Последняя надежда

62. В ловушке из-за алфавита!

— Дело не в том, что я не понял! Я просто не слушал!

Простофиля стоял посреди личной мастерской Драгомиры с повисшими вдоль тела руками. А перед ним находились Геториг и Вещунья, замотанная в толстую шерстяную повязку.

— Значит, у тебя не только мозги не фурычат, Простофиля, но и уши! — заявил всклокоченный больше, чем обычно, Геториг.

— Открыть окно посреди зимы! Неслыханно! — возмущалась Вещунья. — Ты о чем думаешь, Простофиля? Я же сказала: окна не открывать! Это же не сложно! На улице идет снег, я видела, а главное, почувствовала… Если хотите, чтобы я умерла, так сразу и скажите! — возмутилась она, клацая зубами. — А о гриппе, передающемся воздушно-капельным путем ты подумал?! Или ты никогда не слышал о карантине?

— Да что тут происходит? Почему вы ссоритесь?

Окса только что вошла в помещение, пробравшись через оставшийся открытым футляр контрабаса. Драгомира, которую ежедневные разборки ее тварюшек уже давно не волновали, работала со своим огромным перегонным кубом. Из трубок вырывались синеватые облачка пара, наполняя мастерскую приятным ароматом.

— Здравствуй, лапушка! Как дела? Располагайся, я буквально через минутку освобожусь.

— Юная Лучезарная, есть ли желание ваше принять почтение мое?

Фолдингота, подойдя к Оксе, так сильно наклонилась вперед, что потеряла равновесие и со всего размаха шлепнулась на пол у ног девочки. Что не ускользнуло от внимания Геторига.

— Ха-ха, дурацкий реверанс! Думаешь, что находишься при австрийском дворе?

Находившаяся в глубине Драгомира, в пол-уха прислушивающаяся к разговору, дала Оксе необходимые объяснения:

— Хочу тебе сказать, детка, что вчера вечером Фолдинготы смотрели фильм о Сисси, императрице Австро-Венгрии. И с тех пор они совершенно… как бы это сказать… помешались на протоколе.

— Юная Лучезарная, Старая Лучезарная, соблаговолите ли вы мне сделать платье с кринолином? Мечта сия сильна в душе моей.

Окса покатилась со смеху. В этот момент подошла трясущаяся от холода Вещунья.

— А вот я, если смогу получить цельный меховой комбинезон, то, быть может, даже переживу зиму.

Окса взяла на руки крошечное продрогшее существо и потерла ей спинку, чтобы согреть, пока Фолдингота вставала, приподнимая воображаемый подол платья с кринолином.

— Ты что делаешь, ба? — девочка подошла к гигантскому перегонному кубу.

— Граноки, лапушка, Граноки… У меня есть некоторый запас, но нам всем в ближайшее время понадобятся свежие боеприпасы. Так что придется работать, не покладая рук.

— Из-за семейки МакГроу?

— Из-за них, да. Мы должны быть готовы к обороне, — серьезно ответила Драгомира.

— Думаешь, у Мортимера и Зоэ тоже есть Гранокодуй?

— Да нет, это весьма маловероятно. Для создания Граноков необходим сок Горановы, как ты знаешь. Во время Великого Хаоса в Эдефии моя мать, Малорана, успела подготовить наш побег, потому-то Абакум и прихватил с собой Минимерку с черенками растений и всякими существами…

— Как Ноев Ковчег! — перебила Окса.

— Типа того. Но вряд ли Изменники смогли предвидеть, что некоторых из них выкинет из Эдефии, это было совершенно невозможно. Так что они попали Во-Вне с тем, что у них было: одежда, их личные Гранокодуй и… темные амбиции… Нет, кроме Абакума никто не может делать Гранокодуй. И, повторяю, в любом случае для этого нужна Горанова.

— Но Горанов же много!

— Да, мы, в самом деле, в целях безопасности разделили растения. Класть все яйца в одну корзину было бы весьма недальновидно. И нынешние события это подтверждают… — вздохнула Бабуля Поллок.

— Я и у Леомидо их видела тоже. Тебе не кажется это опасным? — добавила Окса, глядя на бабушку в надежде узнать побольше о взаимоотношениях своего двоюродного деда с заклятым врагом Беглецов.

— Почему? — прищурилась Драгомира. — Потому что он живет один, на отшибе, в сельской местности? Не переживай по этому поводу. Как и у Абакума, там тоже все хорошо защищено, уж поверь.

Бабушка явно не желала понимать намеков. В отношении Абакума у Оксы не было ни малейших сомнений! Но Леомидо не вызывал у нее такой уверенности. В ее голове промелькнула картинка: старик протягивает МакГроу чашу с соком Горановы…

— О чем ты думаешь, лапушка? — поинтересовалась Драгомира.

— Ой, да не о чем, ба! Просто сама себя пугаю…

— Так, похоже, дистилляция Свили завершена.

Обе Лучезарные наклонились к горлышку самой маленькой трубочки перегонного куба, откуда в сосуд вытекала желтая густая жидкость. Когда упала последняя капля, Драгомира перелила субстанцию в нижнее отделение чего-то похожего на небольшой кофейник, и поставила на горящую конфорку. Через несколько минут послышалось потрескивание.

Драгомира, словно прочитав мысли внучки, пояснила, улыбнувшись:

— Нет-нет, я вовсе не делаю тебе попкорн…

Затем сняла кофейник с огня и открыла верхнюю часть: там подрагивали от жара крошечные Граноки. Окса удивленно поглядела на бабушку.

— А вот и славненький запас Свили! Дай-ка мне твой Гранокодуй, детка.

— Ой, а этот Гранок я знаю! Мне Абакум говорил. Свиль, ты сказала? Если не ошибаюсь, это чтобы связывать врага…

Драгомира, улыбаясь, кивнула.

— А какие в нем ингредиенты?

— Ну, в Эдефии мы использовали главным образом корни Корнекрона. Ну а тут, как ты понимаешь, пришлось искать замену… Так что, попробовав плющ, тыквы и колючие кустарники, нам удалось сделать Свиль из сока вьющихся растений, таких как повой и ломонос. Эффект не такой мощный, как с Корнекроном, но, в общем, вполне достаточный. Процесс изготовления довольно сложный и базируется на настаивании сока в чистой родниковой воде, в которой растворяют хризопраз — это ночной камень, озерные водоросли и пот Лягв.

— Что? Лягвы потеют?! — вытаращила глаза Юная Лучезарная.

— Ну конечно! — рассмеялась Драгомира. — В мизерных количествах, правда… но от этого их пот еще более ценен.

Окса скривилась, а ее Гранокодуй втянул в себя штук двадцать желтых гранул. Бабуля Поллок высыпала оставшиеся в вазочку, которую заперла в нише, спрятанной за одной из многочисленных рамок на стене.

— Это твой тайник для Граноков? А почему за портретом папы?

— Да, и, полагаю, нет необходимости говорить тебе, что это секрет. Кстати говоря, знать место недостаточно, потому что кроме меня никто не сможет открыть тайник.

— А! Это как решетка у Абакума и дно футляра контрабаса: замок подчиняется только хозяину.

— Именно!

Наделав кучу всяких Граноков и повторив с Драгомирой заклинания для каждого из них, Окса спустилась к себе в комнату и улеглась на кровать.

Заложив руки за голову, она уставилсь в звездное небо на потолке. Ей не было страшно. Благодаря всему тому, что она узнала за последние недели: Граноки, новые умения, — а главное, любимый Нок-Бам! — девочка чувствовала себя сильнее и была готова к встрече с новыми испытаниями. Когда Мортимер напал на нее, она довольно хорошо защищалась, и не вмешайся эта предательница Зоэ, сама бы справилась с парнем. А когда МакГроу преследовал их в небе, она тоже смогла сражаться, и старому Изменнику пришлось отступить. Однако при ближайшем рассмотрении привкус у этой победы был горьковатый.

Не приди Гюс ей на помощь вовремя, тогда, в коридоре, Окса оказалась бы во власти двух МакГроу-младших, и это, наверняка, обошлось бы ей не только сломанным ребром… Не говоря уже о том, что она использовала свои способности в колледже, рискуя быть замеченной…

В очередной раз она нарушила основное правило, оберегающее Беглецов: никогда не привлекать внимания к своим способностям. При мысли об этом Оксе стало жутко стыдно. Потом она стала думать о более ранних событиях, тех, что произошли на монгольфьере.

Если бы Леомидо не сумел защитить их, ее и Гюса, от Хироптеров Мертвая-Голова, то что бы тогда было? Или вот недавно, если бы Лягвы не прилетели ей на помощь на элеваторе у Абакума? Как любит говорить папа, «Быкай — не быкай, а быка не будет», бесполезно сожалеть о том, что уже случилось.

Но сегодня эта поговорка мало ее утешала. Девочка чувствовала, что стала сильнее. Намного сильнее. Но Драгомира права: нужно быть сдержанней относительно своего могущества, и, главное, никогда себя не переоценивать. Или недооценивать противника, что по сути одно и то же. Потому что, несмотря на всеобщую бдительность, МакГроу сумел поразить ее семью, причем в самое сердце. А если он — не единственный Изменник, выскользнувший из Эдефии? Хватит ли Беглецам сил на сопротивление? Достаточно ли они едины? Можно ли рассчитывать на Леомидо? Или на ее отца? Он ведь вроде очень против идеи их возвращения в Эдефию…

Окса его понимала, кстати говоря. Отец никогда не видел того мира, как говорят, сказочного, и ему он был не совсем родным.

К тому же, сама затея была весьма рискованной, а его дочь должна была подставить свою голову первой, и это, судя по всему, его беспокоило больше всего.

Но ведь она тоже никогда не была в Эдефии! И, тем не менее, была готова преодолеть тысячи препятствий и встретить тысячи опасностей, чтобы обрести мир своих предков! Может, это из-за Фей Без-Возраста, которые послали ей зов, такой странный и мощный? От возрастающих сил и способностей? Или из-за Печати — фантастической восьмиконечной звезды, с каждым днем все четче проступающей вокруг ее пупка?

Эти вопросы девочку и завораживали и пугали, и самым страшным был вопрос, ответ на который был совершенно неизвестен: что будет дальше?

— Задания на стол! Доставайте листочки, пожалуйста. Мадмуазель Поллок, в отсутствие месье Ойстера, это вы поможете мне убрать учебные пособия после занятий.

Учитель МакГроу, произнесший эту фразу с деланной небрежностью, застал Оксу врасплох.

— Но, месье, у меня потом занятия… Урок скрипки! — солгала Окса ради благого дела. — Я не могу остаться!

— Вы играете на скрипке? Надо же, никогда бы не подумал. Мне казалось, вы, скорее, поклонница кун-фу или еще чего-нибудь подобного… Что ж, скрипка — не скрипка, мне все равно! У нас всех есть дела после уроков, но вы останетесь здесь, как это установлено с начала года: каждый четверг вечером один из учеников остается мне помогать.

— Я могу остаться, месье! — вызвался Гюс.

— Месье Белланже, — вздохнул МакГроу подчеркнуто устало, — мы давно все поняли, насколько вы можете быть рыцарем… Но это атавизм для наших дней, и лучше бы вам выбрать иную тактику для привлечения внимания девушек. К тому же мадмуазель Поллок — следующая за месье Ойстером по алфавиту, порядок которого незыблем, в отличие от подростковой куртуазности. Значит, помогать мне будет мадмуазель Полок!

Кое-кто из учеников хихикнул, и первой — Хильда Ришар. Гюс, смущенный и рассерженный, скорчился на задней парте. Его ярость быстро сменилась беспокойством: Окса ни при каких обстоятельствах не должна оставаться наедине с МакГроу!

Гюс видел спину подруги и чувствовал ее тревогу. Окса же, сгорбившись за партой, судорожно соображала. Ей нужно срочно позвонить домой, чтобы предупредить отца или Драгомиру! С кучей предосторожностей она открыла висевшую через плечо сумку. Краем глаза, следя за вышагивающим между рядами МакГроу, она начала набирать на мобильнике эсэмэску:

Внезапно дисплей мобильника погас. Окса, напрягшись, подняла взгляд на МакГроу: тот с гнусной улыбкой стоял буквально в паре метров от нее! Он чуть шевельнул мизинцем, и дисплей снова зажегся. У Оксы кровь вскипела в жилах. Она торопливо снова начала набирать сообщение. И наплевать, если МакГроу увидит! Он, кстати, увидел… и с откровенным торжеством сделал тот же жест. Окса четко различила тоненькую и очень яркую молнию, проскочившую от телефона к кончикам пальцев мерзкого учителя. Он вытянул из мобильника весь заряд!

МакГроу с очень довольным видом продолжил хождение по классу, а Окса осталась с неработающим мобильником. Обернувшись, она попыталась привлечь внимание Гюса — довольно трудная задача через несколько рядов парт! К тому же это быстро стало и вовсе невозможным, потому что МакГроу постоянно оказывался между друзьями, перекрывая им зрительный контакт.

Окса почувствовала, как в ней начинает подниматься паника, а на лбу выступает пот. От страха ее замутило. Девочка старалась включить мозги, но все мысли куда-то разбежались. Курбето-пуко под рукавом сжал ее запястье, пульсируя все быстрей. Окса закрыла глаза и постаралась выровнять дыхание в ритме движения живого браслета. Через несколько минут ей удалось немного успокоиться и восстановить самообладание. Но, к сожалению, она по-прежнему не могла сообразить, как ей выпутаться из этой весьма малоприятной ситуации.

Расстроенная девочка порылась в сумке и вытащила из Ларчика золотистую Улучшалку. Тот самый знаменитый Эксельсиор, который теоретически должен способствовать просветлению в мозгах. Окса еще ни разу им не пользовалась. Может, он поможет ей найти решение?

Рядом с Эксельсиорами посверкивали Прилипучки красивого жемчужного цвета. Окса кончиками пальцев взяла одну. Глядишь, и пригодится, кто знает… Она едва успела проглотить обе крошечные капсулы, как Мерлин обернулся и подбадривающе ей подмигнул. Тридцать секунд спустя Окса сунула ему торопливо нацарапанную записку:

Мерлин снова обернулся и легонько кивнул Оксе: он все понял, она может на него положиться.

Это была, наверняка, самая плохая работа за всю учебу Оксы, поскольку мысли ее витали совсем в другом месте, весьма далеком от урока.

Юная Лучезарная готовилась к худшему, и у нее были на то все основания: МакГроу мог двигаться с поразительной скоростью. Но она не собиралась сдаваться без сопротивления и драки! Он плохо ее знает…

Как только прозвенел звонок, ученики мгновенно испарились. Никто никогда не задерживался на уроках МакГроу, особенно в четверг вечером, «Водород» были последним, у кого был урок в опустевшем колледже.

Гюс с Мерлином неторопливо собирали учебные принадлежности. Окса попыталась поймать взгляд Гюса, но МакГроу с извращенным удовольствием постоянно торчал между ними. Девочка изогнулась и все же сумела продемонстрировать приятелю свой мобильник, показывая жестом, что тот не работает. Когда оба мальчика выходили из класса, бросая на нее встревоженные взгляды, Окса заметила, что Гюс слегка помахал запиской, которую она передала Мерлину, потом поднял большой палец и достал свой мобильник. Окса поняла, что сообщение дошло до адресата.

Уф! Гюс сейчас выйдет и встретится с Павлом, как обычно поджидающим их на выходе, и они оба примчатся к ней на помощь. Нужно лишь продержаться несколько минут! Но Окса все равно с тяжелым сердцем проводила взглядом через стекло уходящих по коридору Гюса и Мерлина.

И ей стало еще тяжелее, когда МакГроу закрыл дверь, повернул ключ в замке и развернулся к ней лицом, держа в руке свой Гранокодуй, с не предвещавшей ничего хорошего язвительной улыбкой на губах.