Потери и обретения. Книга вторая

Глава 32

Хотя это было и непросто, Редклиффу и Джоанне удалось не дать Памеле повода продать свои акции австралийскому пройдохе, обманным путем скупающему акции других компаний. Вновь призвав на помощь выдержку, помогавшую им столь долгое время, они ограничивались тем, что довольствовались поцелуями украдкой за закрытыми дверями кабинета.

Вначале они надеялись, что смогут хоть изредка проводить время вместе, но потом Джоанна стала все чаще замечать мужчину, который следовал за нею всюду, куда бы она ни пошла. У этого мужчины была такая невзрачная внешность, что она бы не заметила его, если бы Редклифф еще раньше не предупредил ее, что Памела может прибегнуть к услугам частного детектива.

Что ж, судя по всему, она так и сделала. И хотя Джоанна была уверена, что ее ничем не омраченная жизнь наверняка нагнала скуку на этого бедолагу, она была вынуждена признать, что раунд остался за соперницей. Ибо, хотя та и не смогла получить никаких компрометирующих Джоанну видеоматериалов или фотографий, которые можно было бы предъявить в качестве вещественного доказательства, ей все-таки удалось помешать им с Редклиффом снова заняться любовью.

Джоанна сидела у себя в бунгало на окраине Майами, кроя кусок шелковой материи с яркими цветами и подпевая в такт Далиде, утверждавшей, что ничто человеческое ей не чуждо, когда раздался звонок в дверь.

С раздражением она отложила в сторону портновские ножницы. Она шила себе платье, в котором собиралась предстать на показе в Детройте, и без конца переделывала его фасон. Ее наряд должен быть воплощением совершенства. Он должен продемонстрировать ее талант, ее индивидуальность, ее внутренний мир. Он должен потрясти потенциальных клиентов, не говоря уж о том, чтобы сбить спесь с пресыщенных представителей прессы, пишущих о моде. Так что этому отрезу шелка предстоит тяжелое испытание, подумала она, глядя через глазок на стоящего за дверью мужчину в форменной одежде.

- Мисс Лейк? - спросил он, когда она отворила дверь.

- Да.

Он протянул ей конверт.

- Прочтите это письмо. Оно объяснит вам мое появление.

Джоанна сразу же узнала размашистый почерк Редклиффа. Она пробежала глазами краткую записку, в которой сообщалось лишь то, что возникли некие непредвиденные обстоятельства, требующие ее присутствия, и она должна срочно выехать к нему вместе с водителем.

- А что случилось? - спросила она.

- Не знаю, мисс. Я лишь следую инструкциям.

Всецело доверяя Редклиффу и не желая тратить время на бесплодные расспросы, она схватила сумочку и следом за водителем направилась к машине.

Миновав долину, они приехали в небольшой аэропорт на берегу озера, где ее поджидал реактивный самолет «Сэвидж», предназначенный для перелетов высшего руководства компании. Войдя в салон, она удивилась, поскольку Редклиффа там не оказалось.

- Разве мистер Морино не летит вместе с нами? - спросила она у стюарда, который приветствовал ее в салоне.

- Нет, мисс Лейк. Вы наша единственная пассажирка. - Одарив Джоанну широкой отрепетированной улыбкой, он попросил ее пристегнуть ремни. - Мистер Морино приказал нам откупорить бутылку шампанского, как только самолет поднимется в воздух.

- А куда мы летим?

- В Феникс.

Немногим более часа спустя Джоанна уже входила в роскошный номер люкс пятизвездочного отеля «Аризона».

- Я так ждал тебя, что чуть с ума не сошел. - Редклифф встал ей навстречу. Его широкие ладони погладили ее лицо, губы легко и нежно коснулись щеки.

При виде его сердце Джоанны, как и всегда, забилось чуть сильнее.

- Какая замечательная мысль. Но не слишком ли это рискованно?

- Памела в Лондоне.

- Да, но этот ужасный человек, которого она наняла…

- …Наверное, договаривается сейчас насчет своего освобождения под залог.

- Под залог?

- Праздношатание запрещено законом. Похоже, одному из твоих соседей надоело смотреть на его машину, припаркованную на противоположной стороне улицы, и он сообщил об этом полицейским. Они, скорее всего, оказались не в восторге от того, что парень с частной лицензией, срок действия которой истек еще полгода назад, ошивается в их районе, да еще с незарегистрированным оружием.

- Откуда ты знаешь, что лицензия у него просрочена?

Редклифф пожал плечами.

- Ты бы удивилась, если бы я сказал, сколько интересного можно узнать при помощи специальных служб.

- Да, ума тебе не занимать, - отозвалась она. - Хотя есть еще одна маленькая проблема.

- Какая?

- Твой водитель не дал мне времени собрать вещи.

Его руки обняли ее сначала за плечи, а потом скользнули ниже.

- Не беспокойся, дорогая. Если мы с тобой проведем выходные так, как я задумал, одежда тебе не понадобится.

Рассмеявшись, она обвила его руками за шею.

- Ах, милый.

В первый раз, когда он так грубо овладел ею в машине, Редклифф не испытывал ничего, кроме страстного плотского желания. Вернее, оно было сильнее всех остальных чувств. Теперь же, целуя ее в висок и вдыхая аромат ее духов, он чувствовал себя умиротвореннее.

- Ты должна сказать мне, что тебе нравится. - Лаская губами мочку ее уха, он, не переставая, гладил ее по спине. - Чего ты хочешь.

От его нежных прикосновений Джоанну бросило в жар. Закрыв глаза, она приникла к нему.

- Хочу, чтобы ты меня поцеловал.

Он покрыл ее губы медленными легкими поцелуями.

- Вот так?

- Для начала отлично, - прошептала Джоанна. Редклифф чувствовал ее дыхание, напоминавшее слабый летний ветерок.

- Вот именно, дорогая, - многообещающе подхватил он. - Только для начала.

От прикосновений его языка, нежно ласкавшего ее полураскрытые губы, она испытала прилив всепоглощающей страсти.

- Ред, кто-нибудь говорил тебе, что ты отлично целуешься?

- Ты только что сказала. - Он поцеловал ее еще нежнее и мягче. Поцелуй длился так долго, что она потеряла счет времени.

Вконец обессилев от одних только его поцелуев, Джоанна испытала такое ощущение, словно лежала в кровати, устланной пухом. Или на ложе, сотканном из облаков.

- Ты целуешься просто великолепно, - повторила она. - Ты, Редклифф Морино, целуешься лучше всех в мире.

- Ты субъективна.

Медленные, упоительные поцелуи привели в возбуждение и его самого. Он поднял ее на руки с такой нежностью, словно это была не женщина из плоти и крови, а драгоценная хрустальная ваза из коллекции Милдред. Ни один мужчина еще не был с ней так нежен.

- Я никому ничего не скажу, - прошептала Джоанна, когда он осторожно опустил ее на кровать и сел рядом.

- Знаю. Это одно из твоих качеств, которым я восхищаюсь. - Он не спеша принялся снимать с нее одежду, подвергая каждый новый участок обнаженной плоти сладостной и мучительной пытке, с непередаваемой нежностью касаясь его руками и теплыми, чувственными губами. - Ты можешь быть одновременно сильной и слабой. Словно сталь, обернутая в атлас.

Прошло еще несколько упоительных мгновений, и он принялся снимать с нее короткую сорочку - кусочек шелковой материи, отделанный нарядными кружевами.

А потом разделся сам и крепко прижал ее к себе.

Джоанна впала в сладостное забытье, но еле слышный внутренний голос подсказал ей, что так не годится. Ведь секс предназначен для двоих.

- Я тоже хочу ласкать тебя. - Выпростав руку, она положила ее ему на грудь.

- Потом. - С восхищением глядя на нее, он поднес ее руку к губам и перецеловал все пальчики один за другим. - Сегодня я буду любить тебя. Так что расслабься, и все.

Прикосновение его рук было таким ласковым, спокойным и умиротворяющим, что она не нашла в себе сил спорить. Закрыв глаза, она позволила этим восхитительным ощущениям захлестнуть себя, целиком отдавшись любимому.

Он страстно приник к ее губам, и голова у нее совсем пошла кругом. Он покрывал ее тело жадными поцелуями, и она окончательно утратила способность владеть собой. Он вновь и вновь нашептывал ей на ухо невыразимо прекрасные слова, и она сделалась податливой, словно воск. Руки его по-прежнему ласково ощупывали ее тело, но в их нежных прикосновениях ощущалась спокойная, неубывающая сила.

Губы его осыпали ее всю медленными, восхитительно возбуждающими поцелуями, обдававшими жаром ее разгоряченную кожу.

- Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала, - тихо произнес Редклифф.

Губы его прижались к ее сорочке цвета эбенового дерева, оставив на ней влажный след, и Джоанна, вконец утратившая власть над собой, содрогнулась всем телом в порыве экстаза.

- Все, что захочешь.

Эти слова, слетевшие с ее дрожащих губ, были истинной правдой. Она была готова дать ему все, что он захочет. По мере нарастания его ласк она все больше проникалась уверенностью в том, что готова на все, лишь бы он был рядом.

- Обещай, что никогда не перестанешь носить такое сексуальное белье. - Редклифф нисколько не сомневался, что при виде Джоанны в этом на редкость соблазнительном французском белье он будет возбуждаться так же, как и сейчас, даже когда им обоим исполнится по девяносто лет.

- Обещаю, - выдохнула она в тот момент, когда он обхватил губами ее сосок.

Его ладони принялись нежно ласкать ее дрожащие ноги с внутренней стороны, и она радостно раскинула их, чувствуя, даже в полубессознательном состоянии, что никогда еще не была более беззащитной. Даже в те жуткие мгновения, когда рядом с ней был Бертье.

И все же, ощущая прикосновения его губ, ласкавших ее ноги, его языка, осторожно касавшегося родинок, его жаркое дыхание, согревавшее ее тело сквозь шелковую материю, уже ставшую влажной от ее собственного пока еще неудовлетворенного желания, Джоанна никогда еще не чувствовала себя спокойнее. Потому что Редклифф любит ее. А любовь - это сильнее, чем страсть, чем потребность в близком человеке. Любовь этого человека была для нее всем, чего она желала, даже не отдавая себе отчета в этом желании.

Умелыми, ловкими движениями Редклифф стянул с нее сорочку, затем трусики, и пальцы его принялись перебирать пушистые золотисто-рыжие завитки у нее между ног. Он припал губами к пульсирующему, возбужденному клитору, и Джоанну затопила жаркая волна удовольствия.

- Ты такая нежная, что просто не верится.

Эти слова, сказанные срывающимся от волнения голосом, еще больше распалили ее плоть, млевшую под его жаркими и невыразимо чувственными поцелуями - под стать тем, которыми он покрывал перед этим ее губы.

- Ты такая податливая.

Джоанна едва удержалась от крика и выгнулась всем телом, полностью доверяя и отдаваясь ему. Все ее чувства обострились до предела, и малейшего прикосновения было достаточно, чтобы ее бросило в жар. Казалось, ее разгоряченное тело превратилось в один тугой жаркий комок. Она судорожно открыла рот, чтобы глотнуть воздуха, но вдруг задрожала и, наконец обессилев и потеряв ориентацию, упала навзничь на постель.

Она такая чувственная! - мелькнула у Редклиффа мысль. Такая нежная. И она моя. Целиком моя.

Он крепко прижал к себе ее дрожащее тело и спрятал лицо в ее волосах. Он возблагодарил судьбу, которая по какому-то странному капризу даровала ему встречу с этой женщиной.

Джоанна спокойно лежала в его объятиях, пока дрожь не прекратилась. Ей хотелось рассказать Редклиффу обо всем, что она сейчас чувствует, но, не в силах прийти в себя после только что полученного наслаждения, она не могла найти подходящих для этого слов.

Она должна показать ему, как любит его. Она прижалась губами к жилке, бьющейся у него на горле.

- Я люблю тебя, - шепнула она и стала потихоньку сползать с него, покрывая его грудь жаркими поцелуями, оставлявшими влажный след на коже. - Люблю. - Она обхватила руками его мокрое от пота тело. - Люблю.

Следуя примеру Джоанны, Редклифф целиком отдал себя в ее власть, позволив ей делать с собой все, что заблагорассудится. Она в полной мере воспользовалась этим, наслаждаясь прикосновениями к его стальным мускулам, судорожным вздохом, вырвавшимся у него, когда она нежным, чувственным движением губ дотронулась до его плоского живота, хриплым стоном, слетевшим с его губ, когда она коснулась губами его твердого, словно камень, пениса.

Она нежно трогала губами его пульсирующий член, лаская его от самой головки до яичек. Горячая волна затопила Редклиффа. Ему казалось - еще немного, и остатки еще сохранившегося у него самообладания разлетятся в пух и прах.

- Родная, - простонал он, запуская руку в копну ее густых волос, - если ты не перестанешь, я сейчас… Господи, Джанни!…

Он почувствовал, что еще немного - и наступит разрядка, поэтому вовремя заставил себя отпрянуть, сгреб ее в охапку и, крепко прижав к груди, стал жадно хватать ртом воздух, стараясь взять себя в руки. Сумев, пусть ненадолго, совладать с собой, Редклифф уложил Джоанну на спину и нагнулся над ней. По-прежнему чувствуя дрожь в руках, он откинул спутанные пряди золотисто-рыжих волос с ее лица.

- Я люблю тебя.

Он нежно овладел ею, уступая жаркому плотскому желанию, которое влечет мужчину к женщине, а женщину к мужчине. Со сдавленным вздохом она всем телом подалась ему навстречу.

Немногим позже, лежа в его объятиях и чувствуя, как ровное дыхание постепенно возвращается к ней, Джоанна, поклявшаяся себе еще раньше, что не будет жаловаться, тихо сказала:

- Жаль, что мы не можем быть вдвоем все время.

- Да, - отозвался Редклифф глухим от горечи и неизбывной грусти голосом. - Не падай духом, дорогая. Я кое-что придумал. Единственное, что от нас с тобой требуется, - это запастись терпением. Тогда все будет хорошо.

Ей не оставалось ничего другого, кроме как довериться ему. И ждать.

Маленькая девочка сидела, прижавшись к внутренней стенке платяного шкафа и зажмурив глаза, словно это могло отпугнуть чудовищ, маячивших неподалеку.

Эти чудовища убили ее маму и папу. Воспоминание об этом кровавом зрелище по-прежнему темно-алым пятном расплывалось у нее перед глазами.

Так будет еще долго.

Она боялась, что чудовища убьют и ее, но Мэри подхватила ее на руки и вместе с ней выбежала из дому. Они выбрались наружу в одних ночных сорочках, на босу ногу, но все-таки сумели улизнуть незамеченными.

Вынырнув из ночи, мимо пронеслась легковая машина. Мэри крикнула, но машина не остановилась. Элисон лишилась дара речи от того ужаса, которому стала невольной свидетельницей.

А затем снова наступил день. Спрятавшись в гостиничном номере, они стали ждать какого-то телефонного звонка. Мэри заверила девочку, что тогда все решится само собой.

Но никто так и не позвонил. А вскоре чудовища нашли их. И убили Мэри так же, как перед этим убили родителей Элисон. Мэри заранее заперла девочку в темном шкафу, и та не видела, как чудовища убивали ее няню - женщину, которую она привыкла считать своей матерью, в отличие от той ослепительной красавицы, которая доводилась ей матерью на самом деле.

Но Элисон слышала рыдания Мэри. Даже зажав уши обеими руками, она не могла не слышать сначала ее сдавленные всхлипывания, потом душераздирающий вопль. Пока, к ее невыразимому ужасу, не воцарилась наконец мертвая, гнетущая тишина.

Маленькая девочка утратила всякое представление о времени и пространстве. Единственное, что она знала наверняка, что ощущала всеми фибрами своего хрупкого тельца, - это то, что чудовища все еще здесь. Они здесь, за дверью. И только и ждут возможности слопать ее точно так же, как большой злой волк съел бабушку маленькой Красной Шапочки, а потом и ее саму.

И тогда, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой, она затаилась, вне себя от страха, и принялась ждать.

Много часов спустя Элисон проснулась от собственных криков. В тот же момент дверь шкафа распахнулась настежь, и в укромный уголок, где она пряталась, хлынул поток ослепительного света. Охваченная ужасом от того, что чудовища сейчас сожрут ее, она закричала еще громче и стала брыкаться, норовя отпихнуть нападавших…

- Джанни! Все хорошо. Это же только сон! - повторял Редклифф.

Вне себя от страха, Джоанна не слышала его.

- Все хорошо! - твердил он. Ее кулачок слабо ткнулся ему в ребра, и у него вырвался судорожный вздох. - Успокойся, родная. Никто не причинит тебе зла.

Она сопротивлялась еще целую минуту, которая и Редклиффу, и Джоанне показалась вечностью. Наконец его нежные прикосновения разбудили ее, она вернулась в реальность и успокоилась.

Широкой ладонью Редклифф ласково гладил ее по волосам. Джоанна с изумлением смотрела на него. В ее выразительных глазах все еще читался страх.

- Мне снова приснился страшный сон.

- Я знаю. - Он прижался губами к ее волосам. - Но ведь все хорошо. С тобой все в порядке.

- Да. - Вздохнув, она прижалась щекой к его обнаженной груди.

Редклифф прислушался. Ее дыхание становилось все ровнее. От нежных прикосновений его рук она согрелась.

- Тебе лучше?

- Угу. - Девушка кивнула. - Мне приснилась Элисон, - сонно пробормотала она. Спокойно лежа в его объятиях, она снова начала засыпать.

Редклифф решил, что, наверное, ослышался.

- Элисон? Тебе приснилась Элисон Сэвидж?

- Мм… - Она прижалась к нему. - Мне приснилось, как ее похитили.

Он похолодел.

- Вот как? - Он старался говорить спокойно. - И что же тебе приснилось?

Но Джоанна уже заснула. Так что Редклиффу ничего не оставалось, кроме как смотреть на нее. И теряться в догадках.

Наутро, к невыразимому огорчению Редклиффа, которое он, впрочем, постарался скрыть, Джоанна так и не смогла ничего вспомнить из приснившегося ей кошмара. И он так и не узнал, был ли этот сон вызван рассказами Милдред и Берты или чем-то еще. Чем-то таким, о чем могла знать только Элисон Сэвидж.

Позавтракав в постели круассанами и клубникой и еще раз не торопясь позанимавшись любовью с Редклиффом, Джоанна неохотно стала собираться назад, в Майами.

Наблюдая за самолетом, уносящим ее в бескрайнее голубое небо Луизианы, Редклифф был вынужден признать: все же есть призрачная, просто-таки ничтожная возможность того, что в своих рассуждениях насчет Джоанны Лейк Милдред права.