Пообещай мне лунный свет

Глава 8

Когда наконец Лоутон поймал сбежавшего мерина и вернулся, Кейро едва узнала его. Побыв наедине со своими мыслями и подозрениями, он решил, что Кейро все-таки не связана с бандитами. Лоутон чувствовал себя виноватым за то, что грубо оттолкнул ее, и хотел извиниться за свою черствость. То, что он собирался извиняться перед женщиной за свое поведение, было для него полной неожиданностью. Однако когда он вернулся в лагерь и увидел, как Кейро холодно кивнула ему, все его добрые намерения мгновенно испарились.

На следующее утро Лоутон набрался храбрости и спросил у Кейро, почему она держится так неприветливо. На него тотчас обрушился поток слов.

— Я просто напомнила себе, что привело меня в эти места и почему я нахожусь в вашем обществе, — ответила Кейро со строгим видом, после чего вежливо попросила его держаться от нее подальше, если он почувствует, что его снова одолевают низменные намерения. — Наверное, вы привычны к убийствам, но я не хочу превращать свое тело в мишень для убийства вашего свободного времени.

— Как следует понимать это твое ехидное замечание? — возмутился Лоутон.

— Догадайтесь сами, если сможете, раз уж вы считаете себя таким умником, Мистер Закон и Порядок!

Лоутон попытался напомнить Кейро о том, что он спас ей жизнь, и в благодарность за это требует самой малости, — чтобы она не задирала нос и вела себя мирно.

— Напрашиваетесь на благодарность? — резким тоном произнесла Кейро и, пришпорив свою лошадь, помчалась вперед, даже не оглянувшись.

С этого момента общение между ними надолго прекратилось. Кейро изо всех сил старалась, чтобы Лоутон не попадался ей на глаза, и он практиковал ту же тактику. Несмотря на пожелания всяческого неблагополучия, которые Лоутон мысленно адресовал этой вздорной особе, он добросовестно направлял их курс на Уэбберз-Фоллэ, с удовольствием предвкушая возможность провести ночь в гостинице, а не под открытым небом.

Лоутон понимал, что ушибы Кейро все еще доставляют ей боль, но эта упрямица скорее умерла бы, чем призналась в этом. Он видел, как она ерзает в седле и морщится от боли всякий раз, когда наступает на левую ногу. Впрочем, с какой стати ему заботиться о ее удобстве, если она, сидя в седле, обдумывает, каким мучениям подвергнуть его до того, как банда Гардинеров с ним покончит.

Повинуясь давней привычке напевать в дороге, Лоутон снова затянул себе под нос «Скачу к своей Лу». Кейро не первый день вынуждена была слушать его мычание и в конце концов решила, что с нее довольно.

— Может быть, прекратите свой кошачий концерт? — потребовала она. — В отличие от вас мне медведь не наступал на ухо.

— Так и Вуди никогда не жаловались на мою привычку петь в дороге.

— Должно быть, они отличаются большой выдержкой, если могли слушать, как вы завываете, как кот, которому отдавили хвост, — съязвила Кейро. — Вам не удастся вытянуть нужную ноту, даже если вы попытаетесь выбить ее с помощью молотка.

— Ладно, тебе тоже далеко до совершенства, — усмехнулся Лоутон, — ты тоже прихватила лишнего во время дележки человеческих недостатков.

— Например? — поинтересовалась Кейро и тотчас же пожалела о том, что не придержала язык.

— Взять хотя бы твою отвратительную привычку брать с собой столько «предметов первой необходимости, что кажется, будто ты сидишь не на лошади, а между горбами верблюда, — выпалил Стоун. — К тому же меня раздражает то, как ты накладываешь еду на свою тарелку, не допуская, чтобы одно блюдо соприкасалось с другим.

— Не вижу ничего плохого в том, что мне нравится, когда к вкусу какого-то блюда не примешиваются посторонние вкусы и запахи, — запальчиво возразила Кейро. — Вряд ли это хуже, чем ваша манера наваливать на тарелку все вперемешку.

— То, что не смешиваешь еду и возишь с собой все эти ненужные «предметы первой необходимости», говорит о том, что ты довольно странный человек, — парировал Лоутон, внимательно следя за реакцией Кейро. — Тебе нужно заказывать товарный вагон, чтобы возить с собой все, что может понадобиться в дороге, — включая плиту для приготовления пищи.

— Не отказалась бы от вагона, — взорвалась Кейро, отвечая Лоутону таким же взглядом — удар за удар. — Тогда я могла бы накрыть голову подушкой и зарыться под груду одеял, чтобы не слышать ваших отвратительных завываний!

Лоутону пришлось сдаться. Он перестал петь, зато, не скрывая злорадства, принялся с закрытым ртом мычать мелодию «Скачу к своей Лу» снова и снова. Он знал, что это действует Кейро на нервы, но ее высокомерие действовало на его нервы не меньше.

Отныне Кейро не протестовала против пения Стоуна и негодовала молча. Она знала, что он нарочно раздражает ее, но она и виду не покажет, что ему удалось в этом преуспеть, даже если он расшибется в лепешку.

Кейро ломала голову над тем, какую выработать тактику, чтобы достойно ему отомстить. Она понимала, что ведет себя по-детски, но все же ничего не могла поделать!

Пытаясь заглушить фальшивое мычание Лоутона, она начала постукивать деревянной ложкой по чайнику. Ее мерин не сразу свыкся с этим звуком, но Лоутон привыкал к нему гораздо дольше. Чем громче Кейро выбивала дробь на своем импровизированном барабане, тем громче приходилось орать Лоутону.

Жители Уэбберз-Фоллз узнали о приближении путешественников задолго до того, как увидели их. Заметив толпу любопытных, собравшихся возле паровозного депо, чтобы полюбоваться нелепой парочкой, Кейро спрятала ложку и приветствовала горожан благосклонной улыбкой.

— Мне нужно заехать на телеграф, чтобы узнать, нет ли на мое имя писем, — заявил Лоутон и натянул поводья.

— А я отправлюсь в гостиницу и, наслаждаясь кратковременным уединением, буду считать минуты до нашей встречи, — ехидно улыбнулась Кейро.

Лоутон зашел в комнату телеграфиста, а дежурный, на носу которого красовались толстые очки, уставился на белокурую красавицу, восседавшую на гнедом мерине.

— Это та самая леди, которая останавливалась у нас проездом несколько недель назад? — поинтересовался у Лоутона Ангус Форд. — Очень на нее похожа.

Подозрения, словно злобные гоблины, тотчас же выскочили из темных уголков сознания Лоутона. Он обернулся и проследил за восхищенным взглядом дежурного, устремленным на Кейро.

— Возможно. Вы разговаривали с ней в тот раз?

Ангус поправил очки на своем орлином носу и снова склонился над столом:

— Нет. Я только видел, как она проезжала по городу, так же как любой другой.

— Она была одна?

Старик невольно поежился под проницательным взглядом Лоутона. Он уже был не рад, что сказал о незнакомке и тем самым не на шутку взволновал прославленного судебного исполнителя, случайно оказавшегося в их местах. Ангус испугался, что из-за его болтливости хорошенькую женщину ожидают серьезные неприятности, хотя он не имел в виду ничего плохого, а просто хотел поболтать.

— Леди была со светловолосым мужчиной. Они завернули в лавку, чтобы запастись провизией, а потом выехали из города. — Прокашлявшись, Ангус попытался как-то сгладить свой промах. — Не поймите меня неправильно, судебный исполнитель Стоун. Я не могу поклясться, что это та же самая женщина. На мой взгляд, они все на одно лицо. Сами понимаете, зрение у меня уже не то. — Он пожал плечами. — Вполне возможно, что эти женщины просто похожи друг на друга, и та, которую я видел, вовсе не была вашей приятельницей. Я мог ошибиться…

Лоутон серьезно сомневался в том, что телеграфист действительно ошибся. Вернее всего, ошибся он сам, Лоутон, когда впервые истолковал свои сомнения в пользу Кейро!

— На ваше имя получены две телеграммы, — сообщил Ангус, радуясь возможности сменить тему. — Одна пришла сегодня утром. А вторая… — он нахмурился, — только что она была здесь… Надеюсь, вы что-нибудь поймете. Мне это не удалось.

Прочитав краткое послание без подписи, Лоутон заскрежетал зубами:

«Судьба призывает тебя… всему свое время… следует платить свои долги — каждый платит как может…»

Лоутон отлично понял, кто прислал ему эту телеграмму и что означают эти слова. Гардинеры давали ему понять, что помнят о своих обещаниях, — они не забыли о том, что Лоутон убил их младшего брата.

Лоутон сунул телеграмму в карман и прочитал вторую — от Вуди и Такера.

«Гардинеры выползли из логова. Будь осторожен, дружище».

Выйдя на улицу, Лоутон зашагал к лавке, чтобы задать несколько вопросов приказчику. Плотный мужчина понимающе кивнул, когда Лоутон спросил его о блондинке, с которой прибыл в город.

— Мне так и не удалось как следует ее разглядеть, — заявил Джеффри Малдун. — В прошлый раз она даже не спешилась, а солнце било мне прямо в глаза. Ее лица не было видно из-за широкополой шляпы, но мне показалось, что она довольно хорошенькая.

— Можете описать мужчину, который ее сопровождал? — Лоутон постарался сдержаться, чтобы по голосу не было заметно, как он взбешен.

Джеффри кивнул.

— Высокого роста, худощавый, со светлыми волосами. У него угловатое лицо и холодные голубые глаза. При ходьбе он прихрамывал. Не могу сказать, чтобы он держался приветливо. — Джеффри положил перед собой гроссбух, лизнул указательный палец и перевернул несколько страниц. — Продуктов, что он купил, хватило бы на целую армию. Помню, я пытайся угадать, собираются ли этот парень со своей спутницей съесть все сами или ждут гостей.

Лоутон укрепился в своих подозрениях. Судя по всему, Гардинеры где-то разбили лагерь, а затем отправили Лесную Птичку в Форт-Смит, чтобы она обольстила его. Если догадка верна, нападение состоится, как только они с Кейро окажутся в безлюдном месте, подходящем для засады.

Лоутон отправился в гостиницу, осознавая, что дни его сочтены. Кейро оказалась совсем не той, за кого себя выдавала. По возвращении он застал ее в вестибюле. Она перебранивалась с каким-то детиной. Несмотря на свой утонченный вид, Кейро была женщиной, умеющей в случае необходимости постоять за себя.

Надев модное платье, Кейро выпорхнула из своей комнаты, намереваясь перекусить в ресторане. Как ни мучил ее голод, она все же побеспокоилась о том, чтобы к возвращению Лоутона быть во всеоружии. Перехватив плотоядный взгляд одного из постояльцев, сделавшего ей недвусмысленное предложение, Кейро резко осадила его, однако хулиган вцепился в ее руку, когда она попыталась прошмыгнуть мимо.

Эту сцену и застал Лоутон. В изумлении остановившись на лестнице, он наблюдал за потасовкой, которую устроила мисс Кейро Калхоун, пустив в ход кулаки. Ей нельзя было отказать в отсутствии стиля и недостатке азарта, а сочетание в женщине этих двух качеств представляло, по его мнению, серьезную опасность.

Для начала Кейро сжала кулаки и саданула толстяка в живот, а затем, когда он попытался ей ответить, лягнула его в голень, наверняка разбив ее в щепки, после чего нанесла удар точно между глаз. Издав испуганный возглас, обидчик попятился, но обнаружил, что на него смотрит дуло курносого «ремингтона» 41-го калибра, который красотка извлекла из сумочки.

— Только посмей прикоснуться ко мне, и я отстрелю тебе обе руки, — пообещала она. — Ты все понял?

Толстяк коротко кивнул. В испуге уставившись на дуло пистолета, он попятился назад, боясь получить выстрел в спину, проскользнул в свою комнату и заперся на ключ.

Кейро убрала пистолет в сумочку и двинулась своей дорогой. Только теперь она заметила Лоутона, стоявшего у перил и настороженно смотревшего на нее.

Подойдя поближе к лестничной площадке, Кейро взглянула ему в глаза:

— Вы могли бы прийти мне на помощь. В конце концов, это ведь вы стоите на страже закона и получаете за это деньги. Именно вы должны защищать граждан от разных недостойных субъектов.

— Пожалуй, — пробормотал Лоутон, смерив Кейро любопытным взглядом. — Если бы только я умел отличать недостойных субъектов от добропорядочных граждан.

По виду Кейро было заметно, что она не прочь продолжить потасовку.

— Кстати, — продолжил Лоутон, — у меня не было необходимости вмешиваться. Вы и сами прекрасно справились. Где вы научились драться?

То, что Лоутон стоял в сторонке, бросив ее без всякой помощи, привело Кейро в бешенство.

— Не ваше дело, — отрезала она, гордо вскинула голову и зашагала прочь.

Лоутон схватил Кейро за рукав, пытаясь задержать:

— Черт возьми, да ответь же!

Увидев его сердитые глаза, она поняла, что этот мужчина сумеет вытрясти из нее ответ, если она не согласится дать его добровольно.

— Приемам самозащиты меня научил отец, если уж вы так настаиваете, — буркнула Кейро, выдирая смятый рукав платья из цепких пальцев Лоутона.

— Надеюсь, тот самый, что объявил войну шлюхам в Канейдиан-Стейшне, — съязвил он.

— Вот именно, тот самый, — огрызнулась Кейро. — Как правило, у людей бывает только один отец.

— Не всегда, — отрезал Лоутон, все еще не сводя с нее глаз, напоминавших две серебряные пули. — А некоторые даже не догадываются о том, кто их родной отец.

Нет, ей никогда не понять этого Лоутона Стоуна. После всего, что было между ними, он все равно держался крайне недружелюбно и недоверчиво. Может быть, в его замечании кроется намек на какие-то сомнительные подробности в его собственном происхождении?

Проклиная себя за длинный язык, Лоутон подтолкнул Кейро к лестнице, решив, что никто и ничто на свете не помешает ему подкрепиться. Желудок давно требовал пищи, а тревога и подозрения грозили съесть Лоутона живьем. Он почти убедил себя в том, что Кейро и есть Лесная Птичка, и все же не уставал поражаться желанию, которое она внушала ему вопреки его воле. Мучаясь от этой внутренней неразберихи, он совершенно выбился из сил.

— Не понимаю, почему вы так на меня напустились, — отстранившись от него, заметила Кейро. — Уж я-то никак не повинна в тех несчастьях, которые, вероятно, выпали на вашу долю.

— Я научился жить, не вспоминая о прошлом. — Лоутон крепко схватил Кейро за руку и открыл перед ней дверь ресторана. — Будущее — вот что волнует меня сейчас.

Кейро снова убедилась, что пытаться поддерживать с Лоутоном сколько-нибудь разумную беседу — пустое занятие. Этот человек изъясняется загадками и перескакивает с одной темы на другую, как кузнечик. Ей никогда не понять, на что он намекал вот этой своей репликой.

Предоставив ей самостоятельно устраиваться за столиком, Лоутон плюхнулся на стул и уставился в меню, вывешенное над стойкой. Он всей душой хотел бы убедиться в несправедливости своих подозрений относительно Кейро. С какой радостью он убедился бы в своей ошибке! Однако поговорив с телеграфистом и владельцем лавки, Лоутон не сомневался в том, что она виновна. А после того, как она на его глазах дала отпор излишне ретивому поклоннику, Лоутон убедился и в ее боеспособности. Кейро обнаружила опыт и изобретательность. Она была не новичком в кулачных боях. Если она — обычная школьная учительница из Миссури, то он — наследный принц!

Несмотря на то что подозрения Лоутона крепли с каждой минутой, он впервые усомнился в правильности своей стратегии, напрасно раздражал Кейро, надеясь, что она сгоряча раскроет ему свои коварные замыслы, — вместо этого ему следовало попытаться завоевать ее симпатии, как и советовал Вуди. Если он станет небезразличен Кейро, не исключено, что в случае нападения Гардинеров она перейдет на его сторону.

Лоутон напомнил себе, что решил сделать Кейро своей приманкой. Однако, если он правильно разыграет свою карту, эта двуличная ведьма может заслонить его от верной гибели.

Признав разумность такого плана, Лоутон обезоруживающе улыбнулся и поинтересовался у Кейро, что ей заказать на ужин.

— Ваше сердце в собственном соку, — огрызнулась она.

Проклятие! Лоутон снова изменился прямо у нее на глазах! Минуту назад он рычал на нее, как разъяренный гризли, а теперь рассыпается в любезностях. Может быть, он ждет, когда они поднимутся в свои комнаты, и намеревается покувыркаться в постели? Скорее всего так и есть, чего еще ждать от этого похотливого негодяя!

Нет, этот номер с ней не пройдет! Она зла на него и полна решимости не прощать обиды. Их проблема не из тех, которые можно разрешить в постели, постель только на время оттянет развязку. Желать женщину и любить ее — совсем не одно и то же. Очевидно, Лоутону Каменное Сердце это неизвестно. Единственное, чего он может добиться от Кейро Калхоун, так это нескольких неприятных минут!

Лоутон вздохнул.

— Я пытаюсь найти с тобой общий язык, — сказал он в ответ на реплику Кейро. — Мое сердце не значится в меню. Выбери что-нибудь другое.

Кейро пришлось последовать его совету. Через несколько минут она вонзилась зубами в сочный стейк. Еда усмирила только голод, но никак не раздражение. Во время ужина Лоутон был воплощением преданности и внимания. Он никогда не был блестящим собеседником, но вдруг принялся без умолку болтать о тысяче интересных вещей. И беседовал с Кейро, как будто был ей ровней! Бог ты мой, разве это не чудо!

Обнаружив, что невольно отвечает ему, Кейро вспомнила о том, что собиралась продолжать дуться. К ее удивлению, Лоутон оказался весьма эрудированным человеком, обладавшим к тому же развитым чувством гражданского долга. Он рассказал ей много интересного о недавно основанной территории Оклахомы, где неоднократно бывал.

Кейро провела приятный вечер, закончившийся у дверей ее комнаты, возле которой Лоутон замедлил шаг.

— Спасибо за ужин и увлекательную беседу, — поблагодарила Кейро и неожиданно смутилась.

Они с Лоутоном целую неделю провели наедине друг с другом, не расставаясь ни днем, ни ночью. Но сейчас она войдет в свою комнату и закроет за собой дверь.

— Можно мне остаться у тебя? — прошептал он, глядя на Кейро ласковым взглядом.

Если бы ей предложили коротко охарактеризовать Лоутона Стоуна, она сказала бы, что он отличается чрезмерной прямолинейностью.

Нет, она не допустит своего унижения в третий раз. Кейро раз и навсегда дала себе слово держаться от Лоутона на почтительном расстоянии и собиралась выполнить свое обещание, даже если ее тело будет изнемогать от желания.

— Если вы стремитесь получить физическое удовлетворение, я не сомневаюсь, что здесь найдется немало женщин, готовых осчастливить любого мужчину, поскольку этим они зарабатывают себе на жизнь, — вежливым тоном произнесла Кейро, гордо вздернув подбородок. — Мне казалось, я ясно дала вам понять, что не желаю служить вам развлечением.

Лоутон повернул Кейро к себе и посмотрел ей в глаза долгим настойчивым взглядом.

— Я люблю тебя, Кейро. Ни одна женщина не сможет дать мне того, что мне нужно.

Неожиданное признание и волнующая хрипотца в его голосе заставили сердце Кейро забиться быстрее. Она удивленно вскинула на Лоутона глаза. Она была готова услышать все что угодно, но не признание в любви! Все поведение Лоутона говорило о том, что, кроме физического влечения, он не испытывает к ней ровным счетом ничего. Неужели он рассчитывает, что она поверит в его любовь? Если Лоутон не обманывает, то для выражения своих чувств он выбрал крайне неудачные способы. Вероятно, эти слова он произнес с особым умыслом, надеясь с их помощью попасть туда, куда он так стремился, а именно в ее постель. Скорее в аду вырастут сосульки!

— С тем же успехом вы можете любить меня и в своей комнате, — отрезала Кейро, оскорбленная тем, что он считает ее настолько недалекой, что думает, будто она способна поверить в его признание.

Изумрудные глаза Кейро метали искры, и Лоутон понял, что все его усилия напрасны. Конечно, он слегка преувеличил. У него и в мыслях не было влюбляться в нее. Женщины не заслуживают мужской привязанности, особенно лживые воровки. Он не добивался ничего, кроме заступничества Кейро на случай, если Гардинеры попытаются напасть на него где-нибудь в лесу. Однако, как выяснилось, она не из тех простодушных дурочек, что падают в объятия мужчины, едва услышав нежные слова.

Тем не менее Лоутон не оставил надежды смягчить сердце Кейро. Он медленно наклонился к ее губам, намереваясь сломить ее сопротивление с помощью поцелуя. Несмотря на пламя, разгорающееся в его груди, Лоутон продолжал твердить себе, что на самом деле не любит эту женщину. Преодолев ее сопротивление, он притянул Кейро к себе, и сердце чуть не выпрыгнуло у него из груди. На мгновение ее тело прильнуло к нему, и Лоутон почувствовал, как его мужское естество пульсирует от желания.

Продолжая целовать Кейро и шептать ей слова любви, Лоутон мысленно твердил себе, что это только часть его замысла, к которому он прибег, чтобы завоевать расположение Кейро и таким образом спастись от гибели. Она только пешка в его игре.

Слова не имеют никакого значения, так же как и это безумное желание, которое она неизменно пробуждала в нем. Ее необыкновенная красота и тот факт, что ни одна женщина не пробуждала в нем такого волнения, свидетельствовали только о том, что она обладает особой властью над мужчинами. Вуди и Такер тоже не смогли устоять перед ее чарами.

Решимость Кейро таяла с каждым поцелуем Лоутона. Гордость и раненое самолюбие боролись в ней с желанием. Она не знала, что ей делать, — прижать Лоутона к себе или с негодованием оттолкнуть.

Нарастающее возбуждение захлестнуло Кейро, и она почувствовала, что все глубже погружается в пучину наслаждения, которому не в силах противостоять. Не отдавая себе отчета, она обхватила Лоутона руками за шею и запустила пальцы в его черные кудри.

В эти мгновения, когда Кейро задыхалась от желания и чувствовала, что сознание вот-вот оставит ее, она всей душой хотела верить в признание Лоутона и ответить ему такой же любовью, которую начала чувствовать к нему, но его непредсказуемость мешала ей поверить в искренность его слов. Она знала, что в порыве страсти мужчины готовы обещать все, что угодно, и Лоутон не был исключением.

В последний момент гордость взяла верх. Нет! Она не станет губить себя! Лоутон Стоун не способен полюбить, даже если сам купидон натянет лук и пробьет стрелой его гранитное сердце!

— Нет! — выдохнула Кейро, вырываясь из объятий Лоутона. — Я этого не хочу, — произнесла она дрожащим от охватившего ее желания голосом.

Разумеется, Лоутон истолковал ее слова превратно. Он не сомневался в том, что эта негодяйка задумала свести его в могилу и положить на нее тот самый дурацкий букетик, теперь уже засохший, который по-прежнему болтался на ее седле! Проклятие, неужели нет никакого способа растопить ее бесчувственное сердце? Как завоевать ее любовь, чтобы с ее помощью спасти собственную голову? Очевидно, это невозможно. Но Лоутону до смерти хотелось попробовать. Она была его единственным шансом спастись от Гардинеров.

Взяв Кейро за плечи обеими руками, Лоутон прошептал как можно убедительнее:

— Я люблю тебя. Я полюбил тебя с первого взгляда, но боролся с этим чувством и, наверное, потому и вел себя так странно. Я никого еще не любил, и мне непривычно это чувство, но, как ни пытался я справиться с ним, оно не исчезло и продолжает терзать мою душу. Я не хочу обидеть тебя, ты слишком много для меня значишь.

Он выдержал паузу, чтобы дать Кейро время осмыслить его слова. Возможно, они разбудят в ней какие-нибудь чувства, которые заставят ее отказаться от соучастия в его безжалостном убийстве.

Лоутон отошел от двери и издал мелодраматический вздох. Он не пожалеет сил, чтобы сравняться с ней в искусстве притворства!

— Если мне придется спать одному, чтобы таким образом доказать тебе свою искренность, я готов и на это. — Лоутон постарался изобразить самую обаятельную улыбку. — Конечно, я мечтал выразить свою любовь к тебе не с помощью слов. Ты знаешь, как я хочу тебя, — стоит мне к тебе прикоснуться, как меня тянет осыпать тебя поцелуями…

Он повернулся и зашагал в свою комнату, а Кейро изо всех сил вцепилась в дверную ручку, чтобы не броситься за ним следом. А она, как сентиментальная дурочка, так мечтала поверить каждому его слову и позволить ему остаться. Однако ей было недостаточно просто разделить с Лоутоном постель. Не меньше, чем в его страсти, она нуждалась в уважении и преданности. Ни один мужчина в мире не заставлял ее задумываться о вечности, но Лоутон пробудил в ней мысли, которые ей никогда до этого не приходили в голову!

Задумавшись, Кейро вошла в свою комнату. Правда ли, что она действительно ему небезразлична? Кейро вынула шпильки из волос, и серебристые Пряди упали ей на спину. Что, если Лоутон клянется в любви каждой женщине, которая встречается на его пути? Впрочем, он не из тех, кто станет добиваться женщины с помощью пустых фраз. Судя по всему, он вообще не испытывает к женщинам особого уважения, и, наверное, причину его цинизма следует искать в его отношении к матери, очевидно, не отличавшейся разборчивостью в выборе мужчин.

Кейро сняла платье и, аккуратно сложив, убрала в рюкзак. Только время может подтвердить искренность Лоутона, Если впредь он будет относиться к ней с уважением, она, пожалуй, поверит ему.

Кейро никогда не разделяла убеждения о том, что следует семь раз подумать, прежде чем на что-то решиться. Она во всем полагалась на свой здравый смысл и редко поддавалась эмоциям. Однако не могла справиться с чувствами, которые вызывал у нее Лоутон Стоун, — с раздражением напомнила она сама себе. В эти минуты она просто теряла голову, но ни за что не позволит себе потерять ее окончательно, пока не убедится в искренности его чувств.

Мысленно запретив себе думать о поцелуях и ласках Лоутона, Кейро нырнула под одеяло. Но мысли не слушались ее приказа. Целую неделю она засыпала в объятиях Лоутона под пологом мерцающих звезд, и теперь гостиничная кровать показалась ей пустой.

Ей мучительно хотелось последовать зову своего сердца и пробраться к нему в комнату. Она и без того заслужила медаль за мужество, с которым противостояла своим желаниям. Но Кейро не получила ничего, кроме изнурительной бессонницы.

Вести борьбу с охватившим ее желанием оказалось настолько нелегким делом, что сил на сон у нее уже не осталось!