Последние метры

5

Похоронили Дремова с воинскими почестями. Миша Пресняк отлил из алебастра очень похожий бюст. Поставили его на могилу. А рядом - треугольный кусок обыкновенного серого шпата, который принесли от погранзнака молодые пограничники, друзья Дремова - Кислов и Шпунтов.

На заставу возвращались молча. Неожиданно пошел дождь пополам со снегом, особенно жгучий, промозглый в эту пору, и все промокли. Лагунцов шагал в стороне, по обочине дороги. По щекам его стекали капли. Казалось, он думал о чем-то своем. Старшина Пулатов подошел к нему, как бы невзначай обронил:

- А мать-то Дремова, видно, где-то на полдороге застряла… А может, телеграмму не получила.

- Да, погода нелетная…- нехотя промолвил Лагунцов.

- Жаль Дремова,- вновь заговорил Пулатов.- Не хотел я жену свою волновать, в больнице еще все-таки, да как такое не скажешь? Расплакалась она… А сына-то мы назвали Сашей, в честь Дремова…

Помолчали. Потом старшина спросил:

- А правда, наш замполит остается на заставе?

- Правда, старшина. Куда же ему ехать. Он, может, впервые-то ее близко увидел, границу, пощупал своими руками… Тут, старшина, все по совести.

…Мать Дремова приехала из Барнаула на день позже. Долго стояла у свежего холмика. Все смотрела и смотрела. Она гладила разбитый фонарь сына и беззвучно плакала. Свозили ее и на тот участок, где прогремел предательский выстрел в ночи, где сын ее сделал последний шаг по своей земле… На другой день она уехала - не выдержала. Провожали ее всей заставой, выстроившись у фасада казармы.

Уже позже в пенале дремовского автомата обнаружили туго скрученную записку: «Друг! Если тебе достанется автомат № 2287, знай, с ним я задержал трех нарушителей. Бьет метко. Береги его, и он не подведет…»

На боевом расчете прочитали записку перед строем. Все молчали. Потом Кислов попросил отдать ему этот клочок бумаги.

- Пусть эта записка останется в комнате боевой славы…- сказал он хрипло.- Я опишу Сашин подвиг…

Завьялов неподвижно стоял перед строем по правую руку от Лагунцова. Не нарушая торжественного хода боевого расчета, у столика дежурного, где равномерными сигналами шли доклады с границы, стоял, записывая что-то в походный блокнот, полковник Суриков.

В руках Лагунцова, переданный дежурным сержантом, появился автомат. Олейников вздрогнул, когда услышал свою фамилию.

- Отныне автомат № 2287,- голос Лагунцова звучал торжественно,- будет вручаться лучшему пограничнику молодого пополнения. Первым его получает рядовой Олейников.

Солдат взял автомат. Словно забыв установленные слова ответа, Олейников поцеловал холодный металл, в некоторых местах протертый до матового блеска, и молча вернулся в строй…