Помощница (СИ)

12

Вечером укладываясь спать на диван, я вновь вспомнила лицо Алекса, когда он вначале осторожно, а потом с недоумением и удивлением пробовал мои блюда. В итоге, к концу обеда, на тарелках остались лишь пару картофелин и один шампиньон, а салат с фасолью он и вовсе съел целиком. Даже мелкие фасолинки собрал вилкой.

Оказывается аппетит у него звериный, — пронеслось в голове, когда я наблюдала за мужчиной.

Поднимаясь из-за стола, Степанов поблагодарил меня за обед и сообщил, что готовку я могу взять на себя. А вечером, когда на ужин я пожарила оставшеюся картошку с луком и сделала горячие бутерброды в духовке, он сообщил, что я могу выбрать себе любую комнату на первом или на втором этаже. Конечно предварительно подготовив её для себя.

Вспомнив его серьёзное, но спокойное лицо, мои губы озарились улыбкой. Всё-таки неплохой он мужчина, просто обстоятельства научили его обороняться и нападать. Вот бы и мне научиться защищаться. В первую очередь, конечно, от сестры.

Накрывшись одеялом, я ещё долго лежу на диване и никак не могу уснуть. А когда практически проваливаюсь в сон, слышу тихий плач малыша. Сон сразу же как рукой смахивает.

Немного подождав, я всё-таки направляюсь к источнику шума. Вдруг я снова смогу помочь.

В этот раз я стучусь всего один раз и сразу же распахиваю дверь в спальню Степанова. Алекс вновь стоит посреди комнаты, а в его руках извивается плачущий сын.

Обернувшись в мою сторону, Степанов, с некоторым недовольством, наблюдает за моим приближением.

— Я справлюсь сам, — бурчит мужчина и отворачивается к окну.

Я же практически не замечаю возмущения мужчины. В душе расползается лишь одно стремление — избавить малыша от боли.

— Я помогу, — еле слышно проговариваю я и тяну руки к Андрюше.

Отец неохотно передает мне сына и сощурившись наблюдает за моим лепетанием.

— Маленький… маленький! Больно тебе, котёночек… Я знаю… я понимаю, зайчик… — наглаживая маленькую головку пальчиками, лепечу малышу.

— Он будущий мужчина, не надо с ним сюсюкать. Да и ласкать его тоже особо не нужно, — грубо шипит Алекс, глядя мне в глаза.

Я удивленно смотрю на мужчину и прижимаю успокоившегося Андрюшу к груди.

— Не-ет. Всем требуется ласка. И взрослым мужчинам, а такому младенцу тем более.

— Что ты про это знаешь? Ты разве психолог? Нет. Вот и не учи тогда. А с Андреем сюсюкать не надо.

Я обиженно поджимаю губы и еле слышно говорю.

— А здесь специального образования и не нужно. Даже животному требуется любовь и забота, а тут — разумному человечку тем более. Ему больно, его жалеть надо и гладить, чтобы он тепло чувствовал и любовь. А в сухих, неэмоциональных телодвижениях, он точно не почувствует любовь.

Алекс сжимает челюсть и желваки начинают ходить по его щекам.

— Настоящая любовь уж точно не выражается в лживых словах и в неискренних ласках. Можно любить и не разводить всё это слюнтяйство и соплижуйство. Настоящим мужикам это точно не нужно. И вести себя как слюнтяи они никогда не станут.

— По вам и видно, — не сдерживаюсь я.

— Чего? — шипит Алекс и я прикусываю язык.

Вот зачем ляпнула!?

— Я ничего плохого сказать о вас не хотела. Просто очень заметно, что вам самому не хватало ласки, а теперь вы и сына пытаетесь обделить нежностью и теплотой. А малышу это нужно. Видите, как он замирает, когда я его ласкаю и сюсюкаю.

— Если я не спал с твоей сестрой, это не значит, что мне не хватало ласки. И мне никакая гребаная нежность не нужна, также как и моему сыну. Ясно!

Алекс старался говорить тихо, чтобы не напугать Андрюшу, но каждое его слово напоминало шипение змеи.

— Я совсем не то имела в виду… — растерянно шепчу в ответ и укладываю спящего малыша в кроватку.

Напоследок провожу ладошкой по мягкой щёчке карапуза и медленно иду к выходу из спальни. Но когда я прикрываю за собой дверь, она тут же отворяется и из спальни выходит Алекс.

— А что ты имела в виду? — повышая голос рыкает мужчина, закрывая за собой дверь.

Темнота гостиной, не дает мне рассмотреть выражение лица Степанова, но его голос сейчас напоминал раскат грома.

— Наверное вы не…

— Не выкай мне! Я что дед для тебя? Старый, не эмоциональный и не ласковый старпёр. Так? Еще приплети сюда формулировки своей сестрицы и тогда на мне можно и вовсе поставить крест. Так? Я тебя спрашиваю.

От напора Алекса я инстинктивно делаю шаг назад, но как оказалась сзади стоит низкий столик, об который я вначале ударяюсь, а потом и вовсе заваливаюсь назад. Но в момент полета, мужские руки обхватывают мою талию и быстро ставят на ноги. В ответ я цепляюсь за плечи Алекса и тут же замираю от соприкосновения с горячим и твердым телом.

Мужчина практически сразу сбрасывает руки с моей талии и соблюдая рамки приличия мне тоже следовало убрать свои, но меня словно припечатало к его коже, к его огню.

Неужели такой горячий мужчина, может быть ледяным внутри? Не может такого быть!

А дальше я совершаю то, о чем потом пожалею и то, что я бы никогда не сделала, будь мы не в темноте.

Под мелодию колошматившего грудную клетку сердца, мои руки приходят в движение. С плеч ладони медленно перемещаются на его шею, которую не забывают огладить, а потом они очень осторожно смещаются вниз — на покрытую волосками грудь мужчины. От небывалых до сели ощущений, мой рот приоткрывается и я неторопливо вожу пальчиками по мужской груди.

Но вдруг всё обрывается. Алекс резко отстраняется от моих прикосновений и быстро отходит в сторону.

Он отходит, а мои ладони так и остаются висеть в воздухе. Только теперь под ними не жар и камень, а холодная, прозрачная пустота и ничего больше.

— Не нужно этого делать, — доноситься из темноты хриплый голос Алекса, — если вы с сестрой задумали некие планы соблазнения, то у вас ничего не выйдет.

После его слов, я окончательно прихожу в себя и до меня наконец доходит, что именно я только что натворила. Подумать только — я самолично приставала к мужчине. Практически постороннему мужчине. Не к мужу, не к возлюбленному. Не-ет. К мужчине, которого я знаю четвёртый день.

Шок!

— Я…ничего не… вернее никаких планов нет, — вместе с глотками воздуха, я еле выдавливаю из себя первые оправдательные слова, — мне стыдно… за такое поведение… вернее действие… или касание… блин, не знаю как всё ЭТО обозвать. Но обещаю, что подобного больше не случится…

Последнее предложение говорю уже слишком быстро, потому что хочу поскорее сбежать в свою кровать и накрыться с головой одеялом.

Выждав секунду, я на полной скорости срываюсь с места, но следующий вопрос заставляет меня замереть.

— Тогда почему ты ЭТО делала?

Я сглатываю образовавшийся в горле ком и осипшим голосом, отвечаю.

— Захотела….. извини-те… извини.

Блиннн! Что я несу! Соберись, трусиха!

Алекс ничего на это не отвечает, поэтому я вновь готовлюсь к спасительному старту из гостиной, но…

— Чего захотела?

С губ готов сорваться ответ: «тебя», но в последний момент я всё же зажимаю рот ладонью.

И опять темнота меня спасает. Если бы балом правило солнце, мужчина бы точно увидел всё, что написано на моем лице.

Стыд… страх… трепет… и… что-то такое… иное. То, что зародилось во мне совсем недавно. То, что при каждой нашей встрече точит меня изнутри и в то же время волнует и будоражит.

Как ответить на его вопрос? Какие слова подобрать?

— Я спать пойду, — на одном дыхание выговариваю я и сразу сбегаю к себе.