Помнишь меня?

Глава 2

Я — изваяние. Во все глаза смотрю на него, и во мне растет чувство опасности. Этот мужчина на самом деле красив. Прямо-таки мучительно красив. Красив, как модель Армани. Коротко подстриженные, вьющиеся каштановые волосы. Голубые глаза. Широкие плечи. Очень дорогой на вид костюм. Массивный подбородок. Идеально гладкая кожа. Как мне удалось захомутать такого парня? Как?

— Привет! — Голос у него приятный, глубокий, как у настоящего актера.

— Привет. — Я почти не дышу.

— Моя дорогая. — Он идет ко мне, шурша оберткой букета. — Сегодня ты выглядишь гораздо лучше, чем вчера. И эта палата лучше, чем та, что была раньше. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. Э… спасибо. — Я беру букет — самый потрясающий, самый фантастический букет, который я когда-либо видела. — Значит, вы Эрик? — спросила я, все еще сомневаясь в этом.

По его лицу пробежала тень — он явно шокирован. Но он взял себя в руки и улыбнулся:

— Да, правильно. Я Эрик. Помнишь меня?

— Не очень. То есть… совсем не помню.

— Я тебе говорила, — вступила мама. — Мне так жаль, Эрик. Но я уверена, если она сделает над собой усилие, то все вспомнит.

— Я же стараюсь! — не сдержалась я.

— Не будем спешить. — Эрик сел на край кровати. — Посмотрим, может быть, нам удастся освежить некоторые воспоминания. Позволь? — Он кивком указал на мою руку.

— Э… да. Конечно, — разрешила я, и он взял меня за руку.

— Лекси, это я. — Он говорит звучно, отчетливо. — Эрик. Твой муж. Мы женаты почти два года.

Молчу. Я будто загипнотизирована. Вблизи он кажется еще красивее. Интересно, а каков он в постели? Я украдкой оглядываю его тело. Что ж, я ведь вышла за него замуж. Должен быть хорош, наверняка…

— Мы познакомились почти три года назад, — продолжает он, — на приеме, который устраивала телестудия «Пирамида». Это они выпускают «Честолюбцев», реалити-шоу, в котором мы оба участвовали. Мы сразу друг другу понравились и в июне поженились. Медовый месяц провели в Париже. Мы сняли номер в «Георге V», это было прекрасно… — Он помолчал. — Вспоминаешь что-нибудь?

— Нет, — виновато пролепетала я. — Прости. — К огромной моей радости, раздался стук в дверь. — Войдите! — громко крикнула я.

Вошла Николь.

— Надо измерить давление, — начала она, но, увидев, что Эрик держит меня за руку, осеклась: — Ой, простите, я не буду вам мешать.

— Знакомьтесь, — сказала я. — Это Николь, медсестра, которая за мной ухаживает. А это моя мама, сестра… и мой муж, которого зовут, — я посмотрела на нее со значением, — Эрик.

— Эрик. — Глаза у Николь вспыхнули. — Рада видеть вас, Эрик.

— И я рад. И чрезвычайно благодарен вам за заботу о моей жене.

Николь профессионально улыбнулась:

— Лекси замечательная пациентка. Сейчас, вот так… — Она обмотала манжету вокруг моей руки и, приблизившись ко мне, прошептала одними губами: — Он супер!

Я, конечно же, засияла в ответ.

— Лекси, давление нормальное. — Николь записала показатели в мою карточку. — Хочу попросить вас оставаться здесь недолго, — обратилась она к маме и Эми. — Лекси еще слаба. Ей нужен покой.

Мама и Эми начали собираться, но Эрик по-прежнему сидел.

— Я еще минутку хочу побыть с тобой наедине. Можно, Лекси?

— О, — мне страшно, — конечно.

Дверь за мамой и Эми закрылась, и я осталась с Эриком — в неловком молчании.

— Итак, — наконец произнес он, — что говорят врачи, к тебе вернется память?

— Они считают, что вернется, только неизвестно когда.

Эрик встал с кровати и направился к окну.

— Значит, игра на ожидание. Могу я как-нибудь ускорить процесс?

— Не знаю. — Я в отчаянии. — Расскажи мне еще о нас, о наших отношениях. Где мы живем?

— Мы живем в Кенсингтоне, в лофт-апартаментах. — Он произносит это так, словно каждое его слово буквально на вес золота. — Это мой бизнес — лофт как стиль жизни. — И он сделал такое движение параллельно выпрямленными ладонями, словно поставил коробку на ленту конвейера.

— А что мы с тобой делаем, когда мы вместе? — спросила я.

— Мы любим вкусно поесть, мы смотрим кино. На прошлой неделе мы ходили на балет, а потом ужинали в «Плюще».

Почему я ничего этого не помню? Я крепко зажмурилась, чтобы физическим движением подстегнуть мозг. Ни-че-го.

Я снова открыла глаза и, немного растерянная, увидела, что Эрик рассматривает кольца на тумбочке.

— Твое обручальное кольцо, да?

— Его сняли, когда делали рентген, — объяснила я.

— Можно? — Он взял кольцо и потянулся к моей левой руке.

— Э… э… нет… — Я отдернула руку, не успев подумать, и Эрик вздрогнул. — Извини, — после неловкой паузы сказала я. — Мне очень, очень жаль. Просто… я тебя совсем не знаю.

— Конечно. — Эрик отвернулся. — Конечно. Я глупец.

— Не надо, Эрик. — Я закусила губу. — Наверное, ты прекрасный человек, иначе я бы не вышла за тебя замуж. И ты очень красивый, — ободряюще добавила я. — Я и не ожидала, что у меня такой красивый муж. В смысле, мой бывший парень тебе и в подметки не годится.

Я поймала на себе изумленный взгляд Эрика.

— Как странно, — сказал он наконец. — Ты совсем на себя не похожа. Врач меня предупреждал, но я не понимал, насколько все серьезно. — Какое-то мгновение кажется, что он сломлен. Но вот он вновь расправил плечи. — Ну, ничего. Мы тебя вылечим. — Он взял меня за руку. — И знаешь, Лекси… я люблю тебя.

— Правда? То есть… замечательно. Большое спасибо!

— Пообедай и отдыхай. — Он погладил меня по плечу. — А я пойду. — И тихо вышел.

Я осталась сидеть в тишине. Как-то многовато для начала. Эми с синими волосами, Брэд Питт с Анджелиной Джоли и этот роскошный муж…

Мне уже почти хочется проснуться в 2004 году, чтобы все это оказалось просто сном.

Но на следующее утро я проснулась по-прежнему в 2007 году.

Я доедала третий тост, когда открылась дверь и Николь вкатила в палату тележку, полную цветов. Я в восхищении!

— И что, один из них — мне? — не удержалась я от вопроса.

— Все! Они стояли в вашей прежней палате. Вы пользуетесь всеобщей любовью. Мы просто не знали, где взять столько ваз! — Она протянула мне стопку карточек. — А это пожелания.

Я беру одну наугад: «Лекси, милая, береги себя, выздоравливай, скоро увидимся. С любовью, Розали».

Розали? Не знаю я никакой Розали.

«Лекси, поправляйся скорей! Ты снова будешь делать по сотне отжиманий. Твои друзья из фитнес-клуба».

Сотня отжиманий? Что ж, теперь понятно, откуда у меня такие стройные ноги.

Беру следующую — наконец-то от людей, которых я действительно знаю: «Лекси, выздоравливай скорее. С наилучшими пожеланиями, Фай, Дебс, Кэролин, отдел напольных покрытий».

Я читаю знакомые имена, и внутри теплеет. Глупо, конечно, но я едва не подумала, что мои подруги совсем обо мне позабыли.

— У вас потрясающий муж, — прервала мои мысли Николь.

— Вы находите? — Я стараюсь казаться бесстрастной.

— Он совершенно очаровательный! И вы знаете, он вчера обошел всех медсестер и еще раз поблагодарил нас за работу. Не многие так делают.

Раздался стук в дверь, и вошли мама с Эми. Они притащили, наверное, пакетов шесть, битком набитых какими-то альбомами и конвертами.

— Лекси, дорогая, мы принесли тебе фотографии. Может быть, они заставят тебя что-нибудь вспомнить.

Глядя на фотографии, я чувствую радостное предвосхищение. Сейчас они расскажут мне о забытом, покажут превращение Кривозубки в… ну, кто я там теперь.

— Скорее! — Я отбросила карточки из букетов и села. — Покажите мне мою жизнь!

— Хорошо! — Мама подошла к кровати, держа одну фотографию. — Вот, Лекси, смотри, может быть, это тебе что-то напомнит.

Я приглядываюсь — фото собачки в костюме Санта-Клауса. Как могу стараюсь не выдать своего отчаяния.

— Зачем ты показываешь мне эту собаку?

— Дорогая, это же Тоска! — Мама в смертельной обиде. — А это Рафаэль, сфотографирован на прошлой неделе с Эми, оба чудо как хороши.

— Я здесь ужасна! — Эми выхватила фотографию и разорвала.

— Не смей ничего рвать! — завизжала я. Потом, уже спокойнее, спросила: — Мам, а ты не принесла каких-нибудь еще фотографий? Например, с людьми?

— Лекси, а вот это ты помнишь? — Эми вылезла вперед с необычным нефритовым ожерельем.

Я пристально рассматриваю украшение, отчаянно стараясь что-нибудь вспомнить.

— Нет, — наконец сказала я. — Вообще не помню.

— Круто! Тогда я возьму его себе.

— Эми! — строго сказала мама, недовольно морщась. — Может быть, подождем Эрика — он должен принести видеозапись свадьбы.

Видеозапись свадьбы. Моей свадьбы.

— А он неплох, — сказала я. — Эрик, я имею в виду.

— Он просто супер, — с отсутствующим видом кивнула мама, перебирая собачьи фотографии. — Он занимается благотворительностью. Точнее, его компания. Но это же его собственная компания, так что все равно.

— У него своя компания? А я думала, он рядовой сотрудник, агент по недвижимости.

— Его компания продает недвижимость. Лофт-апартаменты огромной площади по всему Лондону. В прошлом году они продали очень много, но и сейчас ему есть чем заняться.

— Он сделал десять миллионов фунтов, — гордо сообщила Эми.

— Он… что? — Я вытаращила глаза.

— От него разит богатством, — заявила она. — Только не говори, что ты об этом и не догадывалась.

Меня замутило. Десять миллионов фунтов?

Раздался стук в дверь.

— Лекси, можно войти?

Дверь открылась — это он. В руках — два бумажных пакета, еще один букет цветов и корзина, полная фруктов.

— Привет, милая. — Он поцеловал меня в щеку. — Как ты себя чувствуешь?

— Спасибо, гораздо лучше, — улыбнулась я.

— Но все еще не знает, кто ты. — Эми совсем разучилась себя вести.

Но, кажется, его это нисколько не задело.

— Что ж, сегодня мы исправим ситуацию, — деловито сказал он и показал на следующую партию пакетов: — Я принес фотографии, диски, сувениры… Давай заново знакомиться. Барбара, поставь, пожалуйста, диск с записью свадьбы. — Он протянул маме диск. — А начнем, пожалуй, с нашего свадебного альбома. — И он положил на кровать роскошный альбом.

Я открыла его и засмотрелась на черно-белую фотографию себя невесты. На мне длинное белое узкое платье, волосы гладко зачесаны назад и собраны в узел, в руках — букет лилий. Молча я перевернула страницу. Здесь рядом со мной стоит Эрик в черном костюме, белой рубашке и черном галстуке. Мы такая гламурная пара!

Вдруг с экрана телевизора зазвучали смех и болтовня. Я взглянула и — новое потрясение. На экране мы с Эриком позируем перед камерой. Вот мы стоим рядом с огромным белым тортом, вместе держа нож и смеясь. Я глаз не могу от себя отвести.

Камера совершает круг, фиксируя лица людей, которых я не узнаю. А вот мама в темно-синем костюме, вот Эми в пурпурном платье на бретельках. И все это происходит в каком-то новомодном помещении со стеклянными стенами, необычной формы креслами и затейливыми цветочными композициями повсюду.

— Где мы? — спросила я.

— Дорогая, — смеется Эрик, — это наша квартира.

— Наша квартира? Какая огромная! Это же прямо футбольное поле. А это кто? — Я показала на красивую девушку в платье без бретелек.

— Это Розали, твоя лучшая подруга.

Моя лучшая подруга? Я ни разу в жизни ее не видела. Стройная, с огромными голубыми глазами, массивным браслетом на запястье и солнечными очками, сдвинутыми на светлые волосы — надо думать, «калифорнийское» мелирование. Я вспомнила вдруг, что она прислала мне цветы. Хорошая девушка.

Эрик включил быструю перемотку:

— А это наш прошлогодний отпуск, мы на Маврикии…

Я недоверчиво смотрю на экран. Неужели эта девушка, бредущая по песку, — я? Волосы заплетены в косы, загорелая, в красном бикини…

Эрик опять включил быструю перемотку:

— А это на благотворительном балу.

И снова мы: я в облегающем голубом вечернем платье танцую с Эриком.

— Эрик очень щедрый, — пояснила мама, но я как воды в рот набрала.

Я не помню пляж на Маврикии. Я не помню, как танцевала с мужем на балу. Ничего не помню! Рассудок, ау!

— Это только начало, — улыбнулся Эрик, закрывая альбом.

— А что, если я так ничего и не вспомню? — Я растерянно обвела глазами комнату. — Что, если эти воспоминания больше никогда ко мне не вернутся?

Пришел психоневролог — приятный такой парень в джинсах по имени Нейл — и пригласил меня сделать несколько тестов.

— Вы исключительно хорошо справились, Лекси, — сказал Нейл, закончив обрабатывать последний тест. — Ваши организаторские способности при вас, краткосрочная память замечательная, у вас нет общих когнитивных проблем… вы страдаете только ретроградной амнезией.

— Но почему?

— Ну, это связано с характером повреждений головы. Когда вы пробили лобовое стекло, ваш мозг сильно ударился о свод черепа и от этого, если так можно выразиться, защемился небольшой его кусочек. В итоге пострадало или ваше хранилище воспоминаний, или ваша способность вспоминать.

— А вы не можете ударить меня чем-нибудь по голове и вернуть все на место?

— Боюсь, что нет. Вопреки распространенному мнению, если человека, страдающего амнезией, ударить по голове, то память отнюдь не вернется к нему. — Он отодвинул стул. — Позвольте проводить вас.

Мы вернулись в палату, где мама и Эми продолжали смотреть запись свадьбы, а Эрик говорил по мобильному. Он закончил разговор и закрыл телефон.

— Ну как?

— Ты что-нибудь вспомнила, дорогая? — перебила его мама.

— Ничего, — призналась я.

— Когда Лекси окажется в знакомой обстановке, память к ней наверняка вернется, — ободряюще сказал Нейл. — Но, возможно, для этого понадобится много времени.

— Хорошо, — серьезно кивнул Эрик. — И что теперь?

— Ну… — Нейл посмотрел в свои записи. — Лекси, вы в прекрасной форме. Завтра я вас выпишу. Через месяц придете ко мне на прием. А до этого вам лучше побыть дома. — Он перевел взгляд на маму и Эрика. — Помогите Лекси, предоставьте ей как можно больше сведений о ее жизни, запишите какие-то факты. Водите ее в те места, где она бывала. Возникнут проблемы — звоните.

Дверь за Нейлом закрылась. Мама и Эрик переглянулись.

— Дорогая, мы с твоей мамой как раз говорили, как дальше поступить, — начал Эрик. — Разумеется, я буду рад, если ты захочешь поехать домой и вернешься к нашей обычной жизни. Но если тебе это покажется неудобным, то я пойму.

— Я сказала Эрику, что с удовольствием приглашу тебя погостить у меня, — вставила мама. — Тебе, правда, придется делить комнату с Джейком и Флорианом, но они такие хорошие песики…

— В этой комнате воняет, — скривилась Эми.

— Не воняет, Эми! — Мама обиделась. — Нужно просто как следует высушивать… мокрое.

— Там воняет, воняет, — долдонит Эми.

Между тем Эрик ждет ясности.

— Лекси, пожалуйста, не бойся меня обидеть. Сейчас я для тебя чужой. Ты точно хочешь со мной поехать?

Пришла моя очередь отвечать, и вдруг я увидела картинку на экране: мы с Эриком на яхте. Гламурней некуда — Голливуд отдыхает.

Я хочу жить этой жизнью! Она моя. Я ее заслужила. И я не позволю ей ускользнуть от меня.

Ладно, если разобраться, из чего я выбираю?

Вонючая комната в Кенте, где со мной будут жить два уиппета.

Или роскошная квартира в Кенсингтоне, где со мной будет жить красавчик-муж.

— Знаешь что, Эрик, — сказала я, тщательно выбирая слова, — думаю, мне лучше поехать с тобой.

— Ты серьезно? — Его лицо просветлело. — Но ты же меня не знаешь.

— Что ж, узнаю. — Мой энтузиазм нарастает. — Лучший способ вспомнить свою жизнь — пожить ею. Ты будешь рассказывать мне о себе, обо мне, о нас. Я узнаю все заново!

— Как хорошо, что ты возвращаешься! — Эрика все же что-то беспокоит. — Конечно, ты… Я хочу сказать… Я пока поживу в гостевой комнате.

— Я оценила это, Эрик. Спасибо тебе.

— Ну, если ты так решила, — лицо его прямо светится, — давай тогда по-настоящему. — Он вопросительно посмотрел на кольца, которые так и лежали на тумбочке.

— Да, да, давай! — Я неожиданно вся разволновалась.

Он взял кольца, и я несмело протянула левую руку. Я зачарованно слежу, как Эрик надевает кольца мне на палец. В палате тишина. Я смотрю на свою руку.

Черт, какой огромный бриллиант!

Это карма. Должно быть, в предыдущей жизни я только и совершала благородные поступки: вытаскивала детей из горящих зданий и рисковала жизнью, помогая прокаженным. Я не могу придумать другого объяснения тому, за что и как оказалась в сказке. И вот я качу в открытом «мерседесе» со своим красавцем-мужем.

Я не перестаю удивляться себе. На мне узкие джинсы на два размера меньше, чем я привыкла носить, и топ от «Миу-Миу» — то, о чем раньше я знала исключительно из журналов. На заднем сиденье — букеты и подарки. И даже тяжелая корзина с фруктами от нашей компании с запиской от некой Клэр. Она написала, что рада была бы послать мне решения последнего заседания совета, и подписалась: «Клэр Абрахамс, помощник Лекси Смарт».

Помощник Лекси Смарт. У меня есть персональный помощник. У меня!

Царапины и ссадины постепенно заживают, швы уже сняли. Свежевымытые волосы блестят, зубы безупречны, как у кинозвезды. Я — Золушка. Нет, Золушка получила только принца, так ведь? А я — Золушка-директор с крутыми зубами.

Эрик включил левый поворотник.

— Приехали. — Он свернул в автоматические ворота, въехал на парковку и заглушил двигатель. — Это наш дом.

Мы поднимаемся на последний этаж. Наша квартира оказалась даже лучше, чем я себе представляла. Обойдя ее, я прониклась почтением. Она огромная. Она светлая. Из окон гостиной открывается вид на реку. Здесь стоит шикарный угловой диван кремового цвета, а на кухне — потрясная барная стойка из черного гранита.

— Вспоминаешь? — Эрик внимательно следит за мной.

— Нет. Но это абсолютно улетно!

Должно быть, у нас тут часто вечеринки. Я прямо-таки вижу, как Фай, Кэролин и Дебс подходят к барной стойке, хлопают по рюмке текилы, а из колонок гремит музыка. Остановившись у дивана, я провожу рукой по бархатистой обивке.

— Какой замечательный диван! — Я заворожена. — Должно быть, он немало стоил.

— Десять тысяч фунтов.

Сколько?! Как может диван столько стоить? Он что, набит черной икрой? Я отшатнулась, благодаря Бога, что не успела сесть на него.

— Мне нравится этот э… прибор, — указала я на волнистый металлический лист на полу.

— Это радиатор отопления, — улыбнулся Эрик.

— О-о. — Я в смущении. — А я думала, радиатор — вот это, — и указала на старомодный аппарат, расположенный в стене как музейный экспонат.

— А это — искусство, — поправил меня Эрик. — Гектор Джеймс-Джон. «Приближение дезинтеграции».

Никаких ассоциаций.

Я глянула на гигантский экран, занимавший почти всю стену. В комнате был и еще один экран, поменьше, возле обеденного стола, и еще один я заметила в спальне. Эрик явно любит смотреть телевизор.

Уловив мой взгляд, Эрик щелкнул пультом.

— Нравится? — На экране с шумом вспыхнуло яркое пламя.

— Ого! — удивилась я.

— Или лучше это? — Картинка сменилась: на меня плывет яркая тропическая рыбка, мелькая между водорослей. — Самая последняя разработка домашних кинотеатров, — гордо сказал Эрик. — Это и искусство, и развлечение, и общение. При помощи такой штуки можно отсылать электронные письма, слушать музыку, читать книги. Можно даже завести виртуальное домашнее животное.

— Домашнее животное? — Я изумленно пялюсь на экран.

— У нас уже есть по одному, — улыбнулся Эрик. — Вот мой Титан. — Он щелкнул пультом, и на экране появился большой полосатый паук.

— О боже мой! — Я отпрянула, меня чуть не стошнило. — Выключи, пожалуйста!

— Что-то не так? — Кажется, Эрик очень удивлен. — Ты всегда говорила, что Титан очарователен.

Отлично. Наверняка я сказала, что паук мне нравится, просто из вежливости, и вот теперь я пожинаю плоды.

— А у меня тоже есть свое животное? — быстро спросила я.

— Вот, посмотри. — Он снова щелкнул пультом. — Это Артур.

На экране возник пушистый белый котенок, я вскрикнула от радости.

— Какой забавный!

Я смотрела, как он играет мячиком на веревочке, подпрыгивает, кувыркается.

— А он вырастет во взрослого кота?

— Нет, — улыбнулся Эрик. — Он останется котенком вечно. Продолжительность жизни — сто тысяч лет.

Как все это странно, право слово.

У Эрика пикнул мобильный.

— Дорогая, это мой шофер. Я должен ненадолго съездить в офис, но Розали уже в пути. А пока она не приехала, если что случится, звони мне — или пошли сообщение через систему. — И он вручил мне белый пульт с экранчиком. — С его помощью ты можешь регулировать температуру, вентиляцию, освещение… Система «умный дом». Но думаю, пока тебе это не понадобится, все установлено в оптимальном режиме.

— У нас дистанционно управляемый дом? — Я почти в истерике.

— Это часть лофт-стиля. — Он снова сделал такой жест, словно кладет коробку на ленту конвейера, и я кивнула, стараясь скрыть свое изумление.

— Скажи… а кто, собственно, такая Розали?

— Это жена моего партнера Клайва.

— И она дружит со мной и остальными девчонками с работы? — спросила я. — С Фай, Кэролин?

— С кем? — Эрик меня не понял.

Может, он не вникает в светскую жизнь своей жены.

— Не обращай внимания, — быстро сказала я. — Сама разберусь.

— И еще, скоро придет Жанна, наша домработница. Она поможет, если возникнут проблемы. Любые. — Он помедлил и взял мою руку. Кожа у него гладкая. — Возвращайся, дорогая, — чуть хрипло сказал он, отпустил мою руку и устремился к двери.

Я одна. Одна в нашем доме. Оглядывая огромное пространство, я понимаю, что здесь нет следов моего пребывания. Ни ярко раскрашенных глиняных кувшинчиков, ни лампочек-фонариков, ни книжек в мягких обложках. Может быть, мы с Эриком хотели начать новую жизнь и выбирали вещи вместе?

Я вытащила телефон и стала писать эсэмэску Фай — безумно хочу поговорить обо всем этом с ней: «Привет, придешь домой — позвони. Жду с нетерпением».

Тот же текст я отсылаю Кэролин и Дебс, а потом отбрасываю телефон и… раз! — прокатилась по блестящему скользкому полу. Хохочу во все горло. Это же безумие! Я! Здесь!!! И… два! Снова прокатилась, вскочила и закружилась, раскинув руки, заливаясь смехом. Я! Лекси Смарт! Пардон, Лекси Гардинер. Живу! В этом произведении искусства! В этом дворце! С дистанционным управлением…

Крра-ак! Что-то разбилось. В ужасе я останавливаюсь. Каким-то образом я задела рукой стеклянного леопарда, застывшего в прыжке на полке. Он упал на пол и раскололся. Вот черт! Меня аж в жар бросило. И что теперь делать? Вдруг он тоже стоит десять тысяч? Вдруг это фамильная реликвия Эрика?

Я осторожно поднимаю один кусок леопарда, потом другой. Вдруг раздается сигнал: бип-бип-бип, и я машинально вскидываю голову. Громадный экран на стене ярко светится синим, и по нему ползут зеленые буквы: «Лекси, как дела?»

Он следит за мной. Чертов Большой брат!

Испугавшись, я сунула оба куска леопарда под диванную подушку.

— Привет, — с колотящимся сердцем сказала я голубому экрану. — Я не нарочно, я не хотела…

Молчание. Экран не реагирует.

— Эрик! — еще раз попробовала я.

Нет ответа.

Ладно. Может быть, он все-таки меня не видит. Должно быть, это сообщение он набирал в машине. Я очень осторожно приближаюсь к экрану и вижу закрепленную на подставке клавиатуру с серебристой мышкой. Я нажимаю «ответ» и медленно набираю: «Спасибо, хорошо».

Оставить все как есть? А потом склеить этого леопарда? Нет, давай сознавайся!

«Нечаянно разбила стеклянного леопарда, — печатаю я. — Очень, очень сожалею. Надеюсь, утрата восполнима». Нажимаю «отправить» и вышагиваю по комнате, жду ответа. Не надо волноваться. Я ведь не знаю, что это за безделушка, правда? Может, мы его в лотерею выиграли. Может, он вообще мой, а Эрик его ненавидит всей душой. Откуда мне знать?

Бип. Я затаила дыхание. «Конечно, восполнима. Не волнуйся, дорогая».

Хвала богам! Значит, все в порядке.

«Спасибо! Обещаю, больше ничего не случится».

Не верю, что я приняла это так близко к сердцу. Не верю, что спрятала осколки. Во что я превратилась? Откинув подушку, под которой лежали два куска леопарда, я застыла. Проклятое стекло разрезало проклятый диван. Десятитысячный диван. Боже, я этого не вынесу. Я не могу сказать Эрику, что испортила еще и диван. Просто. Не. Могу.

Я суетливо переложила подушки, чтобы закрыть дыру, а потом схватила куски разбитого леопарда и понесла их на кухню. Среди сверкающих серых шкафчиков я с большим трудом нашла мусорное ведро и выбросила леопарда.

Раздался звонок, и я воспрянула духом. Должно быть, это моя лучшая подруга Розали.

Розали оказалась еще худее, чем на нашей свадьбе. На ней черные брючки-капри и розовый кашемировый джемпер. Увидев меня, она чуть вскрикнула и уронила на пол подарочный пакет от «Джо Малон».

— Боже мой, Лекси. Твое личико…

— Все отлично! — ободряюще сказала я. — Видела бы ты меня шесть дней назад.

— Бедняжка. Какой кошмар. — Она подняла пакет и расцеловала меня в обе щеки. — Хотела приехать пораньше, но ты не представляешь, как долго я ждала места на парковке у «Черитон-спа».

— Заходи. — Я махнула рукой в сторону кухни. — Кофе будешь?

— Дорогая, — Розали безмерно удивлена, — я не пью кофе. Доктор Андрэ запретил мне, ты же знаешь.

Какое-то время я молчу.

— Дело в том… Я ничего не помню. У меня амнезия.

— О боже мой! — Она прижала руку ко рту. — Эрик что-то такое говорил, но я думала, он шутит.

Выражение ужаса у нее на лице рассмешило меня.

— Нет, он не шутил. Ты для меня как чужая.

Молчание. Я смотрю, как Розали переваривает эту информацию — глаза округлились, щеки впали.

— Какой кошмар, — сказала она наконец.

— Я не узнаю этого дома. — Я обвела рукой вокруг себя. — Я не помню, какой была моя жизнь. Если ты мне что-нибудь расскажешь…

— Конечно, конечно! Давай сядем.

Она направилась в кухню, оставив на полке пакет от «Джо Малон», и уселась у блестящего столика из нержавеющей стали. Я села рядом.

— Что ты хочешь узнать? — Она выжидательно посмотрела на меня.

— Ну, — я задумалась, — как мы с тобой познакомились?

Розали охотно принялась рассказывать:

— Это было два года назад. Да, на вечеринке у Труди Суинсон. Помнишь, которая была стюардессой и на рейсе в Нью-Йорк повстречала Адриана. Говорят, она нацелилась на него сразу, как только увидела его черную карточку «Американ экспресс». — Она замолчала, словно до нее только что дошла вся ненормальность ситуации. — Ты действительно ничего не помнишь?

— Э-э-э… Нет.

— Какой кошмар. — Она резко выдохнула. — Мне нужно так много рассказать тебе! С чего начать? Ладно, начнем с меня. — Она вытащила из сумочки ручку и начала схематично рисовать. — Итак, я, мой муж Клайв и его зловредная бывшая жена…

— Ты знакома с моими друзьями с работы? — перебила я. — С Фай, Кэролин? Или с Дебс?

Розали смотрит непонимающе:

— Я не слышала, чтобы ты о них говорила. Ты вроде не общаешься с коллегами в нерабочее время.

— Как? Мы же ходим по клубам, пьем коктейли…

Розали рассмеялась:

— Лекси, я ни разу не видела тебя с коктейлем. Вы с Эриком оба помешаны на вине.

Боже мой, на вине?

— Ты что-то путаешь, — взволнованно продолжала Розали. — Я совсем тебя загрузила. Давай пока оставим все это.

— А как мы обычно проводим время?

— В фитнес-клубе.

— В фитнес-клубе, — эхом отозвалась я. — Конечно. Значит, я часто хожу в фитнес-клуб?

— Дорогая, ты настоящий фанат этого дела! Ты каждое утро бегаешь по часу!

Бегаю? Я никогда не бегаю. Однажды ради смеха я пробежала милю с Фай и Кэролин — и едва не умерла. Впрочем, я была все-таки лучше, чем Фай, которая даже не бежала, а шла, причем с сигаретой в зубах. Видели бы ее тогда борцы за здоровый образ жизни.

— Но сегодня придумаем что-нибудь приятное и неутомительное, — успокоила меня Розали. — Массаж, стретчинг. Расслабишься, растянешь мышцы. Иди собирайся, и вперед!

— Ладно. — И тут я запнулась. — Ты знаешь… я не помню, где здесь все мои вещи.

Кажется, Розали убита.

— Ты не помнишь, где твоя одежда? — Ее огромные голубые глаза внезапно наполнились слезами, и она стала промокать их платком. — Извини, — она всхлипывает, — но я только что до конца поняла, как это для тебя больно и ужасно. Ты даже забыла про весь свой гардероб. Какой кошмар. Идем со мной, дорогая. Я тебе все покажу.

Моя одежда хранится не в шкафу и не в кладовке; ей отведена целая комната за огромной зеркальной дверью. И понятно почему — у меня столько одежды! Белоснежные блузки, черные брюки, костюмы всех оттенков бежевого и серовато-коричневого… Шифоновые вечерние платья… Колготки в специальных ящичках… Аккуратно сложенные шелковые трусики «Ла Перла». Все новенькое, чистенькое, будто только что купленное. Ни потрепанных джинсов, ни растянутых свитеров, ни уютных старых пижам.

Я как во сне иду мимо жакетов, практически одинаковых, если не считать пуговиц, и мне не верится, что я тратила столько денег на эти унылые тряпки.

— О чем ты думаешь? — прервала мои размышления Розали.

— Удивительно!

— У Энн глаз-алмаз, — глубокомысленно заключила она. — Энн — твой персональный стилист.

— Персональный стилист?!

Розали достала темно-голубое платье с тоненькими бретельками и крошечной оборочкой по подолу.

— Смотри, вот платье, в котором ты была, когда мы с тобой познакомились. Помнишь?

— Увы, нет.

— А вот это, от Кэтрин Уолкер? Ты должна помнить… Или вот, от Ролана Муре… — Розали вытаскивает платье за платьем, и ни одно из них не вызывает у меня никаких ассоциаций.

Вдруг ее лицо осветилось.

— Попробуем туфли. Туфли-то свои ты помнишь! — Она направилась к противоположной стене и открыла дверцу шкафа.

Я не верю своим глазам. Я никогда не видела столько туфель. И тем более столько туфель — на каблуках.

— Это невозможно, — залепетала я. — Я не хожу на каблуках.

— Дорогая, — Розали широко распахнула глаза, — ты живешь на каблуках. Вот в этих ты была, когда мы с тобой в последний раз вместе обедали. — И она вытащила пару черных туфель на тонких четырехдюймовых шпильках. — Надевай.

Я осторожно стягиваю мокасины, становлюсь на неустойчивые каблуки и тотчас начинаю падать, в отчаянии хватаясь за Розали.

— Вот видишь?

— Лекси, ты можешь в них ходить. — Розали тверда как скала.

Я пробую сделать еще шаг — ноги вихляют как пластилиновые.

— Нет, невозможно. — Я просто без сил. — Не могу я их носить.

— Нет, можешь. Попробуй еще. Нащупай точку опоры! — У Розали прорезаются тренерские нотки, словно она готовит меня к Олимпийским играм. — Ты можешь, Лекси!

Я доковыляла до окна и крепко ухватилась за подоконник.

— У меня никогда не получится. — Я почти плачу.

— Получится. Просто не думай об этом.

Неохотно делаю шаг. Потом другой. Потом еще один. О боже мой. Я иду! Я иду на высоких каблуках!

— Вот видишь! — Розали торжествует. — Я же тебе говорила! Ты родилась на каблуках.

Она деловито выдвинула один из ящичков, взяла мою спортивную одежду и сунула в красивую сумку.

— Пошли?

— Розали, а чем ты вообще занимаешься, — спросила я, когда мы ехали в ее шикарном «рейндж-ровере».

— Разными делами, но всегда на добровольной основе, — ответила она.

— А-а-а. — У меня как-то не сложилось впечатления, что Розали подходит для благотворительной деятельности, что говорит, конечно, об узости моего мышления. — А какими?

— В основном организую мероприятия.

— В сфере частной благотворительности?

— Нет, мероприятия друзей. Ну, понимаешь, когда нужно помочь с цветами, сувенирами, машинами и все такое. Я делаю кое-что и для Эрика, — добавила она. — Он всегда привлекает меня к деловым ланчам и прочему.

— А как ты вообще к нему относишься? — Мне до смерти вдруг захотелось услышать ее мнение.

— О, он прекрасный муж. Безупречный. А вот мы и приехали. — Она зарулила на парковку и остановилась рядом с «порше».

— Не волнуйся, — подбодрила она меня, когда мы вошли в уютный вестибюль. — Я буду говорить за тебя. Всем привет!

— Привет. — При виде меня лица сотрудников искажаются от жалости. — Лекси, бедняжка! Мы слышали об аварии. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, спасибо. — Я несмело улыбаюсь. — И спасибо за цветы.

— У Лекси амнезия, — решительно произнесла Розали. — Она не помнит нашего клуба. Она вообще ничего не помнит.

— Боже!

— Пойдем! — Розали твердо взяла меня за руку. — Нам нужно переодеться.

Здесь самые просторные раздевалки из всех, что я видела в своей жизни. Я натянула легинсы, сверху — трико и с ужасом увидела, что низ у него в стиле «танга». С трудом я заставила себя посмотреть в зеркало… И обнаружила, что очень неплохо выгляжу. Вся такая длинная, гибкая… и совсем другая. Согнула руку — и на ней вдруг появились мышцы, которых раньше не было. Удивительно…

Розали привела меня в большой, хорошо проветренный зал, где несколько женщин уже застыли в одинаковых позах на своих ковриках.

— Всем привет, — сказала она, войдя, — у Лекси амнезия, она ничего не помнит. Она не помнит никого из нас.

Кажется, Розали все это очень нравится.

— Привет! — Я застенчиво помахала рукой.

— Я слышала, Лекси, ты попала в аварию. — К нам подошла тренер и сочувственно улыбнулась. — Сегодня, пожалуйста, не перенапрягайся.

— Ладно. Спасибо.

— Мы стараемся оживить ее память, — вмешалась Розали. — Давайте все постараемся.

Немного нервничая, я взяла коврик и села. Никогда я не была сильна в гимнастических упражнениях. Вытянув ноги вперед, я потянулась ладонями к пальцам, впрочем, без всякой надежды дотянуться…

Черт побери! Я достаю ладонями пальцы ног! Что это со мной?

С некоторым опасением я пробую выполнить следующее упражнение — и у меня опять получается! Осторожно сгибаем колени — они меня слушаются! Закидываем ноги за голову — победа! Мне хочется кричать: «Смотрите, все смотрите на меня!»

— Не напрягайся, Лекси. — Тренер беспокоится за меня. — Пожалуй, на сегодня хватит. И шпагат пока делать не надо.

Я умею делать шпагат? Это невозможно.

В раздевалке я ликую как дитя.

— Не могу поверить, — все повторяю я Розали. — У меня же всегда было плохо с физкультурой!

— Дорогая, о чем ты!

Я снова подошла к зеркалу. В который раз я смотрю на свой рот — сверкающие белые зубы и полные яркие губы. Глаз не оторвать!

— Розали, — очень тихо начала я, — я когда-нибудь что-нибудь с собой делала? Типа ботокс или… — я понизила голос, — косметической операции?

— Дорогая! Тсс! Разумеется, мы ничего такого никогда не делаем! — подмигнула она.

Что это значит?

— Розали, ты должна рассказать мне! — И вдруг замолчала, вновь засмотревшись на себя в зеркало. Машинально я беру из вазочки пару шпилек и, забрав волосы наверх, меньше чем за полминуты сооружаю красивый узел. Как мне это удалось?

— Что такое? — поймала мой растерянный взгляд Розали.

— Никогда в жизни я не закалывала так волосы.

— Шутишь? С такой прической ты ходишь на работу.

— Не помню… Надо же… Мое тело захватила Суперженщина! Это не я!

— Дорогая, это ты. — Розали сжала мою руку. — Привыкай.

Мы перекусили в фитнес-кафе, и Розали повезла меня домой. Мы уже поднимаемся в лифте, и вдруг на меня наваливается страшная усталость.

— Я совершенно выжата, Розали. Ты не против, если я отдохну?

— Конечно, нет! Я побуду с тобой.

— Не волнуйся за меня, — улыбнулась я. — К приходу Эрика я буду в форме. Спасибо тебе, Розали. Ты так добра.

— Дорогая моя, — она обняла меня, — я тебе позвоню.

Она уже в открытых дверях, а мне в голову вдруг приходит вопрос.

— Розали! А что приготовить сегодня Эрику на ужин?

Она растерянно моргает:

— Дорогая, ты не готовишь ужин. Все делает Жанна.

— Ах да. Конечно.

Розали послала мне воздушный поцелуй и закрыла за собой дверь, а я направилась в спальню. Наша спальня выдержана в кремовых тонах, а мебель — из добротного темного дерева. Эрик настоял, чтобы я спала здесь, — очень мило с его стороны.

Я распускаю волосы, сбрасываю шпильки, забираюсь под пуховое одеяло и наконец могу расслабиться. Закрыв глаза, я тут же задремала.

Меня разбудил неяркий свет и позвякивание посуды.

— Дорогая, ты проснулась?

Дверь открылась, и вошел Эрик с подносом и подарочным пакетом в руках.

— Ты проспала несколько часов. Я принес тебе поужинать. Тайский суп с курицей.

— Как я люблю тайский суп с курицей! — в восторге сказала я. — Спасибо!

Эрик улыбается и протягивает мне ложку.

— Розали сказала, что вы ездили в фитнес-клуб.

— Да. Это было здорово. — Суп изумительно вкусен. Боже, как я проголодалась. — Эрик, принеси, пожалуйста, кусочек хлеба. Для полного счастья.

— Хлеба? — Эрик озадачился. — Дорогая, но мы не едим хлеб. Мы оба на безуглеводной диете.

Ах да. Я совсем забыла об этой дурацкой диете.

— Ну что ж, думаю, мой подарок как раз кстати, — говорит Эрик. — Точнее, два подарка. Вот первый…

Он достает толстую тетрадь и с гордостью протягивает мне ее. На обложке, явно эксклюзивной, значится: «Эрик и Лекси Гардинер. Руководство по семейной жизни».

— Помнишь, врач сказал, что нужно записать все детали? — Эрик сияет. — Ну я и составил для тебя это описание нашей совместной жизни. Здесь ты найдешь ответы на все вопросы.

Я листаю тетрадь, разделы мелькают перед глазами: выходные, отпуск, родственники, стирка…

— Я расположил записи в алфавитном порядке, — объясняет Эрик. — И снабдил указателем. Пользоваться будет легко.

Я открываю указатель и смотрю на первую попавшуюся страницу:

Пальцы — 24

Помидоры — 5, 23

Пробочник — см. «Вино»

Пальцы? Я стала искать страницу 24.

— Не стоит читать прямо сейчас. Тебе нужно поесть и выспаться.

Ладно, про пальцы почитаю потом. Когда он уйдет.

Я доела суп и с довольным вздохом откинулась на подушки.

— Спасибо тебе большое, Эрик. Это было великолепно.

— Не стоит, моя дорогая. — Эрик берет поднос, ставит его на туалетный столик и вдруг замечает на полу мои туфли.

— Лекси, — улыбнулся он, — туфли живут в гардеробной.

— О… прости.

— Ничего. Тебе еще многое предстоит узнать. — Эрик вернулся к кровати. — А вот мой второй подарок. — Он достал маленькую коробочку. — Я хочу подарить тебе это, чтобы ты действительно меня вспомнила, — с грустью в голосе сказал он.

Я открываю коробочку — большой бриллиант с золотой цепочкой покоится на шелковой подушечке.

— О… это прекрасно! — заикаясь, залепетала я. — Как мне нравится!

Эрик погладил меня по голове.

— Хорошо, что ты дома.

— А дома так хорошо! — с жаром откликнулась я.

И это почти правда, если не считать того, что дом больше похож на роскошный пятизвездочный отель. Но разве это плохо?

— Эрик, — чуть робея, произнесла я, — когда мы только познакомились, что ты во мне увидел? Почему ты в меня влюбился?

Воспоминания озаряют его лицо.

— Я влюбился в тебя потому, Лекси, — ответил он, — что ты «энерджайзер». Ты стремишься к успеху, так же как и я. Те, кто считает нас жесткими, — просто завидуют. Мы конкурентоспособны.

— Да-а. — Больше я не в силах ничего сказать.

— А еще я влюбился в твои прекрасные губы, — нежно коснулся моего рта Эрик. — И в твои длинные ноги. И в то, как ты размахиваешь портфелем.

Он считает меня красивой.

— Теперь спи. Увидимся утром.