Последний сеанс Мэрилин. Записки личного психоаналитика

Лондон, Мэрсфилд Гарденс весна 1956 года

Отношения между Ральфом Гринсоном и Анной Фрейд долгое время оставались поверхностными и эпистолярными. Затем мало-помалу установились более тесные связи. В 1953 году Гринсон послал Анне ее фотографии, которые она сделала во время своего пребывания в Лондоне. Ее ответ был несколько странным: «Обычно на фотографиях я выгляжу как больной зверек, но на ваших — вполне похожа на человека». В 1959 году, когда Анна в первый и последний раз приезжала в Лос-Анджелес, она проживала у Гринсона. Он гулял с ней по аллеям своего просторного сада, Анна плавала в его бассейне, он сам отвез ее в Палм-Спрингс, который она хотела посетить после своих лекций в Лос-Анджелесском психоаналитическом обществе. Гринсон устроил прием в честь дочери Фрейда, и никто из приглашенных не осмелился сесть на диван рядом с ней. Анна поблагодарила его: «Теперь я с трудом представляю Лос-Анджелес без меня».

Через год Ральф и Хильдегард Гринсон нанесли ответный визит в Лондон и провели в Мэрсфилд Гарденс несколько недель.

«Супруги Гринсоны поселились в моей комнате, — расскажет Паула Фихтель, домоправительница семейства Фрейд, — и господин доктор даже спал в моей постели. Госпожа Фрейд провела много часов с господином доктором и доктором Крис. Они обсуждали миссис Монро, как специалисты».

В тот раз Гринсоны привезли Анне маленькую индейскую куколку из замши. «Иногда я играю с куклой, — писала им Анна в благодарственном письме, — а иногда только смотрю на нее, воображая, что это моя языческая богиня».

В 1956 году, когда Анна Фрейд провела краткий курс лечения самой знаменитой актрисы на свете, Гринсон еще не лечил Мэрилин, но уже старался защищать интересы Института фрейдизма. Психоаналитическое сообщество готовилось к празднованию столетия со дня рождения Фрейда. Некоторые надеялись на показ фильмов, снятых при жизни Фрейда, в частности Марком Брунсвиком, бывшим пациентом, который пытался оплачивать свой анализ, продавая сделанные им фотографии Фрейда в официальные архивы. Анна и Эрнст, дети мэтра, хотя и были озабочены положением Брунсвика, твердо возразили против этого плана и попросили всех венских психоаналитиков, проживающих в Америке, поддержать их позицию.

У работников кино были свои идеи, воплощению которых требовалось срочно воспрепятствовать. Джон Хьюстон, при поддержке различных продюсеров, вернулся к старой идее фильма о Фрейде. Он привлек двух сотрудников по работе над фильмом «Да будет свет» — продюсера Джулиана Блауштейна и сценариста Чарльза Кауфмана. «Снять этот фильм, — скажет кинематографист, — все равно что пережить некий религиозный опыт. Моя увлеченность этой темой основана на глубоком убеждении, что самые великие начинания человечества, самые великие путешествия никогда не сравнятся с открытиями, которые совершил Фрейд в потаенных глубинах человеческой души». Но решительное противостояние Анны Фрейд в течение пяти лет не давало воплотить проект. Хьюстон не перестал восхищаться Фрейдом и его открытием, но со временем искренне возненавидел недостойных служителей его культа — психоаналитиков.

Когда дочь отца психоанализа услышала о его плане, она очень рассердилась. Ее особенно сильно опечалило то, что в состав исполнителей была включена Мэрилин. Отец на киноэкране, слушающий растянувшуюся на диване Мэрилин Монро, в фильме, поставленном по сценарию Сартра, — это уже слишком для весталки храма, которая впоследствии завещает похоронить себя в пальто своего отца и будет подписывать свои письма именем Аннафрейд, в одно слово.

Но в то время Марианна Крис, которая только эпизодически оказывала помощь актрисе, когда она заезжала в Нью-Йорк, не могла воспрепятствовать этому мрачному сценарию. Будучи не в состоянии запретить фильм, Анна прибегла к помощи Гринсона, чтобы отстранить от фильма свою бывшую пациентку. Роль Сесили дали Сьюзен Йорк. Съемки продолжались пять месяцев. Фильм «Фрейд, тайная страсть» вышел в 1962 году и потерпел коммерческий провал, который Хьюстон объяснял тем, что роль мученицы секса исполняла не Мэрилин. После премьеры он заявил: «Мы попытались совершить нечто беспрецедентное в истории экрана: проникнуть в подсознание публики, шокировать и растрогать зрителя, который узнавал собственные тайные психические мотивы».

Гринсон не явился на показ фильма в Голливуде, хотя Хьюстон и пригласил его. Но через несколько недель он позвонил режиссеру и завел разговор о Мэрилин.

«Мне вам нечего сказать, — прорычал постановщик. — Вы трус. Это к лучшему, что нам не удалось заставить ее сыграть фрейдовскую истеричку; никто бы не понял, почему старый мудрец не завалил ее на диван в первые же секунды «лечения словом»».