Помнишь меня?

Глава 4

Это неправда!

Утренний свет пробивается сквозь жалюзи. Я проснулась, но пока не встала. Я думала, что научилась жить своей новой жизнью — но вот, похоже, я снова в начале пути. Кэролин говорит, что я адская стерва. Какой-то придурок говорит, что я его тайная любовница. Что дальше? Кто-нибудь скажет, что я — агент ФБР?

Этот Йон просто псих. Нет никаких свидетельств того, что у нас роман. Никаких следов. Ничего. Я не нашла у себя ни записочек, ни фотографий, ни подарочков на память.

Да, но если бы… Я бы, наверное, не стала их разбрасывать в мужнином доме, да? — тихо шепчет мне внутренний голос.

Несколько мгновений я лежу неподвижно, позволяя плавно течь мыслям. А потом до меня доходит. Ящик для белья! Если бы надо было что-то спрятать, то, конечно, туда! Я встаю, иду в гардеробную, открываю шкаф. Шарю среди трусов от «Ла Перла», но ничего не нахожу. И под лифчиками тоже.

— Ты что-то ищешь? — Я вздрогнула. Эрик стоит в дверях и смотрит, как я перерываю свое белье.

— Доброе утро, Эрик! Просто подбираю… лифчики!

Кстати, вот главная причина, почему у меня не может быть никакого романа. Я совершенно не умею врать. Ну к чему мне подбирать лифчики? Или у меня шесть грудей выросло?

— А интересно, — продолжаю я, — где еще могут быть мои вещи? Письма, дневники, бумажки всякие.

— В кабинете у тебя есть стол, и в нем твои бумаги.

— Ах да…

Мне казалось, что кабинет — территория Эрика.

— По-моему, вчера мы чудесно провели вечер! — сказал Эрик. — Браво, дорогая! На тебя не слишком много обрушилось?

— Многовато, конечно, — улыбнулась я. Не думаю, что он вполне меня понял. — А сколько мне еще предстоит узнать…

— Ты можешь спрашивать меня о чем угодно, — развел он руками, — для этого я и здесь. Тебя что-то беспокоит?

Я молчу, не решаясь заговорить.

— Ну… — я откашлялась, — раз уж ты об этом заговорил, то мне хотелось бы знать… Мы ведь счастливы вместе? У нас счастливый… честный… брак. Да?

Мне показалось, слово «честный» я произнесла вскользь, но Эрик сразу же за него уцепился.

— Честный? — нахмурился он. — Лекси, мне даже в голову не приходило тебе изменять! — Он, похоже, оскорбился. — А что, кто-то говорит обратное?

— Нет, я просто так спросила. Из интереса.

Я задвигаю ящик с лифчиками и открываю другой, первый попавшийся. Надо бы сменить тему. Но любопытство сильнее меня.

— Э-э, этот архитектор… — Я нарочно морщу лоб, стараясь говорить как бы между делом. — Он неплохой парень, да?

— Йон? Лучше всех, — твердо ответил Эрик. — Он в значительной мере повлиял на наш успех. Я не знаю человека с большим творческим потенциалом.

— С творческим потенциалом? То есть он… много выдумывает?

— Нет, — Эрик озадачился, — вовсе нет. Он очень надежный. Да Йону можно жизнь доверить.

На мое счастье, зазвонил телефон и Эрик не успел задаться вопросом, почему меня так интересует Йон. Он вышел, чтобы ответить на звонок, а я задвинула ящик.

Вскоре за ним захлопнулась входная дверь. В одиннадцать приедет мама, а до одиннадцати мне заняться нечем. Повинуясь необъяснимому желанию, я иду в кабинет. Вот мой стол — совершенно чистый, с придвинутым к нему стулом. Открываю верхний ящик. В нем очень много писем, заботливо разложенных по прозрачным файликам. Другой ящик забит банковскими отчетами, сшитыми офисной бечевкой.

Господи боже. С каких пор я стала такой аккуратисткой?

Я просматриваю банковские отчеты. Узнав сумму своей месячной зарплаты, на время теряю дар речи. Так-так, большая часть этих денег переводится с моего счета на наш общий с Эриком счет. Еще весьма крупная сумма ежемесячно поступает в некую организацию под названием «Юнито». Надо будет узнать, что это за контора такая.

Я откладываю банковские счета и открываю нижний ящик. Там ничего нет, кроме двух клочков бумаги. Один исписан моим почерком, но в этих сокращениях ничего не могу разобрать; текст практически зашифрован. На другом — карандашом нацарапано три слова: «Я так хочу…» Я смотрю на него как зачарованная. Чего же я так хотела?

Мама привела с собой трех собак, трех исключительно резвых уиппетов. Привела в нашу квартиру, в безукоризненно чистую, в которой царит безукоризненный порядок.

— Бедняжки очень расстроились, когда увидели, что я ухожу, — обняла она одну из них. — Агнес так легко обидеть!

— Да, — я очень стараюсь, чтобы голос звучал сочувственно, — бедняжка Агнес. Может, пусть посидит в машине?

— Нет! Я не могу ее бросить!

О ужас! Одна из собак уже на диване и грызет подушку.

— Мам, сгони собаку с дивана!

— Рафаэль ничего не испортит. — У мамы обиженный вид. Она отпустила Агнес, и та тут же запрыгнула к Рафаэлю на диван, и третья, как ее там, — туда же. И вот уже три псины радостно скачут на почти бесценном диване.

— Кола-лайт есть? — из-за маминой спины показывается Эми.

— На кухне, наверное, — отмахнулась я, — ну же, собачки, прочь с дивана!

Собакам все нипочем.

— Идите ко мне, мои сладкие, — позвала мама, вытащив из кармана что-то съестное, и псы как по волшебству прекратили жевать обивку. Одна садится у маминых ног, две другие пристраиваются сбоку, положив морды у нее на коленях, на линялой юбке. — Вот видишь! — говорит мама. — Ничего плохого они не сделали.

Я смотрю на слюнявую подушку. Ну что тут скажешь!

— Нет у тебя колы, — недовольно буркнула Эми, выходя из кухни.

Я вдруг запоздало удивляюсь:

— А почему ты не на занятиях?

— А меня временно исключили.

Эми развязно плюхается на стул и кладет ноги на кофейный столик.

— Исключили? За что? — Я перевожу взгляд с нее на маму и обратно.

— Боюсь, Эми снова взялась за старое, — сокрушается мама.

— Взялась за старое? Эми, что ты натворила?

— А, ничего особенного. Они там слишком бурно на все реагируют, — вздохнула Эми, закатив глаза. — Я всего лишь привела в школу гадалку. Я брала по десять монет за предсказание, и она нагадала всем девчонкам, что завтра каждая познакомится с парнем. Все были счастливы, пока кто-то из учителей не пронюхал.

— Десять фунтов?! Неудивительно, что тебя выгнали!

— Это было последнее предупреждение, — с гордостью сообщила она.

— Почему? Что ты еще натворила?

— Больше ничего! Просто на каникулах я собирала деньги для нашей математички, миссис Винтерс, она в больнице лежала. — Эми пожала плечами. — Я сказала, что она умирает, и все отгрузили как следует! Вот было клево!

— Дорогая моя, это называется «вымогательство денег под ложным предлогом», — укорила ее мама.

Я пытаюсь найти нужные слова, но язык не поворачивается. Как моя сестра из милой, смешной, невинной малышки превратилась в эту…

— Мне нужен бальзам для губ. Я возьму у тебя на туалетном столике? — выпалила Эми и убежала из комнаты.

— Конечно, — крикнула я ей вдогонку.

Как только Эми выскочила из комнаты, я обратилась к маме:

— Что происходит? Давно с Эми такое?

— Ох… Последние года два. — Мама не смотрит на меня, а словно бы общается со своими собаками. — Она хорошая девочка, да, Агнес? Просто она сбилась с пути. Старшие подруги втянули ее в воровство, но это не ее вина.

— В воровство? — в ужасе переспросила я.

— Да. В общем, она к курткам других учеников пришивала бирки со своим именем. Но потом она раскаялась.

— Но… В чем же причина?

— Никто не может понять, дорогая. Она очень тяжело пережила смерть отца. Кстати, вспомнила. Я тебе кое-что привезла. — Мама вытащила из сумки диск. — Здесь последний завет твоего отца. Перед операцией он на всякий случай записал обращение к родным. Его показывали на похоронах. Если ты не помнишь, то, наверное, стоит посмотреть.

— Это будет все равно что увидеться с ним. Как странно, что он сделал такую запись… Я разглядываю диск.

— Ты же знаешь своего отца. Он всегда любил быть в центре внимания.

— Ну, человек имеет право быть в центре внимания на собственных похоронах.

Мама сделала вид, что не расслышала меня. Она всегда пользуется этой уловкой, когда не хочет продолжать разговор. Оставляет твои слова без внимания и потом меняет тему. Вот и сейчас:

— Дорогая, ты поможешь Эми? Ты хотела пристроить ее практиканткой у себя.

— Практиканткой? — Я нахмурилась, сомневаясь, что это возможно. — Не уверена.

У меня и так на работе сложная ситуация, еще Эми мне не хватало.

— Ну, хоть на пару неделек. Сама-то ты вон как продвинулась.

— Да, мам, как раз этого-то я и не понимаю! С какого перепугу я пошла на телешоу? Почему вдруг стала честолюбивой? Никак не могу понять!

— Не знаю. — Мама задумывается. — Естественные стремления молодой женщины.

— Но для меня они не были естественными! — Я подаюсь к ней в надежде завязать доверительный разговор. — Никогда я не была энергичной, инициативной, ты же знаешь! Почему я вдруг так изменилась?

— Дорогая, это было давно. Я не помню.

Вернулась Эми.

— Эми, Лекси только что говорила, что ты скоро будешь подрабатывать у нее в отделе, — радостно сообщает мама. — Хочешь?

— Может быть, будешь, — быстро поправила я, — если станешь выполнять основные правила поведения в обществе: не вымогать деньги, не воровать.

— Я не воровка! — обиделась Эми. — Одна-единственная куртка, и уже…

— Нет, милая, не единственная, даже не отрицай, — говорит мама.

— Все думают обо мне только плохое! Чуть что не так — из меня делают козла отпущения!

Глаза Эми заблестели от слез, и я почувствовала себя виноватой. Осуждаю ее, даже не разобравшись, в чем дело.

— Прости, Эми. Конечно, ты не воровка. Иди ко мне. — Мне хочется обнять ее, защитить.

— Оставьте меня, — диким голосом заорала она и отскочила от меня как черт от ладана.

— Сестренка моя младшенькая! — Я догнала, крепко прижала к себе, но тут же отпрянула от боли.

— Что за черт?! Какая ты… угловатая, одни кости торчат!

— Опя-ять, — протянула мама. — Эми, что ты стащила?

— Отстаньте от меня! Ничего я не брала, — вопит Эми, резко выбрасывая руки из карманов. Из рукава вылетают две помады от «Шанель». Я не знаю, что и думать.

— Ох, Эми, — печально произносит мама, — выверни-ка карманы.

С ненавистью глянув на нее, Эми извлекает из карманов два губных бальзама, декоративную свечку, тени. Я не верю своим глазам.

— Теперь снимай футболку, — спокойно приказывает мама.

— Так нечестно, — хнычет Эми, стягивая футболку. И у меня падает челюсть. Облегающее платьице от Армани, которое висело в моем шкафу, она заправила в джинсы и поверх обмоталась лифчиками — их не меньше пяти. Глядя на этот маскарад, я очень стараюсь не расхохотаться.

— Ты украла платье? И лифчики?

— Я не виновата, что мама не дает мне денег!

— Эми, что ты говоришь! У тебя полно всего! — воскликнула мама.

— Все дерьмо! — визжит она в ответ.

Я в замешательстве наблюдаю за этой сценой.

— Эми, давай поговорим. Мам, ты не приготовишь нам кофе?

Когда мама уходит, я усаживаю Эми на пол, плюхаюсь рядом и шепчу проникновенным голосом старшей сестры, все-понимающей-взрослой-и-классной.

— Слушай, Эми. Не надо, ладно? И не занимайся ты этим. Справимся как-нибудь.

— Да пошла ты!

— Слушай, — терпеливо продолжаю я, — если у тебя возникнут проблемы, скажи мне. Мы решим их вместе…

Эми корчит гнусную гримасу и выкидывает две фиги.

— Да пошла ты знаешь куда! — в ярости ору я.

Мы сидим молча. Потом я беру папин диск и включаю его. Огромный экран на стене вспыхивает, на нем появляется папино лицо. Он сидит в кресле в красном домашнем халате. Лицо худое, изможденное — таким он стал, когда заболел, но зеленые глаза еще блестят, в руке сигара.

«Да, — начинает он хрипло, — мы понимаем, что операция не обязательно пройдет успешно. Шансы — пятьдесят на пятьдесят. Я сам виноват, я доконал свое тело. И я решил оставить вам, своей семье, скромный завет — на всякий случай».

Он делает паузу. У меня комок подкатывает к горлу. Я гляжу на Эми — ее лицо разгладилось, преобразилось.

«Живите полной жизнью, — говорит папа в камеру, — будьте добры друг к другу. Барбара, хватит жить для собак. Любить они тебя не станут, в постель с тобой не лягут».

Я хлопнула себя по губам:

— Не мог он такое сказать!

— Сказал, — усмехнулась Эми.

«Любимые мои, жизнь у нас одна. Не тратьте ее впустую. Я знаю, что во многом жил неправильно. Я не был примерным отцом. Но я старался как мог. Прощайте, мои дорогие. Увидимся там».

Папа чокнулся с камерой и выпил. Экран погас, но я смотрю на него, не отводя невидящего взгляда, как в забытьи.

— Настоящий завет, — бормочу я, — папа держался молодцом.

— Это точно, — кивнула Эми.

Никаких следов. Если у меня и впрямь был роман, то хоть какие-то свидетельства остались бы. Записка, фотография — хоть что-нибудь. А самое главное — я счастлива в браке с Эриком.

Уже поздно. Мама и Эми давно ушли. Мы с Эриком едем на встречу с Эйвой, интерьерным дизайнером. Он предложил мне составить ему компанию и посмотреть на их последнее детище «Блю-42». Все так называемые объекты в компании Эрика обозначаются «Блю номер такой-то» — бренд такой.

— Слушай, Эрик, я сегодня просматривала свои банковские счета и обнаружила, что каждый месяц перевожу определенную сумму в какой-то «Юнито». Ты не знаешь, что это такое?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Но в любом случае нет ничего плохого в том, чтобы хранить часть денег в офшоре. — Он посигналил, раздвижные ворота открылись. — Вот мы и на месте, — с гордостью произнес он.

Я сражена наповал. Перед нами новенькое, с иголочки, белоснежное здание с закругленными балконами и черной гранитной лестницей, ведущей к огромным серебряным дверям. Дверь открывает портье в ливрее. Фойе — мрамор нежнейших пастельных оттенков, белые колонны. Дворец, настоящий дворец!

— Потрясающе! Просто сказка!

— Пентхаус обслуживает отдельный лифт. — Эрик повел меня вглубь фойе, где располагалась прелестная кабинка лифта с маркетри. — Внизу есть бассейн, спортивный зал и кинотеатр для жильцов дома, — добавил он.

Я пристально смотрю, не шутит ли — но, похоже, даже не собирается.

— Прибыли.

Я оглядываю просторное помещение. Нет, скорее даже, почти безграничное пространство. Окна от пола до потолка, камин в человеческий рост, а на противоположной стене — гигантский стальной лист, по которому струится вода.

— Это настоящая вода? — спросила я как дурочка. — Внутри дома?

— Наши клиенты любят такие вещи. Забавно, да? Эйва! — позвал он, и через несколько мгновений я увидела худую блондинку в очках без оправы, серых брюках и белой рубашке.

— Привет, — говорит она с необычным акцентом. — Лекси! Ты уже выходишь! Как ты?

Она потрясла мою руку.

— Я в порядке, — улыбаюсь я. — Здесь просто необыкновенно. И эта вода…

— Вода — основная тема этих апартаментов, — сказал Эрик. — Мы во всем следовали принципам фэн-шуй, да, Эйва? Это очень важно для некоторых наших обладателей ультракрупного собственного капитала.

— Ультра… чего? — переспросила я.

— Очень богатых людей, — переводит Эрик. — Наших потребителей. Фэн-шуй они отводят первостепенную роль при выборе квартиры. Да, Эйва?

Эйва кивнула.

— Эрик, я заказала рыбок для спальни хозяев. Они великолепны! Каждая по три тысячи фунтов, — пояснила она мне. — Мы их берем напрокат.

Да уж, действительно ультракрупно. Рыбы напрокат. Совершенно другой мир.

— Вот, посмотри. — Эйва подает мне искусно сделанный из картона и деревянных планок макет. — Это здание снаружи. Видишь, я повторяю тему скругленных балконов в фестончиках на покрывалах.

— Э… Великолепно! И как вы только все это придумали? — Я оглядываюсь как во сне. Ниспадающие потоки воды теперь подсвечиваются оранжевым.

— О, это не моя идея. Я занимаюсь только мебелью и интерьерными аксессуарами. Концепция дома принадлежит Йону.

Я едва устояла на ногах от потрясения.

— Йону?

— Йон Блайт, — подсказывает мне Эрик, — архитектор.

— Йон, вот и ты! А мы только что о тебе говорили! — воскликнула Эйва.

Он здесь?! Мои руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Я не хочу видеть его. И не хочу, чтобы он видел меня. Только бы убежать…

Поздно.

— Привет, Эрик, привет, Лекси, — вежливо кивнул Йон и вдруг уставился на мои руки. Я смотрю — и… о ужас! Макет сломан.

— Лекси! Черт, как тебе это удалось?! — Эрик в бешенстве.

— Йон, твоя модель! — испуганно пискнула Эйва.

— Простите. — Я не лучше сомнамбулы. — Не понимаю, как это вышло.

— Не волнуйся, — пытается бодро говорить Йон, — я работал над ним всего-то месяц.

— Месяц? — Я наперебой хватаю обломки, безуспешно пытаясь вернуть модели ее прежний вид.

— Ну, может, не месяц. Может, пару часов, — улыбается Йон, наблюдая за мной.

— Ох. — Я прекращаю бесплодные попытки. — Все равно, прости.

Йон смерил меня взглядом:

— Ты можешь возместить ущерб.

Возместить ущерб? Что он хочет сказать?

— Йон, квартира получилась бесподобная, — произношу я мягко и чуть снисходительно, как подобает жене владельца компании. — Мои поздравления.

— Спасибо, мне приятно это слышать, — отвечает он столь же официальным тоном. — Как поживает твоя память?

— Все так же.

— Не вспомнила ничего нового?

— Нет, не вспомнила.

Я стараюсь вести себя естественно, но как только мы с этим архитектором оказываемся рядом, кажется, воздух сразу электризуется. Я смотрю на Эрика. Интересно, он это чувствует? Понимает?

— Эрик, нужно обсудить проект в Бэйсуотере, — позвала его Эйва.

— Лекси, мы с Эйвой поговорим, а ты пока полюбуйся на квартиру. Йон все тебе покажет. Это прекрасная возможность проникнуться идеями нашей компании, почувствовать лофт.

Брр, меня передернуло.

— Пойдем, я объясню тебе свою задумку. — Йон устремился в дальний конец помещения, к водопаду.

Ладно, раз так. Сговорились, что ли?

Я пошла вслед за Йоном, и мы остановились у шумящего водопада. Как можно жить под звук беспрерывно льющейся воды?

— Расскажи, — с интересом начинаю я, — как тебе пришли в голову все эти идеи?

Йон сдвигает брови, задумывается. Сердце мое бешено колотится. Сейчас станет нести претенциозную чепуху насчет таланта художника и творческих озарений…

— Я спросил себя, что бы мне понравилось, будь я напыщенным тупицей с огромными бабками, — наконец ответил он.

Я чуть не подавилась от смеха.

— Да, была бы я напыщенной тупицей с бабками, мне бы это понравилось.

— Подойди.

Он сделал шаг ко мне и понизил голос, чтобы шум водопада заглушал его.

— Так ты действительно ничего не помнишь?

— Ничего.

— Хорошо, — резко выдохнул он, — нам надо встретиться и поговорить.

— Ты с ума сошел, — закряхтела я, косясь на Эрика. Не дай бог он услышит чего. — Не буду я с тобой встречаться! Я не нашла ни одного доказательства нашего романа! Ни единого!

— Лекси, у нас тайный роман. Роман, который мы держим в тайне.

— Поэтому и у тебя нет доказательств! Все ясно. — Я развернулась и зашагала прочь от него, но Йон догнал меня.

— Тебе нужны доказательства? — слышу я его нервный шепот сзади. — Типа, у тебя родинка в форме клубнички на левой половине попы?

— У меня нет никаких родинок на попе.

Я торжествующе повернулась к нему и поймала взгляд Эрика. Машу ему рукой с придурковатой улыбкой на лице, он машет в ответ.

— Да знаю я! У тебя нет родинок на попе, у тебя вообще их нет, — пыхтит Йон, — только одна на руке.

Я молчу. Он прав. И что с того?

— Ты мог случайно отгадать.

— Мог. Но это не так. Лекси, я ничего не выдумываю. У нас действительно роман. Мы любим друг друга. Сильно и страстно.

— Послушай, — говорю я, раздражаясь, — это безумие. Я не стала бы заводить роман. Ни с тобой, ни с другим. Я в жизни никого не предавала. — Я рванула к акриловой (последний писк!) лестнице, ведущей наверх.

— Теперь пойдем посмотрим второй этаж, — громко объявляет Йон, следуя за мной. — Думаю, тебе понравится.

Поднявшись, я оказываюсь с ним лицом к лицу. Ах, какой он сексуальный!

— Чего ты от меня хочешь?

— Чего я хочу? Я хочу, чтобы ты сказала своему мужу, что ты его не любишь. Хочу, чтобы ты ушла ко мне и мы вместе начали новую жизнь.

— Ты не в себе.

— Я. Нормальный, — терпеливо, с расстановкой отвечает он. — И я. Люблю тебя. А ты. Любишь меня. И это правда. Тебе придется мне поверить.

— Мне не придется тебе верить! Я замужем, понятно?! У меня есть муж и я его люблю!

— Любишь? Всем своим сердцем? — Йон дурашливо тыкает мне в грудь.

Хочется орать: «Да, я безумно люблю Эрика!» — и пусть заткнется. Но это неправда! Я не могу заставить себя врать.

— Эрик — лучший, и у нас все отлично.

— Угу. Поэтому после аварии вы еще не занимались сексом, так? Как он смеет?

Он вдруг берет мою руку и очень медленно, едва касаясь, проводит пальцами по внутренней стороне, от запястья до локтя. У меня мурашки бегут по коже. Изумительные, захватывающие ощущения!

— Ну, что скажешь? — Голос Эрика оглоушивает меня. Вырвав руку, я отскакиваю за километр.

— Дорогой, это прекрасно! — говорю я, перевесившись через перила, и снова отступаю, чтобы он не увидел меня снизу. — Послушай, хватит, — мой голос дрожит, — оставь меня. Я тебя не знаю. И не люблю. Я хочу жить своей жизнью, со своим мужем. Ладно?

— Нет, не ладно. — Йон снова ловит мою руку. — Лекси, ты ведь не помнишь, как все было. Ты несчастна в браке. Он тебя не понимает. И ты не можешь заставить меня забыть все, что между нами было. — Он всматривается в мое лицо. — Все осталось. Все вернется вот-вот, совсем скоро. Я уверен, что все будет по-прежнему.

— Ты ошибаешься. — Я вырываю руку.

Я стучу каблуками по лестнице и падаю внизу прямо в объятия Эрика.

После экскурсии в пресловутый «Блю» я усиленно стараюсь восстановить в памяти последние три года своей жизни. Листаю альбомы с фотографиями, смотрю видео, слушаю музыку… Все без толку.

Вчера ходила на прием к психоневрологу Нейлу. Он посоветовал последовательно записать события этих лет, это может помочь. Сказал, что, если нужно, я могу регулярно посещать его. Но мне не нужен врач. Мне нужна моя память.

— Лекси, я пошел. — Эрик, держа в руках диск без коробки, заглянул в спальню. — Кстати, ты оставила это на коврике. Там место для диска?

— Прости, Эрик.

Я беру диск. Это запись «Честолюбцев».

— Такси приедет за тобой в десять.

Сегодня я еду на работу, на целый день. Не руководить отделом — к этому я пока не готова, а войти в курс дела и наверстать то, что пропустила.

Я пошла в гостиную и вставила диск. Так я его и не досмотрела. Может, настроюсь на деловую волну.

«Сегодня Лекси и ее команде придется непросто», — говорит мужской голос за кадром. Камера направлена на меня.

«Мы выполним это задание! — эмоционально кричу я своей команде. — И если мы решили победить, придется работать сутками. Возражения не принимаются!»

Меня явно чем-то накачали. Я в жизни так ни с кем не разговаривала!

«Как всегда, Лекси строга со своей командой. Но на этот раз не зашла ли Кобра слишком далеко?» Я не понимаю, о чем речь. Какая кобра? В кадре один из игроков.

«Это не человек, — сопит он. — Мы все стараемся изо всех сил! Уже суток ей мало!»

Теперь на экране — мы с ним, в полный рост. Он оправдывается, но я не даю ему и слова сказать.

«Пошел вон! — командую я с экрана таким голосом, что мне самой страшно. — Вон из моей команды!»

«И Кобра бросается на него! Давайте еще раз посмотрим этот момент!»

Погодите, что он сказал? Кобра?

Под зловещую музыку идут замедленные кадры, мое лицо — крупным планом: «Пошшшшшшел во-он!»

Мама родная. Я ничего не соображаю от ужаса. Что они сделали со мной? Зачем они изменили мой голос! Они издеваются надо мной!

«Сегодня Лекси на пике ядовитости», — оживленно комментирует голос за кадром. На экране появляются люди в деловых костюмах и начинают обсуждать условия какого-то контракта.

Я пялюсь в экран и не могу даже пошевелиться. Почему мне никто не сказал? Почему меня не предупредили?

Я — змея.

Такси подъезжает к офису, а я не тороплюсь выходить. Я сижу, сжимая три ярких подарочных пакета — привезла подарки для Фай, Кэролин и Дебс, — и всячески себя успокаиваю. Все понимают, что телевидение искажает действительность. Все понимают, что никакая я не змея. И наверняка все уже давно забыли это шоу.

Я выхожу из такси, поднимаюсь на свой четвертый этаж и сразу же, выйдя из лифта, вижу Фай, Кэролин и Дебс.

— Привет, девчонки, — я широко улыбаюсь, — я снова здесь.

— Привет, Лекси, — глухо ответили они.

— Фай, как ты похорошела! Какая кофточка! — Я киваю на ее кремовую блузку, и она удивленно следит за моим взглядом. — Дебс, ты тоже классно выглядишь! Кэролин, какая прическа! А туфли — просто фантастика!

От волнения я жую слова. Неудивительно, что они растерялись. Так смотрят…

— Ну ладно, — иду к ним навстречу, — это вам. Фай, это тебе. Дебс…

— Зачем? — холодно спрашивает Дебс.

— Ну, просто… — Я запнулась. — Да открывайте же!

Нерешительно переглянувшись, они стали разворачивать упаковки.

— «Гуччи»? — недоверчиво протянула Фай, вытащив зеленый футляр для ювелирных украшений. — Лекси, я не могу этого принять.

— Ну, пожалуйста! Хоть открой, посмотри.

Фай молча открывает футляр, в котором лежат часы с золотым браслетом.

— Помнишь? Мы любовались такими в витрине, — говорю я. — А теперь они твои!

— Честно говоря, — вздохнула Фай, — я купила их уже два года назад. — Она приподнимает рукав.

— О… — Сердце у меня ухнуло. — Ничего, я их обменяю.

— Лекси, я не могу ими пользоваться, — говорит Кэролин, возвращая мне флакон духов, — мне плохо от этого запаха.

— Но это же твои любимые! — не могу поверить я.

— Были, — поправила она, — пока я не забеременела.

— Ты беременна? — Я ошеломлена. — Кэролин, как я за тебя рада! Мэтт будет самым замечательным отцом…

— Отец ребенка — не Мэтт, — оборвала она меня.

— Не Мэтт? Но как же… Вы разошлись?

Не могли они разойтись. Это невозможно. Все знали, что Мэтт и Кэролин всегда будут вместе.

— Давай не будем об этом, а? — Голос Кэролин упал почти до шепота, глаза под стеклами очков покраснели, и — о ужас! — она тяжело задышала. — Пока. — Она второпях ушла.

— Браво, Лекси, — язвительно произнесла Фай. — Надо же было заговорить об этом именно тогда, когда ей почти удалось забыть Мэтта.

— Но я же не знала! — оправдываюсь я. — Я понятия не имела! Мне очень жаль. — Я тру лицо, щеки горят, мне ужасно стыдно.

— Дебс, открой мой подарок.

Я купила Дебс крестик, усыпанный крошечными бриллиантами. Ей должно понравиться.

Дебс молча разворачивает коробочку.

— Это же крестик! — Дебс возвращает мне коробочку. — Я не могу это надеть! Я иудейка!

— Иудейка?! — Я не в силах закрыть рот. — С каких пор?

— С тех пор, как помолвлена с Джейкобом. Я приняла его веру.

— Ты помолвлена? — радуюсь я.

И только сейчас я разглядела у нее на пальце кольцо с бриллиантом. Дебс всегда носит столько колец, что сразу и не увидишь нового.

— А когда свадьба? — спрашиваю я звенящим от радости голосом.

— В следующем месяце.

Дебс не смотрит на меня.

— В следующем месяце! Боже мой, Дебс! Но я не… — Я заткнулась. Повисло глухое молчание. Чуть не ляпнула, что не получила приглашения. Понятно, что приглашения я не получила, потому что меня не собираются приглашать! — То есть… я хочу сказать… Поздравляю тебя! — Мне удается изобразить на лице кривую улыбку. — И не волнуйтесь, я верну в магазин и крестик, и часы, и духи…

— Пока, Лекси. — Фай, кажется, смущена.

Они уходят, а у меня дрожит подбородок и хочется плакать. Ай да Лекси, ай да молодец. Вместо того чтобы вернуть себе друзей, только все испортила.

— А мне подарок? — раздался за спиной глумливый голос Байрона.

Боже, как он меня напугал! С чашкой кофе в руке он шел по коридору. Полз, да так незаметно… Вот кто змей!

— Здравствуй, Байрон, — насколько могу приветливо говорю я. — Рада тебя видеть.

— Какой смелый поступок, Лекси. Ты вернулась. Если возникнут вопросы — сразу ко мне. Хотя сегодня я занят с Джеймсом Гаррисоном. Помнишь Джеймса Гаррисона?

Черт, черт, черт! Почему он говорит о людях, которых я даже не знаю?!

— Напомни, — неохотно произношу я.

— Он глава одной фирмы, нашего дистрибьютора. Они торгуют в регионах. Развозят товар в фургонах…

— Припоминаю что-то такое, — перебиваю я его, — но почему ты с ним встречаешься?

— Ну, плохи их дела. Если они не исправятся, нам придется искать им замену.

— О'кей. — Я начальственно кивнула. — Держи меня в курсе, Байрон.

У себя в кабинете я бросила подарочные пакеты на диван, открыла шкаф и вытащила ящик, полный разных бумаг. Стараясь не паниковать, взяла первую папку.

Через двадцать минут мозги уже плавятся. На листе бумаги я написала: «Вопросы», и вот уже исписываю вторую сторону.

— Ну, как дела?

Дверь неслышно открылась, показался Байрон. Он что, больше не стучится?

— Нормально, но у меня несколько вопросов.

— Задавай, — сказал он и вошел.

— Хорошо. Первый: что такое КАС?

— Наша компьютерная программа. Все прошли тренинг по ней.

— Мне тоже надо пройти, — бодро отвечаю я. — А что это за сайт www.services.com?

— Онлайновая служба по работе с клиентами.

— А отдел по работе с клиентами?

— Его разогнали много лет назад, — устало отвечает Байрон. — Компания была реструктурирована, многие отделы расформированы.

— Так, — кивнула я. — Что такое «БД Брукс»?

— Это наше рекламное агентство, — сказал Байрон с преувеличенным терпением. — Серьезно, Лекси, ты не можешь врубиться. Прими это. Ты больна. Тебе вредно напрягаться…

— Я здорова! — закричала я, вскочила и буквально вытолкала Байрона за дверь. Когда я вышла сама, Клэр испуганно вскинула на меня глаза и сбросила звонок мобильника.

— Здравствуйте, Лекси. Хотите кофе?

Она так боится меня, словно я сейчас снесу ей голову. Отлично! Есть шанс доказать ей, что я вовсе не адская стерва. Я — это обычная я.

— Привет, Клэр, — говорю я по-дружески, — хочешь тебе принесу?

— Вы?! — Она широко распахивает глаза, пытаясь угадать подвох. — Сварите кофе?

— Почему же нет? — улыбнулась я, а она задрожала.

— Хо… хорошо, Лекси… — Она сползает со стула, не сводя с меня глаз, как будто и правда перед ней кобра. — П-пожалуй, выпью чашечку.

— Подожди. Понимаешь, Клэр, я бы хотела узнать тебя получше. Может быть, как-нибудь пообедаем вместе?

— А… Да… Как скажете, Лекси, — пробормотала она и опрометью кинулась в коридор. Байрон, лопаясь от смеха, еще стоял в дверях.

— Ну? — резко спросила я.

— Ты и впрямь на себя не похожа.

— Просто хочу наладить отношения с подчиненными, хочу работать на условиях взаимного уважения! Что в этом плохого?

— Ничего, даже хорошо! — Байрон поднял руки. — Просто вспомнил, что я как раз собирался просить тебя разобраться с одним делом.

— С каким? — Я деловито вскинула подбородок.

— Мы получили выговор от руководства по поводу превышения сотрудниками обеденного времени. — Он порылся в кармане и достал бумажку. — Вот, Саймон Джонсон просит всех начальников отделов принять меры. Срочно. Могу я обратиться с этим к тебе?

Я меряю шагами кабинет, прихлебывая кофе. Я никогда никого не отчитывала, а тут — целый отдел! Снова я просматриваю письмо от Наташи, секретаря Саймона Джонсона.

Коллеги, Саймон обратил внимание, что сотрудники компании регулярно превышают лимит обеденного времени. Это неприемлемо. Саймон будет благодарен, если вы доведете эту информацию до своих сотрудников и ужесточите систему проверок.

Спасибо, Наташа

Собственно, здесь не рекомендуется применять серьезные меры воздействия. Я не обязана никого ни увольнять, ни штрафовать. Можно просто вежливо это сказать. Даже в шутливой форме.

Да. Так я и сделаю. Собравшись с духом, я направилась в комнату отдела напольных покрытий.

— Привет всем! Как дела? — Лицо у меня горит.

Никто не отвечает и даже не показывает вида, что слышит меня. Все смотрят ничего не выражающими глазами, безразлично.

— Я хочу сказать… Хватает ли вам времени на обед? Чтобы поесть?

Девушка за столом, который раньше был моим, интересуется:

— А что, нам сделают перерыв подольше?

— Нет, — торопливо отвечаю я, — он слишком длинный.

— А по-моему, нормальный. — Она пожимает плечами. — Час в самый раз.

— Да, — соглашается другая, — как раз, чтобы дойти до Кингз-роуд и обратно.

Так я ничего не добьюсь.

— Я должна вам сказать… Некто в нашей компании… Не обязательно из вас…

— Лекси, в чем суть? — поинтересовалась Кэролин.

Фай и Дебс рассмеялись, а я густо покраснела.

— Я серьезно, — пытаюсь спасти ситуацию.

— Сссерьезззно, — передразнил меня кто-то.

— Очень смешно, — выдавливаю из себя улыбку.

— Сссерьезззно…

Теперь вся комната шипит и тихонько смеется. Все оживились. Кроме меня. Глаза наполняют слезы. Ничего не могу с собой поделать. Я выбежала из комнаты.

Это самый унизительный эпизод моей жизни.

После трех «Мохито» в баре за ближайшим углом я решила, что сегодня должна заняться любовью с Эриком. Именно это мне сейчас и нужно!

Я еду в такси вся на нервах. Как только войду в дверь, сразу же напрыгну на него. Жаль, что со мной нет руководства по супружеской жизни, — я не очень точно помню, что за чем следует в прелюдии. Ну да это не важно. Чего не вспомню — сымпровизирую. Не можем же мы каждый раз делать абсолютно одно и то же!

Войдя в квартиру, я зову:

— Эри-ик!

Ответа не последовало. Я иду в кабинет. Честно сказать, пьяна я в стельку. Подхожу к двери и несколько минут смотрю, фокусируя взгляд, как Эрик работает за компьютером. На экране — реклама «Блю-42». Церемония открытия состоится в ближайшие дни.

Вот дерьмо! Он же должен чувствовать, как по комнате распространяются мои сексуальные вибрации, должен обернуться. Но он не оборачивается.

— Эрик, — произношу я чувственно, с хрипотцой. Он не шевелится. Вдруг до меня доходит, что на нем наушники!

— Эрик!!! — воплю я, и он наконец оборачивается. — Возьми меня, Эрик. — Я откидываю волосы назад. — Пойдем!

Эрик пристально смотрит на меня.

— Любимая, ты выпила?

— Выпила пару-тройку коктейлей, — кивнула я и схватилась за дверь, чтобы удержать равновесие.

— Может быть, сначала протрезвеешь?

Что это с ним? Я-то думала, он набросится на меня как голодный волк.

— Ну же! — Я с вызовом задрала подбородок. — Исполни свои супружеские обязанности!

На лице Эрика отображается мыслительный процесс.

— Ну… ладно.

Он закрывает файл, выключает компьютер, подходит ко мне и начинает целовать. И это… очень приятно. Да, это приятно. У него такие мягкие губы. Пожалуй, слишком мягкие для мужчины. Нет, я не хочу сказать, что это плохо, но…

— Лекси, тебе удобно? — шепчет он мне в ухо. — Перейдем в спальню?

— Перейдем, — булькаю я в ответ.

В спальне мы продолжаем целоваться. Эрик, похоже, входит во вкус. Вот он укладывает меня на кровать.

— Тебе приятно, когда я трогаю твою грудь? — бормочет он.

— Вроде да. — Но почему он меня так странно щупает? Он что, фрукты на рынке выбирает? — Ой…

— Прости, милая, — шепчет Эрик. — Скажи, тебе приятно, когда я глажу тебе животик?

— Да…

Эрик жарко дышит мне в шею. По мне, так пора перейти к делу. Он что, не чувствует, что для меня прелюдия давно кончилась? Похоже, действительно не чувствует. И вообще ничего не замечает.

— Лекси, дорогая, — снова шепчет он прямо мне в ухо.

— Да? — шепчу в ответ, ожидая услышать: «Я люблю тебя».

— Тебе приятно, когда я…

И я не выдержала: оттолкнула его и скатилась с кровати.

— Что-то не так? — Эрик встревожился. — Лекси, что случилось? Тебе неприятно? Ты вспомнила что-то плохое?

— Воспоминания ни при чем. — Я стараюсь не смотреть на него. — Каждые две секунды ты спрашиваешь, приятно ли мне. Это немного… официально. Ты не находишь?

— Мы обычно все согласовываем друг с другом, — сухо говорит Эрик. — Сложилась довольно нетипичная ситуация для нас обоих. — Стараясь не встречаться со мной глазами, он поднимается с кровати. — Пойду приму душ.

— Валяй.

Оставшись одна, я откинулась на подушки. Прекрасно! Моя миссия полностью провалилась. Вдруг зазвонил телефон у кровати.

— Алло?

— Привет, — знакомый сухой голос, — это Йон.

— Ты что, с ума сошел?! Зачем ты сюда звонишь?! Это опасно! А если бы Эрик снял трубку?

— Эрику я и звоню, — отвечает Йон. — Мне нужно с ним поговорить.

— А, да. — Какая же я глупая. — Конечно…

— Но с тобой — еще нужнее. Я люблю тебя.

— Любишь Кобру? — взорвалась я. — Адскую стерву?!

— Ты не стерва. Ты просто несчастна. Ты допустила много ошибок. Но ты не стерва.

Я впитываю каждое его слово. Он льет бальзам мне на душу. Я хочу услышать еще…

— Каких, каких ошибок?..

— Я расскажу тебе при встрече. Лекси, я так по тебе скучаю…

Его ласковый голос, нотки интимности… вдруг я насторожилась. Во что он меня впутывает?

— Перестань! Замолчи! — перебиваю я. — Мне надо подумать. Все так сложно…

— Вот и подумаем, — усмехнулся Йон.

Я вдруг представила, как он стоит передо мной в серой футболке и в джинсах, чуть наклонив голову. Представила так живо, что даже зажмурилась.

— Послушай, мне надо идти. Сейчас позову Эрика.