Последняя вода

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Когда же точно случилось наше первое знакомство?

Лавры первооткрывателя. Ох, как мучают они порой нашего брата! И каждый пишущий норовит потом внушить герою: «Ну вспомните… Это же было в таком-то году… Я беседовал с вами и…» А уж когда он получил известность, этот парень…

Избавиться от сомнений и тщеславных надежд помог мне архив самого героя. Действительно, кто выбросит газету или журнал, где о нем впервые что-то было рассказано и, разумеется, рассказано хорошее. Итак, это второй номер «Огонька» за 1958 год. Журнал поместил небольшой снимок с подписью: «Овчарка Туман. У нее 30 золотых медалей, 11 ценных призов… Ее хозяин Вячеслав Петрович Дунаев. Ему 18 лет. Он работает водолазом, а по вечерам помогает бригадмильцам». И уж потом только состоялась наша встреча, и в октябре 1959 года газета «Советская Россия» напечатала репортаж «Слава едет на границу». Это было второе упоминание о Дунаеве в центральной прессе. С той поры, собственно, и началась его чекистская служба. Началась с пограничной тропы.

Я и начну свой рассказ с осени пятьдесят девятого года. В Москве проходило совещание отличников пограничных войск. Съехались, слетелись люди со всех концов страны: с Сахалина, Чукотки, Камчатки, из Украины, Туркмении, Азербайджана, Грузии, из Прибалтики… Собрались, чтобы поделиться передовым опытом службы, рассказать о делах своих и делах товарищей. На трибуну поднимались жизнерадостные парни, подтянутые, крепкие, остроумные и бесспорно бывалые. Об этом можно было судить по отливающим золотым и серебряным блеском боевым медалям и орденам — наградам за честную службу Родине.

Лицо широкоплечего, стройного сержанта, что поднялся на трибуну, показалось мне очень знакомым. Ну, конечно же, это был Анатолий Михайлов, герой недавних тогда пограничных событий на одном из наших южных рубежей! Всего за полгода до этого я писал в газете о том, как он со своей собакой Наждак действовал в сложной и ответственной операции по задержанию вооруженной группы нарушителей — агентов одной из иностранных разведок. Михайлов и его товарищ Борис Запорожский были тогда удостоены боевых наград — орденов Красной Звезды, большая группа воинов получила медали «За отличие в охране государственной границы СССР».

Михайлова узнали многие в зале, ведь его портрет появлялся в печати. Анатолию пришлось подробно рассказывать товарищам о схватке с вражескими лазутчиками и о верной своей собаке Наждак.

— Так как же поживает Наждак? — спросил я сержанта в перерыве. — Ведь ваша собака, как известно, была дважды ранена во время преследования. Способна ли она служить дальше?

— Все обошлось благополучно, — сказал Анатолий, — Наждак поправился, раны зажили. Более того, после своего «госпитального» перерыва он снова вышел на пограничную тропу. Острый нюх его не пострадал.

Пограничник с гордостью отметил, что Наждак, мол, на особом счету в отряде, все уважают его, как заслуженного ветерана границы.

Близилась пора демобилизации. «Вроде и домой хочется, и с границей расставаться жаль, — признался мне тогда Михайлов. И добавил: — Ну, ничего, молодые товарищи придут на смену. С одним на днях познакомился в Москве. Прекрасный, просто замечательный парень. Он хоть еще и не пограничник, но я уже считаю его своим коллегой. Хорошо подготовил себя к воинской службе. Вот собираюсь сегодня с друзьями заглянуть к нему в гости. Хотите, поедем вместе?..»

Слава Дунаев жил в Покровском-Стрешневе, в сердце зеленой и мало застроенной тогда окраины Москвы. Пока мы добирались туда, Михайлов в общих чертах рассказал о своем новом друге. О том, что Слава очень любит животных и еще учеником седьмого класса начал дрессировать собак. И так превосходно это у него получалось, что люди дивились способностям мальчика, прочили ему карьеру циркового артиста. Но не арена цирка привлекала Славу. Хотелось ему стать таким же пограничным следопытом, как Никита Карацупа.

— Говорят, увидишь его собаку — получишь удовольствие, — сказал мне Михайлов. — Высший класс. Через полтора месяца поедет он на военную службу, конечно, в наши войска. Вместе со своим псом. И знаете, кто ему помог? Сам Никита Федорович. Дунаев к нему обратился, тот присмотрелся к парню, даже съездил в Покровское-Стрешнево.

Нас встретил коренастый плотный парень, высоколобый, с вьющейся шевелюрой, улыбчивый. Здороваясь, я почувствовал крепкую его руку.

— Ну, Слава, показывай своего Тумана, — сказал Михайлов. — Легенды о нем складывают.

— Пойдемте, он в саду. Он вам понравится, — не без гордости ответил Дунаев. — Он всем нравится.

Судя по всему, Слава готовился к нашему приезду, и Туман предстал во всей своей красе и величии. Это была огромная широкогрудая восточноевропейская овчарка, шея собаки в три ряда была увешана медалями и жетонами.

Теперь нетрудно было понять, почему Слава так уверенно заявил, что Туман всем нравится. Его экзаменовали виднейшие наши ценители, судьи, знающие толк в собаках.

— Сколько же их, этих наград? — поинтересовался я.

— Тридцать шесть, в основном золотые, чемпионские, — ответил Дунаев. — Это результаты его участия в соревнованиях и выставках.

— Характеристика, конечно, хорошая, — кашлянув в ладонь, заметил приехавший вместе с нами сержант Геннадий Стромов. — Однако граница — это не московский парк и не улица. Там — дело подавай. Что же он может?

— Сейчас покажем, — сказал Дунаев.

Последовали команды: «Рядом», «Сидеть», «Лежать», «Апорт», «Дай», «Барьер». Туман молниеносно выполнял все приказы: садился, ложился, прыгал через препятствия. Далеко в кусты забрасывались различные предметы. Собака отыскивала их и приносила Славе. Она легко и безошибочно определяла хозяина той или иной вещи, именно легко, словно играючи. Даже бывалые собаководы-пограничники не скрывали своего восхищения выучкой Тумана.

— И все же неизвестно, как Туман поведет себя на настоящей работе, — сказал Анатолий Кузнецов. — Сумеет ли брать след?..

— Туман много раз помогал милиции. Находил преступников. У него и за службу награды.

Это окончательно растопило недоверие гостей. И начался профессиональный разговор о собаках, об их уме и характерах, верности и чуткости. Вспоминались интересные случаи. И тут вдруг выяснилось, что самый молодой из собеседников оказался по стажу работы с собаками самым старшим. Пограничники лишь на службе освоили это дело. А Слава Дунаев еще до Тумана воспитывал четвероногих помощников для пограничников. Сначала у него был Джульбарс, названный так в честь собаки — героя фильма, потом Акбар. Обе овчарки после Славиной школы были приняты на службу. А вот Тумана он готовил себе. Юноша уже окончил курсы служебного собаководства.

Однажды вечером во время патрулирования группа бригадмильцев в парке Покровского-Стрешнева услышала зов о помощи. «Спасите! — кричал женский голос. Подбежав, они увидели распростертое тело девушки. Ей был нанесен удар ножом.

Дунаев отстегнул поводок, и Туман нырнул в темноту. Вскоре раздались испуганный крик и рычание собаки. Преступник был сбит с ног. Подоспевшие бригадмильцы, осветив землю, увидели окровавленную финку. Бандита осудили на пятнадцать лет лишения свободы.

В другой раз Туман помог найти в толпе преступника, ударившего ножом шофера такси. А потом работники уголовного розыска часто приезжали к Славе: «Помоги, парень…»

Тот вечер в Покровском-Стрешневе мне запомнился надолго. И слова Михайлова:

— Ну, молодец. Не зря трудился, Слава. Спасибо тебе. С добрым помощником едешь служить. Наверняка мы еще услышим и о тебе и о твоем Тумане.

В октябре 1959 года я рассказал о Славе в газете, а уже в декабре получил письмо из части, где начал служить пограничник Дунаев.

«Хороший солдат, старательный и товарищ отличный, — писали его сослуживцы. — За короткое время Вячеслав Дунаев снискал к себе любовь и уважение всего коллектива. Он по-прежнему уделяет много внимания тренировке Тумана, ведь наши условия отличаются от московских». А один из товарищей Славы И. Попов прислал снимок: вместе с Туманом пограничник Дунаев впервые вышел на охрану границы.

Я не раз получал письма от товарищей Славы. Да и сам он как-то черканул мне письмо.

Вскоре Вячеслава Дунаева послали учиться в школу служебного собаководства. Вместе с Туманом, конечно.

В школе Дунаев и Туман сразу стали лучшими учениками. Опыт, накопленный еще дома, в Москве, очень пригодился. Вячеслав получил звание младшего сержанта и вернулся в часть. Назначили его старшим инструктором. Теперь он сам начал проводить занятия с молодыми пограничниками, кому вверены розыскные собаки.

Один из товарищей Дунаева по прежней заставе, а теперь и его подчиненный, Юрий Мешков превосходно выполнил боевое задание. Со своей розыскной собакой Мешков проработал весьма запутанный след. Преследовал нарушителя границы более пяти километров и задержал его.

Однажды мне удалось поговорить с Дунаевым по телефону. Слава был рад, что москвичи не забывают его.

— Службой доволен, — сказал он. — Вы ведь знаете — это была моя заветная мечта. Учеба далась в общем-то легко. Теперь чувствую себя на границе как рыба в воде.

— А Туман?

— Продолжаю с ним регулярно заниматься. В мае будем участвовать в больших соревнованиях. Надеюсь — не подведет. Кстати, сейчас в нашей части служит несколько собак, переданных на границу москвичами. Недавно ездил домой, привез из Москвы породистых собак. Особенно хорош Найт — крупная восточноевропейская овчарка. Ее подарила пограничникам москвичка Лидия Кирилловна Левицкая…

Слава пообещал в первый же приезд в Москву забежать ко мне. Я с нетерпением ждал его.

И вот — телефонный звонок.

— Буду в Москве в мае, но только проездом. Я участник Всесоюзной комсомольско-молодежной эстафеты вдоль линии границы…

Тогда, в мае, встретиться со Славой мне так и не удалось. Но в столичных газетах появился снимок: «Пограничная застава». На грузовой машине был установлен полосатый пограничный столб. Рядом — воин с автоматом и воин с собакой. Я узнал Славу Дунаева, и, конечно, с ним был его Туман. Еще разглядел я на его груди медаль. За что он ее получил, узнать мне привелось позднее, в августе. Слава был тогда уже в звании старшины.

…У старшины заразительная белозубая улыбка и васильковые смеющиеся глаза. Он идет по московским улицам, сжав в левой руке поводок. Рядом гордо вышагивает огромный пес. На них обращают внимание прохожие, останавливаются, смотрят вслед. На груди старшины сверкают знаки отличия, их целый набор — все, что только может получить человек за срок солдатской службы. И еще медаль — правительственная награда. И у собаки на груди гирлянды отливающих золотом наград.

Вместе они заходят в парк. Старшина садится на лавочку отдохнуть. Собака садится рядом.

— Вот, Туман, мы и дома! — обращается к ней старшина. И она тотчас поворачивает голову и внимательно смотрит ему в глаза. Понимает? Да, видимо, хорошо понимает: ведь сколько они вместе! Дружба начиналась еще тогда, когда человек был подростком, а собака — неуклюжим, бесшабашно веселым щенком. А теперь?.. Теперь пройден вместе путь, полный тревог и опасностей. И об этом стоит рассказать.

Поздней осенью, когда почти сутки полосовал землю надоедливый холодный дождь, сбивая с деревьев последнюю листву, прозвучал сигнал тревоги: граница нарушена. В операцию по задержанию нарушителя были брошены немалые силы. Идти по следу поручили сержанту Дунаеву и его собаке.

Дождь — не придумаешь условий хуже для проработки следа. «Возьмет или нет?» — беспокоился Вячеслав. Собака вскоре вывела на шоссе и решительно побежала по нему. «Не ошибся ли он? — засомневался Дунаев. — Нарушители чаще всего избегают дорог». Но сомнения его вскоре рассеялись. Пес вдруг перебежал дорогу и выволок из кустарника небольшой узелок, вероятно, оброненный преступником или брошенный за ненадобностью.

А Туман полез в густые заросли. Дождь усилился, мокрые ветки хлестали пограничника по лицу. Куртка намокла, отяжелела и мешала движению. Вячеслав сбросил ее на ходу. Потом скинул с ног сапоги. Бежать стало легче: в левой руке поводок, в правой пистолет. Где-то далеко сзади за ним спешили товарищи.

И вдруг — река. Туман растерянно остановился у быстрого, хотя и неглубокого потока. Медлить было нельзя, и Дунаев принял решение: перевел собаку на другой берег и вдоль него начал опускаться вниз по течению. Расчет оказался верным. Через несколько сот метров собака снова взяла след. И повела к железной дороге.

В наступивших сумерках сержант увидел у полотна серую фигуру.

— Стой! — приказал он.

Неизвестный бросился было бежать, но, сделав несколько шагов, остановился, сообразив, что это бесполезно: грозный вид собаки и дуло пистолета были вескими «аргументами». Преступник поднял руки…

Таким было крещение друзей. А затем… Затем боевой счет начал расти. Дунаев стал старшим сержантом. На груди его появился щит значка «Отличный пограничник», потом — знак специалиста первого класса.

Наступила зима, и друзья отличились снова, задержав сразу двух нарушителей границы. Преследование было тяжелым, по глубокому снегу. Но задача была выполнена с честью.

В том же году весной старшине Дунаеву пришлось выдержать еще один, пожалуй, самый трудный экзамен. Границу перешел вооруженный нарушитель. Трое суток продолжалось преследование. Стоит рассказать о последних часах этого утомительного и опасного поиска.

…Следы вывели к одинокому хутору. Его хозяин — колхозник, смекнув, что за «гость» пожаловал к нему, вида не подал, сохранил спокойствие, даже чаек заварил. А потом, сказав, что идет за дровами, спрятался неподалеку от дома в зарослях, наблюдая за дверью. Он знал, что пограничники придут. Важно, чтобы незнакомец не ускользнул.

Увидев приближающихся пограничников, колхозник вышел к ним.

— Здесь? — тихо спросил Дунаев.

Колхозник кивнул и объяснил, что произошло.

Старшина приказал солдатам окружить дом. Неожиданно раздался выстрел: нарушитель, видимо, услышал что-то и дал понять, что без боя не сдастся. А правила границы — сделать все, чтобы захватить врага живым.

С тремя пограничниками Дунаев подполз к глухой стене дома. Впереди, низко пригнув голову к земле, полз Туман. У стены стояла лестница, ведущая на чердак. «Вот откуда и нужно начинать атаку», — решил старшина. Оставив солдат внизу, Вячеслав забрался наверх. Туман следовал за хозяином. Теперь они оказались над головой врага.

Неосторожное движение — и очередь из автомата прошила потолок. Теперь встал вопрос: как действовать дальше? Пойти в открытую — значит можно угодить под пулю. Ждать? Да, лучше ждать. Ведь нервы врага напряжены, он будет искать выхода и сам что-то попытается предпринять.

Время шло. Не двигаясь, сидели Дунаев и Туман, готовые к любым неожиданностям. Наконец нарушитель не выдержал и, видимо, решил проверить, жив ли тот, по кому он стрелял: подошел к люку, приоткрыл крышку и глянул вверх. Вячеслав мгновенно отпустил Тумана. Пес ринулся вниз и сбил преступника с ног. Еще секунда, и рука его была стиснута крепкими зубами. Но в другой нож. Помедли пограничник, и верный друг его мог погибнуть. Старшина перехватил удар…

С поздравлениями встретили друзья Славу после возвращения с опасного задания. Туман, обычно не переносящий прикосновения чужих рук, в этот день разрешал себя гладить всем, кто носил зеленые погоны…

Славе было что вспомнить, когда они вдвоем гуляли по Москве. И прохожие улыбались им — курсанту с новенькой медалью «За отличие в охране государственной границы СССР» на груди и сидящей рядом с ним красавице собаке. Да, погоны у Славы были уже курсантские. Дунаев приехал учиться.

Есть у многих людей, даже очень занятых, страстные увлечения, которые доставляют им истинную радость. Одни собирают книги, другие — открытки, марки, значки. Есть люди, которые в свободную минуту работают лобзиком или режут из дерева фигурки.

Майор Дунаев коллекционирует фигурки собак — из фарфора и глины, из металла и дерева. Друзья, знающие это увлечение Вячеслава Петровича, привозят фигурки чуть ли не со всего света. Тут собаки различных пород и мастей. Хозяина этой коллекции как крупного специалиста постоянно приглашают на выставки и соревнования собак. О том, как воспитывать их, ему часто приходится рассказывать школьникам. Но вот живой собаки в квартире Дунаева сейчас нет.

— Почему же? — спросил я своего старого знакомого. — Может быть, жена возражает?

— Валя? Да что вы… Она любит собак не меньше, чем я. И для ребят общение с домашними животными — дело очень полезное. Человек становится добрее. Но, понимаете ли, у меня свои взгляды на содержание собак. Собака — дело серьезное. Это не простое развлечение. Она требует постоянного ухода, чуткости, особых условий. Московская квартира — она у меня, я считаю, достаточно просторная — не дает все же возможности растить собаку для службы. А я с детства и до недавнего времени воспитывал именно таких собак. Теперь же вокруг высокие дома, асфальт, живу на десятом этаже. Нет, это не Покровское-Стрешнево. Там мои друзья росли на природе, были здоровые, резвые…

Не сочтите меня противником содержания собак в больших городах. Напротив, я очень уважаю людей, которые заводят собак в городе и делают их, так сказать, равными членами семьи. Возможно, и у меня еще будут в доме собаки. Но…

— Туман?..

— Да. Я не могу забыть Тумана. После того, когда его не стало — а он дожил у меня до глубокой собачьей старости, — равного ему не найду. Нет-нет и захожу в Музей пограничных войск, где он стоит теперь. Туда передал и все его награды.

— Я знаю, был потом Туман-второй…

— Был. Хорошая собака. Воспитал, обучил и отправил служить на границу. Мне очень нравился этот пес. И все же я не мог забыть первого. Шестнадцать лет мы были вместе. С ним прошла юность, пограничная служба, даже для науки мы с ним поработали.

— Для науки?

— Да. Есть такая наука — одорология. Наука о запахах. Кстати, весьма широко применяется сейчас и в криминалистике. Когда я уже учился, мы с Туманом помогли доказать, что запахи можно консервировать. Под Москвой было совершено убийство. На месте преступления собрали «образцы запахов — трупа, ножа, оброненного клочка газеты, даже камень имел свой запах. Вот эти «образцы» запахов сумел «изучить» Туман и помог установить убийцу. Так что возможности розыскной собаки колоссальны… А уж что касается границы…

Вячеслав Петрович начал листать папку и достал вырезку из журнала.

— Вот почитайте, очень хорошо сказал о собаках на границе начальник Пограничных войск КГБ генерал Матросов. Очень точно сказал.

Я прочитал:

«Особенно мне хотелось бы отметить четвероногих друзей пограничников — служебных собак. Иной раз слышишь: дескать, техника вытесняет и коня, и собаку, они свое отслужили. Правда, были попытки специалистов смоделировать «собаку» на микроскопических полупроводниках, но при подсчете оказалось, что размеры и вес такой «электронной собаки» будут равны среднему танку. Нет, собака на границе незаменима. Задержание нарушителей без помощи служебных собак, как правило, затруднительно. Приятно отметить, что за последние годы многие воспитанники клубов служебного собаководства ДОСААФ и клубов юных собаководов идут служить на границу со своими надежными помощниками и друзьями — служебными овчарками и, как правило, становятся примерными воинами-пограничниками».

— А ведь это и о вас с Туманом сказано, — заметил я.

Дунаев вместо ответа протянул мне письмо.

— От моего юного друга Юры Желтова, шестиклассника из Минской области. Отлично учится и воспитывает хорошую собаку. «Вы в том письме, — пишет Юра, — дали хороший совет. Ингус скоро научился исполнять команду «апорт». Теперь он без всяких усилий берет барьер в 180 сантиметров, ходит по буму, лазит по лестнице, садится, ложится, ползает. Выполняет приемы подхода. Я его немного научил ходить по следу, охранять вещи… Но мой Ингус не знает еще, что такое намордник…»

Дунаев аккуратно сложил письмо и показал мне фотографию, присланную Юрой Желтовым, на оборотной стороне которой было аккуратно выведено: «Я и Ингус. Мы снимались в начале лета».

— Ну вот, — заключил Вячеслав Петрович. — Значит, появится на нашей границе еще один Ингус. А может быть, придет время и Юра выйдет со своей собакой на пограничную тропу…

Такой была моя встреча со старым своим героем, двадцать лет спустя, незадолго до того, как эта книжка пошла в набор.

Эстафета продолжается.