- Я знала, что вы меня этим укрепнете! Возьмите. Он мне без надобности... - она что-то бросила через стол, я услышал негромкий стук...
Спор становился все горячнее...
Я с трудом разбирал ее быструю речь, одиночные словечки, которые Арзамасцеву порой удавалось вставить, были мне ближе, понятнее. Я понял, что инициатором их недавнего разрыва, как часто бывает, явился сам генерал. Он вернулся к семье, к больной жене. Но потом вдруг понял, что его нынешняя любовь слишком сильна, что он не может и часа провести без нее, что она все время у него перед глазами, он слышит постоянно ее голос...
Все тут было очень личным. Хрупким. Однако составляющие их чувств были не однородны. В репликах девушки все чаще проскальзывали упреки. Сначала косвенные, потом и совершенно откровенные недвусмысленные с нескрываемой подоплекой.
Девушка сравнивала свое положение с положением его законной супруги.
- Она генеральша! Ей все! А я...
- Я обещал тебе...
- Опять одни обещания! Все здесь ваше и ничего моего! Я уйду. Хоть сегодня! Вы этого хотите?! Ничего мне не надо!..
Она быстро огляделась.
Я физически ощутил в ее взгляде, в позе неукротимое желание немедленно что-то сломать, разбить. Мне показалось, она бросит сейчас на пол или в Арзамасцева первое, что окажется под рукой...
Взгляд ее скользнул по утюгу рядом со стопкой неглаженного белья, по зобастой каменной жабе из оникса...
На секунду мне стало не по себе. От любви до ненависти один шаг...
Я представил, что бы произошло, если бы девушка запустила в своего немолодого любовника электрическим утюгом или тяжелым прессом- лягушкой...
Каменная жаба из оникса была как чеховское ружье, которое рано или поздно должно было выстрелить в последнем акте...
Но внезапно девушка взяла себя в руки. Она вдруг заплакала, уткнувшись лицом в ладони на столе, Арзамасцев сразу замолчал, перегнувшись через стол, погладил ее волосы...
- Милая!..
Они бросились друг другу в объятья.
То, что произошло затем в спальне по накалу страсти нельзя было даже сравнить с предыдущим...
Я заметил, что для генерала наступила не самая счастливая пора жизни.
Заказ на слежку за его подругой, видеозапись в квартире...
Я переключил монитор на стену в передней, все на тот же залитый солнцем знакомый тель-авивский пляж, тянущийся вдоль еабережной.
Он оставался у меня перед глазами и когда мой мобильник неожиданно прозвонил. Номер звонившего на экране сотового был мне незнаком. Тем не менее я нажал на "О-кэй!" и услышал такой же незнакомый женский голос:
- Я звоню по поводу недвижимости господина Любовича Ю.А....
Я узнал хозяйку кабинета с текстом Указа Петра Первого на стене, поклонницу детективов Тереховой.
- Да, да...
- Запишите: " Проживает в Иерусалиме, Израиль, Шаб-тай -анег-би..." - Она по слогам произнесла название улицы. - Но ни номера дома, ни квартиры... "Шаб-тай -а- нег-би"... Записали?
- Да... - Мне не надо было записывать. Я хорошо знал эту улицу в Гило. - Большое спасибо. Вы очень мне помогли...
- Желаю успеха.
Следующий мой шаг был закономерен.
Арзамасцев и девушка еще находился в ванной, а я уже звонил в Израиль Леа.
" Наш замечательный иерусалимский адвокат!.."
Леа не раз выручала нас, когда в нашем активе, кроме интуиции и чутья, ничего не было. У нее был острый ум и железная логика. Кроме того она работала с частным детективом - молодым необыкновенно смышленным парнем по имени Шломи, как водится в Израиле, тоже бывшим офицером полиции.
Несколько секунд тянулись протяжные безответные гудки...
На пятом, как обычно, включился автоответчик. Я услышал знакомый глуховатый голос.
" К сожалению в настоящее время..."
В Израиле время отставало на час. Леа находилась в Верховном суде, где пользоваться сотовой связью запрещено.
Извинившись, она на трех языках - иврите, английском и русском попросила оставить сообщение, что я и сделал. Неспешно и достаточно обстоятельно...
Я собирался отъехать в армянское шоссе, генерала уже не было в квартире, когда мой телефон неожиданно заработал.
- Говорит Вячеслав Георгиевич... .. - Голос звучал спокойно, даже мягко. - Добрый вечер...
Это был мой заказчик.
Он позвонил мне впервые с начала нашей совместной работы. Но снова увы! -говорил со мной измененным голосом - через платок...
- Мы получили ваш материал...
Речь шла, скорее всего, о первом появлении Арзамасцева в квартире у девушки...
- Фирма решила отметить добросовестную работу частного детектива...
Я подождал продолжения.
- Вам выписана премия. Примите поздравление...
Я поблагодарил. Повидимому, заказу, который я выполнял, придавалось большое значение. Заказчик продолжил:
- Загляните завтра в отделение банка " Вестерн Юнион". Только это я и хотел сказать...
Издательство
А с утра мне на мобильник вызвонил мой новый приятель - золотозубый охранник из издательства "Тамплиеры".
- Алло! Как жизнь?
" Вот уж совсем некстати!"
Мой интерес к приходу девушки в детективное издательство в связи со вновь открывшимися обстоятельствами - появлением на горизонте генерала Арзамасцева - отодвинулся далеко на второй план.
С минуту мы говорили ни о чем.
Я не хотел дать ему понять, что его сегодняшний звонок не ко времени - ведь именно по моей просьбе он развил бурную оперативно-розыскную деятельность.
- Что свежее издали? Новую Терехову?
- Есть кое-что. Но я сейчас о той девушке...
- Ну...
- Она приходила к главному редактору. Секретарь узналаее ее по фотографии. Можешь приехать? Главный, он мужик ничего. Введет в курс дела...
Уж очень он хотел мне помочь. Я вздохнул.
- Ты дежуришь?
- Ну!
- Значит увидимся.
Я проводил девушку на автостоянку и на обратном пути я заехал в "Вестерн Юнион".
Мне нравилась атмосфера западного банка.
Наклейка на дверях изображала круг с перекрещенной запрещающими красными стрелами лошадиной мордой. Надпись на английском и на русском гласила
" С собаками не входить".
Внутри - столики с журналами, вежливые улыбки сотрудниц, неназойливый интерес. " Как поживаете, мистер?" "Погода нас не балует сегодня, правда?"
Мой гонорар уже ждал меня.
Заказчик щепетильно соблюдал условия заказа...
Еще я заскочил в "Лайнс", в гараж, и лишь оттуда погнал на Сокол...
Тянувшееся не одну сотню метров длиннющее здание, в котором размещалось издательство "Тамплиеры" появилось издалека и оно снова вызвало у меня чувство уныния и даже безнадежности.
Когда я подъехал, у здания издательства что-то происходило.
Здесь начинался самодеятельный концерт.
Написанное от руки объявление оповещало о том, что выступают ветераны горячих точек..Оркестранты, все, как один, были молодые мужики. Прохожие, не останавливаясь, кидали мелочь в раскрытый футляр виолончели. Солировал седой с испитым лицом молодой парень в стиранном камуфляже. Мы встретились с ним взглядами. Я положил сторублевку - при нынешнем моем гонораре сущую мелочь - три доллара! Солист одобрительно мигнул. У него были зеленые шалые глаза...
Секьюрити при входе в издательство дежурил на этот раз один, я едва разглядел его в узком темном закутке между тяжелыми культовыми дверями.
Он не показался из своей каптерки.
"Интересно, от кого он охраняет? От поклонников русской Агаты Кристи? От авторов-графоманов?"
- По объявлению, шестой этаж, - я кивнул на ходу. - Привет...
Старомодная кабина лифта подняла меня в приемную главной редакции.
Мой остриженный под лысого, золотозубый коллега снова дежурил здесь. Увидев меня, он включил рычаг, открывавший запор на двери.
- Привет, старик... - Он улыбнулся мне как соучастнику какого-то очень тонкого, известного только нам двоим, розыгрыша или прикола. Прибыл?
- Ну...
- Главный редактор сейчас вышел... - Мой знакомец вынул из тумбочки фотографию девушки, вернул мне. - Держи. Он тут, в редакции. Сейчас придет... Вон его кабинет...
Из украшенной искусственными цветами приемной с ксероксом, с новой офисной мебелью, двери вели к начальству. Место секретаря - сбоку, за столом с компьютером, как и в прошлый раз, было пусто.
- Посиди пока... - Мой закомый показал на стул рядом с собой.
Я заглянул в книгу, которую он читал до моего прихода.
" Смертельное трио"...
Кумир шестидесятых Аркадий Адамов в книге "Мой любимый жанр детектив " перечислил несколько причины популярности жанра. Кроме динамичного сюжета и ряда других, он назвал еще и тайну, неизменно лежащую в сердцевине детективнй фабулы. Чаще всего ею становилась тайна жизни и смерти, загадка, которая никогда не переставала привлекать к себе читательский интерес...
Сегодня издатели безустали эксплуатировали этот интерес в коммерческих целях.
" Прикосновение смерти", "Поцелуй смерти"... Смерть, смерть, смерть..
- Хочешь полистать? - Он кивнул на пачку бестселлеров на столе.
- В другой раз...
Мы с ним любили разные жанры, хотя и тот, и другой назывались одинаково: детектив.
Меня влек полицейский роман - мужское чтение. Его героем был мент. Полицейский. А в основе лежали ментовские или стилизованные под них подлинные истории и авторы их были чаще бывшие менты. Покойный Николай Леонов... А еще Братья Вайнеры, Хруцкий, Александров, Кивинов, Корецкий, Климентьев, Пронин... Этот, правда, не мент. Многое ждал от Георгия Климентьева, от бывших соотечественников, живших теперь за границей...
Но был и другой детектив, тот, который выбирал мой новый знакомый. Роман, написанный на тему придуманных преступлений. Затейливые конфликты. И это тоже могло быть интересно, талантливо. Как "Клуб рыжих" Конан-Дойля. Но это шло уже как бы по другому ведомству. Для меня оно выглядело как суррогат. Я распознавал его с первой же страницы. И это было не мое чтение...
Поговорить не удалось: в приемной появился молодой розовощекий здоровяк, он был с кем-то из сотрудников. Однако, мой коллега тут же его притормозил.
- Валерий Сергеевич...
Взаимоотношения сотрудников с охраной тут были почти панибратские...
- Тут приехал товарищ ... - Он показал на меня. - Помните, я вам говорил...
- Здравствуйте... - Здоровяк обернулся.
Я понял, что лучше, ничего не объясняя, сунуть ему в руки фотографию. Что я и сделал...
- Вот...
Взглянув на снимок, главный редактор что-то вспомнил, но тут же на лице его появилось беспомощное выражение.
- Была тут эта девушка... - Он еще раз взглянул на фотографию и вернул мне. - Я помню. Раза два... Речь, по моему, шла о заказе на литературную переделку какого-то произведения, уже опубликованного за рубежом... Но что конкретно... Убейте не помню!.. - Он смотрел смущенно.
Сотрудник, пришедший вместе с главным редактором, несомненно, его подчиненный, спешил,он тихо кипел и как мог выказывал свое неудовольство вместе с нетерпением.
- Речь шла о каком-то криминальном романе, который мы могли ей заказать... - Главный редактор ничего не замечал. Было видно, что он искренне хочет быть мне полезным.
- Она -автор романа?!
- Нет. Автор, он откуда-то из Киргизии или Узбекистана. Судя по фамилии... Вобщем, из Ближнего Зарубежья...
- Может она литературный агент?
Каждый следующий мой вопрос вызывал целую гамму переживаний на лице мужика, стоявшего рядом с главным редактора, но тот ничего по-прежнему не замечал.
- Я поспрашиваю. Женщина эта сначала обратилась к кому-то из редакторов, а тот уже привел ее ко мне... Я поспрашиваю и дам вам знать через вашего друга... - Он кивнул на секьюрити.
Мобильник мой прозвонил, едва я вышел из приемной .
В качестве позывного я взял музыкальную строчку из песни Владимира Высоцого - " Но был один, который не стрелял..."
Меня искал Рембо.
Президенту "Лайнса" передали, что утром я заезжал.
Видимо, переговоры с очередным клиентом прошли успешно - голос Рембо звучал уверенно, хотя и устало.
- Помнишь мы готовили справку на банк израильский банк "Яркон"...
- Очень хорошо...
Банк " Яркон" я хорошо помнил - небольшой особняк в самом центре Иерусалима, тихий, малопосешаемый, с красавцем секьюрити - эфиопом у входа, он был не из тех известных израильских банков, куда обычно переводят свои пособия новые репатрианты.
- Этот банк сейчас снова возник. Я поднял справку. В нем держали деньги несколько российских фирм. В том числе "Лузитания"... - Рембо прервался, он хотел услышать мою реакцию.
- Интересно... Как ты о нем вспомнил?..
- Мне позвонил один странный клиент... Кстати другая фирма, "Меридор",тоже зарегистрированная по краденному паспорту Любовича, тоже имеет свой счет в банке "Яркон"...
- А что этот клиент?
- Вообще-то его интересует мадридский банк, название израильского он упомянул вскользь...
- Действительно, странно...
- Я потому и звоню... "Яркон" малоизвестный частный банк. О нем и в израильской столице мало кто слышал...
- Клиент представился?
- Адвокат. "Колишевский", "Кальнишевский"?! Фамилия ни о чем не говорит. Извини... - Я услышал, как рядом с трубкой, там, на другом конце провода, с треском раскрылась сигаретная пачка. Потом щелкнула зажигалка. Мне показалось, я почувствовал запах его любимого "Parlamenta". - Он сказал, что пока не решил, но возможно заедет в "Лайнс"... Но у меня создалось впечатление, что он блефует. И сейчас будет... Кстати, я проверил - в городской коллегии адвокатов сказали, что такого не знают...Так как?
У Рембо
Запорное устройство на входе сработало, едва я замаячил на экране монитора дежурного. Мне осталось лишь потянуть дверь на себя и перешагнуть порог.
И вот я снова у себя - в "Лайнсе".
"Мой дом - моя крепость..."
Внизу дежурил мой друг и коллега - в прошлом капитан милиции, выпускник Московской Высшей школы МВД , воевавший в Первую чеченскую кампанию.
- Что-то давно тебя не видно... - Он вышел за барьер дежурной части, чтобы поздороваться.
- Скоро еще надоест мне открывать...
- Возвращаешься?
- Со следующей недели...
Наша юная змейка - секретарь наверху встретила меня обычной своей шедшей не от сердца, опасливой улыбкой, которой всегда пользовалась в нашем, в основном, мужском грубоватом коллективе:
- Кофе?
- Спасибо. Шеф пил?
- Как раз собирается...
- Тогда с молоком и сахаром. В мою кружку...
Я повесил на вешалку в углу куртку.
Секретарь успела доложить обо мне Рембо. Таков был порядок. Дружба -дружбой, служба -службой...
- Шеф ждет вас...
Рембо встретил меня в дверях.
- Думаю, адвокат вот-вот появится...
Звонок неизвестного клиента обещал высветить неожиданные криминальные связи на рынке российского бизнеса, тайные пути отмывания грязных денег, новые течения направлений перекачки денежной массы. Такие непредвиденные открытия наполняли наш информационный вакуум, но были интересны и сами по себе.
Не из-за одних же гонораров, в конце концов , пришли мы когда-то в уголовный розыск, а потом и в частный сыск!..
- ...Он говорил так, словно обращается в первое попавшееся детективное бюро по дороге... А ведь наш офис не на проезжей части. - Рембо делил внимание между мной и монитором. - На самом-то деле, я уверен, он с самого начала выбрал именно нас. Его интересует не мадридский банк, а "Яркон", и он знает,что мы занимались этим иерусалимским банком. А ломался он, думаю, больше для вида, чтобы сбить цену... Да вот он, кажется!
Рэмбо увидел своего гостя первым - случайно бросил взгляд на экран монитора и сразу прервал себя на полуслове.
Поджарый высокий человек вышел из припарковавшейся у тротуара "ауди", в руке он держал кейс.
Несколько минут мы молча следили за ним.
Мужчине было под сорок, на нем была расстегнутая на груди куртка с оранжевым ярким подбоем, которую, он словно накинул в последнюю минуту, под нею виднелся серый пиджак и черные брюки... Униформа?
Наш гость запер "ауди", через стоянку служебных машин, прямиком направился к дверям. Позвонил.
- Здравствуйте... - Ответ дежурного на наружном трансляторе не заставил себя ждать. - Чем могу быть полезен?
- Мне необходимо встретиться с президентом Ассоциации... - у прибывшего оказался высокий требовательного голос.
- Представьтесь, пожалуйста...
Посетитель назвал себя.
Дежурный позвонил в кабинет:
- Тут господин ... - Я снова не разобрал: "Колишевский", "Кальнишевский"?!
- Его нет в списке...
- Давай примем его...
Замок внизу тотчас сработал. Мы следили за происходящим по монитору.
Дежурный встретил гостя у двери.
Теперь я смог его лучше рассмотреть. Высокий, худой, с тонким хрящеватым носом. Правда, в бедрах он выглядел шире, чем в плечах...
- Паспорт, пожалуйста... - Дежурный был безукоризненно вежлив.
- О, черт! - Гость схватился за голову. - Надо же... Просто выскочило из головы!
- К сожалению, ничем не могу помочь...
Дежурный протянул руку к запорному устройству, он действовал полностью согласно инструкции.
Мы не вели переговоры с анонимными клиентами. Это было принципом, которому мы неукоснительно следовали с первого дня основания фирмы.
Добросовестному клиенту не надо было скрывать от нас, кто он. Наш партнер мог положиться на полную конфиденциальность отношений.
Не сотрудничали мы и с бандитами. Нашим твердым правилом было контролировать заказчика. Клиент давал подписку о предоставлении нам права проверить, не причинен ли в дальнейшем вред физическому лицу, на которого был принят заказ. В случае подозрения о том, что человеку причинен ущерб мы оставляли за собой право информировать правоохранительные органы.
На киллеров мы не работали.
Возвращать долги без юридического обоснования не брались. Ограничивались поиском должника или его имущества.
"Выбивать долги" было не по нашей части...
Мы вели конкурентную разведку.
- Но у меня очень срочное дело... - Посетитель был не из тех, кто пассует перед первым же препятствием. - Я разговаривал с вашим боссом. Пожалуйста, узнайте, может меня все-таки смогут принять...
Дежурный потянулся к аппарату прямой связи.
- Тут клиент. У него срочное дело. И нет паспорта... - он объяснил ситуацию, которую мы уже знали.
Рэмбо хмыкнул:
-Хорошо, зарегистрируй со слов. И пусть пройдет. Все ясно? Последнее служило сигналом - инструкцией дежурному, что он должен сделать дополнительно.
- Вас понял.
Встретить нашего гостя к лестнице вышел я, таков был порядок..
Мы поздоровались сухо. Со мной вновьприбывший держался свысока, даже заносчиво. Я показал, где повесить куртку, кивнул на кабинет президента Ассоциации:
- Прошу.
Он двумя руками одернул пиджак сзади, двинулся к двери.
Рэмбо поднялся за столом.
- Адвокат Калиншевский... - назвал себя клиент. Не "Колишевский", и не "Кальнишевский"...
- Мне нужна бизнес-справка о деятельности некоего мадридского банка, в котором я держу деньги. Ответственные финансовые рекомендации... Это возможно?
- Я думаю, мы в состоянии помочь... - Рембо пожал плечами.
- Мне интересно, как у них идут дела...
- Это обычная наша работа. Вы сказали, что банк находится в Мадриде...
- Вы его наверняка знаете... Как только мы подпишем договор я назову его...
- Не вижу проблем...
- И как скоро вы сможете сделать? - Адвокат держал себя как крутой бизнесмен, ценящий свое время.
- Это зависит от уровня привлекаемой информации. От суток до трех.
- Могли бы вы составить обстоятельную справку вроде этой? Посетитель достал из кейса сколку бумаг. У него было все продумано.
Клиент положил бумаги на стол. Рэмбо полистал их, передал мне.
Это была бизнес-справка по банку "Яркон". Я немедленно узнал ее. Я сам готовил поручение адвокату и работавшему с Леа в спарке частному детективу Шломи по разделу "работа с российскими фирмами".
э Сколка показалась мне тоньше обычной. Я перевернул ее, взглянул на последний лист. Раздел, посвященный российским фирмам, тот, что готовил израильский частный жетектив, отсутствовал. Справка обрывалась на полуслове.
Рембо, естественно, тоже не мог не узнать наш документ. Он снял трубку. У телефона на другом конце провода был руководитель Информационного Центра.
- Мне нужна копия нашей справки на банк "Яркон". Да. Прямо сейчас. Пожалуйста...
Несколько минут мы сидели молча. Вскоре в приемной послышались шаги.
Главе Информационного Центра" Лайнса"на вид можно было дать не более двадцати. Нежное мальчишеское лицо, острый взгляд из-за чистейшей воды прозрачных стекол очков - типичный портрет фаната-компьютерщика, может, хакера.
Он поздоровался, положил стопку бумаг перед Рэмбо. Она была заметно толще той, что принес посетитель.
- Вот...
Ни слова не говоря, Рембо передал клиенту несколько первыех страниц.
Тот тоже узнал документ.
- Это он. Дело вот в чем... - Калиншевский больше не поднимал вопрос о состоянии дел некоего мадридского банка, в котором будто бы держит свои деньги. - Вы пишите: "Что касается банка "Яркон", то в настоящее время у нас нет прямых контактов с носителями необходимой информации по этому объекту... - Адвокат сделал паузу. Потом продолжил. - Однако, компетентные лица не советуют устанавливать с этой структурой долгосрочные отношения, основанные на больших вложениях..." Для кого эти рекомендации?
- К сожалению, не могу его вам назвать... - Рембо протянул руку, взял лежавшие перед Калиншевским бумаги, присоединил к другим на столе.
- Сколько это стоит? - Колиншевским показал на бизнес-справку.
- Наша такса пятьсот долларов.
- Я плачу впятеро. Но мне хотелось бы знать, кто ее заказал....
Это и было настоящей целью визита Колиншевского - имя заказчика и недостающие страницы бизнес-справки...
Рэмбо покачал головой. Он поднял со стола справку, передал начальнику Информационного Центра.
- Я могу идти?.. - спросил тот.
- Да.
"Лайнс" не выдавал своих клиентов.
Поэтому у нас не было разборок с клиентами, с их крышами...
- Мы не называем своих заказчиков. И вас я тоже не назову, если вы им станете...
- Я уполномочен рассмотреть вопрос об увеличении вашего гонорара...
- Мы уже рассмотрели этот вопрос, - Рэмбо не собирался никого сдавать .
- Балаган...
Чем-то знакомым повеяло от словца, которое уже давно не слышал. Но в этот момент я об этом не задумался.
- Я позвоню вам, - адвокат поднялся.
Я снова проводил нашего гостя, на этот раз только до лестницы. Внизу его принял секьюрити, проводивший адвоката к выходу.
Когда я вернулся в кабинет, Рэмбо уже включил экран.
Вскоре раздался звонок дежурного:
- Адвокат все наврал. Человек с такими установочными данными в этом адресе не проживает. И, вообще, прописанным в Москве не значится..
- А как насчет номерных знаков машины?
- Владельцем значится некто... - Он назвал фамилию. - Выписан из Москвы в связи с привлечением к уголовной ответственности год назад... Думаю, этот человек, что сейчас был здесь, пользуется машиной по его доверенности...
Рембо обернулся ко мне. Запутанные расследования его возбуждали. Он позвонил Начальнику Информационного Центра:
- Я жду тебя. И снова захвати справку...- Он улыбался.
Разбор полетов
- Вот этот раздел...
Рембо заглянул в конец документа.
- Тут тридцать страниц конфиденциальной информации. Именно их нам предлагают продать... - Он посмотрел на меня. - Может нам стоит выпить чайку? "Эрл-грей". Ты как?
- С "бергамотом"...
Он позвонил секретарю и снова вернулся к справке.
Теперь его интересовал именно этот отсутствовавший в сколке бумаг Калиншеского раздел о работе банка "Яркон" с российскимми фирмами.
Внезапно он что-то заметил, обернулся ко мне.
- Знаешь, где я это еще раз видел? - Рембо вышел из-за стола. Именно это, но в другом формате... В жизни не угадаешь!..
Он прошел по кабинету, вычерчивая туфлями замысловатые орбиты.
- Помнишь, тайник в кейсе генерала Арзамасцева? Эта часть бизнес-справки, которая была спрятана под крышку...
Я поймал взгляд юного главы Информационного Центра за его чистейшей воды совершенно прозрачными стеклами очков, он снисходительно наблюдал за нами. Взгляд был по-мальчишески ясен. Я прочитал в нем лишь интерес профессионала- хакера, одержимого идеей глобального взлома чужих секретных сайтов.
Криминалистика начальника Информационного Центра не интересовала...
Рембо, повидимому, это тоже заметил, потому что сразу отпустил программиста. Перебросил мне на стол часть страниц.
- У Арзамасцева было все зашифровано, отсутствовали трафареты, полные названия фирм... Но это все тот же анализ, который для нас делал иерусалимский детектив...
- Шломи...
- Да, Шломи... Постой! - Рембо перестал мерять ногами кабинет, быстро вернулся к столу. - Вот так номер! - Он потряс верхней страницей. - Тут упомянут какой-то российский Фонд... Это же его, Арзамасцева!.. Фонд Изучения Проблем Региональной миграции. Выходит, он прятал от кого-то справку на свой же Фонд!
Рембо сделал и еще открытие.
- " М-R" - это наверняка "Меридор", а " L- IA" - "Лузитания"... Все наши фирмы -однодневки. На фамилию "Любовича" и его соучредителя в России зарегистрировано не менее пятидесяти фирм и все незаконно... И, представляешь, все клиенты одного небольшого иерусалимского банка!
Дальше открывался простор для разного рода догадок.
- Адвокату требовалась именно та часть справки, что была в тайнике у Арзамасцева, и данные на заказчика...
- А кто заказчик? Нам известно?
- Заказ прошел через шесть фирм. Установить его практически невозможно...Но,
вспомни: генерал никого из подчиненных не послал за кейсом! Предпочел приехать самому... И где он ее прячет - в тайнике...
Рембо снова поднялся, вышел из-за стола.
- Скорее всего бизнес-справку заказал сам Арзамасцев ...
Раздался звонок - секретарь попросила Рембо ответить по городскому телефону. Он успел спросить:
- Как там насчет чая? Готов?!
Пока он разговаривал с клиентом, секретарь принесла чай.
Передо мной наша тоненькая змейка поставила мою персональную чашку с групповым портретом коллег и моим собственным - в попавшей на снимок фотографии со стены этого кабинета. "Три мента" - Рембо, я и Пашка Вагин...
Я явственно помнил утро, когда было сделано фото.
Были майские праздники. Накануне нас прислали на усиление...
Центральный Парк Культуры и Отдыха имени Горького. Пять утра. Тусклый рассвет..
Мы только что закончили двигаться цепочкой по Воробьевым горам по направлению к Зеленому театру. Грабитель, которого задержали ночью, успел выбросить снятые им с жертвы часы - основное вещественное доказательство преступления...
Следователь потребовал, чтобы часы нашли, иначе дело развалится.
Всю ночь мы провели в отделении без сна, ожидая, когда рассветет. И вот мы идем между деревьями на расстоянии шага друг от друга, не отрывая глаз от земли. Моим соседом справа был Пашка, слева шел Рембо. Пашка чуть приотстал. Что-то прикольное пришло мне в голову. Я перемигнулся с Рембо, снял с руки свой "ориент" и незаметно положил справа под Пашку...
Я ждал, что он заорет: "Вот они!"
Но, видимо, Пашка заметил маневр, поэтому, не поднимая шума, поднял мои часы и сунул в карман...
Мы продолжали поиски. Пашка продолжал делать вид, что ничего не произошло, как ни в чем не бывало, смотрел себе под ноги...
В конце-концов я трепыхнулся:
- Пашк!
- Ну чего?!
- Как там с часами?
- С какими ?!
- Да, ладно...
- Не понял! С какими часами?!
Шутка вышла мне боком. Пришлось пообещать бутылку. Там, на Воробьевых горах, мы и сфотографировались. Втроем...
Рембо, наконец, закончил говорить по телефону, несколькими глотками допил остывший чай. У него была такая же большая фирменная чашка, как и моя. С теми же картинками. Он взглянул на меня.
- А теперь кофейку... Ты как?
Я не возражал.
Секретарь с неизменной улыбкой неслышно сменила чашки, бесшумно закрыла за собой дверь.
Рембо не терпелось продолжить. Разговаривая по телефону, он не переставал думать о визите Калиншевского и даже сумел продвинуться в своих предположениях:
- Твоего заказчика бизнес-справка не интересует. Иначе он бы действовал через тебя...
- Так.
- Выходит, Калиншевский из другой команды. По тому, как повел себя Арзамасцев - не послав никого за кейсом, можно сделать вывод: он не доверяет ближайшему своему окружению. У него сильная оппозиция внутри Фонда! Калиншевский представляет этих людей...
В этом был смысл.
Какая-то группа внутри руководителей Фонда охотилась за бизнес-справкой, которую заказал Арзамасцев. Они организовали кражу кейса, но документ не нашли. Сейчас им каким-то образом стало известно, что бизнес-справку готовили мы и они прислали своего человека...
Бунт на корабле?!
Мне тоже удалось внести лепту в общаг разбора полетов.
Я вдруг вспомнил:
- Когда ты отказался сдать клиента, заказавшего справку, Калиншевский сказал: "балаган какой-то..." Помнишь?
Рембо молча взглянул. Словечко ни о чем не говорило ему.
Между тем в одной стране на Ближнем Востоке оно было весьма распространено в качестве ругательства, поскольку бранных слов в языке библии не существует.
- Калиншевский жил в Израиле! Не он ли работает с банком "Яркон"... Впрочем, правду никто сегодня не скажет...
- Может Любович?
Я отставил чашку.
- Я уже говорил с Леа насчет него...
- А сам не хочешь слетать?..
Меня останавливал заказ. У Рембо было другое мнение.
- К дому мог бы съездить Бирк.... Я к тому, что адвокат неспроста тут появился... Это только первая ласточка. Я не удивлюсь, если они снова дадут о себе знать. И очень скоро...
..
Прежде, чем отъехатъ, я из машины по мобильнику связался с Иерусалимом и снова попал на автоответчик - Леа опять не было в офисе. Мне осталось только добавить поручение по поводу интересующего нас банка "Яркон"...
Неожиданно мой радар запищал - он принял направленный сигнал неизвестного электронного устройства. Сигнал, скорее всего, поступил с обычного нелинейного локатора, входившего в комплект с другой сканирующей техникой.
Я оглянулся...
За воротами, у тротуара нового жилого дома было стояло несколько машин, но мое внимание сразу привлекла одна - "вольво" цвета "мокрый асфальт", припаркованная метрах в пятидесяти впереди.
Она уже отъезжала. За тонированными стеклами пассажиры не были видны.
Водитель точно рассчитал момент начала моего движения. Если бы не радар, я бы выехал несколькими секундами позднее и сидевшие в "вольво" позволили бы себя обогнать.
"Отличная позиция для машины, из которой ведется скрытое наблюдение..."
Но существовала ли в действительности связь между моим и его стартом?!
Не поехала ли у меня поехала крыша? Налицо были все признаки медленно, но верно развивавшейся мании преследования...
Я намеренно мешкал.
"Вольво" вынуждена была оставить меня, погнала дальше. Вскоре она уже сворачивала на Хорошевку...
Я запомнил номер машины, а еще через минуту записал его.
Происшедшее или только придуманное мною изменило мои планы.
Я поехал не в сторону Беговой, а в обратную сторону, к Куусинена. На первом же светофоре развернулся. Это не было, конечно, панацеей. В слежке за мной могли участвовать несколько машин. В этом случае в "вольво" цвета "мокрый асфальт" сидел, скорее всего, один человек...
Мне не терпелось проверить номер "вольво" по своим записям.
При первой представившейся возможности я съехал с трассы. Несколько машин прошли следом за мной, я мельком отметил их цвета и марки. Снова свернул.
Я притормозил на тихой улочке, недалеко от знаменитого "аквариума", я не заметил ее название. Давно обжитые хрущебы с высокими, под четвертые этажи, деревьями, не новый молочный магазин - бывший "продмаг", идущие из школы дети. Одинокий табачный киоск...
Здесь я мог проверить свои подозрения.
Не бежал ли я, как заяц, пугаясь каждого куста...
Я достал блокнот и клочок бумаги с номерными знаками "вольво", которую только что видел...
По объему мой блокнот уступал разве что только книге записей на выездных воротах прирельсового склада средней руки.
Я начал с последних записей - сегодняшних...
Их было больше двух десятков.
"Тойота", "жигуль"... "Жигуль". "Вольво", еще "вольво"...
Меня пасут!..
" Вот же они! Господи!.. "
Номера совпали. Эту машину я уже видел. Сегодня утром! Когда на несколько минут заезжал в "Лайнс", в гараж....
Рембо был прав: визит Калиншевского был только первой ласточкой, нас не собирались оставлять...
" Они приняли меня не от дома в Химках, а от "Лайнса"...
Те, кто следили за мной, прокололись потому что не знали мое правило - записывать номера всех машин, которые я видел вокруг себя, паркуясь, во время исполнения заказа ...
С минуту я провел в состоянии ступора.
" Если бы следил межак, он бы вел слежку за мной от элитного дома. Ему неизвестно о "Лайнсе"...
Главным сейчас было - ничем не выдать себя. Мои преследователи не должны были узнать о том, что мне известно о скрытом наблюдении за мной...
Я вышел из машины, подошел к табачному киоску.
Кто эти люди? Кому я интересен?
Первым делом мне следовало теперь проверить свой "жигуль, а до этого не пользоваться мобильником для переговоров. Я не знал, какую аппаратуру мне могли тайно поставить в машину , пока я отсутствовал.
Продолжает ли функционировать установленное на мобильном телефоне криптографическое устройство против подслушивания. Футляр моего мобильникаспецизделие "ладья" - до этого подавала сигнал, если кто-то пытался снять информацию с микрофона...
Рядом с "продмагом" виднелся телефон-автомат. Я подошел, набрал номер
Информационного Центра "Лайнса".
- Слушаю... - Трубку снял его молодой начальник, с которым мы виделись у Рембо.
- У меня просьба. Пусть кто-нибудь глянет... "Вольво" номерной знак... - Я продиктовал цепочку цифр.
- Сейчас сделаем. Цвет?
- "Мокрый асфальт".
- Сейчас...
Мысли мои тем временем шли все тем же курсом.
" Если наблюдение на этот раз организовал не заказчик, то кто ?"
Я рассуждал от противного.
Менты... Регистрационно- Лицензионная Служба , Федеральная лужба Безопасности...
Все могло быть! И цель, возможно, вовсе не я - я только попал под руку...
И та, и другая и третья контора в последнее время весьма озаботились чистотой рядов российских частных детективов и всюду, где могли, собирали компромат для очередного наезда государственных структур...
Не мог я исключить и шантаж...
Но вряд ли.
- Запишите... - В трубке возник давешний юный голос.
Справку наводил он сам - самый молодой, а, может, и самый одержимый из нас.
- Владелец "вольво" - Сутыгин Василий Алексеевич. Сейчас посмотрим, что можно еще узнать о нем...Одну минуту...
Вскоре я уже знал: Сутыгин приобрел машину около трех лет назад здесь, в Москве.
Из другой базы была извлечена информация о том, что возраст Сутыгина приближается к сорока - и еще кое-какие паспортные данные и, наконец,, третья открыла адрес и домашний телефон собственника...
Сутыгин не имел отношения ни к милиции, ни к другим госструктурам.
Во времена, к которым относились сведения, он работал в автопарке персональщиков на Шлюзовой и, следовательно, был опытным водилой профессионалом со стажем...
Проживал он в Садовниках...
- Спасибо...
- Ничего не стоит.
Я уже отъезжал, когда на моем супер-радаре снова раздались уловленные чуткой электронникой следы другой такой же тонкой аппаратуры..
" Снова они!.."
Если я не собирался подставлять свою шею, как баран, которого ведут на заклание в фильме современного режиссера, надо было действовать. Все не так страшно, когда знаешь, с какой стороны ждать удара...
Мне удалось взять себя в руки.
За мной грубо следили, и я больше не обязан был соблюдать корректность. Я знал место, где мог легко сбросить хвост...
Это был Павелецкий вокзал.
Я погнал прямо туда...
Линейное Управление внутренних дел на Павелецом было не только местом моей последней работы. Мой отчий дом. Тут я знал все и вся.
За это десятилетие Павелецкий расширил пропускные возможности. Он стал заметнее среди других столичных транспортных ворот. Когда я увольнялся, Павлецкий уже принимал в пригородном сообщении полтораста поездов ежедневно. Не менее ста тысяч пассажиров...
Меня здесь знали и могли поддержать...
"Жигуль" я оставил на служебной стоянке и сразу словно преобразился.
Я снова был старшим опером...
Мой взгляд обострился. Я замечал существенное в окружающем.
Рядом в такси садилась беременная женщина и с ней вторая - средних лет. Дочь и мать... Мужчина подал им рюкзачом, но сам не сел. По тому, как он держался, я понял: выпивши... Сколько раз только по этим двум признакам - "поддатый" и "жена в роддоме" я находил насильника...
Через зал для транзитных я прошел наверх в Комнаты отдыха, служебной лестницей спустился на крытый перрон и через пару минут, отстранив молоденького автоматчика у входа, который не успел ничего сообразить, уже входил в дежурную комнату...
- Смотрите, кто к нам пожаловал...
Дежурный - белоглазый тучный капитан - двинулся мне навстречу, едва я показался за большим квадратным стеклом, отделявшим посетителей от милицейской святая святых.
Автоматчик в коридоре не замедлил среагировать - показал личико в квадратном окошке двери.
- Милости просим...
Мой белоглазый приятель был в запарке: беспрестанные звонки, развод второй смены постовых, отправка маршрутников, а, главное, обеспечение транспортом руководства, секретариат, нарочных. Всем срочно понадобилось в дорогу - в Главк, в прокуратуру, суды...
Дежурный сразу положил на меня глаз как на водилу и потому был особенно приветлив:
- Какие люди! И до сих пор не под стражей?!
Он и не представлял до какой степени близок к истине...
- Типун тебе!..
- Ладно... Ты куда сейчас? - Он спросил вроде бы без задней мысли, но я вырос в системе - для меня в ней не было тайн.
- Увы! Я без машины. Мне нужно такси...
- Какие дела?! Звони диспетчеру?- Он кивнул на коммутатор оперативной связи. - Рассчитаешься через ресторан... А что твой "жигуль"?
- Отдыхает...
В Садовниках
Таксист пригнал прямо к дверям - малокровный, без малейших признаков растительности на лице. Всю дорогу он пытался втянуть меня в разговор. Его бзиком была безжалостная азербайджанская мафия...
Мое молчание лишь частично охлаждало его пыл.
Между тем мне было о чем подумать.
Я ломал голову над тем, как проведу проверку хозаина "вольво", пока не убедился, что все бесполезно.
" Ладно, на месте решу..."
В последний момент всегда что-то подвертывалось под руку неожиданный повод для разговра рождала случайная ситуация...
"Но откуда у простого водилы "вольво" ?! - рассуждал я. - Это не "жигуль", не "нива". Сутыгин, должно быть, отдал за нее немалые деньги..."
Район Садовники, где жил водила, я знал плохо и оттого недолюбливал.
Я въезжал в Садовники, так ничего и не решив, не представляя, как поведу себя на месте, с чего начну разговор с соседями.
" Сам-то он вряд ли окажется дома в такое время..."
Тем не менее желание немедленно узнать, кто ведет наблюдение за мной и по какой причине, было уже сильнее меня...
- Приехали, - обернулся ко мне водитель.
В голосе его слышались беспокойство и неуверенность.
От подъезда в нашу сторону направлялись двое парней в куртках, в теплых кепках, которые в эту зиму стали опять популярны и, можно сказать, вытеснили черные вязанные бандитки. Оба приостановились, глядя на подъехавшее такси - кого-то ждали...
- Жди меня... - Мне было не до них.
Я оставил задаток - таксист должен был вернуть меня назад, на Павелецкий. Мы договорились об этом на вокзале.
Сейчас, думается, он пожалел об этом, но то, что он везет мента, обязывало и не позволяло пойти на попятный.
- Вы там это... Недолго?.. - Он кивнул на парней. - Район тут видите сами какой...
Я словно оставлял его в Марьиной Роще времен знаменитого Хитрова рынка.
Владелец "вольво" жил в пятиэтажной "хрущебе" первого призыва, сильно почерневшей от времени и осадков, в подъезде, из которого только что вышли оба поддатые парни.
Они прошли рядом, не заметив меня.
Что-то отвлекло их внимание. Я услышал имя - "Колян"...
- Я точно говорю, Колян... - произнес тот, что был моложе и ниже ростом. - Тут всего десять минут идти...
- Супер ближе... - отмахнулся второй.
Я двинулся в подъезд, твердо рассчитывая набрести на словоохотливую одинокую пенсионерку. Район был обжитой, соседи наверняка притерлись и могли рассказать друг о друге немало интересного.
Помочь мне должен был вид коврика у двери. Коврик у пенсионерки должен был быть аккуратным, с простым орнаментом...
Что же касается самой двери...
Следы переставлявшихся дверных замков обычно не свидетельствовали в пользу хозяев - тут жили люди, терявшие ключи, вскрывавшие двери. Такое чаще происходит по пьянке...
Я нашел аккуратную дверь, удовлетворявшую моим требованиям. Позвонил.
- Открыто! - ответил молодой голос.
Я понял, что ошибся, но отступать было поздно. В нос тотчас ударил спиртовой запах и дым сигарет.
- Не закрывай! - крикнул тот же голос.
Я прошел внутрь, готовясь увидеть большую подпившую компанию за столом, но увидел лишь пьяненького паренька в инвалидном кресле, в очках.
Парни, которых я встретил у дома, без сомнения, вышли именно отсюда.
Инвалидность хозяина объяснила безупречное состояние коврика под дверью. Им практически не пользовались.
- А чего Колян? - С хода спросил я. Мы с Коляном словно знали друг друга тыщу лет. - Уже свалил?
Паренек отозвался охотно:
- Они и Серый в супер пошли... - Мы поздоровались. - Только сейчас... Ты их еще догонишь...
- Да, ладно... - Не снимая куртку, я притянул к себе ближайший стул.
- У тебя дело к Коляну?.. - Со стула свешивалась его ступня в ортопедическом ботинке, она было странно повернута.
- Нужен мне...- Я не стал уточнять.
- Скоро будут... - Парень изъяснялся отрывисто, в бесстрастной блатной манере, чем немало меня озадачил.
На вид ему было не больше семнадцати. В этомо возрасте многие тянутся к криминальной романтике. Было такое и со мной.
Времени на расспросы оставалось немного. Колян с Серым могли вернуться в любой момент. Супер, о котором шла речь, не мог находиться где-то у черта на куличках.
- У меня, оказывается, знакомый живет... В этом подъезде... - Я сразу завел свое. - Ты, наверняка, знаешь...
- Кто? -живо спросил он.
- Водила. Василий Алексеич...Сутыгин.
- А, Дядь Вась...
Все стало на свои места. Сутыгин был для него Дядь Вась. Я разговаривал с пацаном.
- Как он? " Вольво" его еще бегает?
- У него "лада", - пацан шевельнул ногой в инвалидном ботинке.
- А "вольво"?
Я двинулся к цели кратчайшим путем.
- Она не его...- Пацан был доволен: он мон продемонстрировал взрослому свою информированность. Мне даже не пришлось расспрашивать.Фирме купила "вольво" и на него записали... А доверенность оформили на себя. "С правом продажи"... И техпаспорт сразу взяли себе...
- Деловые... - Признал я. - И где она сейчас?
- А он знает?! Его уже не раз трясли...
- ГАИ?
- И менты тоже. Управление по борьбе с экономическими преступлениями...
- А фирма? Я тоже, было, туда оформлялся. Забыл название...
- "Лузитания"!
Это было, как удар под дых...
Любовница Арзамасцева живет в квартире учредителя "Лузитании", ездит на "пежо" той же фирмы... А теперь еще "вольво", из которой за мной следят...
Возможно я даже дернулся от неожиданности.
Пацан что-то почувствовал.
- Это страховая фирма. Страховка недвижимости... Чего? Они тебя тоже кинули?
Но я уже успел придти себя:
- Нет. Я оформлялся к ним, но не работал...
- Никому из работяг не заплатили. В понедельник пришли на фирму, а ее уж нет. Лопнула... .
- То-то я его давно не вижу, Василия...
- В автопарк вернулся...
Я узнал все, что хотел. Мне больше нечего было здесь делать.
Я поднялся.
- Побегу...
Пацану не хотелось меня отпускать.
- Да погоди, скоро они уже придут.
В другое время я бы остался: меня заинтересовала его судьба, мальчишки -инвалида в дурной компании, но с приходом его подпивших друзей собственное мое положение в этой квартире могло серьезно осложниться. Я поспешил уйти.
- Встречу по дороге. Ладно. Давай...
Я действительно встретил обоих. И Коляна, и Серого. Они уже входили в подъезд, занятые своим снова не обратили на меня внимания...
Таксист несказанно обрадовался, увидев меня. Едва я сел, он сразу отъехал.
- Ну народ... Не приведи Б-г жить тут...
- Чего случилось?
- Те двое, в кепках: " Мастер, добавь на бутылку..." Я им говорю: " Вы че, ребята?.. Какую бутылку?!" - Он обернулся ко мне. - Куда сейчас ?
Моя секундная заминка с ответом его смутила.
Вдруг я предложил бы проскочить в Люберцы или Солнцево?! Или в любой другой опорный пункт подмосковной мафии. Я успокоил:
- Как договаривались.
- На Павелецкий?!
Он воспрял духом и больше не умолкал ни на минуту, переходя по кругу одних и тех же тем. Он словно перебирал бесконечные словесные четки...
Мои мысли были заняты своим.
Итак, снова лже-"Лузитания"! Меня окружали фантомы несуществующей фирмы из блока сомнительного иерусалимского банка.
Пока Калиншевский действовал под благовидными предлогами - открыто, те, кто были за его спиной, тоже не сидели, сложа руки...
За мной работала профессиональная наружка...
Рембо был прав: на Арзамасцева шла охота!
И вел ее, скорее всего, кто-то из руководимого им Фонда!
Пока это касалось меня лишь косвенно.
Но кто знает, что произойдет, когда мой заказчик и эта внезапно возникшая на нашем горизонте враждебная Арзамасцеву команда из Фонда выложат свои карты на стол...
На эти вопросы ответы могли найтись в Израиле.
Леа и ее частный детектив уже прослеживали нити, тянувшиеся от "Лузитании" к Фонду через банк "Яркон", и от Любовича к девушке, а, следовательно, к моему заказчику...
Расставшись с таксистом, я, первым делом, набрал на мобильнике иерусалимский телефон адвокатского офиса:
- Шалом...
- Здравствуйте, - я узнал глуховатый низкий голос Леа. - Хорошо, что вы позвонили, а то я уже воспользовалась вашим автоответчиком...
Из ее короткого отчета следовало, что Шломи, оставив свои другие дела, плотно занялся банком "Яркон"
- Кажется, мы смогли вам помочь...
Это было равносильно гарантии. Наш адвокат не бросала слов на ветер.
Однако, следующая же ее фраза была для меня как ушат холодной воды.
- Что касается человека, которым вы интересуетесь...- Леа не назвала Любовича по фамилии. - То с ним вышла осечка. Его нет в живых . Он скончался несколько месяцев назад в больнице Шаарей Цедек - сердечная недостаточность...
В первую секунду я растерялся: это круто меняло все...
Но уже во вторую я понял. Смерть Любовича все осложняло, но перечеркнуть полностью мои планы не могло.
Любович не мог унести с собой на тот свет все тайны, связанные с учреждением десятков фирм-однодневок , сведения о их взаимоотношениях с руководством Фонда Региональной Миграции, связях, позволивших использовать его московскую квартиру для встреч Исполнительного Директора с молоденькой любовницей...
Беда только в том, что Шломи - знавший по-русски только " Как дела?" и " Спасибо " - не мог мне в этом помочь...
Часть третья
"Железный тигр"
Однотонно гудели моторы "боинга".
Я их не слышал.
С первых же строк детектив Джека Хиггинса перенес меня в мужественный мир сильных мужчин...
Начавший накрапывать дождь. Пустынная улица. Ворота тюрьмы, откуда промозглым сентябрьским утром после восьмилетней отсидки вышел главный герой.
- До скорого! - цинично бросил ему охранник.
- В аду увидимся... - огрызнулся Хью Марлоу.
Вышедшего из тюрьмы блатаря приветствовал не только охранник.
В припаркованной к тротуару машине Хью ждали гангстеры - бывшие его друзья - подельники, а теперь враги. Приятели в свое время бесчестно бросили его в беде и начисто забыли на все время , пока он парился на нарах, но сразу вспомнили о нем, как только появилась возможность заполучить двадцать тысяч фунтов с последнего грабежа, которые исчезли вместе с Хью Марлоу в день его задержания...
- Привет братан! - Окликнули его из машины. - Есть одно незаконченное дельце, которое надо уладить! Не считаешь?
- Паш-ли вы! - Хью Марлоу и не оглянулся. - И вообще... Старайтесь держаться подальше!
- Смотри, Хью! Пожалеешь!
О том, что освободившегося из тюрьмы гангстера ждут новые испытания, очень скоро предупредил и полицейский инспектор - ведь дело о том последнем грабеже по-прежнему висит несписанным...
Но Хью Марлоу не тот человек, которого можно запугать.
За его плечами не только восемь лет тюрьмы, там еще была и корейская война, и три года в китайском лагере военнопленных - угольная шахта в Манчжурии, двенадцатичасовой рабочий день ежедневно по колено в воде...
- Если кто-нибудь попробует перейти мне дорогу, я вобью его в землю...
Я читал этот детектив не один раз. И всегда словно впервые.
Дальше действие перенеслось в дешевую гостиницу в Лондоне, в номере которой Хью в свое время надежно спрятал ключ от тайника с деньгами - так надежно, что его за эти годы не смогли найти ни честные полицейские, ни алчные приятели...
Передо мной разворачивались привычные мезансцены западного детектива, на которых с небольшими вариациями всегда разыгрывался один и тот же милый сердцу спектакль...
Меня вернул к действительности голос стюардессы и сразу вслед я снова ощутил гудение металлической массы:
- Господа! Поставьте, пожалуйста, верикально кресла, выдвиньте столики. Через несколько минут вам будет предложен горячий завтрак...
В перелете из Москвы в аэропорт Бен Гурион для меня не было ничего
необычного - я летал этим маршрутом наверное более двух десятков раз...
Послышался стук выдвигаемых столиков...
Я оглядел салон.
Впереди, на экране телевизора, разворачивались неординарные события, намечалась постельная сцена...
- Нам все равно не покажут... - посетовал кто-то сбоку по-русски. Некошерно...
Большинство летевших были россияне, но кое-где виднелись и этнические израильтяне - неожиданно загорелые в это бессолнечное время года, а некоторые и с закрученными косичками вдоль щек, в черных кипах на головах, как и положено хасидам. Они тоже выдвинули столики - компания "Эль-Аль" обеспечивала религиозным пассажирам специально приготовленное для них пригодное к употреблению иудеев - кошерное - питание...
Где-то среди пассажиров находились и знаменитые израильские секьюрити - профессионалы высочайшего класса, получившие право на вооруженное сопровождение самолетов "Эль-Аль" в Москву...
А пару часов назад я еще сидел в своем "жигуле" на Павелецком вокзале.
До рейса Москва -Тель- Авив времени оставалось совсем мало.
И всего несколько минут на раздумье. К вечеру я мог быть уже в Иерусалиме.
Авикомпания "Эль-Аль" летала ежедневно, кроме субботы.
Я выбрал "Эль-Аль".
Израильский заграничный паспорт "даркон" был всегда со мной - он мог мне понадобится как документ прикрытия, со мной же была и "золотая виза", дававшая возможность быстро снять деньги в любом отделении банка...
Я позвонил Рембо - глава "Лайнса" мгновенно сориентировался.
Дежурный схода связался с турбюро по поводу билета...
Пока я гнал в аэропорт, наперерез мне уже мчал "джип" с двумя детективами, которых Рембо послал навстречу . У Белорусского я пересел в "джип" и погнал дальше. В "жигуль" сел Бирк. Рембо ввел его в курс дела, мне не довелось даже коротко проэкзаменовать...
Вечером он должен был вместо меня быть у элитного дома, а утром завтра проводить девушку на автостоянку. На него - бывшего МУРовца и замначальника райотдела - я мог положиться. Со всеми вопросами, которые могли у него возникнуть, Бирку следовало адресоваться к Рембо или связаться со мной по мобильнику...
По дороге я еще успел позвонить в Химки.
Жены дома не было. Но моей целью на этот раз была не она, я думал связаться с ней вечером из Иерусалима, а автоответчик.
Я набрал код и получил доступ к самой последней информации от Леа.
- Шломи готов познакомить вас со своими работами по финансовому праву...
В переводе на обычный язык это могло означать, что частному детективу удалось заглянуть в счета Фонда и фирм-однодневок, зарегистрированных по украденным паспортам, отмывавших теневой капитал в банке "Яркон".
Не слишком оригинальная мысль неожиданно проникла в мой наполненный гудящим металлом "боинга" мир...
Можно было лишь удивляться настойчивости, с какой наши российские предприниматели, в том числе олигархи, независимо от их происхождения, пытались прокручивать свои дела в Израиле, несмотря на все барьеры, которые ставили там перед бизнесменами -выходцами из бывшего СССР.
Вступивший в силу израильский Закон о запрете отмывания грязных денег определил наказание в виде тюремного заключения до 10 лет за легитимацию и внедрение в финансовую систему капитала, нажитого преступным путем.
Чтобы осудить человека за отмывание капитала, достаточно лишь доказать, что он знал, что деньги или имущество нажиты преступным путем. Даже если человек не знал, какое именно преступление послужило источником капитала, это не служило ему оправданием. Для реализации закона израильтяне создали даже специальный орган, подведомственный министерству юстиции...
Еще до принятия этого установления отсидел в тюрьме, в одиночке, шесть лет и был освобожден с невероятными трудностями лишь по отбытию двух третей срока пресловутый Григорий Лернер, он же Цви Бен-Ари, пытавшийся создать собственный российско-израильский банк. Фактически изгнали из Израиля Антона Милевского, жестким преследованиям подверглись финансовые тузы Михаил Черный, Григорий Лучанский...
Убедившись, что я не могу предложить никаких новых объяснений этому , я снова открыл книгу.
Гангстеры, подстерегавшие Хью Марлоу недалеко от тюрьмы, не собирались отказываться от своей доли награбленного и, в конце концов, выследили его в гостинице. Схватка не на жизнь, а на смерть, произошла именно там. Хью остался в живых, совершив рискованный прыжок из окна. И вот снова схватка, но уже с другими бандитами. И в конце хеппи-энд: маленький городок в доброй провинциальной Англии. Скромная, приветливая девушка и ее отец, ставшие объектами преследования бандитской шайки, их-то и выручает из беды бывший гангстер, герой, не боящийся никого и ничего, сильный, надежный, упрямый, живущий по понятиям - неписанным законам совести и братства.
Я посмотрел в иллюминатор: внизу уже показалась гладь Средиземного моря - мы подлетали к аэропорту Бен-Гурион...
Но я читал и читал, и снова не мог оторваться.
Последние страницы "Железного тигра" я дочитал, когда самолет уже бежал по взлетной полосе и пассажиры по обыкновению громко хлопали в ладоши, приветствуя пилотов, совершившим мягкую посадку...
Живой образный бандитский сленг, язык свободных людей, на котором в жизни никто никогда не станет разговаривать...
Крутые, скорые на расправу гангстеры...
А, главное, грубоватые, но бескорыстные и преданные Закону полицейские. Я отлично их представлял, ведь это были мы - Рембо, я, Пашка Вагин, Бирк, наши бывшие коллеги - менты, снова отчаянные, юные, полные надежд; забывшие про синяки и ушибы, полученные на службе; верящие, что все лучшее еще впереди и обязательно сбудется.
Выше звезд, круче крутых яиц!...
В Тель-Авиве стояла мягкая средиземноморская зима, мало чем отличавшаяся от нашего бабьего лета, и одежды людей в аэропорту имени Бен Гуриона отличались существенным разнообразием - от выпущенных из брюк навыпуск теплых рубашек и сандалий на босу ногу до тяжелых курток и высоких дамских сапог.
В глаза сразу бросилось еще большее, чем обычно, количество легко узнаваемых по виткам радиотелефона за ухом секьюрити из охраны аэропорта, в форменных, с короткими рукавами куртках, облегчающих стрельбу и силовой захват, а еще множество вооруженных солдат - одиночек и группами, - с автоматами, карабинами и тяжелыми объемистыми сумками. У себя в России, в Москве, я уже отвык от вида людей на улице при оружии...
До Иерусалима я добрался на такси.
На этот раз израильская столица показалась мне малоприветливой, настороженной
Был разгар арабской интифады, улицы выглядели менее людными, прохожие спешили больше обычного. Школьники легко было узнать по картонным коробкам с противогазами. Шла война...
Однако, как и прежде, когда я здесь жил, по узкой главной артерии улице Короля Георга Четвертого, с трудом разъезжаясь, катили комфортабельные, на два просторных салона, автобусы компании "Эгед"...
Остановка у центрального супермаркета "Машбир"была полна людей.
Профессиональные нищие все так же трясли перед прохожими свои пластмассовые стаканчики с мелочью...
Мне не очень-то везло сегодня...
На Гилель, 6, в Центре, в офисе адвоката, меня ждало короткое послание.
Леа сообщала, что по срочному вызову уехала в следственную тюрьму, на "Русское Подворье" и пока не знает, сможет ли возвратиться до конца рабочего дня. В связи с этим мне приносились вежливые извинения.
Следственный изолятор находился недалеко от офиса. Словечко "руси" в названии изолятора не было случайным. Тюрьма размещалась в бывших хозяйственных постройках, примыкавших к зданию православного собора св. Троицы, принадлежащих Русской Миссии в Палестине. Я мог поехать к тюрьме, прежде мне уже приходилось встречать Леа у выхода...
Я взглянул на часы...
Мог я и поехать ко вдове Любовича.
Леа сообщила точный адрес скончавшегося в больнице Шаарей Цедек Юрия Любовича. Подробности его жизни я мог узнать от вдовы, прожившей с ним последние несколько лет. Она и ныне жила в его квартире в районе Гило...
Я выбрал второе.
Гило
Дом, в котором при жиэни обитал господин Любович, оказался пятиэтажный, окруженный высокими соснами, и в воздухе я ощутил мягкий знакомый запах дачного Подмосковья.
Вокруг никого не было видно и это тоже напомнило Расторгуево или Малаховку в послеобеденный час, перед тем, как спадет жара и на улицах снова появятся дачники и их дети...
Застроенный белым иерусалимским камнем район Гило венчал вершину огромной раскидистой горы, с которого вся израильская столица была видна, как на ладони.
Он долго считался весьма престижным, пока во время последней интифады арабские снайперы не начали его обстрел из деревушки Бейт-Джала, расположенной в непосредственной близости.
К чести муниципальных властей они тотчас приняли необходимые меры. На опасном направлении стекла в домах заменили на пуленепробиваемые, а в наиболее уязвимом месте напротив библейского Вифлеема появилась стена, она закрыла прохожих и автобусы.
И все же удар по престижу Гило оказался весьма чувствителен и, видимо, поэтому таксист, везший меня, накинул к таксе еще десяток шекелей... За риск!
В Москве перед столь ответственным визитом я постарался бы провести небольшую установку на покойного и его вдову, под благовидным предлогом обошел бы соседей - я ведь абсолютно не представлял себе не только ни ее, ни его самого...
В чужой языковой среде я просто не в состоянии был это сделать.
Но, в конце концов, меня ведь по существу интересовала только связка имен
Любович и девушка, жившая в его московской квартире, встречавшаяся с главой Фонда...
Я вошел в вестибюль, осмотрелся.
Дневную почту уже доставили - из здешних небольших почтовых ящичков на треть, а то и на половину высовывались письма. Часть негабаритной корреспонденции попросту лежала на полу. Как и утренние газеты. Чужая почта тут, как правило, никого не интересовала. Я нашел почтовый ящик с фамилией "Любович", из него высовывался длинный банковский конверт...
Где-то на верхних этажах послышались шаги.
Я сунул конверт в карман, двинулся к лестнице.
Любовичи жили на втором этаже. Я позвонил. Короткий звонок гулко отозвался в пустом пространстве квартиры...
Вскоре послышались небыстрые шаги.
Открыла моложавая блондинка с бескровным отекшим лицом. Прежде чем повернуть ригель замка, она несколько секунд рассматривала меня в дверной глазок.
- Вы ко мне?
- Да, здравствуйте...
Мне необходимо было, чтобы меня пригласили войти.
- Я был соседом Юрия Афанасьевича в Москве. И вот неожиданно оказался здесь, в Иерусалиме... - Последнее - по поводу "неожиданности" - было истинной правдой. Я был абсолютно искренен. - Хотелось бы несколько минут поговорить с вами. Да и другие соседи тоже интересуются, просили узнать, как все с ним случилось...
- Заходите... - сказала женщина кротко.
Квартира оказалась двухэтажной, богато обставленной, короткая лестница сбоку вела в нижнее помещение. Впереди виднелся большущий балкон, к которому примыкала такая же просторная светлая кухня.
- Вы надолго сюда? - спросила женщина.
- Завтра я еду в Эйлат...
Мы стояли друг против друга. Я незаметно рассмотрел ее. Долгоносая, высокая. Бледные некрашенные губы. Выщипанные брови. Джинсовая рубаха, брюки. Плоская грудь . Светлые глаза. Вся какая-то безцветная.
"Типичная вешалка..."
На вид ей можно было дать не больше тридцати восьми. Визит застал ее врасплох, но не огорошил. Она никуда не спешила.
- Посидите,- женщина показала на кресло. - Пить хотите?
- Спасибо. Не беспокойтесь.
- Я сейчас... - Она направилась к лестнице в нижнюю половину квартиры.
Я снова осмотрелся.
Мебели в огромном салоне было немного: два внушительных размеров кожаных кресла и такой же громоздкий диван. Комплект этот, встречавшийся в большинстве иерусалимских домов, тоже назывался салоном.
В комнате стоял кроме того овальный стол и цветной, на колесиках, телевизор с гипертрофированным, как все в этом салоне, экраном, подходившим, скорее, студии, нежели частной квартире. Еще я заметил несколько интересных картин на стенах и живые цветы вдоль подоконников...
Хозяйка вернулась быстро. Этих минут ей хватило, чтобы переодеться и навести макияж. На ней была теперь длинная юбка с разрезом, под кожаным пиджачком виднелась кофточка с довольно глубоким декольте.
- Пейте, пожалуйста, - она поставила на стол бутылку с минеральной водой, стаканы. - Вы как здесь? Как новый репатриант - оле хадаш? - Она устроилась против меня, в другом кресле.
- Туристом. Я не спросил, как вас зовут?
- Елена. Можно Лена. Вобще-то, в Израиле мы все Иланы...
- Вы давно здесь?
- Восемь лет. С Юрием Афанасьевичем мы уже тут познакомились...
У нее была чисто русская внешность и, следовательно, получить израильское гражданство она могла только в браке с человеком, имевшим право на репатриацию.
Она угадала мою мысль.
- Я приехала с первым мужем. Он тут умер. Потом встретилась с Юрием Афанасьевичем... Пять лет назад...
- "Афанасьевич" - редкое отчество у евреев...
Она выразительно взглянула на меня. Красноречивого этого взгляда для меня было достаточно.
" Любович получил израильское гражданство тоже в результате супружества!.."
Я почувствовал в моей собеседнице человека неболтливого и спокойного.
Наверное, я мог бы спросить ее напрямую:
" Кто эта девушка, что живет в московской квартире Любовича ? Вы ее знаете? Кто она ему? "
Скорее всего она бы ответила. Мы бы поговорили минут десять и расстались довольные друг другом.
Но как профессинал я не мог рисковать.
Для начала мне предстояло услышать о жизни новоявленных израильтян, о их поездках по Стране, о турах по Средиземноморью и большинству европейских столиц.
Чем еще могли поразить российские репатрианты бывших соотечественников?!
Однако мне повезло: зарубежные вояжи Любовичей оказались в плоскости моего интереса...
- Я несколько раз была в Турции... А с Юрием Афанасьевичем мы слетали в Лондон, в Амстердам. В Бремен... После первого инфаркта он не рисковал ездить один...
- Почему в Бремен? - Я удивился.
- Там у него дочь. У нее страховой бизнес....- Она снова вернулась к поездкам. - До этого он поколесил по Европе! Ого! С израильским паспортом дорога везде открыта. Кроме США и, кажется, Канады...
- Арабских стран... .
- Он и там был. В Ираке, в Сирии... Но по советскому паспорту. Только в Россию ни разу...
Я прикусил язык.
" Пять лет не был в Москве! А элитному дому, там, где его квартира, от силы два года! "
Женщина что-то почувствовала, потому что спросила:
- Вы его близко знали?
- Как сосед. Не больше... Иногда мы заходили друг к другу. Интересный был человек...
- Он на своем веку повидал многое... -Похоже, она была рада мысленно вернуться в свое недавнее прошлое. Разговор со мной не был ей в тягость. И в тюрьме сидел, и в больших начальниках ходил... Чем только не занимался. И портным был, и следователем..." Этой рукой, он говорил, я и Брежневу руку пожимал. И Андропову. И Джуне. И маршалу Жукову..."
- Кем же он был?
- Я тоже спрашивала. Он только смеялся...
Я, кажется, уже представлял себе прежний род деятельности этого человека: он трудился все на то же могущественное советское ведомство, что и Арзамасцев, и Хробыстов...
Я спросил из чистого любопытства:
- В каком же он звании ?
- Полковник. Но форму не носил. У них свои традиции. И праздник свой...
" Еще бы!.." - Я отлично знал его:
- " День чекиста!" Двадцатое декабря... - я на время отдалился от узко-деловой задачи, которую перед собой поставил.
- Вы тоже из них?!
- Да нет, - я перевел разговор. - Как хоть он выглядел в последние годы? Потолстел?
- Сейчас покажу... - Она спустилась на нижний этаж и вернулась с фотоальбомом.
- Это мы на Мертвом море...
Я вперился глазами в снимок.
Водная гладь , в которой невозможно утонуть в виду ее плотности. За ней, дальше не особо гористый берег Иордании. На переднем плане был пляж, выпачканные целебной грязью фигуры...
- Это в санатории, в Эйн-Геди...
Любович оказался живчиком-стариком.
Чекист действующего резерва смотрел в объектив с наивным стариковским торжеством - в купальных трусах, коренастый, напрочь лишеный шеи, с мускулистым коротким туловищем и такими же короткими руками...
Фотографировала, видимо, Елена-Илана - на снимке ее не было.
Вместо нее рядом с Любовичем стоял молодой рыжий мужчина,очевидно, его знакомый, худощавый, с острой лисьей мордочкой - оба были по шею вымазаны грязью Мертвого моря.
Продолжая разговаривать, я неспеша листал альбом.
Сюжеты отличались многообразием...
Мужское застолье в эйлатской гостинице на Красном море, парад российских ветеранов в Иерусалиме- колонны пожилых людей, обилие медалей и орденов. На тротуарах недоуменные лица израильтян - у них не приняты нагрудные наградные знаки...
Снова мальчишник - то ли новые русские, то ли криминальные авторитеты. Характерные типы внешности...
Женщина с охотностью поясняла:
- А это мы в Иерусалиме с известным здешним бандитом. С Ционом Даханом... - Знаменитый гангстер - сравнительно молодой еще человек сидел за карточным столом вместе с Любовичем и его женой. - А это дочь Виктора Афанасьевича...
У дочери Любовича оказалась квадратное, но, вобщем, приятное лицо, совиные круглые глаза, к тому же широко отставленные, крупные, ярко накрашенные губы...
- Дочь его была здесь?
- А как же! Прилетала на похороны... И потом, когда вступала в права наследства. Эта квартира ее. По завещанию...
- А вы... - Я взглянул на нее.
- А я могу тут жить сколько захочу... Но только, пока вдова. Если я выйду замуж - должна покинуть квартиру... - Вдова улыбнулась. После макияжа она выглядела значительно моложе и привлкательнее. - Правда, совершать эту глупость пока не собираюсь...
Она ближе подвинула кресло. Я мельком взглянул на ее стройную ногу, показавшуюся из-под высокого разреза юбки...
Мы болтали довольно мило. Но наши интересы лежали в совершенно разных плоскостях.
- А как же дочь?!
- За нее можно не волноваться. У нее осталось еще два дома в престижном районе - в Гиват Бейт -Керем. И третий дом - в Нетании...
Ей было лестно мое внимание к ее делам.
- Юрий Афанасьевич был богатый человек. Когда он пригласил меня жить вместе, мы почти три недели провели в "Ганей ха-Ям ха-Тихон". Слыхали? Это отель у моря. С бассейнами, с регулировкой температуры воды, пабом... У него счета в крупнейших здешних банках...
Я прикинулся наивным:
- Я слышал только про израильский банк "Дисконт"...
- Сберегательные программы у него были в "Леуми". А валютный счет фирмы...
- У него фирма?!
- Не одна. Он страховал недвижимость... Банковский валютный счет в "Ярконе".
Я был на верном пути.
- Рядом жили, а я и не знал, что он такой богатенький...
- Конечно, он был не единственный учредитель. Как водится... Сейчас его пакет ушел к дочери...
- А как насчет московской квартиры? - Было естественным задать этот вопрос именно сейчас. Тот, что открывал прямой путь к обсуждению проблемы девушки. - Квартиру он тоже завещал дочери?..
Настал черед удивиться моей собеседнице:
- Разве он ее не продал ?!
- По-моему в ней живут... - Расспрашивая, я продолжал неспешно листать альбом. Ближе к концу все больше попадались фотографии самой вдовы во время каких-то торжеств, среди купающихся в бассейнах, на пикниках...
- Юрий Афанасьевич ни- ко- гда! не вспоминал о квартире... - Она решительно качнула головой.
- Но он должен был платить квартплату, кроме того вода, коммунальные услуги... Он ведь, наверное, прописан... - Я сознательно запутывал ее своим невежеством. - Вы его внутренний российский паспорт видели?
Она покачала головой.
- У него не было. Мы ведь при выезде сдавали внутренние паспорта. Я почти год вела его дела. У него никакой квартиры в Москве. И никакого российского паспорта...
Вот тебе на! Полный облом!..
Предполагаемая мной связка "Любович - девушка - Заказчик" при проверке распалась в первом же звене...
Любович, выходит, активизировался на другом направлении - паспорт его не был украден, на счета его фирм переводилась валюта для отмывания и расхищения. Его российским паспортом и квартирой, купленной на его имя в элитном доме, как и его счетами, пользовались подельники...
Ничего нового мне больше здесь не светило.
Я мог со спокойной совестью прощаться.
Я перевернул альбом, он снова открылся на первой странице.
Высокий рыжий парень рядом с морщинистым стариком-мафиози обращал на себя внимание. Узкое лицо, острые лисьи уши, выступающий лоб -пуля... Если прибегнуть к сравнению из животного мира, лисенок. На вид можно дать и восемнадцать лет, и двадцать восемь...
Круг знакомых у мафиози - всегда криминал...
- А это кто?
- Не знаю. Я спросила мужа, он только засмеялся: " Лисенок..." Илана взяла у меня из рук альбом. Закрыла, отложила в сторону. - Он прилетал на одни сутки. Кажется, из Германии. Наутро муж отвез его в Аэропорт...
- Потом вы его тоже видели?
- Один раз и, между прочим, недавно. Здесь, на Кинг-Джордж. Но он меня не узнал...
Когда я вышел, было уже темно.
Ехать в офис к Леа было поздно.
Вокруг я снова не увидел ни одного прохожего. Только припаркованные машины... Всюду. На тротуарах и вдоль улицы. Да еще беспородные израильские кошки с грязными отметинами на переносье - вечном неизгладимом следе их беспутной уличной жизни...
Надежды найти такси не было, а водители проезжавших машин тут не левачили.
На Ближнем Востоке это было опасно.
Я остановился у автобусной остановки.
Арабская деревня Бейт-Сафафа - плоские крыши объемных каменных домов - лежала прямо подо мной в огромной глубокой тарелке. За ней начинались - Катамоны, излюбленное место обитания российских репатриантов, "район иерусалимской бедноты", как однажды назвали его по первому каналу израильского телевидения...
Гирлянды огней висели по холмам, пронизывая темноту...
Еще выше, на высоте, соответствующей примерно двадцатому этажу, начинался уровень престижного центрального района. Там, на верху, уже начиналась яркая ночная жизнь. Еще выше овалом чаши, из которой ничто не могло выплеснуться, плыла молодая Луна...
Я достал письмо, которое изъял в вестибюле, вскрыл фирменный конверт. Банк "Апоалим" сообщал о предстоящем окончании срока закрытия валютного счета...
Счет был закрыт сроком на год...
Учитывая, что владельцу счета выплачивался процент, общая сумма вклада Любовича была не менее четверти миллиона долларов, таковы были новые правила...
И все-таки главное открытие состояло в другом :
Все эти годы Любович путешествовал по миру и только на родине не был ни разу. К девушке, которая проживала в его московской квартире, он не имел отношения. Квартирой распоряжались другие люди...
Водитель подъехавшего автобуса, коротко просигналил, видя, что я смотрю куда-то в сторону...
Отель
Отель на Яффо , который я выбрал был не из особо престижных. В свое время в нем останавливался один из наиболее любимых мною российских авторов детективов - Георгий Вайнер с женой. Если бы хозяин отеля был догадливее, он бы приказал повесить об этом табличку у входа и в холле увеличенную фотографию писателя. От российских фанатов жанра не было бы отбоя...
Я пил кофе внизу, просматривал газету на русском.
Одна из заметок сразу привлекла мое внимание. Это была перепечатка из "Едиот ахронот".
На протяжениии нескольких последних лет, писал известный журналист, в Израиле действовала преступная группировка , снабжавшая израильскими документами лидеров русской мафии. Российские мафиози получали израильское гражданство при помощи фиктивных браков в странах Восточной Европы, после чего приезжали в Израиль, где преступная группа, представшая ныне перед Окружным судом Тель-Авива, помогали им как можно быстрее получить израильские заграничные паспорта. Полиция полагала, что преступники опирались на поддержку бывшего следователя КГБ СССР, работавшего сотрудником отделения МВД в Холоне под Тель-Авивом. Уголовное дело против него не было возбуждено за отсутствием достаточных улик. Среди клиентов последнего среди других были, в частности такие знаковые фигуры российского преступного мира, как Сергей Михайлов и Виктор Аверин, лидеры солнцевской группировки...
" Отсюда могут расти и израильские ноги Юрия Афанасьевича..."
Но я не занимался биографией Любовича.
Как личность он меня просто не интересовал.
Я вернулся в номер. Вышел на балкон.
Внизу, по Яффо сновала шумная и совершенно трезвая толпа, было много израильских солдат - парней и девушек с карабинами. За годы, что не был здесь, я давно уже отвык от зрелища стольких вооруженных людей на улицах...
Какие-то старшеклассницы -тинеджеры о чем-то громко спорили прямо под моим балконом - несколько клоунских фигурок с тонкими талиями, перхваченными поясами, в широченных клешах, больших дурацких колпаках...
Израиль давно уже провел очередные выборы, а автобусные остановки и некоторые автобусы все еще были заклеены огромными портретами кандидатов и их предвыборными слоганами. На проносившихся патрульных машинах полиции сверху были хорошо видны трехзначные номера, крупно выведенные на крышах, рядом с мигалками...
Я вернулся в номер. Прежде чем позвонить Леа, я набрал номер Рембо.
Меня почему-тог не отпускала мысль, что за эти несколько часов, пока я отсутствую, в Москве что-то произошло. Я и сам не мог себе объяснить, чего именно я опасаюсь.
"Заказчик начал компрометацию генерала Арзамасцева?! Мои видеозаписи появились на Первом канале? Что-то с Бирком?!"
Я звонил Рембо и домой, и на мобильник.
Дома его не было, мобильник не отвечал.
Против ожидания мне удалось поговорить с собственной женой.
- У нас снова отложили учения... - обрадовала она меня. - Все нормально. Не волнуйся... Да! Чуть не забыла! Тебе звонил подполковник Исчурков...
- Кто? - Слышимость была отличная, и все же мне показалось, что я ослышался.
- Исчурков!
Мы учились вместе в Академии, потом он стал начальником Инспекции по собственной безопасности нашего транспортного Управления. Б-г знает, чем он занимался последнее время.
- Зачем я ему?
- Он говорит: при увольнении ты не сдал спецкабуру...Он просил тебя позвонить. Оставил телефон...
"Узнаю Григория Грязнова..."
Родное Управление на транспорте! Ну дела! Столько лет прошло! Я мотался по свету. Где только не побывал?! Франция, Япония... Уже работал как секьюрити за границей! А у них все числится недостача моей спецкабуры. Материал передан в Инспекцию. И вот ее начальник меня находит! В Иерусалиме!
" Браво, ребята..."
- Ты сказала, что я в Израиле?
- Нет. Возможно он будет звонить...
- Скажи обязательно. И предупреди, что у меня два гражданства. Сразу отстанет...
- А другого ничего?
- Нет.
Теперь я мог спокойно звонить адвокату.
Леа была уже дома. Мы обменялись стандартными:
- Шолом! Ма шлом?
"Здравствуй!" и "Как здоровье?"
Оба эти приветствия тут постоянно шли в связке. Даже между малознакомыми.
И только на "ты". Вежливое "вы" в древнем языке отсутствовало напрочь. Поэтому и к Б-гу верующие обращаются только на "ты", как в Торе...
- С приездом, - адвокат перешла на русский.
К моему приезду у Шломи уже появились важные для меня новости. Леа и не подумала говорить о них после работы да еще по телефону.
Мы разговаривали не очень долго. Я рассказал о своем визите к вдове Любовича и ее воспоминаниях о покойном...
- Хорошо, тогда до утра. Бай...
- Спокойной ночи.
Я продолжал разыскивать Рембо, но его по-прежнему не было.
Я включил телевизор. На русском канале израильского телевидения шла политическая дискуссия на извечную местную тему правые и левые. Выступал кто-то из бывших соотечественников, депутат кнессета - он говорил долго и скучно.
"Такова беда всех написанных речей..."
Ведущий несколько раз его перебивал и камера показывала чаще ведущего, чем собеседника...
Наконец, я смог переговорить с Рембо. Он позвонил на мобильный.
- Если вам звонит нотариус... -Он прокомментировал свой звонок английской поговоркой: - значит, кто-то умер или собирается умирать...
- Надеюсь, это не так...
- Почти. На генерала Арзамасцева было совершено покушение...
- Сегодня?
- Около часа назад. У дома, когда он возвращался с работы. "Камаз" преградил дорогу, а в это время с тротуара дали автоматную очередь по машине. Водитель находится в реанимации. Арзамасцев чудом остался в живых: отделался царапинами...
- По телевидению дали?
- Нет. Тему закрыли.
- А стрелявший?
- Киллера, как водится, не нашли.
- Да-а...
- Так что Бирк снимал только девицу... Когда будешь? - Рембо уже прощался.
Я машинально взглянул на циферблат.
- Завтра. Точнее уже сегодня.
- Что-нибудь есть?
- Пожалуй. Завтра я с утра встречаюсь с Леа...
Леа
Около девяти утра я уже стоял у входа в учреждение Министерства Юстиции с длинным названием "Рашам ле инъяней еруша", занимающееся регистрацией завещаний и вопросами наследства.
Леа приехала еще раньше - к открытию - и должна была вот-вот появиться.
Наш необыкновенно опытный и деловой израильский адвокат при необходимости с необыкновенной легкостью открывал казенные сейфы с нужными документами.
В израильской столице было по- весеннему свежо. Ночью в городе прошел тропический зимний ливень. Над крышей отеля все время грохотало, сверкала молния. Утром, когда я ехал в такси, я видел вдоль тротуара несколько сломаненых зонтов, выброшеных ночными прохожими.
Но сейчас дождь закончился и даже на несколько минут появилось солнце.
Леа действительно появилась очень быстро.
- Можно уезжать...
Худенькая, немногословная она показала на свой портфель.
Мы прошли несколько метров к ее машине, Леа села за руль. Мы поехали в ее контору на Гилель. Поднялись в офис.
- Наконец-то... - Она с удовольствием закурила.
Из портфеля появилась копия завещания Любовича. Через минуту-другую Леа уже начала переводить основные фрагменты в поисках важного для моей миссии в Иерусалим.
- Документ составлен в присутствии двух свидетелей, судя по фамилиям, выходцам из Латинской Америки, здесь исчерпывающие распоряжения по части имущества, принадлежащего завещателю...
Постепенно я вошел в курс дела.
Завещательную массу, как ее называют юристы, составили уже известная квартира в Гило, дома в Иерусалиме и Нетании, шеклевые и валютные счета в израильских и европейских банках.
Суммы, содержащиеся на счетах не указывались. Зато упоминался счет Любовича в банке "Яркон".
У нас бы этот банк назвали бандитским. Он работал с фиктивными фирмами, в том числе с "Лузитанией", "Меридором". Можно было предположить, что и остальные названные в завещании были такими же фиктивными, зарегистрированными по утерянным и украденным паспортам, большей частью российским..
- Недавно у нас принят закон "Хок албанот хон". Он запрещает сознательное отмывание капитала, полученного преступным путем... - Она подвинула мне сигареты и пепельницу, устроилась удобнее в кресле, подложив ногу под себя. - Банк не переведет деньги на ваш счет, пока не будет предоставлена досточная информация о вашей личности. Кроме того банк обязан проинформировать о финансовой операции правооохранительные органы...
Леа формулировала сжато и точно.
Еще в бывшем Союзе, несмотря на молодость, она была уже заметной фигурой в Рижской городской коллегии адвокатов. Особо ее привлекали сложные гражданские дела .
Кроме недвижимости и валюты на банковских счетах, Любовичу принадлежали и акции в нескольких крупных американских компаниях...
Главное же, в чем я смог быстро убедиться, Любович ни словом не упомянул в завещании московскую квартиру. Жилой площади этой словно и не существовало...
" Все зря..."
Розыск заказчика через Любовича и девушку не имел перспективы. Не Любович поселил ее в элитном доме, не у него получил ключи от квартиры мой заказчик...
Я подавил вздох разочарования. Леа еще подымила сигареткой.
- Дел много в судах? - спросил я, продляя перекур.
- По искам о возмещению ущерба я больше не работаю... - Она засмеялась.
Это случилось в мой последний приезд. Одна из клиенток - женщина золотого возраста, весьма энергичная особа умудрилась зацепиться ногой за выступ плинтуса в супермаркете, и обратилась за помощью адвоката. Леа составила заявление в суд и с владельца супермаркета, представитель которого отчаянно сопротивлялся, говоря, что выступ в таком месте, что не увидеть его просто невозможно, суд взыскал в пользу истицы двести долларов. Через неделю женщина снова пришла к Лее, на этот раз она зацепилась за ограду у мэрии. "У тебя легкая рука, девочка..." В иске, правда, на этот раз отказали: "заграждения для того и существуют, чтобы их обходить..." Но женщина вскоре пришла снова и Леа заметила, что она как-то странно присматривается к выступам в адвокатском офисе...
- Любович был достаточно состоятелен... - Леа погасила сигарету, вернулась к делу. Сразу, без предварительной раскачки. Таков был здешний стиль. - Отель "Ганей ха-Ям ха-Тихон", о котором вам рассказала его вдова, место отдыха миллионеров... Роскошные квартиры на крыше сдаются за полтора миллиона на полгода... Кроме того Нетания пользуется определенной известностью в криминальном мире... Наркотики, рэкет... - Она включила компьютер. - Что же касается его сберегательных программ в "Леуми". То там могут быть и стотысячешекелевые вклады - это минимальная вкладываемая сумма...
Я поблагодарил.
Сам по себе Любович меня не интересовал.
Мне нужны были его связи, которые могли облегчить путь к заказчику. А, кроме того, все, что имело отношение к счетам Фонда Изучения Поблем Региональной Миграции в банке " Яркон", а, следовательно, к генералу Арзамасцеву. Эту часть моего поручения выполнял частный дектектив.
Леа улыбкой обозначила смену предмета разговора.
- Теперь то, что подготовил Шломи... - Она вошла в сайт на компьютере. - Фонд Изучения Проблем Миграции... Последнее перечисление из Москвы поступило в банк "Яркон" на счет некоей фирмы...
- "Меридор"? "Лузитания"?
- В данном случае "Меридор". Который их и обналичил.
- Давно?
- Месяц назад. "Лузитания" тут тоже фигурирует...
Все игры, которые велись Фондом, происходили на одном поле.
- Получателю выдан наличными валютный эквивалент перечисленной суммы в размере сто тысяч долларов США...
- А кто отдал распоряжение?
Она заглянула в компьютер:
- Поручение подписал господин... Что у вас за клиенты? Все с неудобопроизносимыми фамилиями... Может Харобистов? Харубистов...
Я не удивился, услышав исковерканную почти до неузнаваемости фамилию заместителя Арзамасцева. В иврите существовала проблема с гласными.
- Хробыстов...
- От его имени есть еще поручение, подписанное в начале года. На триста тысяч долларов...
" Почему Хробыстов? Почему не сам Исполнительный директор?! - подумал я. - Знает ли об этом Арзамасцев? Или все происходит за его спиной?!"
- За подобное другой наш генерал - от юстиции... - я смягчил услышанное шуткой. - Был приговорен к девяти годам тюремного заключения. Правда, условно..
Леа улыбнулась. Она была родом из буржуазной Латвии и лишь потом жила в Советском Союзе. Ее родственников сразу сослали в Сибирь. У этих людей с самого начала не было тех иллюзий, с которыми мы, рожденные в России, расставались все последнее десятилетие...
- Деньги получил... - Она вернулась к компьютеру. - Тоже фамилишка... Я зык сломаешь! Клин- шевски...
Я кивнул.
Эту фамилию я тоже знал. Вначале и мне тоже она далась с трудом. Но теперь я полностью с ней освоился, так как понимал, что с ее обладателем по- хорошему нам было уже не разойтись...
Леа считала с компьютера:
- Сведений о нем у Шломи нет. Однако - и это вам тоже будет интересно... - Она обернулась ко мне. - Некоему господину с похожей фамилией... - Леа снова глянула на экран. - Калину... Так вот несколько лет назад господину Калину Министерство внутренних дел Израиля перекрыло выезд из страны. Кстати он тоже из Нетании...
Сходство фамилий, безусловно, наводило на размышления.
К "Калин" легко дописывалось остальное окончание...
А еще упоминание города Нетании.
В Информационном Центре "Лайнса" содержалось немало данных на тамошних криминальных авторитетов из наших бывших соотечественников, о тамошних криминальных разборках и дерзких кражах. Последним в этом ряду было ограбление банковских сейфов в Кфар-Шмарьягу...
Из соседнего заброшенного здания преступники прокопали длиннющий подземный тоннель к сейфам банка "Леуми". Кражу обнаружила одна из клиенток, которая за три недели до этого положила в свой сейф 130 тысяч долларов и драгоценности, а нашла лишь песок и мусор. В задней стенке сейфа зияла дыра. Пострадал и некий почтенный нумизмат, хранивший в сейфах банка золотые и серебрянные монеты, оцененные в 240 тысяч долларов. Полиции удалось задержать преступников. Все они оказались выходцами из стран СНГ. Главным подозреваемым являлся житель Натании...
Я уточнил:
- Калину закрыли выезд в связи с уголовным делом?
- Да, против него полиция возбудила дело по отмыванию денег...
Опять тот же закон! Словно специально против нашей мафии!
- Запрещено проведение операций, имеющих целью скрыть источник и имя
настоящего владельца капитала...
С этим было ясно. Все, связанное с наркотиками, проституцией, убийствами... И даже с торговлей ворованными запчастями, не говоря об азартных играх, незаконной торговлей оружием...
Я вспомнил фото Любовича, сидящего за карточным столом со знаменитым гангстером.
- Кстати, Цион Дахан... Вам это что-то говорит?
- Безусловно... Он начинал карьеру как вожак банды Кирьят-Ювель. Потом пытался установить власть над криминальным миром Иерусалима... Король преступного мира восьмидесятых. Легендарная личность.
- Он жив?
- Погиб в автокатастрофе, но перед этим вернулся к религии ... Почему вы спросили о нем?
- Любович был с ним знаком...
Леа пожала плечами: преступники легко сходятся...
- Известен тем, что боролся за рынок наркотиков. Несколько раз его пытались убить, даже в тюрьме. Но он только лишился глаза. Вместо него погибла его первая жена, француженка...
Это были частности, которые, имели отношение к Любовичу, но ничем не могли мне помочь. У меня больше не было нерешенных вопросов в Израиле, осталось лишь покончить с формальностями.
Леа включила лазерный принтер. Пока он работал, Леа достала из стола узкую форменную полоску бумаги.
- Шломи оставил счет за работу... Он немного больше обычного, но, по-моему, на этот раз мальчик заслужил свои деньги...
Принтер выбросил последнюю страницу, застыл.
- Справка готова...
Леа сколола листы степлером, передала мне сколку.
У центрального супермаркета "Машбир" и соседней автобусной остановке было по-прежнему многолюдно. Узкая центральная Кинг Джордж, она же улица Короля Георга Четвертого, напоминала в этом месте стремительный ручей в половодье - вниз, к торговой Яффо, непрерываемым потоком неслись машины.
Я позвонил в аэропорт имени Бен Гуриона. Рейсы "Эль-Аль" шли в соответствии с расписанием. Вечером я мог быть уже в Химках.
Я не наблюдал за тем, что происходит за моей спиной, хотя именно здесь можно было ожидать интерес к себе со стороны все тех же служб, которые вели наблюднение за мной в Москве.
Израильские частные детективы, коллеги Шломи, были всегда готовы принять заказ на скрытое сопровождение. В маленьких сыскных бюро обычно не было разведчиков, но, получив заказ, они по наработанным связям в считанные минуты обепечивают себя сборной высокопрофессиональной командой...
Я перешел на другую сторону улицы, остановился, проглядывая толпу.
Свободная от транспорта Бен-Иегуда по обыкновению была заполнена туристами, молодежью. Откуда-то со стороны переулка проскочила на мотоциклах летучая группа израильской полиции - пара крепких молчаливых парней в черных кожаных куртках и шлемах. У маленьких уютных кафе, вперемежку с сувенирными лавками и цветочными магазинами, как дань последним событиям, повсюду дежурили секьюрити, проверяли одежду и сумки клиентов. При мне такого не было...
Мой выбор пал на маленькое кафе за углом, где раньше я не раз вел переговоры с Леа и ее частным детективом. Хозяин кафе за стойкой худощавый поджарый израильтянин в кипе на лысом высоком черепе - похоже, узнал меня. Мы поздоровались...
В зеркале, простиравшемся вдоль стены, за его спиной отразилась часть улицы позади меня. Американская семья с двумя ангелоподобными херувимчиками, нищий, несколько израильских школьниц. Еще люди. Один из прохожих - высокий, молодой - невзначай находу повернул голову...
Белобрысое узкое лицо, рыжеватые ресницы маленькие глаза...
Я мгновенно узнал его.
" Вымазанный грязью моря, собеседник Любовича с фотографии из альбома!.. Лисенок! Что это? Случайность?! А, может, боец невидимого фронта из Службы Безопасности Фонда?!".
Моя попытка броситься следом, чтобы проверить, останется ли он неподалеку или уйде, не удалась...
В ту же секунду Бен-Иегуду и весь квартал потряс сильнейший удар. Тут, на Ближнем Востоке, действовало немало факторов, которые невозможно заранее предвидеть...
Хозяин кафе и я одновременно подняли друг на друга глаза.
"Терракт!"
Я выскочил наружу.
Рыжего уже не было...
Боинг
Снова ровно гудел "Боинг".
Моя юная соседка - миниатюрная, розовенькая с мелкими правильными чертами лица - не отрываясь, читала книгу. По формату и красочной пестрой обложке я узнал продукцию все того же издательства "Тамплиеры", специализирующегося на крутых детективах.
Название я не рассмотрел. В центре обложки был впечатан портрет молодой женщины - сдвинутые брови выдвинутый подбородок, зоркий прищур. Главная героиня словно сошла с фотографии охранниц СС в женском лагере Берген-Бельзен... А, может, напротив? И художник использовал портрет Миссис Кейт Уорн из команды Пинкертона, первой женщины профессионального частного детектива в Америке, а, может, и во всем мире?
Я пожалел, что со мной нет никакого чтива, чтобы уйти в него с головой, хотя бы одного детектива из тех, которые постоянно возил с собой...
Мысленно я все еще был там, на Бен Иегуда, а навстречу мне от Центра, с улицы Короля Георга Четвертого, уже бежали люди. По воздуху следом оттуда плыли темноватые недобрые хлопья и гарь, я почувствовал запах пороха, как на стрельбах...
Где-то близко лилась кровь и кричали пострадавшие...
Я бросился туда, но пробиться не удалось.
Возникшие неизвестно откуда солдаты пограничной службы "темнозеленые береты" - уже выстроили оцепление и двигались навстречу вдоль улицы. Несколько солдат бежали впереди цепочки, заглядывая в окрестные лавки и магазинчики. Они разыскивали террористов-соучастников. Еще десятки добровольцев в форменных полицейских лифчиках уже перекрывали ближайшие перекрестки. У израильтян был богатый опыт реагирования по горячим следам в террактах тут погибало в год до пятиста человек и еще свыше двух тысяч становились пострадавшими...
Полиции было не до меня, но все-таки мне благоразумнее было не особо светиться, если я не хотел загреметь в следственный изолятор на Русском Подворьи по подозрению в незаконном " собирании сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну, из корыстной или иной личной заинтересованности..."
Мною было выполнено в Иерусалиме все, что я наметил, и можно было возвращаться...
Я обогнул квартал и снова вышел к зданию центрального супермаркета "Машбир". Дальше уже никого не пускали, там тоже стояли полицейские с волонтерами...
Работали светофоры, но городской транспорт уже тормознули на дальних подступах к Центру.
Три религиозных еврея - двое взрослых и подросток - на пустом перекрестке, все в черном, в широких хасидских шляпах на затылках и средневековых кафтанах - дисциплинировано ждали, не решаясь идти на красный свет.
Окрестные улочки были безлюдны...
К месту взрыва пропускали только "скорые", они мгновенно загружались раненными в металлических носилках, которые при необходимости немедленно поднимались, превращаясь в больничные каталки на колесиках.
В воздухе стояла непрекращающаяся трель сирен десятков маневрирующих амбулансов, повсюду на кабинах мелькали сигнальные круговерти огней. Непонятного назначения агрегат где-то поблизости издавал надрывные звуки, напоминавшие кваканье...
Вокруг все что-то громко говорили, размахивали руками . Бородатый оператор телевидения крупным планом снимал лицо мужчины на тротуаре. Тот что-то рассказывал , обоими пальцами прикрывал глаза; по щекам у него, текли слезы. Девушка-солдатка с пудовым рюкзаком и автоматом утешала какую-то женщину...
Таким мне на этот раз и запомнился Иерусалим...
Неожиданно откуда-то из двора вынырнула новенькая "субара", попыталась свернуть на забитую амбулансами и спецтранспортом Кинг Джордж. Женщина за рулем куда-то спешила и ей не было дела до взрыва, до пробки на дороге. Полицейские, естественно, ее тут же завернули, в ответ на что она несколько раз громко крикнула им " балаган!" И один из блюстителей порядка, широким жестом указав на проносящиеся мимо скорые, тоже что-то громко и выразительно ей прокричал, что я, не зная иврита, немедленно перевел:
- А это все, что ты сейчас видишь, это - не балаган, по твоему?! ..
Стюардессы разнесли по салону питье и газеты. Мне достался "Джерузалим пост" на английском и наши "Известия"...
Я открыл, было, их, но понял, что не смогу сосредоточиться, отложил газету.
На экране телевизора в центре салона маленький домашний мальчик заворачивал огромного, как теленок, белого в темных "яблоках" пса, упершись обеими руками ему в холку...
Я достал справку израильского частного детектива - мне хотелось удостовериться в том, что она не пропала в суматохе, и несколько минут листал.
Затем привычно заглянул в конец: сто тысяч долларов, переведенные месяц назад по указанию Хробыстова через фиктивную фирму "Меридор", получил Калиншевский...
Шломи удалось заглянуть в закрытые счета российскиих фирм...
Но моя цель была проста и определенна - мой заказчик. Я должен знать, что предприму в ответ, если попытка шантажировать генерала Арзамасцева моими видиозаписями станет реальной. С какой стороны ждать удар? Кто эти люди, следившие за мной из "вольво"?! И только!
Неожиданно я, а потом и "Лайнс" оказались в центре силового поля неясного происхождения. Противостояния группировок внутри Фонда Арзамасцева и его окружения во главе с Хробыстовым...
И снова та же мысль:
"Почему заказчик выбрал для своего поручения именно меня?
В Москве четыре тысячи человек занимается частной охраной и лишь двести частной детективной деятельностью. Крайне мало для страны с рыночной экономикой. Но выбор достаточный...
Безусловно, сначала был выбран "Лайнс", а в нем уже нетрудно было вычислить меня. Мое ментовское прошлое, опыт...
Заказчик несомненно знал, что в ходе заказа мне придется наблюдать объект в его натуральном виде. Я и сейчас мог легко представить, как после ванны девушка, входила в кухню, растирая салфеткой кожу маленького лобка и чуть косолапя ногу...
Предполагал ли заказчик, что я тоже подвержен такому сексуальному извращению, как подглядывание за обнаженным женским телом, имеющем научное название - вуайеризм, о котором можно прочитать в любом университетском пособии по судебной психиатрии...
Или, наоборот, мое ментовское прошлое в какой-то мере гарантировало от этого и моя пресыщенность не позволит мне отвлекаться от заказа, чтобы тайно любоваться тяжелой, даже на вид, молодой грудью...
Что заказчик считал предпочтительнее для успешного исполнения заказа?
Что он предполагал либо знал обо мне?
Если бы я ответил на эти вопросы, я бы значительно приблизился к разгадке заказа...
Впрочем, раскрашенная стена прихожей в квартире Любовича - жаркий среднеморской берег и набережная Тель-Авива, который выбрал для интерьера кто-то неизвестный мне, синие дали... Все это было сейчас далеко. Как облака, над которыми мы пролетали.
Только причина заказа была очевидна:
" Генерал Арзамасцев!.."
У нас заказывали сенаторов, депутатов. Даже генерального прокурора, не говоря уже о министре юстиции!..
Моя юная соседка по ряду о чем-то вспомнила, отставила детектив. На свет появилась крохотная пилочка для ногтей, женщина успокоенно принялась елозить ею вдоль пальцев. Чувствовалось, это надолго...
Выждав момент, я показал ей на книгу, которую она перед тем читала.
- Вы позволите?
- Пожалуйста...
До Москвы еще оставалось время. Я начал читать.
Детектив, как я скоро понял, написал такой же мент, как я, но не опер, а следователь. Даже такие тонкости легко различаются в полицейском романе, если его читает профессионал-розыскник...
Автор, как мне показалось, допустил ошибку - понадеявшись на собственную фантазию и отказавшись описывать события по э т у сторону служебного стола, события, которые он как следователь должен был отлично знать, и взявшись живописать происходящее по д р у г у ю сторону стола, гораздо менее ему известную...
Главный герой романа - семидесятилетний "медвежатник" или "шнифер"был наш современник - не из тех, кто согласно воровскому закону обязан только красть и гулять, не имея права ни заводить семью, ни копить добро. По сути это был уже бизнесмен и бандит одновременно. К тому же с большими интернациональными связями.
Не углубляясь в подробности, автор предпочел в общих чертах очертить ограбление российской братвой нескольких сейфов и ни где-нибудь в Ростове, а в Соединенных Штатах. А на воровскую разборку "шнифер" выехал аж в Швейцарию. Коварная международная мафия вела с нашим с вором хитрую игру...
На время я отвлекся.
Все вроде по жизни. Только жизнь воров какая-то недостоверная...
Меня смутили клички "ихних" мафиози и конкретных пацанов - "Клифтон", "Дебантини", "Армитраж"... Чем-то узнаваемым веяло от иностранных погонял. Похоже, автор что-то не дослышал, не дотянул. Поленился допроверить.
"Клифтон" вроде как "Клифт" с "Клинтоном", а еще "Армитраж". Может и "арбитраж". Да еще и "Дебантини"...
Я дочитал до описания безобразного базара, который американоитальянско-еврейские бандиты устроили сначали между собой, а потом и с российской братвой. На фене, понятно. Неизвестно, правда, на какой...
Последняя фраза некоего Паскуалино Каталоно - что ни имя иностранца-мафиози, то - перл, была:
- Ты что, Данило Вентурио, хочешь, чтобы тебя дурой огрели по кумполу?!
Что-то в действительности происходило с любимым жанром. Авторы печатались за рубежом, получали огромные для Запада тиражи - двадцать, тридцать тысяч экземпляров...
В главном павильоне Лейпцигской книжной ярмарки висел портрет главного российского детективщика, написавшего, между прочим, про то, как израильский "Мосад" разрабатывает бактериологическое оружие. Писателя показывало немецкое телевидение, называло звездой, возило по стране, а наши журналисты подходили и спрашивали у немцев: что вы в нем нашли? Немцы читали, наши читали, а пресса в России высмеивала...
Скорее всего, воспитанный на полицейских романах я просто отстал от века. Ведь не заметил же, как на моих глазах произошло соединение песни с танцем и может даже с легкой атлетикой...
Певцы во время исполнения простенькой песенки набегали десятки километров. Были все в мыле. А я не мог представить себе Владимира Высоцкого, делающего кульбиты на сцене...
Все это время "боинг", ни разу не шолохнувшись, словно стоял на месте.
Ровно гудели моторы...
Мысль моя неожиданно снова вернулась к заказу.
" Почему Любович не упомянул в завещании свою московскую квартиру? И, вообще, знал ли он о ней?"
Шереметьево
Мы прилетели в Москву во время, снова подтвердив запущенный кем-то злой слоган:
" Авиакомпания Эль-Аль" не опаздывает никогда, "Трансаэро" - иногда, "Аэрофлот" - всегда..."
Как обычно, было много встречающих.
Мешая друг другу вновьприбывшие преодолевали самораздвигавшиеся стеклянные двери и растекались по площади.
Я не увидел Рембо, обычно он почти всегда встречал меня в Шереметьеве.
Еще в год основания "Лайнса", в девяносто втором, как президент Ассоциации он взял за правило лично встречать своих детективов, возвращавшихся из дальних командировок . Думаю,это было сознательное стремление противопоставить принцип товарищества официальной субординации, которая успела нам обрыднуть в конторе...
Рембо не было. Зато я разглядел в толпе нескольких своих коллег по "Лайнсу", один из них, не глядя, кивнул мне головой в сторону выхода. Повидимому, у Рембо были свои планы.
Я сделал несколько шагов вдоль тротуара и сразу увидел знакомую фигуру водителя-секьюрити, телохранителя Рембо. Он наблюдал за людьми, выходившими из зала прилета.
- С возвращением... - приветствовал он меня.
Чуть дальше в ряду припаркованных машин я разглядел наш президентский "джип" "гранд-"чероки".
- Все в порядке? - Меня обескуражило присутствие в аэропорту коллег и их маневры...
- Нормально.
Рембо ждал меня в машине.
Мне показалось, он был чему-то доволен, даже весел. Мы привычно обнялись. Что-то друг другу сказали...
Это был ритуал...
- Как там Арзамасцев? - спросил я. - Жив?
-Жив...
Киллеров было по меньшей мере двое. Один - в тяжелом "КАМАЗ"е преградил дорогу "мерседесу", а второй с тротуара дал автоматной очередью по машине. Тяжело ранил водителя...
Мы быстро отъехали. Закурили.
Водитель тут же приспустил стекло. Он не терпел дыма.
Рембо мигнул мне.
На наших глазах нарождался новый класс специалистов охраны, профессионалов-телохранителей, получивших образование за границей, знавших себе настоящую цену. Такого уже невозможно было представить плывущим в бассейне рядом с боссом или шестеркой, бегающей за пивом...
- Ну что там, на родине Б-га? - Рембо обернулся ко мне.
Я рассказал о поездке.
Главным, пожалуй, можно было считать финансовую связь Фонда Изучения Проблем Миграции с фиктивными фирмами, отмывавшими грязные деньги. Ну и появление фамилии генерала Хробыстова в купн с Калиншевским...
- Фонд работал вместе с Любовичем, "Луизитанией" и его другими фирмами. Деньги шли в банк "Яркон" через "Меридор"...
- А что сам Любович?
- Думаю, никакой он не Любович. В Нетании раскрыли целую сеть, занимавшуюся оформлением гражданства с помощью фиктивных браков. Во главе, кстати, стоял бывший работник КГБ. Любович или кто он тоже человек спецслужб...
- Они в Фонде все оттуда... - Рембо взглянул на дорогу и снова обернулся. - Вопрос на засыпку. В что был одет Арзамасцев, когда к нам приехал?
Я отлично помнил:
- Джинсы, немыслимый берет. Я еще подумал: " Неужели они там так и ходят в своем Фонде?!"
- Он надел это в последний момент! Ясно?
- Ясно...
В кабинете главы Фонда по обычаю спецслужб находился оперативный гардероб. Немыслимый берет и остальное было совершенно новое - явно оттуда. Генерал переоделся, прежде чем ехать к нам.
- Гарун аль Рашид...
Рембо продолжил свои догадки.
- А помнишь мой разговор с его заместителем, отвечающим за Службу Безопасности?
- Хробыстовым? Помню. Он сказал, что не знает про кражу кейса ...
- Странно, правда? Генерал, занимающийся вопросами Службы Безопасности,
ничего не знал о краже...
Теперь, зная теперь о роли Калиншевского, на котором, видимо, лежала организация черновой работы бойцов невидимого фронта Фонда, можно было предположить, что кейс похитили с его же помощью. Именно он проморгал тайник и теперь лез из кожи, чтобы реабилитировать себя...
Я искренне посетовал:
- Жаль, что у нас нет заказчика на этот Фонд миграции. Такие данные для конкурентной разведки пропадают...
- Что именно?
- Хробыстов дважды перевел деньги на счет "Меридора". В начале года на триста тысяч и с месяц назад еще сто тысяч. И все обналичили...
- Кому-то это могло быть интересно.... - Рембо согласился. - Может Счетной Палате? Разразится огромный скандал, когда все всплывет...
- Последние сто тысяч получил тот, что был у нас...
- Калиншевский? - Рембо удовлетворенно хмыкнул. - На ловца и зверь бежит... - Он объяснил. - Мы сейчас его видели в Шереметьеве...
- Ясно.
Этим и объяснялись маневры моих коллег в аэропорту.
Водитель кашлянул, чтобы привлечь наше внимание:
- Извините... Слева сзади иномарка... По -моему, на хвосте у нее наши...
- Отлично! Дай себя обогнать...
- Есть..
Рембо продолжил:
- Калиншевский тоже встречал израильский борт. К счастью он меня не заметил. А я подумал: " Удобный случай узнать о нем больше..."
Я воспользовался репликой и сказал то, что должен был сказать давно:
- "Лайнс" работает без оплаты... Я тоже летал за свой счет и сам платил адвокату. Но с сделаю все, чтобы мой заказчик, вовлекший нас в расходы, их возместил...
- Разберемся, - Рембо махнул рукой.
Сзади на большой скорости приближалось несколько машин. Наш водитель принял в сторону, и они пронеслись, обдавая все крупными брызгами, вытаявшего на шоссе снега...
Я успел заметить две машины "лайнса", шедших в средине кортежа.
Рембо обернулся, как только кореж скрылся из глаз:
- Ты домой?
Родные Химки были совсем близко.
Мы проезжали в нескольких километрах от моего дома.
- Да, нет... - Я достал мобильник, нажал на номер кода своего напарника - Бирка. - Привет, Вить, сегодня ты свободен. Да, вернулся... На автостоянке. Да. Договорились...
Вечерняя смена
И вот я снова в своем "Жигуле".
Меня не было сутки, а ничего вблизи автостояки не изменилось...
Привычно текла толпа. Утром точно так же она плыла на улице короля Георга Четвертого в Иерусалиме, теперь здесь. У большого пешеходного перехода бурлил человечий родник. Дежурный секьюрити у себя на вышке постукивал высокими десантными ботинками.
Знакомого серого "пежо" на месте не было.
Девушка уже уехала.
Я погнал к ее дому на Северо-Запад. Увы! Там ее машины тоже не было.
Оставалось ждать.
Я новыми глазами смотрел на свой заказ в свете того, что происходило вокруг Арзамасцева...
В Фонде шла свирепая подковерная борьба. Его глава о многом знал или догадывался и готов был вывести своих соратников на чистую воду.
Через цепочку подставных фирм он заказал в "Лайнсе" проверочную бизнес-справку на банк "Яркон", заключение его потрясло. Отсюда и проект письма на имя председателя Счетной Палаты о злоупотреблениях в Фонде, который мы нашли в кейсе...
Со стороны Арзамасцева это был рискованный шаг. Попади бумаги в руки его коррумпированного окружения это могло стоить генералу не только карьеры.
Из-за этих бумаг Исполнительный Директор и приезжал тогда в "Лайнс" лично.
Сведения о существовании бомбы, грозившей взорвать спокойствие жулья в генеральских погонах, каким-то образом просочились наружу и Арзамасцева вначале решено было, видимо, устранить легально, обвинив в двурушничестве, для чего была организована кража кейса...
Операцию провели бездарно и бумаги, спрятанные в тайнике, под подкладкой кейса, не обнаружили. Тогда, видимо, и было принято решение устранить главу Фонда физически. Финалом стало недавнее такое же бездарно проведенное покушение...
Я не терял из вида широко раскинувшийся передо мной двор.
В последние пару недель погода в Москве постепенно наладилась и даже стояло некое подобие морозца, хотя и он не мог спасти тротуары от мокрой глиняной жижи. У подъездов играли дети. Дальше, по большому кругу, виднелись взрослые, занимавшиеся бегом.
Высокий, уже в годах, мосластый мужчина тяжело выписывал круг за кругом. Над головой его стояло облачко пара, с лица стекал пот. Пробегая, он каждый раз дарил мне укоризненный взгляд , словно бегал по моей вине или вместо меня...
Время шло.
Я переписал машины, парковавшиеся вокруг дома. Перекурил. К сожалению, я не мог прибавить к списку еще и номера машин, стоявшие в подземном гараже...
Окна знакомой квартиры наверху были по-прежнему темны. И вдруг...
" Наконец-то..."
Девушка припарковалась уже около восьми. Она спешила. Закрыла "пежо", быстро пошла к подъезду. Кроме сумки в руке у нее была большая круглая пицца в коробке. Моя подопечная ждала гостей.
" Точнее, гостя..."
Дальше все шло по знакомой схеме. Гуляние с собакой, возвращение в квартиру, душ, переодевание. Вот она появилась на кухне...
Время снова двинулось медленно.
Я достал из бардачка любимый детектив. Он назывался "Прощай, полицейский!" Его автором был малоизвестный у нас Раф Валлё, я не читал ни одного его романа, кроме этого. Его отлично перевела на русский Надежда Нолле...
Странное совпадение звучаний фамилий французского писателя и его русской переводчицы. Кстати, мой экземпляр книги был издан в Австралии...
Но читать я расхотел, подумав, положил книгу на место.
К какому этапу атаки на главу Фонда относился полученный мною заказ?
Когда противники Арзамасцева каким-то образом завладели бизнес-справкой на банк "Яркон"? Не всей, правда, а только первой ее частью, с которой в "Лайнс" и приезжал Калиншевский...
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги