Понятие Власти

Из всех политических следствий (в строгом смысле слова), которые можно сделать из нашего анализа, мы обратимся лишь к тем, что имеют отношение к проблемам Разделения властей (1) и Передачи власти (2), довольствуясь, впрочем, самым общим изложением.

Политическая «Власть» есть власть Государства, осуществляемая посредством того или тех, кто ее представляет или воплощает. Без Государства (в широком смысле слова) нет и политической Власти (в собственном смысле слова). Даже в так называемых «демократических» государствах, где власть кажется принадлежащей «массе», в действительности ею располагает и ее осуществляет Государство; в этом случае Государство просто представлено или воплощено совокупностью «граждан». Но и тогда индивиды располагают политической Властью ровно настолько, насколько они являются гражданами, т. е. представляют и воплощают Государство коллективно, а не как «частные лица» (скажем, у детей нет никакой политической власти). В данном случае Власть граждан «демократического» Государства по существу не отличается от Власти олигархии или даже «абсолютной» монархии, Власти «тирана», «диктатора» и т. п. (см. выше примечание о Государстве).

Политическая Власть, действительно, может основываться на силе. Однако, в принципе, она должна уметь без нее обходиться: только в этом случае существование Государства не будет чем-то «акцидентальным», а потому оно может существовать неопределенно долго. Теория Государства поэтому (в противоположность практике) отвлекается от понятия силы. А Власть, которая не опирается на силу, может иметь своим фундаментом только Авторитет.

Теория «политической Власти» тем самым есть не что иное, как теория Авторитета (проявляющегося в политической «области»); точнее, она есть применение (теоретическое) теории Авторитета к Политике (т. е. к Государству). Поэтому, чтобы избежать всяких двусмысленностей, следует указать на тождество терминов «политическая Власть» и «политический Авторитет».

Всякая политическая Власть, по определению, в целом принадлежит Государству как таковому. Но последнее представляет собой «идеальное» единство, нуждающееся в «реальном базисе» («материальном»), чтобы существовать в пространственно-временном мире. Этот «базис» образуют индивиды или группы человеческих индивидов. Так появляются проблемы разделения. и передачи Власти.

«Базис» Государства есть в то же самое время и «базис» политической Власти: это оно ее «содержит» и «осуществляет», в нем и через него Власть реальна (деятельна). Эта реальная политическая Власть либо автономна, либо зависима. В первом случае это – Власть Вождя Государства (индивидуального или коллективного); во втором случае она представляет собой Власть Чиновника (индивидуального или коллективного), который осуществляет свою Власть в зависимости от Власти Вождя.

Если длительность Власти Государства, в принципе, неограниченна, то его «базис» всегда конечен. Поэтому Власть должна передаваться от одного «носителя» к другому: такова, собственно говоря, указанная проблема Передачи политической Власти (2, a). Но существует и близкая ей проблема передачи Власти от Вождя к Чиновнику, где передача определяет природу зависимой Власти по отношению к Власти автономной (2, b).

Власть Государства едина, поскольку едино Государство. Напротив, «носитель» может быть индивидуальным или коллективным. Так появляется проблема распределения Власти между составляющими элементами «базиса», равно как и вопрос о том, должен ли он быть множественным (коллективным) (1, b). Однако, если Власть Государства всегда едина, она совсем не обязательно проста: так было бы лишь в случае, когда она принадлежала бы только одному «чистому» типу Власти. Если же Власть Государства объединяет несколько «чистых» типов (а то и все четыре), можно задаться вопросом: должны ли все составляющие элементы иметь тот же самый «базис», или лучше «реализовывать» эти элементы по отдельности (быть может, группируя некоторые из них). Собственно говоря, это и есть проблема разделения Власти («разделения властей»). С нее мы и начнем (1, a).

1. Разделение Власти

a) Мы не в состоянии проводить здесь историческое исследование политической Власти. Мы довольствуемся кратким анализом «нынешней» ситуации.

Для средневековой теории (которая, впрочем, никогда целиком не осуществлялась), всякая Власть проистекает от божественной Власти. В частности, глава государства является просто Чиновником Бога. Божественная Власть соединяет в себе все четыре «чистых» типа Власти – Бог выступает как Отец, Вождь, Господин и Судья в одно и те же время. Он передает все эти начала своему Чиновнику. Более того, Бог есть одна-единственная личность, а потому он передает свою Власть одному Чиновнику, объединяя в нем все четыре типа Власти. («Первый» Чиновник был назначен Богом; будучи таким образом порожденной, его Власть передается затем по наследству, что же касается служащих этого «первого» Чиновника Бога, то она порождается и передается по назначению этим последним.) Эта теория осложнялась тем, что Бог назначил двух Чиновников: один был по необходимости индивидуальным (Папа, глава в принципе универсальной Церкви), другой мог быть как индивидуальным (Император в принципе универсальной Империи), так и коллективным (короли разных наций и т. п.). Даже не принимая во внимание все колебания, вызванные последним затруднением, следует сказать, что схоластическая теория так никогда и не смогла четко и ясно определить отношения между этими двумя Чиновниками и природой Власти того и другого. Иными словами, Средние века не могли (или не хотели) четко различать «область» религии и «область» политики. Эти трудности были ликвидированы теорией, изгнавшей церковного Чиновника, – такова теория Абсолютизма. Проблема источника Власти в ней довольно туманна, зато в ней ясным образом соединяются все четыре типа Власти – соединяются в одной личности (Монарх). Затем последовали «конституционные» теории, утверждающие распределение политической Власти между несколькими независимыми «носителями». Так возникает принцип (и проблема) «разделения властей» (популярной ее сделал Монтескье) – она служит фундаментом современных «демократий» (и подвергалась ожесточенной критике Руссо!).

Обсудим теперь кратко эту теорию, которая господствовала в политической мысли вплоть до последнего времени.

Заметим для начала, что эта теория различает лишь три «власти». Судебная власть очевидным образом соответствует авторитету Судьи. Законодательная власть соотносится с авторитетом Вождя – у него «инициатива», он предлагает «проекты» решений по поводу будущего. Исполнительная власть связана с авторитетом Господина: она осуществляется в настоящем, она, по преимуществу, есть «действие», она требует от своего представителя полной «самоотдачи», подчинения всего, вплоть до самой жизни, Государству, т. е. чему-то по самой своей сущности не биологическому. Иначе говоря, эта теория безапелляционно изгоняет из политической Власти четвертый составляющий элемент, а именно Власть Отца. Подобная ампутация имела в виду схоластическую и абсолютистскую теорию. Можно даже сказать, что политическая Власть тем самым распадается или раскалывается («разделяется») – именно по причине этой ампутации.

Здесь все имеет значение: и то, что произошла ампутация, и то, что ампутированным членом была именно Власть Отца, и то, что эта ампутация произошла скрытно, т. е. бессознательно. Власть Отца означает «традицию», определенность прошлым, «реальное присутствие» Прошлого в Настоящем. Подавление Власти Отца тем самым обладает откровенно «революционным» характером: «конституционная» теория рождается из духа бунта и революции; и она порождает революцию («буржуазную») по мере своей реализации.

Настоящее, лишенное Прошлого, является, однако, человеческим, т. е. историческим и политическим, лишь настолько, насколько оно предполагает Будущее (иначе это Настоящее животного). Будущее же представлено Властью Вождя – той Властью, которая относится к «проектам», выходящим за пределы данного, к тому, что является не простыми следствиями данного, виртуально уже в нем присутствующими. После ампутации «Отца» Политическая Власть по необходимости оказывается (чтобы вообще оставаться политической) прежде всего Властью Вождя типа В – (Г, С) или В – (С, Г), Так «конституционная» теория с ее «революционной» буржуазной реализацией неизбежно завершается «Диктатурой» какого-нибудь Наполеона или Гитлера. Но так как лишенное прошлого Настоящее с необходимостью предполагает Будущее (чтобы оставаться человеческим или политическим), то Вождь-Диктатор всегда должен представлять «революционный проект» в процессе его осуществления. Так логичным завершением «конституционной» теории какого-нибудь Монтескье оказывается теория «перманентной революции» какого-нибудь Троцкого.

Можно также сказать, что Власть Отца укоренена в Деревне, тогда как Город склонен ее «не признавать», т. е. ее разрушать. Деревня жива «длительностью», Город «проводит время». Длительность – это тотальность времени, не один лишь его «миг», а потому она с необходимостью предполагает Прошлое: бегущее «мгновение» длится и существует через Прошлое и благодаря Прошлому. Переход, течение времени, напротив, вызывается давлением Будущего: Настоящее «активно», «заразительно», «актуально» именно in statu nascendi. Поэтому Город склонен забывать Прошлое, думая о Будущем, которое «актуализирует» мгновенное Настоящее, тогда как Деревня переживает длительность Настоящего, проецируя его на Прошлое (цикличное возвращение сезонов и т. п.). Иначе говоря, Деревня естественным образом склонна признавать Власть Отца, тогда как Город охотнее признает Власть Вождя, исключающую начало «Отца» и ему противостоящую. «Конституционная» теория с ее ампутированной «властью» (а потому разделенной) и политическая реализация этой теории предполагают гегемонию Города над Деревней; и теория, и реальность здесь исключительно городские.

Можно задаться вопросом: что происходит с ампутированной политической Властью, т. е. с Властью, лишенной начала «Отца»?

Если Власть Отца удерживается, будучи просто вынесенной за пределы политической Власти, то она фиксируется в Семье. Эта «авторитарная» Семья будет, по определению, противостоять Государству (лишенному Власти Отца). Мы вновь обнаруживаем античный (языческий) конфликт между Семьей и Государством (ср. с Антигоной Софокла), который, будучи сущностным, неизбежно раньше или позже ведет к уничтожению одного из соперников.

Если же, напротив, Власть Отца исчезает совершенно, и Государству нет более нужды о ней заботиться (как это, более или менее, происходит в «конституционной» теории и реальности), возникает три возможности с двумя вариантами в каждой:

В –(Г, С) или (С, Г),

Г –(В, С) или (С, В),

С – (Г, С) или (С, Г),

(не говоря о тех случаях, когда у политической Власти ампутируются не только начала «Отца»).

Случай В – (…) означает, что политическая Власть является откровенно и осознанно революционной, т. е. в ней доминирует «проект» сущностно нового, противостоящего прошлому и тому настоящему, которое основано на этом прошлом. Вариант В – (Г, С) дает «большевистский» тип (Ленин); вариант В – (С, Г) – «меньшевистский» или «социал-демократический» тип (никогда полностью не реализуемый). Случай Г – (…), напротив, означает преобладание Настоящего, действия и «риска»: в конечном счете, это по сути своей военная Власть. Вариант Г – (В, С) в известной степени соответствует германскому или гитлеровскому «империализму» (который включает в себя, впрочем, и элемент Власти Отца, но без какой бы то ни было настоящей гармонии с тремя другими началами); вариант Г – (С, В) соответствует «империализму» англосаксов или «буржуазному империализму» (несколько упрощая более сложную реальность).

Случай В – (…), по определению, означает «перманентную революцию», т. е. по сути нестабильное Государство, без сколько-нибудь определенной длительности. Если же взять случай Г – (…), то он также не представляет собой стабильной политической формы, т. е. формы определенной – уже потому, что военные возможности всегда ограничены (не говоря уж о риске, связанном с любым военным мероприятием). Теория Государства (в противоположность простой практике) должна отвергать две эти возможности.

Остается третья возможность: С – (…). Будучи основанной на «вечных» принципах Справедливости, эта форма политической Власти кажется стабильной и определенной, а потому приемлемой и в теории. Но это – лишь иллюзия. Насколько политическая Власть не предполагает Прошлого, настолько ее «временный» элемент (с оставшимися двумя модусами) утрачивает гармонию с «вечным» началом: Власть Господина (Настоящее) и Вождя (Будущее) поэтому по необходимости должна противостоять Власти Судьи (Вечность). Если Вечность, противостоящая Времени (точнее, отделенная от него), лишена реальности, то Справедливость, отделенная от Власти Вождя и Господина, также утрачивает всякую реальную Власть. Она получает реальность либо от Власти Вождя, либо от Власти Господина. Но тогда она им «подчиняется», и мы возвращаемся к случаям В – и Г –. Если мы хотим сохранить ее доминирующей в изоляции, то ее нужно закрепить в иной политической реальности, чем Государство как таковое. Политической реальностью, которая в то же самое время отлична от Государства, является то, что называется «Классом» (ибо Семья может служить опорой Власти Отца, но не Власти Судьи). Рассматриваемая Справедливость тогда неизбежно будет тем, что Маркс назвал «классовой справедливостью». Государство типа С – в данном случае будет по сути «буржуазным», поскольку Государство практически поглощено буржуазным «классом». Именно тип С – характерен для периода доминирования буржуазии. Вариант С – (Г, В) соответствует буржуазному «консерватизму» (например, Тори), вариант С – (В, Г) отвечает «либерализму» или «радикализму» (скажем, «радикалы-социалисты»). Так как «класс» не есть целое, он, по определению, противостоит другому «классу». Государство типа С – предполагает конфликт и неизбежно его порождает: оно и не стабильно, и не окончательно, а потому должно быть отвергнуто истинной политической теорией.

Поэтому уничтожение Власти Отца пагубно для политической Власти в целом. Оно неизбежно вызывает оппозицию начала «Судьи» началам «Господина» и «Вождя», т. е. именно рассматриваемое нами «разделение властей».

Признав, что Власть Отца была целиком упразднена, посмотрим, что можно сказать о разделении или обособлении трех остальных типов, составляющих политическую Власть. Мы уже видели, что упразднение отцовского начала ведет к неизбежному противостоянию начала Судьи началам Вождя и Господина. Отделение судебной власти от двух других «властей» является тем самым «естественным» процессом. Отметим, что сама идея «разделения властей» появилась в истории именно по требованию независимой «судебной власти» (уже в Средние века – Magna Charta libertatis). Как раз такое «разделение» кажется самым оправданным: сегодня мы склонны видеть в нем чуть ли не «аксиому» политики.

Действительно, отделение Власти Судьи от остальных Властей, входящих в политическую глобальную Власть, в известной мере оправдывается анализом феномена «Власти». Вечность противостоит Времени, Власть Судьи по самой своей сущности противостоит трем прочим. С учетом того, что Власть Судьи предполагается «признанной» всеми другими Властями, кажется естественным, что ее «опора» отлична и независима от «опор» других Властей.

Однако мы видели также и то, что отделение Власти Судьи от совокупности политической Власти ее обособляет и делает партикулярной, превращая лежащую в ее основании «Справедливость» в «классовую» Справедливость.

А так как эта партикуляризация конститутивного начала политической Власти эту последнюю ослабляет – в том смысле, что делает ее нестабильной и «временной», – то теория политической Власти должна была бы отвергать принцип отделения судебной власти.

Тем самым мы сталкиваемся с антиномией («кантовской») политической теории. А это позволяет предположить, что мы имеем дело со смешением по сути своей различных элементов: политического правосудия (рассматривающего главу государства и его подчиненных, равно как граждан в качестве граждан) и «частного» правосудия (которое судит о людях как индивидах или членах семьи, представителях «общества» – гражданский кодекс, уголовный кодекс). (См. наброски о Праве.) В том, что «частное» правосудие, его Власть и его «носитель» должны быть отделены от политической Власти, теория политической Власти не видит никакой необходимости. Привязывая ее к политической Власти, мы избегаем ее вырождения в «классовое» правосудие со всеми его политическими неудобствами. И наоборот, «политическая» справедливость должна противостоять Власти, каковую она должна быть способной «судить», а потому было бы естественно приписать ей особый и независимый «базис».

Предположив, что глобальная политическая Власть включает в себя только три начала (ибо лишена начала Отца), мы утверждаем тем самым, что начало Судьи (политического) должно быть «обособлено» от начал Вождя и Господина. Теперь нам следует задать вопрос: должны ли эти последние быть также отделены друг от друга, как этого требует «конституционная» теория. Однако и теория, и практика, и простой здравый смысл согласны в отрицании этого «конституционного» требования. Если мы примем всерьез такое разделение законодательной и исполнительной властей, то это было бы равнозначно учреждению одной «власти», которая обязана все предвидеть и ничего не мочь, и другой, которая должна все мочь, ничего не предвидя. В случае конфликта между ними (а «разделение властей» имеет смысл лишь в том случае, если предполагается возможность конфликта) законодательная «власть» будет тут же раздавлена исполнительной «властью», и Государство перестанет существовать в данной форме.

Говоря метафизически, законодательная «власть» – насколько она является не просто силой – есть не что иное, как Власть Вождя, и представляет «авторитарный» аспект существования Будущего, тогда как исполнительная «власть», осуществляющая Власть Господина, представляет Настоящее. Однако Будущее, отделенное от Настоящего, есть чистая абстракция, лишенная всякой метафизической «субстанции». В плане человеческого и политического существования это передается тем, что Власть Вождя, обособленная от Власти Господина, приобретает «утопический» характер: отделенная от исполнительной, законодательная власть созидает «Утопию» вне всякой привязки к Настоящему (т. е. к реальности) и сокрушает тем самым ту Власть, которая ее произвела, а вместе с нею и Государство в его «разделенной» форме. Что же до Настоящего, то оно «дегуманизируется» по мере того, как отрывается от Будущего. В политическом плане это означает, что исполнительная «власть» в своей «разделенности» вырождается в простое «администрирование» или в «полицию» («Правительство-Жандарм»): она становится чем-то чисто «техническим», не считающимся с сущим, т. е. с «грубыми» фактами. А к таковым относится взаимоотношение действующих ныне сил. Именно сила детерминирует действие обособленной исполнительной «власти»: она становится, как говорят марскисты, классовой «администрацией» или «полицией». Но тем самым она утрачивает свой политический Авторитет Господина. «Разделенное» Государство аннулируется как Государство: с одной стороны, Власть Господина (исполнительная власть), полагаемая «отделенной» от прочих, т. е. обладающей собственным независимым «базисом», совершенно изничтожается; с другой стороны – и по той же причине – Власть Вождя (законодательная власть) растворяется в Утопии; разделение законодательной и исполнительной «властей» приводит к упразднению Власти Господина и Вождя. Политическая Власть (из которой предварительно была исключена Власть Отца), т. е. Государственная Власть, сводится тогда к одной лишь Власти Судьи. В таком случае возникает вопрос: насколько вообще мы можем говорить о Государстве в собственном смысле слова?

Удобства ради следует зарезервировать термин «государство» только за теми обществами, которые предполагают наличие элемента sui generis, именуемого «Правительством», которое представляет собой общий базис для соединенных Властей Вождя и Господина. Политическая Власть, будучи, по определению, Властью Государства, с необходимостью предполагает тогда элемент правительственной Власти (что может – да и должно – предполагать наличие иных Властей). Наш анализ доказывает, что невозможно сохранить правительственную Власть, разделяя Власти Вождя и Господина, т. е. приписывая им по-настоящему независимые «носители». Даже если мы желаем упразднить Власть Отца и приписать Власти судьи независимый «носитель», следует сохранять единство Властей Вождя и Господина: политическая Власть, лишенная начала Отца, может разделяться лишь надвое.

Однако, произведя такое разделение надвое, следует обратить внимание на то, что правительственная Власть в действительности предполагает и начало Вождя, и начало Господина. В противном случае, как мы увидим, она вырождается и исчезает, что ведет к краху Государства как такового.

Следовательно, уже ампутированная политическая Власть должна делиться надвое: судебная (политическая) Власть и правительственная Власть (Вождя-законодателя и одновременно Господина-исполнителя, либо наоборот) Однако мы уже видели, что имеется стремление вернуть начало Власти Отца в политическую Власть. В силу невозможности (или нежелательности) сведения числа граждан к числу «Отцов семейства», это приводит к созданию обособленной Власти Отца, которая отделена и от Власти Правительства, и от Власти Судьи, т. е. обладает независимым «базисом». Тогда мы вновь получаем деление натрое политической Власти, но иное, чем в «конституционной» теории. Политическая Власть (Власть Государства) разделяется тогда на: 1) чистую Власть (Отца), имеющей своим «базисом» Сенат (цензор), состоящий из «представителей» «отцов семейств»; 2) Власть Правительства, т. е. «составная» Власть Вождя-Господина или Господина-Вождя, имеющая своим «базисом»: а) Главу Государства (индивидуального или коллективного); б) Чиновников; в) Собрание (назначенное или «избранное»), которое эту Власть «манифестирует»; и 3) Власть (чистая) Судьи, имеющей своим «базисом» политический Трибунал (рекрутируется посредством лотереи). Государство есть не что иное, как реальность этой троякой Власти.

Можно задать вопрос, насколько вообще политическая теория требует или воспрещает разделение «властей» или какой бы то ни было политической Власти. Этот вопрос чрезвычайно сложен.

Нет никакого сомнения в том, что, с одной стороны, любая Власть стремится стать тотальной: Власть одного типа склонна захватывать Власти иных типов. С другой стороны, метафизическая структура Власти противостоит ее разделению: три модуса Времени естественным образом образуют целое, а Вечность реальна лишь в ее единстве со Временем и через него. Кажется, анализ феномена «Власти» воспрещает любое разделение политической Власти, всякое «разделение властей». Нет нужды приводить все аргументы практического характера, которые противопоставлялись «конституционной» теории и практике (например, Руссо). Кажется, разделение любого единства вообще ведет к ослаблению: сумма сил разделенных частей меньше силы их объединения. На деле разделение реально (само по себе оно не имеет ни «смысла», ни «основания») лишь в том случае, если разделенные части способны вступать в конфликт, а он (даже будучи «латентным») неизбежно «нейтрализует» часть сил, и мы можем вычесть эту «утраченную» часть из суммы сил отдельных частей самих по себе. Поэтому предпочтительной кажется передача политической Власти в целом одному «носителю» (индивидуальному или коллективному).

Правда, аргументы – практического характера – в пользу разделения властей ничуть не менее сильны. Они хорошо известны, нет нужды их здесь воспроизводить. Скажем лишь, что тот же метафизический анализ может послужить подкреплением тезиса о разделении властей. Действительно, если верно, что три модуса Времени образуют единство, то столь же верно и то, что Времени не было бы без разделения на эти модусы, а тем самым без некоего «напряжения» или «конфликта» между ними. Точно так же, если Вечность, будучи тотальностью трех модусов Времени, входит с ним в единство, то она и противостоит ему ровно настолько, насколько тотальность (целое) отличается от суммы частей. Правда, в обоих случаях оппозиция или, если угодно, разделение, не означает изоляции разделенного или противостоящего. Скорее, имеется взаимодействие, т. е. и разделение, так как есть два (или более) действующих лица, но также и единство, поскольку есть действие одного деятеля на другого (или других), а оно предполагает реакцию.

Для интересующего нас вопроса из этого следует, что даже при желании разделить Власти, совместно образующие политическую Власть, их не следует изолировать друг от друга, замыкая каждую на саму себя. Они должны иметь возможность воздействовать друг на друга и реагировать; следует поддерживать их динамическое единство – вопреки их статическому разделению. (Например, если мы отделяем Власть Вождя (законодательную) от Власти судьи (политическая судебная), то последнюю не следует фиксировать с помощью системы в принципе неподвижных законов или посредством Конституции, полагаемой неизменной. Точно так же не стоит вводить Власть «безответственного» Вождя (вроде Монарха), выводя его за пределы действия Власти Судьи и т. д.)

Однако, отвергая тезис об «изолирующем» разделении Властей, следует ли поддерживаться самого принципа разделения?

Чтобы ответить на этот вопрос, сделаем одно общее замечание. Когда один и тот же «носитель» (индивидуальный или коллективный) служит нескольким «чистым» типам Власти, всегда имеется тенденция развития одного из типов («доминирующего» или «первичного») за счет других: «выводные» типы не достигают полного развития, останавливаются на эмбриональной стадии. Если мы желаем того, чтобы все четыре «чистых» типа Власти реализовались целиком и полностью, необходимо придать им независимые «носители», т. е. осуществить «разделение властей».

Историческая эволюция идет от единства политической «власти» к разделению «властей». Сказанное нами выше «оправдывает» этот порядок вещей: чтобы каждый из «чистых» типов достиг полноты своего развития, необходимо, чтобы он обособился от прочих. Но это не означает того, что Власти должны оставаться «разделенными» и после того, как они реализовали все свои скрытые возможности. Напротив, они, кажется, должны вновь соединиться. Политическая эволюция начинается тем самым с недифференцированного единства (единства зародыша), пройти через период разделения и развития разделенных элементов, чтобы завершиться в тотальности, т. е. в дифференцированном единстве (единстве взрослого организма).

Чтобы ответить на вопрос о том, следует или нет (а если да, то как) разделять политическую Власть, т. е. проводить «разделение властей», следует знать то место, которое занимает данное Государство в движении политической эволюции: необходимо знать природу его конкретной политической реальности.

Разумеется, мы не можем предаваться здесь исследованиям такого рода. Скажем лишь несколько слов о другом аспекте проблемы разделения политической Власти, а именно об отношениях между Властью («чистой» или «составной») и ее «базисом», ее «носителем».

b) Если политические Власти разделены, то подразумевается, что каждая из них должна обладать собственным «базисом». Иначе говоря, каждая Власть должна воплощаться в особой личности. Остается вопрос: должен ли таковою быть индивид или «коллегия»? Тот же самый вопрос встает и в случае неразделенной политической Власти.

Именно в такой форме обычно обсуждается данная проблема. Согласно «классической» квалификации единая и неделимая политическая Власть может принадлежать:

1) одному – Монархия;

2) части (подразумевается, меньшинству) – Аристократия (Олигархия);

3) всем – Демократия.

Это подразделение является весьма «кантианским», поскольку соответствует трем кантовским категориям Количества: Einheit, Vielheit, Allheit. Но с политической точки зрения оно не является корректным.

Действительно, в политике приходится считаться с тем, проистекает ли действие, в конечном счете, от одного человека или от «коллегии». С этой точки зрения различие между одним человеком и какой бы то ни было группой важнее, чем между более или менее обширными группами. К тому же, политически, коллективный «базис» Власти никогда не предполагает того, что к нему принадлежат все. Даже в самой крайней демократии термин «все» означает «все граждане», а не все человеческие существа, обитающие в государстве. Граница между гражданами и негражданами всегда более или менее произвольна (возьмем проблемы женщин, детей, безумных и т. д.), а потому «базис» Власти всегда подразумевает значения «часть», «многие». Более того, в самой политической реальности «власть» не принадлежит даже всем гражданам: она принадлежит большинству, т. е. части.

Политически корректной тогда будет классификация, согласно которой политическая (неделимая) Власть имеет в качестве «базиса»;

I. Индивида.

II. Коллектив, образуемый:

1. частью граждан, где эта часть составляет а) Меньшинство, б) Большинство;

2. всеми гражданами (предельный случай).

Вопрос о преимуществах и недостатках, равно как и возможностях, присущих I и II, обсуждался часто и до самозабвения. Мы не можем воспроизводить здесь всю аргументацию споривших по этому поводу, но обратим внимание на один аспект чаще всего не замечавшейся проблемы. Утверждают, например, что если «базис» является коллективным, то есть опасность конфликта между членами коллектива, а такой конфликт способен ослабить или даже уничтожить саму Власть. В случае принадлежности Власти к «чистому» типу такой аргумент значим. Но если Власть является «составной», то все не так просто. Ведь в данном случае один и тот же человек может вступать в конфликт с самим собой: как Вождь он может находиться в оппозиции себе как Судье или Отцу и т. д. Когда конфликт Властей разыгрывается в душе одного человека, он завершается либо самоубийством (физическим или политическим), т. е. разрушением самого «носителя», а тем самым и самой тотальной Власти, либо – что случается в подавляющем большинстве случаев – происходит подавление одной из (частичных) Властей в пользу другой. (Именно поэтому кажется, что такие конфликты чаще случаются не у индивидов, а в коллективах.) Напротив, в случае коллективного «носителя» вступившие в конфликт частичные Власти чаще всего распределяются между разными индивидами, а они менее склонны самоустраняться ради других.

Поэтому, если «носитель» служит «чистой» политической Власти, то предпочтительнее, чтобы он был индивидуальным («дискуссия» должна вестись между кандидатами на место «носителя» этой Власти, а не в нем самом). Однако, когда политическая Власть является «составной», коллективный «базис» кажется более предпочтительным. (Например, «носитель» Власти Г или В должен быть индивидуальным. Но если мы хотим, чтобы Власть ГВ или Власть ВГ не вырождалась во Власть Г или В, ее «носителю» лучше быть коллективным).

Приняв то, что «базис» неделимой политической Власти является коллективным, можно выяснить, каков он с количественной точки зрения. Случай II, 2 мы можем элиминировать.

Остается выяснить, должен ли «базис» политической (неделимой) Власти быть образованным меньшинством (II, 1, a) или большинством (II, 1, b) граждан.

Мы видели, что Большинство (Меньшинство) не дает никакого приращения Власти только от того, что это Большинство (Меньшинство): Власть не имеет ничего общего с количеством. С этой точки зрения, безразлично, будет ли носителем политической (неделимой) Власти одиночка, Большинство или Меньшинство любого размера. Вопрос следует задавать только о преимуществах мажоритарного «базиса» в сравнении с миноритарным при исполнении данной Власти. Если мы отождествляем «базис» политической Власти с главой (коллективным) государства, то очевидно, что таковым не может стать большинство граждан этого государства. Но «носителем» является не только глава государства (правительства), но и вся совокупность чиновников. Поэтому наш вопрос будет касаться того, может ли корпус функционеров составлять большинство граждан (не следует ли делать возможно большее число граждан чиновниками). Но этот вопрос слишком сложен, чтобы здесь его обсуждать.

Точно так же мы не станем обсуждать вопрос о «базисе» «разделенной» политической Власти. Само собой, есть столько же независимых «носителей», сколько имеется различных Властей (три в системе Сенат-Правительство-Трибунал). Вопрос здесь в том, должны ли они быть все быть коллективными (или только некоторые из «их), и если да, то должен ли какой-нибудь из них охватывать большинство граждан.

Не входя в обсуждение этих вопросов, скажем только, что их не решить, применяя указанный выше принцип, согласно которому «чистой» Власти приписывается индивидуальный «носитель», тогда как коллективные «носители» остаются за «составными» Властями. Ведь речь у нас шла ранее о глобальной политической Власти «чистого» типа О, В, Г или С. Здесь же рассматриваемые нами Власти (например, типов О, ВГ и С) являются конститутивными элементами политической глобальной Власти.

2. Передача Власти

a) Рассмотрим для начала случай смены «носителя» (индивидуального или коллективного) той же самой Власти – это проблема «преемственности» как Главы Государства, так и Чиновника. В общем виде во всякой Власти различимы: 1) «автономная» Власть (Главы Государства), которую имеют непосредственным образом; 2) «зависимая» Власть (Чиновника), каковой обладают в зависимости от первой.

Напомним для начала, что передача Власти, противостоящая ее спонтанному генезису, может осуществляться путем: 1) наследования; 2) избрания; 3) назначения. Мы видели, что слово «избрание» может обозначать три четко различимых «феномена». «Избрание» может быть простой манифестацией уже существующей Власти, выявляя и осуществляя Власть того кандидата, который обладает ею независимо от своего избрания. В этом случае лучше говорить не об «избрании», но, скажем, о «проявлении доверия». Однако выборы (в собственном смысле слова) могут также создавать Власть избранного, который не обладает никакой иной Властью, помимо полученной им в результате его избрания. Тогда мы имеем дело с избранием в собственном смысле слова. Мы уже видели, что «феноменологически» такое избрание равнозначно лотерее. Наконец, «избрание» может иметь характер назначения: если обладающее правом выбора собрание имеет свою собственную Власть, которую оно передает (целиком или отчасти) избранному. В этом случае мы говорим о «назначении», а не об «избрании».

Рассмотрим теперь случай, когда Власть главы государства (индивидуального или коллективного), т. е. «носителя» неделимой «автономной» политической Власти, передается его преемнику (при его жизни или посмертно).

Мы видели, что передача по наследству феноменологически уязвима (исключая Власть Отца, но тут нет и истинного «наследства»). К тому же она совершенно дискредитирована в наше время. То же самое можно сказать применительно к избранию в собственном смысле слова, т. е. к лотерее (в виде выборов Собранием, не обладающим собственной Властью или как-нибудь иначе). Остается только назначение. Но если политическая Власть предполагается неделимой, то назначение может осуществляться в конечном счете только самим Главой Государства – именно он назначает своего преемника.

Очевидно, что такой способ передачи дает преимущества лишь тогда, когда целью является сохранение (по той или иной причине) авторитета, принадлежащего лично Вождю, назначающему своего преемника (например, религиозная секта таким образом сохраняет Власть своего основателя – путем следующих друг за другом назначений, восходящих в конечном счете к основателю). Однако не следует забывать, что подобная Власть имеет тенденцию уменьшаться с каждым назначением. Поэтому имеется интерес в отделении политической Власти от «личной» Власти одного из ее «носителей». Тогда лучше заменить назначение на самопроизвольный генезис автономной Власти. В таком случае «преемственность» оказывается в действительности рядом спонтанных порождений той же самой Власти (этот генезис может «проявляться», например, посредством «вотума доверия»).

В том случае, когда политическая Власть разделена, проблема преемственности (автономного «носителя») ставится перед каждой из обособленных Властей. Вопрос становится сложным, а потому здесь мы его не рассматриваем.

Рассмотрим теперь случай передачи зависимой Власти, т. е. способ замены Чиновников. С учетом того, что «зависимая» Власть функционера зависит от политической «автономной» Власти, лучше всякий раз подчеркивать эту зависимость. Иначе говоря, передача Власти должна здесь проходить посредством назначения. Чиновник должен всякий раз назначаться: в конечном счете либо главой государства (если политическая Власть неделима), либо «носителем» автономной Власти, от которой зависит Чиновник (если политическая Власть разделена).

b) Тем самым мы дали ответ на второй вопрос относительно передачи Власти, т. е. относительно трансформации автономной Власти (данного типа) в зависимую Власть (того же типа). Своего преемника назначает не функционер; нет ни спонтанного порождения зависимой Власти (чиновника), ни наследования, ни лотереи, ни выборов в собственном смысле слова. Чиновник замещается точно так же, как он и создается, а именно путем назначения, осуществляемого соответствующей автономной Властью, «носителем» которой в конечном счете является ее индивидуальный или коллективный «глава».