Порабощенная

Глава 3

Когда они на следующее утро пили какао, Пруденс с пристрастием расспрашивала Диану о подробностях прошедшего вечера.

— Дай мне посмотреть твою танцевальную карточку, — попросила она.

— Я… не сохранила ее, — быстро нашлась Диана.

— Ты не сохранила ее в память о твоем дебюте в «Алмаке»? — возмутилась Пруденс.

— Она была заполнена. Я танцевала с Уильямом Лэмбом, лордом Эшли, лордом Крэнвилем… и с Питером.

— Питером Хардвиком? — быстро спросила Пруденс.

— Нет, Питером Каупером.

Пруденс забеспокоилась. Ни одного танца с Хардвиком! А ведь они с Ричардом уже совсем приручили его. Она должна сказать что-то такое, чтобы разочаровать Диану в Питере Каупере.

— Довольно толстый молодой человек.

Диана подумала, что на месте тетки она бы помолчала.

— Ты упоминала Питера Хардвика? Ты его знаешь? — как бы между прочим спросила она.

— Ну… Ричард ведет для него какие-то дела по недвижимости.

— А, понятно… — ответила Диана.

— Ты с ним танцевала?

— Нет.

— А он тебя приглашал? — поинтересовалась Пруденс.

— Да, — призналась Диана.

— Тогда почему же ты не пошла с ним танцевать? Он очень приличный молодой человек.

— В самом деле? — Губы Дианы дрогнули в улыбке при воспоминании о Питере.

— Не могу поверить, что ты ему отказала!

— По правде сказать, я еще не очень уверенно чувствую себя в танце. С Уильямом и другими это не имеет значения, они все такие молодые, а Питер Хардвик совсем другое дело.

Пруденс облегченно вздохнула. Он явно понравился Диане.

— Что тебе требуется, так это еще несколько уроков танцев у мадам Лайтфут.

— Да, я согласна, Пруденс. У меня урок сегодня днем. Ты можешь обойтись без Бриджет?

Диана как завороженная стояла в зеркальной комнате. Белая туника казалась легче пуха. Юбка, сделанная из кисейных шарфов, неровной пеленой едва прикрывала бедра. Одно плечо смело обнажено, подчеркивая красоту золотых амулетов. Маленький золотой колчан со стрелами удерживается на спине лентами, крест-накрест перевязанными под пышной грудью. Ремни сандалий тоже крест-накрест пересекают лодыжки, подчеркивая стройную длину ее ног. На макушке украшенная драгоценными камнями узкая лента перехватывает волосы, и они каскадом струятся по ее спине до самых ягодиц. Она не только выглядела богиней, она и ощущала себя ею.

— Маскарад в пятницу вечером, — напомнила Аллегра.

— Нет, я не могу, — с грустью отказалась Диана.

Аллегра протянула ей маску с крылышками и веерообразным хвостом, сделанными из перьев голубей. Когда она ее надела, то поняла, что никто не сможет ее узнать. Брошенное Аллегрой семя начало давать ростки.

— А вы со мной поедете? И как я отделаюсь от Пруденс в пятницу вечером?

Когда Диана вернулась на Гросвенор-сквер, на столике в холле лежало полдюжины визитных карточек. Она быстро просмотрела их, отыскивая одно имя. Щеки ее слегка порозовели, когда она нашла то, что искала. А когда Пруденс протянула ей небольшой букет из розовых бутонов и цветного горошка, щеки Дианы вспыхнули румянцем.

— Питер Хардвик, как мило, — безразлично произнесла она, пытаясь скрыть удовлетворение;

— Довольно бесцеремонный, — заметила Пруденс в надежде, что Диана начнёт протестовать. Но, к ее огорчению, Диана с ней согласилась.

— Да, он такой — Она уткнулась носом в букет, вдыхая тонкий аромат.

На следующее утро мадам Лайтфут нанесла Пруденс визит. Жесткий корсет делал ее такой же несгибаемой, как и ее трость. Она напоминала вдовствующую королеву. С застывшим лицом и затаив дыхание, Диана прислушивалась к разговору.

— Леди Мелборн и леди Бессборо настаивают, чтобы я дала их дочерям дополнительные уроки в надежде, что они превзойдут других моих учениц-дебютанток. Но мои правила запрещают мне оказывать предпочтение кому-либо из учениц. Именно поэтому я прошу вас разрешить Диане прийти ко мне в студию в пятницу вечером.

— Ваши этические принципы достойны всяческих похвал, мадам Лайтфут.

Диана закашлялась, поперхнувшись.

— Я буду тебя сопровождать, Диана. Ты не можешь выходить из дома одна после наступления темноты.

— Я возьму карету, — быстро предложила Диана, — и пусть Бриджет поедет со мной. Не могу же я заставлять тебя сидеть и ждать меня несколько часов!

Пруденс неуверенно взглянула на мадам Лайтфут. Ее правила достаточно строги, кому, как не ей, знать, что прилично, а что нет.

— Другие мои ученицы тоже приедут в каретах. Служанки в качестве дуэньи достаточно.

Когда Пруденс капитулировала, мадам Лайтфут поднялась, чтобы удалиться. Она слегка наклонила голову в сторону ученицы.

— До завтра.

— До завтра, — мрачно повторила Диана, но в душе у нее все вскипало, как игристое шампанское.

У студии на Шеперд-маркет Диана оставила Бриджет с Джеймсом, кучером. Она знала, что они симпатизируют друг другу, хотя под бдительным оком Пруденс притворяются, что это не так.

Аллегра выглядела великолепно в ярком платье розовато-лилового цвета, который модницы называют пурпурным. Диана была счастлива, что на этот вечер мадам Лайтфут испарилась вместе с унылым париком и китовым усом.

— Входи, дорогая, — пригласила Аллегра. — Я как раз заканчиваю подкрашиваться.

Когда Диана вышла из гардеробной в своем костюме, она, замерев, принялась наблюдать, как Аллегра наносит черную краску на веки.

— А я не могу воспользоваться чем-нибудь для губ?

— Разумеется. И еще немного сандаловых румян на щеки. Я знаю, из-под маски будут видны лишь губы, но я считаю, что легкий макияж придает женщине уверенность в себе.

Диана пришла в восторг от результатов своих усилий и осмелела настолько, что наложила серебристо-фиолетовую краску на веки.

— Voila! Богиня до кончиков ногтей, — объявила Аллегра, набрасывая на плечи своей протеже ее длинную накидку. — Мы можем поехать в твоей карете, если слуги не болтливы.

— У нас полное взаимопонимание, — заверила ее Диана.

Аллегра взяла большой веер из страусовых перьев, выкрашенных в темно-пурпурный цвет. И хотя в моде были маленькие веера, Диане пришлось признать, что веер Аллегры выглядел потрясающе. Он как бы говорил своим собственным языком.

— Оксфорд-стрит, — сказала Диана Джеймсу, а Бидди быстро открыла дверь кареты, не в силах оторвать глаз от Аллегры.

Движение по Оксфорд-стрит было таким интенсивным, что она оказалась забитой до самой Бонд-стрит. Кареты, пытавшиеся добраться до «Пантеона», запрудили все главные улицы.

— Отсюда пойдем пешком, — решила Диана. — Карета остается тебе, Бидди. Жди меня на Шеперд-маркет в половине одиннадцатого. — Диана надела маску и вышла из кареты вместе с Аллегрой; они сме шались с толпой.

Сегодня все, кто имел хоть какой-то вес в Лондоне, стремились к «Пантеону». Женщинам удалось пробраться через толпу, но на их пути оказалась большая группа джентльменов с факелами в руках, которые сопровождали портшез. Аллегра коснулась руки одного из мужчин в вечернем туалете. Он дружески улыбнулся ей.

— Привет, Аллегра! Пришла посмотреть на фейерверк?

— Что вы тут задумали, сэр Чарльз?

— Мы узнали, что актрис сюда не пускают, так что мы лично сопровождаем миссис Бэддли: почетный караул, так сказать.

— Только бы позабавиться, так ведь, Чарли? — Увидев недоумение на лице Дианы, Аллегра пояснила: — София Бэддли, певичка из «Рейнлей», любовница виконта Мелборна. Его друзья взялись обеспечить ей торжественный прием.

Диана от удивления открыла рот. У отца ее друзей Эмили и Уильяма есть любовница?

— Леди Мелборн такая же чопорная, как и Пруденс, — прошептала она.

Аллегра подмигнула ей.

— Вот тебе и ответ, детка. Женщине всегда стоит быть гибкой и податливой, не распущенной, конечно, но по крайней мере сговорчивой.

Мысли Дианы перенеслись с Пруденс на Ричарда. Неужели он мог быть неверным мужем? Подумав с минуту над этим предположением, она хмыкнула: «Он бы был дурак дураком, если бы хранил ей верность!»

Пока они шли по Оксфорд-стрит, Диана заметила, что все джентльмены на короткой ноге с Аллегрой. Она узнала лорда Бьюта и лорда Марча, которых всегда считала столпами общества. Видимо, существует два стандарта поведения.

Аллегра локтем подтолкнула Уильяма Хэнгара, закадычного друга принца Уэльского.

— София входит в общество или наоборот?

Окружающие их мужчины покатились со смеху над шуткой Аллегры, и Диана подумала, что, может быть, это только жизнь дебютантки так удручающе скучна?

У входа в «Пантеон» стояли лакеи в ливреях с длинными жезлами, которыми они преграждали путь нежелательным посетителям. Когда джентльмены, сопровождавшие Софию, одновременно выхватили из ножен шпаги, лакеи разбежались, и актриса, к восторгу собравшихся, была торжественно внесена в «Пантеон» под аркой из скрещенных шпаг.

Внутри толпа была еще плотнее, чем снаружи. Когда лакей принял у Дианы ее длинную накидку, она почувствовала себя вконец испорченной. На редкость приятное ощущение! На нее глазели больше, чем на эксцентричную графиню Коркскую, вырядившуюся в костюм арабской султанши, с прической, усыпанной бриллиантами.

Камберленд, безнравственный дядя принца Уэльского, облачился в костюм Генриха Восьмого, а сэр Ричард Филлипс переливался белыми и черными тонами — наполовину мельник, наполовину трубочист. И пока Диана осматривалась по сторонам, а со всех сторон глазели на нее, она вдруг поняла, что жаждет внимания так же сильно, как и все остальные. Люди превзошли самих себя, изобретая костюмы. Здесь были представлены все исторические эпохи — от Реставрации и времен королевы Елизаветы до Древней Греции. Вот рядом с дамой, которая будто только что блистала при дворе короля Артура в Камелоте, стоит купидон! Весь зал представлял собой невероятное смешение ярких красок и сверкающих огней. Диана была счастлива. Никогда в жизни она еще так не веселилась.

Граф Батский, приехавший в город по делам, как раз переживал очередной период между любовницами. Он не заблуждался на собственный счет и первым охотно признавал, что пресыщен и циничен. На мгновение в памяти возник образ младшего брата, Питера. Слава Богу, он может положиться на него — наследника доброго имени Хардвиков. Сам же граф не имел ни малейшего желания попадаться в ловушку: жениться и заводить семью. Он знал, что эгоистичен и пользуется репутацией беспутного человека, но женщин неудержимо притягивал его титул, а если учесть огромное состояние, то от дам у него отбоя не было. Кроме того, успехами на любовном фронте он был в немалой степени обязан своей впечатляющей внешности.

Черные глаза, смоляные волосы, которые он отказывался пудрить или прятать под париком, и нос с легкой аристократической горбинкой, придававший ему хищный вид. Его взгляд не задерживался ни на одной из женщин, призывно поглядывающих на него; он всегда сам делал выбор, не важно, удачный или не слишком.

Граф не был в свите Софии Бэддли, а приехал один из своего особняка на Джермин-стрит. Он презирал своих современников, погрязших в карточных играх, пьянстве и распутстве. Граф гордился тем, что всегда мог держать себя в руках, но едва не потерял контроль над собой, когда заметил великолепное создание в костюме, как он сразу понял, Дианы, богини охоты. Он заметил эту незнакомку рядом со всем известной Аллегрой и уже не мог отвести от нее взгляда. Граф Батский молча наблюдал, как юная красавица откинула голову и весело рассмеялась. Было в ней что-то, против чего он не мог устоять, несмотря на ее явную молодость.

Не замечая направленного на нее оценивающего взгляда, Диана весело хохотала над довольно двусмысленными шутками Аллегры. Когда толпа вокруг арабской султанши — графини Коркской — расступилась, Диана с невинным видом спросила:

— Она эксцентрична, но ведь наверняка безобидна?

— На самом деле она смертоносна, — протянула Аллегра. — Говорит и время от времени пердит. Ее ректальный репертуар просто поразителен. Можешь подойти и сама послушать.

Диана наклонилась в сторону султанши и услышала, как она говорит Камберленду:

— Самое время принять закон о регентстве; король вне себя от злости! — И точно, графиня прервала свое выступление громкой канонадой.

Диана поспешно отодвинулась; Аллегра закатила глаза, энергично обмахиваясь страусовым веером. От души смеясь, Диана спросила:

— Какой же совет даст мадам Лайтфут своим ученицам насчет пердения?

Лицо Аллегры приняло строгое выражение мадам Лайтфут.

— Сами звуки вслух не называются и не замечаются ни самой обидчицей, ни ее жертвой.

Диане пришлось приподнять маску, чтобы утереть бегущие по щекам слезы.

Когда она сделала это, граф Батский успел заметить фиалковые глаза, от которых у него перехватило дыхание. Он охотился за своей жертвой с уверенностью хищника. Подойдя поближе, он протянул руки и, взяв Диану за талию, приподнял ее и поставил на невысокую платформу рядом.

Диана замерла, когда темноволосый незнакомец коснулся ее. Он был высоким, так что она лишь слегка возвышалась над ним. Она взглянула в черные глаза, откровенно оценивающие ее едва прикрытые прелести.

— Представь нас, Аллегра! — приказал незнакомец.

— Ничего не выйдет, разбойник ты этакий. Этим лакомым кусочком тебе не удастся утолить свой ненасытный аппетит.

— Обещаю растянуть удовольствие. Я буду пробовать ее, как хорошее вино, по глоточку, ощущать ее вкус на языке, потом отпивать снова, и так всю ночь, пока я не утолю свою жажду.

Аллегра потеряла дар речи. Ведь не могла же она открыть графу Батскому настоящее имя леди Дианы Давенпорт.

Но у самой Дианы было что ему сказать. Ее гнев вспыхнул, как порох, одновременно развязав язык.

— Ах ты, похотливая свинья! Утоляй свою жажду в другом месте! — Она выбросила ногу и пнула его по колену. Увы, ее золотые сандалии не защитили пальцы, ударившие по твердой кости и мускулам, — Ох! — вскрикнула она.

Граф ловко завладел ее ногой, развеселившись оттого, что она причинила боль себе, а не ему. Крепко сжав рукой ступню, он медленно скользил взглядом по ее длинной ноге.

В гневе Диана выдернула стрелу из позолоченного колчана и ударила его по руке. Он не отпустил ее, и она ударила его еще раз, сильнее. На этот раз он разжал руку, но, прежде чем убрать совсем, скользнул ею вдоль по ее ноге до самого бедра.

Лицо Дианы вспыхнуло под маской. Внезапно она испугалась этого сильного мужчины, который обращался с ее телом так, будто оно создано для того, чтобы доставлять ему удовольствие. Она в отчаянии оглянулась в поисках Аллегры, но той нигде не было видно. На платформе толпились женщины в самых разнообразных костюмах: балерину прижали к пастушке, а та, в свою очередь, локтем отталкивала ангела.

Диана посмотрела вниз, на море мужских лиц, смеющихся, строящих гримасы и что-то кричащих человеку, одетому купидоном. Внезапно она осознала, что ей вовсе не место здесь в ее соблазнительном костюме. И если раньше ее забавляло веселое приключение, то сейчас она усомнилась, надо ли было ей появляться в «Пантеоне», не важно, в маске или без.

Граф Батский не отрывал глаз от застывшей перед ним золотоволосой девушки. Разумеется, она была женщиной сомнительного поведения, но ее молодость говорила, что она еще новичок. Его обычно влекло к женщинам постарше и поопытнее, но это прекрасное создание отличали такая естественная красота, такая свежесть и живость, что устоять он не мог и тут же решил, что он ее получит. Граф несколько раз поднял руку, обращаясь к купидону, как делали многие мужчины вокруг него.

Ангел, стоящий рядом с Дианой, протянул руку и сорвал с нее маску.

— Она очень подойдет к моему костюму. Ты не озражаешь?

— Разумеется, я возражаю, будь ты проклята! — воскликнула Диана, ужаснувшись, что кто-нибудь может ее узнать. — Иди и играй на своей идиотской арфе на каком-нибудь другом облаке! — Она схватила маску, чтобы закрыть лицо, и, почувствовав, что ее

снимают с платформы, взглянула вниз — в темные глаза.

— Какого черта вы делаете? — возмутилась она, едва ее ноги коснулись пола.

Он ухмыльнулся:

— Я только что купил тебя, Диана.

— О чем вы говорите? — не на шутку испугалась она, потому что он назвал ее по имени, но тут же поняла, что он имеет в виду богиню.

— Тут аукцион. Купидон продает всех женщин на платформе, и я только что заплатил самую высокую цену.

— Но это невозможно! — в ужасе запротестовала она.

— Деньги пойдут на благотворительные цели, моя радость. Только на добрые дела, уверяю тебя. — Изящным движением граф Батский взял два бокала шампанского с серебряного подноса, который держал лакей в ливрее, и вложил один из них в ее руку. — Мы

с тобой сегодня сможем утолить свою жажду.

Низкий голос звучал, как чарующая музыка, странным образом действующая на нее. Двусмысленность слов вместе с красивым голосом заставляли ее тело трепетать в самых интимных уголках. Диана в панике выплеснула содержимое бокала ему в лицо и кинулась бежать.