Потери и обретения. Книга вторая

Глава 30

Джоанна и раньше знала, что рано или поздно это случится. Еще сегодня утром она думала, что ей просто суждено заняться любовью с Редклиффом, от этого им никуда не уйти. Впрочем, она не подозревала, что это случится так скоро.

Нет, сказала она себе, это не любовь. Это секс. Жаркий, быстрый и страстный. Но не любовь. Во всяком случае со стороны Редклиффа. Охватившая его страсть была вызвана злостью и ревностью. И еще, пожалуй, призналась она самой себе, страхом за нее: ведь она могла пострадать в результате аварии. Но ни одно из этих чувств, какими бы естественными они ни казались, не могло сравниться с любовью.

Он лежал поверх нее. Они обхватили друг друга ногами, их сердца бились в унисон. Между тем их синхронные движения становились все медленнее и медленнее. Наконец он поднял голову и вгляделся в ее лицо. Глаза его смотрели серьезно.

- Джанни…

- Нет. - Она перехватила его руку, когда он попытался убрать прилипшую к ее лицу спутанную прядь мокрых волос. - Если ты посмеешь извиняться…

На этот раз уже он прервал ее, припав к ее губам быстрым, жадным поцелуем, от которого у нее непременно закружилась бы голова и она бы упала, если бы не лежала на сиденье.

- Я и не собирался извиняться. Хотя, может быть, ты и права, - согласился он, поймав на себе ее многозначительный взгляд. - Но не так, как ты думаешь. Я совсем не жалею о том, что произошло. А если о чем и жалею, так только о том, что так долго не решался сделать то, о чем мечтал все эти долгие месяцы, что должен был сделать еще в ту, первую ночь… - Нахмурившись, он сокрушенно покачал головой. Было видно, что он страшно зол на себя. Ведь он даже не удосужился снять с нее хотя бы плащ или свитер. - Господи, Джанни, даже в самых смелых своих мечтах я и вообразить не мог, что буду заниматься с тобой любовью на заднем сиденье машины, словно подросток, впервые познавший женщину.

Она нежно посмотрела на него, но тут же отвела глаза, испугавшись, что взгляд выдаст ее с головой, что выражение ее лица слишком уж явно покажет, как она его любит. Джоанна выбралась из-под его тела и с решительным видом осмотрелась, ища свою одежду.

Трусики лежали на изголовье переднего сиденья. Окинув взглядом порванную с обеих сторон тесьму, Джоанна поняла, что они уже никуда не годятся.

- Я куплю тебе новые.

- Не нужно. - Сунув их в карман плаща, она занялась джинсами, которые оказались вывернутыми наизнанку.

- Я же сказал, что куплю тебе новые трусики.

- Хорошо. Делай как хочешь. - Она принялась натягивать облегающие джинсы. Сделать это сидя оказалось не так-то просто, тем более что Редклифф смотрел на нее ровным, немигающим взглядом.

Если она и дальше будет так вертеть своей хорошенькой попкой, дело кончится тем, что я снова стяну с нее эти джинсы, подумал он, снова испытывая знакомое ощущение тяжести внизу живота. Но Джоанна уже превратилась в настоящую снежную королеву, холодную и неприступную. Молча перебирая про себя все известные ему ругательства, Редклифф быстро натянул джинсы и пожалел, что бросил курить еще на первом курсе колледжа. Сейчас, когда настроение снова упало, ему страшно захотелось курить. Или выпить. К примеру, опрокинуть стаканчик виски без воды и без льда.

- Послушай, - произнес он, предпринимая новую попытку, - я же попросил у тебя прощение. Что мне еще сделать, чтобы ты не дулась?

- Я же сказала тебе - не нужно извиняться. - По ее щекам невольно заструились жаркие слезы, отчего она испытала ни с чем не сравнимое унижение. - Я все понимаю, Ред.

Не в силах выдержать сочувствующий взгляд, которым, как ей казалось, он на нее смотрел, она отвернулась и уставилась невидящими глазами на дождь за окном, пытаясь собраться с мыслями и совладать с ноющей болью в сердце.

- Черт побери… - Он не знал, что сказать.

- Мы с тобой просто забылись. Иногда такое случается. - У нее вырвался еще один глубокий, судорожный вздох. - Ты же не причинил мне никакого вреда или зла. К тому же…

- Я люблю тебя. - Он осторожно коснулся ее руки.

- Дело ведь не только в тебе. Знаешь, есть такая поговорка: танцевать танго…

- Я люблю тебя…

- …нужно вдвоем. По правде сказать, я хотела тебя так же сильно, как и ты" меня.

Его слова, спокойно повторенные еще раз, наконец дошли до нее. Надежда, словно крошечный колибри… нет, словно огромный золотой орел, забилась в ее сердце. - Ты хочешь сказать…

- Я хочу сказать то, что должен был сказать тебе давным-давно. Я люблю тебя, Джоанна Лейк.

Обвив его руками за шею, она страстно и жадно поцеловала его.

- Я тоже люблю тебя, Редклифф Морино.

- Я знаю.

- Неужели по мне это было так заметно?

- Нет, не очень.

- Вообще-то я чуть с ума не сошла, стараясь догадаться, как ты ко мне относишься на самом деле. Это продолжалось до недавнего времени, когда ты наконец дал знать о своих чувствах.

Сама она знала, что любит его по-настоящему. Она уже больше не думала ни о том, является ли ее любовь проявлением мудрости или безумия, ни о том, допустима ли она с точки зрения морали, если учесть, что он женат. Она устала скрывать свои чувства всякий раз, когда они оказывались наедине.

- И все же я должен извиниться за то, что обошелся с тобой довольно бесцеремонно. К тому же все произошло так быстро.

- По правде сказать, - Джоанна лукаво улыбнулась, - это мне как раз больше всего и понравилось. - Действительно, их близость доставила ей огромное наслаждение. Но дело было не только в этом. Как ни странно это звучит, но она словно прозрела.

Сидя на заднем сиденье в машине Редклиффа и глядя на капли дождя, стекавшие по запотевшему изнутри ветровому стеклу, Джоанна подумала, что ее отношения с Бертье носили сугубо плотский характер. Они тоже доставляли ей наслаждение. Но по какой-то необъяснимой причине она всегда держалась несколько странно, словно наблюдая со стороны за тем, как она ублажает его. Даже в момент оргазма она не испытывала к нему никаких душевных порывов, неизменно взирая на себя как бы глазами самого Бертье.

Однако близость с Редклиффом позволила ей испытать совершенно другие чувства. Она поняла, что любовь не всегда связана с лаской и нежностью. Любовь может быть грубой и даже немного пугающей… в определенных обстоятельствах. Но после искрометного соединения, которое только что произошло у них с Редклиффом, она стала хотеть его еще больше, чем прежде.

Ласково обнимая ее за плечи, Редклифф нежно, хотя и довольно неуклюже, гладил ее по волосам, стараясь пальцами расчесать спутавшиеся пряди.

- Нам надо поговорить.

Она открыла было рот, чтобы возразить, убедить его, что это ни к чему, но передумала: обманов и недомолвок в их отношениях и без того накопилось предостаточно.

- Хорошо.

Они перебрались на переднее сиденье. Редклифф прямо из салона позвонил встревоженной Милдред и заверил ее, что Джоанна цела и невредима, но им придется немного подождать, пока не приедет техпомощь. Это была истинная правда. Однако он не сказал своей хозяйке и другу, что не имеет ни малейшего желания дожидаться прибытия техпомощи. Тем более сейчас, когда у него есть дела поважнее.

- Не знаю, как ты, а я умираю от голода, - сказал он, положив трубку. - И хотя я захватил с собой кое-что из съестного, мне кажется, я просто обязан пригласить тебя куда-нибудь поужинать.

Редклифф улыбнулся ей той нежной, радостной улыбкой, которую она не видела на его лице со времени свадьбы его матери.

- Я не одета для ужина. - Джоанна провела рукой по своей мокрой трикотажной рубашке и мятым, тоже промокшим насквозь джинсам.

- Мы с тобой поужинаем в одном из укромных ресторанчиков на пристани, так что это не имеет значения.

Ей не хотелось, чтобы предстоящий разговор по душам, необходимость в котором давно назрела, состоялся на людях. К тому же она была совсем не готова делить Редклиффа с кем-то еще. Во всяком случае не сейчас.

- Можно попросить, чтобы нам принесли еду в машину, - предложила она. - Здесь и поговорим.

- Отлично. - Наклонившись к ней со своего сиденья, он поцеловал ее. От мимолетного, еле ощутимого прикосновения его губ ее бросило в жар. - Так и сделаем.

Поставив машину на пустынной стоянке, откуда открывался вид на бушующий океан, они заказали жареный картофель, по одному бифштексу и пирожку с вишней. К ужину у Редклиффа была припасена бутылка шампанского, купленная в винном магазинчике по дороге.

- С самого начала я дал себе клятву, что мы с тобой выпьем шампанского в тот день, когда в первый раз займемся любовью. - Он ловко откупорил бутылку, из чего Джоанна заключила, что он проделывал это уже не раз, и налил шипучее золотистое вино в два бумажных стаканчика. - И послушаем музыку. - Приемник в машине был настроен на волну радиостанции, передававшей блюзовые композиции. - Жаль, в винном магазине не оказалось свечей.

Джоанна сделала глоток шампанского и почувствовала, как вино приятно щекочет язык.

- Как вкусно! - искренне сказала она.

- Неужели тебе всегда так просто угодить?

- Да, я недорого стою. - Она рассмеялась. - Один бифштекс - и я твоя.

Усмехнувшись, он подлил вина ей в стаканчик.

- Надеюсь, в следующий раз у нас все будет лучше.

В следующий раз . При этих словах исстрадавшаяся Джоанна воспрянула духом.

Они еще долго мирно сидели в теплом салоне автомобиля, потягивая шампанское и глядя на волны, то и дело накатывавшие на берег. Небо напоминало дымчатый серый занавес. Из приемника лилась песня о любви и разбитом сердце, исполняемая приятным тенором.

- И давно? - тихо спросила она.

- Давно ли я люблю тебя?

Джоанна кивнула.

- Не знаю, - признался он. - Со временем это чувство становилось во мне сильнее и сильнее. Меня потянуло к тебе в первый же вечер, хотя, если говорить уж совсем откровенно, то этим я, пожалуй, обязан своим гормонам.

- Слава Богу, что твои гормоны оказались такими отзывчивыми, - еле слышно отозвалась она. Она была благодарна ему за то, что он не отверг ее предложение посидеть и выпить в машине.

- Впрочем, это только часть правды. - Сделав очередной глоток, он задумчиво посмотрел на море. - Я заподозрил неладное еще на свадьбе матери. Если бы дело было только в половом влечении, я, наверное, что-нибудь предпринял бы… в тот вечер или уже после нашего возвращения в Майами, вместо того чтобы вычеркнуть тебя из жизни.

- Ты не хотел причинить мне зло.

- Да, сначала я тоже так думал. К сожалению, этим я добился лишь того, что отложил неминуемое на более позднее время.

- На наше счастье, судьба снова свела нас.

- Извини за те слова, которые я тебе сегодня сказал. - Редклифф медленно и нежно погладил ее по щеке. - Насчет судьбы и моей злосчастной кармы.

- Я все понимаю… Мне тоже кажется, что я влюбилась в тебя в тот, первый, вечер, - призналась Джоанна.

- Почему же ты мне до сих пор ничего не сказала?

- Неужели ты не замечал, как я к тебе отношусь? - Иной раз ей казалось, что ее отношение к Редклиффу настолько очевидно, что в офисе «Сэвидж» не осталось ни одного человека, который бы этого не заметил.

Он пожал плечами. Уже во второй раз за последние несколько часов он чувствовал себя несмышленышем. Она любит меня. Нет, она меня не любит . Прошло уже много лет… да что лет - целая вечность прошла с тех пор, как рядом была женщина, имевшая на него такое влияние, что он невольно терялся.

- Порой мне казалось, что замечал. Но всякий раз, когда нас тянуло друг к другу, ты давала задний ход.

- Ты ведь женат.

- Да, женат, - нехотя подтвердил он.

Джоанна вздохнула.

- Хотя, знаешь, как ни ужасно это звучит, то, что между нами произошло… в общем, для меня этот факт не имел значения. - К тому же, подумала она, невольно пытаясь оправдаться в собственных глазах, нельзя сказать, что у Редклиффа крепкая семья.

- Да, - согласился он. - Это действительно не имело значения.

Бесстрастный тон его слов встревожил ее.

- Надеюсь, я не добавила тебе хлопот.

Уловив в тихом голосе Джоанны неуверенные нотки, которые были ей совсем не свойственны, Редклифф поспешил успокоить ее и подбодрить.

- Хлопот у меня хватало и до того, как мы встретились. Но я ни с кем еще не чувствовал себя более счастливым.

Высохшие волосы девушки спутанными золотисто-рыжими прядями обрамляли ее миловидное, но откровенно печальное личико. Он снова поцеловал ее. Долгий, упоительный поцелуй, от которого у обоих замерло сердце.

- Впрочем, впереди у нас с тобой трудные времена, - предостерег он, когда они перевели дух.

Джоанна рассмеялась.

- Да, но не труднее, чем все эти месяцы, когда мне приходилось скрывать свои чувства.

- Дело вот в чем. - Взяв ее руку, он с непередаваемой нежностью стал целовать кончики пальцев, перебирая их один за другим. - Я не преувеличивал, говоря, что хлопот у меня хватает, - медленно, нехотя начал он.

Редклиффу было непросто признать, что он совершил непоправимую ошибку, связав свою жизнь с эмоционально неуравновешенной женщиной, пользовавшейся им словно собачонкой, с которой можно появляться в кругу друзей из светского общества. Но он понимал, что, невольно причинив Джоанне боль, теперь просто обязан сказать ей правду.

- Памела такая красивая. Такая сексуальная, - тихо сказала Джоанна. - Ни один мужчина перед ней не устоит.

Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что секс, не основанный на взаимной душевной привязанности, не приносит никакой радости. Он, скорее, угнетает. И порождает чувство одиночества.

- Я тоже поняла это, - тихо отозвалась Джоанна, вспомнив о последней жуткой ночи, проведенной с Бертье. - Но понимание далось мне непросто. - Она испытала удивление и облегчение оттого, что воспоминание о той ночи больше не причиняет ей боли. - Но зачем же ты женился на Памеле?

- А затем, что, даже добившись успеха в жизни, в глубине души я всегда считал себя чуть ли не нищим сыном владельца фермы по выращиванию сахарного тростника, что стоит на берегу залива в Миссисипи. А Памела не только красива, но, что еще важнее, и на редкость богата. К тому же у нее положение в обществе.

- А это было для тебя важно? - удивленно спросила Джоанна.

Редклифф пожал плечами. Он вновь пожалел, что бросил курить.

- В то время мне казалось, что да.

Не в силах сам поверить в то, что оказался таким жалким, он запустил руку в свою шевелюру.

- Как ни горько мне об этом говорить, - тихо произнес он голосом, в котором слышалось нескрываемое отвращение к самому себе, - Памела отправилась в один из своих печально известных походов по магазинам в тот самый момент, когда я, к сожалению, был практически выставлен на продажу.

Приложив ладонь к его щеке, Джоанна почувствовала, как он сжал зубы.

- Не нужно так ругать себя, - тихо сказала она. - У всех есть мечты. Проблема в том, что, когда мы наконец получаем то, к чему всегда стремились, оказывается, что мы представляли все совершенно иначе. - Она знала, что говорила, - взять хотя бы ее собственную мечту работать вместе с Бертье. - Все люди совершают ошибки, Ред.

- Да, но некоторые ошибки приходится исправлять очень долго.

Он не преувеличивал. С замеревшим сердцем девушка выслушала его рассказ о выпущенных в обращение акциях, о негодяе, угрожавшем перекупить компанию «Сэвидж», об угрозе Памелы продать в случае необходимости доставшийся ей в наследство пакет акций, чтобы разлучить их с Джоанной.

- Я знала, что Памела подозревает, что у нас с тобой роман, - сказала она. - Но, поскольку никаких конкретных причин для ревности у нее не было…

- Она думает, что мы с тобой спим. Теперь, в общем, так оно и есть. - Редклифф снова поймал себя на мысли, что жалеет о потерянном времени, о том, что так долго сдерживал себя.

- У нас еще все впереди. - Джоанна успокаивающе похлопала его по руке, стараясь по выражению лица любимого догадаться, о чем он думает.

- Да, целая жизнь, - согласился он и снова поцеловал ее, недоумевая, чем он заслужил любовь такого ослепительно красивого, умного и нежного существа.

- Но на душе у меня не будет спокойствия, если мы обретем свое счастье, причинив боль Милдред, - тихо сказала Джоанна.

- Она тебе нравится?

- Я ее обожаю, - просто ответила девушка. - Помнишь, я рассказывала тебе, что моя семья много раз переезжала с места на место, когда я была еще маленькой?

- Да, помнится, ты об этом говорила.

Интересно, подумал он, что она скажет, если узнает, что у него есть досье, где указаны все адреса, по которым она проживала с тех пор, когда ей не исполнилось еще и трех лет, вплоть до сегодняшнего дня. Первые два года ее жизни были единственными, о которых ему так и не удалось ничего узнать; именно эти два покрытых мраком года и убедили Милдред в том, что Джоанна - это Элисон.

- Всякий раз, когда в школе у меня появлялась подруга, дело кончалось тем, что мы расставались. Я тяжело это переживала. И спустя какое-то время решила, что лучше вообще ни с кем не дружить.

- Не могу представить, чтобы у тебя не было друзей. - Особенно из числа парней, подумал Редклифф и изумился, вновь ощутив прилив жгучей ревности, когда представил ее лежащей в объятиях какого-нибудь ухажера во время весенней прогулки. Или хуже того - занимающейся с этим парнем любовью на заднем сиденье потрепанного «шевроле» после школьного матча по футболу.

- Нет, я всегда легко сходилась с людьми, но старалась избегать доверительных отношений. Так мне было проще. Моим лучшим другом был брат. А потом его не стало. - С тех пор у меня один-единственный близкий друг - Холли. И ты, конечно. А вот теперь еще и Милдред. Я понимаю, это звучит странно, но я с самого начала почувствовала в ней родственную душу. Словно мы с ней и в самом деле родственники.

Вскинув голову, она посмотрела на Редклиффа, но он, похоже, никак не отреагировал на ее слова.

- Тебе не кажется, - продолжала Джоанна, - что нас с Милдред потянуло друг к другу, потому что я потеряла мать, а она внучку? Мы обе нуждались в своего рода эмоциональной разрядке.

- Да, пожалуй, в том, что ты говоришь, есть логика, - осторожно согласился он, хотя понятия не имел, что теперь делать, учитывая ее последнее замечание, существенно осложнявшее положение дел.

Многие месяцы он старался убедить себя в том, что брак с Памелой - единственное, что может помешать ему соединить свою жизнь с Джоанной. Но теперь он был вынужден задуматься о том, как поведет себя Джоанна, когда все его действия станут ей известны. Будет ли она по-прежнему любить его, когда узнает, что он нанял сыщиков для того, чтобы разложить всю ее жизнь по полочкам, включая роман с этим несчастным французским модельером? Захочет ли она связать свою жизнь с ним, когда поймет, что он лгал ей все те месяцы, которые она проработала в «Сэвидж»?

Впрочем, по большому счету он ей не лгал. Но, как говаривала его учительница в начальной школе, пожилая монахиня, невинная ложь не меньший грех, чем ложь сознательная. Редклифф подозревал, что после того, как правда выплывет наружу, Джоанна, пожалуй, согласится с этой суровой, не выпускавшей из рук линейки монахиней, которая на протяжении девяти месяцев держала в страхе десятилетних мальчишек своего класса.

- Что ж, нам, видимо, остается только одно. - Джоанна, похоже, не замечала тревожного выражения на лице Редклиффа.

- И что же? - Он с готовностью ухватился за продолжение разговора, чтобы отделаться от терзавших его невеселых дум.

Он сознавал: за то, что ему пришлось сделать, расплата неизбежна. Но он не был готов к тому, что это случится уже сегодня. Ему нужно время. Оно необходимо ему позарез. Время для того, чтобы расторгнуть постылый брак, чтобы спасти «Сэвидж». Время для того, чтобы определить, на самом ли деле Джоанна - это Элисон, и если да, то как это повлияет на их совместную жизнь в будущем.

- Как это ни трудно, но нам еще какое-то время придется держать свои чувства в тайне, - сказала девушка. - До тех пор, пока ты не найдешь способ сделать так, что никто не посмеет отобрать компанию у Милдред.

- По-твоему, я смогу это сделать?

- Но ты же мой рыцарь в блестящих доспехах. Не забывай! - Джоанна сверкнула улыбкой. От этой улыбки ему стало еще более стыдно за свою ложь в течение всех этих месяцев. - Ты сможешь все.

Вновь заключая ее в свои объятия, Редклифф искренне надеялся, что она права.