Полночная невеста

Глава 4

Рейчел, сжимая в руках небольшой кожаный саквояж, незаметно проскользнула в боковую дверь Уингейт-Холла и, явно спеша, взбежала вверх по лестнице. Только в своей спальне она вздохнула с облегчением.

Рейчел всегда отличалась любовью к порядку. Вот и сейчас, поставив на место саквояж, она собралась, поправить слегка растрепавшиеся волосы, как вдруг услышала:

– Ты откуда примчалась?

Рейчел вздрогнула и резко обернулась. В кресле у окна сидела Элеонора Пакстон, сестра Тоби, и поджидала свою лучшую подругу.

Она развеселилась, увидев испуганное лицо Рейчел.

– Да что с тобой стряслось? Можно подумать, я раскрыла твою страшную тайну.

Рейчел наконец улыбнулась и, удобно усевшись напротив, сказала:

– Ну тайну не тайну, а все-таки слава Богу, что это ты. Я была в деревне. Там дочка больна у одного из наших крестьян. Жар, озноб – горячка скорее всего. Помогала ей чем возможно.

Секретам врачевания Рейчел давным-давно выучилась у своей матери. Та знала много и руку имела легкую. Рейчел оказалась достойной ученицей, кроме того, не гнушалась лечить людей простых. Поэтому ее часто и охотно звали в деревню, если что случалось.

– Отец малышки остановил меня прямо на дороге, когда я возвращалась с реки. Я только забежала сюда взять все необходимое. Ты же знаешь, у меня всегда все собрано, только схватить саквояж, и готово.

– Что же ты никого не предупредила? Все беспокоились.

– Видишь ли, тетя София запретила мне помогать больным крестьянам, так что я теперь делаю это тайно, – она невесело усмехнулась. – Так что ты угадала.

– Запретила? – возмутилась Элеонора. – Как же так? Они только на тебя и надеются.

– Будто Софию это волнует! Она знай себе твердит, что леди не подобает опускаться до возни с больными из низшего сословия.

– Но ведь твоя мать испокон веку им помогала! – воскликнула Элеонора. – Что бы они делали без тебя?

А Рейчел без них? Ей всегда нравилось лечить людей. Это наполняло ее жизнь особым смыслом. Она была нужна, она была незаменима. Дни, когда она вынуждена была слушать сплетни, сидя за вышиванием в гостиной, Рейчел считала прожитыми зря.

– А как больная малышка? – спросила Элеонора, – Тебе удалось ей помочь?

– Жар сбить удалось, а дальше дело времени. – Рейчел торопливо сняла костюм для верховой езды, перешагнула через упавшую к ногам бархатную юбку и осталась в одной нижней белой сорочке. Она так торопилась к больному ребенку, что не успела надеть новые нижние юбки взамен тех, которые испортила утром у реки.

– Какая ты все-таки смелая, Рейчел! – с восхищением сказала Элеонора. – Я бы, наверное, побоялась заразиться. Конечно, если бы это был кто-то из моей семьи, тогда – другое дело.

Но для Рейчел эти крестьяне, собственно, и были частью большой семьи Уингейт-Холла, она знала их, знала их детей. Ответственность за здоровье и благополучие живших в окрестных деревнях всегда лежала на хозяевах поместья. Так считали ее родители, так считала она сама, и это было в порядке вещей.

– Господи, когда я тороплюсь, у меня все валится из рук! Мне ни в коем случае нельзя опаздывать к обеду, иначе тетя София начнет расспрашивать, почему я задержалась.

– Скажи ей, что дожидалась меня, – предложила Элеонора. – Впрочем, не волнуйся, Фанни все равно наверняка придет позже всех. Судя по тому, как она наряжается, мы прождем ее не меньше часа. Можно подумать, что она собирается на королевский бал.

– А что это она так прихорашивается? – Рейчел заторопилась к умывальнику. Конечно, принять ванну было бы лучше, но для этого не было времени.

– Фанни хочет стать герцогиней Уэстли.

Рейчел была так шокирована, что едва выговорила:

– Но ведь она помолвлена с моим братом!

– Она не надеется на возвращение Стивена, – тихо сказала Элеонора. – Прошел уже год с тех пор, как он исчез.

– Я верю, что он жив! Но неужели Фанни... У Рейчел комок подступил к горлу. Она слишком сильно любила своего милого брата, несмотря на его бесшабашность и беспечность, которые частенько доставляли ей неприятности.

– Думаешь, почему Фанни так неожиданно появилась в Уингейт-Холле, покинув обожаемую столицу?

– И тетя София тоже удивилась. Фанни сказала, что очень скучает по Стивену, а здесь будет чувствовать себя как бы ближе к нему.

– Она просто услышала, что сюда собирается Уэстли, и решила попытать счастья. – Элеонора была искренне возмущена, хотя в душе немного удивлялась наивности Рейчел. Неужели та даже ничего не подозревала?

– А что же будет с бедным Стивеном? – спросила Рейчел, ужасно расстроенная коварством Фанни. Она немного постояла в задумчивости, потом ахнула: – Боже, я опоздаю, непременно опоздаю, – с этими словами она полезла за своим кринолином. Вытащила, приладила и, поправляя и утягивая, проговорила: – Я уверена, мой брат жив, что бы там Фанни ни говорила, и когда-нибудь вернется. А ее выкрутасы еще выйдут ей боком. Вот увидишь.

Элеонора, подражая писклявому голоску Фанни, передразнила:

– Ах, Уэстли! Это один из самых старинных и благородных родов в королевстве!

– Очень похоже! – улыбнулась Рейчел, извлекая на свет Божий невзрачное платье с горчичного цвета лифом, коричневой нижней юбкой и такого же цвета пелериной.

– Фанни просто дурочка, если полагает, что сможет окрутить Уэстли. Чуть ли не все красавицы Лондона пытались это сделать, но он просто ни на кого не обращает внимания. Поговаривают, он так разборчив, потому что не считает ни одну женщину на свете достойной себя.

– Да, Стивен говорил мне, что герцог невозможно заносчив. – Рейчел натянула коричневую юбку. – Признаюсь, я совсем не горю желанием встретиться с ним. Неужели ни одна женщина так и не удостоилась его благосклонности?

– Говорят, несколько лет назад он был помолвлен с Клеопатрой Маклин, редкостной красавицей. Но он расторг помолвку.

– Расторг помолвку! – не веря своим ушам, повторила Рейчел. – Но ведь ни один порядочный мужчина не...

Элеонора сухо заметила:

– А Уэстли не порядочный мужчина, он – герцог. Рейчел закончила одеваться. Ее платье нелепо топорщилось, как будто было сшито на кого-то другого. Сочетание цветов способно было вызвать слезы друзей и хохот врагов. Нижняя юбка на всю длину до пола состояла из сплошных оборок и складок, громоздившихся нелепой кучей.

– Ты что, в самом деле выйдешь к столу в этом? – изумилась Элеонора. – Клянусь, это самое неудачное из всех твоих платьев.

– Именно поэтому я его и выбрала, – лукаво призналась Рейчел. – Хочу выглядеть настолько безобразной, чтобы лорд Феликс с презрением отказался от мысли жениться на мне.

Элеонора расхохоталась:

– Ты все равно не сможешь стать безобразной, как бы сильно ни старалась.

– Но мне необходимо что-то придумать, чтобы избежать брака с Феликсом.

При воспоминании о хвастливом коротышке Рейчел содрогнулась.

– Сама посуди: он и я, разве это не ужасно?!

Элеонора сочувственно вздохнула:

– Кто же тебя будет спрашивать? Опекуны согласятся – и дело решено. Половина дам в высшем обществе не вышли бы замуж за своих мужей, если бы у них была такая возможность. Девушка обязана признать мужа, которого выберет ее семья. Такова традиция.

– Я лучше умру, чем выйду за лорда Феликса! – убежденно заявила Рейчел, расстроенно дергая гребнем свои длинные черные, как вороново крыло, волосы, которые она расчесывала, сидя у зеркала. – Ох, Элеонора, что же мне делать? Неужели нет никакого способа избавиться от него?

– Есть, конечно. Найти другого жениха. Но такого, чтоб был и богаче, и знатнее. Твой дядя придет в восторг, и Софии нечего будет сказать.

– Но среди моих знакомых, такого нет! – В голосе Рейчел прозвучало отчаяние.

– Отчего же. Я, кажется, знаю одного, – насмешливо сказала Элеонора. – Ну вот – герцог Уэстли, к примеру. Может быть, ты попытаешься его заинтересовать?!

Рейчел ужаснулась. Она не хотела иметь ничего общего с человеком, о надменности которого ходили легенды. Даже ее добродушный старший брат считал его невыносимым. А Стивен, в сущности, был так неразборчив в приятелях и кого только не привечал. И то сказать, кто угодно предпочтительней человека, который не считает ни одну женщину достойной себя и так мало заботится об их репутации, что способен расторгнуть помолвку.

Размышляя подобным образом, Рейчел вдруг слегка покраснела и смущенно улыбнулась. Ее антипатия к герцогу вовсе не распространялась на его конюха. Их знакомство произошло при таких необычных обстоятельствах... Да... сегодня Рейчел не раз задумывалась о нем, испытывая сладкое томление и какую-то приятную слабость. Вот и сейчас... «Боже, надеюсь, Элеонора не отнесет этого на счет герцога», – подумала Рейчел, увидев в зеркале свое мечтательное лицо. А вслух она сказала:

– Может быть, Фанни не станет приводить в исполнение свою угрозу по поводу конюха Уэстли. Сегодня он грубо разговаривал с ней. Да ты, наверное, Уже знаешь эту историю.

– Слышала кое-что. Она собиралась расписать герцогу во всех подробностях отвратительное поведение его слуги. – Элеонора вновь передразнила голос Фанни: – Согласитесь, что герцог с его высоким положением в обществе не позволит бросать тень на фамилию Уэстли. По первому моему слову он выгонит взашей дерзкого и нахального болвана!

Рейчел не на шутку перепугалась, даже не заметив в этот раз, как смешно выходили у Элеоноры интонации Фанни.

– Но ведь тогда этот несчастный умрет с голода.

– Фанни говорит, это-то и нужно. Мол, поголодает неотесанный мужлан и научится обходительно обращаться с благородными господами. А если умрет, так невелика беда. Я-то так не думаю. Это ее слова, – оправдывалась Элеонора.

– Но Фанни сама виновата! – запальчиво заявила Рейчел.

«Кроме того, он вовсе не производит впечатления неотесанного мужлана. Говорит правильно и складно, – подумала она, – получше, чем некоторые из принадлежащих к высшему обществу моих знакомых». Но она при всей пристрастности не могла отрицать, что он вел себя вызывающе.

Ее щеки вновь зарделись при воспоминании о том, как он смотрел на нее. Подумать только, всего лишь за минуту до их встречи Рейчел отчаивалась, что нет мужчины, при виде которого ее сердце учащенно забьется. Ее молитва была услышана и исполнилась с ошеломляющей быстротой, но и с не менее безнадежными перспективами: конюх не мог составить партии сестре графа Арлингтона.

Рейчел удрученно вздохнула. Ну почему судьба так мучительно причудлива и жестока? Кем бы он ни был, он во многом превосходил лорда Феликса, сына маркиза Кэлдхэма.

«Я скорее стану женой последнего нищего!» Она закусила губу и криво усмехнулась, припомнив свою гневную угрозу, высказанную утром Софии. Конечно, нищим его не назовешь, но можно себе представить, какой шквал ярости и негодования обрушит на нее тетя, когда узнает, что она предпочла конюха сыну маркиза!

Да, в глазах Рейчел отвага и решительность этого слуги герцога значили гораздо больше, чем его общественное положение. Конечно, вел он себя непозволительно дерзко. Впрочем, это не мешало ей восхищаться. Не всякий осмелится прямо высказывать то, что думает. Тем более что ему скорее всего придется дорого заплатить за свои речи. Чудес не бывает, разве что герцог из чистого упрямства поступит наперекор леди Стодарт.

Рейчел рассеянно вытащила из ящика комода веер.

Нет, она не может допустить, чтобы Фанни погубила жизнь человека из-за своих капризов. Не так уж велик его проступок.

Ее размышления прервала Элеонора, воскликнув:

– О Боже, я забыла свой веер. Я схожу за ним и немедленно вернусь.

Рейчел кивнула с отсутствующим видом, продолжая размышлять над тем, как спасти конюха от мести разгневанной Фанни. Ей неожиданно пришло в голову, что, если она опередит Фанни и сама расскажет герцогу Уэстли сегодняшнюю историю, он сможет по достоинству оценить храбрость своего слуги. Ведь если оскорбленная Фанни успеет преподнести случившееся со своей точки зрения, то бедному парню несдобровать. Скорее всего, в гостиной такой возможности у Рейчел не будет. А не попытаться ли увидеть герцога прямо сейчас, прежде чем он спустится вниз к обеду?

Не теряя времени, Рейчел, повинуясь порыву, бросилась к покоям, которые занимал герцог. Она торопливо постучала в нужную дверь. Решимость ее иссякала с неимоверной быстротой.

Ей открыл высокий, подтянутый человек в отменного качества черном шелковом халате. Он выглядел безупречно, но несколько невыразительно и мрачновато.

Взглянув на бледное и тонкое лицо, Рейчел отпрянула, словно натолкнувшись на преграду. О! Этот человек выглядел так, словно его сердце, если оно вообще у него когда-нибудь было, давным-давно окаменело. Неудивительно, что Стивен его недолюбливал.

Мужчина вопросительно приподнял одну бровь, не произнося ни слова:

– Ваша светлость, я пришла...

– Я не герцог Уэстли, – холодно прервал он. – Я – его секретарь.

Рейчел вспыхнула от смущения. «Боже правый, если это – секретарь, то каков же сам герцог?» – подумала она. Пожалуй, ее миссия вряд ли будет иметь успех. Печально, но...

Она уже почти повернулась, чтобы убежать, но вдруг вспомнила: ведь от нее зависит судьба человека, и это не пустые слова. Если Фанни хорошенько постарается, то это будут не просто неприятности, а полное крушение. Простой человек без работы не выживет, он же не крестьянин – хозяйства нет, работы не будет: голод и смерть или разбой на большой дороге. Да чем она, собственно, рискует?!

– Немедленно проведите меня к герцогу! – заявила она, спеша осуществить свое решение.

Рейчел с недоумением заметила, как презрительно взглянул на нее секретарь, насмешливо скривив рот.

– К сожалению, это невозможно. Его светлость...

– Пусти ее, Питер! И оставь нас, – Приказал властный голос из глубины комнат. Голос показался Рейчел смутно знакомым, но она не стала задумываться над этим. Она до сих пор была несколько смущена тем, что перепутала слугу, пусть и весьма приближенного, с хозяином. Похоже, герцог слышал этот короткий разговор. Сейчас Рейчел лихорадочно искала способ исправить невольную ошибку, которую такой высокомерный человек, как Уэстли, мог счесть непростительным оскорблением.

Питер, явно удивленный приказанием, послушно сделал шаг в сторону, уступая ей дорогу. Секретарь вышел за дверь, молча прикрыл ее и оставил Рейчел наедине с герцогом. Она была приятно удивлена тем, что Уэстли отослал слугу. Что ж, надменность надменностью, а в определенном такте герцогу не откажешь. В присутствии сурового Питера ей было бы трудно ходатайствовать за столь ничтожную персону, как простой конюх.

Герцог молча стоял рядом с кроватью, видимо, ожидал, когда посетительница заговорит. Рейчел никак не удавалось оправиться от смущения. Она разглядывала богатую резьбу, балдахин из алой парчи. И наконец вовсе опустила глаза, так и не взглянув в лицо герцогу Уэстли.

Герцог подошел к ней, но ее взгляд по-прежнему оставался где-то на уровне его груди. Прекрасный халат из темно-синего, как ночное небо, атласа облегал его широкие плечи. К своему изумлению, Рейчел испытала то же самое необыкновенное чувство, которое родилось в ней, когда она впервые увидела того, из-за кого, собственно, и пришла сюда. Ну раз пришла, надо же когда-нибудь и начать.

– Ваша светлость, – тихо произнесла она, не поднимая глаз и от волнения еле выговаривая слова, – я пришла, чтобы рассказать вам о храбрости вашего...

– Я знаю, зачем вы пришли, – перебил он холодно и цинично. – Желаете засвидетельствовать свое почтение, опередив Софию.

Рейчел от удивления резко вскинула голову и взглянула на герцога.

В первое мгновение она не узнала этого человека, видимо, потому, что светлые волосы, висевшие еще недавно мокрыми прядями вдоль лица, были теперь аккуратно зачесаны и собраны в косичку на затылке. Но ни с чем невозможно было спутать голубые глаза, в эту минуту такие же холодные и презрительные, как тогда, когда она в первый раз взглянула в них на берегу реки.

Рейчел, обомлев, некоторое время молча смотрела на него.

– Вы?! – наконец выдохнула она, окончательно теряя чувство реальности.

– Надо же, как естественно вы изображаете удивление.

– Боже, что вы здесь делаете?!

Она почувствовала, как забилось ее сердце. Да что же, этот человек теперь всегда будет встречаться на ее пути и заставлять ее томиться от неисполнимых желаний.

– Поскольку вы имеете привычку путать слуг с их хозяевами, позвольте представиться. Герцог Уэстли, – с этими словами герцог слегка поклонился.

– А тот человек, которого вы спасли сегодня в полдень? Он-то действительно конюх или?.. – как будто все еще не до конца поверив в происходящее, спросила Рейчел.

– Ферри? Не волнуйтесь, он не маркиз, он самый настоящий конюх. Мой конюх.

– Нет, вы не герцог, – убежденно заявила она.

– Почему? Я что-то не совсем вас понимаю. – Теперь настала очередь герцога удивляться.

– Вы были так решительны и храбры, причем безрассудно храбры.

Он с трудом сдержал довольную улыбку.

– А разве герцог не может быть храбрым?

– Разумеется, может, но, уж конечно, не Уэстли, – она запнулась, – судя по тому, что о нем говорят, он бы никогда не стал рисковать своей жизнью ради спасения кого бы то ни было, тем более своего слуги.

– Думаю, вам легче будет признать ваше представление обо мне ошибочным, чем доказать всему свету, что я не герцог Уэстли. – Грустная улыбка тронула его чувственные губы. – А теперь давайте вернемся к тому, что на самом деле привело вас сюда.

Он неожиданно обнял ее и поцеловал.

Рейчел оцепенела от неожиданности, и, пока она приходила в себя, его губы жадно ласкали ее рот в сладостном, жарком поцелуе, от которого все ее существо наполнилось необычайным блаженством. Она и не предполагала, что поцелуй может быть настолько захватывающим и волнующим.

Никто никогда ее так не целовал. Трое из ее многочисленных поклонников предпринимали неудачные попытки – и только одному, сэру Уальду Флетчеру, удалось однажды коснуться уголка ее рта своими губами. Тогда Рейчел не почувствовала ничего, кроме стыда и отвращения.

Теперь же все было иначе. Какое-то чудесное, доселе неведомое ощущение разрасталось внутри ее, голова закружилась от восторга. Ноги отказывались держать ее. Как будто почувствовав вдруг охватившую Рейчел слабость, он обнял ее крепче, прижав к себе вплотную. Надо сказать, что это отнюдь не придало ей бодрости, напротив, все тело пронизала легкая дрожь, а колени просто подгибались. Она упала бы, если бы не его крепкие руки.

Он провел языком по ее губам, поглаживая их нежно, словно крылом бабочки, пробуя на вкус, как самый сладкий мед. Его теплое дыхание касалось ее щеки.

Это был чудесный поцелуй.

Нет, она просто не могла остаться равнодушной. Не имея никакого опыта, Рейчел решила следовать за своим искусным учителем. Она приоткрыла рот и чуть коснулась языком губ Джерома. Он застонал и, прервав поцелуй, тихо произнес:

– Я заранее полагал, что вы достаточно смелы, но и представить себе не мог, что настолько, моя дорогая.

Его слова озадачили Рейчел. Она не понимала, о чем он говорит. Как бы предупреждая лишние, на его взгляд, вопросы, Уэстли запечатал ей рот новым поцелуем, а рука его заскользила по горчичному шелку, поглаживая ее грудь.

Восхитительное удовольствие накатывало на нее жаркими волнами. Она даже не думала сопротивляться, хотя и осознавала бесстыдство и недозволенность его поведения. Но это вдруг показалось таким неважным, ненужным, да попросту кем-то выдуманным препятствием.

Рейчел прильнула к нему, начисто забыв о скромности и осторожности в сладостном порыве, который разрастался где-то в глубине ее души подобно смерчу – мощный и таинственный.

Слова Элеоноры: «Может быть, ты попытаешься его заинтересовать?» – эхом прозвучали в одурманенной голове Рейчел.

В разговоре с подругой девушка с возмущением отбросила эту идею, но сейчас она с каждой минутой убеждалась, что это разумный и добрый совет. Ни к одному из мужчин она не испытывала таких чувств, как к Уэстли. Она таяла в его объятиях. Когда он прикасался к ней, тело ее отзывалось небывалым восторгом.

Рейчел чувствовала, как его рука сжимает ей грудь, сладостное тепло его рук разливалось по всему телу, но вдруг она отчетливо поняла, что более не существует шелковой преграды между мужской ладонью и ее телом. Рейчел с трудом оторвалась от его так мучительно желанных губ. Рука герцога Уэстли свободно блуждала под складками плиссированной пелерины и нежно ласкала спрятанные под ней сокровища.

Рейчел стряхнула с себя оцепенение и попыталась оттолкнуть герцога.

– Оставьте меня! – воскликнула она, наконец осознав происходящее.

На секунду ей показалось, что он вовсе не намерен ее отпускать. Но потом, сделав над собой видимое усилие, герцог резко отошел в сторону.

– Черт бы вас побрал! – со злостью сказал он. Вид у герцога при этом был довольно обескураженный.

– Чем же я виновата? Почему вы сердитесь? – недоумевала Рейчел, придя в замешательство от такой неожиданной смены его настроения. Только что был нежен, и вдруг просто вулкан ярости. – Разве это...

– Ради Бога, избавьте меня от этого чудовищного притворства! – Уэстли махнул рукой. Чувствовалось, что он крайне раздражен.

Рейчел совершенно растерялась:

– Но вы же сами... – ее голос замер в смущении.

– Нет, это вы сами напросились ко мне! – Пронзительный взгляд его сделался холодным и бесстрастрым, хотя говорил он на повышенных тонах. – Вы так страстно желали поскорее заручиться моим расположением, что ворвались ко мне в спальню даже прежде, чем вас официально мне представили.

В его голосе было столько горького презрения, что Рейчел невольно вздрогнула, будто ее хлестнули кнутом.

– Послушайте! Что вы так кичитесь своим титулом? Право же, там, на реке, в роли конюха, вы выглядели куда лучше.

– Ах вот, значит, как? – Джером явно не привык лезть за словом в карман. – Так вы, значит, из тех дамочек, которые предпочитают конюхов, но не пропускают и герцогов.

«Да что это такое! – подумала Рейчел, уже совершенно запутавшись во всем. – Долго он намерен надо мной издеваться?» – но вслух негодующе произнесла:

– Я просто не понимаю, о чем вы говорите!

– Ну-ну... всякое притворство должно иметь границы, моя прелесть. Зачем же вы пришли ко мне в спальню?

– Ну уж, конечно, не для того, что вы тут затеяли! – возмутилась она. – Да как вам только такое в голову пришло?!

– Нет, вы ее только послушайте, а что же еще, к дьяволу, я должен думать? Насколько мне известно, на свете есть только одна причина, по которой леди желает остаться наедине с мужчиной в тишине его спальни.

– Ах, да, конечно... спальни... то есть... – Рейчел посмотрела на него, что-то соображая про себя. Она вдруг отчетливо вспомнила лицо секретаря. Какую мину он скорчил, пропуская ее к герцогу! Рейчел стояла ни жива, ни мертва. – Боже мой, это что же получается?.. Я...

В эту минуту никто не заподозрил бы Рейчел во лжи. Даже самая искусная актриса не смогла бы изобразить столь искренний испуг и смущение. Ее лицо сделалось таким же алым, как парчовый полог на его кровати.

Черт побери, да ведь она невинна, как младенец! Кто бы мог подумать! И это после, того, как она откровенно пожирала его глазами на берегу реки! После того, как дерзко ворвалась в его спальню!

Он подозревал все, что угодно, но такое?!

А их поцелуи! Она ответила ему с такой страстью, что при воспоминании об этом у него снова закипела кровь, и он едва сдержался, чтобы не схватить ее в объятья.

Как-то все запуталось и выглядело довольно нелепо. Когда Рейчел постучала в дверь, Джером подумал, что это опять явилась София. Эта блудливая лисица уже дважды пыталась прорваться к нему, но Питер стоял насмерть. «Скала, а не человек», – мимоходом подумал Джером, впрочем, не без удовольствия. Ну вот, конечно, он решил, что София вернулась в третий раз, чтобы все-таки добиться своего, но, к своему удивлению, услышал голос Рейчел. Кровь мгновенно ударила ему в голову.

Он распорядился впустить ее. Вот с этого все и началось. Какая глупость! Какая самонадеянность! Да, он рассчитывал на ее бесстыдство. Да, он решил, что она распутна, как все эти красотки. Ну и почему же не удовлетворить истомившее его желание. Такая, в сущности, простенькая история. С кем не бывает? А что получилось?!

Разругав себя таким образом на все лады, он сухо произнес:

– Ну коль скоро вы все-таки пришли сюда, соблаговолите объяснить зачем.

Ее лицо все еще горело.

Сознавая, как нелепо это звучит, она растерянно замолчала и, вздохнув, добавила:

– Я хотела помочь вашему... то есть вам.

Она выглядела ужасно смущенной и невыносимо соблазнительной. До ее появления здесь Джером страдал от неутоленного вожделения. Плоть требовала своего, не соглашаясь с доводами разума. Но теперь его светлость понял, что все это были пустяки, ничего не значащие шуточки.

Вот теперь, когда Рейчел стояла перед ним, вот это был зов плоти! Вот это были страдания! «Господи, разве уж я грешнее других? За что такие муки?!» – подумал Джером, пытаясь продолжить странный разговор:

– Почему же вы решили, что мне нужна помощь? Ее голос зазвенел от негодования:

– Я боялась, что Фанни добьется своего. Уж она расписала бы в красках, что было и чего не было. Я хотела рассказать правду, вряд ли бы мне это удалось там, в зале.

Она немного помолчала, закусив губу.

– А вы оказались герцогом! – Казалось, ей хотелось добавить: «Такая жалость!»

Рейчел посмотрела на него.

– Все вышло так глупо. Вы, наверное, теперь считаете меня круглой дурой!

Он считал ее самым восхитительным созданием на свете. Как все было бы просто, если бы он всю жизнь мог любоваться этими огромными фиалковыми глазами и стыдливым румянцем на щеках. Но горький личный опыт укрепил в нем глубокое недоверие к красивым женщинам, поэтому и теперь он сомневался и все выискивал поводы для того, чтобы укрепить свои подозрения. Как ни странно, так ему было легче.

– Удивительно, что вас так взволновала судьба простого слуги... тем более не вашего.

– Да разве можно не помочь такому человеку!

Глаза Рейчел сияли восторгом – она явно перебирала в памяти все подробности случайной встречи у реки.

Джером почувствовал себя окончательно обезоруженным. Лучше провалиться в преисподнюю, чем видеть этот восхищенный взгляд.

Боже, как же страстно он ее желал! Если эта святая невинность опустит свои огромные глазищи на его панталоны, ее удивлению не будет предела. Герцог незаметно скосил глаза на свои топорщившиеся штаны. Как он, черт побери, надеется сохранить свой чопорный вид во время обеда, если одно только присутствие этой красотки приводит его в состояние неописуемого возбуждения, видимого невооруженным глазом?

Да ладно. В конце концов это еще только предстоит. Он что-нибудь придумает. А сейчас вот она, небесная красота в обличье земной женщины, перед ним! Ее длинные черные волосы, не испорченные никакой вычурной прической, свободными волнами окутывали ее плечи, еще более воспламеняя Джерома.. Душу раздирали противоречия. С одной стороны, он страстно желал обладать этой редкостной красавицей, с другой – не мог поверить, что душа леди Рейчел столь же прекрасна.

Да, но, имей она определенные намерения, вряд ли пришла бы его соблазнять в таком уродливом платье. Во-первых, его бесформенность скрывает все возбуждающие округлости ее прекрасного тела. А этот отвратительный горчичный цвет?! Он безжалостно портил прелесть лица, нежного и бархатистого, как лепестки белой розы.

Похоже, леди Рейчел уже достигла того возраста, когда девушки выезжают в Лондон, и, возможно, провела там два или три сезона. Впрочем, если бы это было так, он наверняка бы что-нибудь слышал о ней. Даже в таком пресыщенном городе, как Лондон, столь редкостная красавица не могла остаться незамеченной.

– Сколько вам лет, Рейчел?

– Двадцать.

– Вы когда-нибудь были в Лондоне?

– Нет, я ни разу еще не выезжала за пределы Йоркшира.

Так вот почему она до сих пор сохранила свою восхитительную наивность. Но это быстро пройдет, как только она окажется в столице. Там она превратится в такую же вероломную и блудливую бестию, как и все прочие красавицы.

Ей найдут богатого мужа, и жизнь его станет сущим адом. Остаток дней своих бедняга проведет в постоянных размышлениях, кто в настоящий момент является любовником его прелестной жены.

Сам Джером в молодости чудом избежал подобной участи. Отец предупреждал его, но он был так безумно влюблен в Клео, что никого не слушал. Да – молодость, любовь... слепота и разочарования. Плоды своей глупости и легкомыслия, которые все-таки пришлось пожинать, послужили ему хорошим уроком на всю жизнь. Правда, урок оказался горьким и был оплачен слишком дорогой ценой. Прошло уж несколько лет, а призрак этой истории витал над ним, лишая его счастья.

Нет, упрямо сказал себе Джером, именно потому, что он так жаждет обладать прекрасной леди Рейчел, самой подходящей для него женой будет Эмили Хекс-табл. Он никому пока не сообщал о своем намерении жениться на Эмили, но у него были определенные обязательства перед ней. Их отцы хотели этого союза. Джером знал, что Эмили и все друзья и знакомые обеих семей ожидали, что он вот-вот сделает предложение;

Эмили воплощала собой его идеал герцогини и хорошей жены. Эта кроткая женщина, посвятившая свою жизнь благотворительности, ничем не напоминала эгоистичную красотку Клео, способную думать только о себе. Кроме того, ему не придется беспокоиться о том, что скромная, набожная Эмили наставит ему рога или подарит наследника, отец которого будет неизвестен. Он не любил ее, но это было не важно.

В эту минуту взгляд его упал на Рейчел. Джером вспомнил о том, с какой восхитительной страстью она ответила на его поцелуй. Ее губы, ее кожа, ее волнующий запах – у Джерома защемило сердце.

Уингейт-Холл приготовил для него такое искушение, что не устоял бы и святой. Джером был потрясен тем, как быстро рухнули бастионы его хваленой стойкости. Ничто не спасло его от чар леди Рейчел. Ни ирония, ни клятвы, ни подозрительность, ни воспоминания о вероломной Клео. Здесь нельзя задерживаться ни на минуту. Ах, если бы он мог исчезнуть прямо сейчас!

Он всей душой надеялся, что Морган сдержит обещание и встретится с ним завтра утром. Значит, вечером Джером сможет уехать из поместья. Дай-то Бог!