Повелитель времени

Глава 8

Да, я знаю, как работает техника, которой оснащена моя новая напарница, и что у неё с собой имеется. Шикарный набор препаратов первой необходимости (анестетики, антибиотики и прочие), микролазеры для проведения полевых операций. И вообще белый и хорошо бронированный скафандр КМК-405 — отличная штука. Конечно, его тактико-технические характеристики уступают моему облачению, но тоже на многое способны.

А ещё тяжелый ростовой щит, который при необходимости не только прикрывает, но и может становиться носилками. Многие морпехи, полагаю, благодарны изобретателям этой легкой, но очень прочной штуки. Скольким они жизнь спасли! Я среди них: однажды пришлось отбиваться от двух зилотов. Они своими пси-клинками едва не превратили меня в груду изрезанного железа. Хорошо, подоспели вовремя мои парни, но я очнулся в госпитале. Оказалось, как ни отбивался, но те зилоты мне все-таки сильно рассекли бедро. Сам идти не мог — тащили на медицинском щите.

— Ты за своим оружием хорошо следишь, эл ти? — спрашиваю медика.

— Ну… наверное, а что?

— Что значит «наверное»? — я хмурюсь. За такой ответ любой из моих парней получил бы по шее. — От его состояния зависит твоя жизнь в бою.

— Я же не морпех, Майк, моё дело лечить и спасать, а не отстреливаться, — улыбается врач.

— Давай-ка сюда, проверю.

Так и есть. Всё в пыли и грязи. «Вот же дура, — ворчу беззлобно. — Надо было так оружие запустить!» Разбираю её гранатомет А-13 и пистолет С-7 «Жало», стреляющий 8-миллиметровыми шипами. Первый медикам, в общем-то, для сигнальных ракет. Второй — стандартное оружие морпехов. Осматриваю части, смазываю, соединяю обратно. Проверяю, передёргивая затвор. Вот теперь полный порядок.

— Ты не понимаешь, эл ти, — говорю своей напарнице. — Порой последний патрон в пистолете может спасти тебе жизнь.

— Надеюсь, у нас до этого не дойдет, — улыбается она.

«Вот скажите мне, откуда взялась эта глупая бабёнка на мою голову?» — думаю, глядя в её красивые голубые глаза. И понимаю, что сердиться на неё слишком сильно не могу никак. Она такая красивая, зараза! Хотелось бы не ощущать её очарования, но моё усталое от одиночества сердце тянется к ней. Нет, полового влечения у меня, чтобы мошонку стягивало в тугой комок, у меня нет. Она все-таки офицер, лейтенант, и пусть медицинской службы, но ведь тоже из морской пехоты. Субординацию я буду соблюдать всегда, на ней вся армия терранов держится. Да и не только нашей расы, думаю. У зергов, например, ещё жестче. Любая тварь, пожелавшая выйти из подчинения, будет немедленно уничтожена.

Но все-таки есть в этой девушке какое-то особенное очарование. Да, поневоле вспомнишь, на неё глядя, что у меня очень давно не было романтических отношений. Я не про секс, с ним-то как раз в жизни морпеха несложно. Шлюх, готовых тебя ублажить, в любом городе найти можно. С этим у Доминиона проблем никаких. Есть солдатские бордели, есть офицерские, есть элитные для командования.

Это на планетах. А я слышал, что во флоте имеются специальные корабли, которые между собой парни прозвали «Летучий б*ядюшник». Правда, доступ туда имеют только офицеры в звании от майора и выше. Значит, мне там оказаться не светит, да и не особо хочется. Я все-таки предпочитаю настоящие отношения. Вот только где их взять, когда столько лет мотаешься по Вселенной из одной горячей планеты на другую. А теперь ещё Вторая Галактическая война, чтоб её…

— Майк, скажите, а почему на бункере написано моё имя?

— Ваше… ах, да, — киваю, думая о том, как она рассмотреть-то сумела. Я же вроде снаружи навалил дополнительно обломки других сооружений. Надо же, глазастая какая.

— Это традиция моего взвода. Был у нас один умник, обожал придумывать разным предметам женские имена. Свою винтовку звал Милена, относился, как к любимой женщине. Ну, и предложил однажды бункерам давать названия. Парни поддержали, я согласился. Так и пошло.

— То есть мы сейчас в бункере по имени Анна?

— Да, были ещё Эльза, Мэри и Марта, но, как видишь…

— А где тот морпех-выдумщик? Должно быть, он был страшный бабник, да? — улыбнулась Анна.

— Нет, наоборот. Примерный семьянин. У него на Умодже остались жена и четыре дочери.

— Остались?

— Да, он погиб полгода назад. В него Хозяин стаи симбионтов выплюнул. Страшная смерть…

— И что же, неужели рядом ни одного медика не оказалось? — печально спросила врач. Я посмотрел на неё: прикидывается, или искренне сожалеет? Мне показалось, что второе. Потому ответил:

— Это была дальняя разведка, в неё с собой медиков не берут.

— Прости, Майк, я не хотела тебя расстраивать.

— Ничего, нормально. Я привык. Если стану ронять слёзы о каждом, кто рядом погиб, в организме жидкости не останется. Это служба, привык.

Я посмотрел на часы. До рассвета, по моим прикидкам, остаётся ещё около четырех часов. Значит, если будем двигаться быстро, успеем добраться до пещеры прежде, чем у местных зергов начнётся пора дневной активности.

— Нам пора, — сказал я.

Мы уложили в рюкзак Анне дополнительно несколько сухпайков, потеснив лекарства. Себе я заложил побольше патронов и заправился водой под завязку, приторочив ещё одну флягу. Она из суперпластика, лёгкая. Надеюсь, на жаре выдержит. Снаружи около двухсот, а суперпластик плавится, насколько я помню, при около 650 градусах. Значит, выдержит.

— Анна, — говорю перед тем, как выйти. — Послушай внимательно. Я не знаю, какой у тебя военный опыт. Думаю, что никакого. Так вот. Если хочешь выжить, делай, как я. Если сажусь, — ты садишься. Встаю, иду — то же самое. Всегда на пару шагов позади. Выглядывать, опережать, — даже не вздумай. От этого зависит не только твоя жизнь, но и моя. Мне без медика так далеко от бункера не выжить, поняла?

— Так точно, сэр, — отвечает врач. Опять смотрю: неужели нашла время иронизировать? Нет, к счастью. Серьезная. Мне эта девчонка начинает всё больше нравиться!

Мы выходим. Я запираю за собой тяжелую бронированную дверь. Внутрь попасть сможет только тот, кто знает специальный код. Анна теперь тоже, на всякий случай переслал ей. Отправляемся на северо-восток. Полковник отправил мне координаты, так что заблудиться не получится. Правда, согласно спутниковым данным, придётся петлять, обходя глубокие провалы с лавовыми реками и пару вулканов. Но ничего, мы справимся.

Я шагаю впереди, Анна идет следом. Мы храним молчание, поскольку обстановка очень напряженная. Неизвестно, сколько вокруг зергов и далеко ли улей. Хотя, может, я зря его так называю? Может, там простое логово или даже всего лишь инкубатор? Хочется надеяться, что последнее, потому что последующие строения тварей способны воспроизводить на свет очень неприятные существа.

Конечно, инкубатор тоже на многое способен. Помимо личинок, ещё трутней, зерглингов, гидралисков, скрытней, ультралисков, осквернителей и прочих. Но для этого инкубатору надо развиваться. А здесь, мне кажется, его эволюция слишком медленная. Правда, недавний гидралиск показал, что не всё так однозначно. Впрочем, стоит верить в лучшее, а иначе ложись на раскаленную почву и помирай.

Мы идем примерно час. Впереди — трещина с обрывистыми, вертикально уходящими вглубь берегами. Её ширина метра три-четыре, не перепрыгнуть. Постараться можно, но слишком рискованно. Анна молчит, остановившись позади, осматривает окрестности и следит за своим сканером. Мне предстоит решить проблему. Гляжу по сторонам: здесь ничего не растет, а трещина, как назло, длинная и неизвестно, где заканчивается. Можно вдоль неё идти целый день.

Значит, надо как-то переправиться. Удача, однако, не покидает меня. Вижу в сотне метров на той стороне небольшую горку, усыпанную крупными камнями. Идем туда. Достаю из своего арсенала пневматический пистолет. Позволяет выстрелить складным крюком на полсотни метров. Прицеливаюсь, выстрел! Крюк вонзается в крупный камень напротив. Натягиваю шнур, способный выдержать двоих морпехов. Отдаю один конец Анне и говорю, чтобы покрепче упёрлась ногами.

Пока медик стоит, удерживая жаропрочный шнур, я включаю ускоритель, делаю себе небольшую инъекцию стимпака, а потом, разогнавшись, делаю рывок через трещину. Приземляюсь буквально на краю противоположного берега. Шнур помогает не упасть, и дальше проще. Прошу Анну обвязать шнур вокруг пояса. Затем она также разбегается, прыжок, и я ловлю медика распахнутыми руками.

Бум! Бац! И мы оба валимся на черный грунт. Анна оказывается лежащей сверху, стёкла наших шлемов соприкасаются. Мы выглядим, наверное, как парочка влюблённых, решившая поласкаться прямо в скафандрах. Я вижу лицо девушки близко-близко, её светлые волосы ниспадают вниз, а губы растягиваются в улыбке. Мои тоже.

— Слезай, эл ти, — говорю ей. — Хватит разлеживаться.

Анна хмыкает, поднимается и помогает мне встать. Я забираю шнур, выдёргиваю не без труда крюк, убираю в рюкзак, и в эту секунду медик вдруг хватает меня за плечо и тянет вниз. От неожиданности пригибаюсь, и она мне шепчет в ларингофон:

— Тс-с-с-с! Там, наверху! — показывает рукой в черное небо.

Я поднимаю голову: высоко над нами, почти под облаками, медленно плывёт надзиратель.