Полночный детектив

По лицу Калиншевского было видно, что условие ему не по душе, но он не дал нам понять, что оно в принципе неприемлемо.

- Мы думали об этом... Но может не следует сразу бить в большие колокола?! Это может нанести ущерб репутации Фонда...

- Речь идет о взрослом человеке. Об известном генерале... Это не ребенок, не престарелый, о котором говорят "ушел и не вернулся..."

Я понял: Рембо нашел предлог, чтобы отказаться от предложения и никакой гонорар его не соблазнит...

"Лайнс" не работал с бандитами.

- Как только милиция начнет официальную проверку, мы тут же приступим к работе.Так и договоримся... Сколько вам надо времени, чтобы все согласовать? - Рембо уже захлопнул блокнот.

Адвокат был недоволен и не скрыл этого.

- Я дам ответ в ближайшие пару часов. Может мы откажемся от предложения. В конце-концов в Москве не одна сыскная фирма.. .

Я ждал, что он, как в прошлый раз повторит: " Балаган..."

- Ваше право. Может по кофейку? - предложил Рембо.- Чая?

Калиншевский покачал головой. Он уже поднимался.

Я снова проводил нашего гостя до лестницы. Внизу его принял секьюрити.

Мы подождали, пока на мониторе сснова не возник наш гость, садящийся в "ауди". После этого Рэмбо коротко переговорил с дежурным.

- У Калиншевского два гражданства, - Он положил трубку. - Как я , впрочем, и предполагал. Он летает по миру без визы. По другому паспорту. В российском ему проставляют только "прилет" и "вылет" и не указывают страну прилета и вылета... За год он был за границей более десятка раз... - Он повернулся ко мне. У него было свежее лицо. Сегодня был его день. - Знаешь, мне вдруг захотелось снова посмотреть твое кино... - Упоминание о студентке театрального училища вызвали в нем неясные опасения. Он выложил на стол кассету с видеозаписью.

Это было как раз то, что я хотел сейчас.

- Если бы ты не предложил, я бы попросил об этом сам...

Он пристально взглянул на меня:

- Что-то есть?

Кино

На этот раз мы смотрели только финал.

Арзамасцев наполнил рюмки...

На генерале уже был костюм, галстук. Девушка быстро накрыла на стол. Она так и осталась в короткой кофточке, прикрывавшей только верхнюю часть бедер...

Теперь я словно смотрел телевизионный спектакль, рассчитанный на одного единственного зрителя.

На меня. Так было с самого начала задумано.

Клон с детектива "Подстава".

Генерал играл самого себя - солидного, уже немолодого человека, пресыщенного ласками пылкой романтичной любовницы, которого теперь заботит только - когда прилично будет подняться, чтобы уйти домой, к жене.

Как самодеятельный актер Арзамасцев не использовал многообразие приемов театрального мастерства, ограничившись самыми простыми, любительскими: он то и дело, как бы украдкой, поглядывал на часы, интенсивно зевал...

Студентка театрального училища по сравнению со своим партнером выглядела настоящей профессиональной актрисой. Девушка была естественна и игра доставляла ей радость. Легко верилось в ее открытую улыбку всем лицом, широко раскрытыми глазищами...

Как искренне радостно она бросилась к зеркалу примерять сверкающий камешками медальон, и от зеркала вновь кинулась к Арзамасцеву...

- Какая прелесть! - В открытом вырезе кофточки мелькнула высокая девичья грудь. - Что это?

- Белое золото с аметистом. Гранат, синий топаз, бриллианты...

- Тут же целое состояние!..

Я смотрел видеозапись новыми глазами...

Нам показали спектакль, а в спектаклях бриллианты были, как правило, фальшивыми и коньяк, который пили актеры, не настоящим.

Я еще не привык к новой оценке событий.

Разговор за столом увял, практически не начавши расцветать. Арзамасцев уже несколько раз смотрел на часы. Он поспешил наполнить рюмки. В тосте за здоровье именниницы - так было задумано - не было теплоты. Арзамасцев ничего не ел, тарелка перед ним оставалась пустой...

Своей кульминации действие достигло внезапно:

- Сегодня вы останетесь здесь и никуда не пойдете... Никуда! Сегодня я имею на это право...

Уже знакомый диалог.

Быстрые реплики. Генерала - урезонивающие, мягкие, от девушки категоричные, бескомпромиссные, злые:

- Ты знаешь: мне надо. У меня утром самолет...

- Нет!

Вот актриса выскочила в переднюю, вернулась с генеральским пальто.

- Я выброшу его в окно...

- Перестань!..

Вот она подскочила к окну, резко раскрыла его.

- Бросить?!

- Ради Б-га успокойся!..

- Скажите, что вы останетесь... Отец меня каждый раз по телефону спрашивает, когда мы поженимся... Я ему все время вру-вру... Матери тоже! А вы врете мне! Не надо мне этого подарка! Возьмите!..

Из девушки могла бы выйти неплохая актриса! А, может, она уже и была ею до того, как выступила в этом спектакле в роли убийцы...

Вот она выпивает одну за другой две рюмки фальш-коньяка...

Реплика Арзамасцева:

- Б-г с ним! Оставь себе, если так тебе хочется...

- Сволочь!

Арзамасцев отошел к месту, где он до этого сидел. Впереди у генерала как актера самый трудный эпизод - сыграть собственную смерть...

- Сволочь!.

Вот она поискала глазами.

Электроутюг, пресс...

И вот этот момент!

Тяжелая зобастая жаба из зеленого оникса в замахнувшеся руке...

Падающий на пол Арзамасцев, заструившийся от головы черный ручеек...

" Краска? Чернила?.."

На этот раз мы с Рембо досмотрели всю запись до конца.

Бутылка с нашатырем, попытки искусственного дыхания...

Арзамасцев не шевелится.

Девушка разревелась. Слезы залили лицо... Вот она подошла к столу, налила коньяку в фужер, с ходу выпила. Она выглядит абсолютно трезвой и начинает действовать как человек , не потерявший голову...

Вот она уносит второй прибор, заперает в ванной собаку.

" Для меня! Чтобы я мог подняться в квартиру за жучками!.."

Вот возвращается уже в резиновых перчатках - быстро замывает пол вокруг бездыхнного тела.

Мы любуемся ее игрой.

Девушка действовует сноровисто- она сунула в полиэтиленовый пакет перчатки, вышла в переднюю. Оттуда вернулась уже одетой - в шубке, в сапожках. Выключила свет. Решительно нагнулась над трупом.

Еще через секунду, взявшись обеими руками за воротник пиджака, она уже тащила тело Арзамасцева к входной двери...

Рембо остановил запись. Экран запестрел прерывистой черной строчкой.

Снял трубку:

- Таничка, как у нас... - продолжать не пришлось. У секретаря все было уже готово. Он положил трубку, обернулся ко мне.

- Арзамасцев ни разу не назвал девушку по имени?! Заметил?

Он вернулся за стол.

Таничка уже входила с заваркой легендарного "брокен оренж пико" прославленной фирмы "Выттард" в Челси, в Лондоне , поставлявшей знаменитый чай во все концы света в известных во всем мире неизменных темносиних мешечках...

- Даже в самый критический момент!.. Почему? Как считаешь?

В свое время я тоже обратил на это внимание.

- Боялся проговориться. Мог нечаянно назвать настоящее имя... Рембо стоял на пороге разгадки. - А это значит...

Я положил перед ним детектив из "Нового русского слова"

Фото

Мы пили кофе.

Рембо дочитывал "Подставу".

Видеофильм, который мы только что видели, был снят на его основе.

В сценарии для видео изменились только детали: вместо крупного банкира и кандидата в вице-мэры Энди Киршоу был генерал Арзамасцев - глава солидного Фонда по проблемам региональной миграции и вместо подставной сотрудницы банка Сары Стоппард безымянная девушка, по непроверенным нами данным студентка одного из московских театральных училищ. Кроме тогог в обоих случаях в качестве свидетеля выступал частный детектив, специалист по оперативной технике с богатыми связями в полиции. Точнее, в криминальной милиции...

Если задуматься, это, в сущности, не противоречило характеристикам ни Арзамасцева, ни девушки...

При нашей единственной встрече, в тот день, когда мы вернули ему украденный кейс, тут, в "Лайнсе", генерал заявил о себе как о фанате остросюжетного жанра. Его подарком мне стали непереведенные пока на русский детективы Алекса Аусвакса "Прикол с бриллиантами"и "Сестра Брона"...

В том же ряду стояло и "Очередь на убийство" Мариан Бебсон на языке оригинала, которое я прихватил в квартире у девушки, при последнем проникновении в нее.

Строго говоря, это совпадение - в обоих случаях детективные романы на английском и присутствие и там, и здесь генерала Арзамасцева - должно было навести меня на размышления. Это был единственный мой прокол, но какой!

А кроме того посещение девушкой издательства детективной литературы "Тамплиеры" на Ленинградке...

" Болезненное влечение к жанру..."

- Это побег... - Рембо отложил нью-йоркскую "Новое русское слово". Они разыграли гибель Арзамасцева. Генералу не осталось другого. Он понял, что его противники по Фонду не успокоятся, пока не отправят своего Исполнительного директора на Ваганьковское кладбище. По-хорошему уйти ему не дали бы. Слишком много знал... Ктати, он чуть не опоздал Он заказал тебя за неделю до покушения... Еще немного и финал мог быть иным. В сущности, я рад, что он жив и ушел.

- Я тоже.

- А тут... - Рембо тоже заметил недостающий в полосе квадрат. - Тут было объявление адвокатской компании...

- Адвокат Голдберг...

- Точно. " Вильям Голдберг, эсквайер"... Арзамасцев не зря спрятал рекламу в секретной части кейса. Он решил воспользоваться услугами Вильяма...

"Тайное становится явным..."

Я допил кофе. Отставил чашку.

Теперь я мог объяснить себе вещи, с самого начала казавшиеся мне странными.

Нежелание заказчика нормально заключить договор, его переговоры со мной с гостиничных телефонов с платком у рта.

Даже долгое пребывание девушки, а потом и обоих любовников в ванной...

О чем-то похожем я читал в фантастическом детективе Бредбери.

Там, правда, речь шла о другой съемочной площадке - величиной в тысячи квадратных километров, но тоже утыканной кинокамерами. И там тоже были актеры, и за ними постоянно следили объективы. Непрерывная съемка. Вечный вестерн. Так вот, выйти из кадра там можно было, лишь уединившись в туалете. Киногерои даже проводили там заседание своего актерского профсоюза...

Ванная в квартире девушки играла роль такой актерской уборной. Единственное место, кроме туалета, где не было моих жучков...

Потому любовники так часто и охотно уединялись в ванной, где никто их не видел и не слышал... Там они могли спокойно общаться, обсуждать дальнейшие сцены спектакля, отдыхать между действиями. Они ведь знали о происходящей видеозаписи!

Разыгравшееся в квартире лицедейство выглядело несложным!..

Героям видеозаписи приходилось лишь постоянно заботиться о том, чтобы находиться в центре кадра. И в финале они тоже расположились таким образом, чтобы против жучка сел главный герой...

Нам показали выстроенные по- режиссерски мезансцены...

Самодеятельный спектакль с поддельными бриллиантами, фальшивым коньяком и красной краской в последнем акте...

Настраиваясь на финал, Арзамасцев чуть переигрывал в последней сцене, педалируя версию, будто спешит уйти. Смотрел на часы чаще, чем следовало бы...

Вот и нашелся ответ на вполне законный вопрос:

- Если целью заказа была эта финальная сцена, почему запись до сих пор никто ее не востребовал? Почему заказчик молчит?

Ответ был прост.

Как и герой "Подставы", Арзамасцев был уверен, что рано иди поздно я передам видеозапись своим друзьям - ментам, а те прекратят розыскное дело...

Рембо ходил по кабинету. У дверей он остановился.

- Ты помнишь, где прописан Арзамасцев? - спросил вдруг.

- На Северо-Западе. В том же Округе, где и элитный дом...

- Теперь ясно, почему Арзамасцев обратился к нам! Из-за Пашки! Он ведь там заправляет, на Северо-Западе... - Рембо кивнул на фото у двери. Арзамасцев увидел этот снимок, где мы втроем... Он ведь тогда так и застыл, когда увидел. Теперь я понимаю почему! Розыск его должны будут вести люди Вагина. По месту жительства!.. Поскольку вы с Пашкой друзья, генерал мог быть уверен, что ты покажешь ему видеозапись...

Рембо прервал звонок.

Звонил очередной собственник, лишившийся машины.

Рембо его сходу огорошил:

- Мы розыском машин не занимаемся! Почему? Да, потому что не в состоянии найти... "Кто этим занимается, кроме милиции?" Охотно отвечаю."Жулики... " Они возьмут у вас деньги и ничего не сделают... С таким же блеском они раскрывают кражи из квартир... Да, пожалуйста. До свиданья...

Я думал в это время о другом. Мне пришла в голову дельная мысль. Об очень важном для меня. Едва Рембо положил трубку, я поделился ею:

- Выходит, в моих действиях с самого начала не было состава преступления! Меня нельзя шантажировать! Я проник в квартиру с согласия Арзамасцева и его девушки! Они заказали слежку за собой!

- Пожалуй. Удивительно, что их не смутила твоя любовь к детективам. Генерал знал об этом. Вполне могло оказаться, что ты читал "Подставу"...

Я покачал головой.

- Я думаю, девушка не ставила генерала в известность по поводу издательства. Скорее, она действовала на свой страх и риск. И вообще... - Я подумал. - Все-таки нью-йоркская газета. Мало шансов, что рассказ попадет на глаза...

Мы заговорили о другом. И более свободно.

Напряжение спало.

- Я ведь не рассказал, чем закончилась наша прогулка по Шереметьеву вслед за Калиншевским... - Рембо вернулся к столу.

- Я как раз хотел спросить...

- Адвокат встретил молодого мужчину - тот тоже прилетел рейсом "Эль-Аль" из Тель-Авива. В порту они держались как незнакомые... И, когда шли к машине, тоже.

- Уехали вместе?

- Да. Калиншевский сидел за рулем. В последнюю минуту гость выскочил из толпы и... Сразу на заднее сиденье... В порту они находились вместе секунды три не более. И в эти секунды ребята их запечатлели... - Рембо бросил на приставной столик передо мной несколько снимков, сделанных скрытой камерой.

Я посмотрел фотографии. Частично смазанные снимки...Наиболее удачным можно было признать тот, на котором Калиншевский и его спутник были сфотографированы стоящими рядом, они вроде и не смотрели друг на друга.

Прилетевшего я тут же узнал.

Его фотографию я видел в альбоме вдовы Любовича в Гило.

Вымазанный целебной грязью молодой спутник морщинистого старика-мафиози на берегу Мертвого моря!..

Узкое белобрысое лицо. Рыжеватые ресницы, маленькие глаза. На вид ему можно дать и восемнадцать и двадцать восемь. Если прибегнуть к сравнению из животного мира, он напоминал...

Лисенок!

Калишевский на снимке вызывал в памяти матерую восточноевропейскую овчарку...

- Удачно получилось... - Рембо был доволен снимком.

Начав анимальные сравнения, я уже не мог остановиться.

Рембо был похож на большого бурого медведя. Короткая стрижка. Уши торчком. Близко расположенные к носу некрупные озорные глаза, большие ладони...

- А что было дальше?

- Дальше не менее интересное... - Рембо вышел из-за стола, чтобы лучше видеть мою реакцию. - Калинишевский отвез своего гостя... Куда? Как ты думаешь?

Он давал понять, что произошло невообразимое...

Я напряг свои мыслительные способности.

- В ресторан на Останкинскую башню?

- Ни за что не угадаешь!

- В Кремль? В ЦДЛ?!

- В элитный дом на Северо-Запад! - Рембо мог торжествовать: никогда бы это и в голову мне не пришло. - В квартиру, где до этого жила девушка Арзамасцева! Где снималось кино, которое мы сейчас смотрели... Что ты скажешь на это?

- Что тут можно сказать...

Арзамасцев неспроста решился на комбинацию, какую он разыграл вместе с девушкой . Скорее всего, ему готовили такую же участь как в свое время главам другого фонда. Может что-то вроде взрыва на Котляковском кладбище...

Из таких организаций по-хорошему не уходят. Только вверх или на кладбище.

Появление в Шереметьево нового персонажа с Ближнего Востока говорила о многом.

Я вернулся к фотографии.

- Я видел его на снимке в Израиле. Он из Службы собственной безопасности Фонда. Он был там на Мертвом море вместе с Любовичем...

- Знаешь, кто он?

Мне показалось, что я знаю:

- Киллер. Его привезли в Москву под Арзамасцева. Но опоздали...

Снова к элитному дому

На ночь глядя, я погнал к элитному дому.

Сыщика, как и убийцу, всегда тянет на место происшествия. Надеется ли он отыскать новую улику или только продолжение своим логическим умозаключениям...

Почему Калиншевский привез киллера в дом на Северо-Запад?

Само собой адвокат не подозревал о подруге генерала, которая до этого жила в квартире не менее трех недель, пока я вел наблюдение... Об инсценированной здесь драме убийства...

Ответы на эти вопросы уже однажды были совсем близко - когда я в последний раз проник в квартиру... Но тогда я прошел мимо них.

Мысленно я попробывал вернуться в тот день...

Меня поразило идеальное состояние квартиры, ее словно вылизали. Все аккуратно вычищенно, убрано. Ни пылинки...

Образцовая кухня, словно с иллюстрации современного интерьера, картинка образцового европейского дизайна...

Я заглянул в кухонные шкафы. Соль, сахар, постное масло... Все только что купленное, нераспечатанное. В холодильнике рыбные и мясные консервы, коробка с десятком диетически яйц, кетчуп...

" Безликий гостиничный номер..."

Никаких следов пребывания девушки. Все убрано, все готово для приема нового постояльца... Любой, кто въедет, никогда не сможет догадаться, кто здесь жил до него, род его занятий, предпочтения...

Ничто не напоминало о собаке, бродившей по квартире...

Миски ее тоже исчезли...

Обстановка что-то подсказывала мне - но я оказался глух...

В квартире не было ничего личного, ничего, что можно увидеть в каждом доме - безделушек, фотографий, книг...

Только холодильник с полуфабрикатами, коробочки, баночки... С окончанием срока годности все легко заменить в ожидании приезда нового квартиранта...

" Ведомственная комната отдыха для командировочных?.."

Внезапно я поймал мысль.

В квартире не пахло жильем!

До меня вдруг дошло:

" Конспиративная квартира!.."

Площадь, которую используют спецслужбы в оперативных целях - в первую очередь, для встреч со своими людьми...

Квартира, о которой известно лишь узкому кругу лиц - тем , кто непосредственно с ней связан. Еще начальству, давшему санкцию на ее приобретение.

И, наконец, содержателю, тому, кто числится по всем документам ответственным съемщиком. Обычно это кто-либо из одиноких отставников, умеющих держать язык за зубами...

Районные Управы и ДЭЗы обычно понятия не имеют о целевой эксплуатации выделяемой жилой площади.

Как и соседи в подъезде...

Живущие рядом только диву даются, наблюдая образ жизни иного Ивана Ивановича, избегающего общения, подолгу отсутствующего, не отвечающего на дверные звонки, а то и - встречая выходящих из его квартиры незнакомых людей, всегда в одиночку - не здоровающихся, не вступающих в контакт, молча уводящих взгляд в сторону...

Я понял:

Покойный Любович только значился номинальным владельцем, в действтельности же был лишь ее содержателем.

Квартира не принадлежала ему, поэтому, составляя завещание, с которым Леа познакомилась в Иерусалиме, в "Рашам ле инъяней еруша", он и не включил московскую жилую площадь в завещательную массу...

Выходило, что Фонд Изучения Проблем Региональной Миграции продолжал пользоваться ведомственной конспиративной квартирой, а генерал Арзамасцев как Исполнительный директор и первое лицо в Фонде - использовал квартиру для проживания своей любовницы. Как и "пежо". Машина была лишь приложением к служебной жилой площади, потому "пежо" и находился постоянно на стоянке у дома...

С исчезновением Арзамасцева конспиративная квартира и "пежо" перешли в распоряжение следующего на иерархической лестнице генерала - Хробыстова, который и дал разрешение поселить в ней киллера...

Я прижал к обочине, набрал на мобильнике телефон "Лайнса" - Рембо был у себя.

- Как там Калиншевский? Он собирался позвонить, если Арзамасцева официально объявят в розыск...

- Не звонил. Кстати, мне известна настоящая фамилия Калиншевского. Он из Питера...

- Ты вышел на него?!

- Получилось так... Адвоката узнал пенсионер-комитетчик на выездных воротах. Оказалось, Калиншевский учился в школе с его племянником... Ну, а дальше просто... Бирк поехал к племяннику домой. Я связался с коллегами в Питере. Во время учебы Калиншевский значился как Бобров... Бобров Николай Михайлович. Он закончил физико-математическую школу, а затем Высшую школу КГБ по специальностии "прикладная математика" с присвоением квалификации "инженер-математик"...

Я и не представлял, что Высшая школа КГБ готовила математиков.

- А потом?

- Уволили по компрометирующим основаниям...

- Чем он может заниматься в Фонде?

- Как обычно...Обеспечение внутренней безопасности. Оценка лояльности сотрудников. Ну а его конек - коммерческая деятельность... Рембо процитировал лежащий перед ним документ. - " Учредитель и руководитель тринадцати различных коммерческих фирм..." - Рембо пропустил несколько строк, снова вернулся к оперативной установке. - " Налоговой полицией Санкт-Петербурга решается вопрос о возбуждении против него уголовного дела... " Но это нас не касается... Интересно вот это! - Рембо нашел нужное место. - "Женат. Жена Калин Сарра, гражданка Израиля..." Вот откуда "Калиншевский"! " Вступил в брак в городе Старая Загора, Болгария. В настоящее время с женой не живет..."

Рембо закончил прогнозом:

- Фонд не передаст материал в милицию. У них на Арзамасцева ничего нет. Все - только внутренние разборки. Поэтому они и не спешат объявить его в розыск. Ни к чему светиться...

Он помолчал:

- А нам искать генерала, чтобы с ним разобрались... Как менту мне это западло. Даже за большие бабки... - Он вздохнул. - Сейчас бы отдохнуть. Знаешь, что я имею в виду...

- Вроде да... Слетать в Египет? В Хургаду?

- Да нет. Дел много...

Было еще два варианта. Я знал оба:

Скрыться на даче, пить вино "божоли нуво" или "шабли" по тысячу пятьсот рублей за бутылку и выплакаться, слушая "Лесоповал"... А можно было запивать утиную печень нефильтрованным светлым пивом "Францмискане" под песни покойного Михаила Круга... С песнями юности, как со школьными друзьями - их не выбирают!..

Элитный дом

Развернутая панель элитного здания показалась издалека.

Начиналась поземка. Морозный фон ясного неба отдавал синевой. Светились пустые подъезды. В модерновых светильниках вдоль здания тоже горели огни. Неподвижня мозаика темных и освещенных окон как осколок панорамы всего города...

Здесь я был такой же, как все. Мои технические возможности отсутствовали, мне уже не надо было заезжать на пустырь, где я установил свой постоянный наблюдательный пункт.

Я постоял против знакомого подъезда, нашел на шестом этаже известные мне окна. В квартире было темно. Так могло продолжаться еще долго. Может всю ночь.

Как уже бывало, неожиданно заработал мой суперрадар, кто-то снова проявил интерес к тому, чем я занят в данный момент. Где-то поблизости действовал обычный нелинейный локатор. Наполненное электронными средствами охраны здание жило своей обычной жизнью. Секунду-другую меня держали на электронном прицеле. ..

Все, как раньше.

Вдали за домом, на трассе показался очередной троллейбус - такой же холодный, с неживым бледным светом, бесшумно покатил в темень, за типовое здание впереди. Я так и не узнал, что там - то ли интернат, то ли роддом.

Неожиданно в подъезде хлопнула дверь. Первой показалась собака большая белая, натянула поводок...

На секунду мне показалось, что сейчас вслед покажется девушка...

Но это была не она - пожилая женщина в длинной шубе. И собака при ближайшем рассмотрении оказалась не лайкой, а пуделем. Я уже раньше видел эту пару...

" Не она!"

Я мог уезжать.

На что, собственно, я надеялся, пригнав сюда... Хотел убедиться в том, что киллер действительно определен на квартиру?

" Или другое... - Я хотел быть честным с самим собою. - Чтобы помешать киллеру!.."

Теперь, когда я знал истинную цель заказа, между мною и заказчиком было полное партнерство.

Я не хотел, чтобы генерала Арзамасцева убили. Как мент, я не мог быть на стороне жулья ни за какие гонорары.

Мне это было тоже западло.

Я включил зажигание...

Вывеска армянского кафе призывно мигала огнями разноцветных лампочек, раскачивавшихся над автостоянкой.

Кафе

Увидев меня, охранник - высокий, в куртке, с надвинутым на лоб капюшоном - обрадовался:

- Закурить найдется? - Из-под капюшона глянули маслянистые чужие глаза.

Я протянул пачку "Тайма", зажигалку.

Машин на стоянке у кафе было мало, здесь больше мело - кафе окружал пустырь.

- Вроде и не холодно, а сквозит... - Он знобко шевельнул лопатками.

- Места есть?

- Сегодня у нас свободно, - Охранник вернул сигареты вместе с зажигалкой. Поблагодарил. - И долго еще будет вот так? - Он кивнул в сторону дымящегося снегом пустыря.

- До марта, как обычно... - Я пожал плечами. - Сам-то издалека?

- Город Спитак. Тут все оттуда... - Не переставая, он зябко сучил ногами. - Слышали?

Про спитакское землятрясение в свое время было немало разговоров, но тогда мы жили в одной стране и все воспринималось иначе. Общая боль!.. Сегодня мы были мы, а армяне - армянами...

- Приятно отдохнуть... - Изо рта охранника ко мне потянулась морозная струйка.

Я вошел в кафе.

Здесь, ничто не изменилось.

Царил обычный полумрак. Несколько человек разговаривали на своем, сидя у стойки на тумбах, еще десятка два посетителей расположились за столиками. Все тот же худой, в круглых очках юноша в углу негромко лабал на пианино что-то национальное - жалостно-тягучее.

Знакомый официант, курчавый,с тонкими фатоватыми усиками, сразу заметил меня, оглянулся на место у окна - оно было занято.

- Добрый вечер... Не знал, что вы приедете. Я бы оставил...

- Неважно. Добрый вечер... - Я огляделся. - Мне как раз сегодня лучше не на виду, где-нибудь в уголке...

Он не удивился.

- Сюда, пожалуйста...

Быстро нашлось место, которое я и сам бы выбрал, будь у меня возможность: небольшой тупичок сбоку от входа, в углу; каждый входящий в кафе был виден отсюда, как на ладони, в то же время, чтобы заметить меня , вошедшему следовало обязательно оглянуться. Сегодня я не хотел встречаться ни с кидалой, ни с криминальной милицией Северо-Западного Округа...

- Спасибо.

- Есть сегодняшняя газета.Там, кстати, о детективах... Свежий номер "Коммерсанта". Вам его к форели на вертеле?

- К шашлыку...

- Харси-хоровац. Понял.

- Гарнир обычный. Плюс базилика.

- Я уже записал. Понял, что вы ее захотите... Лаваш?

- Обязательно.

Через несколько минут я уже держал свежий номер "Коммерсанта".

Я любил читать за едой. Привычка эта осталась у меня с детства. Бывало мы с матерью ужинали, сидя за столом, одинаково подогнув под себя одну ногу, отгородившись книжками. Мы молча читали, периодически отхлебывали холодную воду из чашек. Мать не признавала чай. Единожды заваренный, он мог стоять неделю...

- Чай жидок, хозяин - русский, - острили мы, сливая спитой чай.

Последние годы после ее смерти, я все чаще задумывался - кем была мать в действительности? Она не впускала меня в свою личную жизнь. До самого конца продолжала осознавать себя воспитателем и не опускалась до дружбы с собственным сыном. От этого мы многое оба потеряли...

На этот раз я не спешил углубиться в чтение, отгородившись газетой, внимательно оглядел зал. Контингент поздних посетителей был все тот же завсегдатаи из приезжих с Кавказа, хотя кое-кто, несомненно, был из жителей микрорайона - кому полюбилась здешняя кухня либо надоела своя, домашняя, а ехать далеко от дома не хотелось. Тончайший аромат вымоченного в вине и специях мяса доносился с кухни, щекотал ноздри...

- Приятного аппетита...

- Спасибо.

Я принялся за еду. Спешить было некуда.

Я выжидал время. Попозже я хотел еще раз вернуться к элитному зданию и взглянуть на окна шестого этажа, чтобы убедиться в том, что хищный зверек, вызванный с Ближнего Востока, действительно поселился в служебной квартире в ожидании начала своей разрушительно работы...

В этот момент они вошли в кафе...

Два человека, о корторых я думал.

От входа, не оглядываясь, они прошли в зал, провожаемые моим официантом.

Калиншевский и Лисенок !

Несмотря на ласковое прозвище, гость с Ближнего Востока оказался довольно высоким и не худым, как я его себе представлял по фотографии. Треугольная форма лица, лоб - пулей, выступающий подбородок и сведенные скулы были схвачены давшим ему кличку очень точно.

Киллер был в недорогом сером пиджаке, темных брюках и в свитере под горло. Калиншевский на этот раз был в однотонном двухбортном костюме и в галстуке. Когда они проходили, я видел сбоку его в профиль - резко очерченный с тонким хрящеватым носом. Пристальный воровской взгляд , не задерживаясь ни на ком, быстро обтекал сидевших...

Они сели в дальнем конце зала спиной ко мне. Это было мне на руку. Я видел, как официант подал им карту...

Воспользовавшись минутой, я вышел в вестибюль. Он был пуст. Одинокий швейцар топтался в гардеробе. Я взял одежду из гардероба, закурил. Постояв, направился ко входной двери. Швейцар, привыкший к причудам посетителей, ничего не сказал...

С крыльца мне была видна автостоянка и высокий, в куртке, с надвинутым на лоб капюшоном охранник, не на секунду не прерываясь, он зябко сучил ногами.

С пустыря тянуло дымящимся снегом.

Я хотел знать, на какой машине они приехали...

Внезапно я увидел "вольво". Сразу узнал знакомые номера. Это была машина, которая по данным ГИБДД - ГАИ принадлежала "Лузитании", из которой за мной недавно наблюдали...

Я вернулся в вестибюль.

- Че? Холодно? - равнодушно окликнул швейцар.

- К ночи забирает...

Я прошел в туалет. Внутри никого не было. Я набрал телефон Вагина:

- Привет, Паша. Узнал?

Пашка ответил скучно:

- А чего сложного? Ты с Рембо у меня в кабинете под стеклом всю дорогу...Чего хотел?

- Есть дело... - Я выглянул за дверь. В вестибюле никого не было. Слушай, Паша, внимательно. Ты себе сильно облегчишь дальнейшую жизнь, если сейчас подъедешь в армянском кафе и проверишь документы у двух людей...

Он посерьезнел.

- Не могу. У меня через пять минут совещание... - Потому, как он это произнес, я физически ощутил, как ему не хочется ехать неизвестно зачем.

- Смотри. Я редко тебе звоню...

Он помолчал.

- Ладно. - Я почувствовал, как он с трудом превозмогает себя. Говори. Как их узнать?

- Пиши... - Я продиктовал приметы. - Не откладывай, они могут слинять. Машина "вольво" номера... Значится за фирмой, зарегистрированной по утерянному паспорту... Я буду тебя ждать у того дома. Где в прошлый раз...

Возвращаться в зал я не стал, от дверей поманил официанта...

- Не понравилось? - удивился он.

- Надо ехать. Вспомнил, увез вторые ключи. А жене уезжать... Еще увидимся.

- Надеюсь... - Он был озадачен. - Жаль, конечно.

Я вернулся на трассу.

Пустой троллейбус - промерзший, без единого пассажира - скользнул навстречу.

Водитель - немолодой, в пиджаке, с рассстегнутой на груди рубахой повел головой в мою сторону. На секунду из пустого салона донесся знакомый москвичам баритон:

" ... Парк.... Приглашает на работу..."

Казенный этот текст народ знал уже наизусть.

".... Высокую зарплату гарантируем..."

Конкретные суммы никогда не назывались. Какую зарплату они определяли как высокую, оставалось всегда неизвестным. Такую, как у своего начальства или на порядок ниже?! И что означает кичливое "гарантируем"? "Обижены не будете?!"

Я плавно отвернул к элитному дому - дорога тут была пуста.

Тревожная круговерть над кабиной сигнализировала мне о прибытии криминальной милиции Округа. Ментовской "газик" притормозил у самого торца. Сам подполковник Вагин не вышел из машины - ждал.

Когда я подошел, спросил угрюмо:

- Ну что вы там с Рембо нафантазировали? - У него не осталось сил возмутиться. - Люди зашли перекусить, москвичи...

- Они - москвичи? Ты записал их, Паша? - спросил я.

- Записал. Солидные люди... На виду у всех их заставили предъявить документы. Хорошо, что обошлось. Нормальные мужики. Думаю, не будут жаловаться...

- Паспорта тоже видел?

- Видел. У одного... - Вагин достал блокнот. - "Калин Николай Михайлович", советник Фонда Изучения Проблем Региональной Миграции. Второй тоже птица высокого полета - помощник депутата Госдумы... - Вагин убрал записи. - Теперь откровенно скажи, зачем они вам? А то - "сильно себе облегчишь в дальнейшем жизнь, если подъедешь..." Кто они?!

- Киллеры, Паша! Заодно отмывка грязных денег, обналичивание... Международная мафия... А сейчас у них заказ в твоем Округе. Немного еще - и вы побегали бы...

Вагин взглянул на часы.

- Может вернуться- копнуть глубже?!

- Вернись. Только я уверен: их уже нет в кафе...

Читаю свой детектив

- Ужинать будешь? - жена оторвалась от экрана.

Очередной телесериал прервала реклама.

Некий матрос на палубе рассматривал брошенные ему с берега маленькие девичьи трусики. А их владелица удалялась с пирса, улыбаясь, довольная собой. Это была реклама прокладок...

- Нет, пожалуй. Подожду тебя.

- Но у меня сразу начнется другой сериал. По первому каналу.

- Ничего. Я не голоден. Ничего не делал, а устал, как собака...

- Это бывает, - успокоила жена.

Я пошел к себе. Еще по дороге я решил, что мне следует сделать. На рукописи, которую я привез из издательства "Тамплиеры" карандашом бы записан телефон с пометкой "автоответчик". Я набрал номер. Один за другим потекли долгие гудки. Я настроился на магнитную запись автоответчика, но вдруг услышал живой женский голос:

- Слушаю... - Я узнал голос девушки.

И вслед дыхание.

От неожиданности я затянул паузу.

- Алло... - ободрила она.

Но я был уже готов к разговору:

- Здравствуйте. Я хотел сказать: вы забыли в квартире свою книгу... Мэри Бебстер "Очередь на убийство"...

- Да... - Она растерялась больше моего.

- Книга находится у меня... Я перешлю ее вам. Вместе с газетой. Вы знаете...

Снова затянувшееся молчание. И ответ:

- Спасибо. Книгу оставьте. На память...

На том конце провода положили трубку.

Еще я позвонил свояку:

- Привет. Чего делаешь?

- Да ничего такого. Телевизор... С утра на лыжонках собрались.

- Просьба к тебе. Мне нужна видеокассета. Подвези завтра по дороге. Сможешь?..

Я не стал доставать очередной детектив. Подсел к письменному столу.

Нижний ящик стола был приоткрыт. Набитый бумагами, папками он давно уже открывался с трудом. Я вытащил папку, лежавшую в самом низу, освободил от тесемок...

Первой мне попала на глаза собственная трудовая книжка. Я полистал ее. Моя работа в уголовном розыске исчерпывалась двумя короткими записями, между которыми уместились все перемещения по службе, взлеты и падения, задержания, засады, стрельба, аресты, выговоры и поощрения...

" Принят на работу в качестве сотрудника в органы МВД СССР" тогда-то...

" Уволен из органов МВД России" тогда-то...

Семнадцать благодарностей, двадцать семь денежных и других

поощрений за раскртие особо-опасных преступлений...

Я отложил трудовую книжку и начал смотреть дальше бумаги.

Удостоверения к милицейским медалям, авторское свидетельство покойной матери - "Способ получения графитно-глиняных масс для карандашей"... Тут же

был мой литературный архив. Несколько рассказов и повесть.

Я открыл первую страницу повести, прочитал.

" Андрюха умер перед рассветом, не приходя в сознание. Ни операция, ни переливани крови результатов не дали. Права оказалась пожилая санитарка скорой помои, которая еще ночью , взглянув на заострившееся бледное лицо Андрея, когда его заносили в машину, сказала громко и безаппеляционно: "Этот до утра недотянет!"

И Андрей не дотянул. Но еще пока он тянул, пока его большие сильные руки судорожно мяли шершавое серое одеяло, пока вокруг него суетились врачи и еще до того, как его койку выкатили в коридор - у белого приземистого здания приемного покоя собрались оперативники..."

Осенней ночью, на улице Галичской в Костроме, на перекрестке убили старшего опера - Андрюху...

Неизвестный преступник бритвой взрезал ему сонную артерию.

Были ноябрьские праздники, нас вытащили из-за праздничных столов.

Холодный промозглый холод и дожди продолжались всю неделю, пока шел розыск..

Мы, друзья и коллеги погибшего, опера, работали без роздыха, с короткими перерывами на сон. Мы тогда были юнцами и нам казалось важным найти убийцу до похорон, словно в этом случае Андрей может еще каким-то образом узнать, что он отомщен...

Сделать это не удалось. Убитого сотрудника уголовного розыска хоронило много людей. Тогда еще нечасто убивали ментов. В день похорон после дождей неожиданно ударил мороз. Мы шли без шапок через весь город. Было стыдно встречаться глазами с людьми. " Преступника так и не нашли..." Казалось, все вокруг смотрят на нас с укором, а кто-то даже злорадствует.

После похорон мы пришли в дом погибшего, и его маленький сын, услышав шаги на крыльце, кинулся в переднюю: "Папа вернулся!"

Даже спустя много лет я не мог вспоминать об этом спокойно...

Я был тогда среди них. И среди тех, кто все-таки нашел преступника.

И был в пустом здании Костромского горотдела в поздний час, когда привезли убийцу, провели к себе гулким ночным коридором второго этажа...

Поздно ночью, в моем кабинете он рассказал, как все произошло. Пьяный, с ножом в руке он погнался за своим собутыльником, и полоснул совсем другого человека - возвращавшегося вместе с женой из гостей, несшего на руках ребенка...

Во время этого признания мы сидели молча, никто ничего не сказал...

Потом я позвонил домой прокурору города. Он уже спал, я поднял его с постели, попросил приехать. Мы хотели прочнее закрепить показания убийцы. Допрос в присутствии прокурора был таким средством.

Прокурор действительно приехал, раздраженный, заносчивый. Он не любил ни нас, ни наше начальство. Извечная война спецслужб...

Войдя в кабинет, он оглядел нас, расположившихся вдоль стен и с порога спросил задержанного, сидевшего на стуле в средине:

- Вы действительно совершили это убийство?

Стояла полная тишина.

"Неужели подтвердит?" - Убийце ничего не стоило отказаться от своих слов.

Но он кивнул:

- Да, я.

Прокурор вышел, чтобы взять в машине бланк протокола допроса...

Дальше произошло непредсказуемое. Андрюха был своим парнем, мы вместе стояли в оцеплениях, не спали ночами, ездили на задания. Мы отмечали свои дни рождения, благодарности и выговора в этом вот кабинете, запершись изнутри на ключ...

Непреодолимая сила взметнула нас с мест, швырнула в средину комнаты...

Когда прокурор возвратился с бланком допроса, лицо задержанного заплывало синевой свежих побоев.

Мы уже сидели на своих местах, ярость, владевшая нами еще минуту назад, исчезла. Приступ прошел внезапно, также, как и начался. Прокурор оглядел нас. Настал его час. Он вышел в средину:

- Это они? - Он недобро кивнул в нашу сторону.

В глазах его вспыхнул злой огонек. - одним махом он мог рассчитаться со своими конкурентами - руководством областного Управления внутренних дел...

С минуту наша судьба была в руках убийцы нашего товарища. Он посмотрел на каждого из нас. Мы отводили взгляды, чтобы не встретиться глазами.

Это был момент истины.

- Нет! - задержанный покачал головой.

Все переплелось в этой жизни. "Кислое с пресным..."

Прокурор с радостью арестовал бы каждого из нас. Своей свободой мы были обязаны убийце Андрея...

- Ну, как знаешь...

Прокурор замолчал и больше к этому не возвращался.

Он тоже что-то понял. Он был один в пустом по-ночному милицейском доме, а нас было пятеро, молодых, дерзких ментов, допускавших одну ошибку за другой и все-таки чистых в своих помыслах...

Моя повесть об убийстве Андрея и розыске преступника не была напечатана, хотя у меня и был лестный отзыв известного педагога, драматурга и философа, ныне уже покойного.

Этот мудрый человек написал:

" Как все истории, взятые из жизни, история рассказанная автором сначала может показаться беднее придуманных, но зато в ней сохраняется то, что всего дороже автору повествования - правда... Автор, в частности, старался как можно ближе подойти к правде о будничной милицейской жизни, сохранитиь те мелкие точности в действиях и терминологии, без которой даже правдивая мысль кажется оскорбительно ложной..."

К рукописи была подколота и вторая рецензия, сыгравшая решающую роль в том, что повесть была отвергнута издательством. Рецензия была закрытой с которой не принято знакомить автора, она принадлежала писателю со странной фамилией "Селейко" и попала ко мне случайно.

Тогда я впервые познакомился с внутренним документом редакции, его текст явился для меня откровением. В нем, возможно, не было ничего необычного для литературных сотрудников, но мне, менту, привыкшему в служебных бумагах не допускать ничего относящегося к себе лично и всегда оставаться как бы за строкой, он показался, мягко говоря, странным.

В рецензии Селейко признавался, как нелегко дались ему последние недели. По заданию редакции ему пришлось отрецензировать подряд несколько детективных повестей Агаты Кристи и Жоржа Сименона. "Признаться, я устал от их какого-то странного однообразия... Оно возникало как следствие весьма специфических литературных особенностей жанра детектива - невысокого художественного уровня (если вообще можно говорить о художественности), стереотипной разработки образов , неглубокого, заданного психологизма..."

Случившейся незадаче было посвящено четыре страницы из пятистраничной рецензии.

" Теперь вот еще рукопись..."

Если чтение прославленных мастеров жанра не доставило Селейко радости и у него не нашлось для них ни одного доброго слова, можно представить, как он разделался с моей повестью...

Закончил же он и вовсе на душераздирающей ноте:

" После прочтения этой, с позволения сказать, беллетристики мне вдруг остро захотелось взять книгу настоящей прозы, сосредоточиться на жизни реальной, настоящей, не закрученной как бы от лица наших бесподобных следственных органов, "лучших в мире", и - как гуманно! - работающих. Лишь в кино и детективной литературе. И я взял с полки повести В. Распутина, и "голова постепенно прояснялась, освобождаясь от несущественного, мелочного", - как прямодушно сказал сам автор последней повести о своем герое, когда операция по аресту преступника была блистательно (!), как всегда, завершена и повесть, стало быть, подошла к концу..."

Когда я пришел в издательство, чтобы взять рукопись, мы случайно познакомились. Селейко - кроткий, улыбчивый преподаватель Литинститута, услышав мою фамилию, первый подошел ко мне, крепко пожал руку:

" Поздравляю. Трудную работу вы делаете, но необходтимую... Я с радостью рекомендовал вас к печати..."

Если бы я сходу, как мне нестерпимо хотелось, выбросил рукопись в урну там же на лестнице в издательстве, я так бы и не прочитал приложенную к ней по ошибке рецензию Селейко и оставался бы в счастливом неведении и сегодня...

" Трудная работа у вас..." Ах ты, лицемер!.."

Я закурил, сунул папку с повестью снова в ящик стола и взял с полки... Нет, не Распутина. Любимого Рафа Валлё - "Прощай, полицейский!":

" У тебя свой животворный родник, у меня свой!"..

Девушка на почте в высотном доме на Площади Восстания, откуда я отсылал мои видеозаписи, та, что принимала меня за человека из мира кино, счастливо улыбнулась мне из-за стекла - похоже, она боялась, что я исчез навсегда и наше знакомство прекратится вместе с ее мечтой сниматься в моем фильме.

- Вас давно не было...

- Служба, - посетовал я грустно.

- Какая у вас интересная работа...

Вместе с кассетой я отослал Арзамасцеву и вырезку из "Нового Русского слова" с напечатанным в ней рассказом и еще отдельно короткое письмо, которое обдумывал все утро.

Я напрочь отказался в нем от упоминаний таких терминов, как инсцниировка несчастного случая и видеозапись. Даже попав в чужие руки, моя корреспонденция не должна была скомпрометировать ни меня, ни генерала Арзамасцева. В то же время я хотел предупредить заказчика о грозящей ему опасности.

Это была непростая задача.

По моим представлениям, текст предупреждения должен был быть дипломатичным, понятным лишь нам обоим. В качестве примера для подражания я выбрал послание, в котором умница Арамис, герой "Трех мушкетеров" предупреждает родственника коварной миледи о ее преступных намерениях по прибытию в Англию...

Я писал:

" Уважаемый имя рек.!

С благодарностью возвращаю использованный мною для работы над новым романом экземпляр газеты "Новое русское слово" с рассказом г-на Джалиля Шарифутдинова, иллюстрирующего увлекательные возможности нашего любимого жанра.

Отдавая должное изобретательности автора, я провел самостоятельную экспертизу обстоятельств, вынудивших главного героя прибегнуть к подобной необычной форме разрешения конфликта, и убедился в их действительной серьезности.

Исследуя тему грозящей герою опасности., я неожиданно обнаружил появление на страницах романа некоего завезенного с Ближнего Востока киллера, персонаж абсолютно не принятый в жанре классического детектива. На данный момент мне удалось удалить эту мрачную фигуру из повествования.

Возвращаясь к рассказу г-на Джалиля Шарифутдинова, хочу заметить, что мне интересно Ваше мнение по поводу действий Энди Киршоу, который познакомил с результатами своей деятельности бывших коллег. Не одобряя данную линию поведения, я тем не менее готов последовать такому развитию сюжета.

А что Вы об этом думаете?

Я надеюсь Вы сможете в короткий срок сообщить мне свое мнение способом, который найдете для себя удобным, с тем, чтобы не вступать в переписку, требующую много сил и времени.

С добрыми пожеланиями.

Ваш...

Здесь я не без лукавства поставил вместо своего имени псевдоним модного ныне автора широко раскрученного литературного проекта, предусматривающего создание многих детективных романов на исторические темы, фильмов и телесериалов...

В конце я сделал приписку:

P.S. Экспертиза упомянутого литературного произведения вынудила меня прибегнуть к дополнительным расходам в сумме... "

Я включил в счет командировку в Израиль, гонорары иерусалимского адвоката и тамошнего частного сыщика, а также оплату услуг Ассоциации. Не зря же Рембо и детективы "Лайнса" столько времени отдали моему заказу...

Перечитав письмо, я заметил, что слегка переусердствовал по части витиеватости и моя корреспонденция не находится ни в каком сравнении со взятым мною в качестве образца тонким аристократическим посланием маркиза д'Эрве, скрывавшегося под личиной простого мушкетера по прозвищу Арамис...

Но переписывать мне не захотелось.

Я понадеялся, что Арзамасцев поймет мои намеки и намерения...

И что меры, предпринятые против него Фондом, не явятся для него неожиданностью.

После отправления этого письма у меня больше не было никаких обязательств перед моим заказчиком. Я мог считать себя совершенно свободным...

В последующие дни ничего особенного не произошло.

В редакции "Интерпол-экспресс" мне сообщили фамилию известного писателя, опубликовавшего рассказ "Подстава" под псевднимом "Джалиль Шарафутдинов". Я позвонил ему, чтобы выразить искреннее восхищение прочитанным...

Через банк "Вестерн Юнион" полностью поступила запрошенная мною сумма и почти сразу по почте пришло вещественное доказательство того, что мы с Рембо правильно вычислили заказчика.

В бандероли на мое имя лежала уже знакомая зеленая лягушка из слоистого оникса, в которой я сразу опознал орудие несостоявшегося убийства. Одновременно тяжелый пресс в виде каменной жабы служил подтверждением желания заказчика переправить уличающую видеозапись в Криминальную милицию Округа, на Северо-Запад, что я и не замедлил сделать.

Я переслал Пашке Вагину видеокасету вместе с ксерокопией "Нового русского слова". Дальнейшая судьба видеозаписи и газеты неизвестна.

Калиншевский и его гость, засвеченные Вагиным в армянском кафе, конечно, сразу исчезли, и, скорее всего, снова надолго покинули родные пределы.

Что же касается Фонда Изучения Проблем Региональной Миграции, то скандал с исчезновением Исполнительного Директора не принял космические масштабы, как можно было ожидать вначале. Слишком могущественные силы были заинтересованы в том, чтобы все прошло тихо и незаметно.

Срочная проверка, проведенная аудиторами Счетной Палаты, выявила большое число нарушений в финансовой сфере и многомиллионные нецелевые расходования средств, виновным в которых оказался непосредственно заместитель Исполнительного Директора, действовавший за спиной своего босса.

Генерал Арзамасцев не был объявлен в розыск и вся история не стала достоянием средств массовой информации. Исполнительному Директору не было предъявлено никаких обвинений, и я не слышал о каких-либо злоупотреблениях служебным положением с его стороны.

В самом Фонде тоже сделали правильные выводы. Кардинальное изменение кадрового состава руководства Фонда последовало незамедлительно, к сожалению, способом, ставшим в последние годы в некотором смысле обычным.

На "мерседес", в котором ехали генерал Хробыстов и несколько его

ближайших подчиненных, и вторую машину с секьюрити в районе Бутово было совершено покушение закончившееся для них трагически.

К слову сказать, прием, примененный против бывших сотрудников спецслужб, был относительно редким - из арсенала ныне почти забытых террористов "Фракции "Красная Армия", захвативших таким способом известного западногерманского промышленника Ганса Шлейера. Последний знал о готовящемся нападении и никуда не выезжал без своих шести охранников, из которых четверо находились в машине сопровождения и еще двое непосредственно с ним...

Организаторы покушения на Хробыстова поставили одного из киллеров переодетого женщиной, катившей перед собой детскую каляску, на Симферопольском шоссе, в районе поворота к железнодорожной станции Бутово.

В нескольких метрах перед летящим на огромной скорости "мерседесом" "мамаша" неожиданно направила каляску на проезжую часть.

Все дальнейшее заранее прогнозировалось.

От неожиданности водитель "мерседеса" резко затормозил. Вторая машина, в которой ехали охранники, ударила в багажник идущей впереди. А в это время из стоявшего у обочины автобуса выскочило еще двое киллеров, выпустивших в течение полутора минут по цели примерно четыреста пуль. Никто из охранников - кроме водителя - даже не успел вынуть оружие...