Потемневшие души

ГЛАВА 10

Алиссия:

Примерно через час после начала полета я больше не могла бороться со сном, и мои веки поддались темноте. Я сразу же провалилась в глубокий сон, который показался мне всего лишь пятиминутным, но оказалось, что это были часы, потому что я проснулась, когда мы садились в Дубае. Передо мной стояла тарелка с едой, которую сейчас уносил охранник. Мой живот заурчал при мысли об этой еде, и я злилась, что мое тело было слабым и не следовало моим мозговым волнам, говорящим ему голодать. Я нахмурилась от своего недовольства, когда Дмитрий кашлял передо мной. Я подняла глаза, и он ухмыльнулся, и я поняла, что он пытается сдержать смех. Мать твою.

— Знаешь, есть более простые способы умереть, чем голодать? — небрежно спросил он меня с дерьмовой ухмылкой.

— Ты можешь просто покончить с собой, знаешь ли. Это бы сделало твою жизнь намного проще.

— Моя жизнь никогда не была легкой, и я не из тех, кто уклоняется от испытаний. Я сломаю тебя, детка, можешь рассчитывать на это, — сказал он, сохраняя улыбку.

— Ты не сможешь сломать того, у кого нет души или воли к жизни. Ты больше никогда не получишь от меня этого удовлетворения. Можешь рассчитывать на это, — так же резко ответила я.

— У тебя есть душа. И она будет моей. Можешь рассчитывать на это, — пробормотал Дмитрий, оглядывая меня с ног до головы. У меня побежали мурашки, и я не была уверена, было ли это из-за того, что я испугалась, или из-за чего-то еще. Это не осталось незамеченным для Дмитрия, потому что он снова оглядел меня с кривой ухмылкой и подтвердил: — Как я и предсказывал. Я всегда прав, — черт, мое тело было таким же неверным, как и сейчас. Я собираюсь обвинить в этом испытания, которые мне пришлось пережить, и голод. Может, у меня уже развивался Стокгольмский синдром? Да, должно быть, это оно.

Внезапно мы сильно тряхнули и несколько раз ударились о взлетную полосу.

— Сэр, если вы закончили. Нам нужно сделать несколько телефонных звонков, раз уж мы приземлились, — сказал Николай Дмитрию, бросая на меня смертельный взгляд.

— Конечно, Николай, — ответил ему Дмитрий, и Николай выскочил из самолета. — Кто знал, что между нами встанет женщина? — усмехнулся Дмитрий, вставая со своего места и застегивая пиджак.

— Этот человек убьет меня раньше тебя. Я нажила себе врага и понятия не имею, почему. Но хорошо знать, что у меня есть запасной план, если ты не убьешь меня в ближайшее время, — усмехнулась я, глядя на мужчину, который теперь возвышался надо мной.

— Если он хочет сохранить голову, он тебя не тронет. А Николаю не нравятся никакие осложнения. Я бы не стал воспринимать это на свой счет, — пробормотал он и пошел за Николаем. Охранник, который был раньше, подошел, чтобы снять с меня наручники, и потащил меня в туалет в самолете. Он просто уставился на меня с раздражением, поэтому я поняла намек и пошла в туалет, закрыв за собой дверь и заперев ее. Я села на унитаз, и слезы начали течь из моих глаз. Это был мой первый раз, когда я действительно дышала одна, и боль в моем сердце вернулась сильнее, чем когда-либо.

Я совершила ошибку, позволив своему разуму блуждать и думать о Филиппе и детях, и о том, вернулись ли они сейчас в Австралию или все еще в Сингапуре, разыскивая меня. Теплая слеза скользнула по моей щеке и капнула на мое голое бедро. Раздался стук в дверь.

— Уйди, я пытаюсь тебя наебать, извращенец, — крикнула я человеку по ту сторону двери. Я вытерла щеку, встала и посмотрела в зеркало. Мои щеки ввалились, под глазами были большие черные мешки, а волосы были всклокочены. Я мысленно похлопала себя по спине и вышла за дверь обратно в ад.

Я села обратно на сиденье и протянула руку, чтобы на меня снова надели наручники, и одарила охранника самой милой улыбкой, на которую только была способна. Он нахмурился еще сильнее.

— Оставь ее, — крикнул Дмитрий охраннику. Он кивнул и исчез из виду. Дмитрий подошел и схватил меня за руку. Но это было не грубо. Это было мягко. Он поднял наручники и осторожно надел их на мое запястье, и его большой палец потирал тыльную сторону моей руки, пока он работал. Я крепко сжала ноги, потому что прямо сейчас, когда Дмитрий был так близко, я чувствовала себя голой, а тот факт, что на мне не было нижнего белья, усиливал это чувство. Он защелкнул наручники и посмотрел на мои бедра, а затем снова на мое лицо, облизывая губы. Он наклонил голову вперед и прошептал мне на ухо: — Тебе следует поесть. Я бы не хотел, чтобы ты потеряла свою пухлую задницу.

Он снова сел на свое место и крикнул: — Готово, — он выглядел расстроенным, и я думаю, что поняла почему, увидев новую выпуклость в его штанах.

— Ты извращенец, трахающийся с девушками, которых продают? — спросила я его. Это было похоже на то, как будто на него только что вылили ведро ледяной воды. Его лицо опустилось, а глаза, казалось, изменились с зеленых на самые темные из черных. Что ж, это убило его настроение, и я была этому рада. Я слегка улыбнулась ему и снова закрыла глаза, пока мы готовились к отбытию из нашего второго аэропорта. Я провалилась в сон и проснулась некоторое время спустя, когда мы были уже в небе. Я видела дневной свет через окно, и теперь я быстро начинала терять счет времени. Я осмотрела еще один поднос с едой передо мной и обдумала его. Я была голодна — о чем мой живот снова с радостью напомнил мне — и, возможно, я могла бы получить больше удовольствия, мучая этого монстра передо мной. Я взяла кусок салями и откусил большой кусок. Это было похоже на то, как будто рай только что открыл свои белые жемчужные врата. Я действительно хотела быть более деликатным в этом, и моя гордость хотела, чтобы я ела медленно, поэтому казалось, что это было для меня рутиной, но, черт возьми, я бросилась на еду быстрее, чем свинья слизывает остатки еды с блюда.

Но я перестала облизывать тарелку, так что, думаю, это победа. Охранник подошел к проходу и схватил мою тарелку, а затем продолжил идти, не говоря ни слова и не встречаясь глазами. Этот парень вызвал у меня сильные мурашки. Не в том же масштабе, что и Джеральд, но я знала, что не буду в безопасности с ним одним. — Мы скоро начнем снижаться, — сказал мне Дмитрий.

Я невольно вытянула руки — или наполовину вытянула, так как одна рука была закована в наручники, и оглядела небольшой самолет. Николай сидел на том же месте, что-то делал на ноутбуке, не обращая на нас никакого внимания, а остальные места в поле моего зрения все еще были пусты. Это заставило меня задуматься.

— Где девушка с аукциона? — медленно спросила я Дмитрия. Он наморщил лоб и, казалось, вел молчаливую борьбу с самим собой, должен ли он мне отвечать или нет. Он искоса взглянул на Николая и увидел, что тот полностью поглощен работой, и снова сосредоточился на мне.

— Ты действительно хочешь знать? — тихо спросил он меня. Я немного подумала об этом. Я была очень нерешительна.

— Да, наверное, хочу.

— Она в нижнем салоне с багажом.

— В салоне? Салон с сиденьями? Этот самолет кажется недостаточно большим… — затем я внимательнее посмотрела на лицо Дмитрия на этот раз и увидела, что на его лице была осторожность.

— Не салон с сиденьями, нет, — я сглотнула и почувствовала, что меня вот-вот вырвет.

— Так она в яме? Это ужасно. Как будто она недостаточно натерпелась, — рявкнула я на него.

Не могу поверить, что я расслабилась с ним. Эти ребята были профессионалами, и я была глупая, что забыла об этом.

— Это просто бизнес. Моя самая нелюбимая часть бизнеса, да, но все равно бизнес, — он сказал мне, теребя подлокотник. Он выглядел почти неуютно. Хорошо.

— Если тебе не нравится это делать — зачем тогда это делаешь? — сказала я Дмитрию. Он слегка наклонился вперед на своем сиденье и на этот раз крепко сжал подлокотник. Его костяшки пальцев побелели под его темными татуировками.

— Потому что это меньшее зло. Я отвечаю за заботу о своей семье. И под семьей я подразумеваю всех моих людей. Они моя семья. Я управляю миллиардными предприятиями, чтобы я мог поддерживать работу Москвы и следить за тем, чтобы о каждом человеке под моим руководством хорошо заботились. Ты думаешь, что президенты и мэры — это те, кто управляет городами по всему миру и заботится о своих людях? Нет, это мы, злые монстры. Так что, если мне придется подставить другую щеку и купить несколько случайных девушек в год, чтобы поддерживать бизнес и отношения между нами, чтобы деньги продолжали течь, обеспечивая моих людей и их детей едой и одеждой, то это то, что я сделаю, — огрызнулся он мне в ответ и откинулся на спинку сиденья. Это дало мне много пищи для размышлений. Мы ничего не сказали друг другу до конца поездки, и я смотрела куда угодно, только не перед собой. Дмитрий был занят своим блокнотом и вообще не смотрел в мою сторону после нашего обмена. Самолет начал замедляться, двигатели протестующе заревели, и мы снова нырнули к земле. Мы приземлились десять минут спустя, сильно тряхнув, и я уставилась в окно, впитывая все, что могла. В небе виднелись проблески дневного света, так что, полагаю, сейчас ранний вечер. Снег покрыл асфальт и плыл по небу, оставляя мягкую россыпь на крыле самолета. Я сморщила нос и почувствовала, как желчь поднимается в моем желудке. Я была так далеко от дома. Я хочу вернуть солнце и пляжи, а не холодный снег. Я презирала холод.