Попаданец в поисках смысла

Глава 15

Как и ожидал десятник Килун, торговцы не нашли в этом небольшом поселении никаких наёмников, поскольку не было смысла кому-то из них здесь ждать заказчиков. Обычно наёмники — бывшие солдаты или, даже, рыцари — отсиживаются на постоялых дворах. В Мисконе же не было даже простенькой таверны, о чём наши стражники постоянно огорчённо вздыхали.

Утром наш небольшой торговый караван был готов отправиться в дальнейший путь. До Вертвика добираться часа четыре, так что все понимали необходимость выйти как можно раньше. Никто особенно не беспокоился насчёт безопасности и этого перехода. Места здесь были тихими, поскольку разбойникам, пожелай они тут обосноваться, спрятаться просто негде.

— Господин Айвор Камадос! — продавец Ромер Акар неожиданно оторвал меня от прослушивания очередной аудиокниги. — Все вчера просто заслушивались той историей... про дракона, — мужчина почти глупо улыбнулся. — Я правильно понимаю, что мои недавние слова об издании книг пали на плодородную почву?

— Это отрывочные воспоминания, — мой ответ был уклончив. — Потребуется время на то, чтобы в памяти отыскалось действительно стоящее для записывания.

— Действительно стоящее? — удивился книголюб. — Да услышанное нами вчера на голову выше тех историй, что я читал во множестве книг или слышал от старых сказителей. Особенно удивила концовка. Мы привыкли к тому, что каждая история заканчивается слащаво... Ну, когда добро неотвратимо побеждает зло, а спасённые девушки просто обязаны пасть в объятия любому, кто задумал их освободить.

— То есть, привычное неинтересно?

— Многие столетия, тем более тысячелетия назад, в нашем мире были патриархальные порядки, когда женщины всецело зависели от мужчин. Соответственно и легенды, и сказания не могли противоречить этой традиции. Но сейчас женщины начинают стремиться вести независимую жизнь, в разумных пределах, конечно. Многим из таковых не нравится, когда им указывают на кухню, где они должны находиться от рассвета до заката, а ночью обязательно ублажать мужа.

— Да? Не знал. Я, правда, не очень во всём этом разбираюсь, но увиденное мною...

— Господин Айвор Камадос, вероятно, плохо знает городскую жизнь, — перебил меня Ромер. — Сейчас в городах можно увидеть женщин, владеющими пошивочными мастерскими и тавернами. Не удивлюсь, если лет через пятьдесят подобное будет повсеместно. Да вот взять Вертвик, куда мы направляемся, — улыбнулся продавец. — Там кузницу содержит женщина.

— Женщина-кузнец?! — на мой удивлённый возглас обернулось несколько стражников. — Да разве это возможно? Как она будет молотом махать?

— Зачем мастеру-кузнецу молот? Ими подмастерья машут, — удивился собеседник. — Мастер лишь молоточком указывает куда бить.

— А-а... Ну, да... — вспомнил я увиденное недавно. — Хорошо, я подумаю о сказанном и попробую вспомнить... или переделаю в нечто подходящее.

— О-о-о! — изумился Ромер...

Поля, поля, кругом поля. Это место является одной из житниц гератии. Почва здесь плодородная и всё растёт быстро, и обильно. Говорят, что достаточно воткнуть палку, и на следующий год она зацветёт. Многие люди желают сюда переехать, но, ни владыка, ни владетель не хотят отводить земли под поселения. Было проще временно направлять крепостных или наёмных работников, чем задумываться о круглогодичном поселении, жизнь которого необходимо поддерживать. «От большой скученности людей возникает слишком много дополнительных проблем», — как-то сказал Ральмевик Ануракт, и эта фраза отражает тенденцию развития данных территорий. В том смысле, что никакого развития не предвидится... Пока всё идёт по старинке, пока всех всё устраивает.

Вообще, гератии — очень консервативные места этого мира. Сами владыки в собственных домах иногда используют что-то из имеющихся на их материнских планетах, но вот всем остальным подобные блага непозволительны. Я как-то спросил у господина владетеля об этом, и он ответил, что всех всё устраивает, и если бы оры хотели видеть вокруг себя высокотехнологичное общество, — эту фразу Ануракт выговорил с запинкой, — то они оставались бы на своей родине. Вот по далёким планетам и расселяются те, кто сами технологиями пользуются в случае крайней необходимости, но о прогрессорстве среди местного населения и речи нет.

Вот я задумался тогда, а не является ли желание ората Фенецара забрать как можно больше космического мусора результатом подобной политики? Правда, надо отдать должное, особых препятствий тем, кто ищет следы падений различных зондов или частей звездолётов, не учиняют. Считается, что медленный прогресс всё равно не остановить. Пресекались лишь попытки искусственного ускорения. В чём это выражалось, так и осталось неизвестным, но подозреваю, что на эту планету представителей других миров просто не пускают, как и не выпустят местного жителя, захотевшего где-то там побывать, приди тому в голову подобная блажь.

Вертвик хоть и не был небольшим городом, то значительным поселением его точно можно назвать. Здесь находилось даже два постоялых двора и несколько мелких лавок, постоянно торговавших различной мелочью, закупаемой оптом на крупных ежегодных ярмарках. Где, как ни здесь, могла обосноваться женщина-кузнец?! Хотя на самом деле это не было результатом чьей-то прихоти. Просто у её отца не было сыновей. Вот пожилой мастер потихоньку и учил свою старшую дочь секретам этого нелёгкого дела. Да, поначалу люди тыкали пальцами и кривились, узнав, что девушка изготавливает ножи и серпы, но опробовав изделия, стали даже гордиться, что именно среди них выросла такая мастерица.

Анен не была красавицей. Да и частое нахождение у открытого огня в окружении горячего металла не может сказаться положительно на женской красоте, будь она хоть на самом деле. Но и уродиной женщину тоже нельзя назвать. Некоторым она нравилась, но вот замуж Анен мало кто решался позвать, поскольку над собой ничью силу она не признавала, да и запросто могла поколотить не понимающего ситуацию мужчину. А не учить жену кулаком по любому поводу, — вещь неслыханная в поселениях, да и во многих городах, тоже. Никто не поймёт, если не услышит хотя бы раз в неделю, как сосед — глава семейства — бьёт кулаком или стегает ремнём свою ‘половинку’. Даже женщины не поймут. Бьёт — значит любит. Правда, ни крови, ни травм быть не должно. За это могут и на судилище потащить, где выборные старейшины ‘долг’ прилюдно вернут, да ещё от себя добавят, чтобы неповадно в следующий раз было отвлекать их от более важных дел.

Пока я искал повод сходить к Анен, обнаружилось, что у одной лошади отлетела подкова. Вот и причина нашлась. Правда, со мной всё равно пошёл слуга того торговца, которому принадлежало животное. Да и пускай. Ответственность за то, к чему я не имею отношения, мне тоже не нужна.

Как и ожидалось, Анен оказалась крупной женщиной с хорошо развитой мускулатурой. Она не стала сама осматривать коня, а подозвала подмастерье, и он быстро всё сделал.

— Есть ли что на продажу? — задал я вопрос после формального приветствия.

— Нет, — с улыбкой развела Анен руками. — Перед сбором урожая спрос на инструменты велик, и ничего не задерживается, если не только уж совсем посредственного качества.

«Да, я опростоволосился! Вот кому надо было тот металл продавать. Жаль, что остались совсем небольшие кусочки».

— Скажи, мастер, — вытащил я из сумки жалкие остатки размером с яйцо некрупной птицы, — вот подобное ты покупаешь?

Последовала уже известная мне процедура определения качества.

— Вот за такое дам по одной за пятьдесят, а вот за подобное по одной за тридцать.

Я мысленно отругал себя за то, что отдал почти всё первому встречному кузнецу. Хотя с подобным небольшим весом разница в конечной стоимости не очень ощутима.

— Часто ли приносят подобное?

— Не очень, но бывает. Вот на днях привозили.

— Много?

— Валхуст был милостив ко мне... Да, привезли достаточно.

— Что-то необычное предлагали?

— Хмм... Тебе-то зачем знать?

— Просто интересно. Я же молодой, мне всё интересно знать, особенно о необычном.

— Шары из странного металла предлагали, но я их покупать не стала. Их никак не расплавить было. Если только для красоты, но кому она такая красота нужна?

«Шары?!» — чуть не закричал я.

— Раньше такие шары приносили?

— Нет, это был первый раз, — ответила женщина. — Ладно, пойду я! Ты меня отвлекаешь от дела.

— Так кто продавал и куда эти люди уехали?

— Я их впервые увидела. Куда уехали? Хмм... В чужие дела стараюсь не лезть и тебе не советую.

С этими словами Анен скрылась в кузне.

«Что обо всём этом говорит твоя аналитика, Инна?»

[Обязательно надо иметь представление о ценах у разных потенциальных покупателей, прежде чем продавать что-то редкое]

«Да нет!.. Я о том, что на этой планете продают контейнеры для хранения модулей и баз данных для нейросетей или ИНН-систем, которые здесь, скорее всего, имеются у совсем незначительного количества жителей».

[Это может быть обычной ошибкой выжившего]

«Ты обо мне?»

[Ошибка выжившего — термин для обозначения ложных выводов, построенных только на известных фактах]

«И почему у меня ложные выводы?»

[Во-первых, ты не владеешь надёжной информацией о нейросетях и системах в этом мире. Во-вторых, ты знаешь всего о трёх случаях нахождения этих контейнеров и сразу делаешь глобальные выводы. Прежде всего, следует расширить обследуемую территорию и узнать у большего количества людей, действительно ли здесь не распространены нейросети и системы. Например, они могут иметь достаточное распространение в королевствах]

«Да, ты права».

Неожиданно мне пришла мысль, что надо было спросить у Анен, за сколько ей предлагали контейнеры и, может быть, попросить скупать их для меня. Вот только вряд ли кто отдаст так дёшево, как хуторянин Дорн. Это достаточно крупное поселение и цены тут явно выше, чем у землевладельца, живущего почти в лесу. Значит что? Надо найти деньги и договориться с Анен. Вот только совершенно необязательно, что ей принесут подходящие Инне контейнеры. Ладно, раз они появились на этой планете, в этом наверняка должен быть смысл. Самый простой для меня способ раздобыть деньги — выиграть в шахматы или в какую другую игру. Где это можно сделать? На постоялом дворе, конечно же!

Я направился к постоялому двору, где мы остановились. Может, правильнее было бы пойти в другой, но тогда возникнет проблема с переносом денег до кузни. Ведь людям не понравится, что какой-то одинокий парень уходит от них с их деньгами.

Постоялый двор, при коем была таверна «Сытый путник» жил своей многогранной жизнью, в которой нашлось место и для азартных игр. Иган Рейн уже играл с кем-то в шахматы и недружелюбно покосился на меня, когда я сел поблизости. Он, по-видимому, уже посчитал себя самой крупной рыбой в данном пруду и делиться возможным выигрышем не желал.

Оглядевшись, я заметил, что невдалеке тоже развлекались люди. В основном они сидели за простыми играми на угадывание. Мне они не подходили по понятной причине, — нужны были логические игры, в которых всё зависит от логики. К тому же лучше выбрать ту, где партия не занимает много времени, а желающих много. Понятно, что шахматы в данном случае не самый желаемый вариант.

Из того, что я увидел, наиболее подходящей была игра тигати. На квадратной доске, напоминающей шахматную, в центре находится клетка с уникальным цветом. Вокруг неё расположено несколько фишек, а по краям доски — фишки второго игрока. Суть заключается в удержании центральной клетки. Инна сказала, что тигати немного напоминает шашки, поэтому проблем с выигрышем не будет. Сама игра довольно проста и все фишки ходят по одним правилам.

Я сел за доску и поставил серебряную монету. Некоторые игроки делали и более крупные ставки, но я с таких сумм начинать не хотел. Первую партию я выиграл. Вторую, по совету Инны, проиграл. Потом выиграл ещё две и проиграл одну, и так далее... Таким образом, довольно скоро у меня появилось десять выигранных монет.

Пришлось сделать перерыв, поскольку в этот момент многие люди, находившиеся в таверне, отправились смотреть на игру Рейна, который, как оказалось, поставил пять золотых. Это были не очень огромные деньги, поскольку один золотой равняется пяти серебряным монетам, но золотые монеты между обычными людьми имеют очень ограниченное хождение. Так что всем было интересно посмотреть не столько на игру, сколько на редкие золотые кружочки, находившиеся рядом с игроками.

Это была долгая игра, и её особенностью было то, что ставка могла подниматься после каждого хода, чем и пользовались соперники. Таким образом, значение имело даже не мастерство, сколько психологическое давление. Ведь если одна сторона поднимает ставку, то вторая должна уравнять, иначе будет засчитано поражение. Правда, за каждый ход можно поднять не более, чем на одну серебряную монету. К данному моменту было сделано почти сорок ходов.

Подобное зрелище называлось ‘битвой серебряных фигур’, и за стол садились не столько отличные игроки, сколько богатые. Для особого эффекта, как только представлялся случай, меняли серебро на золото, и тогда нервы натягивались до предела.

Мне Рейн не нравился, но я знал, что игрок он сильный. Об его сопернике ничего не было известно, так что за кого переживать я не знал. Хозяин таверны начал принимать ставки на победителя, и особо азартные потянулись к деньгам.

«Инна, каков шанс на выигрыш у Рейна?» — спросил я, мельком взглянув на доску.

[Иган Рейн проиграет с вероятностью 70%]

«Я очень надеюсь на это».

— Как звать того, кто сидит слева? — спросил я у хозяина таверны.

— Галик Вулу.

— Что за странное имя?

— Он родом из какого-то королевства.

— И давно он тут проживает?

— Четвёртый день, — ответил хозяин.

— Молодой человек, или делай ставку, или не мешай другим! — послышался голос за мной.

— Я ставлю десять монет на Галика Вулу, — протянул я монеты.

— В случае выигрыша получишь двадцать.

Отойдя, я стал наблюдать. Будет, конечно, обидно лишиться монет, но они достались мне легко, а учитывая предстоящие расходы, особого значения не имели.

Работники зала быстро расчистили место у шахматной доски, чтобы над игроками не нависали зеваки. Посетители расселись по лавкам и вполголоса переговаривались. Была сделана ещё пара десятков ходов, и золота на столе значительно прибавилось. Воцарилась тишина, — редкое явление в этой таверне, как узнал я позже.

— Мат!!!

— Кто выиграл? — стали спрашивать те, кто сидели вдали.

— Вулу!

«Отлично!» — чуть не закричал я и одним из первых подошёл к трактирщику.

Вот ещё десять монет, полученные за короткое время.

— Посетителям по кружке пива! — неожиданно раздался чей-то голос.

Но Рэн Калди, как звали хозяина заведения, узнал щедрого человека, встающего из-за шахматной доски, и начал расставлять кружки.

— Пиво выдаётся только тем, кто делал ставки! — произнёс он сурово, и некоторые, кто просто смотрел, выругались.

Я взял причитавшуюся мне кружку и отдал десятнику, поскольку пить не хотелось, а хорошее расположение никогда не повредит. Килун ставок не делал, так что посмотрел на меня с благожелательной улыбкой. Мы поболтали немного, поскольку играть мало кто изъявлял желания, и я начал задумываться, что буду делать в оставшиеся до захода солнца время. Идти к Анен с новым предложением перехотелось, поскольку она могла на все мои деньги приобрести лишь одно «яйцо», и мне ничего бы не оставалось, как поверить на слово. Да, эта идея мне уже не казалась такой привлекательной, как раньше. Неужели, умнею? Я не успел обдумать этот вопрос, как рядом кто-то сел почти вплотную. Подняв голову, чтобы сказать несколько резких слов нахалу, увидел лицо Игана. Оно было бледным.

— Господин Айвор Камадос! — неожиданно проникновенно заговорил торговец. — Есть одно дело.

— Я слушаю.

— С глазу на глаз.

— Ладно.

Хоть я и не был высокого мнения о Рейне, как о человеке, но знал, что незаконных действий против меня он не предпримет. Да и Килун видел, что торговец позвал меня на переговоры.

— Слушаю, господин Иган Рейн, — сказал я как можно отстранённо.

— Я хочу наказать этого... чужака! — сквозь зубы проговорил торговец. — Я знаю, что ты, молодой человек, очень хорошо играешь в шахматы. И я прошу отомстить за меня.

— И как? — я был удивлён таким предложением.

— Я даю сто монет. Останется только бросить ему вызов. Он сейчас устал, так что победить его будет можно.

— А если я откажусь?

— Молодой человек... — покачал головой Рейн. — Я знаю, что вижу перед собой юношу, который отдал рыцарям их вещи из одного благородства, ничего себе не оставив. Кстати, один из них принёс мне цепь и умолял обменять её на отрез бархата. Не оценил он... Впрочем, это не важно. В тебе, господин Айвор Камадос течёт благородная кровь знаменитого отца. Такие люди не способны на подлость и всегда стремятся творить добро.

— Я устал, господин Иган Рейн. Я тоже сейчас играл.

— Пустое! То не игра, а времяпрепровождение. В случае, если Вулу будет побеждён, я отдам две трети от разницы между выигрышем и моим проигрышем. Проиграл я девять золотых. Это сорок пять ходов по одной серебряной монете. Если в вашей игре будет сделано шестьдесят ходов, то я отдам десять монет.

— Это мало.

— Отдам всю разницу.

Я продолжал молчать.

— Хорошие отношения со мной тоже чего-то да стоят, господин Айвор Камадос. Крупных скидок не обещаю, но вот помочь что-нибудь найти... Того, чего нет у других, например.

— Если я проиграю?

— Значит, боги или духи отвернулись от меня. Никаких претензий я не выскажу, так как это моя затея.

— Хорошо, — согласился я, обрадованный этой фразой. — Значит, я не несу ответственности в случае проигрыша?

Лицо Рейна стала совсем бледным, но он быстро взял себя в руки.

— Да, претензий с моей стороны не будет. Я знаю, что Айвор Камадос приложит все силы, чтобы победить.

— Обещаю!..

Деньги были переданы, я их пересчитал на всякий случай, что не вызвало никакого неудовлетворения от торговца. Наоборот, он одобрительно кивнул.

— Надо что-то сделать, дабы нам не мешали, если Вулу согласится на игру.

— Я попрошу нашего десятника проследить за тем, чтобы вас обоих оградили от докучливых зевак. Кстати, надо после каждого хода переворачивать песочные часы. Их специально используют, чтобы никто специально не затягивал время.

— Поставьте на мою победу двадцать монет, — произнёс я на прощание.

Войдя в столовый зал, я окинул его взглядом, ища чужестранца. Он стоял рядом с трактирщиком и довольно улыбался.

— Господин Галик Вулу, моё имя Айвор Камадос и я хочу сыграть в шахматы на серебро.

— Что?! — иностранец ещё не отошёл от недавней победы и не сразу понял смысл моих слов.

— Я предлагаю игру! Вот деньги. Вызов принимается, или чемпион решит отказаться от игры с подростком?