Порочный праздник

Глава 11

Эрик проснулся в среду утром и увидел прекраснейший в своей жизни вид. Первые лучи рассвета пробивались сквозь деревья и распространяли солнечный свет по всему озеру. А рядом была Кловер, ее светлые волосы распущены по плечам, она стояла на коленях на краю кровати, обернувшись в белые простыни и наблюдая рассвет через стеклянную стену напротив их кровати. Она наблюдала за рассветом, а он - за ней.

Длинный косой луч пробивался через окна. Белые простыни превратились в золотые, а Кловер, как кошка, потянулась к свету, умостившись на своей стороне кровати лицом к озеру. Эрик подвинулся к ней и молча обнял, целуя обнаженную шею и плечи. Через пару часов они уже уедут, поэтому нужно успеть насладиться кроватью, видом и друг другом.

– Ты снова мужественный, – сказала Кловер.

– Я? Прости, это все кедр, – ответил мужчина, а она рассмеялась.

Она попыталась повернуться к нему лицом, но он остановил ее, положив руку на бедро.

– Не двигайся, – приказал он. – Не пропускай рассвет. Единственно прекрасный, который нам довелось увидеть на этой неделе.

Кловер осталась лежать на боку, глядя на окна, а Эрик продолжал целовать ее спину, пробежав пальцами по волосам. Вне сомнения, он был привязан к этой женщине. Вчера он испытал волнующее смущение, когда Кловер сказала, что она хотела бы с ним встречаться. Он поздравил себя с тем, что сохранил спокойствие, хотя внутри танцевал от счастья. И если ему удастся пережить День Благодарения, не совершив глупость, как например, сказать ее семье, что они придурки, тогда, может быть, просто может быть, между ними есть что-то особенное.

Эрик пробежал пальцами по нежной коже живота и бедер Кловер. Она тихо дышала и испытывала наслаждение от его прикосновений. Он сделал все, что мог, чтобы компенсировать потраченное на этой неделе время. Не было ни одного сантиметра ее тела, которого он бы не коснулся, не поцеловал бы, ни одной позиции, которую они хотя бы не попробовали, ни одной фантазии, которую бы они не обсудили. Он не мог поверить, что она действительно согласилась привязать его к кровати вчера после возвращения с гребли. Большинство женщин, с которыми он встречался, испытывали дискомфорт от подобного, о чем он и сказал Кловер. Она ответила, что сможет узнать, нравится ей или нет, только если попробует хоть раз. И так как у него не было подходящего ответа на это заявление, они, безмятежные, решили все попробовать.

Но этим утром он хотел только заниматься с ней любовью, пока всходило солнце, и просыпалось озеро. Он поднял ногу Кловер и закинул ее на свое бедро. Пальцами он нашел ее влагу и понял, что она готова. Вчера у них был секс, но она все еще была мокрой и открытой. Она легко приняла его пальцы, тихо застонав от наслаждения. Он потер головкой члена ее половые губы, а пальцами дразнил клитор. Солнце осветило комнату, когда он вошел в нее медленным длинным толчком.

Он зарычал, когда входил. Ее жар был чистым блаженством, сосредоточенным вокруг его члена. В этой позе он мог двигаться сильно или быстро, что ему нравилось. Но вместо этого он вошел нежно и неторопливо, очень неторопливо, потому что мог делать это всю оставшуюся жизнь, пока был с Кловер.

– Ты такая горячая внутри, – признался он ей на ухо, пока ласкал и покусывал ее мочку. – Я люблю твою киску.

– Она тебя тоже, – произнесла она.

Он обхватил ладонями ее груди и сжал, толкнувшись бедрами. Кловер застонала, выгибая спину, чтобы принять его. Эрик обожал то, как она любит его член и не боится показать и сказать это, и наслаждается каждым его сантиметром. Когда солнце полностью показалось над деревьями, и величественный вид вулкана Худ засиял вдалеке, Эрик перевернулся на спину, потянув за собой Кловер, и она оказалась сверху. Он облизал два пальца и коснулся ее там, где их тела соединялись. Она была такой влажной, влажной и набухшей, набухшей и пульсирующей. Другой рукой он аккуратно ущипнул ее соски, приласкал их, потянул, сделал все, чтобы Кловер продолжала дышать вот так, будто она находилась на краю оргазма и хотела жить на этом краю.

Они оба находились на краю чего-то ужасающего и прекрасного, как тот древний активный вулкан по ту сторону озера. Эрик приподнял таз, чтобы проникнуть глубже, и Кловер выдохнула, и это был звук необузданного желания. Он ощущал ее оргазм кончиками своих пальцев, словно тысячи нервных окончаний взорвались в одно мгновение. Слышал и ощущал его очень сильно. Его голова опустилась с кровати, и он ощутил боль в области живота. Он полностью потерял контроль и кончил в нее, наполняя, пока его семя не вышло из нее прямо на него. Это было сексуально и грязно одновременно, и он сомневался, что Кловер понимала, насколько много значило для него, что она позволяла ему входить в нее, что она не просто впускала его, что она хотела этого, ей это нравилось, неважно, насколько беспорядочно это было. Вся жизнь была беспорядочной, и он хотел жизнь рядом с этой женщиной, долгую и суматошную, и счастливую.

Со вздохом удовлетворения Кловер скатилась с Эрика и легла на кровать с закрытыми глазами и улыбкой на лице.

– Хорошо, – пробормотала она. – Я официально самая счастливая женщина на земле.

– Какое облегчение, – сказал он, посасывая ее сосок, по той единственной причине, что тот был рядом, тот был красив, и он мог это сделать. – Я могу позвонить своему странному ребенку. Она может потребовать это в письменном виде.

– Я запишу. Я запишу это в трех экземплярах и заверю у нотариуса. А ты можешь вырезать из кедра: «Здесь лежит Кловер Грин, самая счастливая женщина на земле».

– Вырезать из кедра? Это же навсегда, Кловер.

– Мое счастье навсегда. Ничего не может согнуть его, сломать или разрушить.

– Я могу разрушить.

– Нет, не можешь, – произнесла она, глядя на него подозрительно.

– Я могу разрушить одной фразой.

– Попробуй. Я позволяю.

– Хорошо, вот она. – Эрик не хотел, чтобы ее счастье разрушилось, но ему пришлось. – Завтра День Благодарения, и нам придется…

– Нет, не говори ничего.

– Я должен сказать. Нам придется это сделать.

Кловер зарычала, и это было так сексуально. Это был рык жалости, чистой жалости.

– Скажи это, – попросила она. – Подожди – Она схватила подушку и кинула ему в лицо. – А теперь скажи, – сказала она, прячась за свою подушку.

– Завтра День Благодарения и… нам придется…

Кловер снова зарычала.

– Идти…

Рык стал сильнее.

– За продуктами.

Кловер хлопала ладонями по подушке и прижала ее к лицу, будто душа себя. Эрик легко убрал подушку с лица.

– Это не так плохо, – заметил он. – Сейчас раннее утро. Мы можем собраться и поехать. И мы успеем до того, как в магазинах соберется толпа. Ну, как?

– Но я не хочу вылезать из постели. Может, останемся здесь до, я не знаю, воскресенья?

– Нет, нельзя. Нам надо хотя бы притвориться взрослыми. Я родитель. У меня хорошо получается притворяться быть взрослым. Ты сказала, что твои родители сегодня уедут. Они уже едут, скорее всего, по дороге в Орегон. Они ждут индейку, сладкий картофель, клюквенный соус, а ты и я притворимся, что мы счастливы их видеть. Верно?

– Ты прав. Определенно, – согласилась она, медленно выбираясь из постели в простыню, в которую она обернулась, как в полотенце. – Мы даже можем справиться.

– Вот правильная установка.

– Но после покупок ты должен заняться со мной сексом, – заявила она, медленно направляясь в ванную, а простыня ползла за ней, как шлейф невесты.

Эрик наступил на простыню и схватил за ее край, стянув ту с нее.

Обнаженная, она повернулась и взглянула на него.

– Это было грубо.

– Ты собираешься в душ, а с простыней в душ не ходят. Я просто пытался помочь.

Вздыхая и качая головой, Кловер повернулась и направилась в ванную на второй этаж.

– Тебе повезло, что я влюблена в тебя, – сказала она, поднимаясь по ступенькам, без одежды, как в день своего рождения. – Иначе я была бы оскорблена твоим плохим поведением.

Эрик лег на спину, улыбаясь в потолок. Узорчатая сосна, красиво оформленная. Стоп.

Что?

Эрик поднялся сразу же, как Кловер исчезла в дверях ванной, и постучал в дверь.

– Кло?

– Что? – ответила она, перекрикивая шум воды.

– Ты сказала, что влюблена в меня?

– Да!

– Хорошо, просто проверяю.

– Это проблема? – уточнила она. Он услышал, как дверь душа открывается и закрывается.

Он пожал плечами.

– Нет. Не проблема. Но ты должна перестать говорить мне такие вещи.

– Какие?

– Во-первых, ты сказала мне, что у тебя никогда не было секса, когда мой пенис был в твоей вагине.

– Ты же поднял эту тему.

– А потом ты говоришь, что влюблена, когда идешь в ванную и готовишься ехать за покупками. Знаешь, ты почти загубила новость.

Он услышал какое-то движение в ванной. Дверь открылась, и он отошел назад, а Кловер стояла перед ним теперь не просто обнаженная, но еще и мокрая.

– Я влюблена в тебя, – повторила она. – Я знаю, что мы вместе только четыре дня, но по моим подсчетам мы провели вместе семьдесят два часа с прошлого воскресенья. Если среднее время свидания четыре часа – ужин и кино, например – то семьдесят два часа – это эквивалент восемнадцати свиданий. Восемнадцать свиданий – это более чем достаточно, чтобы решить, влюблен ли ты в человека, с которым встречаешься. Слышала, что многие понимают это уже к третьему свиданию.

– Мне нравится, что ты все посчитала.

– Да. Я бизнес-леди. Бизнес-леди так делают. Я поняла это сегодня утром, когда наблюдала за восходом солнца и почувствовала счастье оттого, что ты рядом. Так же красиво, как озеро и вулкан, и горы, и небо, было то, что ты рядом, и это делало меня счастливой. Я подумала, что стоит сказать тебе при первом удобном случае. Мне стоило ждать полнолуния или чего–то другого?

Он посмотрел поверх ее плеча на обнаженную спину.

– Мне подходит полнолуние.

– Я могу вернуться в душ? – спросила она. – Мне холодно.

– Я представляю. И да, можешь вернуться.

– Спасибо. – Она развернулась и уже собралась закрывать дверь, но он остановил ее рукой. Она повернулась к нему, капли воды с ее волос попали на него. – А теперь что?

– Я…

Кловер положила мокрую руку на его губы, и вдруг он подумал еще об одном виде секса, который им стоит попробовать.

– Я не знаю, что ты собираешься сказать, но не хочу, чтобы ты говорил, что тоже меня любишь, – объяснила она. – Я имею в виду, я хочу этого, но, если бы ты сказал это сейчас, я бы не поверила, что ты всерьез. Я бы боялась, что ты сказал это только потому, что я сказала. Я хочу, чтобы ты сказал это, когда будешь готов, а не потому что я сказала. Понимаешь?

Он молчаливо кивнул.

– Хорошо, – продолжила она. – Ты еще хочешь сказать мне что-то, кроме признаний в любви?

Он снова кивнул.

– Хорошо, – произнесла она, убирая ладонь. – Скажи.

– Я хочу трахнуть тебя в душе.

– Ты можешь, – согласилась она. – Но не сегодня. Мы торопимся.

Она закрыла дверь у него перед носом, и он вздохнул, как мужчина, у которого эрекция и ничего с этим нельзя сделать. Но вздох превратился в улыбку, когда он вспомнил – Кловер влюблена в него. Вот, черт.

Пока Кловер была в душе, он оделся и нашел телефон. Было только шесть тридцать, а это означало, что Рути будет спать, по меньшей мере, еще часов пять. Сейчас самое время написать ей смс, она не сразу его увидит.

«Кловер официально самая счастливая женщина на земле, – набрал он. – Ты больше не имеешь права не разговаривать со мной.»

Улыбаясь, он нажал кнопку «отправить», потом положил телефон и стал готовить кофе. Всего несколько секунд он стоял спиной к телефону, как тот снова зазвонил.

«Хорошо, – написала Рути. – Рада слышать. Я одобряю эту новость.»

«Почему ты не спишь в такую рань?» – ответил он.

«К сожалению, не по той же причине, что и ты.»

«О чем ты вообще думаешь. Мы собираемся за покупками до того, как толпы атакуют прилавки.»

«Ну, коне-е-е-е-е-ечно-о-о-о…»

«Возвращайся спать, – скомандовал он. – Мне не нравится, что ты так мало спишь. Быть вампиром не нормально для подростка.»

«Я была занята, калеча и убивая людей на темных грязных улицах Голливуда.»

«Приятно слышать. Надеюсь, ты хорошо повеселилась. Рад, что ты снова со мной говоришь. Скучаю, детка.»

«Иу.»

«Я знаю, ты по мне скучаешь.»

«Иди поцелуй свою подружку и оставь меня в покое.»

«Определенно я так и сделаю. Хорошего Дня Благодарения. Скажи всем, я передавал привет. Люблю тебя.»

Он снова положил телефон, больше не ожидая ответов от дочери, которая, скорее всего, всю ночь не спала, играя в видео зомби-игры с братом и еще не ложилась спать. Но он снова услышал звонок и поднял телефон.

«Вы с Кловер теперь пара?» – написала Рути, и Эрик почувствовал тревогу в ее вопросе.

«Да. Это проблема? Можем обсудить.»

«Нет, все круто, – ответила она. Потом отправила еще одно сообщение. – Я люблю Кловер.»

«Знаю. Я тоже без ума от нее.»

«Я была не права, когда сказала, что ты недостаточно хорош для нее. Прости. Вы двое отлично подходите друг другу. Я даже немного по-глупому счастлива.»

Эрик уставился на телефон и пару раз моргнул. Его дочь точно использовала слова «Я была не права» и «Прости» для него? Да. Все отлично видно.

«Это много для меня значит, – ответил он. – Прямо сейчас я испытываю к тебе отцовскую нежность. И, может быть, я бы даже оплатил твой счет за телефон, не накричав на тебя за то, что ты снова превысила лимит.»

«Но… просто, чтобы ты знал, если обидишь Кловер, я призову сестер и подожгу твой грузовик.»

«Я запрещаю тебе телефон,» – ответил он, а потом, следуя своему же совету, выключил мобильник. Но до этого Рути успела отправить ему последнее сообщение. Просто слово «НЕТ» заглавными буквами и примерно тысяч семь букву Е. Иногда приятно быть папой.

С помощью Эрика Кловер пережила поездку за продуктами. Когда они туда приехали, все уже было оживленно, но не переполнено, и они смогли купить все, что им необходимо до того, как приехало много людей. Эрик сам выбрал все для гриля и принес ей, поставив на настил, который чинил в понедельник.

Он смотрел прямо на настил, устанавливая гриль, и помахал ей, когда понял, что она за ним наблюдает. Она надеялась, что ее семья увидит его таким, каким видит она. Он был хорошим мужчиной, отцом и человеком с большим сердцем. Это было очевидно, и все же Кловер не могла избавиться от мысли, что завтрашний день может стать катастрофой. Ее семья не говорила, что действительно имела в виду, в отличие от Рути и Эрика. Ее семья маскирует оскорбления комплиментами, а вопросы - неодобрением. Ее мама в совершенстве владела искусством улыбаться и спрашивать: «Ты надела это?» таким тоном, который точно обозначал: «Ты никогда это больше не наденешь, только если на свои похороны, потому что, если ты так сделаешь, то умрешь для меня». Действительно впечатляло, какой подтекст могли вложить ее родственники всего лишь в три слова.

Она не могла думать об этом сейчас. Вместо этого она думала о салате из винограда и грецких орехов, который готовила по рецепту из интернета. Эрик составил список всех необходимых блюд и обещал помочь. За исключением брауни на десерт. Их она могла приготовить с закрытыми глазами. Ее племянники и племянницы будут рады поесть брауни и мороженого тети Кловер на десерт, а остальные будут есть тыквенный пирог. Она никогда раньше не готовила тыквенный пирог, но Эрик клятвенно обещал, что это не сложнее обычного пирога. Он их каждый год готовил для школьных праздников Рути, так как это был ее любимый десерт.

За что еще стоило любить Эрика – он был прекрасным отцом для Рути. Может быть, другие мужчины чувствовали бы себя не так уверенно, воспитывая дочь в одиночку, готовя пироги для школьных мероприятий, посещая родительские собрания, но Эрик не возражал. Он говорил, что терпеть не мог выражение «мистер мама», потому что оно означало, что отцы, которые готовят и убирают, и помогают с домашней работой – исключение вместо того, кем должны быть – правилом. Она утешала себя мыслью, что Эрик сам пережил воспитание такого сложного ребенка со склонностями к поджогам и вышел из этой ситуации со здоровым чувством юмора и дочерью, которая оставила позади свои пироманьячные привычки. Если кто-то и смог держать ее семью в ежовых рукавицах на День Благодарения, так это Эрик.

Единственный вопрос… а она сможет?

Ей нужно побольше лавандовых салфеток.

Эрик выгнал ее из кухни в три часа дня с приказом отдохнуть. Она плохо выполняла приказы, но осталась в стороне от уборки в доме и во дворе и добавления дополнительных мест к столу, чтобы разместить всю семью, за исключением детей, которые будут есть на веранде, если погода будет хорошей, или в гостиной - если плохой.

Когда все было готово, они вышли за тайской едой на ужин и вернулись домой, готовые лечь к девяти. Но не для сна. После того, как Эрик вымотал ее энергичным сексом, они уснули. Очень быстро она привыкла к тому, что засыпает, пока Эрик обнимает ее одной рукой, и просыпается рядом с ним. Она хотела так засыпать и просыпаться каждый день и каждую ночь. Сегодня он сказал ей, что Рути «по-глупому счастлива», что они вместе, отчего Кловер становилась «по-глупому счастливой», И теперь, если им удастся убедить семью, то они тоже будут за них счастливы вместо того, чтобы искать недостатки в Эрике.

– Ты снова нервничаешь, – сказала Эрик ей на ухо. – Я точно знаю.

– Точно? – спросила она.

– Ты дышишь в лавандовое полотенце, будто это кислородная маска, а в твоем самолете только что упало давление.

– Меня бесит, что моя семья делает это со мной, – призналась она. – Как бы я хотела наслаждаться их приездом, а не паниковать по поводу того, что они могут сказать.

– Что самое плохое может произойти? Они меня возненавидят?

– Да. И это самое худшее. Потому что я люблю тебя.

– Я не сплю с твоими родителями, сестрой или братом. Я имею в виду, я мог бы, но мне стоит сначала узнать их получше.

Она шлёпнула его по руке.

– Хорошо. Я не буду спать с членами твоей семьи, – пообещал он. – Дело в том, что… если они будут меня ненавидеть, кого это волнует? Пока я тебе нравлюсь, ничто другое не важно. Я ведь тебе действительно нравлюсь, да?

Он скользнул поверх нее.

– Ты мне вроде как нравишься, – сказала она. – Немного.

– Ты уверена, что я тебе немного нравлюсь? – Он раздвинул ей ноги своим коленом.

– Я к тебе привыкаю.

– Может быть, ты меня даже чуточку любишь? – Он устроился сверху и вошел в нее на пару дюймов. Она приподняла бедра, давая ему полностью войти.

– Может быть, немного…

Эрик занимался с ней любовью до тех пор, пока она не согласилась, что любит его. Опустошенная после секса она уснула, растворившись в своем счастье. Она проснулась на следующее утро отдохнувшей и свежей после ночного сна. Она оделась в джинсы и свой любимый голубой свитер. Эрик надел брюки цвета хаки и свой любимый свитер голубого цвета, выгодно подчеркивающий его плечи. Они провели все утро на кухне, готовили картофельное пюре, клюквенный соус и пекли хлеб.

Ровно в час Кловер услышала звук подъезжающей машины. Ее желудок сковало, горле сжалось. Эрик наклонился и поцеловал ее наудачу.

– Поехали, – произнесла она.

– Все будет хорошо, – пообещал он. – Никаких сцен. Никакой драмы. И никто не будет вести себя плохо.

В дверь позвонили, и Кловер сделала глубокий вдох, натянула самую лучшую свою улыбку и открыла.

Мама и папа стояли на пороге. Ее папа был одет в костюм, а мама в твидовую юбку, белую блузку и жакет. Как всегда, с шиком.

– Привет, – поприветствовала Кловер, открывая дверь. – Я так рада, что вы приехали.

– О, милая, мы тоже рады тебя видеть, – сказала мама и вошла.

– Это Эрик. Эрик, это мой папа, Дэвид, и моя мама, Валери.

– Все зовут меня Вэл, – сказала она. – Но я доберусь до тебя через минуту. Сначала мне нужно обнять мою девочку.

– Не торопитесь, – сказал Эрик, – Я никуда не уйду.

Кловер и мама обнялись, и это было мило и уютно. Может быть, волноваться не о чем. Потом мама отошла и осмотрела Кловер с ног до головы.

– О, у нас будет обычный обед сегодня, как я понимаю. Жаль, что я этого не знала. Я бы тогда не старалась.

Кловер заставила себя улыбнуться шире. Она заметила, как глаза Эрика засверкали. Все, что оставалось – улыбаться, и она обняла папу.

– Я думаю, она хорошо выглядит, дорогая, – сказал папа маме, пока они обнимались. – Набрала пару килограммов с прошлой нашей встречи, хотя точно сказать не могу.

Эрик открыл рот, и она поняла, что он собирается что–то сказать. Она бросила на него предостерегающий взгляд.

– Ты не шутила, – прошептал он ей на ухо, когда родители ушли снимать пальто.

И она смогла произнести всего лишь три слова:

– Я же говорила.