Последний грех

Глава 12

Синклер Брекенридж

— Просто прекрасно. Я купила это платье две недели назад для церемонии, и оно сидело отлично. Сегодня, я померила его, и черт тебя подери. Оно в обтяжку.

Блю изучает свой профиль в полный рост. Ее руки находятся под небольшим животиком.

— За две недели я стала больше?

Я обнимаю ее сзади и кладу руки ей на живот.

— Думаю, это они выросли. А не ты.

— Хороший ответ.

Она сплетает свои пальцы с моими.

— Скоро, когда ты будешь обнимать меня, твои руки не будут сходиться вместе.

Я с нетерпением жду этого.

— Значит, наши дети становятся сильными и здоровыми.

— Если я и дальше буду расти такими темпами, то я стану просто огромной.

Мне не нравится это беспокойство в ее голосе.

— Твое тело становится больше по мере роста наших малышей. Это цель. Мы же хотим, чтобы они оставались в тебе как можно дольше, чтобы не было проблем с их здоровьем, и чтобы они были крепкими, когда родятся.

— Знаю. Я хочу, чтобы они были большими и здоровыми детьми.

Я целую ее в шею.

— Никогда не беспокойся о том, что я могу подумать о том, будто твое тело непривлекательно. Ты носишь моих детей, мою часть внутри себя. Это самое привлекательное, что может быть. И я планирую показать тебе, насколько ты сексуальна, когда мы вернемся домой сегодня вечером.

Она поворачивается в моих руках и скользит руками по моим рукам к плечам.

— Я очень хочу поцеловать тебя. Прямо сейчас.

На ее губах красуется красная помада.

— Но ты не станешь.

Она указывает на свой рот.

— Я не хочу портить это, а не то я стану похожа на Джокера.

— У нас еще будет на это время, сейчас я хочу другого.

Я убираю ее руки с моих плеч.

— Развернись.

Я поднимаю подол ее платья.

— Что ты делаешь?

Я скольжу рукой в ее трусики.

— Даю жене почувствовать, что ее ждет сегодня вечером.

Она абсолютно гладкая за исключением небольшой узкой полоски коротких волос по середине.

Блядь. Это каждый раз заводит меня.

Я ставлю ноги между ее лодыжек.

— Раздвинь ноги, малышка.

Она делает, как я говорю. Пальцами я нахожу ее чувствительный бугорок в то время, как ее задница двигается напротив моего члена, когда я глажу ее клитор.

Я видел неуверенность в ее глазах, поэтому моим намерением было заставить ее почувствовать себя сексуальной. Я думал, что будет достаточно того, чтобы заставить ее кончить, не заботясь о себе. Но теперь я не уверен, что смогу дотерпеть до вечера. Она слишком сильно заводит меня.

Я притягиваю ее к себе и сильнее прижимаю к своему члену.

— Ты представить себе не можешь, как ты чертовски хороша.

Ее рука хватает мою.

— Заставь меня кончить.

Она задыхается, как будто бежала марафон.

Я тру ее клитор все быстрее и сильнее.

— Нравится?

— Да. Продолжай.

Она хватает мою шею сзади, когда волна оргазма накрывает ее.

— О Боже. Так хорошо, — она зажмуривает глаза и наваливается на меня. — Я кончаю.

Она такая скользкая. Мой член с лёгкостью вошел бы в нее сейчас.

— Малышка…, - я даже не знаю, что хочу сказать. Или спросить. Я лишь знаю, что твердый и буду страдать, если не кончу.

— Я умираю от желания нагнуть тебя и трахнуть, как сумасшедший. Но я себя никогда не прощу, если наврежу тебе.

— Мы будем осторожны, — она задирает подол своего платья до талии и снимает трусики. — Расстегни брюки.

Я расстегиваю и жду дальнейших указаний. Я, наверное, никогда не признаюсь в этом, но мне нравится, когда она командует во время секса.

Она подходит к комоду и кладет свои руки наверх.

— Идите сюда, мистер Брекенридж. Мы не можем пропустить церемонию. Будет не очень вежливо, если будущий лидер Братства опоздает из-за того, что был занят, трахая свою жену.

Я такой счастливчик.

— Да, мэм.

Я направляю свою эрекцию к ее входу. Я дразню ее, водя туда-сюда, увлажняя кончик перед тем, как двигаюсь дальше. Я хватаю ее за бедра, когда медленно вхожу в нее.

— Хорошо?

— Ммхмм.

Я выхожу и снова вхожу.

— Ты в порядке?

— Да, но мы потратим очень много времени, если ты будешь спрашивать меня, в порядке ли я, каждый раз, когда двигаешься.

Мне бы ее уверенность.

— Я ничего не могу с собой поделать. Это по-прежнему заставляет меня нервничать.

— Давай я скажу тебе, если что-то будет не так?

— Идет.

Я вхожу в нее, но она ничего не говорит. Потому я делаю это снова. Я наблюдаю за тем, как мой член скользит в/из нее. Одного взгляда достаточно, чтобы заставить меня взорваться.

Я двигаю пальцем по расщелине ее задницы и провожу пальцем вниз.

— Я хочу попасть и в эту. Но не сейчас. После того, как появятся дети.

Я читал, что анальный секс не рекомендуется во время беременности. Это нормально. В любом случае сейчас не подходящий момент. Это займет какое-то время, чтобы все прошло хорошо.

— Это дело настолько грязное, что не должно произойти при свете дня?

— Именно.

Я уже близко, но разговоры об анальном сексе и то, что Блю не говорит мне нет, толкает меня через край.

Церемония начнется через пол часа. Я не хочу, чтобы она пахла сексом.

— Я не кончу в тебя.

Я лезу в ящик комода и достаю первое, что попадается под руку. Это хлопковая ночная сорочка Блю.

— Прости. Надеюсь, ты не собиралась надеть ее сегодня.

— Я постираю.

Она тянет свое платье вниз и поворачивается.

— Может ты и не можешь трахнуть меня жестко, но ты все еще хорошо меня трахаешь.

— Кого ты обманываешь? Я отлично тебя трахал.

— Конечно. Ты начинаешь понимать, что у нас может быть отличный секс без вреда для детей?

Моя уверенность немного окрепла.

— Ты была права.

— Корпорация одобрила новую политику. Все в порядке, пока я не скажу об обратном. Понял?

— Понял.

Я застегиваю ремень, когда она шлепает меня по заднице. Я вздрагиваю, так как не ожидал этого.

— Ты сказал, что хочешь показать мне, что ждет меня позже. Я ожидаю впечатляющих вещей.

— Ты будешь поражена.

Моя инаугурация проходит в банкетном зале отеля, принадлежащем одному из братьев. Ни один из членов Братства сегодня не отправлен на задание.

Наши люди не знаю, что сегодня двойная церемония. Мы с Блю хотим официально объявить, что ждем не одного, а двух будущих лидеров.

Знаю, она хотела, чтобы Эллисон присутствовала на церемонии, но она не может, пока не станет одной из нас.

Мы сидим в центре с моими родителями, Абрамом и его женой Торри. Я удивлен тому, что они пришли после того, как Абрам потерял свою ведущую роль. Понятия не имею, чего ожидает мой дядя. Мы договорились, что он будет временно выполнять эту роль. Не было никаких оснований думать, что я не займу свое место рядом с отцом.

На лице Блю видно раздражение. Ее бесит тот факт, что она вынуждена терпеть компанию Абрама. Не могу сказать, что виню ее за это. По крайней мере, за нашим столом сидит моя мама, а Уеслин за соседним.

— Мне жаль. Хоть он больше и не в роли лидера, но он все еще член семьи. Брекенриджи всегда сидят вместе на официальных приемах.

Она даже не взглянула в его строну.

— Что есть, то есть. Я переживу. И он может быть тоже, если не решит преследовать меня.

— Я сказал ему, что не потерплю, если он станет изводить тебя. Я предупредил его.

Блю смотрит в сторону своих друзей.

— После официальной части я ненадолго отойду. Хочу поговорить с Лорной, о ее работе в мужском клубе.

Лорне должен сказать кто-то другой, не я и не Лейт, что танцевать топлесс не лучшее решение.

— Отличная идея.

— Я, наверное, попрошу Уеслин помочь мне.

Подают ужин, и Блю переключает свое внимание на блюда, расставленные на столе.

У нее хороший аппетит, потому что первый триместр прошёл, а значит и тошнота.

Блю исследует содержимое моей тарелки и указывает вилкой.

— Что это?

— Оленина, — я с удовольствие расскажу о следующей части. — С потрохами.

— Лжец, — она тыкает своей вилкой. — Это не похоже на хаггис, который я видела раньше.

— Все завернуто в слоеное тесто. Хочешь попробовать?

— Выглядит неплохо.

— Ты можешь утащить кусочек, если хочешь.

— Мой аппетит и вкусы меняются. Я попробую.

Моя мама наклоняется.

— Твоя жена носит пару шотландских ребят. Мальчики. Оба из них. Помяните мое слово.

— Мы выясним это примерно через пять месяцев.

— Я думала, вы узнаете об этом во время следующего приема Блю.

Я слышу разочарование в голосе мамы.

— Мы поговорили и решили, что не хотим знать пол детей.

— Но мы не сможем подготовится, если не будем знать.

Решение принято. Нас не переубедить.

— Они малыши. Мы купим все необходимое. Розовые или голубые вещи могут подождать.

— Ох, я умру от любопытства.

— Пожалуйста, не надо. Блю будет нужна твоя помощь.

Я замечаю, что Блю не учувствует в разговоре.

— Малышка. Ты уже съела половину моей тарелки.

Она вытирает свой рот салфеткой. Не сомневаюсь, что за ней она прячет улыбку.

— Извини. Я хотела попробовать, а потом обнаружила, что съела половину. Это очень вкусно.

Я меняю свою тарелку с олениной на ее с курицей.

— Можешь доесть. Если конечно ты не планируешь съесть и мое, и свое.

Она щипает меня за бицепс. Сильно.

— Заткнись.

Мы заканчиваем ужинать, и Блю откидывается в кресле, ее руки обхватывают небольшой животик.

— Уух. Раньше это платье облегало не так сильно.

— Я люблю тебя. Это сексуально.

Я замечаю кое-кого особенного, идущего по залу.

— Пойдем со мной. Я хочу тебя кое с кем познакомить.

Я беру руку Блю и веду ее сквозь толпу.

— Это Брук Дрюмонд. Вдова Каллума.

Хоть Блю и никогда не встречалась с Брук, она знает, что я обязался лично позаботиться о её безопасности и безопасности будущего ребенка.

Глаза Блю расширяются от удивления. Рад, что она помнит.

Она обнимает Брук.

— Син рассказывал мне о вас с Каллумом. Там приятно наконец познакомиться с вами.

— Я тоже рада. И рада видеть, что ваш постельный режим закончился.

— Это было ужасно.

— Мой врач настоял на постельном режиме, когда умер Каллум. Побоялся, что стресс может негативно повлиять на ребенка.

Она кладет руку на ее живот. Он в два раза больше живота Блю.

Мой отец машет рукой. Мне пора.

— Мы готовы.

Блю кладет руку на плечо Брук.

— Нам нужно идти, но мы обязательно поговорим позже.

Мы с Блю присоединяемся к отцу. До сих пор сегодняшнее мероприятие походило на большой званный ужин. Все становится реальным. После этого пути назад не будет. И я готов.

Мой отец начинает читать кодекс Братства, я повторяю за ним. Все эти формальности сохранились в моей памяти с тех пор, как Абрам давал присягу в качестве временной замены. Почти шесть лет назад.

— Я, Лиам Синклер Брекенридж, свободно и добровольно принимаю роль лидера организации известной, как Братство.

Вот, как все начинается. Залог того, что я абсолютно и непоколебимо верен своему народу.

Мой отец включает Блю в посвящение. Я не ожидал этого.

Он заставляет ее повторить подобные слова. Она обещает полную и неизменную поддержку мне, как мужу и лидеру Братства. Она клянется стоять твердо на моей стороне, поддерживать во всех моих решениях.

После того, как слова присяги произнесены, наши люди ждут каких-то слов от меня. Я понимаю, что это входит в круг моих обязанностей, но я так ненавижу произносить речи.

— Меня готовили к этой работе с того дня, как я родился. Я хочу, чтобы вы знали, что я готов быть вашим лидером.

Я указываю на Блю, и все внимание переходит к ней.

— Многие из вас еще не знакомы с моей женой. Тот, кто знаком с ней, знает, что она удивительный человек. Она самая сильная женщина из всех тех, каких я когда-либо встречал, и я уверен, что буду сильным лидером для вас, потому что она на моей стороне.

Я беру ее за руку.

— Одна из наших обязанностей обеспечить братство наследником. Как вы уже знаете, мы ждем нашего первого ребенка в сентябре. Мы не говорили об этом, но Блю ждет близнецов.

Толпа аплодирует и громко кричит, отчего я вынужден дождаться, пока шум утихнет, чтобы продолжить.

— Мы с нетерпением ждем рождения этих детей. Мы вырастим их в соответствии с традициями Братства. Как лидер женщин в Братстве, Блю было трудно создать и организовать множество новых возможностей. Я позволю ей развивать это.

Малышка подходит к трибуне и настраивает микрофон.

— Добрый вечер. Прежде всего хочу высказать искреннюю признательность за теплый прием в ваш круг. Я понимаю, что это было очень трудно, но вы были так добры и гостеприимны. Спасибо вам от всего сердца.

Блю убирает микрофон с трибуны.

— Мне жаль. Этот подиум слишком официален для меня.

Она пересекает пол трибуны с микрофоном в руке.

— Мой муж и свекр в ответе за братьев. Моя же роль заключается в помощи женщинам Братства, поэтому я хочу поговорить о службах для женщин, точнее об их отсутствии. У меня есть много идей, которые я обдумываю, но больше всего меня беспокоит — неспособность женщин защитить себя. Их не обучили базовым навыкам самообороны. Мы все знаем, что Орден постоянно нападает на наших женщин, поэтому я хочу решить эту проблему. Я была похищена ими. Торрен Грив пытался изнасиловать меня. Я подчеркиваю слово «пытался». У него ничего не вышло, потому что я смогла постоять за себя. Я хочу, чтобы каждая женщина в братстве могла сделать это. Они заслуживают этого.

Это эгоистично, но отчасти я рад, что малышка затронула этот вопрос, поэтому мои мужчины смогут все понять. Меня беспокоило то, что могли пойти разговоры о том, что ее изнасиловали.

— Хороший пастух защищает свое стадо, но лучше один научит своих овец, как стать львами. Мужчина или женщина, каждый заслуживает иметь равную подготовку. Орден находится в состоянии паники. Они отчаянно хотят доказать, что они ослаблены из-за смерти их лидера. За кем вы думаете они придут? За нашими мужчинами, которые могут одолеть их или за слабыми женщинами? Как было бы здорово, если бы они пришли, ожидая встретить овец, а вместо них обнаружили львиц?

Дочь поверенного брата поднимает руку.

— У вас вопрос? — спрашивает Блю.

Молодая женщина встает.

— Здравствуйте. Я Лесли Таггарет.

— Очень приятно познакомиться.

— Что вы подразумеваете, когда говорите, что хотите сделать из нас львов?

— Я предлагаю базовые курсы самообороны для тех, кто заинтересован. Для женщин, которые захотят пойти дальше, я бы порекомендовала тайский бокс. Эти навыки позволят даже самым маленьким женщинам одолеть крупного мужчину. Ты можешь проверить это с Лейтом Дунканом, если захочешь.

— Это правда, — кричит Лейт, а затем начинает смеяться. — Крутышка уложила меня на лопатки одним ударом.

— У меня есть подходящий человек, который сможет проводить курсы самообороны, но для тайского бокса мне придется найти человека. Излишняя физическая нагрузка не пойдет на пользу моей беременности. Но физическая подготовка — это не предел. Вам необходимо знать, как использовать огнестрельное окружение. Я бы хотела…поднимите руки…только женщины…те, кто умеет правильно стрелять из пистолета.

Только три. Но моя родная мать, не одна из них. Обидно. Я рад, что Блю хочет исправить это.

— Я вижу только несколько рук. Это изумляет меня. Давайте на минуту представим, что член Ордена позади вас и хочет причинить вам вред. Похитить. Изнасиловать. Убить. Неважно. Поднимите руки те, кто хотел бы узнать, как защитить себя от него?

Каждая женщина в зале поднимает руку, в том числе Торри, Иванна и Уеслин. Наверняка это выведет из себя Абрама.

— Так же я хочу найти способы, предоставив женщинам возможность работать. Возможно, вы замужем или заклеймены кем-то, и вам не приходится работать. Если вам это нравится, что ж нормально, значит работать — не для вас. Но, если это не так, тогда эта возможность может быть весьма интересной. Братья должны решить, как они будут содействовать Братству. Многие хотят стать профессионалами, поступить в колледж и получить профессию. Женщинам тоже необходимо предоставить такую возможность.

Абрам поднимает руку, но ждет, когда ему дадут слово.

— Мне кое-что непонятно. Ты обучилась самообороне и правильно стрелять из пистолета, когда работала агентом ФБР на правительство США или тебя где-то учили?

Ублюдок никак не угомонится.

Блю не пропускает удар.

— Изначально меня учил отец. Для него было важно, чтобы у меня были необходимые навыки защитить себя от того, кто попытался бы причинить мне вред. Я научилась стрелять из пистолета, когда мне было двенадцать. Я всегда бью точно в цель. Я не умела стрелять из винтовки, пока не поступила в Академию.

— Ты не отрицаешь того факта, что работала на ФБР?

— Нет. Это правда. Так зачем мне это отрицать?

Хорошая девочка. Она не скрывается. Это ее единственная защита.

— Ты была агентом ФБР. А теперь ты член Братства. Это подозрительно. Кому-то еще мотивы Блю кажутся подозрительными?

Его тон — подозрительный.

Он пытается поселить в людях сомнения.

— Син — адвокат. Он ставит свою профессиональную карьеру на сторону закона, но его преданность принадлежит Братству. Тоже самое и со мной. Однажды я работала в правоохранительных органах США, но теперь моя преданность принадлежит Братству. Мои предыдущие места работы не имеют значения, но они будут полезны для Братства.

— Ты ушла из ФБР меньше года назад. Твой отец был агентом, который воспитал в тебе уважение к закону. Ты действительно думаешь, что мы поверим, что тебя это больше не касается?

— Я дала клятву, когда вступала в брак с очередным лидером братства. Я ношу его детей, будущих лидеров братства. Ты действительно считаешь это веским аргументом пожертвовать своей жизнью и жизнью своих детей только из-за того, что у меня большое уважение к закону? Думаю, что нет. Кроме того, я американка. Даже, если бы сейчас я была агентом, я бы не находилась под юрисдикцией Шотландии. Это было бы бесполезно, приехать в Эдинбург, внедриться в организацию, которую я не могу преследовать. То, о чем ты говоришь, просто не имеет смысла. Ни одно агентство в штатах не знает о существовании Братства.

— Ты не рассмотрела свой мотив.

— У меня он только один. Любовь. Я люблю Синклера и наших детей, а не закон. Кому-нибудь еще это не ясно, или Абрам единственный?

Толпа молчит.

— Я буду рада ответить на любые возникшие у вас вопросы. Предпочитаю решить все сейчас, чтобы потом не было путаницы.

В комнате стоит тишина, пока человек с задних рядов не поднимает руку.

— У меня три дочери. Четырнадцать, двенадцать и десять. Я беспокоюсь за их безопасность, в таком возрасте возможно, чтобы они учили то, что вы рекомендуете?

Я наклоняюсь и шепчу Блю.

— Он отец девушки, которая была избита и изнасилована одним из членов Ордена несколько месяцев назад.

— Двенадцать — рекомендуемый возраст, но каждый человек развивается с разными темпами. Я бы не советовала ждать, если девочка уже хорошо развита. Никто не станет спрашивать, сколько ей лет, когда будет атаковать.

Абрам потерпел неудачу, пытаясь поселить подозрения против Блю.

Наших людей, кажется, совсем не волнует ее прошлое.

Женщин и родителей дочерей больше интересует то, что запланировала моя жена.

Моя интуиция подсказывает мне, что Абрам был не в состоянии контролировать себя, поэтому я был готов к этому. Я организовал охрану на случай, если он выйдет из-под контря. Теперь, внимание больше не приковано к нему. Думаю, пришло время выпроводить его отсюда.

Я движением головы указываю охранникам на Абрама. Пусть выведут его. Он и так испортил вечер. Вместо того, чтобы идти домой и заниматься любовью с женой, я буду вынужден разбираться с ним. Он пожалеет, что решил пойти против Блю.

«Вопросы и ответы» длятся дольше, чем предполагалось, но в конце концов мы с Блю оказываемся на танцполе.

— Моя дорогая миссис Брекенридж. Братство определенно счастливее, когда ты в нем.

Она проводит руками по моим волосам, поправляя их.

— Возможно. Также они рады своему новому лидеру, Брекенридж.

У наших людей нет выбора любить меня или нет. Я их лидер, так что они вынуждены делать то, что я говорю. Дело сделано. Но они должны решить, любят ли они мою жену. И они любят. Очень. Я увидел в их глазах и выражениях их лиц уважение и восхищение.

— Им очень понравилось то, что ты сказала.

— Я тоже так думаю, но мне жаль, что я украла их внимание. Наш план был так хорошо принят, что, когда я начала говорить, просто не смогла остановиться.

Я знал, что Блю умная женщина, но сегодня она поразила меня.

— Это не наш план. Он твой. Каждая идея родилась благодаря тебе и твоему видению будущего. Все заслуги тебе.

— Ой, да плевать. Я хочу, чтобы наши женщины были в безопасности.

— Ты поможешь им, и за это они полюбят тебя.

Я крепко прижимаю ее к себе, пока мы танцуем под еще две песни. Она кладет свою голову мне на грудь и молчит. Она не говорит это, но я знаю, что она устала.

— Вечер подходит к концу. Я попрошу Стерлинга отвезти тебя домой. Кайл и Блэр поедут с тобой, у меня есть дело.

Она проводит рукой по моей щеке.

— Ты сказал мне, что я получу только небольшую часть того, что меня ждёт дома.

— И это все еще так, — я целую ее в лоб. — Ты устала. Езжай домой и отдохни. Я скоро приеду, чтобы поразить тебя.

— Что-то случилось?

— Да. Абрам случился, поэтому я им займусь в частном порядке.

Который я проведу очень тщательно, учитывая, как он пытался унизить Блю при всех наших людях.

— Я с ним с правлюсь. Все его действия безуспешны.

Это правда.

— Я горжусь тобой, но он выступил против тебя перед всем Братством. Ты — моя жена, и все его слова так же касаются и меня. Он заплатит за это.

— Ты хочешь, чтобы его избили?

— В определенных пределах.

— Что Тан сказал об этом?

Он устал от выходок Абрама. Он спускал ему всё с рук, потому что любит его, но он не станет терпеть нападки на мать своих внуков.

— Он не пойдет против меня.

— Тебя долго не будет?

— Два часа. Может три.

— Тогда я буду голой, мокрой и ждущей, когда ты вернешься ко мне.

Идеально. Как я и хочу ее.

Абрам привязан лицом вниз, его спина оголена. Он борется, пытаясь освободиться, но все бесполезно. Он должен знать это.

— Какого черта ты делаешь, Синклер?

Я стою над Абрамом, смотря на человека, которого я обожал, который был моим любимым дядей. Все это было, когда мой незрелый ум не мог понять, на какое зло он способен.

— Я говорил тебе, что больше не стану терпеть неуважение к моей жене. Ты проигнорировал мое предупреждение.

— Ты идиот, если веришь, что твоя жена хранит тебе верность.

— Она вышла за меня замуж. Она вынашивает следующих лидеров Братства. Что, черт возьми, мне сделать, чтобы ты понял, что она останется здесь навсегда?

— Ничто не убедит меня.

— Тогда, возможно, хорошая порка убедит тебя в обратном.

Я киваю Сангстеру.

— Можешь начинать.

Я вижу на лице Сангстера намек на ухмылку. Хотя сам внутри усмехаюсь. Абрам, стоящий на коленях, за все то, что он сделал Блю, вселяет в меня радость.

Кожаный кнут ударяет по спине Абрама, и он кричит от боли. Все, как я и думал. Он может стерпеть это, но не принять.

— Сколько ударов нужно, чтобы было сравнимо с вещами, которые ты сделал моей жене? Начнем с десяти? Думаю, это будет справедливо.

— Синклер, прекрати это. Разве ты не видишь, чего она добивается? Она просто маленькая сучка, которая настраивает нас друг против друга.

— Нет. Это делаешь ты!

Я протягиваю руку, чтобы забрать кнут у Сангстера.

— Отдай мне это.

Я предупреждал его не один раз. Малышка — единственный светлый лучик, освещающий мою тьму. Но сейчас этого света нет.

Я смотрю на Абрама и чувствую ненависть. Я рад, поскольку мне нужно это для того, что я собираюсь сделать.

— Каждый удар, который ты чувствуешь, это последствие твоего неуважения к моей жене. Когда я закончу с тобой, у тебя больше не возникнет мысли перейти ей дорогу снова.