Потери и обретения. Книга вторая

Глава 33

В день премьеры в Детройте царила еще большая суматоха, чем в тот день, когда королева Елизавета и Жаклин Кеннеди посетили универмаг «Сэвидж» в Лонг-Бич. Стоя за кулисами, Джоанна в последний раз следила за примеркой платьев для манекенщиц. Сердце у нее колотилось так сильно, что, казалось, еще немного - и оно выпрыгнет из груди.

Они прилетели в Детройт накануне на самолете «Сэвидж» - Джоанна, Редклифф, Милдред, актрисы и манекенщицы, а также, разумеется, Холли. Максвелл, обеспокоенный легкой ангиной, которую Милдред подхватила за неделю до поездки, тоже решил лететь вместе с ними. Не говоря уж о Памеле - она, похоже, преисполнилась решимости во что бы то ни стало разлучить мужа с Джоанной.

Закрытый показ мод предназначался только для избранных, привыкших расплачиваться за покупки кредитными карточками, и журналистов, пишущих о моде. После показа предполагалось пригласить собравшихся в только что открывшийся магазин на Эдисон-авеню.

Бутик «Лунный берег» располагался на шестом этаже и довольно симпатично смотрелся в окружении фирменных платьев и шуб. Его убранство было выдержано в романтическом стиле. Из динамиков звучала приглушенная музыка. Повсюду стояли обитые синей тафтой кресла и диванчики с мягкими подушками, призванные создать максимум удобств мужчинам, ожидающим своих жен или любовниц. Декоратор - художник-оформитель, приглашенный из телешоу, украсил поддельные мраморные колонны в древнегреческом стиле благоухающими розовыми, красными и белыми цветами. По обоим бокам от подиума высились два дерева, задрапированные испанским мхом. Подиум, устланный белым атласом, рассекал помещение магазина надвое; по обеим сторонам от него были расставлены позолоченные стулья; на каждом стуле, задрапированном белой парчой, лежала роза.

- Просто потрясающе! - выдохнула Джоанна, рассматривая бутик, над входом в который, как и обещала Милдред, красовалась голубая неоновая вывеска с ее именем.

Конечно, она еще раньше видела чертежи. К тому же была здесь накануне вечером, но, несмотря на то что она ушла отсюда далеко за полночь, подиум тогда больше напоминал строительные леса, а цветы были заботливо убраны в холодильную камеру, предусмотрительно доставленную владельцем цветочного магазина.

- Да, но не настолько потрясающе, как сами платья, - отозвалась Милдред. - Я знала, что вы талантливы, Джоанна, но вы превзошли даже мои ожидания.

На собственном опыте убедившись в требовательности пожилой леди, Джоанна восприняла ее слова как наивысшую похвалу.

Всего за несколько минут до начала показа за кулисы вошел Редклифф. Бросив несколько туманных и малопонятных фраз, из которых следовало, что ему нужно с ней посоветоваться насчет цен на модели, он завел ее в ближайшую гардеробную и закрыл за собой дверь.

- Ред, - прошептала она, - показ же сейчас начнется.

- Еще целых пять минут. - Он принялся перебирать кончики ее волос. - Я говорил, что обожаю твои волосы?

- Да, но…

- Расслабься, родная. Еще даже не открыли дверь внизу. Знаешь, я их действительно очень люблю. - Он провел рукой по густой копне. - Люблю их цвет. Запах - Он поцеловал ее в макушку. - Люблю их прикосновение к своей груди. К бедрам.

Его невинный жест являл собой разительный контраст со сладострастными образами, представшими ее воображению при этих словах. Джоанна коснулась рукой его груди, но сама не могла бы сказать, было ли это движение продиктовано желанием привлечь его к себе или, наоборот, оттолкнуть.

- Черт бы тебя побрал, Ред! - Она тихо засмеялась. - Неужели ты не мог выбрать более подходящее время?

- Да, ты права. - Отняв ее руку от своей белоснежной манишки, он поднес ее к губам и нежно поцеловал в запястье. - Не мог. Это мой единственный недостаток. Но обещаю исправиться.

От прикосновения его губ к ее ладони у Джоанны подкосились ноги.

- Ты просто с ума меня сводишь.

- Но ведь ты то же самое делаешь со мной, а страдать в одиночку я не намерен. - Ласково сжав ее руку, Редклифф снова поднес ее к своей груди. Его улыбающиеся губы придвинулись совсем близко к ее губам. - Просто мне хотелось немного побыть с тобой наедине, прежде чем ты станешь еще богаче и знаменитее.

Вскинув голову, Джоанна изумленно посмотрела на него. Неужели он думает, что финансовое положение может как-то повлиять на ее любовь к нему?

- Но мое отношение к тебе не может из-за этого измениться.

- Знаю. - Редклифф поднял глаза вверх, словно обращаясь к Богу, хотя до встречи с Джоанной не верил в его существование. - Спасибо.

Он поцеловал ее, нежно и страстно. Это был тот поцелуй, от которого женщина забывает обо всем на свете. От которого чувствует себя на седьмом небе от счастья. Из полураскрытых губ Джоанны вырвался слабый стон. Закрыв глаза, в объятиях Редклиффа она чувствовала, что слабеет.

- Я люблю тебя, - прошептал он, жалея, что этот упоительный поцелуй украдкой закончился. Как же ему хотелось целовать ее снова и снова!

- Знаю. - Подняв голову, она с улыбкой смотрела на него. В ее взгляде читалась непередаваемая нежность, идущая, казалось, из самого сердца. - Это главное, все остальное не имеет значения.

- Я рад, что ты это сказала. - Он неохотно выпустил ее из объятий и принялся разглаживать воображаемые складки на ярком шелковом платье. - Хотя, мне кажется, сейчас как раз самое время сказать, что ты тоже любишь меня.

- Я люблю тебя. - Она поцеловала его в губы. - Люблю. - Потом в подбородок. - Люблю. - Потом в кадык, под которым красовался мастерски завязанный виндзорским узлом галстук. - Люблю.

Редклифф почувствовал прилив страсти. Не желая представать в таком возбужденном состоянии перед многочисленными женщинами, ожидающими начала показа, он рассмеялся и слегка отстранился.

- Именно это мне и хотелось услышать. - С видом собственника он окинул Джоанну оценивающим взглядом с головы до ног. - Ты выглядишь просто потрясающе.

- Спасибо. - Она шутливо сделала книксен. - Сначала я думала надеть что-нибудь менее яркое, в тон декорациям, но потом остановилась на красном цвете. В красном я всегда чувствую себя увереннее.

Шелковое платье с глубоким вырезом и короткой юбкой, вышитое огромными маками, плотно облегало соблазнительную фигуру девушки. Глядя на нее в этом наряде, любой мужчина, у которого кровь еще течет в жилах, неминуемо воспылал бы желанием сорвать с нее эти яркие цветы.

- Оно тебе очень идет. - Еще раз окинув ее взглядом с видом собственника, Редклифф заставил себя не думать о тех нежных прелестях, которые скрываются под украшенным цветами шелком. - Но кое-чего не хватает.

- Не хватает?

Круто обернувшись, она принялась разглядывать себя в трюмо. По предложению Милдред в гардеробной царил полумрак, подчеркиваемый слабым розовым светом, что являло собой разительный контраст с привычным ярким светом флюоресцентных ламп.

- Хоть я и не разбираюсь в женской моде, - Редклифф сунул руку в карман пиджака, - мне кажется, тебе нужно надеть вот это. - С этими словами он протянул Джоанне коробочку из серого бархата.

- Ой, Ред! - Она не смогла сдержать восхищения при виде изящной золотой цепочки ручной работы, украшенной бриллиантовым сердечком. - Какая красивая!

- Да, но не такая красивая, как ты. Но, поскольку бриллианта, хотя бы отдаленно похожего на тебя красотой, не существует, тебе придется удовлетвориться моим подарком.

Джоанна зарделась от удовольствия.

- Ах ты, льстец! - Повернувшись к зеркалу, она подобрала волосы и обнажила шею. - Помоги мне ее надеть.

Застегивая цепочку, Редклифф поймал себя на мысли, что ждет не дождется того момента, когда все эти милые знаки внимания можно будет оказывать в открытую, не прячась от чужих глаз за запертыми дверями.

Скоро , сказал он себе, когда они выходили из гардеробной. Если все пойдет так, как он задумал, уже через несколько недель он станет свободным человеком.

Милдред предложила, чтобы Джоанна сама представляла свои модели: по ее мнению, это придаст коллекции фирменный оттенок. Девушка неохотно согласилась. Она боялась, что, выйдя на подиум, умрет со страху.

Уступив Джоанне, считавшей, что «живая» музыка лучше фонограммы, но стараясь удержаться в пределах сметы, иначе расходы составили бы умопомрачительную сумму, Редклифф предложил компромиссный вариант - пригласить джазовый квартет. Музыканты родом из Бостона удовлетворяли и ее, и его критериям: они были талантливы и брали недорого. Что же касается музыки, то, как заявила Милдред, которая могла кого угодно заткнуть за пояс по части маркетинга, она как нельзя лучше подходит для показа коллекции «Лунный берег».

Показ начался с демонстрации повседневной одежды - изящных, воздушных платьев из тончайших шелковых тканей, украшенных цветами и листьями, гаммой красок напоминавших полотна импрессионистов. Эти платья соблазнительно подчеркивали линии женской фигуры. Наряду с ними были представлены облегающие короткие костюмы, навевавшие воспоминания о пятидесятых годах. Под них надевались расшитые блестками лифы или яркие, словно цветные мелки, шелковые кофточки.

- Каждая женщина, разумеется, мечтает о нарядном платье, которое можно надеть вечером, идя в театр, - говорила Джоанна, почти не заглядывая в сценарий. Она понизила голос: - Или собираясь тайком на свидание средь бела дня.

Присутствующие взволнованно зашептались, когда Мэрил Люмет, которую каждая сидящая в зале женщина готова была заклеймить позором как распутную любовницу Ланг, выступила на подиум из-за колонны в древнегреческом стиле. Распахнув паланкин, украшенный фуксией, она предстала перед публикой в облегающем коротком платье с цветами, вышитыми шелком. Собравшиеся сначала изумленно выдохнули, а потом разразились аплодисментами.

- Когда вы играете в игру под названием «обольщение», попробуйте бросить вызов сверкающим огням Лас-Вегаса, - декламировала Джоанна, - в коротком, ярком, блестящем вечернем платье…

Манекенщица игриво прошлась по подиуму.

- Наденьте этот наряд, и все вокруг вас смолкнет, кроме музыки, - продолжала она, описывая открытое облегающее Платье до пят из красного шелка.

- Ну а если в душе вы цыганка… - По подиуму, качая бедрами, двинулись три манекенщицы в удлиненных платьях из черного, красного и золотистого муслина. Подолы ниспадали мягкими сборками, придавая манекенщицам сходство с танцовщицами фламенко.

Взрыв аплодисментов, раздавшийся при виде этой модели, так жестоко отвергнутой в свое время Бертье, заставил Джоанну испытать бурную радость. Вся ее нервозность улетучилась вместе с опасениями. Оставшееся до конца показа время пролетело как одно мгновение.

После показа, завершившегося тем, что Джоанну бесчисленное множество раз вызывали на бис, молодые люди в красных куртках с легким поклоном распахнули перед публикой двери универмага «Сэвидж» - последнего в сети фирменных магазинов компании, переливавшегося всеми цветами радуги, словно бриллиант.

Толпы возбужденных женщин заполнили эскалаторы, ведущие на шестой этаж. Возникшая суматоха свидетельствовала о долго сдерживаемом спросе. Ажиотажу способствовала в первую очередь часовая передача, посвященная коллекции одежды Джоанны Лейк, которая выходила на телевидении каждую неделю. Когда число покупателей в считанные минуты достигло двадцати тысяч, охрана универмага, для которой драка двух женщин из-за кашемирового свитера уже представляла собой чрезвычайное происшествие, занервничала и распорядилась временно закрыть входную дверь до тех пор, пока не будет восстановлен порядок.

И тут вновь в полной мере подтвердилось безошибочное чутье Милдред. Как она и предсказывала, покупательницы желали приобрести во что бы то ни стало тот самый атласный пеньюар нежно-зеленого оттенка, в котором щеголяла оказавшаяся в сложном положении героиня телесериала, ставшего гвоздем сезона, в тот день, когда она была арестована по обвинению в убийстве. Популярностью пользовался также костюм из темно-фиолетового шелка, который был на Ланг в том эпизоде фильма, когда она отправляется в морг, чтобы опознать труп своего третьего мужа.

Модели бойко раскупались под аккомпанемент отсчитывавших деньги кассовых аппаратов. Согласно данным учета, регулярно поступавшим в распоряжение Редклиффа, в одежде, предназначенной для ношения в дневное время суток, наибольшей популярностью пользовались сексуальные, но выдержанные тем не менее в классическом стиле деловые костюмы, продемонстрированные на показе моделью, игравшей в сериале роль праведной женушки.

Пальму первенства среди платьев для коктейлей удерживало платье, которое демонстрировала манекенщица, исполнившая роль брошенной жены, а из моделей нижнего белья безоговорочную победу одержала модель, принадлежавшая любовнице.

Даже Редклифф, никогда не понимавший поистине маниакального пристрастия Памелы к модной одежде, был вынужден признать, что поток покупательниц с семьюстами платьями и пятьюстами пеньюарами, который изливался из универмага подобно золотисто-черному шлейфу платья главной героини мыльной оперы, являл собой поистине грандиозное зрелище. Судя по выручке, полученной по итогам первого дня, коллекция Джоанны Лейк имела колоссальный успех.

К исходу дня, когда сбившиеся с ног охранники наконец закрыли двери универмага, «Сэвидж» продала большую часть имевшихся в наличии коллекционных моделей и получила огромное число новых заказов, удовлетворить которые пока была не в состоянии. В самом деле, каждой женщине, желавшей предстать на своей свадьбе в подвенечном платье, усыпанном жемчугами и горным хрусталем, теперь придется ждать несколько недель, прежде чем фабрика в Атланте сумеет удовлетворить спрос на свою продукцию.

Наутро поступили еще более ошеломляющие новости. За завтраком, предшествовавшим вылету во Флориду, Редклифф объявил, что начало купли-продажи акций «Сэвидж» было отложено на сорок минут после гонга, возвестившего о начале торгов, из-за огромного количества людей, преисполненных желания вложить деньги в акции компании.

Когда же торги наконец начались, акции «Сэвидж» заметно поднялись в цене.

В самолете они услышали уже официальное сообщение. Пресса, пишущая о моде, и финансовые средства массовой информации в один голос заявили, что коллекция «Лунный берег» Джоанны Лейк имеет колоссальный успех.

Джоанна торжествовала, испытывая громадное облегчение. Наконец-то развеялись окончательно хоть и небольшие, но все же тревожившие ее опасения относительно того, что, возможно, Бертье был прав, говоря, что ее модели не будут пользоваться спросом на рынке.

Теперь все должно быть отлично, подумала она. Но при одном условии. При условии, что она сможет разделить свое счастье с Редклиффом.