Последние поэты империи: Очерки литературных судеб

11

«…Ахматову смесью блудницы и монашки первым назвал не Жданов…». Имеется в виду доклад советского государственного деятеля Андрея Александровича Жданова (1896–1948) на собрании партийного актива и собрании писателей в Ленинграде в 1946 г., где, в частности, он говорил: «До убожества ограничен диапазон ее поэзии, — поэзии взбесившейся барыньки, мечущейся между будуаром и моленной… мрачные тона, мистические переживания пополам с эротикой — таков духовный мир Ахматовой, одного из осколков безвозвратно канувшего в вечность мира старой дворянской культуры… Не то монахиня, не то блудница, а вернее блудница и монахиня, у которой блуд смешан с молитвой…» Докладчик использовал выражение Б. М. Эйхенбаума (1886–1959) из статьи «Анна Ахматова. Опыт анализа» (1923). Отмечая появление в ее стихах церковно-библейской речи, наряду с частушечной и разговорной, он писал: «Тут уж начинает складываться парадоксальный своей двойственностью… образ героини — не то „блудницы“ с бурными страстями, не то нищей монахини, которая может вымолить у бога прощенье…» (см. в кн.: Б. М. Эйхенбаум. О поэзии. Л., 1969). 14 августа 1946 г. вышло постановление ЦК ВКП(б) «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“», подвергшихся резкой критике и «санкциям» за публикацию стихов А. Ахматовой и произведений М. Зощенко (обвинялся в клевете на советскую действительность). Оба были исключены из Союза писателей, то есть обречены на безработицу. В позднейших записях Ахматова так прокомментировала это событие: «Из деятелей 14 августа несомненно умнейшим был тот, кто придумал шутку: заменить нападки на религиозность (в самом деле существующую в моих стихах) нападками на эротику (которая там и не ночевала). Оставить религиозность значило сделать из меня мученицу… потому что гнать человека за веру в Бога — гиблое дело» (31 мая 1962).