Посредник

Барселона

Сала снова очутился в баре «воздушного моста», где всегда испытывал особое удовольствие. Вскоре появилась первая группа прилетевших из Мадрида, среди которых было много его знакомых. Увидев посредника, Пепе Рольдан очень удивился, ибо ожидал увидеть Салу в его квартире, а не на аэровокзале:

— Черт побери! Вот это честь для меня! Приехал меня встречать... да и еще в такую рань, — заулыбался Рольдаи. — К тому же на улице дождь идет...

— Нам надо срочно обсудить важное дело, — Сала взял его под руку и повел к такси.

Войдя в квартиру, Сала обратился к трем своим сотрудникам, продолжавшим работать за столом в гостиной:

— Вот что. Мне нужен этот стол — хочу поговорить с сеньором Рольданом и с Жауметом.

— Мы уже закончили, — сказал директор банковского отделения. — К тому же мне пора ехать в Вик, скоро банк откроется.

Хозяин разливного завода тоже попрощался:

— Значит, встречаемся в вашей конторе — обсудим все детали. До свидания!

Сала говорил с напором:

— Вот что, Пепе, предлагаю тебе решение, благодаря которому сможешь вылезти из дерьма, в которое ты попал.

— Я весь обратился в слух, — ответил Рольдан, не скрывая напряжения.

— Ну, так вот. Ты ведь торгуешь оливками в банках и другими консервированными продуктами. Как ты посмотришь на то, что я куплю у тебя твоих товаров на сумму, скажем, в триста миллионов, да при этом еще предложу приличную цену...

— Господи! — воскликнул Рольдан. — Тогда я снова стану человеком — в ином случае мне предстоит добиваться отсрочки платежей.

— Какая там отсрочка платежей... Тебе, если уж говорить откровенно, надо думать о том, как бы вообще не обанкротиться, — безжалостно заявил Сала.

— Ну уж! Не надо так преувеличивать.

— Я не преувеличиваю, Пепе, и ты это прекрасно знаешь.

Жаумет молча следил за разговором. Он вжался в кресло, так ему хотелось остаться обоими незамеченным. Но Сала обратился к нему:

— Послушай хорошенько, что я сейчас скажу Рольдану, — тебе придется приготовить после этого целую кучу бумаг.

Жаумет, ничего не отвечая, только кивнул.

— Как ты сам понимаешь, Пепе, я собираюсь о чем-то попросить тебя в обмен на то, что выручаю тебя из трудного положения.

— Я так и думал.

— Прекрасно. Мне нужно подготовить пачку документов, которые оправдывали бы... оправдали бы юридически крупную операцию по экспорту оливкового масла.

— Оправдали юридически? — забеспокоился Рольдан. — Ты хочешь сказать, что если понадобится, моя фирма должна выглядеть как поставщица масла для тебя?

— Вот именно. Ты все понял. Но мы сделаем это только на случай ревизии. В ином случае бумаги эти вообще никто не увидит.

— Это ж вроде как запродать душу дьяволу, — вздохнул Рольдан.

— Тебе решать... Решишься — тут же оформим документы. Не захочешь — готовься к сомнительному удовольствию, которое ждет тебя с отсрочкой платежей.

— Ну, Сала, ты меня просто в угол загнал.

— Нет! Я тебя спасаю. Вернее всего, мне и не придется прибегать к этим злополучным бумагам. Ну, а если придется это сделать, предупрежу тебя заранее и ты сможешь принять меры, скажем, договориться с другими поставщиками. Выход, который я тебе предлагаю, может решить все твои проблемы. Что тебе еще надо? — воскликнул посредник, не скрывая недовольства.

— И ты сейчас же выплатишь мне часть денег наличными, прямо сейчас?

— Не знаю... Не знаю... А сколько ты хочешь? — Сала чувствовал, что и в этой партии игры он одерживает победу. — Я же никогда не плачу вперед, только когда получаю товар.

— Я хочу, скажем, десять процентов от годовой суммы всех поставок, то есть тридцать миллионов песет, — осторожно сказал Пепе Рольдаи.

— Да ты шутишь! Единственное, что могу предложить выплатить, как только ты подпишешь контракт, два миллиона песет. — Сала дожимал партнера. — Да и то соглашаюсь я на это, чтобы доказать свое расположение к тебе. На большее я не пойду!

— Пять миллионов.

— Три — и баста! — Сала встал.

— Согласен.

Оставшуюся часть дня Сала, Рольдан и Жаумет продолжали работать в квартире на Пасео-де-ла-Бананова. Жаумет отпечатал целую кипу бумаг, а Сала и Рольдан внимательно читали их и укладывали стопками, готовя к тому торжественному моменту, когда их надо будет подписать. Жаумет был профессионалом высокого класса, умевшим ловко оформлять бумаги, — в этом деле с ним трудно было кому-либо поспорить.

Оторвались они от работы лишь на полчаса, чтобы наскоро перекусить бутербродами, которые запивали пивом. К пяти часам все бумаги были подписаны. Сала окончил рабочий день, поставив свой автограф на чеке в три миллиона долларов на имя Рольдана.