Попаданец в поисках смысла

Пролог

От нового мерзкого промозглого дня Диер не ожидал ничего хорошего. В желудке было пусто, и мужчина с тоской вспоминал обед трёхдневной давности, когда его сотоварищи зажарили оленёнка прямо на огне, — всё, что могли добыть двое охотников, которые, в свою очередь, так неудачно попались к ним в руки. Диер не хотел зазря душегубствовать, но их предводитель Салаз придерживался строгого правила: никто не должен видеть их за делом и остаться при этом в живых. Так что двоих мужчин тихо прирезали и прикопали в овраге. Снятую с них одежду разделили между теми сотоварищами, кто ходил вообще в обносках.

На следующий день Салаз дал команду уходить, пока местные земледельцы не начали разыскивать пропавших охотников, что могло грозить некоторыми неприятностями. Впрочем, никто из разбойников особо не переживал, поскольку местность была бедная, и поживиться на дорогах было почти нечем. Шли разбойники дня два, пробираясь через довольно густой лес, полном буреломов и ручьёв, зачастую увеличивающих дорогу раза в полтора, а то и два. Хорошо, что опасных диких зверей здесь водится не так много, а то некоторые люди могли бы и пропасть.

Наконец, густой лес начал редеть, и вскоре любители чужих денег вышли на довольно протоптанную дорогу, где в очередной раз решили попытать счастье. Предводитель разделил ватагу на две почти равные части, каждая из которых залегла на своей стороне пути, укрывшись в кустах и в высокой траве...

— Куда нас завёл Салаз? — не выдержал Умб, когда бока его подельников стали побаливать от долгого лежания на жесткой земле. — Неизвестно сколько мы тут находимся, а ещё никто так и не прошел мимо.

— Молчи! — отозвался Диер. — Вот он тебя услышит, и после вразумления ты еще несколько дней не сможешь задавать такие вопросы своим разбитым в кровь ртом.

— Что я, дурак, чтобы при нём такое говорить?! — зло пробурчал Умб. — Только вот кто меня услышит? Если только ты не сдашь... — и мужчина подозрительно покосился на приятеля.

Внезапно послышался раскатистый гром и разбойники посмотрели на небо. Оно было чистым, и тучи не застилали свет от Желтой матери и её Красного сына. Многочисленные птицы, до этого щебетавшие в кустарниках и в траве, умолкли, но быстро сообразили, что ничего страшного не произошло, и снова принялись распевать свои незатейливые песни.

— Что это было, Умб?

— Да кто его знает! — уставший разбойник позабыл о своих печалях и даже присел, чтобы получше рассмотреть окрестности.

Поводив головой во все стороны, он неожиданно присвистнул особым способом и упал в траву.

— Кого увидал? — Диер правильно понял сигнал, и потянулся за дубинкой.

— Отряд какой-то едет. Немаленький.

Диер не стал уточнять количество, поскольку он и его приятель считать умели лишь до десяти. Слово «немаленький» относилось ко всему, что больше в несколько раз. Если что-то превышало это определение, то говорили «много». Их предводитель считать умел хорошо, но почему-то делал это он всегда в свою пользу. Из-за этого прежняя ватага и разбежалась месяц назад. Салаз не стал долго печалиться по этому поводу и довольно быстро набрал новую, хотя и не такую умелую.

Разбойник изобразил негромкое клокотание болотной птицы, служившим сигналом «Внимание!», которым предупредил подельников. Почти сразу же его повторили другие разбойники, и теперь все приготовились встретить возможную жертву.

Когда приближающийся отряд стал виден чётко, то вздох разочарования вырвался почти у каждого лиходея, — он состоял почти сплошь из хорошо вооружённых людей. Начищенные доспехи и шлемы заблестели в лучах Жёлтой матери, и только редкий дурак мог подумать, что плохо вооружённые «лесные братья» могут хоть что-то сделать с более чем десятком латников, восседающим на боевых конях.

Но даже если и нашёлся бы такой безумный недотёпа или отчаянный смельчак, то едущий посередине воин внушал ужас и трепет. Хотя, нет. Не его прекрасные доспехи и оружие наводили тоску на любителей лёгкой наживы, а конь, на котором он восседал. Хотя нет, с конём эту чудище можно было спутать лишь глубокой ночью в то время, когда Красный сын исчезал с небосклона. Всадник ехал на животном, покрытым толстой броней — собственной чешуёй, — а его мощные клыки запросто могли продырявить неосторожно подошедшему человеку бок, а острые зубы — откусить руку.

***

Страшные дракканы появились в этом мире, называемом Замина, вместе с орами, — высокими чужеземцами с чёрными кучерявыми волосами, сеющими смерть всем, кто поначалу отказывался им повиноваться, — примерно триста лет назад. Если с захватчиками люди ещё были готовы драться, защищая свои земли и традиции, то дракканы сеяли среди черни суеверный страх, напоминая своим видом демонов, выползающих из жерл вулканов питаться человеческими душами, после чего умершим уже ни за что не достигнуть последующего перерождения.

Поскольку вера в перерождение была главенствующей в Замине, вселяя всем аборигенам надежду на лучшую будущую жизнь, то мало кто решался выйти хотя бы против одного всадника, восседающего на драккане. Оры-мужчины редко когда брались за своё страшное оружие, убивающее на расстоянии почти ста шагов, вне зависимости от того, были ли у их врагов толстые доспехи и надёжный щит, поскольку это оружие могло убивать даже сквозь толстые каменные стены. Обычно оры просто пускали в атаку одних дракканов, и те, почти не останавливаясь, быстро хватали зазевавшихся зубами и отшвыривали их в стороны. Этого было достаточно, чтобы человеку не подняться на ноги и не броситься на неприятеля.

Зубы дракканов были почти такими же твёрдыми, как алмазы, и если не откусывали куски плоти, то просто сдавливали латы, обездвиживая тем самым воинов, которым оставалось лишь вопить от боли. Эти невиданные ранее животные не брезговали овощами, зерном, да и обычной травой, если поблизости не было никакой живности, но предпочитали мясо.

Пробить чешую драккана не получалось даже пером птицы жубави. Впрочем, его могло остановить и отличное железо. (У Салаза такое перо было. Он воткнул его в длинный шест и запросто выходил один против нескольких мечников, поскольку перо резало и кололо с одинаковой лёгкостью.) Стоило оно, как пять отличных лошадей, да вот только мало кто готов был расстаться с ним по доброй воле. Где живут жубави, никто не знал. Поговаривают, что на далёких островах-скалах, куда не подняться ни одному человеку, если повезёт доплыть.

Многие сотни смельчаков снаряжали корабли и бороздили моря и океаны в поисках этих птиц, поскольку монархи человеческих королевств щедро сулили авантюристам не только титулы и замки за перья, но иногда и своих племянниц. Кто же откажется породниться с главой государства? Но никто так и не стал мужем особы королевских кровей.

Иногда особо удачливые смельчаки возвращаются и привозят заветные перья, вот только почему-то после этого никаких свадеб не играют, и никто не слышит о появлении новых дворян. «Обещать — не значит наградить», — иногда шепчут на ухо в придорожных трактирах.

Оры же не называют себя королями. Откуда пришли они, известно всем, — с планеты Шани, находящейся около Красного сына. Впрочем, эта планета не является их родной. Они за последние тысячелетия захватили много планет, а название своего дома держат в секрете и не открывают даже оратам — своим бастардам-полукровкам. Оры вообще очень таинственная раса, предпочитающая уединённую жизнь в величественных каменных домах, поручая полукровкам доводить свою волю до подданных.

Эти захватчики, расселяясь по планете, не имеют видимой централизованной власти. Каждый ор является правителем захваченной им территории — десяток городов и пары сотен деревень, — называемой гератией. Иногда владыка приводит в свой дом женщину из его расы, дабы заиметь от неё с парочку детей. Когда потомство возмужает, то некоторые из них исчезают. Поговаривают, что они отправляются колонизировать другие планеты.

Как они туда попадают, — простым людям неизвестно, да и неинтересно. У них имеются и свои проблемы, благо пришельцы, их подчинившие, избавили подданных от войн, поскольку между собой никогда не воюют. Правда, по какой-то причине на планете Замина осталось много земли, где продолжают править люди. Вот там, да, периодически вспыхивают войны между местными правителями, которым всегда тесно там, где им позволили жить. Но даже монархам человеческих королевств не приходит в голову нападать на земли, находящимися под властью инопланетных владык.

***

По дороге, рядом с которой и залегли разбойники, едет отряд, состоящий из полутора десятка вооружённых всадников и примерно такого же количества слуг-подростков. Их предводитель-орат едет на чешуйчатом драккане. Это мужчина лет тридцати, с характерным прямым носом и жесткими кучерявыми волосами, так отличающимися от мягких прямых волос местного населения. Полукровка редко когда удостаивает словом своих сопровождающих, но в этот раз всё иначе. Он внимательно смотрел на небо, частично закрытое высокими деревьями, на котором виднеется длинный светлый след. Внезапно почти для всех последовал сильный далёкий грохот.

— Что это, господин орат? — спросил один из богато украшенных спутников.

— Это звуковой удар, Эндерут, — загадочно ответил полукровка, не заботясь о том, понял ли его спрашивающий. — Искать обломки бесполезно, — после небольшой паузы продолжил он, и опять его никто не понял. — Чего встали?! Если будем так плестись, то до имения господина Ральмевика Ануракта и до вечера не доедем.

Всадники пришпорили коней, не подозревая, что им в спины смотрят жадные и тоскливые глаза, которым очень хочется узнать, что перевозится в тех двух повозках, едущих позади отряда.

Примерно через полчаса группа в доспехах миновала дорожную развилку, к которой с другой стороны подъезжало несколько телег. Это земледельцы возвращались с ярмарки, где успешно продали ранний урожай овощей и закупили необходимый в хозяйстве товар.

— Глядь, Ур! — воскликнул возница. — Небось, господин орат с рыцарями к нашему владетелю скачут.

— И пусть себе скачут хоть до самых гор, — усмехнулся крупный мужчина, валяющийся в повозке. — Считай, что тебе повезло, Стед. Если бы мы выехали туда раньше, то прошлись бы их слуги плётками по твоей спине, сердясь, что телеги заняли большую часть дороги, а им приходится скакать по обочине.

— Да, ты прав, — сплюнул возница. — Год назад так оно и случилось. Пришлось отдать швее рубаху латать.

— Ну да, — продолжал усмехаться Ур. — Рубаха монет стоит, а твоя шкура — бесплатная.

Стед обиделся, но огрызаться не стал. Да и зачем? На правду, как говорят, не обижаются. Слуги рыцарей, — это отдельный разговор. В желании выслужиться, дабы стать оруженосцами, эти молодчики используют любой предлог, любую мелочь, чтобы заявить о себе. Зачастую это всего лишь пятнадцатилетние мальчишки, год или два назад отданные в услужение, но если послушать их разглагольствования в тавернах, то, узнаешь, что прошли они десятки войн, в которых поразили сотни врагов одним лишь своим взглядом. На деле же они даже мечом плохо владеют, и чтобы сгоряча сами себя не зашибли, рыцари позволяют им в обычных ситуациях держать при себе только небольшой нож и плеть.

— Что-то мы припозднились, — посмотрев на светила, видевшиеся на голубом небе, заметил Стед. — Затемно домой вернёмся, если волы так будут тащиться. Если бы ты, Ур, не щупал девок в таверне, то мы бы выехали на пару часов раньше. Ой, и задаст тебе жена трёпку, если узнает, что ты тридцать медяков на шлюху спустил.

— Не узнает, если ты не ляпнешь, — с металлом в голосе прозвучал ответ.

— Я-то не сболтну, а вот другие могут, — усмехнулся неженатый приятель.

Ур приподнялся, сел, взглянул на три телеги, ехавшие за ними, и сплюнул.

— Если начнут языками чесать, то сильно пожалеют, — земледелец посмотрел на свои мускулистые руки. — Выпить бы чего, — вдруг произнёс он тоскливо.

— Вон в том кувшине пиво должно было остаться.

— Должно было...

— Ну, ты и выпивоха, Ур, — покачал головой возница. — Пьёшь, пьёшь и почти не пьянеешь.

— Ничего в этом хорошего нет. Люди пьют, чтобы захмелеть, а промочить горло и водой можно или сидром.

— Если хочешь, — предложил Стед, — мы можем сделать небольшой крюк и заехать на хутор к Дорну. Потеряем, конечно, полчаса или час, но и мне пива захотелось теперь. Не мучиться же до позднего вечера!

— Те вряд ли согласятся, — с сомнением указал Ур на ехавших следом спутников.

— Пускай едут вперёд, а мы их догоним. Ну, или тогда пусть делятся своим пивом.

— Эти скупердяи и себе позволят выпить лишь тогда, когда язык уже к гортани прилипнет. С нами же поделятся лишь за деньги, а отдавать пять медяков за кувшин пива, я не могу уже. Жена и так за каждую монету спросит.

— Ты бы лучше деньги не на шлюх спускал, а копил. Тогда мог бы позволить себе вторую жену.

— Что же ты, Стед, всё никак на первую не накопишь?

— А зачем мне жена? Ко мне бабы и так липнут, — усмехнулся возница и замолчал, спохватившись. У его приятеля было несколько детей и любой, кто не совсем слеп, видел, что двое не очень-то на отца похожи. Но Ур сидел в задумчивости и пропустил ответ своего соседа мимо ушей.

Так в молчании они поехали с четверть часа, и дорога, ранее проходившая через поля, углубилась в перелесок. Все напряглись и внимательно осматривали окрестности, постоянно ожидая криков лихих людей. Вот навстречу им проехали чьи-то две телеги, и земледельцы расслабились, — значит, впереди всё чисто.

— Попридержи волов! — окликнул Ур. — Я до кустов пробегусь.

Повозка остановилась, и мужчина ломанулся к зарослям, на ходу развязывая тесёмки штанов. Стед тоже сошёл на землю и, помочившись прямо на колесо телеги Ура, двинулся проверять упряжь у животных. Затем он вернулся, дабы залезть на своё место, но услышал приятеля, что-то кричащего из кустов.

— Чего орёшь?! — воскликнул возница, которому совсем не улыбалось туда тащиться.

— Иди сюда, посмотри! — отозвался товарищ. — Тут парень валяется.

Стед взял дубинку и зашагал на зов. Действительно, среди кустов на земле лежал мальчишка лет пятнадцати. Даже не это было странно, а то, что кроме сильно порванных штанов на нём из одежды ничего больше нет. Но зато на теле найдёныша хорошо заметны синяки и ссадины. Хмм... Разбойники ограбили и бросили? Возможно, конечно. Если не захотели возиться с пленником, и рисковать, продавая его, то могли и бросить. Да за такого много никто и не заплатит, слишком худ. Только скотину пасти и сможет.

— Живой? — спросил Стед.

— Живой, дышит, — кивнул Ур.

— На наших не похож, слишком хилый. Может из города какого?

— До Крехава два дня пути, даже три. В одиночку вряд ли кто оттуда сюда отправится.

— Может, лихие люди напали на торговца какого?

— Где же ты видишь следы битвы?

— Ну... — задумался Стед, покрутив головой, но смог заприметить лишь сильно обожжённый дуб, стоящий невдалеке. — Может, где-то впереди будут.

— Ладно, давай потащим его в телегу. Потом разберёмся, откуда он и куда шёл.

Мужчины легко подняли мальчонку и быстро донесли его до повозки.

— Кого нашли? — спросил возница по имени Лат, один из тех, кто ехал следом.

— Да вот, парень какой-то... — ответил Ур.

— Защити нас, Аботин, от разбойников! — взмолился земледелец к местному лесному божку.

Все коснулись пальцами своих лбов, а потом и губ, присоединившись к молитве. Божков, хоть и местных, надо почитать. Правда, ораты насмехаются над верой, утверждая, что никаких богов не существуют, но они и не такое иногда говорят, желая уколоть простых людей посильнее.

— Надо бы место это получше осмотреть, — предложил Ур.

— Ты предложил, вот и иди, смотри, а нам ехать надо быстрее. А то и до ночи домой не доберёмся из-за тебя, — огрызнулся Лат, боязливо озираясь.

— А если найдём ещё кого, или вещи дорогие? — не унимался Ур, которому хотелось как-то загладить будущий скандал со своей женой.

— Или головы свои сложим, — не соглашался собеседник.

— Да, надо ехать, мы и так опаздываем, — согласился Стед, взбираясь на повозку. — Теперь, к Дорну точно смысла нет заезжать.

Ур ещё раз посмотрел туда, где нашёл мальчишку и со вздохом сел на телегу. Ничего не поделать... Не оставаться же тут одному.

Повозки тронулись, и теперь возницы начали частенько подгонять неторопливых волов, поскольку Жёлтая мать неумолимо опускалась за деревья. В темноте же ехать никто не хотел, даже Ур, который теперь уверял самого себя, что пройдись он подальше от дороги на несколько десятков шагов, то нашёл бы нечто, за что господин Ральмевик Ануракт, владетель ближайших деревень, отсыпал бы целую горсть монет, и, возможно, даже не медных. Хороший он человек, не жадный, если речь заходит о стоящем деле, хотя требовательный, и суровый. Повезло им с господином! Вон, Силаван Оданакт, соседний владетель, дерёт с земледельцев три шкуры, дабы послать Сацурану Фолгатуру Зешокоцу, правителю своей гератии, больше еды, денег и богатых даров. Впрочем, не только он один таков. Лареват Станира — еще один соседний владетель — тоже чересчур требовательный.

Ур сидя ехал в телеге и смотрел на парня, пытаясь по внешнему виду понять, кто тот и как здесь мог оказаться. То, что мальчишка не привычен к тяжелому физическому труду, было ясно с первого взгляда. Правда, и задохликом его не назвать, хотя именно это слово вначале приходит на ум. На теле у незнакомца множество ссадин и синяков, но кто их мог оставить — человек или зверь, — непонятно. Их можно получить и просто идя напролом через заросли колючих растений. Вот только как он это мог сделать босиком?

Лицо у найдёныша немного странное. В отличие от широконосых местных жителей, нос парня был довольно узким и кость с хрящом выдаётся заметнее, хотя и не так сильно, как у оратов.

«Вероятно, его мать зналась с оратом или оритином», — предположил Ур. — «Такое редко, но бывает. Полукровки и их дети, как правило, редко когда ‘одаривают’ своим вниманием обычных женщин, но жизнь — штука непредсказуемая, если уж оры нет-нет, да положат глаз на какую-нибудь красотку. Против природы идти тяжело», — вздохнул мужчина, вспомнив об отданных гулящей девке нескольких десятках медяков.

— О чём призадумался? — прервал долгое молчание Стед.

— Думаю, что с ним теперь делать? Мы же не разбойники, чтобы первого встречного в рабство продать.

— Не разбойники. Я думаю, надо его владетелю показать. Пусть он и думает. Если же не захочет связываться, то оставь парня у себя.

— Зачем он мне? — вскинул бровь Ур. — Работник из него никудышный. Даже если его кормить хорошо, то лишь через год-другой сможет пользу приносить. А тогда уже и сам взрослым станет, и может уйти, куда глаза глядят. Только продукты на него переводить... Своим сыновьям еды не всегда хватает.

— Ну да, ну да... — поддакнул Стед, пряча улыбку, вызванную фразой «свои сыновья». — Ещё пара поворотов и мы уже почти дома будем, — возница решил переменить тему. — Так что завтра можешь его отвести к владетелю, а там и видно будет.

Начало смеркаться, когда телеги въехали в поселение, и каждая повернула в свой двор...

— Вот, жена, мальчонку на дороге подобрал, — решил взять инициативу Ур, чтобы не отвечать на вопрос о прибыльности поездки. — Смотри, как ему досталось.

— Кого он так прогневал?! — запричитала Вонда. — Может, Ркару или Аботина, что еле жив остался? Он что, спит?

— Без сознания он. Как нашли несколько часов назад, так в себя и не приходил ни разу.

На голоса родителей из дому вышли дети Ура: трое сыновей и две дочери. Младшему восемь лет, а старшей — семнадцать.

— И куда его положим? В дом не пущу! — чуть ли не завопила женщина. — Откуда мы знаем... может, кто сглазил его? Пусть в хлеву отоспится.

— В хлеву, так в хлеву, — согласился глава семейства. — Ты мне еду на стол пока ставь, а я его отнесу, — скомандовал Ур, довольный, что у его Вонды будет теперь совсем другая тема для разговора и выяснять, сколько именно монет он выручил на торгу, примется лишь на следующий день.