– Вы уже установили наблюдение за мной? – Испуг Грейс мгновенно перешел в ярость. Она была готова выцарапать глаза этому человеку.
– Я не знал, что у вас есть дружок, – спокойно заявил Марино и затянулся сигаретой, вновь вспыхнувшей алым огоньком в кромешной тьме.
– А я не знала, что вы курите. – Более остроумного ответа у нее не нашлось.
– Кажется, нам еще многое предстоит узнать друг о друге, ведь так? – Марино озорно подмигнул ей. Лицо его осветилось при новой затяжке.
– Что привело вас сюда в такой час? – Грейс вспомнила, и сердце ее едва не остановилось. – Джессика…
– Она в полном порядке. – Он в последний раз затянулся и выбросил светящийся окурок в кусты.
– Потише, так вы мне устроите пожар! – запротестовала Грейс, мгновенно обретая самообладание.
– Слишком сыро для пожара, не волнуйтесь. Кстати, может, вам стоит узнать, что я курю чужие сигареты. Я нашел пачку и зажигалку в тайнике под вашим крыльцом и соблазнился подымить после полугодового воздержания. «Уинстон», черт побери, оказался так хорош, что я уже подумываю, не стоит ли мне вновь начать губить свое здоровье.
– Чью пачку вы нашли? – Грейс растерялась и не сразу могла продолжить. – Джессики?
– Или вашу. Если у вас вошло в привычку покуривать вечерком на крылечке, – насмешливо заметил Марино.
– Не может быть, что она… – но опровергать его было бесполезно. Никто другой, кроме Джессики, не мог прятать пачку сигарет под крыльцом ее дома.
Но эта тема ушла как-то на второй план. С Джессикой и ее тайничком она разберется сама. Возник более насущный вопрос.
– Все-таки что вам здесь понадобилось?
– Я же обещал отнестись к вашему делу серьезно. Мне пришло в голову, что если кто-то действительно преследует Джессику или вас, то эти личности должны болтаться постоянно где-то возле вашего дома. И может быть, я кого-нибудь из них смогу схватить за шиворот.
Это было вполне разумное объяснение. Грейс не нашла никаких возражений.
– Ну и как, засекли кого-то? – спросила она, сразу почувствовав, как тепло разлилось по ее телу.
– Ни души. За исключением вашего приятеля.
Значит, он видел и тот натужный поцелуй. Грейс быстро оглянулась, чтобы удостовериться, насколько попадало в свет уличною фонаря место этого происшествия. Разумеется, было глупо с ее стороны стыдиться перед Марино за свое вполне естественное поведение. И все же она как дурочка принялась оправдываться:
– Джон не мой приятель, а коллега. И единомышленник по демократической партии. Мы были на мероприятии по сбору средств…
– О, простите! – с иронией поклонился Тони. – Я не знал, что судьи и демократы по убеждениям обычно целуются, расставаясь после праведных трудов. Мы, копы, просто желаем друг другу спокойной ночи и обходимся без поцелуев.
– Очень остроумно!
– Я пытался пошутить.
– Шутка не удалась, – заметила Грейс и перевела разговор на другую тему: – Как ваша племянница? Ее крестили? Вода в купели была не слишком холодная?
– Мне не довелось сунуть туда палец. Вокруг толпилось двадцать семь членов нашей семьи. Правда, малышка вопила изо всей мочи. К вашему сведению, у меня шесть братьев – все копы и все католики.
– О боже! – искренне удивилась Грейс. – А ваши родители живы?
– Мама жива, а отец скончался двенадцать лет назад. Он тоже был копом.
– И вы все живете здесь?
– Робби – младший – живет в Дейтоне, но на церемонию он тоже явился со всем своим выводком и с супругой, конечно.
– А кто из братьев у вас старший?
– Домни.
– Он вроде бы на три года старше вас. – Грейс была довольна, что не упустила эту подробность.
– Вы и это знаете? – улыбнулся Марино.
– Не все. Но сколько ему?
– Сорок два. Так что легко подсчитать, мне тридцать девять.
Грейс так и предполагала, хотя временами Тони Марино казался гораздо моложе.
– Зайдите и выпейте чашечку кофе.
– Спасибо, нет. – Он оперся спиной на скрипнувшие перила крыльца. – Ночь так хороша.
– Я отпущу Линду, сварю кофе и угощу вас честь по чести.
– Ладно, – уступил Тони, и в аккомпанемент ему прозвенели под порывом ветра легкие колокольчики.
Грейс долго копалась в сумочке, ища ключ, наконец отперла дверь и вошла в дом. Тепло уютного жилища сразу охватило ее. Все было в порядке, свет везде погашен, кроме комнаты, где Линда обычно возлежала на диване и ловила, переключая программы, обрывки фильмов по телевизору.
– Где Джессика? – Грейс отвлекла ее от этого приятного занятия.
– Ой, судья Харт! – Линда вскочила с дивана. – Я не ждала вас так рано.
Грейс улыбнулась ей как могла приветливее.
– Я немного устала и уехала до конца приема. Где Джессика?
– Она легла спать еще до десяти.
– Прекрасно.
Грейс прошла на кухню, бросила сумочку на стол. Линда шла за ней по пятам. Сонно зевая, Грейс варила кофе, а Линда в это время болтала о погоде. Процесс приготовления кофе затянулся. Линда, получив чек, ушла, а Грейс уже ругала себя за то, что была так настойчива, приглашая Марино. В глубине души она надеялась, что он тоже удалится, а не будет дожидаться обещанной ему за ночную вахту чашки кофе.
Перед тем как войти в свою спальню, чтобы переодеться, Грейс потрогала дверь комнаты Джессики. Та была заперта. Сквозь дверь доносились размеренные, тягучие удары тяжелого рока. Грейс сделала вывод, что Джессика уснула, так и не выключив свое стерео. Не в ее обычаях было запираться, но ведь сама Грейс настаивала на мерах предосторожности.
Грейс сменила выходной наряд на привычный тренировочный костюм.
Она спустилась в кухню, разлила ароматный кофе по двум чашкам. Подумав, Грейс добавила в одну сахар, вспомнив, что Марино предпочитает сладкий кофе. Накинув на плечи теплый шерстяной жакет, она вышла с чашками кофе на крыльцо.
Марино был на прежнем месте. Он только прислонился головой к перилам, будто шея его устала от напряжения.
– Ну, каков отсюда обзор? – неуклюже сострила Грейс. Уже было близко к полуночи. Они оба явно утомились. – Я принесла вахтенному матросу кофе.
– Спасибо. – Он выпрямился, погрел замерзшие ладони о горячую чашку. На дворе стало совсем холодно, промозгло и сыро.
– Я ценю ваши старания, – сказала Грейс. – Я знаю, что вы можете гораздо приятнее проводить свое время где-нибудь еше.
– Не делайте из этого проблемы, ваша честь! – Тони отхлебнул кофе. – Помните только, что я – коп. А кто мы такие, копы? Сторожевые псы!
Грейс присела рядом с ним на ступеньку, ее колено случайно коснулось его ноги, когда ослабшая доска, скрипнув, слегка прогнулась под ее тяжестью. Она поспешно отодвинулась, боясь расплескать кофе.
– Ведь вы не планируете провести всю ночь, сидя здесь? – спросила она как бы между прочим, отхлебывая кофе.
– Сколько понадобится, столько я и пробуду, таков был ответ.
– Уже холодает. Вы замерзнете.
– Я? Нет.
– Вы закаленный? А где ваша машина?
– За пару кварталов отсюда. Я хотел создать видимость, что вы с Джессикой одни в доме.
– А какая разница между сегодняшней ночью и завтрашней? Ведь ваша вахта не может продолжаться бесконечно?
– Ну, на завтра я тоже запланировал подежурить здесь.
– Вы же не верите, что нам что-то угрожает?
Он промолчал.
– Вы не можете провести остаток жизни у меня на крыльце.
– Неплохая перспектива, – усмехнулся Тони.
– Не говорите ерунды!
– И не думаю. Лишь только до понедельника. Вы сказали, что тогда вам сменят замки и установят охранную сигнализацию. Я прав или ослышался?
Грейс даже в темноте видела его улыбку. Но не издевательскую, а добрую. И ей все стало понятно. Он не сидел здесь, на крыльце ее дома, рассчитывая кого-то поймать. Он и не верил, что появится кто-то, кто может угрожать им. Он дежурил здесь в этой промозглый, бесконечный субботний вечер лишь потому, что знал – ей и Джессике не на кого больше рассчитывать.
Он знал, что такое страх, беспомощный страх одиночества.
– Иногда вы кажетесь мне отличным парнем, детектив, – сказала Грейс совершенно искренне.
В ответ он лишь хмыкнул.
– Отразите свое мнение в письменной форме, ваша честь. Я его пришпилю на стенку над своим рабочим столом. Это лучшее, что вы сказали мне за все время нашего знакомства.
Воцарилось молчание, полное доброжелательства. Конечно, долго это продолжаться не могло. Грейс решила ничего не скрывать от него. Она поделилась с ним тревожными сведениями:
– Вы опять скажете, что у меня паранойя, но вскоре после вашего ухода я обнаружила, что из галереи наших семейных фотографий исчезла одна. Фото, где мы с Джессикой.
– Ну и что?
– То, что неизвестный вновь взялся за дело. Фото похищено.
Выражения лица Марино она в темноте не видела.
– Вы хотите показать мне место преступления? – спросил он с явной неохотой.
– Хочу, – решительно заявила Грейс и этим сразу разрушила интимность их беседы.
Они проследовали вверх по лестнице, и она ткнула пальцем в пустое место на стене.
– Фотография была здесь. – Грейс продемонстрировала ему шляпку бесполезного гвоздика.
Тони наклонился вперед, изображая из себя дотошного детектива, и ее рука непроизвольно коснулась его груди. Он совершенно промерз во время своего добровольного дежурства, и ей вдруг захотелось своим теплом согреть его. Он стоял так близко от нее, причем на две ступеньки ниже, так что она могла бы положить обе руки ему на плечи, а их лица тогда бы непроизвольно сблизились, и губы могли бы…
Вместо того чтобы смотреть на указанный ему след преступления, он повернулся и взглянул ей прямо в глаза. Грейс откинулась назад, оперлась спиной о перила. Чудо, что они не сломались и она не полетела вниз.
– Было три фото, осталось два… Наши общие фотографии. Вот гвоздик – вы видите?
Грейс что-то растерянно бормотала. Она сознавала это и еще больше терялась.
– Грейс, – мягко обратился к ней Марино, и ей стало приятно оттого, что он обратился к ней по имени.
– Вы считаете меня истеричной дурой, как все… – Ей хотелось сказать: «Как все те женщины, что вешаются тебе на шею, красавчик коп?»
Она, конечно, этого не сказала, но кое-что он понял. Поэтому Тони промолчал, поджав губы.
– Я думаю, что тот, кто принес торт, и украл фото. Он нас пугает, но я не понимаю, с какой целью. – Грейс нашла в себе силы произнести это достаточно твердо.
Он переводил взгляд с пустого гвоздика на нее и обратно.
– Пожалуйста, молчите! – рассердилась Грейс. – Ваше право. Хотя вы только что заявляли, что относитесь к этому серьезно, детектив!
– Опять вы кидаетесь на меня, как бык на красное, – миролюбиво откликнулся Марино.
Его тихий, даже грустный отклик мгновенно отрезвил Грейс.
– Забудьте мой взрыв. Я виновата. Все это игра моего воображения.
– Зачем же так! Факт исчезновения фотографии я приобщу к делу. А дело уже заведено. Вас это удовлетворяет? – Он говорил так, будто был шкипером, выливающим из бочек китовый жир на разбушевавшиеся буруны у вожделенного берега. Вдруг Марино напрягся.
– Тихо! – шепнул он, но нельзя было не подчиниться его команде.
Двумя огромными прыжками он преодолел все ступени крутой лестницы, подхватив с собой Грейс, словно невесомую пушинку. Он пронес ее по узкому коридорчику и ворвался в гостиную.
– Посмотрите в то окно, – сказал он, поставив ее на ноги.
Какой-то момент Грейс пребывала в прострации. Потом она увидела.
За раздвинутыми занавесками мелькнула чья-то фигура и исчезла из виду.