Потемневшие души

ГЛАВА 13

Алиссия:

Я легко нашла столовую и босиком вошла в выложенную плиткой комнату. Столовая была очень элегантной с не совсем белыми стенами, длинным темным деревянным столом и хрустальной люстрой над ним. За столом были французские двери, которые выходили на мощеный двор и бассейн за ним. Вокруг все еще лежал снег, и мне стало интересно, когда кто-то вообще будет пользоваться бассейном в этой дыре. А потом появился он. Дмитрий сидел в конце, потягивая чашку кофе и читая что-то на своем iPad.

Я оглядела его, изучая. Он выглядел более расслабленным, чем вчера вечером, и казалось, что это был просто обычный утренний завтрак с другом. Он должен был быть сумасшедшим, чтобы считать все это нормальным. Я села на противоположный конец стола, царапая сиденье по плитке, когда выдвигала его. Это эхом разнеслось по большой комнате, и я мгновенно покраснела. Дмитрий отодвинул свой iPad в сторону и следил за каждым моим движением, пока я садилась и снова прижималась к столу. Он осмотрел мою одежду и наклонил голову.

— Даже в этой одежде ты выглядишь восхитительно, — сказал Дмитрий, и я нахмурилась в его сторону. Он, должно быть, понял, что я пытаюсь сделать, и теперь он дразнил меня. В эту игру могут играть двое.

— Ну, судя по тому, что я видела до сих пор, я не удивлена, что вид бездомного заводит тебя. Вот как они тебе нравятся. Бездомные! — я плюнула в него, слегка приподняв голову и наслаждаясь опасностью игры с огнем. Я увидела, как сжались его челюсти. Бинго.

— Ну, я могу выгнать тебя под зад, если хочешь, и посмотреть, будешь ли ты жить лучше, чем здесь? Могу заверить, что ты не бездомная, а если бы была бездомной, тебя бы изнасиловали, убили или подсели на наркотики, — сказал он мне плавно, с огнем, танцующим в его глазах.

— Ты думаешь, это лучше? Это то, что ты говоришь себе ночью, чтобы уснуть? Думаешь, что спас меня? Если бы не такие люди, как ты, то такие люди, как мы, никогда бы не оказались в таком положении, — так же гладко ответила я.

— Знаешь, что, Алиссия? Жизнь — как русская рулетка. Каждое твое решение определяет результаты и возможности. Просто подумай, если бы ты приняла другое решение, тебя бы здесь не было и ты бы не знала, что кто-то из нас существует, — пренебрежительно сказал он мне и щелкнул пальцами.

Вошла женщина средних лет, держа несколько тарелок с едой. Она поставила одну перед Дмитрием и принесла две мне. На одной были блины с ягодным кули и сливками. На другой тарелке был выбор фруктов и сыров. Женщина исчезла и вернулась с кувшином кофе и маленьким кувшином молока, поставила их передо мной, затем принесла чашку и быстро исчезла снова. Мой живот урчал, и от него исходил божественный запах. Но я не могла есть. Пока нет. Я размышляла над тем, что только что сказал Дмитрий.

— Знаешь, раньше я много думала о том, что хотела бы остаться в номере курортного отеля с детьми и мужем, — тихо сказала я Дмитрию. Он поднял глаза от своей тарелки, изучая мое лицо.

— Раньше?

— Теперь мне легче блокировать эту часть моей жизни. Если я думаю о них, я распадаюсь на части. Легче притворяться, что моей прошлой жизни не существует. Это звучит совершенно безумно? — ответила я.

— Я не могу сказать, безумие это или нет, потому что я живу безумной жизнью. Но я понимаю, что ты имеешь в виду. Каждый справляется с горем по-разному, и я согласен, что запереть все в коробке — лучший способ двигаться вперед, — сказал он.

Слеза потекла по моей щеке. Я не смогла ее сдержать и возненавидела себя за то, что показала ему уязвимую часть себя, которую он не заслуживал видеть. Он этого не заслужил.

— Я никогда ничего не говорила о том, чтобы двигаться вперед. Проживать каждый день и так достаточно тяжело. Я бы все равно предпочла, чтобы ты просто пристрелил меня, чтобы избавить меня от страданий, — призналась я ему, чувствуя себя угрюмой.

— Знаешь, Николай думает то же самое? Ты хочешь знать, почему ты здесь? Этот вопрос я задавал себе снова и снова. Я гребаный монстр. Я убиваю людей. Я пытаю людей. Я не люблю людей и даже не испытываю к ним симпатии. Люди меня раздражают. Это делает меня хорошим в моей работе. Когда я хочу трахаться, я трахну любую девушку, которую захочу. Я бессердечен и делаю то, что нужно, не моргнув глазом. А потом ты ввалилась в аукционный зал, полная ярости, которую я никогда не видел у девушки в этом зале. Ты была свирепой, дерзкой и красивой, и, прежде всего, ты чертовски меня заинтриговала. Никто никогда не вызывал у меня интереса до тебя. Так что да, эгоистичная часть меня держала тебя, потому что ты заставляешь меня чувствовать себя живым, а не мертвым внутри.

Дмитрий позволил этому повиснуть между нами.

У меня пересохло во рту, и я потерла вспотевшие ладони о свои спортивные штаны, чувствуя, что у меня гипервентиляция.

— Я не могу представить тебя как того, кто убивает людей, — вот все, что я могла сказать в ответ. Он ухмыльнулся мне и слегка наклонил голову набок.

— К счастью, ты не видела эту сторону меня.

— Почему же тогда Николай так меня ненавидит? — спросила я.

— Потому что я проявляю к тебе интерес. С чем ему никогда не приходилось сталкиваться. Он нервничает. Как я уже сказал, я хорошо справляюсь со своей работой, потому что мне на все наплевать, а он беспокоится о том, что это значит для меня, управляющего Братвой, — выразил он с ноткой юмора в своих словах.

Я нахмурилась и посмотрела на свою тарелку с едой. Это было слишком много для переваривания, и я не имела в виду еду. Я взяла вилку и нож и начала резать блины. Мы оба ели молча, и я тащила их, не зная, запрусь ли я снова в своей комнате или нет. Сидеть в своей комнате было нехорошо для моего собственного монстра внутри меня. Но к моему удивлению, после того как наши тарелки убрала та же самая женщина, имя которой, как я теперь знала, было «Анна», Дмитрий сказал мне, что собирается провести для меня экскурсию по дому. Мы вышли из столовой и через двойные двери, куда зашла Анна.

Она вела в огромную кухню, где Анна и еще два человека готовили и убирались, опустив головы. Когда он проводил меня, они остановились и с улыбкой поклонились Дмитрию, а затем продолжили работу. Мы вышли из кухни и вернулись через столовую к главному входу, где были две лестницы.

— Слева, как ты знаешь, твоя комната, другие гостевые комнаты и некоторые комнаты моих рабочих. Я думаю, это гостевое крыло дома. Другая лестница ведет в мою спальню, комнату наблюдения, комнату Николая и театральную комнату, — сказал мне Дмитрий. Я подняла бровь в немом вопросе, он усмехнулся, наклонившись и прошептав мне на ухо: — Боссы Братвы тоже любят смотреть фильмы, Алиссия, — у меня по всему телу пробежали мурашки, и я изо всех сил старалась их игнорировать.

Он снова пошел к входу под его лестницей, поэтому я последовала за ним по пятам. Мы прошли и вышли в большой спортзал. Там были беговые дорожки, велотренажеры, гребные тренажеры и различные гантели. Все это выглядело как первоклассное оборудование, что не должно меня удивлять. — Это наш спортзал. Ты можешь пользоваться им, когда захочешь. Персонал тоже пользуется им, — рассказал мне Дмитрий.

— Э-э, спасибо. Могу ли я тоже пойти в город в магазин? — спросила я, одарив его широкой саркастической улыбкой.

Он наклонился ближе, ущипнул меня за подбородок и поднял мою голову так, что мы смотрели друг другу в глаза.

— Не толкай меня, Алиссия. Мне нелегко, ведь я не полностью контролирую всех вокруг. Я стараюсь изо всех сил, но если я почувствую, что ты строишь план побега, ты вернешься в свою комнату, — пригрозил он так близко к моему лицу, что я чувствовала его дыхание на своих губах.

Я начала тяжело дышать и не могла не облизать губы. Его пряный одеколон, которым он всегда пользовался, окутывал меня, и он стоял так близко, что я могла чувствовать тепло, исходящее от его тела. Мое тело начало предать меня, и я почувствовала то теплое покалывание в тех частях моего тела, которое я не чувствовала уже давно. Его пальцы слегка коснулись моей шеи, и это вызвало дрожь по всему позвоночнику.

Кончики пальцев Дмитрия легко прошлись по моей ключице, спустились к моей груди, и он обхватил одной рукой мое бедро. Воздух вокруг нас так быстро изменился. Как я могла подумать, что играть в игры с Дмитрием будет хорошей идеей? Образ Филиппа и детей пронесся в моей голове, и я крепко закрыла глаза и сделала глубокий вдох.

— Я не могу этого делать с тобой. Я замужем, — убеждала я Дмитрия мучительным шепотом. Его пальцы сжались на моем бедре, пока он боролся за контроль и решал, что делать. Я знала, что такой человек, как Дмитрий, может заставить меня, если захочет. И прямо сейчас я молча молюсь, чтобы он этого не захотел.

— Ты была замужем, Алиссия. Та жизнь больше не существует для тебя, и ты это знаешь, — отругал меня Дмитрий напряженным голосом, а затем опустил руку и вышел из спортзала. Я стояла там, уставившись на дверь, в которую он только что ворвался, прекрасно понимая, что то, что он сказал, было правдой.