Потемневшие души

ГЛАВА 9

Алиссия:

Мы сидели на заднем сиденье внедорожника, и я начала тереть шею, где раньше было мое ожерелье. Моя маленькая привычка играть с ним теперь стала просто пустым напоминанием о том, во что превратилась моя жизнь за последние 24 часа. Я чувствовала, как Дмитрий смотрит на меня. Его глаза, словно изумрудные лазеры, обжигают мое лицо, кожаные сиденья кажутся такими холодными по отношению к моим голым ногам и спине. Это было резкое напоминание о том, что на мне до сих пор нет нижнего белья. Я посмотрела вперед машины, чтобы посмотреть на время, и было три часа ночи, а затем я повернула голову и снова стала смотреть в окно. Все, что я могла сделать, чтобы не смотреть на Дмитрия, — это наблюдать, как мимо нас размытым пятном проносятся здания и дома. У меня было так много вопросов к нему, и мне отчаянно хотелось встать на колени, кричать и умолять его отпустить меня обратно к моей семье. Я хотела спросить его, есть ли у него самого дети, и если да, что бы он делал, если бы его отняли у детей. Но вместо этого я просто продолжала смотреть в окно.

Эта тоска во мне глубоко пронзает меня, но я знаю в глубине души, что, как бы я ни умоляла и ни плакала, это не изменит исхода. Почти час спустя мы подъехали к аэропорту, и я огляделась по сторонам, на большие здания терминалов и автостоянки, полные машин, но мы промчались мимо них и объехали аэропорт сзади.

Там был гладкий белый частный самолет с открытой дверью и лестницей, ведущей прямо к взлетной полосе, и я знала, что он ждет нас. Машина остановилась, и Дмитрий заговорил с водителем и Николаем по-русски, так что я не поняла ни слова из того, что они говорили. Но мужчины спереди оба вылезли и обошли сзади, чтобы вытащить девочку из багажника, и они отнесли ее в самолет. Я смотрела, как ее безвольное тело висит на руках водителя, подпрыгивая при каждом его шаге, и я думала, что меня сейчас вырвет.

— Ты собираешься идти к самолету или сделать что-то глупое, например, попытаться убежать? Мне бы не хотелось стрелять в тебя сейчас, когда ты так далеко зашла, — спросил Димитрий, теперь, когда в машине были только мы. Впервые с тех пор, как я оказалась в его присутствии, я повернулась и изучила его. У него была шепотка бороды на сильной линии подбородка, каштановые волосы, которые были неряшливы, но каким-то образом выглядели на миллион долларов, и глубокие зеленые глаза, которые, казалось, хранили много секретов. Димитрий был одет в строгий черный костюм с темно-серой рубашкой под ним, и я без юмора задавалась вопросом, соответствует ли черный цвет его сердцу. Если бы он не был злым придурком-похитителем, и я бы прошла мимо него по улице, я бы на самом деле сказала, что он красивый.

— Я бы не хотела, чтобы ты привез меня, чтобы просто пристрелить через час, — выплюнула я, глядя на него в упор, пытаясь проявить как можно больше враждебности. Дмитрий подозрительно посмотрел на меня, затем в его окно легонько постучали. Я посмотрела мимо него и через его плечо в окно и увидела Николая.

— Давай сядем в самолет и улетим из этой дыры, — сердито прошипел Дмитрий. Заметка для себя — Дмитрий ненавидит Гонконг. Он открыл свою дверь, а я осталась приклеенной к кожаному сиденью, пока он не обошел меня и не открыл мою дверь. Он протянул мне руку, но я просто посмотрела на нее, затем вышла из машины и прошла мимо него прямо к ожидающему самолету.

Дмитрий:

Я наблюдал, как она прошла мимо меня к самолету с моей все еще протянутой рукой. Как она смеет отрицать то, что я предлагаю. Я начал злиться и чувствовал, как внутри меня закипает ярость. Она не смела смотреть на меня всю дорогу сюда. Я ожидал, что она будет умолять о пощаде и плакать, как все остальные, но вместо этого она молчала, не выдавая ничего из того, что было у нее на уме. Я наблюдал, как ее пухлая задница покачивалась под ее узким кружевным платьем, когда она поднималась по трапу к самолету. Во мне кипел не только гнев.

— Сэр, самолет готов, — сказал мне Николай. Я вырвался из оцепенения и отругал себя за то, что позволил себе так разволноваться из-за Алиссии. Какое мне дело, смотрит она на меня или нет? Она моя собственность, с которой я могу делать все, что захочу. Но мне было не все равно, и это было чертовски круто. Я посмотрел на Николая и слегка кивнул, и мы оба пошли к моему самолету, который ждал нас обоих. У нас была долгая дорога домой, и чем раньше мы окажемся в воздухе, тем лучше.

Алиссия:

Один из охранников внутри самолета схватил меня за руку, когда я вошла через дверь. Было больно. Он держал меня так крепко и с силой потянул к сиденью в задней части салона. Он толкнул меня и пристегнул мою левую руку наручниками к подлокотнику. Было больно. Может быть, еще один в моем списке убийств, прежде чем я умру, подумала я про себя с больным чувством юмора. Я определенно теряла рассудок по мере того, как часы тянулись, и меня это устраивало. Лучше сойти с ума, чем быть в здравом уме и тосковать по детям. Я посмотрела в маленький стеклянный квадрат, чтобы увидеть окно, и увидела, как ярко светят звезды. Такая тихая, ясная, прекрасная ночь, но в то же время худшая ночь в моей жизни. Вот так.

Николай и Дмитрий неторопливо вошли в самолет и направились по проходу ко мне. Они оба шли, как хищники, и я знала, что они, должно быть, одни из самых смертоносных людей в мире. И маленькая старая я была в их присутствии, какие в этом были шансы? Я начала хихикать себе под нос. Я отчаянно пыталась сдержаться и быть тихой, что заставило меня издать полузадыхающийся полукашляющий звук, прикрыв рот свободной рукой. Николай сел с другой стороны прохода на сиденье спиной вперед, так что он смотрел в мою сторону. Его брови нахмурились от беспокойства, и он что-то сказал Дмитрию по-русски. Дмитрий сел прямо напротив меня и ответил Николаю по-русски, глядя на меня напряженным взглядом. Может быть, Дмитрий подумал, что я заболела из-за моих странных кашлевых выходок, и, может быть, он застрелит меня до того, как мы оторвемся от земли. К сожалению, оказалось, что мне не так повезло.

Он взглянул на Николая и ответил ему по-русски, а затем сказал одному из охранников, что мы можем взлетать. Дмитрий снова перевел взгляд на меня, осматривая мое лицо, а затем опустил взгляд на мою руку, на которую были надеты наручники. Я чувствовала, как он смотрит на следы от охранника на моей руке. Они пульсировали, и я знала, что завтра у меня будут синяки. Я не могла не задаться вопросом, нравятся ли ему эти следы на мне или он их ненавидит. В любом случае, он о них не упоминал.

— Ты голодна? — спросил меня Дмитрий. Я продолжала смотреть на звезды и игнорировала его. Может быть, я умру от голода, прежде чем мне придется вытерпеть то, что сделает со мной Дмитрий. Я задавала себе много «может быть», и мне нужно перестать позволять себе размышлять о своей ситуации. — Мы будем на этом самолете более двадцати часов, и нам нужно будет остановиться в Дубае для дозаправки. Предлагаю тебе поесть и устроиться поудобнее, — настаивал Димитрий с большим гневом в голосе, который на этот раз прозвучал, как удар кнута по тихому самолету. Я предполагала, что кто-то вроде Димитрия привык получать то, что хочет, и я уверена, что никто никогда не думал игнорировать его. Но я боялась, я не боялась его. Я должна была бояться, но я не боялась. В жизни есть вещи похуже смерти. Если я разозлю его достаточно, он застрелит меня, прежде чем мне придется пережить худший, чем смерть, сценарий. Я слегка приподняла подбородок и сосредоточилась на звездах и луне, как на моем якоре. Самолет ожил, и через несколько минут, готовясь к взлету, мы начали медленно двигаться. Мое внимание не было нарушено, и Дмитрий тоже.