Покровители

— Все понял, — спокойно сказал Снейп.

— Aperi Scutum, — Риддл коснулся палочкой верхней части шара.

Северус протянул руку и вылил магическое зелье в шар. Вокруг шара вспыхнуло множество радуг, они танцевали вокруг него, как маленькие северные сияния, потом вдруг завибрировали, слились друг с другом и превратились в ровное белое свечение.

— Все готово, Том, — сказал Северус.

— Прекрасно. Что ж, остальной театр тебе смотреть необязательно. Stupefy Maxima!

Последним, что увидел Северус Снейп, была красная вспышка, вылетевшая из палочки Волдеморта.

*

— Мне доложили, что ты перестарался, мой мальчик, — сурово сказал Альбус Дамблдор. — Риддл теперь выглядит моложе тебя, Северус.

Северус Снейп сидел в кабинете директора. Его голова раскалывалась от боли, контуры фигуры собеседника слегка расплывались.

— Это побочный эффект крови единорога, сэр.

— Я бы и сам не отказался от такого зелья, — вздохнул Дамблдор, — но процесс слишком рискован, — погладил бороду он. — Где Риддл сейчас?

— Остался в Малфой-Мэноре. Завтра праздник в честь его возрождения. Он собрался меня наградить, — Снейп потер виски. В голове лихие лепреконы размашисто выбивали породу из шахты.

— Я боялся, он наградит тебя Авадой, — задумчиво сказал директор.

Боялся. Не на это ли ты и рассчитывал, Альбус?

— Еще не вечер. Впереди праздник, — поморщился от боли Северус.

— Советую воспользоваться им для получения девятого компонента, Северус. Теперь, когда Риддл молод и красив, это не составит для тебя проблемы. Не так ли, мой мальчик? — недобрым мягким голосом спросил Дамблдор. — И восьмой компонент…

— Восьмой компонент у меня есть, — в глазах Северуса мелькнуло торжество.

Альбус Дамблдор перестал поглаживать бороду.

— Как тебе это удалось? Неужели девица Бернар вдруг расщедрилась…

— Нет. Кровь самого Риддла.

— Тебе удалось похитить его кровь при очистке? Молодец, мой мальчик, это облегчает нашу задачу.

Нашу. Чтоб тебя мантикора задавила.

Снейп снял с пальца золотой массивный перстень.

— Я как-то читал маггловскую историю о хитром изобретателе Борджиа. У него был целый набор колец со скользящими панелями, откуда можно было незаметно вылить яд в пищу дорогому гостю. Мне изготовили подобное кольцо. В него можно незаметным движением набрать любую жидкость.

— Ты полагаешь, этого количества достаточно?

— Вполне.

— Прекрасно, мой мальчик. Я тобой доволен, — сказал Альбус. — Ты заслужил награду. У тебя есть пожелания?

Северус перевел дух.

— Да, сэр. Могу я попросить вас не заглядывать сегодня ночью в карту Мародеров?

Дамблдор захихикал и стал похож на большого садового гнома.

— Так и быть, сегодня не загляну. А теперь иди. После Ступефая тебе следует отдохнуть. Но не слишком расслабляйся, Северус.

*

Северус Снейп налил зелье от головной боли в маггловскую чашку, купленную в сувенирной лавке, и поднес ее ближе к глазам, рассматривая рисунок. С картинки ему улыбался статный молодой рыцарь в красном плаще и серебряных доспехах.

Черная тонконогая лошадь рыла копытом небрежно нарисованную траву. У всадника были каштановые волосы и улыбчивые серые глаза.

Северус Снейп задумался. В сказки он не верил. Но и в случайности тоже. В любом случае, чай из этой чашки казался ему вкуснее, а лечебные зелья действовали эффективней. Самообман, с досадой подумал он.

Через минуту он почувствовал себя совершенно здоровым. Он щелкнул пальцами, призывая Рэндольфа.

— Праздничный стол к семи часам, Рэндольф. Лучшее, что у нас есть. Фрукты, овощи, мясо, все самое свежее и… Постарайтесь, Рэндольф, — почти умоляюще попросил он.

*

Большой Зал гудел как улей. Никогда еще у сов так нетерпеливо не рвали из лап и клювов газеты. Одна нетерпеливая слизеринка схватила сову за обе ноги и вместе с птицей грузно свалилась на пол между стульев. Две шестикурсницы уже дрались за газету. Никто не смотрел, что ест и пьет. Все взгляды были прикованы к «Ежедневному Пророку».

На первой полосе на весь разворот красовалась колдография сногсшибательного брюнета. Он улыбался, открывая в белоснежной улыбке идеальные зубы, сверкал глазами, полными непревзойденного магического обаяния и красиво отбрасывал со лба слегка вьющуюся темную челку.

«Темный Лорд вернул себе лицо», — гласил заголовок.

«Совершенно фантастическая новость повергла в шок весь магический мир. Тот-Кого-Мы-Не-Называем-Из-Почтения а также Кого-Нельзя-Назвать-Без-Невольного-Уважения-и-Восхищения, сегодня предстал пред нами в обновленном теле, еще раз демонстрируя всему магическому миру справедливое торжество силы и ума. История не знает магии подобного рода, и мы даже возьмем на себя смелость утверждать, что Темный Лорд, благодаря своим глубочайшим познаниям, силе магии и фантастической гениальности мысли, нашел секрет утраченного эликсира бессмертия, благодаря которому он будет возрождаться вновь и вновь. Темный Лорд невероятно красив, даже по меркам магического мира. Наши корреспонденты узнали, что завтра в Малфой–Мэноре будет устроен бал в честь триумфального возрождения Темного Лорда с церемонией награждения Короной Красоты Люцифера и Почетной Лентой Легиона.

На колдографии снизу: Темный Лорд раздает автографы в Малфой-Мэноре.

Репортаж подготовлен Р. Скитер, колдокорреспондент Бозо».

Гарри отшвырнул тарелку с картофелем и гусиным паштетом и вылетел из-за стола.

*

Северус Снейп быстро извинился и покинул стол, где обедали преподаватели. Он догнал Гарри в коридоре.

— Гарри, — он перевел дыхание. — Что случилось?

Гарри повернул к нему разгоряченное лицо.

— Тебе не надоело меня дурить? И это ты называешь секретным заданием?

Снейп шевельнул бровью.

— По-твоему, я где-то прокололся? — спросил он.

— Я не об этом! — рассердился Гарри. — Значит, ты мотался в Ватикан, чтобы поправить лицо своему бывшему? А я, идиот, переживал за тебя, чуть с ума не сошел!

— Гарри, я не знал, что будет такой эффект от кровоочищающего зелья. Я думаю, что кровь единорога…

— Мне все равно, что ты думаешь! Катись к своему красавцу, Которого-Нельзя-Называть, но С-Которым-Можно-Трахаться!

— Гарри, что ты несешь, — рассердился Снейп. — Я выполняю задание Дамблдора. Я рассчитывал только вернуть Риддлу кровь. Да он в два раза старше меня! Никто не предполагал, что он так омолодится! Гарри, ну ты как ребенок, честное слово! — Северус схватил мальчика за руки и с тревогой заглянул в глаза: — Ты должен мне верить, Гарри!

— Ты думаешь, я идиот? Я все время думал про твои стихи из Черной Книги. — Глаза Гарри подозрительно заблестели. — Скажи честно, теперь ты с удовольствием займешься сбором девятого компонента. Я сначала не сообразил, про чью сперму речь. А лицо ты ему подправил, чтоб не так противно было.

Снейп нахмурился. Он знал, что приготовление зелий настолько тонкий процесс, что на него влияют даже мысли. Возможно, Гарри в чем-то прав. Подсознательно он мог пожелать Риддлу привлекательности.

— Гарри, выслушай меня…

— Ты сделал только хуже! Весь Хогвартс влюблен в Волдеморта! За ним теперь ломанутся толпы!

— Гарри, ты меня выслушаешь когда-нибудь или нет, — Снейп начал сердиться. — Можно вставить слово?

— Ну, — нахмурился Гарри.

Снейп оглянулся. В коридоре никого не было.

— Эффект от крови единорога недолговечен. Через некоторое время он станет таким, как и положено в его возрасте… Вторая часть моего задания — превратить его в маггла. Кстати, нигде не сказано, что именно я должен добывать девятый компонент.

— О-о, так может мне этим заняться? Риддл такой милашка, — Гарри закатил глаза и облизал губы.

— Гарри, это не смешно, — вконец рассердился Северус. Разговоры о Риддле были ему неприятны.

— Почему? Может, к нему не придется месяцами обивать пороги, как к тебе, — с обидой сказал мальчик.

— Какие пороги, ты о чем? Гарри, — Снейп схватил мальчика за плечи и заглянул в глаза. Он хотел что-то сказать, но вдруг осекся. Он моргнул пару раз и замолчал.

— Что? — сурово спросил Гарри. Он чувствовал свою власть над учителем, и это чувство его безумно возбуждало.

— Я… забыл, что хотел сказать… — Снейп смотрел на губы Гарри странно затуманенными глазами.

— Так ты не против, если я пойду за девятым компонентом? — спросил Гарри, изо всех сил сохраняя серьезность.

— У меня тоже найдется этот компонент, — пробормотал Северус, пожирая взглядом глаза и губы Гарри. — Приходи сегодня вечером… Альбус сегодня не узнает…

— Северус, ты ненормальный?

— А? Да… — он наклонился к Гарри, взял в ладони его лицо и нежно вошел языком в его рот. Внутри у мальчика все сладко перевернулось. У него хватило сил оттолкнуть учителя.

— Перестань, ты вправду с ума сошел, — прошептал Гарри.

Декан враждебного Слизерина Северус Снейп целовал его посреди коридора у входа в Большой Зал.

Гарри нервно оглянулся. Две первокурсницы с косичками хихикнули и шмыгнули за угол.

*

— Гарри…

Он сошел с ума, успел подумать мальчик. Северус налетел на него, едва Гарри вошел в дверь. Его жадные губы обжигали поцелуями лицо, рот, шею мальчика, вдруг отчаянно целовали руки, и опять ловили губы…

Он прижался к Гарри, и был такой восхитительно твердый… Северус отрывался губами от рта Гарри только чтобы повторить зачем-то его имя и опять слиться с ним в поцелуе.

— Я тебя так ждал, — простонал он.

Гарри почувствовал, что его охватывает такое же безумие. Жар, сжигающий учителя, теперь сжигал и его. Гарри перестал понимать происходящее. Он весь растворился в желании, в предвкушении какого-то чуда. Он ощущал дыхание Северуса на своем лице, но не мог понять, дышит ли он сам. Он слышал краем уха треск разрываемой ткани, которую они срывали друг с друга, пока не остались абсолютно обнаженными, и острое возбуждение пронзило его от ощущения прикосновения их тел, голых, обостренно чувствующих, жаждущих, изголодавшихся друг по другу. Руки Северуса, казалось, были везде, его горячий член, прижавшийся к паху Гарри, сводил мальчика с ума. Внезапно Гарри почувствовал горячую влагу на своем животе, и услышал стон Северуса — стон досады, ему показалось.

— Прости, Гарри… я не понимаю, что ты со мной делаешь! Прости, прости, — он схватил руки мальчика и целовал ладони, пальцы, тоненькие синие венки на его запястьях.

— Северус, что ты, за что прости? — испугался Гарри, целуя любимого. — За что я тебя должен простить? — он заглянул в его глаза, отыскивая в них ответ.

— Я кончил, — расстроено сказал Северус.

— Так это ж хорошо, — радостно удивился Гарри. — Почему ты смотришь на меня… как побитая собака? — вдруг засмеялся он.

— Я так тебя хотел… я слишком быстро, прости меня, хороший мой, — прошептал Северус.

— Мне нравится, — сказал Гарри ему в ухо, — мне нравится, когда ты такой. А то ты сильно наглый и самоуверенный бываешь, — он сказал это таким сладким шепотом, что Снейп облизал губы. — И вообще, маленький Сева должен слушаться меня, а не тебя.

— Маленький?.. — расстроился Северус, бросив взгляд вниз. — Ну да, — огорчился он.

Гарри прижал его к себе. В его глазах светилась такая нежность, что Северусу показалось, что внутри у него все тает.

— Северус… Любимый мой, хороший. Тебя так легко обидеть, ты такой чувствительный весь… я бы никогда не подумал… Ты мне скажи, кто маленький, ОН??? Это ОН маленький? — возмутился Гарри. — У меня самого не маленький, я с детства сравниваю и в туалетах, и в душевых! А у тебя больше! Я этим не заморачиваюсь. И вообще, хочешь правду? — он заложил Северусу волосы за ухо и прошептал, касаясь его уха легкими поцелуями. — Я сказал «маленький», чтоб самому не страшно было. Он у тебя здоровенный. Вот, сам смотри.

«Маленький Сева» воспрял духом. Большой, впрочем, тоже. Он подхватил Гарри на руки и понес в ванну.

Они стали под теплые дразнящие струи душа. Северус взял с полки какое-то зелье, налил себе в ладонь и стал намазывать им тело мальчика. По ванной разнесся аромат весеннего цветения.

— Это ты сам сделал? — спросил Гарри, наслаждаясь прикосновениями рук учителя.

— Да. Нравится? — Северус просунул руку Гарри между ног и нежно намыливал промежность. Гарри тоже взял немного ароматного зелья и растер по телу любимого. Они стояли под струями воды, целуясь, закрыв глаза. Гарри вдруг на секунду показалось, что на улице весна, май, цветут абрикосы и яблони, и он стоит с Северусом под дождем…

Видение исчезло. Вода смыла странное зелье, но на теле остался его легкий запах — весны, цветов, надежды…

Северус принес его в спальню и осторожно опустил на кровать. Он накрыл его своим большим тяжелым телом, и это было сладко и немного страшно — быть в плену, в его власти, под ним. Гарри задрожал. Он не знал, почему дрожит.

— Не бойся, хороший мой, — Северус покрыл его нежными поцелуями. — Посмотри на меня, Гарри, — попросил он. — Я тебя позвал… я хотел сказать… Я тебя люблю, Гарри. Мерлин свидетель.

Гарри показалось, что кровать под ним разворачивается и левитирует в пространстве. Что он падает куда-то. Что его сердце перевернулось, описало какой-то кульбит по немыслимой орбите и вернулось на место, колотясь об ребра.

— Я люблю тебя, — повторил Северус. — Очень люблю, — совсем тихо прошептал он.

По щекам Гарри потекли слезы.

— Я тоже, очень… Очень-очень тебя люблю, — всхлипнул он, обнимая Северуса за шею.

— Я не сделаю тебе больно, мой хороший… — Я потихоньку, — шептал Северус, сцеловывая его слезы.

Его нежный жаркий язык вошел в рот Гарри, мягко, будто тоже спрашивая разрешения. Сладкая дрожь пробежала по всему телу мальчика и замерла трепещущим огнем где-то внутри, в паху. Губы Северуса скользнули к его соскам, которые вдруг превратились в напряженные ждущие прикосновения бусинки. Учитель накрыл сосок языком, обвел кончиком языка вокруг, взял мягкими губами в рот и нежно пососал. Гарри издал звук, похожий на мурлыканье. Точно так же Северус потрогал второй сосок, будто зная, что именно об этом просит мальчик.

— Мой хороший, мой красивый… ты не знаешь, какой ты красивый, — прошептал он тихо, любуясь юношей.

Влажным теплым языком Северус провел вниз, к пупку, поцеловал там и нежными касаниями губ спустился ниже. Гарри застонал и раскрыл бедра. Северус почувствовал, что опять теряет голову. Желание юноши, такое откровенное, такое соблазнительное в своем бесстыдстве и одновременно беззащитности сводило его с ума. Его рот наполнился слюной. Мерлин, помоги мне, взмолился он. Он приник губами к этим доверчиво раскрытым бедрам, ждущим прикосновений, как цветок ждет пчелу. Его рука нежно охватила член, красивый, дерзкий, твердый. Он приподнял яички и стал ласкать их языком, вылизывать промежность. Он притянул к себе бедра Гарри, чувствуя, как мальчик движется ему навстречу, бессознательно желая большего. Одной рукой лаская член, он коснулся языком нежного розового входа, обвел вокруг, тихонько толкнулся внутрь. Гарри ахнул от неожиданной ласки.

— Что ты делаешь… — попробовал возмутиться он. — Еще… еще, — стонал он через секунду. Язык любовника скользил между его яичками, дразнил промежность, обводил розовое колечко и нырял внутрь. Рука Северуса ритмично ласкала его член, касаясь большим пальцем нежной уздечки, и с каждым движением Гарри казалось, что он сейчас взорвется, еще немного, и… Вдруг Северус прижал его к своему лицу еще сильнее, язык вошел к Гарри внутрь и начал медленно двигаться по кругу, словно расширяя вход. Мальчик застонал, забился в сладкой судороге, сжал руку Северуса, держащую его член, умоляя двигаться быстрее. Ему было так стыдно, так сладко, и так хорошо, о Мерлин, как хорошо. Гарри было мало языка, он вцепился в волосы любовника, вертел бедрами, сгорая от стыда, удовольствия, восторга. Язык Северуса опять заскользил вверх по промежности, и мальчик почувствовал, как горячие губы охватывают его головку, а внутрь проникает мокрый от слюны палец. Гарри показалось, что Северус заполняет его всего. Теплая ладонь массировала его яички, пока палец двигался внутри, а рот и язык, ласкающие головку, сводили с ума. Вдруг палец внутри его тела прикоснулся к такой чувствительной точке, что Гарри задохнулся от восторга. Потом еще и еще. Гарри показалось, он теряет сознание. Удовольствие захлестнуло все его существо. Задыхаясь, он замер на грани наслаждения и наконец взорвался толчками оргазма во рту Северуса, оргазма настолько яркого и острого, что он потерял чувство реальности происходящего. Из его глаз вдруг потекли слезы. Гарри лежал весь дрожа, с колотящимся сердцем.

— Гарри, — испугался Северус, — ты плачешь, тебе больно? — он обнял мальчика, прижимая к себе с любовью и волнением.

— Разве?.. — Гарри не понял, что плачет. — Мне так хорошо, что я не знаю, что сказать… Такого со мной никогда не было, — всхлипнул он. — Что это было, Северус, что?

— Там внутри есть место… если его трогать, это очень… очень приятно, — прошептал Северус.

— Ты хочешь внутрь? — одними губами спросил Гарри.

— Если ты хочешь, — Северус прикоснулся губами к губам Гарри. В его глазах было столько любви, что Гарри подумал, что сейчас сойдет с ума.

— Я хочу, я так хочу, чтобы тебе было хорошо. Пожалуйста, я не боюсь. Мне с тобой не страшно, — торопливо сказал он. — Что это? — спросил он, видя, что учитель взял с тумбочки маленький флакончик.

— Тебе не будет больно, я обещаю.

— И тут зелья, — вздохнул Гарри.

— Это не зелье, это маггловский любрикант. Я его усовершенствовал, правда, — самодовольно сказал учитель.

— Проведешь на мне эксперимент? — сказал Гарри. — Надеюсь, любрикант — от слова любовь?

— О да, — согласился Северус.

— Можно, я намажу тебя? — спросил мальчик. — Маленького… то есть Совсем Не Маленького Севу?

Сева не возражал. Гарри щедро набрал смазки и нежно растер ее по всей длине.

— Я о себе забочусь, ты не думай, — сказал он «Севе».

Он какое-то время продолжал достаточно ритмично «намазывать». Северус понял, что еще немного, и его планам не суждено будет осуществиться.

— Я тихонько, не бойся, — прошептал он Гарри, нежно лаская его ягодицы. Он смазал свой палец и покружил немного вокруг отверстия. Палец начал массировать вход, осторожно расширяя, давая мальчику привыкнуть к давлению. Палец двигался легко, и Северус прибавил второй. Гарри удивился — то, чего он боялся, оказалось так сладко и возбуждающе. Это было потрясающее наслаждение, ласкающий язык Северуса у него во рту и пальцы там внутри. Член Северуса терся о его член, и в этом было такое захватывающее ощущение их единства, их дружбы, их любви, — того, что невозможно описать словами, потому что это не было только физическим контактом. Гарри не возражал, когда пальцев стало три. Он чувствовал, как нарастает в нем волна удовольствия.

Северус на мгновение остановился.

— Тебе будет больнее, если я сверху. Лучше первый раз по-другому, — прошептал он ему в ухо. Он уложил Гарри немного на бок и пристроился сзади.

— Ты такой шелковый, весь шелковый… — Он прижался к Гарри всем телом, целуя спину, и мальчик почувствовал себя в кольце его любящих рук.

— Возьми его, — попросил Северус. — Ты сам меня остановишь… если тебе будет больно, — он положил руку Гарри на основание своего члена.

Гарри понял, что он может вытолкнуть его в любую минуту, если захочет. Это вдруг его совершенно успокоило.

— Ты мой… Мой, — прошептал ему на ухо бархатный низкий голос.

Северус вошел в него так медленно, как только было возможно. Мальчик был такой восхитительно тугой внутри, что Северус чуть не кончил сразу на входе. Пальцы Гарри прижимали его член у основания, и это было безумно возбуждающе. Мужчина замер внутри нежного горячего тела юноши, переживая растущее ощущение наслаждения. Он гладил худенькие плечи мальчика, нежно касался губами выступающих позвонков. Гарри начал понемногу двигаться, насаживаясь на него все глубже. Северус целовал спину Гарри и чуть не плакал. Благодарность и нежность переполнили все его существо. О Мерлин, как он мечтал об этом. Как давно мечтал. Он охватил член мальчика рукой и ласкал его в такт движениям Гарри.

— Мне не больно, мне совсем не больно, — шептал Гарри. — Мне хорошо… очень…

Северус слегка изменил угол проникновения. Гарри двигался совершенно свободно, и Северус входил в него до конца, теряя голову от ощущений тепла, упругости, нежного охвата. Гарри убрал руку, и учитель понял, что мальчику действительно не больно, что он доверяет ему полностью.

Вдруг Гарри застонал. Потом еще и еще. Это был такой ни с чем не сравнимый звук удовольствия, что Северус едва смог сдержаться, чтобы не кончить в ту же секунду. Гарри извивался на нем, отыскав волшебное место внутри своего тела, где член Северуса ритмично касался его простаты. Вдруг Гарри всхлипнул, вцепился ногтями в бедро мужчины, и горячая влага толчками вырвалась из его тела.

— Мерлин! — дико выкрикнул он. Его сердце выскакивало из груди.

Северус больше не сдерживал себя. Он стал двигаться резче и сильнее, входя и выходя на всю длину. Страсть, сдерживаемая так долго, самоконтроль, выдержка, — все полетело к черту. Глухое рычание вырвалось из его горла. Как извержение Везувия, из его тела ринулся горячий поток жизни, перетекая в тело любимого.

Гарри нежно гладил его бедро, совершенно мокрое от пота. Своей спиной он слышал бешеный стук его сердца и прерывистое дыхание у себя на шее.

— Спасибо… мой хороший, мой любимый… — Северус уткнулся в его волосы. Он до сих пор дрожал.

Гарри повернулся к Северусу, обнял за шею и приник к его губам. Он вложил в этот поцелуй всю любовь, всю нежность, которая только была в его горячем сердце.

— Это было… самое лучшее… Я не знал, что так может быть, — тихо сказал он. — И это вообще не больно. Я был дурак. Я боялся.

— Ты завтра почувствуешь, — Северус коснулся его губ одними губами. — Надеюсь, у тебя квиддича нет?

Гарри посмотрел на него мутным взглядом. Он забыл, где находится, и что еще существуют такие вещи, как школа и квиддич.

— Зальем Хогвартс? — лукаво спросил он. — А то все заляпано девятым компонентом.

Северус засмеялся. Счастье пришло к нему так поздно. Но все-таки пришло.

*

Гарри сидел на своей кровати. Не стоит ложиться спать, через час все равно вставать, думал он. Усталости он не ощущал, как будто не было бессонной ночи, экстаза горячих ласк, смятого шелка простыней, чувственного любовного шепота, стучащих в унисон сердец.

Гарри чувствовал, как во всем его теле вскипает радость, зажигаются веселящие искры восторга. Ему хотелось запеть, закричать на весь Хогвартс — «Северус любит меня!» Он схватил подушку и подкинул несколько раз к потолку.

Под подушкой по-прежнему лежали две половинки кубка. Он машинально взял их в руки, поднес к глазам, рассматривая черное узорное кружево. Внезапно неведомая сила повлекла одну руку к другой, и обе половины кубка со звоном соединились.

Не веря своим глазам, замирая от восторга и удивления, Гарри держал в ладонях удивительный древний артефакт — Чашу Сердца волшебника Мерлина.

*

Глава 11. Подарок для Северуса Снейпа

Малфой-Мэнор блистал огнями. Старый родовой замок семейства Малфоев в последнее время не часто озарялся праздничными огнями балов и приемов. С тех пор, как здесь расположился штаб Пожирателей Смерти, развлечения были сведены к минимуму. Иногда случались шумные попойки, но это были грубые сборища мужчин, ничего общего с балами и вечеринками не имеющие.

Сегодня Малфой-Мэнор было не узнать. Отчасти это была заслуга Нарциссы Малфой, на которую новая внешность Риддла произвела сильное впечатление. Эльфы и многочисленная прислуга не пожалели сил и магии, чтобы украсить замок цветами, шарами, бабочками, поющими птицами и фонтанами из коктейлей и шампанского. В саду раскинулись радужные арки, перевитые белыми розами, каждое деревце было усыпано блестками из светлячков, мраморные статуи в саду вежливо раскланивались гостям и улыбались.

Люциус и Нарцисса Малфой встречали гостей, поднимающихся по широкой мраморной лестнице на балюстраду, ведущую в зал. Люциус выглядел неотразимо в голубом камзоле с рукавами и воротником, расшитыми серебряными нитями, с сапфировой заколкой в элегантном шейном платке. Нарцисса в белом платье, усыпанном живыми незабудками и жемчугом, составляла ему прекрасную пару. Каждого почетного гостя Малфои церемонно встречали и провожали в большой зал, где во главе стола на возвышении восседал Самый Обаятельный Красавец, Покоритель Сердец, Вдохновитель Поэтов Магического Мира, Лорд Во… Темный Лорд.

Каждый входящий поначалу нервно оглядывался, в глубине души ожидая подвоха. Но нет, газеты не обманули — за столом сидел необыкновенно привлекательный молодой человек с блестящими темно-русыми волосами, слегка вьющимися, кареглазый, румяный, с чудесной открытой улыбкой и необыкновенно свежей кожей, которой позавидовала бы любая женщина. На нем был весьма элегантный красный камзол с серебряными эполетами и серебряными же пуговицами. Белые лосины обтягивали его мускулистые икры так красиво и рельефно, что некоторых женщин приходилось время от времени выводить на балкон освежиться вечерней прохладой. Лорд не уставал улыбаться. Новая роль еще не успела ему прискучить.

Места для гостей были отмечены тонкими светящимися надписями, которые исчезали, когда гость занимал свое место. Некоторые из прибывших прохаживались вдоль банкетного стола, разглядывая надписи и прикидывая, кто нынче в большем фаворе у Темного Лорда. Так, многие заметили, что ближайшее место по правую руку Волдеморта более не принадлежит господину Люциусу Малфою. Теперь над столом трепетали золотистые дымчатые буквы, в которых завистники со вздохом читали имя Северус Снейп.

В углу тихо наигрывало на магических раковинах скромное трио красавиц-сирен. Некоторые гости из мужчин подходили к ним слишком близко и впадали в дрейф, завороженные дивными голосами и несколько откровенными декольте, но в скором времени понимали, что русалочьи прелести — на любителя. Эльфы помогали рассадить гостей и разносили аперитивы.

— Господин Уолден Макнейр, — торжественно объявил Питер Петтигрю, кланяясь и взмахивая серебряной рукой. В этот вечер ему выпала честь играть роль дворецкого. — Господин Игорь Каркаров… Алекто и Амикус Кэрроу… Бартемий Крауч младший…

Под потолком зала светилась и переливалась всеми цветами радуги Темная Метка. Темным в ней оставалось только название — змея искрилась зелеными, желтыми, синими огоньками, а череп в ритм музыке отливал то золотом, то серебром.

— Господин Северус Снейп, — объявил Петтигрю. На его толстом обрюзгшем лице отразились зависть и досада.

Северус Снейп был одет скромно, по меркам бала. На нем была темно-синяя венгерка «цвет ночи» с серебряными галунами. Костюм напоминал покроем военный мундир. Нарцисса подхватила его под руку и провела его к месту по правую руку Лорда. Северус ничем не выдал своих чувств.

— Наконец-то, Северус, — расплылся в улыбке Том Риддл. — Без тебя мы не начинали.

Снейп слегка поклонился хозяину и гостям. Эльф с аперитивами возник из ниоткуда. Северус не глядя кивнул эльфу. Он смотрел на Риддла.

— Что ты молчишь, — нетерпеливо сказал Риддл.

— Какие тут могут быть слова, — Северус покачал головой. — Даже если бы я тебя раньше не знал, наверняка потерял бы дар речи.

— А ты всегда умел без мыла в ж… всегда был мастером комплимента, дорогой мой Северус, — Лорд окинул взглядом стол. Несколько мест пустовало. — Шалпайк, Джагсон, Гойл, кто там еще… Фенрир Грэйбек. — Эй, крыса! Пардон, Петтигрю, займи место на воротах, опоздавших угощаем Круцио. Или… Пожалуй, не сегодня. Не будем омрачать этот вечер.

Радостный гул голосов поддержал его слова. В дальнем конце стола раздалась серия вспышек колдокамер — на вечеринку было допущено два корреспондента «Ежедневного Пророка» и трое колдографов. Один из последних уже вился на корточках возле Лорда, выискивая выгодный ракурс. Риддла подмывало пнуть его ногой, но сдержался.

— Начинаем? — негромко спросил Люциус Малфой.

Получив одобрение Лорда, Люциус Малфой встал с бокалом в руке. Его место передвинулось с первой позиции справа от хозяина на вторую слева, после Беллатрисы Лестрейндж. Он ничем не выдал своего разочарования, но это не обмануло Снейпа. Он знал Люциуса слишком хорошо.

— Дорогие гости, дамы и господа, мы рады приветствовать вас на нашем торжественном празднике. Этот вечер мы посвящаем нашему почетному гостю, который по праву занимает первое место не только во главе нашего стола, а во всем магическом мире. Мы рады приветствовать вас, Темный Лорд, в скромных стенах Малфой-Мэнора! — Люциус склонился и красиво приложил руку к сердцу.

Гости встали и зааплодировали. Вспыхнули камеры.

— Прошу праздничный бал в честь нашего господина Темного Лорда считать открытым! — воскликнул Люциус. Хлопнули пробки, вылетевшие из бутылок охлажденного шампанского, и из глазниц золотого черепа с потолка выстрелили огни и посыпалось блестящее конфетти. Невидимый оркестр заиграл полонез. Вокруг стола начали сновать эльфы в белых рубашках с монограммой Малфоев на рукавах.

Гости были так взволнованы, что разговоры поначалу не клеились. Все украдкой любовались Риддлом, который с легкостью вжился в роль Мистера Обаяние. Он встал, изящно держа в руке хрустальный бокал, стряхнул невидимую пылинку с красного камзола и обратился к гостям с речью. Его голос звучал глубоко и прочувствованно.

— Благодарю вас за то, что вы сегодня с нами. Здесь собрались те, кто дорого заплатил за будущее нашего магического мира. Многие из вас, моих верных соратников, прошли через войну, преодолели ужасы Азкабана. Честь и слава вам, герои. С нами — весь магический мир! С нами — сила! С нами — победа. За вас, господа! Ура!

Зал восхищенно взвыл. Последовали бурные овации. Кто-то из старой гвардии уже вытирал скупую слезу. Женщины млели и хватали воздух. Корреспонденты «Пророка» слепили вспышками зал.

— Да здравствует Темный Лорд! Гип-гип-ура! — кричали гости.

— Как я тебе? — подмигнул Риддл Северусу. — Готовься, Сев. Это и твой праздник.

Северус вежливо улыбнулся и отпил глоток шампанского.

— Чего ты жрешь шампанское, если ты его не любишь, Сев, — с подозрением спросил Риддл.

— Я непривередлив, — сказал Снейп.

— Ты? Не смеши. Даже Люциус меньше перебирает в еде и винах. — Он повернул голову к эльфу: — Шато Жоли для господина Северуса, — царственно произнес Волдеморт и тихо добавил: — Быстро, урод, шалбана дать? — Эльф пригнулся от страха, кивнул и исчез, но через секунду уже наливал Снейпу в кубок сухое вино.

Красиво сервированный стол ломился от обилия угощений, диковинных салатов и закусок. Ведьмы в шелестящих змеиных платьях разносили гостям шипящее мясо на шпажках. Эльфы колдовали над винами. Гости воздали должное изысканной кухне Малфоев.

Подошедший Питер Петтигрю наклонился к уху Риддла.

— Группа обезумевших девиц у ворот просят автограф, мой Лорд.

— Гнать, — коротко сказал Лорд.

— Одна из них кричит, что она ваша дочь, мой Лорд.

— Гнать в шею. Уйди, Хвост. Сам разберешься, — Риддл отодвинул Петтигрю, встал и лучезарно улыбнулся гостям.

— На нашем празднике сегодня присутствует человек, которого я хочу сегодня представить как своего самого верного соратника в борьбе магических сил. Этот человек — верный солдат Темного Легиона, который заслужил сегодня не только ваши аплодисменты, но и мою особую награду. Северус Снейп, мой верный помощник и друг.

Северус встал и коротко поклонился. По залу пронесся ропот восхищения, зависти и жидкие аплодисменты. Волдеморт часто называл членов своей организации «дорогие друзья», но никто еще не был удостоен звания «друг».

Взгляд Северуса встретился с Малфоем через стол. В глазах Люциуса была тревога. Малфой снова поднялся и поправил сапфировую булавку.

— Мой Лорд, я от имени всего нашего общества выражаю надежду, что именно вы откроете наш танцевальный бал. Более подходящей кандидатуры нельзя себе представить, не правда ли, дамы и господа, — Люциус сияющими голубыми глазами смотрел на Лорда.

Волдеморт усмехнулся и картинно откинул челку со лба. Невидимый оркестр заиграл нечто, напоминающее венский вальс.

— Что ж, с удовольствием, сэр Люциус. — Он подошел к Нарциссе и с поклоном пригласил ее на танец. Беллатриса Лестрейндж в отчаянии залпом опрокинула кубок шампанского. Глаза ее потемнели и вконец обезумели. В пляске замелькали мускулистые икры Риддла. Воздух в зале накалился от страсти. Дамы стонали.

— Alles Walzer, — приглашал Малфой. Гостей не нужно было долго упрашивать. Риддл танцевал так зажигательно, что многие пары, вальсируя, пытались подобраться к нему поближе, чтобы иметь счастье рассмотреть красавца вблизи.

Северус пригласил Беллатрису. Она надула губы, но все же согласилась. Кружась с Северусом в танце, она не отрывала глаз от Риддла.

— Не сверни случайно шею, Белла, — сказал Снейп. — Сложно танцевать, глядя тебе в затылок.

— Севви, как он хорош, — сладострастно вздохнула Беллатриса. — Как ему это удалось?

Северус не ответил. Он танцевал, незаметно наблюдая за публикой.

— Мне не нравится, как ты одет, Севви, — Беллатриса окинула взглядом венгерку Северуса. — Это напоминает мне, что война не закончена.

— Так и есть, дорогая, — спокойно сказал он.

— Такой чудный вечер… Хочется праздника, секса… — Белла красиво повернулась в танце.

— Неужто без крови? — хмыкнул Снейп.

Беллатриса сверкнула глазами.

— Вечер только начинается, — облизнула губы она.

Между тем танцы становились все зажигательней. Пары кружились, смеясь от удовольствия, разгоряченные праздником и колдовскими напитками. Риддл уже не танцевал, он сидел на своем возвышении, и, казалось, царственно скучал.

Музыка неожиданно смолкла. Наступила тишина. Нарцисса Малфой попросила слово.

— Магический мир хочет выразить нашему Лорду свое восхищение его славой, силой и красотой. Сегодня наш господин Темный Лорд будет удостоен замечательной награды, — она хлопнула в ладоши, раздался хрустальный перезвон, и в зал вошла группа юных ведьм в белых туниках с маленькими коронами на головах. Ученицы Слизерина, понял Северус. Он всмотрелся в девочек, пытаясь взглядом отыскать Терезу. Но то ли ее не было среди девочек, то ли он не мог ее узнать — все выглядели одинаково. Самая маленькая девочка держала в руках белую подушечку с золотыми кистями. На ней лежала Корона Короля Красоты.

— Этим даром магический мир Англии выражает вам, наш дорогой Лорд, свое вечное преклонение и восхищение, — произнес Люциус Малфой.

Оркестр грянул туш. Все почтительно склонились, и маленькая слизеринка в тунике и белых носочках, дрожа от страха, надела на пышную гриву Риддла тонкую королевскую корону, покрытую бриллиантами.

Колдограф замер в поклоне.

— Снимай быстрей, придурок, — прошипел ему Риддл, прижимая к себе испуганную девочку.

Колдографы очнулись. Риддл поправил Корону. Зал засверкал вспышками.

— Благодарю вас, друзья! — Риддл картинно приложил руку к груди. — Наш мир на пороге великих перемен. В связи с этим я хочу сделать объявление. Попрошу тишины, дамы и господа.

Зал почтительно затих.

— Отныне попрошу вас именовать меня Лордом Марволо. Пусть это имя, которое вам возможно знакомо, послужит символом новых перемен в нашем магическом сообществе. Пусть это имя служит каждому из вас напоминанием о магической силе его обладателя. Чем сильнее буду я, тем сильнее будут те, кто со мной. И горе тем, кто против нас. Да здравствуют грядущие перемены!

Зал взревел. Новоиспеченный Лорд Марволо взмахнул палочкой, раздался хлопок, и небо над Малфой-Мэнором вспыхнуло фантастическими гроздьями золотых и зеленых фейерверков. Темная метка под потолком заколебалась, переливаясь огнями, и вдруг из глазниц черепа хлынул, звеня и искрясь в свете канделябров, золотой поток галеонов. Деньги запрыгали по танцплощадке.

Публика взвыла и бросилась к деньгам. Поднялось нечто невообразимое.

— Настоящие! — осатанело выкрикнул кто-то.

Началась всеобщая свалка.

— Дешевый трюк, — отметил Северус, аккуратно разрезая стейк. — Лепреконские?

— Настоящие, — хмуро сказал Риддл. — Учусь у магглов. Чего не сделаешь в рекламных целях.

— Я тебя не узнаю, — фыркнул Снейп. — Ты и в самом деле изменился. Я думал, показуха.

Риддл захохотал.

— Тебе идет новое имя. И этот костюм тоже, — сказал Северус.

— А ты вырядился по-солдатски.

— Я помню свое место, Том.

— Лорд Марволо, — без улыбки поправил Риддл. — Помни об этом, когда будешь меня благодарить. Пришел и твой черед получить награду.

Он посмотрел на середину зала, где мужчины и женщины топтали друг друга, подбирая последние галеоны. Дерущихся Петтигрю выводил на лестницу. Наконец суматоха улеглась.

Лорд Марволо встал и жестом пригласил Снейпа подняться. Лорд взял в правую руку серебряный кубок с горячительным зельем, левую положил на плечо Северуса. Они вышли на середину зала. Колдографы замерли в ожидании, направив на них объективы.

— Дамы и господа, — начал Лорд Марволо. — Я уже дал понять всем здесь присутствующим, что этого человека я выделяю своим особым расположением и покровительством. Он заслужил честь называться моим другом и союзником. За верную службу и преданность нашему общему делу я дарю Северусу Снейпу особый подарок.

Наступила полная тишина. Гости затаили дыхание.

— Внесите розу, — сказал эльфам Лорд Марволо.

Двери парадного зала распахнулись. В зал левитировала огромная белая роза высотой в человеческий рост. От ее запаха у многих сладко закружилась голова. Роза мягко опустилась на пол.

— Открой ее. Твой подарок — внутри, — сказал Лорд.

Северус коснулся розы палочкой.

Лепестки опали. Зал ахнул. В середине цветка на лепестках стоял светловолосый юноша в короткой белой накидке.

Северус Снейп пошатнулся.

— Кэйл. Нет…

— Это не оборотное зелье, — довольно сказал Лорд. — Это магический клон. Новейшие разработки Министерства Магии.

Юноша вышел из цветка и поклонился.

Северус рванул воротник мундира. Он не мог дышать.

— Ну, что же вы. Обнимитесь, — нетерпеливо сказал Лорд.

Северус Снейп не сдвинулся с места. Белокурый юноша улыбался алыми губами, изогнутыми как лук амура.

Вспышка колдокамеры привела Северуса в чувство.

— Я не могу принять этот подарок, мой Лорд. Простите меня, — хрипло сказал он.

В зале наступила зловещая тишина. Кто-то ахнул.

Лорд Марволо повернулся к нему, взмахнув полами красного камзола.

— Я ослышался? Ты отказываешься от моего подарка? — вкрадчиво спросил он. Его соболиные брови сошлись к переносице. В зрачках черными гадюками свернулась опасность.

— Я благодарю вас, мой Лорд. Но этот подарок я не могу принять. Для меня Калеб Кэннет мертв. И останется мертвым, — твердым голосом сказал Снейп и добавил: — Простите. Я знаю, вы хотели порадовать меня.

— Ты… испортил мой праздник, Северус, — прошипел Лорд.

Северус прикрыл глаза. Он был бледен и спокоен. Напряжение в воздухе можно было резать ножом. Лорд сверлил глазами Снейпа.

— Мы поговорим с тобой позже, друг мой, — сказал Лорд. В его глазах горела Авада. — Уведите его, — бросил он.

Четверо Пожирателей Смерти подошли к Северусу и окружили. Ни один не осмеливался прикоснуться к нему.

— В подвал, — тихо сказал Лорд. — Обоих, — кивнул он на юношу.

Лорд обвел взглядом гостей. На лицах людей был написан откровенный страх. Чему-то улыбались слегка безумный Барти Крауч и Питер Петтигрю.

Лорд Марволо хлопнул в ладоши и очаровательно улыбнулся.

— Бал продолжается!

Смятый ужасом оркестр вжарил фокстрот.

*

Чьи-то грубые руки втолкнули его в кабинет.

— Ты все испортил, — хрипло и зло сказал Риддл.

Он стоял у камина, нахмурившись и скрестив руки. Возле камина, обвив несколько раз своим телом поленницу дров, лежала Нагини. Лорд пнул змею носком ботинка, и она обиженно вскинула голову.

— Ты брезгуешь моими подарками, Северус. Кто ты такой, что осмеливаешься говорить мне «нет»?

Северус Снейп посмотрел на Лорда темными усталыми глазами.

— Я похоронил Кэйла, Том. Единственное, чего я хотел — наказать убийцу.

— Я лишу тебя этого удовольствия. Ты не успеешь его наказать. Ты уже больше ничего не успеешь, Северус. Меня никто никогда так не унижал публично. И я не прощаю неблагодарности. Нагини, — позвал он. Змея лениво развернулась. Ей было тепло у камина.

Лорд Марволо зашипел на серпентарго. Нагини повернула к нему тупую змеиную морду и перевела взгляд на Северуса. Еще вчера этот человек был другом Хозяина. Но приказ прозвучал уже дважды.

Северус закрыл глаза.

Гарри. Я не хотел тебя предать. Если б предал, не смог бы с этим жить. Прости меня, Гарри. Гарри.

— Прощай, дорогой друг, — насмешливо произнес Лорд.

Он успел услышать шорох ее чешуи. Она медленно разматывала свои гигантские кольца. Самое страшное – это ожидание броска.

Жгучая боль обожгла его горло. Она бросалась трижды, первый бросок был самым сильным. Неожиданно боль стала затихать. Он почувствовал слабость.

Риддл смотрел на него холодным взглядом.

— Тебя парализует, Северус. Ты умрешь не сразу. У тебя будет время пожалеть о своей глупости, дорогой мой друг. Когда Арагог и его семейство приступят к ужину, ты будешь еще жив. — Лорд махнул рукой, и из-за портьеры выступил Питер Петтигрю. — Хвост, все готово. Запрягай тестралов.

*

Он смотрел в небо. Повозка покачивалась. Он чувствовал, как тестралы то скакали по земле, то иногда взлетали в небо, и тогда они мчались плавно и мягко. Его не пришлось связывать. Его ноги и руки уже отказали. Холод подбирался к сердцу.

По небу летели тревожные клочья облаков. Я умру, и ничего не изменится. Все также будут лететь в вечном небе облака. Будет по-прежнему светить солнце, вставая утром и уходя в закат. Ничего не изменится. Гарри. Он вдруг понял, что никогда так страстно не хотел жить. Никогда не мечтал прожить еще. Хоть немного. Хоть час. Пусть — десять минут. Увидеть Гарри. Только взять за руку. Одну минуту. Попрощаться. На секунду. Увидеть его глаза.

Внезапно что-то произошло с повозкой. Он понял, что тестралы испугались чего-то и понесли. Он слышал нервное ржанье и хлопанье их сухих крыльев. Держащий поводья Петтигрю ругнулся. Северус подумал, что в его положении было бы спасением перевернуться и выпасть из повозки, не долетев до Арагога. Но и этого он сделать уже не мог. Он смотрел в небо.

Неожиданно в пронзительной синеве возник силуэт всадника. Черная лошадь бежала по воздуху словно по земле, красиво перебирая тонкими ногами. Всадник поравнялся с повозкой. Северус узнал его сразу. Говорить он не мог. Но это было не нужно.

Удивительный всадник протянул свою руку и коснулся холодного запястья Северуса. По его жилам внезапно хлынул огонь. Эликсир жизни, заветная мечта Темного Лорда. Царственный всадник держал его за руку и словно вливал в его тело жизнь — и ее горячий мед разливался по венам, растекался радостью бытия, возвращал тепло и подвижность. Северус Снейп словно очнулся от странного сна. Он встал на колено и через секунду уже выпрямился во весь рост. Перед ним предстала совершенно фантастическая картина.

Три тестрала мчались над озером, охваченные безумием. Питер Петтигрю подскакивал на облучке, совершенно потеряв управление. Петтигрю оглянулся назад, и его лицо исказилось паническим ужасом. Северус Снейп в военном мундире стоял в повозке во весь рост. Его волосы рвал ветер, лицо было белым как у мертвеца.

Слева от повозки несся всадник. Его серебряная кольчуга сияла в оранжевых лучах заходящего солнца, длинные кудрявые волосы развевались за спиной, и как крылья огненного дракона, трепетало на ветру полотнище красного плаща.

— Артур, — сказал Северус.

Больше он ничего не успел сказать. Неведомая сила, как вихрь, подхватила его. Он внезапно понял, что сидит на черной лошади впереди короля. Северус оглянулся. Артур улыбнулся и положил руку на его плечо. Тестралы вдруг вскинулись и взмыли высоко в воздух, повозка с кричащим Петтигрю оторвалась, перевернулась несколько раз в воздухе и упала в озеро, разбив тонкое стекло льда. Черная лошадь с двумя всадниками рванулась навстречу оранжевому солнечному диску.

Чувство свободы и безграничного счастья ударило в грудь Северуса Снейпа оранжевым солнечным взрывом. Он почувствовал, будто растворяется в расплавленном золотом эликсире солнечной любви.

*

Тереза Бернар вскрикнула и проснулась.

— Ты чего? — сонно спросила Кэролайн, коснувшись ее руки.

— Ничего… Сон странный приснился. Ты спи, — Тереза поправила одеяло, прикрыв голое бедро Кэрри.

За окном занимался рассвет солнечного зимнего утра. Тереза встала, поеживаясь от прохлады, сунула ноги в пушистые тапки и прошлепала к стене, увешанной прикнопленными картинками. Отыскав на заваленном хламом столе чернильницу и любимое черное перо дрофы, она подошла к рисунку со змеей и мужчиной. Быстро подрисовав что-то, она вновь забралась в теплую постель, прихватив с собой перо и пергамент.

— Что там? — спросила Кэрри, сладко потянувшись всем телом.

— Ничего, — буркнула Тереза. — Слушай, а тебе снятся красивые мужчины с дурацкими просьбами?

— Слава Мерлину, нет. Что, опять декан приснился? Он некрасивый, — Кэрри ущипнула подругу за лодыжку.

— Нет, незнакомый мужчина, сейчас увидишь… если получится, — Тереза старательно скрипела пером по папирусу.

Кэрри заглянула через плечо. Кудрявый рыцарь в плаще и кольчуге пришпоривал коня, бьющего копытами в облаках.

— Это что-то сказочное, — Кэрри вылезла из постели и накинула халат, направляясь к умывальнику. Перед стеной с картинками она остановилась.

— Зачем Снейпу глаза?

— Рыцарь попросил, — ответила Тереза, быстро штрихуя черную лошадиную гриву. — Он был очень вежлив.

— Не бери больше у Гойла траву, Терри. Я же говорила, хорошая травка только у Драко, — пробормотала Кэролайн.

*

Глава 12. Забыть прошлое

— Тебе ничего нельзя поручить, засоси тебя дементор! — Лорд Марволо стукнул кулаком по столу.

Он был хмур, бледен и зол.

Питер Петтигрю был настолько жалок, что не хотелось марать об него руки.

— Его увез мужчина, на летающем коне, — трясся Петтигрю, ломаясь в униженных поклонах.

— Это что-то новенькое, — сердито сказал Лорд. — Ты уверен, что не знаешь, кто это?

— Нет, мой Лорд, — Петтигрю дрожал, как желе. — Наверное, он нездешний. У нас нет таких лошадей, как у него, и плащ…

— Синий плащ с буквой S на груди? — издевательским тоном спросил Лорд.

— Нет, красный… Может, это Кровавый Дементор? — блеснул глазками Петтигрю. — Я слышал, в России…

— Кровавым будешь ты, когда я вышибу из тебя дух, идиот! Теперь ясно, почему он отказался от моего подарка, — Лорд подошел к зеркалу и беспокойно всмотрелся в свое отражение. — У Сева новый любовник! Сначала он его подлечил в лесу, когда его поклевал Бафомет. И теперь опять явился, спаситель хренов, — мрачно сказал Лорд.

— Еще одна плохая новость, — Петтигрю втянул голову в плечи и отвел глаза. — Ваш любимый паук… Арагог умер. От теплового удара.

— Что ты мелешь, Хвост! — окончательно вышел из себя Лорд Марволо. — На дворе декабрь месяц!

— Хагрид так сказал, — сжался Петтигрю. — Говорит, от теплового заклятья. Пауки, они чувстви…

— Ладно, я разберусь. Катись отсюда, пока жив.

Петтигрю, не переставая раболепно кланяться и юля задом, убрался из кабинета.

Лорд Марволо вновь всмотрелся в зеркало. Он мог поклясться, что этих тонких морщинок в углах рта еще вчера не было.

*

— Я покажу тебе моего Короля,— сказал Мерлин.

Он взял мальчика за руку и повел за собой. Гарри и Мерлин брели босиком по туману. Он был мягкий, и ноги чувствовали прохладу мельчайших водяных капелек. Рука Мерлина, держащая ладонь Гарри, была теплой и крепкой, какой бывает только рука друга.

— Вокруг меня вечные туманы. Они поднимаются над болотами Англии, и я смотрю, как шелестит в заводях камыш, как плачут над озерами ивы, и как летят косяки диких уток, поднимая брызги над водой. Я смотрю, как протягивают свои зеленые пальцы водяные лилии и ищут солнце бледными маленькими лицами, и не находят, потому что мое солнце оставило меня. Погиб мой сад, не роятся пчелы над поникшими цветами, и умолкли птичьи голоса. Я развлекаю себя музыкой и утешаюсь пением маленьких эльфов, но и они не могут прогнать мои туманы…

Мерлин говорил, и Гарри казалось, что он слушает старую забытую сказку.

— Приходит Артур, и с ним солнечный свет. Встает над болотами огненное солнце, бледнеет тьма и тают туманы, и тогда, как воск от огня, тает печаль в человеческих сердцах… Но в сердце Короля пылает пламя, пожирающее изнутри, сжигающее заживо, заставляющее вечно жаждать.

И плачу я в своем печальном саду, и прижимаю к сердцу сосуд, в котором мои слезы стали водою. Водою, которую поднесу к его губам и утолю его жажду, — когда наступит время, когда разрушится проклятье, порожденное злобой и ревнивым гневом.

Твое сердце, Гарри, — как сердце моего Короля, — горячее, любящее и храброе. Только тот, кто умеет любить, развеет всякий мрак, разрушит дела тьмы, и будет его любящее сердце, как факел сияющий и неугасимый, и осветит любой самый трудный путь.

Он обнял мальчика за плечи. Они шли, и с каждым шагом туман редел. Вокруг играли солнечные лучи и искрились маленькие радуги. Щурясь от блеска, Гарри всмотрелся в даль и увидел их.

Северус и Артур не спеша ехали рядом. Их лошади шли в ногу, и казалось, это возвращаются из похода гордые рыцари. Гарри подумал, что никогда не видел зрелища красивее. Его Северус в синем военном мундире восседал на белой длинногривой лошади. Он выглядел таким умиротворенным и спокойным, каким Гарри никогда не помнил его раньше. Полный сдержанного достоинства и скрытой силы, рядом ехал молодой кудрявый король на черном коне. Его длинный алый плащ почти касался травы, оставляя за собой странное свечение мерцающих золотых пылинок.

Гарри радостно засмеялся. Он повернулся к Мерлину и увидел, что тот остановился. Глаза волшебника были печальными.

— Мне дальше нельзя, — тихо сказал Мерлин. — Мы не должны встретиться.

У Гарри сжалось сердце.

— Как мне вам помочь, скажи! — попросил мальчик.

Туман вокруг Мерлина стал гуще. Знакомая мелодия, словно баллада невидимого менестреля, коснулась слуха Гарри.

К твоим ногам, Король Артур мой светлый,

Кладу я славу мира вековую.

К твоим ногам, Король Артур мой верный

Кладу я тайны волшебства и мудрость.

Я подарю тебе подлунные богатства,

Я принесу тебе почет в сиянье солнца.

Все, чем владею я и что умею,

Тебе вручаю вместе с моим сердцем.

Мелодия звучала все тише, туман редел и рассеивался, унося с собой образ Мерлина.

В высоких травах, покрытых радужной росой, величаво плыли всадники. Мальчик увидел, что Северус спрыгивает с коня и спешит к нему.

— Гарри! — услышал он.

Король Артур приветственно кивнул Гарри с высоты своего коня, натянул поводья и вдруг исчез, растворившись в солнечном золотистом луче.

Гарри проснулся.

Если б не этот сон, Гарри бы сошел с ума прямо за завтраком в Большом Зале. Впрочем, о еде все забыли. Взволнованные ученики перекрикивались, выхватывали друг у друга газеты.

— И кто теперь будет Зелья вести? — услышал он краем уха.

— Так он его закрыл в подвале? Или убил?

— Хвост утопил его в озере, клянусь бородой Мерлина!

— Гляньте на слизеринский стол! У них вся посуда побилась!

За столом Слизерина происходило что-то непонятное.

Драко Малфой судорожно втягивал носом с обрывка пергамента белый порошок.

— Дерьмо гиппогрифа! На нас льется воск! — кричал кто-то.

— Малфой, зараза, это ты колдуешь?

Гарри поднял голову. Свечи над столом враждебного факультета потеряли свою торжественную стройность. Они завалились набок, поливая воском стол и головы слизеринцев. В другое время его бы это позабавило, но сейчас ему было не до того. Он выхватил у кого-то газету и пробежал глазами новости. Похоже, что весь газетный материал был посвящен Лорду Марволо. «Интервью с Лордом Марволо», «Лорд — наша надежда и опора», «Этот скромный Лорд», «Лорд и дети», «Новые сигареты Марволо». Гарри посмотрел на ненавистное лицо. Когда Лорд был уродом, он ненавидел его куда меньше. Сейчас он готов был разорвать это смазливое лицо голыми руками. На последней странице он нашел то, что искал:

ЗАГАДОЧНОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ПРОФЕССОРА СНЕЙПА»

«Вчера в Малфой-Мэноре состоялся праздник в честь возрождения самого сильного мага современности, Лорда Марволо, как мы теперь с радостью можем его называть», — прочел Гарри. Далее следовала длинная цветистая статья, посвященная явным и скрытым достоинствам Лорда. В самом конце была размещена небольшая колдография. Юный полуобнаженный блондин выходил из лепестков розы, как Венера из пены на какой-то маггловской картине, и Северус Снейп, отступающий от юноши, с выражением ужаса на лице.

«…невесть что о себе возомнивший профессор Зельеделия, всегда отличавшийся своим высокомерием, отказался принять подарок Лорда, чем поверг в изумление и шок общественность. Конечно, наших читателей может удивить некоторая двусмысленность подарка, но все же, отказ вызывает негодование, учитывая тот факт, что Лорд Марволо, зная вкусы и предпочтения своего вассала, искренне желая ему угодить, подарил ему в услужение (назовем это так, да простит нас читатель) редкой красоты юношу. Само собой разумеется, Лорд Марволо оскорблен неблагодарностью своего друга. Северус Снейп отправлен в подземелья Малфой-Мэнора. О дальнейшей судьбе его нам ничего не известно. Ходят слухи, что он либо все еще находится в подземельях, либо вывезен в Запретный Лес. Многие предполагают, что он утонул в озере при попытке к бегству. В любом случае, Хогвартс лишился своего преподавателя. Директор школы Альбус Дамблдор отказался комментировать происшедшее. Мы со своей стороны хотим заметить, к каким печальным последствиям приводит порой неблагодарность».

На столе слизеринцев разорвался графин с тыквенным соком. Тереза Бернар вдруг вскочила, отшвырнула газету и вылетела из зала.

Гарри показалось, он продолжает спать, но теперь видит во сне кошмар. Он уронил на пол газету и невидящим взглядом уставился в окно.

Воск перестал капать с потолка. Эльфы убрали со стола слизеринцев битый фарфор. Директор Альбус Дамблдор не спеша доел ванильное суфле, отряхнул крошки с бороды и встал.

— Дорогие ученики, — начал он. — Давайте мы все встанем и склоним наши головы. — Он махнул палочкой, и оставшиеся свечи под потолком погасли. Зал погрузился в полумрак, и сверху с тихим шелестом спустились траурные знамена Хогвартса.

Все встали, перепуганно оглядываясь. Такого школа не помнила со времен смерти Седрика Диггори. Все притихли.

— Дорогие коллеги, дорогие ученики, — серьезно и печально начал директор. — Много лет этот человек работал среди нас, преподавателей Хогвартса. Он отдавал все свои силы и знания ученикам. Всегда был рядом в трудную минуту. Не побоюсь сказать — он был моей правой рукой. Но… увы. С великой скорбью в сердце сообщаю, что нас покинул талантливый ученый, декан факультета Слизерин, преподаватель Зельеделия, магистр Алхимии, член Ордена Феникса, профессор Се…

Гарри сполз на стул.

Внезапно парадные двери Большого Зала со стуком распахнулись.

Талантливый ученый, декан факультета Слизерин, преподаватель Зельеделия, магистр Алхимии, член Ордена Феникса, профессор Северус Снейп стремительно вошел в зал. Все так же летела за ним черная мантия, опасно блестели глаза, привычно хмурились брови и иронично кривились губы.

Далее случилось нечто неожиданное. Женская часть Хогвартса с визгом кинулась на шею «ненавистному» профессору.

Гарри истерично расхохотался.

Альбус Дамблдор поспешно зажигал палочкой свечи и загонял обратно в ниши траурные знамена. Он бросил быстрый взгляд на профессора и успел уловить на его лице легкую тень насмешки.

*

Тереза с трудом протолкалась сквозь толпу фанатеющих девиц.

— Мар-во-ло! Мар-во-ло! — хором кричали девушки. Они подпрыгивали на месте, изнывая от нетерпения. К калитке, распугивая белых павлинов, разгуливающих по Малфой-Мэнору даже зимой, медленно подошел опухший Петтигрю в плохо выглаженном костюме привратника. Девушки взвыли.

— Расходимся, девочки, расходимся, — махнул он железной рукой. — Лорд Марволо отдыхает.

— Спит? — разволновались девушки. — Господин Петтигрю, а расскажите, Лорд… он обычно в пижаме спит или раздетый? А где окна спальни? Господин Петтигрю, а что он ест перед сном? А можно ему стихи передать? А шоколадное сердечко? Господин Пе…

— Хватит, — оборвал Петтигрю. Ему нравилось общаться с девушками, и нравилось, что его называют господин, а не какой-то там гнусный Хвост, но сегодня день не заладился с утра. Нагини все ночь рвало ядом, она не выспалась и вымотала всем нервы, хозяин нашел у себя несколько новых морщин и был не в духе, в Малфой-Мэнор постоянно аппарировали какие-то темные личности, и Лорд то призывал Петтигрю что-то подать, то гнал взашей.

— Когда он проснется? — ныли девчонки. Многих он уже знал в лицо. Особенно эту странную зеленоглазую дуру. Она не кричала вместе со всеми, просто глазела через забор. Ее взгляд уже проел Петтигрю дыру в плеши.

— Пожалуйста, передайте ему записку, — зеленоглазая ведьмочка просунула через решетку кусочек пергамента. — Здесь только два слова.

Петтигрю нахмурился, взял клочок и повертел его в руках. Леа Лаваль, прочитал он.

— На кой ему твое имя, детка, — буркнул он и сунул пергамент в карман. — Всё, разошлись, — он постучал железной рукой по решетке: — Завтра приходите, — он повернулся и вразвалку пошел в дом.

*

Северус Снейп вошел в кабинет Дамблдора. Выражение лица директора еще с порога показалось ему несколько странным. Как всегда что-то скрывает, мысленно отметил он.

— Вы звали меня, Альбус, — Снейп слегка наклонил голову.

Сидящий за столом директор кивнул Северусу на кресло напротив.

— Садись, мой мальчик, — сказал он. Его доброжелательность сейчас не казалась наигранной. Чего-то недоставало голосу Дамблдора, заметил Северус. Насмешки? Иронии? Привычного напускного добродушия?

— Я не спрашиваю, как тебе удалось избежать мести Лорда, — задумчиво сказал Дамблдор. — Но, должен признать, Северус, я тебя недооценивал.

— Возможно, мне просто повезло, — сухо сказал Снейп.

— Ничего не бывает просто так, — вздохнул директор. — Ничего и никогда.

Что-то с ним не так, почувствовал профессор.

— Северус, — сказал Дамблдор, глядя куда-то в сторону. — Не буду ходить вокруг да около. Я должен тебе об этом сказать. Возможно, ты единственный, кто может мне помочь. Если тут вообще можно помочь.

Снейп молча смотрел на Дамблдора.

— Посмотри на это, — негромко сказал директор. Он вытянул правую руку и положил ее на стол. Фаланги пальцев были черного цвета.

— Что это? — спросил Снейп, отгоняя мысль про гангрену.

— Какое-то проклятье, мой мальчик. Я прикоснулся к… к заклятому предмету, — сказал Дамблдор, отводя взгляд.

— Если вы хотите, чтобы я вам помог, мне нужно знать, что это за предмет.

Дамблдор пронзил Северуса ледяным взглядом.

— Разве Гарри Поттер не показал тебе свою находку? — прищурился старик.

— Какую еще находку?

— Черный кубок. Гарри сказал, что нашел его в лесу. Он утверждает, что не знает, что это. С тех пор как Поттер начал заниматься окклюменцией с тобой, Северус, он стал слишком скрытным, — Дамблдор задумчиво пожевал бороду. — А раньше был такой открытый, честный мальчик.

— Вы полагаете, он что-то скрывает? — спокойно спросил профессор, вспоминая о кукурузных полях.

— Откуда у него этот кубок, Северус?

Снейп шевельнул бровью.

— Не знаю, сэр. Почему вы решили, что проклятье от кубка? И я, и Гарри брали его в руки и…

— Ты тоже прикасался к нему? — Дамблдор машинально глянул на руки Северуса. Не считая старых мелких шрамов от экспериментов с зельями, руки были совершенно чистыми. — Это проклятие колоссальной мощности, — мрачно сказал Дамблдор.

—Я постараюсь помочь вам, сэр, — предложил Северус. — Есть уникальные целительные зе…

— Если это то, о чем я думаю, — сказал Альбус, думая о магической гангрене, — зелья тут бессильны, — он хмуро посмотрел на свою руку.

— Я надеюсь, это не то, что вы думаете, — сказал Снейп, разглядывая почерневшие пальцы директора. Виденная им гангрена в Святого Мунго выглядела куда более обнадеживающе.

— Итак, что ты об этом скажешь, Северус?

— Я думаю, Гарри нашел Кубок Мерлина, — спокойно сказал Снейп.

Директор вскочил.

— Это бред, Северус. Вы с Поттером дурно влияете друг на друга. Поттер становится похож на тебя, а ты — на него. Я тебя не узнаю, мой мальчик. Ты никогда не верил в сказки. У тебя есть какие-то доказательства, факты, подтверждения?

— Нет, Альбус. У меня нет никаких доказательств. Но я полагаю, что это может быть Кубок Мерлина, — повторил Снейп.

— Это досужие домыслы. Такого кубка не существует. Легенда говорит только о двух половинах Чаши Сердца, которые разделил сам Мерлин.

— Половинки можно соединить, Альбус.

— Это не под силу мальчишке! Склеить разбитую любовь? Любовь самого Мерлина? Шутишь, Северус. Но такое мощное проклятие, — Дамблдор поднес руку к лицу, — не способен наложить даже Волдеморт. Даже я сам… — он покачал головой.

— Это Кубок Мерлина. И проклятие — возможно, его же.

Дамблдор вздохнул.

— Не верю… Просто не могу в это поверить, но… Посмотри на мою ладонь. Внимательно, — почти шепотом сказал он. — Это не просто черные пятна.

Дамблдор перевернул руку. Профессор наклонился ближе и рассмотрел тонкие черные буквы, словно написанные вязью:

Поднявший руку на любовь — погибнет.

*

Это был, пожалуй, единственный солнечный день за весь декабрь. Низкое зимнее солнце скользило по снегу негреющими лучами, и от слепящего снежного блеска Северус щурил глаза, привыкшие к полумраку подземелий. Профессор стоял, подпирая колонну с вепрями. Он услышал звук торопливо приближающихся шагов. Под чьими-то быстрыми ногами скрипел снег.

Гарри налетел на него и повис на шее, обхватив ногами. Как ребенок на шее у отца, отчего-то подумалось Северусу. Если бы можно было заклинанием сбросить хоть десяток лет, мелькнула непрошеная мысль.

— Северус, я… так… — бессвязно бормотал Гарри, целуя его лицо.

— Я тоже, — Снейп обнял его и прижал к себе.

Они чувствовали желание друг друга через одежду.

— Когда мы уже перестанем скрываться, — простонал Гарри.

— Ты хочешь сейчас об этом поговорить? — Северус запустил руку в волосы мальчика. Зеленые распахнутые глаза смотрели на него с любовью и надеждой. — Я не знаю, Гарри, — сознался он.

«Эти глаза как Веритасерум, — подумал Снейп.— Я не могу сказать какую-нибудь утешительную ложь, глядя в эти глаза».

— До моего шестнадцатилетия еще так далеко, — Гарри с тоской посмотрел на маленькое белое солнце в холодном зимнем небе.

— Дело не только в этом. Темный Лорд…

— Я должен справиться с ним сам, — сказал Гарри. — Пророчество…

— В пророчестве не сказано, сам или не сам. Я хочу быть рядом, когда он нападет, а не торчать в Азкабане, — сказал Снейп.

— Ты всегда был рядом. Я знаю, что ты меня охранял. Только раньше… скажи честно, ты меня ненавидел?

Снейп покачал головой.

— Я никогда не ненавидел тебя, Гарри, — тихо сказал он. — Я ненавидел себя. Себя, — повторил он.

— Не говори так, Северус! Ты такой классный, такой… замечательный! — Гарри порывисто обнял Снейпа. — Ты самый крутой, — горячо воскликнул он.

Снейп грустно улыбнулся.

— Я сделал слишком много ошибок, Гарри. И в твоем возрасте я был намного глупее тебя, — усмехнулся он.

Намного злее и обидчивее, услужливо подсказала совесть.

— Неправда! Ты был умнее всех! Даже умнее моего отца, — вздохнул Гарри.

Северус улыбнулся краем рта. Было не слишком сложно быть умней Джеймса.

Он прижал к себе Гарри. Они медленно побрели по снежной дорожке.

— Я был в него влюблен, — вдруг сказал Снейп. Теперь это казалось далеким и неважным.

— В кого? В моего отца? — поразился Гарри. — А мама… ведь она тебе нравилась?

— Я любил Лили с детства… А Джеймс… Мне было шестнадцать. Я не хотел в него влюбляться, но это было сильнее меня. Это было…неправильно, — тихо сказал Северус.

Он с удивлением почувствовал, что сейчас ему не больно о них говорить.

— Потом… Я его возненавидел.

— Из-за мамы… из-за Лили?

Снейп покачал головой.

— Он не интересовался парнями. Он презирал таких как я.

— Таких как ты — это каких? — Гарри остановился и вцепился Северусу в мантию. — Таких, как мы?

Снейп посмотрел на Гарри из-под ресниц.

— Как мы, — на его лице мелькнула и погасла невеселая улыбка.

Нет, он никогда не скажет Гарри, что сделал Джеймс. Пусть думает, что это не более того, что он увидел в Думосборе.

— Что он тебе сделал? — внезапно спросил Гарри.

Северус вздрогнул.

— Он что-то тебе сделал, — с тревогой повторил Гарри.

Снейп вдруг схватил мальчика и прижал к себе.

— Гарри, — он не мог говорить.

— Не рассказывай, если… тебе больно, — Гарри приложил палец к его губам.

Северус вздохнул.

— Есть вещи в прошлом… я хочу их забыть. Я почти забыл, — сказал он.

— Чтобы забыть, надо простить, — сказал Гарри.

Снейп посмотрел на него странным взглядом.

— Это очень мудрые слова.

Гарри моргнул. Ему до сих пор казалось, что Северус считает его глупым.

— Ты его простишь когда-нибудь?

— Я простил его, Гарри.

— Правда? — просиял мальчик.

— Да.

Если бы не ты, я бы жил и умер с этой ненавистью к Джеймсу.

— Я не знаю, что он сделал, но… не наказывай за это меня, — попросил мальчик.

Северус вдруг схватил его за руки и притянул к себе. Его лицо исказилось от боли.

— А ты… простишь меня? — одними губами спросил он.

— За что? — ошеломленно спросил Гарри.

— Ты сказал правду. Я не ненавидел тебя. Но я наказывал тебя за него. Все эти годы. Наказывал — ни за что, — горько сказал Снейп.

Гарри вдруг поцеловал его в нос.

— А вдруг я бы не влюбился в тебя, если бы ты был другим, — сказал он.

— Любишь злодеев? — пробормотал Северус. Он чувствовал, как пьянеет от запаха кожи Гарри.

— Очень, — прошептал мальчик.

Их губы встретились. Солнце давно пропало, снег сыпался крупными мягкими хлопьями. Они ничего не замечали.

Северус с трудом оторвался от нежных жадных губ мальчика.

— Дамблдор сегодня аппарирует в Дурмстранг, — сказал он.

Северус посмотрел в глаза Гарри. Он вдруг подумал, что и у сердца есть времена года, когда на смену холодному покою приходит нежное тепло весны.

*

— Подождите здесь, мисс, — Питер Петтигрю придержал дверь, пропуская Терезу в гостиную.

Она медленно вошла и остановилась посреди комнаты, пытаясь унять дрожь в ногах.

Сейчас она его увидит. Сейчас она сможет с ним поговорить.

Отец.

Темный Лорд, Лорд Марволо, Том Риддл, Волдеморт, Тот-Кого-Нельзя-Называть… Для нее он — Отец.

Всегда было и будет невозможное. Неисполнимое. Неосуществимое. То, чего нельзя получить ни в мире людей, ни в мире магов. Нельзя купить себе родителей. Нельзя вернуть их никакими заклинаниями. Она с детства с этим смирилась. Но сколько раз, засыпая, придумывала себе сладкие сказки о том, как родители возвращаются. Ее мечта наполовину исполнилась. У нее есть отец.

Она так много думала о том, что скажет ему, когда увидит. Сейчас она поняла, что в голове у нее совершенная пустота.

Если бы она не так нервничала, она бы оценила красоту гостиной Люциуса Малфоя. Зеленые портьеры, белые диваны и кресла, огромный аквариум с невиданными плавучими тварями, высокие цветы в напольных вазах. Может быть, даже заметила бы внимательный магический глаз, плавающий в аквариуме и притворяющийся рыбой.

Она не услышала его шагов. Он появился совершенно внезапно. Тереза вдруг поняла, что она не одна. Она резко обернулась.

Высокий, начинающий седеть мужчина с резкими морщинами у рта ничем не напоминал колдографии в «Пророке», сделанные еще неделю назад. На колдографиях он был значительно моложе, поняла она. Но у нее не было ни малейшего сомнения в том, что этот интересный сорокалетний мужчина в белом костюме — ее отец.

— Здравствуйте… сэр, — сказала она, не узнавая своего голоса.

Лорд Марволо молчал. Он обошел вокруг девочки пружинистой походкой тигра.

— Значит, это ты, — сказал он.

Он был очень высоким. Тереза смотрела на него снизу вверх, забыв как моргать, забыв как дышать.

— Меня зовут Тереза… Бернар. Но Бернар — это не…

— Знаю, — сухо сказал Лорд.

Он скрестил руки на груди и окинул ее взглядом.

— Ты опоздала, — сказал он.

Его глаза были совершенно пустыми.

— Но сэр Петтигрю сказал прийти в восемь, а я…

— Ты опоздала на пятнадцать лет, — сказал Лорд.

Тереза смотрела на него, широко открыв глаза.

— Ты похожа на Леа, — по его лицу прошла судорога. — Но это теперь не имеет никакого значения.

— Мне жаль, — прошептала Тереза. — Я недавно узнала… об этом. О том, что вы…

Он посмотрел на нее насмешливо.

— Кто еще узнал об этом?

— Никто… Только двое, — тихо сказала она и умоляюще посмотрела на Лорда, с удивлением видя в нем сходство с самой собой.

— Кто эти двое? — негромко спросил он. Он смотрел на нее очень пристально, и Тереза чувствовала, что подчиняется какой-то странной темной силе, скрытой в глубине его глаз.

— Мой декан, — прошептала она.

— И?..

Она посмотрела на его судорожно сжатые кулаки.

Не говори, не говори!

Она почувствовала, как слабеет под его взглядом.

— Моя подруга, — едва слышно сказала она. — Кэролайн Грэйс.

Лорд Марволо поднял одну бровь.

— Ах вот как. Кэролайн Грэйс, — с насмешкой повторил он.

Тереза проглотила комок в горле. Какой странный разговор, мелькнуло у нее. Она не так представляла себе встречу с отцом. Он даже не предложил ей сесть, подумала она.

Лорд Марволо словно прочитал ее мысли.

— Садись, — он кивнул на белое кресло.

Тереза послушно села, сжавшись в комок.

— Итак. Теперь говори, что тебе от меня нужно, — он сел в соседнее кресло, вытянув длинные ноги в безукоризненных белых брюках и белых ботинках.

— Ничего, — тихо сказала девочка. — Я хотела вас увидеть.

— Не твой ли дорогой декан посоветовал тебе прийти ко мне? — иронично спросил Лорд.

— Нет… Он не советовал мне, — сказала Тереза. Она чувствовала, что не должна быть откровенной, но ничего не могла с этим поделать. Лорд Марволо действовал на нее какой-то странной давящей магией.

— Весьма разумно с его стороны, — хмыкнул Лорд. — Значит, подруга, мисс… Грэйс?

— Нет, она тоже…

— Значит, никто не советовал, но ты все же пришла. Зачем?

— Вы мой отец, — сдавленным голосом сказала Тереза. Мерлин знает, чего ей стоило не заплакать сейчас.

За спиной у Лорда раздался треск. Ваза с белыми тюльпанами раскололась на две части, цветы веером рассыпались по полу. Ковер поглотил лужу.

— Отец, — повторил Лорд Марволо. — Папаша, — сказал он. Лицо его исказилось гримасой, похожей на смех. — И что я должен теперь делать, по-твоему? Пуститься на радостях в пляс? Запеть тирольскую песню?

Он встал и показался сжавшейся в комок девочке еще выше ростом.

— Да, я любил твою мать. Но она умерла, — жестко сказал он. — Том Риддл, любивший Леа Лаваль — умер. Том Риддл был глуп. На редкость глуп.

Он прошел по гостиной мягкой походкой хищника.

— Сыновья и дочери нужны простым смертным. Эти глупцы полагают, что это делает их бессмертными. Теряют время на воспитание себе подобных, думая, что что-то останется после их смерти в этих детях. Они не знают другого бессмертия, кроме этого — бессмертия вечно плодящихся кроликов. Это бессмертие рабов. А я — свободен.

Он посмотрел на Терезу холодным и спокойным взглядом.

— Я практически бессмертен, — сказал он. — Мне нет нужды цепляться за родственные связи. Что тебе нужно от меня, девочка? Силы? Славы? Власти? Галеонов? У меня есть все.

— Мне от вас ничего не нужно, — сказала Тереза. К ней вдруг вернулся голос.

— Тогда я тебя не держу, — пожал плечами Лорд. — Есть только одна вещь, которую я могу для тебя сделать, — сказал он.

Тереза подняла на него взгляд. В его хризолитовой глубине трепетал маленький светлячок надежды.

— Я оставлю тебя в живых.

Он вдруг подошел к ней совсем близко и заглянул в глаза. Ей показалось, что в глубине его карих глаз светится что-то красное.

Тереза презрительно фыркнула. Она больше не боялась этого человека.

— Разве не вы мне эту чертову жизнь когда-то подарили? — с горечью сказала она.

«Приду домой, нарисую красноглазого индюка в белом костюме», — утешила она себя.

— А ты слышала такое выражение: «Я тебя сотворил, я тебя и уничтожу»? — зло хохотнул Лорд. — Если будешь болтать, кто твой отец, ты сама подпишешь себе смертный приговор, детка. Только это сделаю не я. Это сделают мои враги.

Тереза встала. Что-то изменилось в ее лице.

— Я не буду болтать. Жила без вас пятнадцать лет и дальше обойдусь. Того, что мне нужно, — у вас нет.

— Интересно, чего такого у меня нет? — поднял бровь Лорд.

— Сердца, — буркнула Тереза.

Она развернулась, взметнув волосами, и вышла. За ее спиной раздался угрожающий треск. Огромный трехсотлитровый аквариум лопнул, будто по нему ударили невидимым молотком. Экзотические водяные существа упали на пол и забились на ковре, судорожно дергая плавниками и щупальцами.

Лорд Марволо поднял с полу задыхающийся плавучий глаз.

— Надо же. Вся в отца, — хмыкнул он.

*

Ремус Люпин еще больше поседел, заметил Гарри. Но его лицо осталось прежним — улыбчивым и располагающим.

— А ты вырос, Гарри, — он похлопал юношу по плечу.

Гарри вспыхнул. В глубине души он немного переживал, что он невысокого роста.

Он был рад видеть Люпина. Он всегда был ему рад, за исключением полнолуния… Гарри любил в нем его мягкость, дружелюбность, честность и какую-то удивительную тактичность. С ним всегда было легко.

— Я ненадолго к вам, — вздохнул Люпин. — Вот только побеседую с Альбусом и заберу свое зелье у Северуса.

— Жаль, что ненадолго, — огорчился Гарри.

— Могу заскочить к тебе на минутку, — улыбнулся Люпин.

В скором времени они пили чай в комнате Гарри.

— В следующий раз посидим в «Трех метлах», обещаю, — сказал Ремус.

— Нас перестали пускать в Хогсмид, — пожаловался Гарри.

— Это не случайно, Гарри, — вздохнул Люпин. — Я тоже кое-что слышал про Хогсмид. Я знаю, ты, как и я в свое время, любишь нарушать всякие правила, но сейчас не время. Не советую туда ходить.

— Да я и не хожу, — заверил его Гарри.

Он не мог появляться в Хогсмиде с Северусом. Там их слишком многие знали. Большей частью они гуляли в лесу, доходя иногда до лодочной станции возле Хогсмида, но не далее.

Гарри посмотрел на Люпина, мучаясь мыслью, спросить или не спросить.

— Ремус, — начал он и замялся.

— Что, Гарри?

Мальчик вздохнул.

— Я хочу спросить одну вещь. Я знаю, что вы должны это знать. Я спрашиваю не из праздного любопытства, — начал он.

— Ты можешь спросить что хочешь, Гарри. Ты же знаешь, от тебя у меня нет секретов.

— Это касается моего отца, Ремус, — Гарри смотрел на Люпина тревожными блестящими глазами.

— По-моему, я рассказал тебе о нем все, что мог, — улыбнулся Люпин.

— Нет, не все.

Ремус Люпин посмотрел на Гарри с недоумением.

— Что мой отец сделал Северусу Снейпу?

Рука Люпина с чашкой чая зависла в воздухе. Он медленно поставил ее на стол.

Гарри замер. Он знал, что Люпин никогда не станет врать. Даже в благих целях.

— Что он ему сделал? Я никогда, никому об этом не расскажу, — клятвенно заверил его Гарри.

Ремус Люпин перестал улыбаться. Он смотрел на Гарри глазами раненого волка.

— Он сам ничего не сделал. Он попросил своих друзей из Дурмстранга…

— О чем попросил, — одними губами сказал Гарри.

— Зачем тебе это, Гарри, — вдруг поморщился Люпин. — Это было много лет назад. Глупые шутки молодых людей.

— Я хочу знать, что сделал мой отец. Его уже нет, и он не может мне ответить на этот вопрос.

— И он не может себя защитить, Гарри, — мягко сказал Ремус. — Он поступил… — он замолчал, не желая произнести слово, характеризующее поступок.

— Что сделали с Северусом друзья из Дурмстранга? — глаза Гарри не отрывались от Ремуса.

Вдруг он замер, открыв рот. Его глаза расширились от ужаса. Собственная догадка показалась ему чудовищной.

Люпин внимательно смотрел на мальчика. От него не ускользнуло это Северус, сказанное с тревогой. Не Снейп, не профессор. Просто Северус. Значит, его волнует нечто большее, чем безобразный поступок отца.

— Они его… — прошептал Гарри.

— Да. Они его изнасиловали. — Ремус Люпин вдруг вскочил, расплескав недопитый чай. Он заходил по комнате, отчаянно жестикулируя.

— Я говорил, что за такое им светит Азкабан, но кто меня слушал! Я говорил, что так нельзя, что это слишком! Но когда я был для них авторитетом? Размазня, лунатик сентиментальный! — Люпин безнадежно махнул рукой. — У Джеймса были друзья в квиддичной команде Дурмстранга. Трое здоровых идиотов. Один Борис Бодо, капитан команды, чего стоил! Его бы и одного хватило. И еще двое загонщиков, имена какие-то болгарские, не помню… Неважно, — пробормотал Люпин. Я не пошел на это смотреть, — передернулся он.

— А отец… Джеймс… пошел? — тихо сказал Гарри.

— Да. Он потом говорил, что хотел их остановить. Что все это, якобы, была шутка. Розыгрыш. Просто чтобы Снивелуса напугать.

— Почему же… не остановил? — чужим голосом спросил Гарри.

— Они были там с Петтигрю и с Сириусом… Дурмаштрангцы были совершенно пьяные. Их уже нельзя было остановить.

— Их посадили в Азкабан?

— Нет. Об этом никто не узнал. Дамблдор… замял это дело.

— Северус не сказал, кто?.. — поразился Гарри.

— Нет. Его отправили в Мунго. К нему приходили, спрашивали… Он ничего не сказал.

Ремус казался еще более измученным, будто это воспоминание состарило его на несколько лет.

— Борис Бодо… — повторил Гарри.

— Борис Бодо был убит через полгода Пожирателями Смерти. Вслед за ним погибли оба болгарина.

— Как можно было с этим жить, — сказал Гарри, глядя в одну точку.

— Джеймс очень сожалел, поверь мне, — расстроенным голосом сказал Ремус. Он посмотрел на Гарри и понял, что тот имел в виду не Джеймса.

— Гарри, — Ремус обнял мальчика за плечи и почувствовал, что тот дрожит. — Зачем ты только об этом спросил, — тяжело вздохнул он.

— Нет. Хорошо, что ты мне сказал, — Гарри проглотил тяжелый комок в горле. — Теперь я многое понимаю.

— Гарри, — Люпин погладил мальчика по плечу. — Ты можешь мне доверять. Ты для меня как сын. Скажи, ты и Северус…

Гарри посмотрел в честные добрые глаза Ремуса.

— Я и Северус, — кивнул он.

Люпин вздохнул.

— Можешь на меня рассчитывать, Гарри. Никто ничего не узнает. Но и ты… Будь осторожен. Северус… Он очень сложный человек.

Гарри кивнул.

Дверь за Ремусом Люпином закрылась. Гарри упал на кровать лицом в подушку. Злые слезы обожгли его горло.

*

Северус Снейп возвращался в свои комнаты из подземной лаборатории. Было уже достаточно поздно, и он понимал, что Гарри, должно быть, давно ждет его. Но теперь к приготовлению ликантропного зелья для Люпина прибавилось зелье для Дамблдора, и оно отнимало немало времени. Он спешил увидеть Гарри, и поэтому вовсе не пришел в восторг, обнаружив под дверью своей комнаты Терезу Бернар. Девушка оторвалась от стены, которую подпирала уже, видимо, давно, и бросилась к нему.

— Профессор Снейп, — я вас жду, — радостно сообщила Тереза.

— Вижу, — без особого вдохновения сказал он.

— Я была в Малфой-Мэноре, — сказала она.

— Я же просил вас ничего не делать без меня! — разозлился Снейп. — Какого черта вас туда понесло!

— Ну вы же не могли туда пойти, — пробормотала Тереза.

— Вы обязаны были мне хотя бы сказать! Что вы теперь от меня хотите! — он взялся за ручку двери.

— Подождите, — попросила Тереза. — Простите меня, ну пожалуйста. Я… боялась, что вы меня к нему не отпустите. Но… я уже с ним поговорила.

Снейп остановился.

— И?..

— Я ему не нужна, — горько сказала девушка. — Он сказал, что Том Риддл умер. А его, Лорда Марволо, не волнуют родственные связи.

— Я вас предупреждал, — уже мягче сказал Снейп. — Скажите спасибо, что не убил.

— Он подарил мне жизнь, — горько усмехнулась Тереза, вспоминая слова Лорда.

— Это щедрый дар. Далеко не всем так везет, — сказал Северус.

— Я знаю… Я так переживала, когда вы… когда вас…

— Почему вас это должно волновать? — удивился он.

— Не знаю… — прошептала Тереза. Не могла же она сказать, что ей часто снится один и тот же сон. Целующий ее профессор в кабинете Зельеделия. Сон и пугал, и нравился. Ей хотелось спросить об этом, но удерживал стыд. Он не может быть виноват в том, что ей снятся глупые сны.

— Я хотела спросить… Если мой отец отказался от меня… После смерти бабушки директор говорил мне, что должен найти для меня опекуна. Не могли бы вы… Может быть, вы…

— Быть вашим опекуном? — оторопел Снейп.

Упаси Мерлин!

Тереза кивнула. Она смотрела на профессора широко открытыми глазами, полными надежды.

— Я совершенно не гожусь для этой роли, — пробормотал он. Ему было жаль девушку, но быть опекуном…

— Наоборот, вы мне очень подходите, — с жаром сказала она.

— Неужели, — буркнул Снейп. — Я польщен.

— Так вы согласны?

— М-м… Скорее нет, чем да, — нахмурился Северус. — Я не умею обращаться с юными девушками.

— Ну да. Я знаю, что вы гей, — сказала вдруг Тереза. — Но это наоборот хорошо. Никто не подумает про нас ничего плохого.

— Что вы несете, мисс Бернар? — Снейп угрожающе надвинулся на девушку. — Вас не должно касаться, кто я и что я. Про нас с вами никто ничего не подумает, потому что никаких «нас с вами» не существует. Я не могу быть вашим опекуном. Доброй ночи.

Он быстро произнес какое-то заклинание, с раздражением рванул ручку двери и исчез в комнате прежде, чем Тереза успела что-то сказать.

Она сползла по сырой стене подземелья и разрыдалась. Она никому не нужна. Никому на свете. Никому, кроме Кэрри.

Со стены с грохотом и негодующими криками свалились два портрета. Она не стала их поднимать.

Мимо нее прошли квиддичные кроссовки. Обыкновенные квиддичные кроссовки. Они шли совершенно сами по себе, уверенно свернули к комнате профессора и, помедлив возле бормочущих портретов, скрылись за дверью. Она моргнула слипшимися от слез ресницами. Кроссовки были гриффиндорскими.

*

— Северус, — Гарри бросил на кресло мантию-невидимку. Он подошел к профессору и взял его за руку. — Что-то случилось? — Он заметил, что учитель чем-то расстроен.

— Ничего, — Северус обнял Гарри, нежно погладил его по спине. — Ничего.

— Ты мне никогда ничего не рассказываешь, — с горечью сказал Гарри. — Разве я для тебя чужой?

Вечер без Дамблдора, вернее, ночь, которую оба так ждали, начиналась не лучшим образом.

— Не говори так, — сказал Северус, — Конечно, ты не чужой.

Самый близкий. Нет никого, кроме тебя, Гарри.

— Тогда почему она опять тут? Сидит под дверью, — сказал Гарри. Он старался говорить спокойно. Наверное, это плохо получалось.

— О, Мерлин.

Снейп надеялся, что девушка ушла.

— Гарри, это не то, что ты думаешь.

Мальчик промолчал.

Профессор открыл дверь и выглянул наружу. Тереза медленно уходила по коридору. Он окликнул ее, но девушка не обернулась. Снейп догнал ее и схватил за плечи.

— Тереза, подождите. Я не хотел обидеть вас своим отказом, — сказал он. — Выслушайте меня, — он пытался заглянуть в ее глаза, но она смотрела в сторону. Ее лицо было залито слезами.

— Не надо. Я не дурочка. Вы не можете быть моим опекуном, потому что вы очень занятой человек, — дрожащим от обиды голосом сказала она. Из кладки стены посыпались мелкие камешки.

— Это так, но это не основная причина.

— Да! Ваша основная причина только что пришла к вам в гости, в гриффиндорских кроссовках! — выкрикнула Тереза.

Северус Снейп открыл рот.

— О чем это вы, — пробормотал он.

— Не притворяйтесь! Вы прекрасно меня поняли!

— Тереза, — он взял ее за руку и заглянул в глубину черных зрачков с хризолитовыми радужками. — Я всегда готов вам помочь, и всегда буду на вашей стороне, поверьте. И если вам нужна будет моя помощь — я всегда помогу вам, — он взял ее за руку, и Тереза почувствовала, что ее обида тает. — Но я не могу быть вашим опекуном. По крайней мере, сейчас, пока идет война с Темными Силами. Сегодня я ваш преподаватель, а завтра — солдат Дамблдора, а для солдата нет слова «завтра». Я не говорю о том, что я мужчина, и это будет выглядеть неэтично. Вы можете поговорить с профессором Макгонагалл…Опекуном должен быть надежный человек, имеющий стабильное положение, человек, который знает, чего ждать от завтрашнего дня. А я…

— Вы самый надежный человек, которого я только знаю, — Тереза вдруг бросилась и обняла его за шею.

— А вы единственная ученица, которая меня не боится, — Снейп мягко снял ее руки со своих плеч и покосился на свою дверь.

— Вы можете на меня рассчитывать, Тереза. Но неофициально.

Она задумчиво кивнула.

— Отец… Темный Лорд спросил, кто знает о нашем родстве. Я сказала, что вы и Кэролайн.

— Кэролайн Грэйс? Напрасно вы это сказали, — нахмурился Снейп. — Вы подставляете ваших друзей под удар. Ваш отец непредсказуем, Тереза.

— Я это уже поняла, — вздохнула девушка.

Снейп опять оглянулся на дверь своей комнаты. Он не знал, слышит ли их Гарри.

— Уже поздно. Я думаю, вам пора, — сказал он.

Тереза кивнула. В ее взгляде сквозила легкая ирония.

Вас ждут. Молодой человек из Гриффиндора. Кто-то, играющий в квиддич. Я узнаю, кто это.

— Спокойной ночи, профессор, — она кивнула на прощанье и медленно пошла по коридору.

*

— Ты не можешь быть ее опекуном! — на щеках Гарри вспыхнули розовые пятна.

— Гарри, я и не собирался, — пробормотал Северус. — Мне есть, кого опекать. Ты мне лучше скажи, как получилось, что она тебя увидела? Твои ноги торчали из-под мантии.

— Разве? — нахмурился Гарри. Он так спешил к Северусу. Наверное, он слишком небрежно накинул мантию-невидимку.

Снейп посмотрел на накрытый стол. Слава Мерлину, Рэндольф постарался. На столике были красиво разложены фрукты, в ведерке со льдом стояло шампанское, которое нравилось Гарри.

— Я не хочу есть, — мрачно сказал Гарри. — У тебя есть огневиски? — вдруг спросил он.

— Что-что? — переспросил Снейп. — У меня не кабак. И даже если бы и было, я бы тебе не дал.

— Из тебя получился бы отличный опекун, — ядовито заметил Гарри. — Уж ты бы следил за всем, что надо и чего не надо делать!

— Я сразу могу сказать, что надо и не надо тебе, — сощурил глаза Северус.

— И что же, — как можно равнодушнее сказал Гарри.

— Тебе надо больше мне доверять, — сказал Снейп.

Он сел в кресло, бессильно уронив руки на подлокотники. Гарри вдруг понял, что Северус устал и расстроен их ссорой. Он бросился к нему и порывисто обнял.

— Прости меня, — прошептал он. — Я дурак. Я тебя так люблю. Я доверяю. Я просто не могу… ни с кем тебя делить!

— Гарри, я понимаю, — тихо ответил Северус. — Тебе не придется меня… делить. — Его губы коснулись уха юноши. — Я весь твой, — бархатно прошептал он.

Их губы встретились в опьяняющем поцелуе.

Гарри не помнил, как они очутились в кровати. Все вокруг перестало существовать. Ему казалось, что безумное чувство, переполняющее его изнутри, сейчас выльется, потечет как густое зелье, превратится в реку — реку меда, сладкой боли, щемящей сердце нежности.

— Северус, — выдохнул он.

Гарри застонал, когда Северус медленно и нежно проник в его тело, и волна возбуждения, неотвратимая, как морской прилив, накатила, накрыла их обоих, затопляя все сильнее, все безумнее, все отчаяннее. Гарри открылся навстречу. В каждом движении его юного тела было доверие. Любовь и безграничное доверие. И Северус вдруг это понял. Он любовался его юным лицом, полуоткрытыми губами, ждущими его губ, ласкал выгибающуюся грудь с нежными сосками, просящими поцелуев, забирал в свои ладони вцепившиеся в простыни тонкие пальцы. Бедра Гарри двигались ему навстречу, приближая обоих к сладкой пропасти.

— Люблю. Тебя, — выдохнул Северус. Гарри всхлипнул и излился в его руке. Последняя волна вознесла их на вершину и наконец выбросила на берег — утомленных, задыхающихся, счастливых.

— Ты такой тяжелый, — сказал мальчик. — Нет, лежи, мне так приятно, — Гарри обвил его спину руками и крепче прижал к себе. Их сердца бешено колотились.

Снейп посмотрел на Гарри и увидел, что по его щеке медленно сползает слеза.

— Милый мой, что? Тебе больно? — расстроился он. — Я сделал тебе больно?

— Нет, нет, мне хорошо, — всхлипнул Гарри. Он все время думал про рассказ Люпина.

— Ты плачешь, — наморщил лоб Северус. — Я думал, только я такой был, — сказал он.

— Ты? — не поверил Гарри.

Снивелус, вспомнил он. Они дразнили его Снивелус. Он в детстве вечно прятался и плакал.

— Малфой говорил, что ты единственный, кто молча переносит Круцио на собраниях Лорда, — сказал Гарри.

— Физическая боль — это совсем другое. Бывает… круцио для души.

— Тебя больше никто никогда не обидит, Северус. НИКТО. НИКОГДА. Я буду защищать тебя. Пока я жив.

Северус посмотрел на Гарри. Он подумал, что никогда не видел его таким. Похожим на Артура. Не внешне, нет. В глазах мальчика светилась решимость и уверенность — как в тех, других глазах.

— Будешь моим опекуном? — попробовал пошутить он.

— Буду твоим опекуном, — сурово сказал Гарри. — Не смейся, Северус.

— Я не смеюсь, — покачал головой Снейп. Он перевернулся на спину.

Гарри оказался сверху. Северус закрыл глаза. Он гладил спину Гарри, скользил пальцами по его ягодицам, наслаждаясь их упругим шелком. Он опять хотел его, Мерлин.

Гарри словно почувствовал призыв. Он начал медленно двигаться между раскинутыми бедрами Северуса. Его прерывистое дыхание, обжигающее шею, нежные касания губ доводили мужчину до экстаза. Он прижал к себе бедра Гарри и нежно поглаживал кончиками пальцев самые чувствительные места на теле мальчика, которые Северус уже изучил лучше, чем свои собственные.

— Мм… — пробормотал Гарри. Его член, твердый, вновь пульсирующий от желания, скользил между ног Северуса. Учитель ласкал языком его рот, и сладкая мелкая дрожь пробегала по спине мальчика, спускаясь к паху, разжигая внутри него затаившийся вулкан.

— Войди в меня, — вдруг прошептал Северус ему в рот. — Если хочешь, — сказал он одними губами.

Гарри замер.

— Нет, — в испуге прошептал он. — Ты… ты не можешь этого хотеть!

— Я хочу, — прошептал Северус. — Тебя. Во мне.

Как Северус может хотеть такое после того, что с ним случилось, подумал Гарри.

— Я думал, это можно только тебе, — сказал мальчик. — Если честно, я хотел, — прошептал он.

— Ну ты же мой опекун, — промурлыкал Северус.

— Я попробую, — взволнованно сказал Гарри. Эта мысль так возбудила его, что он начал задыхаться. Он нащупал любрикант и смазал себя дрожащей от возбуждения рукой.

— Не спеши, — сказал Северус. — Я не убегаю, — он притянул к себе Гарри и вошел языком в его рот. По телу мальчика пробежал сладкий трепет.

— Я… осторожно…

Гарри проник в него пальцами, скользким от смазки. Тонкие ноздри Северуса задрожали от наслаждения.

— Не бойся, — выдохнул он.

Гарри повторял с телом любимого то, что делал с ним Северус. Он охватил одной рукой его член, большой, горячий, налитый желанием. Пальцы второй руки двигались во влажной глубине, расширяя вход, как делал с ним он. Войти, ворваться, кончить — одно желание пульсировало в его голове, глаза застилало туманом.

— Нет! — простонал он, пытаясь остановить сам себя. По его вискам потекли тонкие струйки пота.

Он вошел в его тело осторожно, дрожа от напряжения и сдерживаемой страсти.

Ощущения были фантастическими. Так крепко, так горячо, так сладко, Мерлин.

— Гарри, — прошептал Северус. — Да.

Благодарность окатила мальчика горячей волной. Северус двигался ему навстречу.

Гарри захлебнулся криком.

— Северус!

Конвульсии сотрясли его тело. На мгновение он перестал понимать, что с ним. Он упал на грудь к любовнику. Сердце выскакивало из груди, он все еще дрожал.

— Я люблю тебя, — слезы опять подступили к горлу. Он всхлипнул. — Тебе не было больно?

— Нет… О нет…

Гарри наклонился и зарылся лицом в жесткие волосы между ног Северуса.

— Мой хороший, мой любимый. Про тебя все забыли, — он коснулся губами своего изнывающего от желания друга.

Гарри накрыл головку своим ртом, нежно сжав ее губами. Руки охватили крепкий налившийся ствол. Гарри начал двигаться, сначала не спеша, будто пробуя, потом заскользил быстрее, крепче прижимаясь губами и нежно вылизывая языком, позволяя проникнуть глубже в его горло.

Руки Северуса безотчетно гладили его голову, прижимая к себе. Гарри почувствовал, как напряглись его бедра, как участилось хриплое от страсти дыхание.

Горячая горькая струя ударила ему в горло. Потом еще и еще. Он принял густое семя со стоном восторга, счастливый, что разделяет наслаждение самого дорогого ему человека.

Северус лежал, пытаясь выровнять дыхание. Гарри отстранился и погладил его нежно и успокаивающе. Он тихо вытянулся рядом, рисуя кончиком пальца волнистые узоры на его животе. Какое-то время они просто лежали молча, глядя друг другу в глаза. Они даже не могли говорить.

— Гарри, — наконец сказал Северус.

Гарри улыбнулся. Он вытянул руку и провел пальцами по щеке учителя.

— Какой ты красивый, — сказал он.

Странное выражение промелькнуло в глазах Северуса.

— О чем ты сейчас подумал, Северус? Только честно, — спросил Гарри.

— Вспомнил сказку. «Красавица и Чудовище», — ухмыльнулся он.

— Северус, а ты еще кокетничать умеешь, оказывается, — улыбнулся Гарри.

— Еще как, — пробормотал Северус.

Сладкие волны Морфея подхватили их и понесли, укачивая, в океан сновидений.

*

Гарри сидел в купальном халате, свернувшись калачиком в большом уютном кресле Салазара Слизерина. На столе дымились две чашки ароматного кофе. Часы показывали семь утра.

— Рэндольф на нас обижается, — сказал Снейп. Он сел в кресло напротив Гарри и взял свою чашку кофе. — Он который раз накрывает на стол, а мы…

— Я сейчас могу съесть быка. И Рэндольфа впридачу, чтоб не обижался, — Гарри положил в рот пирожное. Потом второе.

— Гарри, — сказал Северус. — Зачем ты показал директору черный кубок?

— Я не собирался показывать, — сказал Гарри. — Он пришел, стал что-то вынюхивать. Про тебя спрашивал. А кубок… я как раз рассматривал, когда он пришел. Знаешь, узоры все время меняются. Очень интересно смотреть. Хочешь, я тебе его принесу?

— Принеси в любом случае. Кубок опасен, — сказал Снейп. — Он может навредить тому, кто его касается.

— Ничего подобного, — возразил Гарри. — Нам с тобой не навредил ведь. Даже наоборот. Я его беру в руки, и сразу настроение хорошее делается. На душе как будто светлее. А ты неравнодушен к Королю Артуру, — Гарри кивнул на чашку, из которой учитель пил кофе: — Ты раньше пил кофе из другой чашки, из маленькой.

Северус чуть не перевернул кофе на халат.

— Ну и что, — буркнул он. — Какая разница?

— Я ревнивый, — сказал Гарри.

— Я тоже, — ответил Северус.

Они посмотрели друг на друга.

Гарри медленно поставил на стол свою чашку. Он подошел к Северусу и сел к нему на колени.

— Твой халат, — прошептал он, — плохо на меня действует, — он нежно потрогал кончиками пальцев ямку между ключицами на шее учителя. Его рука медленно скользнула вниз.

— Гарри, мне все-таки не пятнадцать, — сказал Северус.

— Угу, — губы Гарри исследовали его шею.

Снейп обнял его и закрыл глаза. Халат Гарри тоже плохо на него действовал. Он положил руку на обнаженное бедро мальчика и медленно двинулся вверх.

Гарри взял его руку и положил к себе между ног.

— Я тебя все время хочу, это ужас какой-то, — признался он на ухо Северусу.

— Как ты хочешь? — прошептал Снейп. — Скажи, как.

Гарри понял, что сходит с ума от этого голоса.

— По-любому. Хочу… тебя во мне…

Они какое-то время целовались, не говоря ни слова.

— Я покажу, как я хочу, — выдохнул Гарри.

Он сел в кресле, бесстыдно раздвинув бедра, положив ноги на подлокотники. Он посмотрел на Северуса и увидел, что его антрацитовые глаза затуманились. Он быстро развязал пояс своего халата.

Несчастное старое кресло заскрипело под весом двух мужских тел. Гарри было немного больно внутри, но он понял, что интуитивно поступил правильно. Нельзя было расстаться на том, что они делали вчера. Пусть это будет его, Северуса, приоритет.

Боль исчезла. Наслаждение становилось все острее, сладкое мучение казалось все нестерпимее. Гарри смотрел, как красиво движется над ним сильное и гибкое тело любимого, как исчезает в нем и появляется большой напряженный член. Он вздохнул. Потом застонал. Еще и еще. Северус приподнял его ягодицы, и упругий скользящий член теперь касался той самой магической точки внутри его тела. Гарри не выдержал. Сладкая судорога пробежала по его бедрам, он выгнулся, толкаясь в собственную руку, истекая соком наслаждения.

— Гарри, — прохрипел Северус и замер, закусив губу. Гарри почувствовал, как он горячо изливается у него внутри.

Северус вышел из него и уткнулся лицом ему в бедра.

— У тебя будет все болеть, — он поднял глаза на Гарри. — Зачем ты мне позволил, — вздохнул он.

— Я так хотел, — сказал Гарри.

Гарри оделся. Ему предстоял целый день, полный скучных занятий, ненужного общения. День, когда он видит Северуса только за обедом и ужином в дальнем конце зала.

— Даже Зелий сегодня нет! — расстроено сказал мальчик.

— Бедный ребенок, — пробормотал Снейп.

— Северус! — возмутился Гарри. — Я не в том смысле.

— Я понял, — фыркнул учитель.

Гарри пошел к двери. Он машинально оторвал пару виноградин от лежащей на столике грозди. Одну положил себе в рот, другую сунул Северусу.

— Ну, я пошел, — сказал он.

Северус вдруг обнял его и крепко прижал к себе.

— Береги себя, — тихо сказал он.

*

Глава 13. Всем нужен Северус

— Альбус, сэр, — Северус всмотрелся в лицо директора, пытаясь угадать, насколько хороши или плохи новости. Последнее, понял он.

— Выпьешь со мной? — неожиданно спросил Дамблдор.

Ни в это время, ни с этим человеком пить не хотелось.

— Да. Пожалуй, — сказал Снейп.

Директор со стуком поставил на стол бутылку с бесцветной жидкостью.

— Водка из Дурмстранга, — ответил он на безмолвный вопрос Северуса.

— Все так плохо? — ровным голосом спросил учитель.

Дамблдор не ответил. Движением палочки призвал стаканы и лимонные дольки. Заклинанием убрал с них крупинки сахара.

— Может, год протяну, — сказал Дамблдор. — Может, меньше. Гангрена прогрессирует, — он закатал рукав мантии. Черные пятна уже охватили кисть и поднялись выше.

— А магическая ампутация? — спросил Северус. Странно, что эта мысль только сейчас пришла ему в голову. Он не слишком думал об Альбусе в последнее время, уколола его совесть.

Дамблдор разлил водку по стаканам.

— Зачем, по-твоему, я ездил в Дурмстранг? — он взял стакан и опрокинул в горло раньше, чем Северус успел протянуть руку к своему. Снейп незаметным движением палочки убрал из своего напитка спирт.

— Ваше здоровье, сэр, — Северус невозмутимо хлебнул воды и закусил лимонной долькой.

— Какое там… — махнул здоровой рукой Дамблдор. — У Каркарова есть брат, известный целитель. Демир Тодоров, может, помнишь… Ну да, конечно, ты помнишь… После смерти сына он с головой ушел в целительство. Мечтал сына воскресить… ублюдка своего… Ну да Мерлин с ним, — Дамблдор вновь наполнил стаканы.

Северус выпил водку одним движением, не заботясь о ее превращении. Директор последовал его примеру.

— Так вот, Тодоров дает мне год… При условии, что я буду принимать твое зелье, Северус.

— А ампутация? Неужели это нельзя остановить?

— Нельзя. Это слишком серьезное проклятие. Этот кубок надо спрятать подальше, Северус.

— Он у меня, Альбус. Гарри отдал его мне.

— Что ж. Пусть хранится у тебя. Это страшное оружие.

— Оружие? Почему оно ранило только вас, Альбус?

— Каждый совершает свои ошибки, сынок, — вздохнул Дамблдор. — И к каждому приходит своя расплата.

Фоукс слетел с насеста на локоть к Дамблдору. Прозрачная хрустальная слезинка выкатилась из его блестящего глаза и капнула на почерневшую руку директора.

— Другое дело, — с облегчением вздохнул он.

— Мои проступки тяжелей ваших, — сказал Северус. — Несоизмеримо. Кубок должен был убить меня. Почему же не убил?

— Не берусь судить, мой мальчик. Ты уничтожил тех, кто недостойны были жить. Бодо, Тодоров, Драганов — грязные выродки. Мир без них стал чище, Северус.

Снейп схватил бутылку и налил водку им обоим.

— Вы знали. Все эти годы.

Дамблдор кивнул.

— Ты же знаешь, у меня всегда имеются осведомители.

— И вы допустили меня… войти в Орден, работать в школе… — тихо сказал Северус.

Дамблдор пожевал кислый кусочек лимона.

— Я не смотрю на такие мелочи. А то придется весь педсостав разогнать. Хагрид, Филч, Люпин… жалко, хороший был педагог…

— Они не убийцы, Альбус, — сказал Снейп.

— Ты убил своих врагов, Северус. Я убил тех, кого любил, — жестко сказал Дамблдор.

Они опять выпили.

— Что я могу сделать для вас, Альбус? Не может быть, должен быть какой-то выход.

— Выход есть, мой мальчик, — сказал Дамблдор. — Вы должны убить меня, Северус.

Северус Снейп без слов смотрел на директора. Вдруг он вскочил, с бешенством отшвырнув стакан.

— Это вы… вы убили Кэйла Кеннета! О, Мерлин, — простонал он.

Шатаясь, ничего не видя перед собой, он вышел из кабинета.

Дамблдор со вздохом вылил в свой стакан остатки водки.

*

Кэролайн Грэйс прижала Терезу к своей груди.

— Поплачь, — прошептала она.

Тереза всхлипнула.

— Ничего… Я уже успокоилась.

— И чего ты ждала от всех этих мужиков? — спросила Кэрри. — Они все — козлы и бесчувственные эгоисты.

— Снейп единственный, кто знает о нас с тобой и… не осуждает, — вздохнула Тереза. — Кого же мне попросить? Я не хочу Макгонагалл!

— Зря. Мне кажется, Минерва — хорошая тетка. Больше никого нет.

— А Дамблдор?

— Дамблдор вообще старый псих. Сестру свою убил, потом любовника… едва не убил. А теперь пургу метет, про доброту, простоту и свет, — фыркнула Кэролайн.

— Какую сестру, какого любовника? — открыла рот Тереза. — Разве он тоже гей?

— Ха, — Кэрри налила подруге чашку какао.

— «Ха» — в смысле?

— В смысле Геллерт Гриндевальд… — Кэрри добавила сливки и посыпала напиток тертым шоколадом: — Пей, — сурово сказала маленькая блондинка.

— Я знаю, кто такой Гриндевальд, — удивилась Тереза. — Я не думала, что Дамблдор… А сестра?

— Не знаю, ходят слухи, что он случайно убил ее. Когда ссорился с Гриндевальдом. Моя мама дружит с Ритой Скитер. Так что не думаю, что у этих слухов нет основания…

Тереза отпила глоток какао.

— Мне нравится Драко. Он чем-то похож на тебя. Внешне, конечно. Я бы не отказалась быть его сестрой. И мне нравится Нарцисса…

— Драко и Люциус! — испугалась Кэрри.

— А что?

— Влюбишься в парня, и я тебе буду не нужна, — глухо сказала Кэрри и отвернулась.

— Ты с ума сошла! — бросилась к подруге Тереза. — Мне никто не нужен, кроме тебя! Ты моя, одна, родная, любимая! — Она прижала ее к себе и покрыла лицо поцелуями. — Пусть твои родители меня удочерят, — голос Терезы звучал умоляюще. — Пусть я буду твоей сестрой!

— Ты будешь моей сестрой, — как эхо повторила Кэролайн. — Ты и есть моя сестра… даже больше, — кончик ее языка коснулся уха Терезы, повторяя тонкий рисунок ушной раковины. Руки Кэрри забрались под ее мантию и потянули вниз резинку трусиков. Подушечки пальцев прижались к теплому пухлому бугорку, покрытому нежными шелковыми завитками. Тереза со стоном повалилась на кровать и раздвинула ноги. Отброшенные трусики упали на раскрытый учебник по Зельеделию. Светлые мягкие волосы Кэрри коснулись раскинутых бедер Терезы, ласковые руки привычно обхватили ее под коленями. Язык подруги приник к ее раскрывающейся навстречу плоти.

— Я тоже буду рисовать, — сказала Кэрри. — Языком. Предупреждаю, это абстракционизм. Круги, овалы, полосочки и точечки.

— Круги… — прошептала Тереза, закрывая глаза от наслаждения.

*

Лорд Марволо ударил кулаком по зеркалу. Оно жалобно всхлипнуло и разлетелось осколками по столешнице.

— Вы бы лучше палочкой, — услужливо подсказал Петтигрю. — Можно руки порезать.

— Пошел вон, Хвост, — без энтузиазма сказал Лорд. Сегодня он выглядел лет на пятьдесят. Волосы поседели, на лбу появились большие залысины. Кожа стала морщинистой и дряблой.

— За день я старею примерно на год, — мрачно сказал он. — Я убью тебя, Сев, — прошипел он.

— Мой Лорд, но вы же просили Северуса вылечить вас, а не омолодить, — встрял Петтигрю. После истории с могущественным помощником Снейпа Петтигрю решил пересмотреть свое отношение к профессору Снейпу. — Мне кажется, нам не следует с ним ссориться, мой Лорд, — Петтигрю убрал заклинанием осколки зеркала.

— Ты болван, Хвост, но на этот раз ты прав, — задумчиво сказал Лорд.

Петтигрю оскалился в крысиной улыбке.

— Ты так и не узнал, кто его новый любовник? — Лорд Марволо глянул в окно краем глаза. От толпы фанаток осталось трое девиц. Завтра и их не будет, подумал он.

— Нет, мой Лорд, — сжался Петтигрю. — Но я прикладываю все силы…

— Плохо прикладываешь, — зло сказал Лорд.

— Призовите его, мой Лорд, — посоветовал Петтигрю. — Попробуйте с ним договориться. Он возвращает вам молодость, а вы не трогаете его любовника.

— Если бы его любовник был у меня в руках, тогда можно было бы торговаться. А пока это пустой разговор.

— Не теряйте надежды, мой господин, — утешил его Петтигрю.

— Много болтаешь, Хвост. Прибери в спальне и позови Люциуса, — сказал Лорд.

*

— Коньяк, огневиски?

Северус Снейп покачал головой.

— Спасибо, Герберт, я на минутку.

Герберт Грейс — пародия на Люциуса Малфоя, подумал Снейп. Голубоглазый хрупкий блондин. Нервный и издерганный. Нет в нем ни властности, ни грации Люциуса. Руки дрожат, брови дергаются, взгляд настороженный. Никудышный Пожиратель Смерти.

— Ну а я, пожалуй… — Герберт налил себе стаканчик.

Северус почувствовал, что его приход не слишком обрадовал Герберта.

— Я не отниму много времени, — сказал Снейп. — Если вы думаете, меня волнует, какую позицию занимает Лорд относительно меня, — то я здесь не за этим.

Герберт Грейс моргнул водянистыми глазами.

— Что тогда привело вас в наш скромный дом, Северус? Какие-то проблемы с Кэролайн?

— Отчасти, — Снейп прошелся по комнате, задумчиво глядя в ковер. — Я хочу вас кое о чем спросить, Герберт. Вы знаете девушку по имени Тереза Бернар?

— Подруга Кэролайн? Она сейчас гостит у нас, профессор.

Снейп замер.

— Здесь, в доме?

— Ну да. Мэлори и я намерены быть ее опекунами.

— Не много ли на себя берете, Герберт? Я бы на вашем месте побоялся бы, — насмешливо сказал Снейп.

— Чего я должен бояться? Думаю, я справлюсь, — Герберт опрокинул в горло огневиски и причмокнул.

— Она дочь Лорда Марволо. Лорд не отрицает этого факта, но и не выражает намерения поддерживать с ней отношения. Но вы же понимаете, что он непредсказуем и…

— Я сам только вчера об этом узнал, — сказал Герберт. — Для меня честь быть опекуном Терезы. Это честь для любого Пожирателя Смерти, — он опять приложился к стакану.

— Для опекуна вы слишком много пьете, Герберт, — холодно сказал Снейп. — И с чего вы решили, что Лорд одобрит эту идею с опекунством?

— А почему бы ему не одобрить? — искренне удивился Грейс. — Я человек не бедный, из чистокровных волшебников… Мэлори тоже не в восторге от этой идеи, но я не из тех, кого женщина способна загнать под каблук.

— При чем тут каблук, здравый смысл подсказывает… — Снейп быстро обернулся, услышав хлопок аппарации.

В комнате возник седой импозантный мужчина лет шестидесяти в элегантном сером костюме. В руке он держал палочку, замаскированную под джентльменскую трость. Седина мужчины странно контрастировала с темнотой его внимательных настороженных глаз.

Герберт Грейс икнул, нелепо взмахнул руками, перевернув свой стакан, и кинулся к вошедшему.

— О, мой Лорд, — повалился ему в ноги Грейс.

— Алкаш, — брезгливо оттолкнул его Лорд и перевел взгляд на Снейпа: — Вот мы и встретились, Сев, — насмешливо сказал он.

Северус Снейп слегка кивнул головой.

— Я ожидал, что вы меня вызовете, — спокойно сказал он. — Но вы не спешили.

— Не спешил, — негромко сказал Риддл, обходя Северуса со всех сторон, словно оглядывая манекен. — Раздумывал, как будет правильней с тобой поступить, — он угрожающе повертел в руках палочкой.

— Никогда не следует спешить, не взвесив все за и против, — сказал Снейп. — И тем более, когда не знаешь, что у противника в рукаве.

— В рукаве… — как эхо повторил Лорд. — А ты сам помнишь, что у тебя там? — он схватил Снейпа за руку в том месте, где была метка. — Кто давал клятву мне, не ты ли, Северус? — зло сказал он.

— Я не нарушал своих клятв, — ровным голосом ответил Снейп.

— Ты меня обманул, — прошипел Лорд. — Ты выставил меня на посмешище! — он бросил взгляд на дрожащего Грейса: — Ты еще здесь?

Грейс сделал движение к двери, но Лорд остановил его каким-то заклинанием.

— Останься. Ты уже полутруп, так что можешь… остаться и послушать… — змеиным голосом сказал Лорд.

— Зачем нам лишние проблемы? — сказал Снейп.

Лорд Марволо секунду размышлял.

— Будь по-твоему, — он ткнул палочкой в живот Грейса. — Придешь попозже, с женой. А теперь вон отсюда, урод! — он махнул палочкой, и Герберта Грейса перевернуло вверх ногами и выбросило через стеклянную дверь террасы в кусты жимолости.

Снейп и Риддл остались наедине.

— Что за чертово зелье ты мне подсунул? — Риддл схватил Снейпа за воротник.