Помощница капитана. Книга вторая (СИ)

ГЛАВА 32

Доходные дома с невероятной скоростью вырастали во всех районах портовой части города. Были здесь дома, предлагавшие аренду квартир как людям с весьма толстым кошельком, так и тем, у кого наличие средств предполагало некоторые трудности в ожидании следующей зарплаты, чиновникам низших категорий с довольно небольшим жалованием. В подобных домах квартиры сдавались по выше обозначенным причинам с различной оплатой за месяц, и удобства предлагались в зависимости от этой оплаты. Посему в любом таком доме жила своего рода смесь разных по нраву, не соединенных никоим образом съёмщиков, объединённых только выгодой в месторасположении: квартиру старались выбирать поближе к месту работы.

Существовали и другие доходные дома, привлекающие богачей, которым был необходим всевозможный комфорт. Там квартиры оборудовались все новыми печами, предлагалась удобная планировка, различия были только в количестве комнат и виде из окон.

В доме, где обосновалась Ксения, двор-колодец был до такой степени узок, что не хватало места для никаких служебных строений — ни для сараев, ни для кладовок, поэтому когда дрова доставлялись телегами с лесоскладов, моментально дворники несли их по квартирам, чем было обусловлено состояние перманентного беспорядка в жилых помещениях. В здании насчитывалось семь этажей, а в том, что стояло напротив — восемь, так что в квартирах, смотревших окнами во двор, царила постоянная полутьма.

На приземном этаже разместились лавки, на следующем — канцелярии и приемные кабинеты. А далее до чердака шли квартиры — с каждым этажом цена наема падала. На улицу смотрели окна только западного фасада дома — и то видом из них являлся порт.

В доме были лифты и даже телефоны — но находились телефоны на первом этаже, так что тех, кто жил выше, вызывали для разговора в комнату консьержа. Он же занимался и тем, что развозил жильцов на лифте, и за это с каждого взималась дополнительная плата в два рубля в месяц.

Ксения снимала мансарду. Кроме неё в этой же мансарде располагалось ещё три квартиры — ту, что справа, занимал мелкий чиновник с матушкой, слева — фельдшер с супругой и двумя сыновьями, и напротив — изготовитель перчаток. Всем трём было не по карману давать тридцать пять рублей в месяц самим, и они пускали в одну из своих комнат студентов Высшего Училища Кораблестроения и Космоплавания, корпуса которого стояли неподалеку. С одного студента брали шестнадцать рублей, с двоих — двадцать. В плату входили влажная уборка раз в неделю и кипяток два раза в сутки.

Все обитатели дома имели собственные привычки и странности. Ни с кем из них за месяц, проведённый в доме, Ксения сблизиться так и не смогла. Она, однако, не соврала — и на одном этаже с ней в самом деле жил фельдшер, к которому, впрочем, Ксения заходить не стала.

Обменявшись парой коротких фраз с швейцаром, который хотел знать, когда Ксения заплатит за следующий месяц, она поднялась к себе и, сполоснув лицо водой, отстаивавшейся на окне, попыталась заснуть.

Сон, однако, не шёл. Мысли снова и снова возвращались к Орлову, с которым, без сомнения, ей не следовало видеться больше никогда.

Ксения понимала, что с начала и до конца вела себя, как идиотка. Орлов предупреждал её, что у него кто-то есть, что он никогда не откажется от неё. И теперь, предлагая встретиться, он снова ничего не обещал… И всё же… Всё же у капитана было такое лицо…

Ксения закусила губу и перевернулась на другой бок.

Орлов выглядел измождённым и усталым не меньше её самой. Он хватался за Ксению, как за соломинку — и эта молчаливая мольба о помощи как ничто другое заставляла едва затянувшиеся тиной чувства всколыхнуться в её душе.

Ксения ненавидела Орлова — и ещё больше ненавидела себя: за то, что так легко поддаётся ему. Она била кулаком по подушке, и слёзы наворачивались на глаза, но здравому смыслу, требовавшему не встречаться с Орловым больше никогда, отвечал тоненький голосок: «А что, если у него беда? Что, если ты нужна ему, а ты оставишь его, и он… Что? Что с ним произойдёт?» К этому тоненькому голоску примешивался ещё один, куда более эгоистичный, который вторил ему в унисон: «А что, если ты поможешь ему — он полюбит тебя?»

Ксения помучалась так до самого рассвета, но когда солнце забрезжило в окне, встала и отправилась в порт — впрочем, только лишь для того, чтобы предупредить о том, что работать сегодня не придёт.

Сад, где Орлов назначил встречу, располагался на левом берегу Ладоги и со всех сторон был окружён водой. В воздухе над ним плыл запах кедра, а на клумбах заботливой рукой были высажены георгины и флоксы, трициртис и лаванда, липы и вейгела. Узорные цветники и фонтаны перемежали стройные аллеи, бегущие между стволов слив и декоративных сосен.

Ксения стояла у самого входа, не решаясь войти. Всё утро она провела, надраивая пуговицы мундира, который в последние недели оказался основательно забыт — однако теперь золотая отделка сверкала так, будто она явилась на парад.

Орлова не было — и Ксения разрывалась между двумя противоречивыми чувствами: отчаянием и надеждой. Отчаянием — потому, что снова попалась в силки, которые расставил для неё граф, и снова повела себя как идиотка. Надеждой — потому что если бы Орлов не пришёл, всё решилось бы помимо неё.

— Ксения… — горячее дыхание коснулось щеки девушки, и по венам пробежал огонь, — простите. Меня задержали дела.

Ксения едва не застонала в голос. Она медленно обернулась. Орлов стоял перед ней — сиятельный, как всегда. Разве что щёки его стали немного бледней, а под глазами залегли тени — как будто он много ночей не спал.

— Пойдёмте… — он поймал Ксению под локоть и первым двинулся к воротам сада. От одного этого прикосновения сердце Ксении неслось вскачь, но она, конечно же, молчала.

Поначалу молчал и Орлов. Казалось, он не знал, как начать разговор.

Ко входу в сад были проложены три длинные галереи — две по сторонам, цвета слоновой кости, дубовые, с золочёными ромейскими гербами. А посередине бежала третья галерея — самая большая, чей пол был облицован чёрными и розоватыми мраморными плитами, а свод обтянут мешковиной. В центре ее стояла мраморная Афродита на круглом постаменте.

В самом саду вход в наиболее просторную, Солнечную галерею, располагался сразу у выхода из галереи Афродиты. Трижды её прерывали круглые цветники и фонтаны.

У первого фонтана Орлов всё-таки задал вопрос:

— Как ваши дела, Ксении? Я все эти дни ничего о вас не слыхал.

Ксении помолчала, подбирая ответ.

— Всё очень хорошо, — наконец сказала она.

— Как ваша служба?

— Идёт своим чередом, — «Без меня», — пронеслось в голове, но это она произносить не стала.

— Собираетесь в новый полёт?

— Пока нет, вы же знаете, такие вещи решаются весной, — уклончиво ответила Ксения. Орлов кивнул. Снова надолго наступила тишина.

От Ладоги и Утиного канала по всей длине аллеи шли бархатистые зелёные стены из сосен, разросшихся кленов и шиповника. Тут и там между ними были оставлены ниши для мраморных и золочёных статуй. Прямоугольные баскеты окружала стриженая акация. Саму же аллею, по которой шли Ксения и Орлов, окаймляли ровные еловые стены двухметровой высоты.

Вдоль Павлиньего фонтана обустроился сложный орнаментарный цветник с затейливыми рисунками из самых разных растений, оттененными кирпичной крошкой, речного окрашенного песка, разбитого на мелкие осколки стекла. Дорожки с невысокими бордюрами по краям, проходившие между отдельными секторами, были посыпаны мелким щебнем. По периметру цветника на решётках крепились фонари. В саду цвели календула, маттиола, бальзамин, цинии и петунии.

Они миновали зоосад в виде синайской пагоды, возведённый только что. В клетках его содержались ястребы, пеликаны, белки, рысь и ласки. Из строения недалеко от пагоды слышалось клекотание голубей.

Немного впереди — за ветвями деревьев — просматривался зимний сад, окружённый корсиканскими лимонами и магнолиями. Слева, между высоких кустарников и грабов, находился большой участок, огороженный со всех сторон решеткой, а сверху — сетью. Здесь жили самые разные маленькие пичужки

— А как дела у вас? — наконец задала Ксения вопрос, в который смогла вложить лишь десятую часть той муки, которая терзала её изнутри. Слова выходили серыми и расплывчатыми, ничуть не похожими на то, что она чувствовала, когда рядом находился Орлов.

Орлов молчал почти десять секунд. Пытался справиться с собой, понимая, что-то, что терзает его изнутри — никак не касается Ксении, но всё же не смог.

— Моё имение хотят отобрать. Из-за долгов, — произнёс наконец он.

На несколько секунд повисла тишина. Орлов не знал, стоит ли продолжать, но, поймав на себе встревоженный взгляд Ксении, снова не выдержал.

— Иглкорт был построен почти что двести лет назад, моим прадедом, служившим с Основателем бок о бок. Мне это имение, конечно же, досталось от отца — но уже тогда у Орловых хватало долгов. Впрочем, были ещё другие времена. Настолько ценилась земля, что тот, кто успел занять её, мог иметь всё. Впрочем, уверен, историю вы знаете и без меня.

— Продолжайте, — тихо сказала Ксения, продолжая двигаться по аллее и искоса глядя на него.

— Сейчас другие времена. Заводы — вот что имеет значение. Но у меня есть только земля. Она пустеет с каждым днём. Я думал, что со временем смогу наладить дела в поместье… Впрочем, зачем врать, я, по большому счёту, не думал ни о чём. Когда я был молод, меня интересовала только война. Имение приходило в запустение — там почти никого не осталось, когда я вернулся домой. Но это не меняло того, что я — граф Орлов. Мой отец служил императрице, был лично доверенным лицом. Мой дед… Впрочем, это не важно, — Орлов покачал головой.

На какое-то время оба замолкли. Ксения не знала, что сказать.

— Если бы я могла помочь… — прошептала она и тут же пожалела об этом, но, бросив на Орлова быстрый взгляд, поняла, что тот, к счастью, всё равно не слышал её.

Они подошли к каналу, разделявшему сад пополам. На другом берегу его располагался пруд, а на ближнем к реке находился сам парк.

По мосту через канал лежал путь в другой сад. Однако, когда Ксения оказалась в самом центре моста, из парапета и снизу начали бить многочисленные струи воды — Орлов мгновенно бросился вперёд, выталкивая и обнимая её.

Ксении замерла его в руках, будто испуганный птенчик в ладони ловца.

— Граф… — негромко сказала она.

Орлов сглотнул. Волосы Ксении пахли весной — настоящими, живыми цветами, а не дорогими духами, которые так любила Анастасия.

— Простите… — произнёс он неожиданно, обнаружив, что его собственный голос хрипит. Орлов прокашлялся и отстранился. Ксения почти инстинктивно потянулась следом за ним, но тут же взяла себя в руки и отодвинулась.

Сад за каналом представлял царство плодовых деревьев с легкими красивыми решетками для вьющихся растений и такими же решетчатыми беседками, между ними росли кусты акации. Там были зеленые дома, жилище садовника, прозрачные павильоны, широкая прямая аллея с навесом и фонтаны.

Аллеи этого сада сходились у большого искусственного водоема с красиво оформленными берегами, где разводили сомов для императорской кухни. А вокруг водоема тянулась ещё одна галерея на ста двадцати шести столбах. На противоположном же берегу стояла изысканная ваза из богемского стекла.

Вдали за речкой маячили контуры третьего сада — в нём были дворец, озерца, лабиринты и беседка.

— Вы не думали открыть завод? — спросила Ксения, останавливаясь перед беседкой, почти что полностью состоявшей из колонн. И сама тут же почувствовала, как неуместно здесь, в старинном саду, куда привел её Орлов, звучит слово «завод».

— Для производства клея из рыбьей чешуи? — злая улыбка озарила лицо графа.

Ксения пожала плечами.

— Можно делать корабли.

— Или покупать шелка у Сина, — подхватил Орлов. — Бросьте, Ксения, я не купец. Никогда им не был и никогда не смогу стать. А теперь… это всё равно уже не смогло бы помочь.

Он отвернулся и несколько минут молча смотрел на пруд.

— Я — офицер, — сказал он наконец. — Я не умею ничего, кроме как воевать.

Ксения молчала. Это она могла понять. За те дни, что она провела в порту, она шаг за шагом переставала понимать, кто она и зачем приехала сюда, в Шлиссельбург. Вокруг были только мрак, грязь и запах пота, исходивший, казалось, ото всего вокруг.

— Будет новый рейс… — произнесла она задумчиво, теперь уже скорее о себе, но в то же время и о том, чем мучился Орлов.

Орлов отвернулся и пошёл вперёд, вдоль берега. Поколебавшись секунду, Ксения двинулась следом — Орлов вовсе не пытался её обгонять, просто шёл, думая о своём.

Вдоль Ерика, у самого Лилового сада, росла грабовая роща. На одном участке расположился аккуратно подстриженный самшит. Внутри рощи проходила аллея, над которой ветви деревьев образовывали свод — всего в саду было несколько таких.

Они вышли к гроту — просторному павильону, с элегантной восьмигранной лантерной на крыше, с колоннами и скульптурами по обеим сторонам от входа. Вход в грот и всю переднюю стену украшали мраморные Аполлоны и Артемиды, которые перемежались с аллегориями Ветров. Все поверхности внутри грота были облицованы различными породами камня всех цветов и толчёным стеклом. В гроте было три зала, соединённых полукруглыми проёмами между собой.

Посередине зала на небольшой раковине стояла статуя Нептуна.

— Поэтому вы хотите вступить в брак? — спросила наконец Ксения, понимая, что их встреча подходит к концу, и у неё уже не будет другого шанса задать этот вопрос.

Губы Орлова слились в одну тонкую полоску. Он не хотел отвечать, потому что ответить — значило признать, что с Анастасией его давно уже не связывает ничего. И в то же время понимал, что если не ответит — скорее всего, потеряет Ксению навсегда.

— Да, — наконец сказал он.

Ксения отвела взгляд.

— Если бы я могла… — уже громче повторила она. Помолчала, а затем добавила совсем тихо: — Сколько вам нужно денег?

— Я не за этим позвал вас, Ксения!

— Но если бы я смогла… Если бы… Вам бы не пришлось жениться на ней, ведь так?

— Ксения, перестаньте! — Орлов поймал Ксению за плечо и больно стиснул. — Не смейте больше говорить подобного, вы поняли меня?

Ксения сглотнула. Но всё-таки ответила кивком.

Орлов какое-то время смотрел в её голубые, полные затаённого страха глаза.

— Полагаю, прогулка подходит к концу? — тихо спросила Ксения.

Орлов облизнул губы.

— Я мог бы увидеть вас ещё раз? — он убрал руку с плеча Ксении, напоследок слегка огладив его.

— Зачем? Ведь всё уже решено.

— Мне… — Орлов прокашлялся, — мне было очень хорошо с вами эти два часа. Так хорошо, как не было уже давно.

Ксения на секунду прикрыла глаза.

— Хорошо… — тихо сказала она. На секунду ей показалось, что Орлов вот-вот поцелует её, но этого так и не произошло.