Помни войну

Глава 21

«Токива» выглядело ужасно — десяток снарядов и зарядов, предупредительно сложенных возле орудия, рванули со страшным грохотом. В огненной вспышке разнесло на клочки комендоров, искорежило стальную пушку, будто ее сотворили из алюминия, вынесло бронированные стенки каземата вместе с крышей. От страшного сотрясения свалились в море две тяжелые плиты верхнего броневого пояса.

Но этим дело не окончилось — «шимоза» очень капризна к динамическим ударам, а взрывная волна пошла вверх и задела уже расположенный верхний каземат. А ведь там также лежали заботливо приготовленные для стрельбы по русским кораблям снаряды.

История повторилась за считанные доли секунды — вот потому-то от практически сдвоенного взрыва чудовищной силы яркие языки пламени поднялись заметно выше верхушек труб, оба каземата, вернее, их останки, одновременно превратились в дымящиеся руины.

И тут настала очередь расположенного на верхней палубе 152 мм орудия, прикрытого легким броневым щитом. Броневая плита, прежде бывшая крышей каземата, как пушинка была откинута на эту пушку — ведь корабль еще шел полным ходом. И там тоже лежал запас снарядов — от падения плиты и взрыва орудие искорежило, а комендоры погибли все, кроме одного — счастливца сбросило в море, где его позже выловил русский миноносец.

Одним 254 мм снарядом было выбито три пушки среднего калибра из семи, но бедствия только нарастали подобно снежной лавине, сорвавшийся с верхушки горы. В пламени взрыва дьявольской шимозы погибло или было ранено больше сотни матросов и офицеров — у многих были выбиты глаза и обожжены лица. Разгорелся пожар, на который в первую минуту никто не обратил внимания — настолько экипаж был ошарашен произошедшей трагедией. Но это было только начало бедствий, которые пришлось испытать на себе японским морякам, и ощутить все «прелести» ситуации, что готовилась ими для их русских «коллег».

От взрыва свалилась передняя труба, довершая картину хаоса и разрушений, а вторая зияла дырами, через которые выплескивался черный дым от сгоревшего в топках угля. Тяга упала, а вместе с ней и скорость, столь нужная в сражении. Широкие раструбы воздухозаборников захлестнула черная пелена от сгоревшей шимозы, чудовищно жаркая, и была втянута вовнутрь, где в пекле кочегаром трудились десятки моряков. И там начался самый настоящий ад — крики погибающих людей доносились оттуда, как из преисподней кричат подвергшиеся мукам грешники.

Всего один снаряд, удачно попавший, и тот риск, на который пошли японцы ради долгожданной победы, фактически выбили корабль из сражения. «Токиве», которая выкатилась из строя, требовалось хотя бы четверть часа, чтобы прийти в себя, потушить пожары, снова набрать ход. Вот только русские крейсера имели на этот счет совсем иное мнение, и не собирались давать врагу спасительную отсрочку.

В войне нет места благородству, а лишь железной целесообразности. Шесть японских крейсеров атаковали в первый день войны в Чемульпо крейсер «Варяг», а 1 августа прошлого года отряд Уриу без всякой жалости вчетвером добивал несчастный «Рюрик», который уже потерял боеспособность и мог отстреливаться всего из нескольких пушек.

Жалеть раненого врага нельзя, его нужно толпой «втоптать в волны» — потому что любой корабль можно отремонтировать, и он снова принесет массу неудобств, а то и несчастье.

Теперь этот написанный кровью вывод хорошо усвоили русские моряки — «Олег» и «Аврора» бросились к «Токиве», паля беглым огнем. Опыт по части добивания «подранков» у капитанов 1 ранга Добротворского и Егорьева был уже изрядный, полученный этой ночью. Упустив торпедированный «Якумо», и не добив осевший по клюзы «Ниссин», оба русских крейсера жаждали добиться весомого результата. А к ним сразу поспешили другие корабли, никто в такой ситуации не нуждался в приказе командующего, к тому же следующего на «Наварине» замыкающим.

— Инициатива наше все — в ней залог победы, — пробормотал Фелькерзам, разглядывая новый участок баталии, который отделился от главного подобно амебе. И там закипел ожесточенный бой — японцы старались спасти свой изувеченный крейсер, а русские его добить любым возможным способом — ведь хороший самурай, как все усвоили, это мертвый самурай, перефразируя известное изречение жителей Нового Света.

На помощь «Олегу» и «Авроре» заспешили «камушки» с миноносцами. На них минеры уже разворачивали торпедные аппараты, благо удалось днем перезарядить. Чтобы потопить броненосный крейсер потребуется много снарядов, или всего одна удачно попавшая и взорвавшаяся 381 мм торпеда. И этот маневр был неоднократно отработан не только на учениях — успешно использован в бою, и не раз.

Однако и противник прекрасно понимал обстановку и бросился наперехват. И был он в силах тяжких — весь 3-й крейсерский отряд вице-адмирала Девы — «Читозе» с его парочкой убийственных 203 мм орудий, а за ним очертя голову пошли в атаку два трехтрубных крейсера новой постройки «Нийтака» и «Отова». А за ними последовали построенные на английских верфях контр-миноносцы, равные русским «дестройерам» по водоизмещению — но их десять против восьми.

— «Светлане» и «Ушакову» немедленно идти на помощь!

Отдав приказ, Фелькерзам не усомнился в его нужности. На охране буксиров и «Алмаза» оставался «Дмитрий Донской», который вполне мог справиться с этим делом. Тем более, что вряд ли японцы оставят этот маневр без ответа, имея еще 4-й отряд крейсеров из четырех единиц, включая один новый трехтрубный. Однако, уже трех — Дмитрий Густавович заметил, что к месту крейсерского сражения пошла «Цусима», густо дымя всеми трубами. А вот «Нанива», «Такачихо» и «Акаси» подозрительно не спешили к своим, наоборот, стали приближаться.

— Хотят напасть на «Дмитрия Донского», и под шумок уничтожить «Алмаз» с нашими буксирами⁈ Похоже на то, только у вас, ребята, ничего не получится, хоть извернитесь. Я ведь могу на «Наварине» и выйти из боя, а там вам мало не покажется!

Такой маневр был заранее согласован с Небогатовым, на всякий случай, удобный или не очень, как повезет — когда потребуется или добить вражеского «подранка», или спасти своего от более сильного противника. Ведь все равно начал существенно отставать от уходящих вперед кораблей, а старые пушки могли только достать концевой «Касугу». Они продолжали стрелять по «гарибальдийцу» также размеренно, надеясь зацепить врага хоть одним двенадцатидюймовым снарядом, на попадание которого шестидюймовая броня просто не рассчитана.

Пока откровенно не везло, хотя уже несколько раз броненосный крейсер получал 152 мм снаряды, разрывы которых были хорошо видны. Но вот зацепить главным калибром не удавалось — слишком медленно стреляли большие пушки, и каждый раз приходилось чуть поворачивать тяжелую неуравновешенную башню.

— Ничего, раз есть закон диалектики о переходе количественных изменений в качественные, то он есть. Может быть, как раз этой случай подходит для проведения нашего эксперимента⁈

Фелькерзам взглянул на крейсерское сражение — оно начинало закипать как варево в котелке. «Токива» и «Читозе» на пару отбивались от двух русских больших крейсеров, «трехтрубники» сцепились с «камушками», миноносцы тоже начали между собой свару. Но туда заспешил «Ушаков», а его 254 мм пушки могли стать тем самым доводом, который у королей не зря считается последним…

— Надо же, попали! И удачно, прах подери!

На броненосце пронесся ликующий крик «ура» — но сейчас матросы радовались уже не успехам товарищей, а своим собственным. Большой разрыв, а такой мог дать только двенадцатидюймовый снаряд, пришелся на вторую трубу «Касуги»…