Потому что ты моя

Глава 11

Когда Логан наконец добрался до Бакингемшира, было уже около половины одиннадцатого. Однако Логан не сомневался: Рочестер еще не ложился. Графу всегда хватало нескольких часов сна. Он напоминал хлопотливого старого паука, по ночам плетущего паутину в надежде, что утром в нее угодит какая-нибудь незадачливая букашка.

Рочестер славился своим умением ладить с людьми. Например, высокородному джентльмену ничего не стоило убедить молодую вдову продать ему дом и землю за бесценок или же убедить родственника, находящегося на смертном одре, подписать новое завещание – разумеется, главным наследником становился сам Рочестер. Эндрю не раз рассказывал Логану о подобных случаях. Вдвоем они часто потешались над алчностью старика.

Экипаж проехал через деревню возле усадьбы Рочестеров, миновал кладбище с каменными надгробиями, свидетельствовавшими о свершениях рода Дрейков.

При мысли о том, что он один из этих людей, сын Рочестера, Логану стало дурно. Он всей душой ненавидел Дрейка – расчетливого, хищного мерзавца. Не может быть, чтобы в их жилах текла одна и та же кровь – уж лучше оставаться сыном Пола Дженнингса! Дженнингс был всего лишь неотесанным мужланом, а Рочестер действовал гораздо более расчетливо: обманом заставлял людей служить своим корыстным целям, а затем без сожалений расставался с ними, как с вещами, отслужившими свой срок.

За окнами экипажа промелькнул внушительного вида коттедж, окруженный камешгыми стенами, – дом, который Ло ган выстроил для семьи Дженнингсов несколько лет назад. Мэри, Пол и трое их детей с удобством расположились здесь. Пол по-прежнему обрабатывал участок арендованной у Рочестера земли, но теперь ему помогал наемный работник, а сам Пол добрую половину каждого дня пребывал в похмельном оцепенении. Логан обеспечивал всю семью Дженнингсов при условии, что они ни разу не навестят его в Лондоне. Он считал, что еще дешево отделался.

Когда экипаж наконец подъехал к особняку, его знакомые очертания были едва различимы во тьме. Огромный каменный особняк с целыми акрами резных дубовых панелей в залах и комнатах был построен прадедом нынешнего графа. Подобно его нынешнему обитателю, Рочестер-Холл хранил печать сурового достоинства, казался неуязвимым и неприступным. Даже окна особняка были маленькими и узкими, словно бойницы.

Логан, с детства знавший прислугу Рочестер-Холла, беспрепятственно проник в особняк, отказавшись от предложения домоправительницы доложить хозяину о прибытии гостя. Логан прошел прямо в библиотеку, где сидел старик, читавший книгу о гравюрах.

– Скотт? – с оттенком удивления в голосе произнес Рочестер и прищурился. – Не ожидал увидеть вас здесь в такой час.

Логан остановился на пороге, на миг оцепенев. Внешне он ничем не напоминал Рочестера, если не считать того же роста и сложения. Но было что-то в очертаниях подбородка старика, что-то, словно вырубленное плотничьим топором… И нечто в горбинке стариковского носа, в нависших над глазами бровях… Неужели у них и впрямь есть нечто общее?

Не обращая внимания на внезапно возникший гул в голове, Логан шагнул через порог.

– Мне приходится наносить немало неожиданных визитов, – произнес он, заглянув в книгу, лежащую на столе. Заметив на странице изображение шедевра английского портретиста Уильяма Фейторна, Логан коснулся его кончиком пальца.

Рочестер, нахмурившись, придвинул к себе книгу.

– Вы явились хныкать и жаловаться, потому что я сумел приобрести коллекцию Гарриса, несмотря на предложенную вами более щедрую плату?

– Я никогда не хнычу, милорд.

– Не правда! Вы хныкали и скулили вовсю в нелепой постановке «Ричарда II», которую я имел несчастье посетить несколько лет назад. Надеюсь, более слюнявого и фальшивого исполнения я не увижу.

– Я сыграл эту роль так, как она была написана, – невозмутимо отозвался Логан.

– Сомневаюсь, что замысел Шекспира был именно таков, – возразил Рочестер.

– Значит, вы были близко знакомы с ним? – поинтересовался Логан.

Старик гневно вскинул брови:

– Дерзкий простолюдин! Говори, зачем пришел, и убирайся отсюда.

Долгую минуту Логан сверлил старика взглядом, испытывая странное желание уйти, не сказав ни слова.

– Ну так что же? – напомнил Рочестер. Логан присел на стол, небрежно отодвинув альбом с гравюрами.

– Я хочу задать вам один вопрос. Скажите, милорд, вам знакома некая миссис Нелл Флоренс?

Услышав это имя, Рочестер остался невозмутим, только крепче стиснул пальцами очки в тонкой золотой оправе.

– Нелл Флоренс… – с расстановкой повторил он. – Это имя мне не знакомо.

– Когда-то она была комической актрисой в театре «Друри-Лейн».

– Тогда с какой стати я должен знать ее? – Старик уставился на Логана не мигая, словно давая понять, что ему нечего скрывать. Чуть выпученные глаза придавали ему сходство с форелью.

Что-то рассыпалось в прах в душе Логана, когда он понял, что миссис Флоренс сказала ему правду. Почувствовав мучительную пустоту в груди, он глубоко вздохнул.

– Вы отъявленный старый лжец! – выпалил Логан. – Всю жизнь вы только и делали, что лгали!

– Может, вы все-таки объясните, с какой стати вы ворвались ко мне в библиотеку? Что вам наговорила эта миссис Флоренс?

Логан сжал кулаки, он боялся, что начнет крушить все, что попадется под руку. И почувствовал, как багровеет от ярости, не в силах сохранить на лице бесстрастное выражение. Куда же делось непоколебимое самообладание, которым Логан Скотт так гордился всего несколько месяцев назад? Он всегда приберегал эмоции для сцены, а теперь оказалось, что они переполняют всю его жизнь.

– Как, черт возьми, вы могли жить после этого? – спросил он срывающимся голосом. – Как могли отдать родного сына такому негодяю, как Дженнингс?

Рочестер с преувеличенной осторожностью отложил в сторону очки. Его лицо посерело.

– Вы, должно быть, спятили, Скотт. Понятия не имею, о чем вы говорите.

Тогда позвольте освежить ваши воспоминания, – решительно заявил Логан. – Тридцать лет назад вы отдали своего незаконнорожденного сына на воспитание Полу и Мэри Дженнингс. Беда в том, что этим людям нельзя было доверять даже собаку, не говоря уже о ребенке. За последующие шестнадцать лет мой «отец» бессчетное множество раз избивал меня в кровь, до полусмерти. Вы знали об этом, но не сделали ни малейшей попытки помешать ему.

Рочестер отвел взгляд и уставился на оправу очков, словно обдумывая ответ. Неожиданно для себя самого Логан схватил старика за плечи и приподнял над креслом.

– Вы обязаны сказать мне правду, черт бы вас побрал! – рявкнул он. – Признайтесь, что я – ваш сын! Лицо Рочестера, казалось, окаменело.

– Уберите руки!

Бесконечную минуту они пребывали в неподвижности. Затем пальцы Логана разжались. Рочестер упал в кресло и оправил на себе одежду,

– Ладно, – с трудом выговорил он, – признаю… Ты действительно внебрачный ребенок, которого я прижил с дочерью Нелл Флоренс. Я мог бы обойтись с тобой гораздо хуже – скажем, отправить в сиротский приют и больше не вспоминать о тебе. Более того, я не сидел сложа руки, видя, как этот мерзавец Дженнингс избивает тебя. Когда он разошелся вовсю, я пригрозил лишить его земли и ежегодного содержания, которое выплачивал ему…

– И вы ждете от меня благодарности? – Логан вытер руки о сюртук, словно в чем-то испачкался.

– Я нисколько не сомневаюсь в том, что ты ждал от меня гораздо большего, – ледяным тоном отозвался старик. – Действительно, одно время я строил планы на твой счет, пока ты не настоял на своем желании стать актером. Я мог бы многое сделать для тебя, если бы ты выбрал любое другое ремесло.

– Теперь я понимаю, почему вы всегда ненавидели театр, – пробормотал Логан. – Он напоминал вам о моей матери…

Глаза Рочестера сверкнули.

– Я обеспечил Элизабет безбедную жизнь, какой она не знала прежде. Если бы не ты, она была бы жива до сих пор! Ты оказался слишком крупным для нее – она погибла из-за тебя, ненасытный ублюдок!

Эти слова прозвучали в ушах Логана словно ружейный выстрел. Он покачнулся.

– Черт! – выпалил он, чувствуя, как тошнота подступает к горлу.

Лицо Рочестера не утратило обычной суровости, но тон чуть смягчился:

– Впрочем, ты в этом не виноват. Схватившись за край стола, Логан уставился невидящим взглядом в лицо старика.

– Вы говорили Эндрю обо мне? – услышал он собственный голос.

Рочестер покачал головой:

– Не видел необходимости. И если принять во внимание нынешнее поведение Эндрю, думаю, это известие ему сейчас только повредит. Уже несколько месяцев я не видел его трезвым. Весть о том, что я твой отец, окончательно добьет его.

– Я не виню Эндрю в пьянстве. Когда миссис Флоренс рассказала мне о том, что вы мой отец, я сам схватился за бутылку.

– Нелл… назойливая старая кошка, – пробормотал Рочестер, поглаживая подбородок и хмурясь. – Я так и знал, что когда-нибудь у меня возникнут из-за нее неприятности. Но почему она решила рассказать тебе правду именно сейчас?

Логан не собирался посвящать графа в подробности своих отношений с Мадлен. Пусть Рочестер узнает об этом от кого-нибудь другого.

– Не знаю.

– Ну, и как же ты намерен поступить теперь? Может, ты решил сообщить Эндрю о том, что вы сводные братья? Логан покачал головой:

– Я предпочел бы, чтобы Эндрю никогда не узнал об этом.

Рочестер был явно удивлен.

– Надеюсь, ты понимаешь: даже если я решу признать тебя, ты, как незаконнорожденный отпрыск, не имеешь права на наследство…

– От вас мне не нужно ничего, ни единого шиллинга.

– Что ж, если ты так хочешь…

Так хотели вы с того дня, как я появился на свет, – с горечью проговорил Логан. – Я буду рад исполнить ваше желание, У вас есть только один сын. Господь избавил его от ваших знаков внимания.

– Я заботился об Эндрю как мог, – возразил Рочестер. – Это ты превратил его в пьяницу и мота. Логан в недоумении уставился на старика:

– Я?

– Мне известно, сколько раз ты одалживал Эндрю деньги. Стремясь помочь ему, ты только испортил дело. Он будет пить и играть до тех пор, пока есть человек, способный платить за него долги.

– А вы предпочитаете ждать, когда негодяи, которым Эндрю должен, искалечат его? Они способны переломать ему все кости, да и то если ему очень повезет.

– Эндрю должен сам отвечать за свои поступки, иначе после моей смерти он угодит в долговую тюрьму. Я был бы благодарен тебе, если бы ты перестал вмешиваться в его жизнь.

– Охотно. – Логан направился к двери.

– Скотт! – окликнул его старик. Логан остановился на пороге, но не оглянулся, пока Рочестер не заговорил, как бы размышляя вслух:

– Меня всегда удивляло, почему ты выбрал театр. Ты мог бы добиться успеха на любом поприще – ты многое унаследовал от меня…

– Вы правы, – проговорил Логан сдавленным голосом; в этот момент он ненавидел себя.

Логан повернулся к отцу, с ужасом осознавая, что с Рочестером его роднит не только внешнее сходство, но и предельный эгоизм, стремление повелевать людьми, вкладывать деньги в произведения искусства, а также нежелание рисковать и брать на себя ответственность за кого бы то ни было.

– Вероятно, со временем я превратился бы в безжалостного негодяя, такого, как вы, – продолжал он. – Я предпочел театр только потому, что у меня не было выбора. Любовь к театру – у меня в крови.

– Как у твоей матери. – Рочестер пристально вглядывался в лицо сына. – Признаюсь, ты всегда

Был поразительно похож на Элизабет, и это раздражало меня. Могу только догадываться, какие чувства испытывает Нелл, глядя на тебя.

Логан поспешно вышел, вернее, выбежал из комнаты, словно за ним гнались все демоны ада.

Мадлен сидела на краю кровати в своей комнате, окруженная стопками аккуратно сложенной одежды. Вокруг кровати были расставлены сундуки и ящики. Большую часть вешей Мадлен уже успела уложить, чтобы отправить в лондонский дом Логана. Церемония бракосочетания должна была состояться через неделю в доме жениха. Несмотря на уверенность супругов Мэтьюз в том, что приличнее было бы проводить церемонию в часовне их поместья, Логан отказался наотрез. Мадлен понимала, что он намерен устроить все на свой вкус, не допуская постороннего вмешательства.

– Мадлен! – На пороге комнаты появилась старшая сестра Мадлен, Джастина; она приехала, чтобы помочь родным с приготовлениями к свадьбе. Элси прислала поздравительное письмо, но объяснила, что не сможет присутствовать на церемонии: со дня на день она ждала появления своего первенца. – Он здесь! – воскликнула Джастина. – Его экипаж подъехал к дому!

Мадлен одолевала тревога. Всю прошедшую неделю Логан переписывался с ее родителями, но они не показывали его письма Мадлен. Она потеряла аппетит и сон, гадая, что будет, если Логан откажется взять ее в жены.

– Ты должна как следует поесть, – заявила ее мать накануне вечером. – Если ты похудеешь, твой жених обвинит в этом нас – разумеется, в таком случае мне придется поставить его на место!

Подойдя к зеркалу, Мадлен расправила юбки и подтянула лиф платья. Она продолжала худеть, и вместе с тем ее платъя давно стали тесными в груди.

– Поправь прическу, – посоветовала Джастина. – У тебя на голове воронье гнездо.

Вытащив шпильки из волос, Мадлен расчесала их, машинально заплела в косу и закрутила ее узлом на затылка Джастина тоже подошла к зеркалу и заботливо поправила свои золотистые кудряшки. Затем послюнила пальцы и пригладила несколько крохотных локонов на лбу и висках. Полюбовавшись своим безупречным отражением, она удовлетворенно улыбнулась.

Еще в детстве Джастина изумляла окружающих своей красотой – красотой фарфоровой куколки и необычайной уравновешенностью характера. Она принадлежала к числу тех девочек, которые никогда не шалят, не ломают игрушки и не пачкают башмачки. Когда Джастина начала выезжать в свет, ее поклонниками стали самые достойные мужчины Лондона, даже несколько титулованных особ из Франции. В конце концов она остановила свой выбор на лорде Бэгворте. Джастина всегда была и по-прежнему оставалась гордостью семейства Мэтьюз, Мадлен же считали позором семьи.

Повинуясь уговорам Джастины поторопиться, Мадлен воткнула в волосы последнюю шпильку и пощипала щеки, чтобы вернуть лицу былой румянец. К тому времени, как сестры спустились вниз, Логана уже провели в маленькую гостиную, где Агнес оказала ему отнюдь не самый радушный прием.

Увидев входящих в гостиную молодых женщин, Логап поднялся. В этой небольшой комнате он производил особенно внушительное впечатление. Превосходно сшитый черный сюртук облегал его широкие плечи, при этом Логан выглядел стройным, гибким, мускулистым. Он недавно подстригся, и его темные с рыжеватым отливом волосы чуть поблескивали.

– Мистер Скотт… – пробормотала Мадлен и остановилась в нерешительности, не зная, надо ли подойти к нему. Логан сам подошел к Мадлен и взял ее за руку. Однако он поцеловал не тыльную сторону руки, а прижался губами к впадинке на ладони, отчего жест стал нежным и интимным, хотя, разумеется, был всего лишь игрой, рассчитанной на мать и сестру Мадлен. И все же сердце Мадлен радостно дрогнуло от теплого прикосновения его губ.

Выпрямившись, Логан внимательно оглядел невесту, не упуская ни единой подробности ее

Внешности. Между его густыми бровями образовалась морщинка.

– Без меня ты наверняка ничего не ела, – проговорил он тихо, чтобы не услышали остальные дамы.

– И вы тоже, – ответила Мадлен. От ее взгляда не ускользнуло то, что Логан стал еще более поджарым – теперь ничто не скрывало грубую мощь его мускулов.

Логан усмехнулся, услышав ее замечание. Затем повернулся в ожидании, что его познакомят со стоящей поодаль Джастиной. Мадлен, представившая свою старшую сестру, ожидала увидеть на лице Логана выражение восхищения. Мужчины всегда теряли голову при виде Джастины. Но как ни странно, блистательная красота Джастины не произвела впечатления на Логана.

– Весьма польщен, – сухо произнес он. Джастина, похоже, была оскорблена подобным невниманием.

– Добро пожаловать в нашу семью, мистер Скотт. Надеюсь, вы будете добры к моей младшей сестренке.

– Несомненно, леди Бэгворт, – отозвался Логан, с сардонической усмешкой приподняв левую бровь, Очевидно, плутовка ждала, что он увлечется ею. Логан нашел Джастину привлекательной особой, хотя красотой она уступала Мадлен, обладавшей удивительно тонкими и выразительными чертами лица. К тому же Джастине недоставало теплого и умного выражения глаз, присущего Мадлен.

Логан перевел взгляд на мать Мадлен, Агнес, сидящую в противоположном конце комнаты.

– Леди Мэтьюз, боюсь, я смогу пробыть у вас совсем недолго. Надеюсь, вы разрешите мне провести несколько минут наедине с Мадлен.

Эта просьба вызвала бурное негодование Агнес:

Вам следовало бы знать, мистер Скотт, что невесте неприлично оставаться в вашем обществе без компаньонки.

– При ее нынешнем положении присутствие компаньонки мало что изменит, – возразил Логан, заставив Мадлен покраснеть, а Джастину – тихонько хихикнуть.

Столь бесстыдное замечание еще больше задевало Агнес.

– Мистер Скотт, до тех пор, пока вы находитесь под крышей моего дома, я настаиваю на соблюдении установленных мной правил приличия, даже если вам они кажутся излишними. Вы можете побеседовать с Мадлен, но только в присутствии Джастины. – С этими словами Агнес величественно выплыла из комнаты, обменявшись многозначительными взглядами со старшей дочерью.

Какое-то время все трое молчали. Наконец Джастина состроила кислую гримаску и с усмешкой удалилась в угол комнаты. Она с притворным интересом уставилась в окно. Логан же увлек Мадлен в противоположный угол.

– Мне очень жаль… – пробормотала Мадлен, желая извиниться за холодность матери, но Логан поднес палец к ее губам. Она замолчала, очарованная его близостью. От него исходил пьянящий, знакомый аромат: запахи льняного белья, сукна, кожи и табака.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Логан, оглядывая строгое платье с высоким воротом и вновь переводя взгляд на лицо Мадлен.

Она чуть покраснела.

– Прекрасно, благодарю вас.

– Тебя по-прежнему тошнит по утрам?

– Да.

– Тошнота продлится всего месяц или два. А тем временем постарайся не забывать о еде.

– Откуда такая осведомленность? – осмелилась спросить Мадлен.

Логан улыбнулся:

– Совладелица моего театра часто отсутствовала на утренних репетициях по той же самой причине.

– Значит, у вас никогда… – начала Мадлен, не в силах справиться с волнением.

– Да, – снова улыбнулся Логан. – Ты – первая женщина, ждущая от меня ребенка. – Сунув руку в карман сюртука, он что-то вытащил оттуда. – Протяни руку. Мадлен почувствовала, как Логан надел ей на безымянный палец левой руки холодное тяжелое кольцо. Она в изумлении посмотрела на подарок. В оправу кольца был вделан канареечно-желтый алмаз весом по меньшей мере в пять каратов, окруженный кольцом белых бриллиантов, переливающихся радужным огнем. Пораженная внушительным видом кольца, Мадлен уставилась на Логана широко раскрытыми глазами.

– О Господи! – донесся с другого конца комнаты возглас Джастины. – Да ведь он величиной с яйцо!

– Спасибо, – поблагодарила Мадлен дрогнувшим голосом. – У меня еще никогда не было такого чудесного украшения.

Логан бесстрастно пожал плечами.

– Если хочешь, мы обменяем его на что-нибудь другое.

– Нет-нет… Оно великолепно, – Мадлен залюбовалась игрой света в камне, подыскивая верные слова, но никакими словами нельзя было выразить ее благодарность.

Не в силах сдержать любопытство, Джастина поспешила подойти поближе.

– Дай-ка посмотреть, Мадлен! Боже мой, какой удивительный камень! Можно примерить? – И не дожидаясь разрешения, она сняла кольцо с пальца Мадлен, пожирая глазами подарок Логана. – Камень безупречен, а его оттенок просто неповторим! – Она окинула собеседников лукавым взглядом. – По-моему, за такой подарок следует благодарить не просто словами, Мадлен. Почему бы тебе не вознаградить мистера Скотта поцелуем? В конце концов мамы здесь нет, а я никому ничего не скажу.

Мадлен в растерянности посмотрела на Логана, но его лицо оставалось непроницаемым.

– Мистер Скотт весьма скрытный человек, – пробормотала она, но Логан перебил ее с дерзкой усмешкой:

– Но не настолько скрытный, дорогая. – Прижав ладони к щекам Мадлен, он склонился к ее губам.

Мадлен вздрогнула от первого прикосновения его губ. Логан же целовал ее уста, словно они были удивительным лакомством. Это просто игра на публику, убеждала себя Мадлен. Необходимая игра, чтобы Джастина уверовала, что они любят друг друга… И тем не менее она наслаждалась поцелуем. Колени Мадлен задрожали, и она прижалась к Логану, внезапно ощутив сладостное головокружение.

Логан наконец отстранился, не спуская глаз с Мадлен.

– Похоже, вы всерьез увлечены моей сестренкой, мистер Скотт, – раздался веселый голос Джастины. – Остается только гадать, что мог найти в скромной девушке столь искушенный мужчина.

Логан сардонически улыбнулся, понимая, что Джастину терзает зависть.

– Мадлен обладает всеми достоинствами, которые я всегда мечтал видеть у жены, – бесстрастно ответил он.

– Она слишком своевольна, – возразила Джастина. – Будем надеяться, что вам удастся укротить ее, чего не сумели сделать наши родители.

– Джастина, – вмешалась Мадлен, гневно глядя на сестру из-под полуопущенных ресниц, – незачем говорить обо мне так, словно я… домашнее животное!

Логан неожиданно рассмеялся и с одобрительным выражением на лице подвел Мадлен к кушетке.

– Забудьте пока о ссорах, – сказал он. – Времени у меня не слишком много, а я хотел бы еще обсудить подробности церемонии.

– Разве вы не останетесь на ужин? – спросила Мадлен. Логан решительно покачал головой:

– У меня нет ни малейшего желания подвергать кого-либо, а тем более самого себя подобной пытке. Светская беседа за столом у четы Мэтьюз – это не для меня.

– Мудрое решение, – насмешливо заметила Джастина. – Мама даже не пытается скрыть свое недовольство, а жаль… По-моему, вы знаете толк в развлечениях, мистер Скотт.

– А об этом судить вашей сестре, – отозвался Логан, взглядом напоминая Мадлен о последнем ужине вдвоем и последовавшей за ним страстной ночи. Казалось, он наслаждался ее смущением.

Вскоре они заговорили о неотложных делах, но Мадлен никак не могла сосредоточиться на предстоящей церемонии. Мысли путались у нее в голове. Всего через неделю ей предстоит стать женой Логана и, если он пожелает, вновь делить с ним ложе. Правда, он предупредил, что на приятное времяпрепровождение она может впредь не рассчитывать… Мадлен задумалась: означает ли это, что он больше не ляжет с ней в постель? А может, Логан захочет причинить ей боль? Впрочем, Мадлен не верилось, что он способен на такое. Несмотря на вспыльчивый нрав, Логан вовсе не был жестоким человеком.

Вернулась Агнес, чтобы принять участие в обсуждении подробностей свадебной церемонии. Она согласилась почти со всеми планами Логана, пока речь не зашла о венчальном наряде для Мадлен. Леди Мэтьюз заявила, что она ни за что не допустит, чтобы Мадлен облачилась в белое платье.

– Это было бы верхом лицемерия, – сказала Агнес. – Мадлен лишила себя права на белый наряд.

Логан встретил взгляд леди Мэтьюз, не моргнув и глазом.

– Мадлен была невинна, когда я познакомился с ней. Она имеет полное право надеть белое платье.

– Но только не в тот момент, когда вы обменяетесь клятвами перед Богом! Белый – цвет чистоты. Белое платье на Мадлен было бы богохульством. Не удивлюсь, если Господь покарает вас, пронзив молнией крышу храма!

Логан сардонически усмехнулся:

– Хотя я никогда не претендовал на набожность, подозреваю, что у Господа есть немало других причин для беспокойства, помимо цвета платья Мэдди.

– Мэдди… – с отвращением повторила Агнес, качая головой. – Я была бы вам весьма признательна, если бы вы перестали называть мою дочь именем, приличным разве что для судомойки.

– Мама! – перебила Джастина, положив ладонь на плечо Агнес. Та умолкла, но лицо ее оставалось хмурым, как грозовая туча.

Набравшись смелости, Мадлен осторожно коснулась локтя Логана.

Мама права, – тихо произнесла она. – Прошу вас, уступите… Мне не следует надевать белое.

Логан явно был не прочь поспорить, но тем не менее смирился и многозначительно промолчал.

– Спасибо, – со вздохом облегчения сказала Мадлен.

– Мне все равно, даже если ты явишься на церемонию в костюме Евы, – пробормотал Логан. – Я хочу лишь одного: поскорее покончить со всей суетой и вновь заняться работой.

Услышав это замечание, Агнес вспыхнула, но Джастина и на сей раз сумела успокоить ее.

Мадлен сидела, не поднимая глаз. Она чувствовала нетерпение Логана, понимала, что театр всегда будет занимать главное место в его жизни. Простому смертному было бы немыслимо соперничать с обожаемым детищем Логана.

Когда вопрос о свадебном наряде был решен, Логан поспешил откланяться и уехал. После его отъезда Мадлен немного успокоилась и направилась к себе в комнату, чтобы продолжать укладывать вещи. Джастина последовала за ней.

– Поразительный мужчина! – воскликнула старшая сестра, едва успев закрыть за собой дверь спальни. – Такой внушительный! А эти синие глаза! Но особенно хорош голос. Одного этого голоса достаточно, чтобы соблазнить любую женщину – пусть даже он объясняет решение математических уравнений!

Слушая восторженные замечания сестры, Мадлен мысленно улыбалась. Джастина всегда относилась к ней снисходительно. Теперь же в голосе сестры впервые послышались завистливые нотки.

– А ты, оказывается, плутовка, – продолжала Джастина. – Мы с Элси не поверили своим ушам, узнав, что ты сбежала из пансиона и завела роман с самим Логаном Скоттом. Это восхитительно! Жаль, конечно, что ты выходишь замуж за человека, который гораздо ниже тебя.

Мадлен нахмурилась:

– Я вовсе не считаю, что он ниже меня.

– И правильно делаешь. Продолжай вести себя так, словно понятия не имеешь о его низком происхождении.

– Джастина подалась вперед, в ее глазах вспыхнуло жгучее любопытство. – Похоже, Скотт на ред-

Кость сильный мужчина. Должно быть, и в любви он искушен? Мадлен, расскажи, как у вас все происходило!

– Не могу, – пробормотала Мадлен, застигнутая врасплох столь бесстыдной просьбой. – Это касается только нас двоих.

– Но ведь я твоя сестра, ты можешь доверять мне во всем! Расскажи мне про мистера Скотта, а я в ответ расскажу тебе про лорда Бэгворта.

Представив себе низкорослого круглолицего мужа Джастины, Мадлен не сумела удержаться от улыбки.

– Прости, Джастина, но твое предложение меня нисколько не прельщает.

– Ну что ж… – Старшая сестра, нахмурившись, опустилась на стул. – Лорд Бэгворт не так красив, как мистер Скотт, зато он занимает в обществе гораздо более высокое положение, чем твой будущий муж.

– Разумеется, ты права, – ответила Мадлен, подавив смешок; она никак не ожидала от сестры подобных слов.

Джастина не скрывала, что счастлива с титулованным джентльменом, владельцем обширных поместий, прекрасного дома в Лондоне и целой армии слуг. Но Логан Скотт был еще богаче и, как признавала Джастина, внешне гораздо привлекательнее. Мадлен не волновало то, что в жилах Логана нет ни капли голубой крови. Она считала его самым обаятельным и достойным мужчиной, с каким когда-либо была знакома, и не желала себе другого мужа. По правде говоря, Мадлен надеялась стать Логану достойной женой.

Их обвенчали неделю спустя в гостиной Логана, в просторном зале со множеством прекрасных картин и сияющими паркетными полами. Мадлен смутно сознавала, что рядом стоят ее близкие: родители, Джастина и лорд Бэгворт.

Единственными приглашенными со стороны Логана были герцог Лидс с герцогиней и, как ни странно, миссис Флоренс. Мадлен растерялась, узнав, что Логан сам пожелал увидеть на своей свадьбе пожилую даму, с которой познакомился совсем недавно. Логан и миссис Флоренс обращались друг к другу вежливо, но сдержанно, и Мадлен чувствовала, что у них есть какая-то общая тайна. Возможно, позднее ей удастся выяснить, что они скрывают и почему выглядят так, словно знают о происходящем гораздо больше, чем кто-либо другой.

На вопросы священника Логан отвечал сухо и односложно. Его лицо оставалось непроницаемой маской актера, надежно скрывающей чувства. Мадлен не сомневалась, что Логану совершенно не по душе все происходящее. Он, конечно же, не предполагал, что когда-нибудь женится на ненавистной ему женщине, а она невольно принудила его к браку. По правде говоря, Мадлен намеревалась воспитывать малыша одна, но в глубине души понимала, что Логан не сможет отречься от своего ребенка. Слезы раскаяния и стыда жгли глаза Мадлен,

Когда священник призвал будущих супругов любить и почитать друг друга и начал читать клятву, скрепляющую их вечными узами, Логан случайно взглянул на Мадлен и заметил слезы на ее глазах. На щеке его дернулся мускул. Когда же священник объявил их мужем и женой, Логан прижался холодным поцелуем к губам Мадлен – в знак завершения церемонии.

Позднее гостей ждал обед из восьми блюд в столовой особняка, круглой комнате, отделанной мрамором и украшенной позолоченными коринфскими колоннами. На потолке была изображена сцена из «Бури», по стенам вилась узорная лепнина.

Сидя в противоположном от Логана конце длинного стола, Мадлен, ослепленная блеском золотых канделябров, едва различала мужа. Ее родные были изумлены окружающей роскошью и красотой – в этом Мадлен не сомневалась. По мере того как дорогие вина перетекали в хрустальные бокалы, а на стол подавали все новые французские блюда, гости вели себя все более раскованно.

Насладившись коллекцией изысканных вин, лорд Бэгворт заявил:

– Должен признать, Скотт, для человека, редко устраивающего приемы в собственном доме, вы идеально играете роль хозяина.

Прежде чем Логан успел ответить, мать Мадлен подняла глаза и с усмешкой заметила:

– Остается лишь надеяться, что с таким же искусством мистер Скотт будет исполнять роль верного мужа.

Произнесенное иным тоном, это замечание могло быть воспринято как дружеская шутка, но недовольство Агнес представлялось совершенно очевидным.

Мадлен похолодела в ожидании ответа Логана. К ее облегчению, он остался невозмутимым.

– Надеюсь, вам будет не на что жаловаться, леди Мэтьюз. Как и моей жене.

– Разумеется! – подхватила Мадлен. Поскольку почти весь день она молчала, это замечание заставило многих присутствующих удивленно взглянуть на нее. Нисколько не смутившись, Мадлен многозначительным тоном продолжала:

– Несомненно, мама хотела лишь выразить уверенность в том, что большие надежды, которые она возлагает на вас, мистер Скотт, непременно оправдаются.

– Я понял, что она имела в виду, – заверил супругу Логан, и впервые за весь день в его глазах вспыхнули веселые огоньки.

Обед завершился сыром, вином и фруктами. Затем мужчинам подали портвейн и сигары, а дамы удалились в другую комнату – выпить чаю и поболтать. Герцогиня Лидс, воспользовавшись возможностью поговорить с Мадлен с глазу на глаз, заняла кресло рядом с ней, поодаль от остальных дам. Они виделись впервые с тех пор, как Мадлен покинула «Столичный театр».

– Поздравляю, Мэдди, – с теплой улыбкой проговорила Джулия. – Надеюсь, в этом браке вы оба обретете счастье.

Мадлен усмехнулась:

– Боюсь, это едва ли возможно. Если уж все так началось…

Джулия сочувственно взглянула на собеседницу:

– Твой брак не первый и не последний из подобны браков. У многих все начиналось при таких же обстоятельствах. Уверена, Логану полезно обзавестись женой и ребенком – впрочем, сам он об этом и не подозревает.

– Он никогда не простит меня, – высказала свое опасение Мадлен. – И я не могу винить его за это.

– Вздор! Ты должна понять, Мэдди: Логан по-прежнему любит тебя, просто боится вновь довериться тебе. Надеюсь, ты будешь с ним терпелива. Не жди, что примирение состоится легко и быстро. Упрямство Логана способно взбесить даже святую. – Джулия внезапно оживилась. – Не знаю, говорил ли тебе об этом Логан, но меня он попросил помочь тебе устроить бал – не позднее, чем через месяц.

– Но зачем?

– Чтобы показать тебя всему Лондону, разумеется! Кровь отхлынула от лица Мадлен.

– Но все будут смотреть на меня и шушукаться о…

– Что они скажут – не важно, – заверила Джулия. – Я была предметом сплетен и слухов много лет, а теперь, после того как ты вышла за столь известного в Лондоне человека, та же участь ждет и тебя. Вскоре ты привыкнешь.

В этот момент к ним подошла миссис Флоренс и села рядом с Джулией. Бывшая актриса выглядела особенно величественно в темно-синем платье, отделанном множеством кружевных оборок и с нитями крупного жемчуга на шее и запястьях. Женщины обменялись замечаниями по поводу вышколенной прислуги Логана и великолепия его особняка.

– Беспомощность актеров в тех случаях, когда речь заходит о деньгах, общеизвестна, – проговорила миссис Флоренс, с необъяснимой гордостью разглядывая эффектное убранство комнаты. – Похоже, Мэдди, твой муж – исключение из этого правила. Тебе невероятно повезло.

– Мне повезло по многим причинам, – с деланной улыбкой отозвалась Мадлен.

– Вот именно, – кивнула миссис Флоренс, и морщинки в уголках ее рта стали еще отчетливее от дружелюбной усмешки. – Со временем все уладится, детка. Это я тебе обещаю.

Мадлен глубоко вздохнула, немного успокоившись. Странно, эти две женщины сумели утешить ее, чего даже не попытались сделать мать и сестра. Мадлен взяла миссис Флоренс за руку.

– Спасибо вам за то, что вы пришли ко мне на свадьбу, мадам. Ваше присутствие во многом помогло мне.

– Должна признаться, я ни за что не согласилась бы пропустить твою свадьбу с мистером Скоттом. Ты открыла для меня множество дверей, детка, таких, о которых ты даже не догадываешься. – По-видимому, озадаченное выражение на лице Мадлен польстило миссис Флоренс.

– Каких еще дверей? – спросила Джулия и рассмеялась, погрозив пальцем старшей подруге. – Ты похожа на кошку, нашедшую горшок со сливками. Я непременно узнаю, в чем дело!

– Когда-нибудь, возможно, – последовал уклончивый ответ. После этих слов миссис Флоренс надолго замолчала. Она попивала чай и поглядывала по сторонам.

Мадлен не знала, когда гости начали разъезжаться, заметила лишь, что в доме наконец остались только слуги, быстро и умело убирающие остатки пиршества… Логан же почти не замечал молодую жену. С невозмутимым видом он уселся за стол, вытянув перед собой ноги и докуривая сигару. Мадлен устроилась поблизости. Она еще не успела сменить свадебный наряд – бледно-розовое платье, украшенное у ворота и талии гирляндами роз более яркого оттенка.

Если бы не волнение, Мадлен порадовалась бы возможности посидеть рядом с мужем, вдыхая аромат его сигары. В доме воцарилась желанная тишина, необходимость поддерживать светскую беседу отпала. Однако предстояло еще одно испытание, и только Логан решал, когда оно должно начаться.

Он поглядывал на Мадлен без особого интереса – так смотрят на давно знакомую картину или скульптуру. Мадлен решила, что Джулия ошиблась – Логан давно уже не любит ее. Ни один мужчина не смог бы смотреть на любимую женщину просто как на вещь, от которой при желании нетрудно избавиться. Одну за другой Мадлен перебрала в уме сотни фраз, с которых можно было бы начать разговор, но так ничего и не сказала. Такое молчание, некогда представлявшееся столь уютным, теперь казалось напряженным и неловким,

– Твоя комната готова, – наконец объявил Логан, стряхивая пепел в бронзовую пепельницу. – Пусть кто-нибудь из слуг проводит тебя наверх.

– Значит, мы не будем…

– Нет. Мы займем разные комнаты. Как тебе известно, я привык приходить домой и уходить, когда мне вздумается. Если мы будем спать в разных постелях, я не потревожу тебя.

«А я не нарушу вашего уединения», – мысленно добавила Мадлен.

– Весьма разумное решение, – пробормотала она, поднимаясь. Логан тоже встал с видом любезного хозяина дома.

– Разумеется, я оставляю за собой право время от времени навещать тебя, – напомнил он.

Мадлен кивнула, с трудом сохраняя самообладание.

– А сегодня? – выговорила она чуть дрогнувшим голосом.

Лицо Логана оставалось непроницаемым. Он проследил взглядом за тонкой струйкой дыма, поднимавшегося от сигары.

– Когда будешь готова ко сну, зайди ко мне. Мадлен судорожно сглотнула.

– Хорошо.

Логан вновь уселся за стол, едва Мадлен перешагнула порог. Она уходила, чувствуя на спине его взгляд, словно раскаленное клеймо.

Одна из спален личных покоев Скотта была отделана заново; стену, отделяющую ее от соседней комнаты, убрали, и комната стала вдвое просторнее. Стены покрывала белая с золотом парча, и повсюду были развешаны картины в позолоченных рамах. Среди них Мадлен заметила изображение играющих детей и еще несколько портретов женщин с детьми в домашней обстановке.

Наслаждаясь уютом комнаты, Мадлен бродила по ней, отмечая перемены, в том числе и позолоченные часы на каминной доске, изысканное кружево кремового шелкового покрывала, перламутровую шкатулку для рукоделия в углу, на столике.

Горничная явилась без звонка, чтобы помочь хозяйке переодеться. Облачившись в ночную рубашку с высоким воротом, Мадлен присела к туалетному столику и погрузилась в размышления, пока служанка расчесывала ее золотистые волосы.

Горничная что-то сказала, и Мадлен вскинула голову, виновато глядя на нее.

– Что? – переспросила она. – Боюсь, я прослушала…

– Я спросила, не нужно ли вам чего-нибудь еще, миссис Скотт.

– Миссис Скотт… – с робкой улыбкой повторила Мадлен. – Вы первая назвали меня так.

Горничная ответила на ее улыбку и присела, прежде чем выйти из комнаты.

Увидев в зеркале свое побледневшее лицо, Мадлен машинально пощипала себя за щеки, чтобы к ним прилила кровь. У нее нет никаких причин бояться Логана. Он не причинит ей вреда, хотя бы потому, что она носит его ребенка. Но с другой стороны, ее положение могло оказаться плачевным. Теперь Логан был ее мужем, а она находилась в его власти. Никто не вступится за нее, если он обойдется с ней жестоко.

Поднявшись, Мадлен пробежала пальцами по длинному ряду пуговиц на своем белом пушистом халате. Затем, решительно вскинув подбородок, вышла из комнаты.

Спальня Логана находилась неподалеку, через несколько дверей. На стенах комнаты играли отблески пламени, полыхавшего в камине. Логан сидел, прислонившись к спинке кровати и закинув руки за голову. Он прикрыл свое обнаженное тело простыней, под которой отчетливо проступали очертания торса и ног. Багряные отблески освещали его лицо. Мадлен приблизилась к кровати и остановилась, услышав глухой голос Логана:

– Сними халат.

Мадлен в замешательстве уставилась на мужа.

– Я жду, – напомнил он, сверкая глазами, точно хищник при виде добычи.

Мадлен, понимавшая, что он задумал, хотела повиноваться, но пальцы не слушались ее. Логан терпеливо ждал, безмолвный и настороженный. Мадлен возилась с длинным рядом крохотных пуговок, высвобождая их из шелковых петель. Когда с этим наконец было покончено, она выпростала руки из длинных рукавов, уронив халат на пол. Теперь она осталась только в тонкой ночной рубашке. Мадлен вспыхнула, внезапно осознав, что ее одеяние просвечивается насквозь в отблесках пламени.

– И остальное, – велел Логан.

Заметив непреклонное выражение на его лице, Мадлен потянулась к тесемкам у ворота. Ощутив себя вещью, чужой собственностью, она окончательно растерялась. Если Логан стремился унизить ее, он добился своего. Взявшись за тонкую ткань, Мадлен начала снимать рубашку, но вдруг замерла в нерешительности.

– Живее, – раздался внезапно охрипший голос мужа.

Затаив дыхание, Мадлен медленно стащила через голову рубашку и уронила ее па пол. И тотчас же почувствовала, что в комнате довольно прохладно – по спине пробежали мурашки, а соски превратились в твердые бусинки. Сгорая от стыда, Мадлен стояла под горящим взглядом Логана, стояла, беспомощно уронив руки.

– Мне холодно… – прошептала она в отчаянии; ей хотелось хоть чем-нибудь прикрыть наготу.

– Вижу, – отозвался Логан, оглядывая ее грудь. Он откинул прикрывавшую его простыню и жестом подозвал Мадлен.

Она невольно прикрыла одной рукой грудь, а другой – темный треугольник между ног.

Этот жест позабавил Логана. Он рассмеялся.

– Забудь о скромности, детка. Прежде чем кончится эта ночь, у тебя не останется тайн.

Стиснув зубы, Мадлен легла на простыню. Все тело ее напряглось. Широкая теплая ладонь Лога-

На скользнула по бедру Мадлен. Она невольно вздрогнула. Но, вопреки ожиданиям, Логан очень осторожно привлек Мадлен к себе и принялся столь же осторожно поглаживать ее плечи и грудь кончиками пальцев.

Однако в его прикосновениях ощущалась некая отстраненность, казалось, пылкий любовник, которого она видела раньше, превратился в расчетливого незнакомца. Он предавался с ней плотской любви, забыв о чувствах. Если бы только она могла проявить такое же равнодушие… но ей не удалось сдержать стон наслаждения, когда губы Логана нашли ее набухший сосок, а рука скользнула между ног. Его пальцы перебирали шелковистые завитки, проникая в ее влажное лоно.

Мадлен вздрагивала, все больше возбуждаясь. Ей хотелось произнести слова, которые она так и не осмелилась сказать: «Я люблю тебя, люблю, люблю…» Но Логан не нуждался в ее любви.

Неожиданно Логан отстранился. Сгорая от желания, Мадлен издала протестующий возглас, потянулась к нему – и тут же оказалась прижатой к матрасу. Несколько секунд спустя она разглядела над собой контуры головы и плеч Логана и решила, что он намерен уйти, оставив ее трепещущей от желания,

– Прошу вас… – пролепетала она, не узнавая собственный голос.

– Тише. – Логан коснулся губ Мадлен пальцами, еще сохранившими запах ее лона.

Она прикусила губу и затихла, пытаясь дышать ровнее. И неожиданно вздрогнула, почувствовав прикосновение горячих губ Логана к ее груди, а затем – к животу. Мадлен медленно подняла руку и запустила пальцы в темные кудри Логана. Но он, отстранив руку жены, вновь принялся покрывать поцелуями ее грудь, живот, бедра.

– Нет! – затрепетав, выдохнула Мадлен, когда Логан припал губами к ее лону. Она даже представить не могла, что он способен на такое. – Нет!

Перехватив ее руки, Логан крепко прижал их к матрасу.

– Больше я не желаю слышать этого слова, – непререкаемым тоном заявил он. – Ни в спальне, ни в другом месте.

Мадлен была потрясена. Она поняла, что таким образом Логан решил отомстить ей, сломить ее волю.

– Не надо, – проговорила она, задыхаясь от боли в стиснутых запястьях. – Я не хочу!..

Логан издевательски засмеялся, вновь наклоняясь над ней. Глаза Мадлен жгли слезы ярости и стыда, она ощущала прикосновения его губ там, где и не думала почувствовать их, где поцелуи казались немыслимыми. Она пыталась сдвинуть ноги, но собственное тело предательски отказывалось повиноваться ей – ноги как бы сами собой раздвигались все шире. Горячие губы и язык Логана опаляли ее лоно, и Мадлен стонала и вскрикивала, испытывая одновременно унижение и блаженство. Она утратила свое "я", превратилась в похотливое существо, выгибавшее спину в неудержимом желании. Наконец волна экстаза накрыла ее и отхлынула. И тотчас же Логан придавил ее к матрасу всем своим весом. Мадлен почувствовала, как он входит в ее лоно, и попыталась воспротивиться, упершись ладонями ему в грудь. Но он все глубже проникал в нее, и Мадлен застонала, сдаваясь, открываясь ему. Логан же двигался медленно, неторопливо, размеренно, вновь и вновь лишая ее способности сопротивляться.

Мадлен уткнулась лицом в его плечо; ей казалось, что таким образом она как бы возрождает их прежнюю близость. Тогда Логан был ее партнером, учителем, другом, а сейчас превратился в господина, завладевшего ее телом и душой.

Наслаждение вновь охватило ее, распространившись по телу, словно пламя, и Мадлен ахнула, касаясь губами шеи Логана. Логан в последний раз глубоко погрузился в нее, и его сильное тело содрогнулось. На коже обоих выступил пот, их руки и ноги сплелись в объятиях. Чувствуя дрожь Логана, ощущая его дыхание и слыша лихорадочное биение сердца, Мадлен воспрянула духом. Несмотря на все старания, он не мог остаться равнодушным к ней. Наконец Логан расслабился, и Мадлен терпела тяжесть его тела, пока он со вздохом не перекатился на бок. Мадлен ждала, что Логан поцелует ее, обнимет или просто на миг возьмет за руку, но он не прикоснулся к ней. Неожиданно в комнате вновь стало холодно. Потянувшись за простыней и одеялом, Мадлен укрылась до подбородка.

– Мне уйти? – наконец спросила она. Логан ответил не сразу.

– Нет. Ты еще можешь мне понадобиться.

Мадлен вся сжалась, услышав этот приказ. «Будь терпелива с ним, Мэдди», – посоветовала ей Джулия. Что ж, игра стоит свеч. Она будет терпеть, чтобы искупить свою вину она в долгу перед мужем. Мадлен повернулась на бок, глядя на профиль Логана. Его глаза были закрыты, но она чувствовала, что он не спит, и могла лишь гадать о том, какие думы его тревожат.

Прошло десять лет с тех пор, как Логан основал «Столичный театр», любовно восстановив несколько ветхих строений, собрав прекрасную труппу актеров, музыкантов, художников, плотников, костюмеров, бутафоров, рабочих сцены. Многих он обучил всем тайнам актерского мастерства и при этом ни разу не опаздывал на репетицию. До нынешнего утра.

Обычно он просыпался без труда, но этим утром почувствовал себя сонным и вялым, а когда увидел спящую рядом Мадлен, то понял, что не сможет уйти просто так. Логан вновь предался любви с ней, мурлычущей и позевывающей, словно сонный котенок. Только потом он понял, что опоздал на репетицию.

Чертыхаясь, Логан поспешно оделся и велел кучеру гнать лошадей к театру как можно быстрее. И тем не менее он опоздал на целых сорок пять минут. Войдя в театр черным ходом и направляясь к фойе, Логан хмурился. Несомненно, вся труппа будет перешептываться и строить догадки о причинах его опоздания. И они вправе негодовать – подобных опозданий сам Логан не прощал никому.

В фойе было безлюдно, если не считать посыльного Джеффа.

– Мистер Скотт! – воскликнул он. – А мы уж думали, вы сегодня не придете…

– Где все? – по-прежнему хмурясь, перебил Логан.

– На сцене, сэр. Герцогиня решила начать репетицию без вас.

Логан коротко кивнул и направился к двери, ведущей за кулисы. Приближаясь к сцене, он услышал торопливые шаги и шепот. Наконец, расправив плечи, он вышел на сцену – и застыл в изумлении, увидев, что вся труппа ждет его, стоя полукругом с бокалами в руках. В унисон хлопнуло несколько пробок, и все заулыбались.

– Поздравляем! – крикнул кто-то. А другой голос насмешливо упрекнул:

– Вы опоздали!

Эти слова словно прорвали плотину – раздались взрыв смеха, приветственные возгласы, звон бокалов, плеск пенящегося шампанского. Логану подали наполненный бокал, и он почувствовал, что его губы растянулись в улыбке.

– Так что мы празднуем – мое опоздание или мою свадьбу? – спросил он.

Джулия шагнула вперед. На ее милом лице появилась лукавая усмешка.

– Скажем так: и то и другое стало для нас долгожданным событием. Будьте осторожны, мистер Скотт, иначе мы сочтем вас простым смертным!

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – отозвался Логан. – Я хочу, чтобы вы знали: опоздание не сойдет мне с рук.

– Это уж точно! – вмешалась в разговор Арлисс Барри. – Чтобы купить шампанское, мы взяли деньги в кассе в вашем кабинете!

Все громко расхохотались, а Логан покачал головой, не в силах стереть с лица улыбку.

– За труппу «Столичного театра»! – провозгласил кто-то тост. – За шайку пьянчуг и воришек!

Окруженный развеселившимися актерами, Логан поднял свой бокал.

– За миссис Скотт! – добавил он. И все дружно одобрили тост Логана, подхватив:

– За миссис Скотт!

– Да здравствует миссис Скотт!

– Да сжалится над ней Господь! – добавил кто-то, и все остальные прыснули, расплескивая шампанское.