Порочный

Глава 29. Кэтрин

Прячу гвоздь в один из карманов, толкаю подругу за дверь. Сама бегу в другую сторону, привлекая внимание мужчины громким звуком. Ближе к ним роняю что-то из мебели, привлекая внимание всех мужчин. Их оказалось тут больше, чем я рассчитывала.

Громкий треск разлетевшейся мебели эхом пронёсся по коридору. Сердце бешено колотилось, каждый удар отдавался в висках. Мужчины ворвались в помещение, их тяжёлые шаги гремели по пустому коридору, словно молоты судьбы. Бросилась за угол, пытаясь не думать о том, что мой план — лишь иллюзия. Главное — отвлечь их, дать Саре шанс скрыться.

Внезапно один из них оказался совсем рядом. Его сильная рука схватила меня за плечо, словно железные тиски.

— Она здесь! — раздался чей-то голос за спиной. Я обернулась и увидела, как другой мужчина целится в меня из пистолета. Понимание, что отступать некуда, обожгло сознание. — Где вторая?

— Не знаю! Мы разделились, — мой голос дрожал, но я старалась не показывать страха.

— Врешь! — мужчина с пистолетом шагнул ближе, его глаза сверкали яростью. — Где она?

Сжала зубы, чувствуя, как его рука на моём плече сжимается всё сильнее. Боль пронзила тело, но я не могла сдаться. Мысленно молилась, чтобы Сара уже нашла выход и успела позвонить Коллу.

— Я сказала, не знаю!

— Ладно, она нам не нужна. А вот ты — другое дело. Тащи её обратно.

Мужчина с пистолетом коротко кивнул, и его напарник резким движением схватил меня за руку, потянув за собой. Я попыталась вырваться, но его хватка была железной, словно стальные тиски. Мы стремительно двигались по тёмному коридору, шаги оглушительно отдавались от стен. Сердце колотилось в груди, мысли путались, но я старалась не поддаваться панике. Где-то там была Сара, и я должна была верить, что она уже нашла выход.

Мы остановились перед массивной дверью, и напарник толкнул меня внутрь. Я упала на холодный пол, а он швырнул мне папку с бумагами. Машинально потянулась к ней, пытаясь выиграть время. Взгляд скользнул по строкам, но смысл слов ускользал.

— Читай и подписывай, — грубо сказал он.

Меня охватило отчаяние. Понимала, что эти бумаги не имеют значения, но всё же пыталась сосредоточиться на их содержании. В голове мелькали обрывки мыслей: как я могла ввязаться в это? Почему не отказалась от наследства сразу? Если бы только знала…

Но было уже поздно. Мужчина стоял надо мной, держа пистолет наготове. Его глаза сверкали холодным безразличием.

— А если не подпишу? Что, пытать будете?

— Не подпишешь? — он изогнул губы в холодной усмешке, словно мои слова были просто забавной шуткой. — У нас свои методы. Ты не первая и, к сожалению, не последняя, кто пытается сопротивляться.

Я стиснула зубы, чувствуя, как невидимые тиски страха сжимают грудную клетку. Рука дрожала, словно я держала не ручку, а хрупкую ветку, готовую сломаться от малейшего движения. В голове вихрем проносились мысли: если я подпишу, это будет конец. Но если не подпишу…

— Решай быстрее, — его голос прозвучал как безжалостный приговор, и в этот момент я поняла, что времени на раздумья больше нет.

— Нет.

Эти бумаги уже унесли жизни многих людей. Голос разума твердил, что стоит прислушаться к нему и подписать, ведь это может спасти меня. Но что-то внутри меня — что-то глубокое, инстинктивное, первобытное — категорически отказывалось подчиняться. Это было не просто сопротивление, это был крик моей души, мое внутреннее «нет», которое говорило громче любых доводов разума.

— Хорошо, — кивнув второму мужчине, меня рывком подняли и потащили в сторону стола, — какой части тела хочешь лишиться? Палец, глаз или, может, прострелить ногу?

Зажмурилась, пытаясь отгородиться от реальности, но холодный металл стола под ладонью возвращал меня в этот кошмар. Сердце бешено стучало, будто пыталось вырваться из груди.

— Решай, — его голос прозвучал прямо над ухом, и я почувствовала, как дыхание его обжигает кожу. — Или я выберу за тебя.

Мой взгляд упал на руку, которая все еще сжимала ручку. Палец? Но как я смогу писать, если лишусь его? Глаз? Я не смогу видеть мир таким, каким он был. Нога? Я не смогу бежать, если представится шанс. Каждый вариант казался невыносимым, но я знала, что промедление только усугубит ситуацию.

— Решай сам, сукин ты сын! Только потом, даже если ты меня убьешь, Колл найдет тебя, — прошептала едва слышно, словно надеялась, что он не расслышит. Но он услышал. Его усмешка стала шире, и он кивнул своему помощнику.

Пуля попадает мне в бедро, причиняя невыносимую боль, которая заставляет меня рухнуть на грязный пол. Изо всех сил стараюсь сдержать крик, но он превращается в мучительное хныканье.

Мужчина решительно снял маску.

Кровь хлынула из раны, растекаясь по полу, а я, стиснув зубы, пыталась удержать сознание. Боль была огненной, пронизывающей, но страх перед тем, что будет дальше, оказался сильнее. Он наклонился ко мне, его лицо теперь было так близко, что я могла разглядеть каждую морщину, каждый жесткий изгиб его черт.

— Колл? — он произнес это имя с насмешкой, словно оно было пустым звуком. — Ты думаешь, он тебя спасет? Он даже не знает, где ты.

Я хотела ответить, но слова застряли в горле, превратившись в хрип. Его помощник уже готовил что-то на столе — инструменты, которые я не хотела видеть. Сердце билось так громко, что казалось, оно вот-вот разорвется.

— Теперь ты поняла, что сопротивление бесполезно? — его голос был спокоен, почти ласков, но в этом была леденящая жестокость. — Подпиши, и все закончится.

Я закрыла глаза, пытаясь представить что-то светлое, что-то, что могло бы удержать меня здесь. Но в голове была только тьма.

— Ну что, мальчики, она подписала? — Голос звучит холодно, с угрозой, эхом отдаваясь в голове.

Марго. Гребаная сука.

— Нет, упрямится. Одна сбежала, но далеко не уйдет. В этом лесу её найдут быстрее, чем она сможет уйти. Дикие звери, голод и холод — её участь.

Марго медленно подошла, её каблуки стучали по полу, словно отсчитывая последние секунды моей свободы. Её взгляд скользнул по моему телу, остановившись на ране. Она улыбнулась, как будто видела перед собой не человека, а игрушку, которую можно сломать и выбросить.

— Ты думаешь, что великая мученица? — её голос был сладок, как яд. — Ты просто пешка. И пешки не решают, как закончится игра.

Сжала кулаки, чувствуя, как кровь продолжает сочиться из раны. Боль была огненной, но я не могла позволить себе сдаться. Не сейчас. Не перед ней.

— Подпиши, — она протянула руку, держа бумаги перед моим лицом. — Или я сделаю так, что ты будешь молить о смерти.

Смотрела на неё, пытаясь найти хоть каплю человечности в её глазах, но там была только пустота. В этот момент я поняла, что единственное, что у меня осталось, — это моё «нет». Даже если оно будет последним.

— Нет.

— Ты знаешь, если надеешься на своего рыцаря, то зря. Он тебя забудет. Всех предыдущих он уже забыл, и тебя постигнет та же участь. А после того как мы с тобой закончим, то инвалидка ему будет не нужна тем более.

Её слова прозвучали так, словно она действительно знала его. В глубине сознания мелькнуло что-то тревожное, словно тень сомнения или предчувствие чего-то нехорошего.

— О чём ты?

— У меня была двоюродная сестра, — не ожидала, что она решит объяснить свою ненависть, — первая красавица. Мы не афишировали свои родственные связи, но она влюбилась в него, а он игнорировал её. После очередного отказа она покончила с собой. Ему плевать на тебя и твои чувства. Он не способен на это.

Марго наклонилась ближе, её дыхание смешалось с запахом крови и страха.

— Ты думаешь, ты особенная? Он такой же, как все. Играет, пока не надоест, а потом выбрасывает. Ты просто следующая в очереди.

— Ты лжёшь.

— Лгу? — Она усмехнулась, её глаза сверкнули холодным блеском. — Тогда почему он не здесь? Почему не спасает свою «любимую»?

— Он придёт. — Её слова, как яд, проникали в сознание, но я не могла позволить им сломать меня.

— О, наивная, — она выпрямилась, её голос стал ледяным. — Он уже забыл тебя. Как забыл всех остальных.

— Так это что, ему месть такая?

— Дело не только в нём, мой отец — жалкий тюфяк. Я должна быть главной в бизнесе, а не он.

Закрыла глаза, пытаясь удержать последние крупицы надежды. Но в голове звучал только её голос, разрывая всё, что оставалось от веры.

— Подпиши, — она снова протянула бумаги. — Или я сделаю так, что ты пожалеешь о своём упрямстве.

— Нет, — прошептала я, чувствуя, как тьма смыкается вокруг. — Никогда.

Марго застыла, её лицо вспыхнуло от ярости. Она резко выпрямилась, и её каблуки громко застучали по полу, когда она резко отступила назад. Её дыхание стало прерывистым, а в глазах мелькнула холодная решимость.

— Хорошо, — произнесла она, её голос был низким и вибрировал от скрытой угрозы. — Если ты так хочешь быть героем, мы сыграем.

Она кивнула своему помощнику. Тот мгновенно отреагировал: его грубые пальцы впились в мои волосы, резко поднимая меня с пола. Боль в бедре обжигала, словно раскалённое железо, но я крепко стиснула зубы. Не позволяя себе издать ни звука, я подавила крик, стараясь не показать слабости.

Марго подошла вплотную, её лицо оказалось так близко, что я почувствовала тепло её дыхания. Она тихо прошептала:

— Ты думаешь, что можешь вырваться? — Её голос звучал мягко, но в нём слышалась сталь. — Ты уже проиграла.

Она медленно провела ледяным пальцем по моей щеке, и ощущение холода проникло в каждую клетку тела. Её прикосновение было настолько холодным, что по коже пробежали мурашки, словно тысячи иголок впились в мою плоть.

— Но я дам тебе последний шанс, — прошептала она, её голос звучал, как лезвие ножа, разрезающее тишину. — Подпиши, и я отпущу тебя. Ну, почти.

Я смотрела на неё, чувствуя, как тьма сомкнулась вокруг, поглощая свет и надежду. В её глазах отражалась бездна, которая затягивала меня всё глубже. Но в глубине души оставалась крошечная искра, слабый огонёк сопротивления, который не позволял сдаться.

— Нет, — прошептала я, чувствуя, как последние силы покидают меня. Голос дрожал, но я собрала всю свою волю. — Никогда.

Марго усмехнулась, её лицо исказила злая гримаса. Её глаза сверкнули холодным блеском, как осколки льда, отражая всю жестокость и безжалостность, что скрывались за этой улыбкой.

— Как жаль, — выдавила она, и её голос сочился фальшивым сочувствием, словно она говорила заученную фразу. Её глаза, холодные и безжизненные, на мгновение встретились с моими, а затем она отвернулась, потеряв ко мне всякий интерес. Её губы тронула презрительная усмешка, и она едва заметно кивнула своему помощнику.

Тот шагнул вперёд. Его лицо скрывала маска безразличия, но в глубине глаз читалась скрытая угроза. В тишине комнаты раздался громкий хруст, и я поняла, что это мой собственный палец ломается под безжалостным давлением.