Милена
– Уже было оглашение завещания? – интересуется Олеся, отпив капучино из бумажного стаканчика. – Кому Лев Давидович все отписал?
Закатив глаза, Ангелина качает головой.
Обезоруживающая прямота Олеси иногда вгоняет в ступор, но мы с Линой научились с этим жить.
– Не было никакого завещания, – отвечаю я, прочистив горло. – По закону мы с бабушкой равноправные наследники.
– Вот черт!.. Я надеялась, Абрамову хоть немного перепадет.
Мои подруги, как и подавляющее большинство горожан, в противостоянии между Бергом и Абрамовым безоговорочно на стороне последнего. Подозреваю, его харизма, дерзость и кричащая сексуальность сыграли в этом решающую роль.
– Ну, какое завещание, Лесь, он же не собирался помирать, – говорит Лина и обращается ко мне. – Сколько ему, кстати, было?
– Пятьдесят шесть.
– Совсем молодой еще…
– Да.
– Ну не знаю. – Олеся смотрит в стаканчик. – Может, бабушка на Илью что-нибудь запишет?.. Ты же не будешь против?
– Я?.. – восклицаю тихо. – Почему я должна быть против? Нет, конечно!
Я не в курсе всего, что оставил мой покойный отчим, но точно знаю о крупных счетах, элитной недвижимости, коллекции раритетных автомобилей, крупной фирме, занимающейся поставками автозапчастей, и каких-то земельных участках.
Если часть всего этого достанется Илье, я буду только счастлива. Но, похоже, сам он в наследстве не заинтересован. Иначе ответил бы на звонок бабушки и согласился с ней встретиться.
Только за последнюю неделю она дважды посылала к нему своего поверенного, и оба раза тот возвращался ни с чем. В первый раз ему не открыли дверь, а на следующий день Илья, даже не выслушав, сунул юристу пакет и попросил выбросить его в мусорный бак.
– Бли-и-ин!.. – откинувшись на спинку стула, мечтательно вздыхает Леся. – По нему и так сохнут, а с состоянием Берга он превратится в самого завидного жениха города.
Взгляд Лины тоже плывет. Губы изгибаются в томной улыбке.
Боже… Как бы его еще уговорить принять это состояние?..
Допиваю свой кофе и, убрав телефон в сумочку, поднимаюсь на ноги. Девочки делают то же самое. Вместе выходим из кафе и неожиданно сталкиваемся с парнями с нашего потока. Среди них Ромик, Рома Ливанов, мы с ним уже пару месяцев присматриваемся друг к другу.
– Уходите? – спрашивает он, глядя исключительно на меня.
Втянув нижнюю губу в рот, я киваю. Но он, отделяя меня от толпы, поворачивается к ребятам спиной и склоняет голову набок.
– Может, погуляем? Сегодня по заливу новые катамараны запустили…
– Мне еще в питомник надо… Не получится, Ром. Давай завтра…
– Завтра? – Оглядывается на парней, с которыми пришел. – Ну… ок, давай завтра.
Получаю от него целомудренный поцелуй в щеку и, махнув рукой девчонкам, шагаю к своему Марселю. У нас с ним на сегодня еще дело, от которого у меня потряхивает внутренности. А уж только потом питомник.
Собрав копну в косу и мысленно перекрестившись, я еду на окраину города, чтобы еще раз попытаться встретиться с Ильей. Вчера не вышло. Не потому, что я не застала его, а потому, что не решилась зайти и так и не придумала, как убедить его поговорить с бабушкой.
Ему принадлежит автомастерская и большой гараж для гоночных машин и байков. Лев Давидович называл автосервис Ильи помойкой для автохлама, но знаю, что многие, кто посещает его, остаются довольными ремонтом и обслуживанием.
Припарковав машину у высокого железного забора, глушу двигатель и вынимаю бутылку с водой из бардачка. Прокатившись по пищеводу в желудок, она оседает там тяжелым камнем. От волнения потеют ладони.
Может, мне повезет и его там не будет?..
Вот черт!.. Нет, пусть лучше будет, пошлет меня подальше, чтобы я успокоилась раз и навсегда.
Шумно выдохнув, опускаю козырек, глядя на свое отражение, провожу ладонями по горящим щекам и убираю от лица выбившиеся из косы пряди. Пальцы нервно подрагивают.
Я боюсь его до жути!
Беру сумку с сидения и выхожу из машины. Сделав несколько шагов до распахнутых ворот, останавливаюсь и, вытянув шею, заглядываю на территорию.
И тут же чувствую ощутимый удар в грудь и отшатываюсь назад. Он там. Он и еще несколько парней.
Пф-ф…
Дышу, гоняя воздух через легкие и пытаясь унять подступающую панику.
Задача не сложная – подойти и сказать, что его хочет видеть родная бабушка. Дать понять, что мы не гордые, готовы лично побегать за ним, чтобы он удостоил нас своим вниманием.
Пропустив через себя волну озноба, шагаю вперед и захожу на территорию автокомплекса.
Один из парней замечает меня сразу. Присвистнув, проходится пятерней по своим волосам. Остальные тоже на меня смотрят. Все, кроме мерзавца Абрамова. Стоя у какой-то машины, он делает вид, что не замечает меня.
– Добрый день, чем могу быть вам полезен? – очевидно, рассчитывая на внимание как можно большего количества людей, спрашивает парень громко.
– Здравствуйте, – отвечаю внезапно осипшим голосом. – Мне нужно поговорить с Ильей.
– А вы кто ему будете? – вкрадчиво спрашивает он, растирая по щеке черное маслянистое пятно.
Вопрос с подковыркой, потому что только слепоглухонемой в нашем городе не знает, кем я прихожусь Илье Абрамову.
Самозванкой, занявшей его место.
– Сестрой… – Прочищаю горло и добавляю: – Сводной.
– Да-а-а?..
Отступив на шаг назад и склонив голову, с ног до головы демонстративно осматривает меня.
– Илюха! Тут к тебе родственники!..
Наконец отвлекшись от своего телефона, Илья отталкивается бедрами от бампера машины и направляется к нам ленивой походкой.
– Сестренка к тебе пришла… – не без сарказма добавляет парень.
Тот подходит вплотную и останавливается всего в тридцати сантиметрах от меня. Меня буквально сносит волной мужского запаха и бешеной энергетики. Все волоски на теле встают по стойке смирно.
– Это какое-то недоразумение, Тоха, – звучит над головой глубокий низкий голос. – У меня нет ни сестер, ни братьев.
А затем, подцепив пальцем вырез моей блузки, оттягивает ткань и, заглянув за нее, добавляет:
– Ни родных, ни сводных.
Меня словно кипятком ошпаривает. Задохнувшись от стыда, пячусь назад и, запнувшись о попавший под каблук камушек, едва не падаю.
– Осторожней, сестренка!.. – раздается чей-то хохот.
Развернувшись, я лечу оттуда, не чуя под собой ног. Выскакиваю за территорию, прыгаю в машину и бью по газам, словно за мной гонятся тысячи чертей.