Помощница капитана. Книга вторая (СИ)

ГЛАВА 37

Как ни старалась Ксения — ей не удавалось прогнать мысли об Анастасие.

Теперь, когда та перестала быть безликой тенью и обрела плоть, Ксении казалось, что Ростова поселилась здесь же, в доме Орлова, и постоянно наблюдала за ними из-за угла. Впрочем, может быть, это и сама Ксения бесконечно выглядывала её силуэт в сумраке коридоров.

Даже в постели она не могла забыть моменты, когда, к примеру, Орлов целовал её в пупок, и ловила себя на том, что хочет задать вопрос:

— А тебя так целовала Анастасия?

Орлов через некоторое время тоже стал ощущать, что Анастасия наблюдает за ними из-за угла — просто потому, что о ней без конца говорила Ксения. Всякое желание продолжать ласки пропадало, едва Ксения говорила это имя: «Анастасия». Его мучила совесть. Но он по-прежнему ничего не собирался менять.

— Я с ней не спал! — взорвался как-то раз Орлов, но сколько бы он ни повторял эту фразу, с тех пор избавиться от расспросов не мог.

— Нет, ну всё-таки, — Ксения, раскинувшаяся на подушках рядом с ним, чуть повернулась на бок. — Не может же быть, чтобы за десять лет вы ни разу не…

Орлов обжёг её ледяным взглядом.

Ладонь Ксении прошлась по животу Орлова, успокаивая его и заставляя кровь снова заструиться сильней.

— Почему за десять лет ты ни разу с ней не переспал?

Орлов, скрипя зубами, наблюдал, как пальчики Ксении спускаются ниже и, обхватывая его полурасслабленную плоть, начинают ласкать.

— Потому что… — Орлов облизнул губы. — Потому что она была нужна мне не для того.

— О! — Ксения сильнее, почти до боли сжала пальцы и внимательно посмотрела Орлову в глаза. — То есть, для этого тебе была нужна только я?

Орлов ошарашенно смотрел на неё.

— Ты же сама уговаривала меня! — не выдержал он и, оторвав от себя руку Ксении, отодвинул.

— О! — Ксения села. — Не припомню, чтобы я писала вам: трахните меня на мостике, капитан!

Оба замолкли, глядя друг на друга почти что с одинаковым удивлением, а затем Ксения соскользнула на пол и, накинув на плечи первую попавшуюся вещь — это оказалась ночная сорочка Орлова — решительно направилась к себе.

Орлов хотел было окликнуть её, но не успел.

Спала Ксения уже привычно плохо — ей всё время виделась Анастасия, укутанная в пуховую перину, на кровати с пологом, она тоже пыталась уснуть, хотя солнце уже поднималось за окном, и двое нянек, зевая, сидели около неё, пытаясь вести непринуждённый разговор.

Солнце, распаляясь, светило над ними всё сильней, пока комнату не объял огонь — и Ксения не села на собственной кровати, тяжело дыша и оглядываясь кругом.

— Слава богу, сон, — пробормотала она и опустила ноги на мраморный пол. Солнце поднялось уже достаточно высоко и теперь светило прямо ей на подушки. А на резной тумбе у самой кровати стоял букет — цветы и листья алоэ перемежались здесь с абрикосовыми ветками. Ксения прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Комнату наполнял чудесный аромат живых цветов. Запах этот накрыл её успокаивающей волной, и Ксении стало стыдно за то, что произошло вчера — стыдно и в то же время тягуче обидно, потому что она продолжала считать, что права. Только сказала всё, что должна была, как-то не так.

Она позвала слугу и приказала отыскать астры и бабиджан. Взялась писать письмо, но, так и не подобрав слов, лишь начертила на нём собственный вензель и, когда лакей принёс цветы, завернула их в листок.

— Отнесите графу, — сказала она, — и передайте мою благодарность за букет.

Лакей с поклоном удалился, а Ксения начала утренний туалет.

Видимо, потому, что в обычное время она так и не вышла в передние покои, к ней снова постучался слуга и передал, что господин ожидает её в гостиной.

Против обыкновения завтрак они принимали в тот день так же официально, как обычно обед. Волшебная музыка тихонько звучала где-то за стенами, но Ксении не становилось ни спокойней, ни радостней.

— Вы сегодня необычно молчаливы, — произнёс Орлов, приближая к губам бокал.

— Наверное, это так, — согласилась Ксения.

На какое-то время в обеденной зале воцарилась тишина — только тихонько тикали стоявшие на дубовом буфете механические часы.

— Я хотел бы показать вам кое-что, — сказал Орлов, уже поднимаясь из-за стола.

Ксения кивнула, хотя у неё не было особого желания продолжать разговор.

Следуя за графом, она пересекла анфиладу комнат, а затем Орлов остановился перед двойной дверью и, достав откуда-то ключ, принялся отпирать.

Дверь открылась, и они вошли внутрь. Ксения с удивлением озиралась кругом — как и мраморная зала, эта комната имела два этажа, однако на середине высоты была разделена узким балкончиком, к которому оказалась приставлена передвижная лесенка.

В нижней части залы стояли несколько кресел и пара столов, обитых бархатом — для черчения или письма. Зато верхний этаж целиком занимали стеллажи, на полках которых располагались минералы различных форм и цветов. Раньше в этом кабинете Ксения не бывала — и даже не замечала ведущую в него дверь.

Орлов первым принялся подниматься по лесенке, и Ксения последовала за ним. Она с удивлением оглядывала ряды камней, борясь с желанием прикоснуться к каждому из них.

— Скажите, какой вы предпочитаете минерал? — спросил Орлов.

Ксения пожала плечами.

— Уверена, Анастасия бы ответила — алмаз.

Орлов пропустил укол.

— Они все прекрасны, — со вздохом согласилась Ксения, — но мне жаль, что я только сейчас узнала, что вас увлекают минералы. Я бы могла подарить вам что-нибудь… не знаю что.

Орлов отвернулся и принялся скользить взглядом по стройным рядам; казалось, что он погрузился глубоко в себя.

— Мы собирали эту коллекцию вместе с братом и отцом, — сказал он и прочертил в воздухе рукой, будто бы касаясь камней, — теперь мне кажется, что это было так давно… У вас когда-нибудь был брат, Ксения?

— Был… — Ксения закусила губу. — Он погиб на войне с кочевниками. Мне тогда было четырнадцать лет.

— И вы всё равно захотели служить? — Орлов метнул на неё быстрый взгляд.

— Конечно, захотела! Как же ещё?! — Ксения с возмущением воззрилась на него. — Мы все рождены империей, чтобы… — она замолкла и отвернулась. Собственные слова вдруг показались глупыми и неуместными, но, подумав, Ксения всё же закончила. — Видите ли, граф. Я верю, что служение империи — долг каждого из нас. Можно, конечно, поставить множество вопросов о том — нужно ли это и зачем. Но если я не буду верить — моя жизнь потеряет смысл. А мне в последнее время и так… — она снова закусила губу, проглотив последние слова: «Незачем жить, кроме как ради вас».

— Мой отец умер не на войне, — сказал Орлов, переводя взгляд в сторону минералов. — Просто… с годами всё стало сложней. И война оказалась не совсем такой, какой я её представлял. Некоторые мои друзья погибали глупо… не потому что противник был сильней, а потому, к примеру, что отряду не хватало кораблей. Я хотел это изменить. Но и здесь всё пошло не так, как я ожидал. Может быть, дело в том, что мир просто нельзя изменить. Что он устроен настолько разумно, насколько это вообще может быть… Но я позвал вас, чтобы говорить о другом, — одёрнул он себя. — Если вы спросите, какой камень ценней для меня — я не смогу дать вам ответ. Вот этот… — он взял в руки один из камней. — Отец привёз мне с одной планеты в системе Наширы. Там он принял последний бой. А вот этот… — Орлов коснулся лежавшего на другой полке раухтопаза с белой сеточкой прожилок, — он по оценкам ювелиров не очень дорогой. Но я нашёл его сам, когда мой корабль потерпел аварию на безжизненной сухой земле. Я думал тогда, что это конец — но мне повезло.

Орлов повернулся и теперь только посмотрел на Ксению.

— Я никому не показывал это место. С тех пор, как остался здесь один, оно только моё.

Ксения молча смотрела на него.

— Вы заставляете меня выбрать только один из камней. Когда каждый из них для меня — всё, — тихо произнес граф.

Мгновенная и нестерпимая злость поднялась внутри Ксении чёрной волной.

— Я не камень, ваше сиятельство, — выдохнула она. — Как и Анастасия. Мне даже нечего ответить, если вы так думаете о нас!

Глаза Орлова расширились в обиде, и от этой обиды и непонимания он не сразу нашёлся что сказать.

— Вы прекрасно понимали, чего я хочу от вас, — продолжила тем временем Ксения, не в состоянии терпеть наступившую тишину. — Вы прекрасно понимали, что я вам предлагала. И тогда вы вели себя честнее, чем теперь.

— Чего вы хотите от меня сейчас? — перебил её Орлов.

— А чего вы хотите от меня? Чего вы хотели, когда звали меня сюда? Я никак не могу вас понять!

— Разве не это привлекало вас?

Ксения запнулась и замолкла. Ей было нечего сказать. В самом деле, загадка и была тем, что притягивало её — и она же оказалась тем, что причиняло ей боль сейчас.

— Наверное, я надеялась вас разгадать… — тихо произнесла она и, понимая, что разговор зашёл в тупик, стала спускаться на нижний этаж.

Когда она уже стояла на лестнице, Орлов успел перехватить её запястье и заглянуть в глаза.

— Зачем вы хотите на бал? — спросил он, пристально глядя на Ксению.

— А почему бы мне не захотеть пойти на бал? — спросила Ксения зло. — Может быть, я устала сидеть взаперти в этом дворце?

— Вы хотите пойти туда из-за Анастасии, ведь так?

— Если и да, что с того?

— Вы же сами понимаете — от этого никому не будет добра. Будьте разумны хотя бы вы, я прошу вас!

Ксения вырвала ладонь и, скользнув по ступенькам вниз, исчезла в дверях.

За карточными столами в доме Ростовых выигрывались и проигрывались состояния — так было всегда. Именно поэтому Ростовы давали особенно шикарные балы — проигрышем не должен был остаться расстроен никто.

Нередко на этих пиршествах бывали цыгане, фокусники, и всегда — лучшие оркестры шлиссельбургских музыкантов.

Гости наслаждались великолепной игрой корсиканских актёров, ужинали в зале, находившемся возле оранжереи, которую украшало множество прекрасных цветов, и, конечно же, танцевали.

Благодаря императору Александру стал популярен танец, который называли «польским». Он весь состоял в том, что надобно было подавать руки и прохаживаться вдоль и поперёк залы, а между тем можно было разговаривать со своим кавалером — это главное. Поговаривали, что польский был изобретён для тех, кто лишь на балу имел шанс завоевать сердца.

Танцевали вальсы, контрдансы.

Орлов и Ксения стояли рядом друг с другом, плечом к плечу — но между ними повисла ледяная тишина. Думали они, впрочем, об одном и том же — Орлов мечтал, чтобы Анастасия не появилась в бальном зале. Ксении не терпелось увидеть его.

— Я предпочёл бы большой парад, — пробормотал наконец Орлов, рассчитывая немного размочить тишину, и это ему удалось.

— Я бы предпочла дальний полёт, — согласилась Ксения. — Если так продолжится дальше, я попрошу перевод назад.

— Куда?..

— К Крылатым, само собой. Моя эскадра только что вернулась и квартирует в…

Ксения замолкла, увидев, что под руку с сестрой к ним приближается Анастасия.

— Граф…. Как я рада видеть вас, — Анастасия расплылась в улыбке и отвесила поклон. — И вы на сей раз почтили нас, — она повернулась к Ксении.

— Я подумала — почему бы и нет, — произнесла Ксения, чуть откинувшись назад и по-солдатски выставив ногу вперёд, — вы ведь не сможете танцевать с графом весь вечер — это, простите, cattivo gusto*. А так я смогу взять остаток танцев на себя.

Анастасия замерла, и на несколько секунд всем присутствующим, включая Кати, показалось, что внутри неё идёт атомная реакция, результатом которой вот-вот станет взрыв, который разнесёт дворец.

— Благодарю, — сказала Анастасия и растянула губы в улыбке. — Нынче столько охотниц до графского титула, что всегда приятно знать, что Константин в надёжных руках.

Анастасия отвернулась и, взяв Орлова под руку, потянула прочь.

— Идёмте, у меня есть небольшой подарок для вас. Вы же нас простите? — Анастасия сверкнула глазами в сторону Ксении, и той ничего не оставалось, кроме как кивнуть.

Они удалились, и на какое-то время Ксения оказалась в полном распоряжении Кати.

Краем глаза Ксения наблюдала за Орловым и Анастасией, которые как раз включились в полонез. Казалось, что между ними всё хорошо — и вид этой пары будил в Ксении доселе незнакомую злость.

Когда же танец закончился, Ксении против воли бросила взгляд за окно, и её озарила неожиданная мысль. Она с радостью избавилась от Кати, передав её импозантному гвардейцу, а сама выбралась в сад и осторожно отломила от дерева берёзовую ветвь. Поймав лакея, попросила передать графу Орлову этот маленький презент и, вернувшись в зал, стала наблюдать, как вручают графу её подарок, как бледнеет от злости стоящая рядом с ним Анастасия и как безошибочно отыскивает взглядом её саму.

Анастасия властным жестом поймала за запястье лакея и, притянув к себе, принялась что-то шептать ему на ухо. Когда же Орлов окликнул её, лицо девушки мгновенно изменилось, приняв внимательно-вежливое выражение. Оттолкнув от себя лакея, она что-то напоследок шепнула ему и полностью сосредоточилась на своём кавалере.

Прошло не более пятнадцати минут, и Ксения едва успела сделать несколько глотков шампанского, когда слуга подошёл к ней.

— Вам просила передать одна девушка, — сказал он и протянул ей стебель болиголова.

Ксении задумчиво покатала на языке вино, а затем приняла цветок и направилась туда, где стояли Орлов и Анастасия.

— Простите, это не от вас? — спросила Ксения, перебивая Анастасию на полуслове и протягивая ей неприглядную ветку.

Анастасия растерянно посмотрела на неё.

— Я не совсем поняла, что вы хотели сказать, — продолжила тем временем Ксения. — Возможно, что вы готовы умереть за свою любовь?

Анастасия наконец взяла себя в руки.

— Да, это так, — решительно произнесла она. — Если эта любовь — его сиятельство граф Орлов.

Ксения подняла брови.

— Скажите где и когда.

— Что? — Анастасия, поднёсшая было к губам бокал, поперхнулась вином.

Орлов побледнел.

— Ксения… — прошипел он.

— Я спросила, где и когда вы хотели бы это доказать, — не обращая на него внимания, произнесла Ксения.

Анастасия молчала, испуганно глядя на неё.

— К примеру, в понедельник на рассвете у Троицкого монастыря вам подойдёт?

Анастасия молчала ещё секунду, потом бросила быстрый взгляд на Орлова и выдавила:

— Да!

— Хорошо. Буду вас ждать. Потому что и я готова.

* дурной тон