Пойманная

— Хорошо. Если ты уверен, что мы в безопасности, я пойду спать.

Он кивнул:

— Я не потревожу тебя, когда выйду из душа.

Она не была уверена, как справится в тем, что им, без сомнения, придется делить кровать, но лишь кивнула в ответ. Как только Сильван скрылся в ванной, Софи забралась под затхлое одеяло и попыталась устроиться на странной кровати.

Хотя матрас не был жестким или комковатым, Софи никак не могла улечься поудобнее. Она продолжала представлять Сильвана в душе, как он намыливается, как горячая вода стекает по его мускулистому обнаженному телу. Если бы между ними не стояло так много всего, то она могла бы сейчас к нему присоединиться. Не то чтобы он хотел сейчас видеть её там рядом с собой.

«Не после того, что я сказала. Боже, ну зачем ему понадобилось поднимать эту тему? Почему он просто не мог позволить всему идти своим чередом? Нам было так хорошо вместе, он оказался замечательным парнем, до тех пор пока не превращался в причудливо жуткое чудовище. Теперь между нами всё так странно, и я не собираюсь ничего менять. Почему я должна что— то объяснять? Всё произошло много лет назад…»

Софи закрыла глаза и притворилась спящей. Она решила, что лучше не разговаривать с ним всю ночь. Возможно, когда они проснутся утром, он будет готов начать всё сначала, без каких— либо обидных и смущающих разговоров о прошлом.

Софи смотрела сквозь полуприкрытые глаза, как Сильван приближается к постели. Напряглась всем телом, ожидая, когда он ляжет рядом с ней. Будет ли он спать вместе с ней под одеялом? Или устроится поверх оного, давая ей больше места? Хотела ли она этого? Будет ли он…

Все мысли тут же вылетели из её головы, когда он, обойдя кровать, улегся на коврик перед огнем.

«Какого черта? Почему он это сделал? Неужели злится на меня?»

— Сильван? — позвала она, не подумав.

— Да? — Казалось, он абсолютно не удивился, услышав, что она проснулась и насторожилась.

— Ты… Я… — Она не совсем понимала, что должна сказать. — Ты улегся там, потому что всё ещё злишься на меня?

— Нет, я не злюсь. — Он вздохнул и передвинулся.

Софи слышала, как шуршит ковер под его большим телом.

— Тогда почему?..

— Отсюда лучше всего наблюдать за дверью. И…

— И? — подсказала она.

— И если лягу в постель с тобой, я захочу обнять тебя. Прикасаться к тебе. — Его голос оказался низким и тихим. — Не думаю, что сейчас ты желаешь моих прикосновений.

— Ох. — Софи прикусила нижнюю губу и приглушенно вскрикнула от боли. Сильван пока не вылечил её губы в том месте, где случайно укусил на свадьбе, с тех пор, казалось, прошла целая вечность.

«И никогда не исцелит, — грустно осознала она. — Я всё испортила… всё».

— Спокойной ночи, — тихо сказал он, и Софи услышала, как он перевернулся, словно попытался устроиться поудобней.

— Спокойной ночи, — повторила она.

Повернувшись на бок, она зарылась лицом в подушку и постаралась уснуть. Несмотря на изнурительную ночь, Софи не могла расслабиться. Непонимание между ней и Сильваном давило на неё свинцовой тяжестью, не давая заснуть. Она перевернулась сама, затем — подушку прохладной стороной вверх, надеясь остудить горячую щеку. Попыталась считать назад от ста, затем от тысячи, но не смогла сосредоточиться, не смогла расслабиться, становясь всё более напряженной и беспокойной, и…

— София? С тобой всё в порядке? — прозвучал в темноте его тревожный голос. — Ты ворочаешься с боку на бок.

— Нет, я не в порядке. — Она села в постели и посмотрела на него. Огонь в очаге прогорел до красных углей, и Сильвана — большую темную фигуру у подножия кровати — с трудом можно было разглядеть. — Это случилось давно, — сказала она, проведя рукой по спутанным волосам из— за постоянного ерзания по кровати. — И я действительно не очень люблю об этом говорить… даже вспоминать.

— Нет?

— Нет. — Она снова вздохнула, невероятно раздраженная. — Хорошо, хочешь, чтобы я рассказала тебе? Я расскажу. Всё случилось на выпускном в старшей школе. Точнее, после выпускного.

— Выпускной? — переспросил он.

— Танцы. — Софи сделала неопределенный жест рукой. — Э… ритуал совершеннолетия. Все красиво одеваются и идут на большую вечеринку, где слишком много пьют и веселятся.

— Если ты так представляешь веселье, — заметил он спокойно.

— Ну, если ты старшеклассник и только что окончил школу, то да, — ответила ему Софи. — В любом случае, это случилось через шесть месяцев после… того как моих родителей убили. — Она начала слегка задыхаться от этих слов. Хотя прошло уже шесть лет с той роковой ночи, когда патруль постучался в их парадную дверь, Софи всё ещё скучала по маме и папе.

— Мне очень жаль, — тихим полным беспокойства голосом ответил Сильван.

— Нет, не… в этом суть истории. — Она глубоко вздохнула. — Я продолжу. Мы с Лив собирались остаться дома. Ну кто захочет пойти на выпускной вечер после такого? Но Кэт убедила нас, что выпускной случается один раз в жизни, и наши родители хотели бы, чтобы мы повеселились. Мы собрались идти втроем, только девочки, понимаешь?

Он понимающе слегка усмехнулся.

— Итак, мы собрались пойти вместе, потому что никого из нас не пригласил мальчик, а потом Берк Симпсон попросил меня пойти с ним. Он был капитаном футбольной команды, самый популярный парень в школе. Наша футбольная команда вышла в финал штата, так что он был не просто маленькой рыбкой с большом пруду, он уже получил стипендию университета штата Флорида и всё такое. Честно говоря, я очень удивилась, когда он попросил меня пойти с ним на выпускной.

— Почему тебя это удивило? — спросил Сильван так, будто нахмурился.

— Потому. Он был самым популярным парнем в студгородке — альфа— самец. И я, простая, застенчивая девушка. Я не состояла в чирлидерах или в студенческом совете. Просто подумала, как он невероятно добр ко мне, вероятно, из— за того что случилось с моими родителями.

— Ты пошла с ним?

Софи кивнула, а потом поняла, что он, скорее всего, не видел этого в темноте.

— Да. Он отвез меня на бал на лимузине — большом длинном автомобиле с водителем. Затем привел в действительно шикарный ресторан, помню, я боялась заказать что— то ещё, кроме салата, потому что там всё стоило очень дорого. И к тому же, находясь рядом с ним, я слишком нервничала, чтобы хоть что— то съесть.

Потом мы танцевали, всё было так красиво, так романтично. Единственное, Берк пытался меня лапать. Он вроде бы дурачился, но мне приходилось отбиваться от него. Я… Я должна была лучше подумать, прежде чем оставаться с ним, но до него я не встречалась с парнями, а потому не знала, как с ними обращаться. Я… — Она покачала головой.

— София? — спросил Сильван обеспокоенно, и она поняла, что очень долго молчала.

— Извини. — Глубоко вздохнув, она заставила себя продолжить. — В общем, после бала Берк захотел, чтобы мы сняли номер и остались на ночь. Выпускной проходил в большом отеле, где останавливались на ночь множество пожилых пар.

— Ты осталась с ним?

— Я… я не хотела. — Софи подтянула колени к подбородку. — Я хотела пойти домой вместе с Кэт и Лив. Они собирались сделать попкорн и смотреть старые фильмы. Но Берк убедил меня подняться с ним в номер. Он сказал, что просто хотел… старого доброго поцелуя на ночь. И он оказался так добр ко мне, за всё заплатил, я не знала, как отказаться. Думала, он хочет только один маленький невинный поцелуй и всё.

— И это был просто «один поцелуй»? — нейтральным голосом спросил Сильван.

— Н— нет. — Софи обняла и крепко сжала колени, через силу выдавливая из себя слова. — Это началось именно так, но потом он… он толкнул меня на кровать. Я… просила его остановиться, но он не послушался. Он продолжал говорить, знаю ли я, во сколько ему обошлась эта ночь, и кем я буду, если после всего этого его кину.

— Он тебя взял? — спросил Сильван ледяным голосом.

— Я сопротивлялась. — Её голос дрогнул, она напряглась всем телом, как будто снова переживала ту жуткую ночь. — Я пиналась и кричала… но всё было бесполезно. Он забрался на меня сверху. Затем сорвал с меня платье и трусики.

Софи глубоко вздохнула. Боже, как она ненавидела вспоминать об этом! Но как бы она ни хотела запихнуть воспоминания в глубь сознания, одно за другим они всплывали в памяти — как разлагающийся труп из неглубокой могилы. Она ничего не могла поделать, лишь продолжить и постараться пройти через это.

— Он навалился на меня всей тяжестью, — прошептала она судорожно. — Такой большой. Я чувствовала, что задыхаюсь, он раздвинул мои ноги в стороны, и было больно, когда он вошел в меня. Так больно… — По её щекам катились слезы, она задыхалась. — Видишь? Вот почему я не хотела говорить об этом. Я становлюсь такой глупой и эмоциональной. — Она обрадовалась, что в окружающей их тьме Сильван её не видит. Сейчас она, должно быть, выглядит не лучшим образом.

— София…

— Вот почему, когда у нас был выбор, сдаться или разбиться в шаттле, я сказала тебе согласиться на тот опасный маневр, — прервала она его. — Я… Лив рассказывала, мне как они — Скраджи — копаются в сознании и вытаскивают на поверхность самые худшие воспоминания. Я не хотела, чтобы ты знал. О том, что со мной случилось.

— София… — снова начал говорить он.

— Нет, позволь мне закончить. — Если уж она начала рассказывать, то нужно рассказать всё. — После… после того как он закончил, то, наконец, скатился с меня. Сначала он не хотел меня отпускать… хотя уже закончил. Но один из его футбольных приятелей постучал в дверь. — Она покачала головой. — В общем, Берк испугался, и мне удалось сбежать. Он едва не сломал мне руку, кровоподтеки на запястье держались ещё месяц. — Сильван тихо зарычал, но промолчал. — Я боялась, что он сделает это снова, а потому сбежала… Вызвала такси и поехала домой. Я знала, что Лив у Кэт, а потому дом был полностью в моем распоряжении. Я проняла самый горячий душ, какой смогла выдержать, и всё терла и терла себя мочалкой. Я просто хотела вычистить его с себя, из себя. — Софи неглубоко судорожно вздохнула. — Кэт и Лив хотели сообщить об… изнасиловании, но я боялась. У Берка была очень влиятельная семья, его отец владел автосалоном по продаже «ягуаров» в Южной Тампе и занимал место в городском совете. После того как погибли наши родители, у нас с Лив никого не осталось, Кэт жила с бабушкой, поэтому поддержать нас было некому. Кроме того, я просто… просто хотела забыть об этом. — Она фыркнула. — Не то чтобы Берк позволил мне это.

— Он снова приходил к тебе? — в ярости спросил Сильван.

Софи сжала пальцы на коленях.

— В некотором смысле. Он… в следующий раз, когда я увидела его в школе, он вел себя так, будто ничего не случилось. Не замечал меня. Поэтому я подумала, что всё кончено. А потом он загнал меня в угол за трибунами в спортивном зале. — Она на мгновение прикрыла глаза, вспоминая ту жуткую сцену. То, как Берк притиснул её к стойке одной из трибун, прижался к ней, подавляя большим, ненавистным телом, как она ощущала его горячее дыхание на лице. Продолжала слышать его голос у своего уха…

«Послушай, сучка, лучше держи рот на замке, никому ни слова о том, что произошло на выпускном, ты меня слышишь?»

«Оставь меня в покое. Я… я никому не сказала».

«Кроме своей сестры. И этой жирной, пронырливой шлюхи, с которой вы всегда болтаетесь. Как же её зовут? Ах, да, Кэт».

«Просто оставь меня в покое. Пожалуйста…»

«Ты будешь держать рот на замке, и, возможно, я отстану от тебя. Но если из— за тебя у меня возникнут проблемы, я навещу тебя как— нибудь ночью. Да, я знаю, что вы с сестрой живете одни, после того как твоих бедненьких мамочку и папочку переехал пьяный водитель. Ляпнешь хоть слово, хоть что— нибудь, и я заявлюсь к тебе с маленьким визитом. Только на этот раз я приведу друзей. Ты поняла меня?»

«Клянусь, от меня не будет проблем. Просто дай мне уйти. Отпусти меня!»

Софи тихо всхлипывала, её плечи тряслись. Боже, она была так напугана. Так уверена, что однажды ночью проснется от того, что Берк одной рукой зажимает ей рот, а другой задирает ночную сорочку. И она скорее умрет, чем пройдет через это снова.

— Что он с тобой сделал? — прорычал Сильван придушенным голосом, и она поняла, что переживала всё это молча, не сказала ни слова.

— В основном он угрожал мне. — Она обняла себя крепче. — Сказал, что если проболтаюсь, то он и кучка его приятелей придут в наш дом и… сделают это снова. — Она вздрогнула. — Я так испугалась. Думала, что он заявится в мой дом, и я ничего не смогу с этим поделать, что мне не удастся сбежать в следующий раз. Я… я не чувствовала себя в безопасности, даже после того как мы закончили школу, и он уехал в колледж.

— Я убью его. — Прозвучавший в темноте голос Сильвана, холодный и угрожающий, вернул её к реальности. — Найду его и вырву сердце.

— Нет, ты не можешь! — запротестовала она с вызовом в глазах. — Это случилось много лет назад. Теперь всё кончено. Я просто хочу забыть обо всем.

— Он воспользовался твоей невинностью и уязвимостью, надругался над слабой женщиной, у которой нет мужчины— защитника. Он тебя изнасиловал и жестоко избил. Он заслуживает смерти.

— Мне не нужен мужчина— защитник, — возразила София. — Я сама по собственной глупости пошла с ним на выпускной бал. Должна была задуматься, что понадобилось от меня такому парню как он. — Она глубоко вздохнула. — Боже, почему так трудно говорить? С тех пор прошли годы.

— Боль не всегда уменьшается со временем, — мрачно сказал он. — Иногда она только усиливается.

— Ну, во всяком случае… — Софи снова протерла глаза, попыталась говорить нормальным голосом. — Я никогда не совершу ту же ошибку снова. На самом деле я никогда ни с кем не встречалась. Просто… так казалось безопаснее.

— Он всё ещё живет в Тампе? — спросил Сильван. — Тот мужчина, что причинил тебе боль?

— Да, он работает в автосалоне своего отца… — Затем она догадалась, зачем он спрашивает. — Прекрати, Сильван, я рассказала тебе это не для того, чтобы ты пришел за ним. Я рассказала тебе это, потому что… потому что… Черт, я не знаю, зачем тебе это рассказала. Ты всё равно ничего не сможешь сделать.

— Если бы я был твоей парой, то счел бы своим долгом вызвать его на бой и убить. Но…

— Но это не так, — отрезала она. — Пообещай мне, что не станешь ему мстить. Я просто хочу обо всем забыть, всё оставить в прошлом.

Сильван глубоко вдохнул, затем испустил долгий тихий вздох, больше похожий на рычание.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Клянусь, что не убью его.

— Спасибо. — Софи вытерла глаза рукавом рубашки. Боже, она когда— нибудь прекратит плакать? — Я ценю твое предложение, но это… не то, в чем я сейчас нуждаюсь.

— Прости меня. — Он глубоко дышал, она почти ощущала, как он пытается расслабиться и утихомирить свою ярость. — А в чем ты нуждаешься, София?

Она почти боялась спросить, но…

— Ты говорил, что хочешь… хочешь обнимать меня. Ты всё ещё желаешь коснуться меня?

Он ответил быстро и решительно:

— Да, конечно, я хочу обнять тебя. Но ты уверена? Из— за того, что рассказала мне…

Софи поняла, о чем он говорил.

— Да, ты большой парень, намного больше довольно огромного Берка. Но я не боюсь тебя, Сильван. По крайней мере… не тогда, когда ты находишься не в своей страшной боевой форме.

— Я рад. — Его голос прозвучал гораздо ближе, Софи подняла взгляд и увидела его стоящим в темноте рядом с кроватью. — Не хочу, чтобы ты меня боялась.

— Раньше я ничего не могла поделать с этим, — прошептала она. — Просто… так я чувствую, когда слишком большой парень приближается ко мне. Вот, что я чувствовала с тех пор… с тех пор, как это случилось.

— Хотел бы я забрать себе твою боль. — Он осторожно присел на кровать, стараясь не напугать Софи. — Мне жаль, что я не могу помочь тебе.

— Ты можешь, — сказала она, сама удивившись своим словам. — Просто обними меня. Сможешь сделать это?

Он не сказал ни слова. В следующее мгновение уже лежал рядом с ней на кровати, прижимая к себе.

Софи положила голову на его грудь и вдохнула его невероятно привлекательный аромат. Боже, как же больно оказалось говорить о том, что случилось давным— давно. Пережить это снова. Весь тот ужас, что испортил ей жизнь. После Берка она боялась ходить на свидания, боялась жить. Ко всем мужчинам относилась с подозрением — живет ли внутри них такой же зверь? Даже в Сильване, таком теплом, нежном, утешающем, жил внутренний зверь, который мог в любой момент вырваться наружу.

«Не думай об этом сейчас. Просто постарайся расслабиться. — Она глубоко вздохнула. — Нужно принять вещи такими, какие они есть. Забыть о прошлом и постараться жить в настоящем».

— Талана, — прошептал Сильван, нежно поглаживая её по волосам.

Наслаждаясь его нежной лаской, она потерлась носом о его грудь.

— Я… я никогда никому не рассказывала о том, что случилось той ночью, кроме Кэт и Лив. Я даже не рассказала им о том, что Берк впоследствии угрожал мне, не хотела, чтобы они беспокоились.

Он тихо рыкнул:

— Спасибо, что доверилась мне. Я сохраню твое доверие до самой смерти.

Опять официальный обет. Но вроде как приятный. Они долго молчали, и Софи подумала, что он заснул, а затем, Сильван заговорил снова:

— Неудивительно, что я испугал тебя. Теперь я понимаю, почему ты не хочешь в пару «альфа— самца».

— Я рада, что ты это понял, — с благодарностью ответила Софи. — И надеюсь, не оскорбила тебя своими словами.

— Нет. — Он вздохнул. — Всё в порядке. Между нами стоит нечто большее, чем просто твоё неприятие крупных агрессивных мужчин.

— Знаю. — Софи ощущала необъяснимую тоску. Как же они сблизились так быстро? Действительно ли она ощущала нечто большее к огромному воину?

«Разве это не глупо? — прозвучал в её сознании тихий голосок. — Ты знаешь, что никогда его не получишь. Даже если бы он хотел тебя достаточно сильно, чтобы нарушить свой обет, ты никогда не сможешь дать ему то, что нужно».

Это правда, она снова едва не расплакалась. Хоть и не хотела этого, не сегодня: она пролила более чем достаточно слез.

— Знаешь, это была не твоя вина, — его голос тихим рокотом прозвучал в темноте.

— Знаю, — прошептала она. — И все же, мне не следовало идти с ним, это было глупо. Я просто не думала, что он действительно… решится на нечто подобное.

— Некоторые мужчины не имеют чести, — яростным, защищающим голосом прорычал Сильван, продолжая поглаживать её по волосам. — Клянусь, до тех пор пока ты находишься под моей опекой, с тобой больше никогда ничего подобного не случится.

— Спасибо. — Софи посмотрела на него сквозь темноту. — Спасибо за всё, Сильван. За то, что… не посчитал меня глупой, когда я тебе обо всем рассказала.

— Ты не глупая. — Он обхватил её щеку теплой ладонью, стараясь утешить. — Возможно, наивная. Неопытная. Но не глупая.

— Я не девственница, если ты подумал именно об этом, — сказала она с легкой обидой. — Несмотря на то что я ни с кем не была… после Берка. Я просто… не чувствовала, что смогу кому— то настолько довериться.

— Понятно. Но для меня ты прекрасна. За исключением вот этого. — Он нежно провел по её губе подушечкой большого пальца.

— Ты это видишь?

— У Киндредов отличное ночное зрение.

Софи была слегка удивлена и озадачена.

— Всё то время, пока изливала тебе душу, я радовалась, что ты не можешь меня видеть в таком состоянии.

— Разве я не говорил тебе, что ты совершенна? — Его голос стал почти жестким. — Я бы хотел исцелить твою губу прямо сейчас, если…

— Если что? — спросила она, её сердце гулко забилось.

— Ты расстроена, — тихо сказал Сильван. — Сегодня я уже напомнил тебе о насильнике. Не хочу снова пугать тебя или пользоваться твоей уязвимостью.

— Я же сказала, что не боюсь тебя, — запротестовала она. — Вообще— то, думаю… думаю, мне бы понравилось, если бы ты исцелил мою губу.

— Ты уверена? — Он обхватил её щеку теплой ладонью и повернул лицом к себе.

— Да. — Софи приблизилась к нему. — Да, пожалуйста.

Сначала она едва ощутила на губах его теплое дыхание. Стоило Софи прижаться к Сильвану, как он целиком овладел её ртом. Киндред мягко всосал её нижнюю губку, нежно приласкал языком, затем снова поцеловал.

Софи тихонько застонала, почувствовав знакомое покалывание от исцеления. Боже, она могла быстро пристраститься к этому. Грудь Сильвана была теплой и твердой, хотя ощущать рядом с собой его большое тело слегка страшновато, даже несмотря на то что он старался её не подавлять. Большой теплой рукой он настолько нежно касался её щеки, как будто она была сделана из прекрасного фарфора и могла сломаться в любой момент.

Софи чувствовала, как что— то жесткое и горячее прижимается к её бедру, понимала, что это его член, но, как ни странно, не возражала. Она ощущала себя точно так же, как после поездки с ним в транспортной капсуле — его аромат окутал её с полностью, заставляя хотеть его, забыть о том, что они слишком быстро сближаются.

Сильван большой рукой медленно скользнул вниз и обхватил её грудь. Он слегка коснулся её соска через шелк рубашки, от чего Софи застонала ему в рот. Боже, его руки на ней ощущались так хорошо, так правильно… она могла почти забыть о своих страхах. И почти желала, чтобы он не останавливался. Между ног снова повлажнело, Софи не могла забыть, как он целовал и лизал её там, как ощущались его язык и пальцы глубоко внутри неё, как она кончила так сильно…

Внезапно исцеляющий поцелуй закончился, и Сльван отстранился.

— Сильван? — неуверенно спросила она.

— Прости меня. — Он отпустил её и отстранился, сидя в изножье кровати. Опираясь на деревянное изголовье, он положил голову на руки.

— Простить за что? — София подошла к нему и уселась рядом. — Я не понимаю. Что не так? Почему… почему ты остановился?

— Ты ведь исцелена? — Его низкий голос был хриплым, напряженным. — Зачем мне продолжать?

Софи обняла себя и отвернулась.

— Не знаю, — ответила она тихо. — Я… я думала, возможно, ты продолжишь, потому что, э, хочешь.

— В этом— то и проблема. — Он судорожно вздохнул. — Я действительно хочу. Я хочу… хочу гораздо больше, чем могу получить, — закончил он тихо.

— Ох. — Софи нерешительно прикусила исцеленную губу. — Я… что именно ты хочешь?

— Ты снова влажная? — спросил он, не отвечая на её вопрос. — Горячая и влажная между бедрами.

— Я… — Софи сжала ноги. — Я ничего не могу с этим поделать. И подумала… подумала, ты говорил, что тебе это нравится. Ты сказал, что я ну…

— Нумала, — закончил он за неё. — Мне очень нравится то, насколько ты горячая и влажная. То, как твое тело реагирует, когда я целую тебя, когда прикасаюсь к тебе. От этого я хочу…

— Заниматься любовью?

Софи слышала дрожь в своем голосе, но ничего не могла с этим поделать. Когда— то она занималась сексом — до того как Берк всё испортил — и ей было неловко и неудобно. Она сделала это с парнем, которого повстречала в летнем лагере, его член оказался размером с два её пальца. Софи не сомневалась, будь его член побольше, всё вышло бы намного хуже.

Что касается Сильвана… она видела его размеры. Нет ни единого шанса, что он поместится внутри неё. И кроме того, попытайся он заняться с ней любовью, то, вероятнее всего, захотел бы оказаться на ней, укусить её. Как бы хорош не был его брачный аромат, Софи не готова зайти так далеко.

— Не только заняться любовью. — Голос Сильвана прервал её беспокойные мысли. — Боюсь, я бы на этом не остановился. Не сейчас.

— Что… о чем ты? — прошептала она, занервничав сильнее.

— Я попробовал твою кровь дважды. Трижды, если считать исцеление твоей губы, даже несмотря на то что она не кровоточила. И я попробовал тебя на вкус, — прозвучал в темноте его хриплый и низкий голос, вызывая у Софи неприятные ощущения, как будто она сидела рядом с одомашненным, но всё же с не совсем ручным диким зверем.

— И с чем это связано? — спросила она, пытаясь сохранять спокойствие.

— Это связано с тем, чего хочет мое тело от твоего. — Он пытался говорить спокойно и объективно, но в его тоне проскальзывали рычащие нотки. — Каждый раз, как я пробую твою кровь или мед, связь между нами усиливается. И я хочу сделать её ещё сильнее.

— Значит, когда ты говорил, что не хочешь заниматься любовью?..

— Я хочу связать тебя со мной, София. — Он повернулся к ней лицом, и она испугалась, увидев, как его глаза мрачно светятся в темноте. — Я хочу оказаться в твоем влажном, тугом лоне по самые яйца, толкаясь в тебя медленно, глубоко и жестко, наполняя тебя, кончать внутри тебя снова и снова, сделать тебя моей.

У неё дыхание перехватило от описанной им красочной картины.

— Ты… сделаешь это?

— Мало того, — тихо продолжил Сильван. — Я хочу снова взять твою кровь, ввести в тебя свою сущность, пока буду наполнять семенем. Это запечатывает связывание, так что ни один другой мужчина не сможет отнять тебя у меня.

— Ты хочешь меня укусить. — Софи почувствовала озноб и дрожь от этой мысли. Его большое мускулистое тело покрывает её, его острые клыки вонзаются в её плоть… это слишком ужасно. — Пожалуйста, Сильван, ты… ты меня пугаешь. Ты обещал, что не будешь это делать.

Он провел рукой по волосам.

— Нет, если ты сама меня не попросишь. А я знаю, что этого никогда не будет. — Он издал низкий полный разочарования звук, нечто среднее между вздохом и рычанием. — Не волнуйся, София, меня всё ещё связывает обет. И у меня нет желания брать то, что ты не хочешь давать, так что ты в безопасности. Просто… лучше, если мы будем держаться на небольшом расстоянии друг от друга. Мы приблизились к черте, которую никто из нас не хочет пересекать.

— Думаю, ты прав. — София обрадовалась, что в нем оказалось достаточно от джентльмена, чтобы остановиться, но не могла не пожалеть об этом. — Я знаю, что всё закончится, едва мы выберемся отсюда, и ты… больше ничего не будешь чувствовать ко мне, — сказала она нерешительно. — Но я хочу, чтобы ты кое— что знал, Сильван. Я… Я никогда не ощущала ничего похожего на то, что чувствую, когда ты прикасаешься ко мне. Когда ты, э— э— э, помечал меня… — Её щечки загорелись от смущения, и ей было трудно подобрать подходящие слова.

Сильван пристально посмотрел на неё сверкающим взглядом.

— Да? — прошептал он.

— Я… Я просто хочу, чтобы ты знал, никто никогда не доставлял мне таких… ощущений. Такое… наслаждение. — Софи смотрела на свои руки, не в силах встретиться с его обжигающим голубым взглядом. — Я никогда этого не забуду.

— София… — Он приподнял её подбородок и серьёзно на неё посмотрел. — Я никогда этого не забуду. То, как ты лежишь, раскрывшись для меня, ощущение твоих рук в моих волосах, мягкие, беспомощные звуки, что ты издаешь, когда кончаешь, то, как ты кричишь моё имя… Боги! — Он на мгновение прикрыл глаза, из его горла вырвалось тихое рычание. — Это выжжено в моей памяти, в моем сердце. Навсегда.

София чуть прикусила губу.

— Я… рада это узнать.

— И если мы не перестанем говорить, я сделаю это снова, — хрипло сказал он. — Это и многое другое.

— Я знаю. Извини, — кивнула она.

Сильван потер ладонью лоб, как будто пытался снять внутреннее напряжение.

— Вот почему думаю, будет лучше, если я вернусь спать на пол. Прости меня, но лежать рядом с тобой в одной постели невероятно соблазнительно.

Софи хотела сказать ему, что тоже находит его невероятно соблазнительным, но понимала, что лучше этого не делать. Голодный взгляд сияющих голубых глаз говорил ей, что она уже перешла черту, и что пришло время прекратить его подталкивать.

— Спокойно ночи тогда, — прошептала она, отворачиваясь от него.

— Спокойной ночи. — Он встал с кровати и вернулся на ковер перед огнем. — Постарайся отдохнуть. Завтра, если сможем, нам нужно добраться до ближайшего населенного пункта. Я не знаю, почему с нами ещё никто не связался по тейк— ми, вероятно, все на вечеринке в честь связывания. Но уверен, завтра они поймут, что мы пропали.

Софи собралась спросить, где, по его мнению, находится ближайший город, но он уже повернулся спиной к кровати. Довольно откровенный намек, что он просто хотел лечь спать, а потому она решила сделать тоже самое.

Стоило ей закрыть глаза, его слова всплыли в её голове.

«Я хочу связать тебя со мной, София… Я хочу снова взять твою кровь, ввести в тебя свою сущность, пока буду наполнять семенем».

Эти слова перед её мысленным взором преобразовались в образы, одновременно волнующие… и какие— то неотразимые. Они очень долго не давали ей заснуть, а затем последовали за ней в сновидения.

* * * * *

Сильван лежал на боку, сжав кулаки и стиснув челюсти, до боли в чреслах желая Софи. Всё было хорошо до этого последнего поцелуя, когда он почувствовал, что София отвечает ему, открывается для него. Тогда его переполнила страсть к ней.

Внутри него взорвалась жадная всепоглощающая страсть, угрожая смести все его благие намерения, превратив в похотливого зверя. Оставить её одну на кровати оказалось самым трудным поступком в его жизни, но всё же он заставил себя отступить, прежде чем зашел слишком далеко. Он знал, в чем проблема — дело не только в том, что они образовали связь через кровь, хотя и это, безусловно, имело значение. А в том, что он попробовал её, и сейчас его тело жаждало, что он сделает следующий шаг.

В ходе обычного Периода предъявления прав, воин Киндред находился четыре недели наедине со своей невестой, во время которых ему позволялось по— разному её трогать. Отметив её своим ртом, Сильван перескочил Неделю удержания и Неделю купания, начав Дегустационную Неделю, когда ему по закону разрешалось раздвигать её ноги и пировать на сладких складочках влагалища, доводя до оргазма каждую ночь. И следующая неделя после дегустации… период связывания.

Теперь каждый инстинкт в его упрямой крови Киндредов кричал, что она его, что он должен сделать последний шаг, удостовериться, что никто не сможет отнять её у него.

«Я не могу. Я дал обет, и кроме того, она не хочет — не желает связываться со мной. Хотя, честно говоря, она не так уж сильно сопротивлялась этой идее, не так, как раньше».

Конечно, от сексуальной части процесса связывания она слегка напугалась, и он понимал почему. Из— за того ублюдка, что изнасиловал её… Сильван подавил рычание, едва не вырвавшееся из его горла. Как его имя? О, да, Берк. Берк Симпсон.

Сильван на мгновение прикрыл глаза, вспоминая её боль, когда она сломленным тихим голосом рассказывала ему о том, что случилось. Она сказала, что просто хочет забыть об этом, но Сильван мог поклясться, что она получила сильнейшую психологическую травму. Неудивительно, что она до ужаса боялась мужчин, особенно больших, агрессивных. Неудивительно, что в первый раз, когда он попытался отметить Софию, она пришла в ужас. Неуверенность в её прекрасных глазах, паника в голосе, стоило ему приблизиться к ней, появлялись слишком быстро, чтобы попробовать хотя бы частично успокоить страх, посеянный случившимся много лет назад нападением.

Просто от воспоминаний, что он снова заставил её пережить, ему хотелось обнять её, утешить, защитить. Он не мог себе сейчас доверять, не мог в данный момент находиться рядом с ней. Вместо этого он мечтал о мести. София думала, что всё в прошлом, что изнасилование произошло слишком давно, чтобы что— то можно было сделать, как будто для таких преступлений существовал срок давности.

Сильван не согласен с этим.

Ему плевать, что на Софию напали за долго до того, как он её встретил, плевать, что она годы не видела своего насильника. Он знал, что должен отомстить за её боль и унижение этому ублюдку. И Сильван намеревался это сделать, даже если пообещал его не убивать.

«Я заставлю его молить о смерти. Это я могу сделать».

Гнев всё возрастал, пока Сильван не задрожал от ярости.

«Прекрати. Всё не правильно — как ей может понравится такой как я. Что со мной не так?» — Пытаясь успокоиться, он глубоко вздохнул, затем ещё раз.

«У тебя на сердце тень… боль, что отравляет твоё существование, — прошептал голос в его голове. — Он притянет к тебе тьму…»

Сильван оттолкнул этот голос. Он не мог обвинять свое прошлое в том, что чувствовал в настоящем. Почему он так отреагировал? Он всегда был хладнокровным, безэмоциональным, логичным. Сейчас повел себя, как зверь в период гона, жаждущий уничтожить всех, кто не так посмотрел на его возлюбленную.

Возлюбленная… Талана… Он не должен был так её называть. Это нежное прозвище предназначено для связанной пары Блад— Киндреда, а не для женщины, которую ему не суждено заполучить. Даже если София сможет преодолеть свой страх, позволит ему любить её, он знал, она никогда не согласится на последний шаг, не позволит ему погрузить клыки в её шею во время оргазма. А без обмена кровью, он никогда не сможет с ней связаться.

«В любом случае, ты никогда не сможешь с ней связаться. Прекрати желать то, что никогда не получишь. Как только вы вернетесь на корабль, и ей перестанет грозить опасность, ты забудешь эти сильные эмоции, этот терзающий тебя голод. Ты снова станешь собой».

Но правда ли это? Глубоко в его сердце зародились сомнения. Он горел для Софии, жаждал её, не знал, что кого— то возможно так желать. Так ли легко будет затушить этот пожар? Если нет, то почему Мать всего живого позволила, чтобы в его сердце зародились подобные желания?

Опять же, он желал женщину раньше, уверенный, что нашел свою единственную, но эти отношения закончились ничем. Предательство Фины стало для него тщательно скрываемой болью, вот о чем говорила жрица в Священной роще — тоска, которая навсегда поселилась в его душе. Фина глубоко ранила Сильвана, слишком глубоко, чтобы когда— либо оправиться или снова поверить женщине.

«Тем не менее, я никогда ничего подобного не чувствовал по отношению к Фине. Никогда не чувствовал, что умру, если не заполучу её, что убью, защищая её. Что со мной не так?»

Он не знал. Сильван лишь надеялся, что как только они вернутся на материнский корабль, он сможет найти лекарство от своего безумия. Вылечится и не захочет востребовать Софию как свою невесту.

Глава 17

— Урлики потеряли запах.

Зарн стоял перед троном всеотца, ожидая его ярости. Ему не нравилось быть вестником плохих новостей, но он не хотел перепоручать эту задачу кому— то другому. Не тогда, когда Зарн осознавал, какими будут последствия. Кроме того, он уже заработал наказание и мог отработать их разом. По его опыту, чем дольше всеотец ждал, чтобы продемонстрировать свою версию садисткой дисциплины, тем хуже, в конце концов, были пытки.

Но всеотец удивил его.

— Я знаю. — Его светящиеся красные глаза хладнокровно мерцали, отчего Зарн явно занервничал.

— Я… Я думал, ты будешь недоволен. Энергетическая сеть повреждена и не подлежит ремонту. Поэтому, если мы не перенесем её с поверхности планеты транспортным лучом…

— Мы заберем её. — От уверенности в голосе всеотца внутренности Зарна скрутило в узел. — И когда сссделаем это, она поплатитссся за то, что зассставила нассс побегать за ней.

— Но как?..

— Мужчина рядом ссс ней массскирует её аромат сссвоим запахом. Он воссстребовал её, глупец, во всяком ссслучае, хочет сссделать это. Но пока сссомневается. Как и ссследовало ожидать.

Зарн не спрашивал, откуда его отец знает такие вещи. Разум всеотца походил на темный магнит, тянулся к боли других людей, вытягивал их тьму на поверхность. Стоило ему сконцентрировать свои злобные ментальные способности на конкретном человеке или существе, он узнавал самые сокровенные желания их сердец и самые мрачные секреты. Всё, что ему нужно, — маленький шанс. Незначительные гнев или печаль, самая тонкая тень на сердце человека создавала трещину, сквозь которую он мог проскользнуть в их сознание, прочувствовать их эмоции.

— Что нам делать? — спросил Зарн недоуменно. — Наверняка вы не сможете долго удерживать мысленный блок вокруг всей планеты? Скоро они снова свяжутся с материнским кораблем, и когда Киндреды узнают об их бедственном положении, сразу же отправят за ними другой шаттл.

— Всё верно. — Красные глаза снова засверкали. — Я могу удерживать блок лишь несколько часов. Вскоре девушка окажется на борту материнского корабля, вне нашей досягаемости.

Зарн нахмурился.

— Вы отказались от идеи её захватить? Разве не о ней говорится в пророчестве?

— Я верю, что это она.

— Но почему…

— Если мы попытаемся захватить её сейчас, даже если урлики смогут найти её запах, находящийся рядом с ней мужчина испортит наши планы. Сейчас он слишком агресссивен, его ярость лишь усиливается, даже лучшие из стаи не смогут его одолеть. Кроме того… — Всеотец покачал головой, его темные одежды всколыхнулись позади него. — Я передумал. И пока не хочу её забирать.

— Но как только она окажется в безопасности на борту материнской станции…

— Она не останется там. Высший Совет Киндредов не допустит этого. Они отправят её назад.

— В место, которое охраняется не так сильно, поскольку не находится в осаде. — Зарн начинал понимать план своего отца. — Но если они искривят пространство, как мы последуем за ними? Они почувствуют нас, даже наших невидимых бойцов.

— Тогда пусть они увидят нас. Мы спрячемся у них на виду.

Зарн покачал головой:

— Что вы имеете в виду?

— Неважно. Я позабочусь обо всех непредвиденных обстоятельствах — это всё, что тебе нужно знать.

— Я до сих пор не понимаю, почему мы не можем захватить их сейчас, — спорил Зарн. — Я могу приказать урликам сконцентрироваться на его запахе, на том самом, что смутил их в начале, двое ищеек были уверены, что поймали его. У ведущей суки есть маркер в зубах. Один укус и…

Всеотец покачал головой:

— Оссставь их. Я хочу, чтобы девушшшка привязалась к воину, который её защищает, пусть отдассст ему сссвое хрупкое человечессское сссердце, прежде чем её сссхватят. От этого её ссстрадания будут намного больше, когда их разлучат. А моё нассслаждение от её пленения усссилится во сссто раз.

Эти красные пылающие глаза сверкали от предвкушения. Зарн тщательно скрывал собственные мысли. И хотя всеотец питался ментальной болью своих жертв, он так же обожал насыщаться физическими и сексуальными страданиями. Он, как и все Скраджи, был садистом от рождения, в самой его ДНК было заложено причинять партнерше боль, подчинять её.

Зарн никогда не брал женщину против её воли, подавляя в себе эти желания — жестокое наследие от отца. Он повидал слишком много жертв всеотца, сломленных и пустых, и не желал совершить нечто подобное. Он вообще не имел плотских желаний и молился, чтобы ничто и никогда не пробудило его собственных темных аппетитов. Чтобы ни одной женщине не удалось вызвать в нем подобные извращенные и похотливые желания.

«Будет лучше забрать девушку до того, как она сможет сформировать связь, — подумал он. — Мягкосердечно, да, и вопреки воле отца».

— Мы подождем девушку, — проговорил всеотец, прерывая его мысли.

— Тогда я отзываю урликов. Их транспортные капсулы должны пока функционировать. Если нет, то я смогу использовать транспортный луч.

— Нет. Пусть они остаются до тех пор, пока девушку не найдут. Они должны запомнить запах воина — я хочу, чтобы он был выжжен в их сознании. Возможно, позже он понадобится нам.

— Отлично. Я подожду.

— Да, мы подождем. Но не все удовольссствия нужно откладывать. Подойди, сссын мой. Кажется, ты ожидаешшшь наказания?

Сердце Зарна сжалось, но он лишь расправил плечи и вздернул подбородок.

— Да, ожидаю.

Всеотец щелкнул языком по зубам.

— Всегда такой смелый. Давай посмотрим, как быстро я смогу сломать тебя. Подойди.

У Зарна не было выбора, кроме как всё выдержать. Постараться достойно пройти через это. Знакомая песня, которую он не раз проходил с самого своего горького, безжизненного детства.

Зарн опустился на колени перед металлическим троном, пытаясь защитить свой разум. Спрятать то единственное, о чем он заботился, что удерживало его об безумия адской жизни на борту корабля всеотца. Небольшая искра тепла, едва достаточная, чтобы обогреть его холодное сердце, но Зарн отчаянно скрывал это от жадной ищущей хватки всеотца. До каких пор ему удастся хранить свой секрет, как долго он сможет продолжать? Каждый раз, как всеотец исследовал его разум, он всё ближе подбирался к этому скрытому, так отчаянно защищаемому секрету. Как скоро его секрет обнаружат, разорвут и уничтожат?

— Итак…

Всеотец сконцентрировался, слегка прижался шероховатыми кончиками пальцев к голове Зарна. Его прикосновение было омерзительным, мертвенно— холодным. Неудивительно, что похищенные с Земли девушки, с которыми он пытался спариться, сходили с ума задолго до того, как он их убивал. Прикосновения рук всеотца вызывали дрожь даже у Зарна, но он привык к ним с детства.

Хуже всего то, что всеотец не нуждался в физическом контакте, чтобы сканировать сознание своих подданных — он коснулся Зарна лишь затем, что знал, его сын перенесет это ещё хуже и труднее.

«Когда— нибудь я прикоснусь к нему так, что он загнется от боли», — Зарн тут же отрубил эту мысль. Никогда его отец не должен услышать столь предательских мыслей, даже несмотря на то что всеотец наверняка знал, как сильно сын его ненавидит. Знал и не злился.

Ощущение ледяных пальцев, нащупывающих его воспоминания, были знакомыми и отвратительными. Как всегда всеотец уделил особое внимание прошлым страданиям и тоске, с любовью полируя их, пока они не заблестели, как драгоценные камни с достаточно острыми гранями, чтобы расцарапать до крови.

«Как меня разлучили с няней и сказали, что я никогда не увижу её снова. Она единственная была добра ко мне. Невеста Киндредов, захваченная всеотцом. Когда я стал достаточно взрослым и смог обходиться без неё, он отнял её у меня и свел с ума. Позже мне показали её, запертую в клетку, словно животное, с пустыми глазами, она не реагировала, даже когда я умолял её снова и снова взглянуть на меня…

С тех пор жил, как зверь на цепи, у подножия металлического трона, которому раз в несколько дней кидали объедки, не имея возможности уединиться. Если я оказывался у кого— либо на пути, меня пинали и избивали жесткими ботинками, всячески обзывали. Вот тогда я познал истинный смысл ненависти и с тех пор не забывал…

Моя любимая черная с пурпурными чешуйками ящерица, я нашел её во внешнем мире, который мы однажды посетили. У меня никогда не было домашнего питомца, и отец позволил мне держать её в течение нескольких недель, позволил полюбить её, а затем безжалостно раздавил ботинком прямо на моих глазах, пока я плакал и умолял его не делать этого. Звук его смеха, когда он смотрел на мои слезы и пировал от моей агонии…»

Мучительный поток воспоминаний всё продолжался и продолжался, каждое было ослепительно сильным и ужасно реальным, как будто случилось только что. Всеотец любил долгие пытки, постоянно причиняя резкую боль, что давало ему мгновенный доступ к ментальным мучениям, от которых он так жадно кормился. Зарн часто думал, что отец позволил ему выжить не потому, что хотел наследника, а чтобы иметь под рукой постоянный источник питания — глубокий колодец не иссякающей агонии.

Зарн пытался терпеть, но, в конце концов, потерял самообладание. На вопросе о его истинной матери он как всегда сломался.

«Кто она? — прошелестел в его сознании голос всеотца. — И что я сделал с ней после того, как использовал её тело и сломал разум? Она любила тебя, ты знал, что только мать так может заботиться о собственном ребенке. Она рыдала и бредила, когда я забрал тебя у неё. Умоляла просто о возможности хотя бы ещё раз подержать тебя на руках…»

Мысленный образ женщины со слезами на глазах — глазах, отличающихся от светящихся красно— черных глаз Зарна, доставшихся ему от отца — заполнили его разум. Хотя её кожа была бледной, перламутрово— серой, как у всех Скраджей, глаза его матери оказались зелеными, насыщенного прекрасного зеленого цвета. В его сознании они наполнились слезами, когда она просила позволить ей оставить ребенка — сохранить Зарна…

Лишь когда на глаза Зарна навернулись слезы, всеотец остановился, отзывая свое ледяное присутствие из его сознания.

— Всё такой же слабак. Ты всегда ломаешься на этом видении. — В голосе всеотца сквозило презрение.

— Что ты сделал с ней? Она до сих пор жива? — Зарн никогда не осмеливался задать этот вопрос раньше, но на этот раз он сам сорвался с его губ.

Всеотец свирепо буравил его красным взглядом из— под темного капюшона.

— Это я оссставлю на усссмотрение твоего живого воображения. А теперь иди. — Всеотец махнул костлявой рукой. — На данный момент я насссыщен.

— Да, отец.

Зарн упрямо кивнул и встал с гордо поднятой головой перед собственным отцом. Эмоциональная боль, что он чувствовал, не должна сопровождаться физической слабостью. И несмотря на пытки, ему удалось сохранить свою тайну. То, что он скрывал в своем сердце, по— прежнему осталось секретом.

«Победа, — печально подумал, он смаргивая слезы с глаз. — Маленькая, но я могу назвать это своей победой».

Зарн спускался по длинным широким ступеням, которые вели к металлическому трону, удаляясь от всеотца, сохраняя внешнее спокойствие. Видят боги, как же он ненавидел этого бездушного ублюдка, и как жаждал его смерти!

Он понимал, что это глупое желание. Отец говорил Зарну, что он его преемник, если это когда— либо действительно произойдет. Всеотец будет править всегда — злобное мрачное солнце, на орбите которого Зарн обречен вращаться всю жизнь.

Ибо как может тот, кто вовсе не был живым, умереть?

«Я присмотрю за девушкой, — мрачно подумал Зарн. — Он не имеет права снова мучить очередную избранную. В конце концов, многих из них схватили и пытали только для того, чтобы установить правильную последовательность ДНК, всё ради этого чертового пророчества. Девушку нужно забрать до того, как сформируется привязка к воину — это всё, что я могу сделать».

Зарн не знал, хотел ли он бросить вызов всеотцу назло ему или из жалости к другим страдающим существам. Он осознавал лишь одно — ему надоело склоняться, подчиняясь воле всеотца. Зарну настолько всё надоело, что он готов был бросить вызов этому дряхлому живому трупу, восседающему на металлическом троне, тому, кто с жадностью кормился болью других.

Даже несмотря на то что это может стоить ему жизни.

Глава 18

У Лив всё болело. Восхитительно болело. Даже в самых нежных, чувствительных местах, о которых она и не подозревала, как будто всё тело превратилось в одну большую эрогенную зону. Боже, кто бы знал, что в Брайде проявится эта странная темная сторона? Прошлой ночью её муж был просто животным, в хорошем смысле, разумеется.

Она с любовью на него посмотрела. Брайд глубоко дышал, его большое тело полностью расслабилось на другой стороне их огромной кровати. Неудивительно, что он вымотался после всего, через что заставил пройти их обоих прошлой ночью!

Лив признавала, что «ты была плохой девочкой, и тебя следует наказать» сценарий никогда не возбуждал её в прошлом. Когда— то её бывший жених Митч попробовал, но она лишь рассмеялась, чем испортила ему настроение. Бедный Митч, у него просто не было физических данных и эмоциональной силы, чтобы изобразить что— то, хоть отдаленно напоминающее доминанта.

Но Брайд… у него это было. Боже, в нем это есть. Лив вздрогнула, вспомнив горячий, опасный блеск в золотистых глазах. Голод и властность, с которыми он взял её. Даже просто думая об этом, Лив ощущала слабость в коленях. Она не раз слышала старые анекдоты о том, что секс становился скучным и приевшимся после свадьбы, но почему— то не думала, что для них это станет проблемой. Не после того, как Брайд удивил её своей темной стороной. Ммм.

Наклонившись, она быстро поцеловала его в шероховатую щеку. Киндреды не были такими же волосатыми, как некоторые человеческие мужчины, и слава богу, поскольку, Лив как— то видела на пляже мужчин, выглядящих, как ходячие шубы, и ей не понравилось. Большим воинам время от времени всё же приходилось бриться. И не то чтобы они использовали бритву — для этого у них было специальное домашнее животное, которое за считанные секунды срезало всю растительность на лице. На вкус Лив, это выглядело слишком жутко, как «лицехват» из фильма «Чужой»³, но, похоже, эта, по словам Брайда, абсолютно безвредная зверюшка, ничуть не поранила Брайда. Лив ещё не решалась использовать эту штуковину на своих ногах, но, возможно, когда— нибудь, в ближайшем будущем…

Её живот заурчал, напоминая о том, что накануне вечером она едва ли что— то ела. И кто знал, сколько калорий она сожгла во время прошедшего секс— марафона? Сейчас неплохо было бы соорудить себе большой утренний завтрак — то, что она, Софи и Кэт делали каждое утро в субботу. Лив улыбнулась.

«Думаю, я удивлю Брайда черничными блинами».

Лив потребовалось время, но она научилась готовить их на вейве — волновой печи по версии Киндредов — не сжигая до хрустящей корочки, так что решила заняться этим прямо сейчас.

Осторожно, не желая будить Брайда, она выскользнула из кровати и одела красный шелковый халатик — всё, что осталось от красивого кружевного белья, которое купила специально для свадьбы. К сожалению, Брайд, сорвал с неё эту невероятную кружевную вещицу, полностью разорвав. Лив признавала, что на тот момент ничуть не возражала.

Осторожно передвигаясь, она направилась к задним дверям апартаментов. Прежде чем заняться блинами, она хотела убедиться, что утреннюю клаву доставили. Это любимый напиток Киндредов, на вкус напоминавший Лив пряный травяной чай с нотками лаванды. Этот напиток был настолько популярным, что Киндреды даже построили специальную оранжерею на борту станции, где выращивали цветы, из которых и делали этот изумительный чай. Каждое утро бутоны собирали, кипятили до совершенного аромата, и полученный отвар доставлялся от двери к двери тем, кто оформил постоянную подписку.

И хотя он на вкус напоминал травяной чай, Лив приучила себя пить лишь по утрам на завтрак и то в небольших количествах. Ибо по содержанию кофеина он больше напоминал концентрированный кубинский кофе, подаваемый в Тампе, чем успокаивающий чай, который она и Софи любили пить перед сном. Даже небольшая порция клавы, выпитая утром, придавала заряд бодрости на весь день.

Нажав на панель, открывающую дверь, Лив наклонилась, ища дымящийся металлический цилиндр с отваром клавы. Что— то, вернее, кто— то, сидящий у стены напротив дверей в апартаменты, привлек её внимание. Кэт всё ещё в платье со свадьбы сидела на полу, оперевшись на стену. Шелковистый сапфировый материал платья оказался помят, вся её одежда выглядела не лучшим образом.

Лив не могла не заметить, что Кэт выглядела намного хуже, чем её одежда. Подруга щекой прижималась к изогнутой серебристой стене, а её длинные каштановые волосы спутанной волной обрамляли плечи. Даже во сне на её изящном личике отражалось страдание, как будто ей снился кошмар.

— Кэт? — Лив с беспокойством её рассматривала. Что её подруга здесь делала? Почему она не вернулась на Землю, домой?

— Лив? — Кэт распахнула глаза, неуверенно моргая. — О, слава богу! Вы, наконец— то, закончили свой тантрический инопланетный секс?

— Ну, пока, да. — Лив наклонилась, поднимая бутыль с клавой и протягивая руку подруге. — Пойдем, заходи. Почему ты не постучала раньше?

— Они сказали, что я не могу. Утверждали, что Бист— Киндреда ни при каких обстоятельствах нельзя прерывать, когда он занимается непотребством со своей невестой. — Кэт взяла её за руку.

— Кто, во имя всего святого, эти они? — спросил Лив, помогая ей встать.

Кэт вздрогнула, поднимаясь на ноги.

— Дип и Лок, братья Брайда и Сильвана. То есть их вторые братья.

Лив вспомнила, как Твин— Киндреды не сводили глаз с её подруги на свадьбе, и улыбнулась.

— Ага. И что именно ты делала, обсуждая с этими двумя связывающий секс?

— Они сами заговорили со мной на эту тему, и ты немедленно стерешь с лица эту ухмылку, — огрызнулась Кэт, проявляя свой бешеный темперамент.

— Извини. — Лив пригласила её в обеденную зону и поставила бутыль с клавой на стол. — Не хотела тебя расстраивать.

— Я не расстроена. — Кэт скривилась и потерла лоб. — Вот только эта проклятая головная боль — она не исчезает. И эти двое чувствуют настолько громко, что я едва слышу саму себя.

— Они что? Кэт, о чем ты говоришь? — Лив всерьез начала беспокоиться о ней. — Послушай, дорогая, думаю, что тебе лучше присесть.

— Нет. — Кэт с тревогой на лице схватила её за руку. — Это ты должна присесть, Лив. Мне очень жаль. Я продолжаю лепетать всякие глупости, потому что не знаю, как тебе рассказать.

Холодные мурашки страха пробежали по спине Лив.

— Что тебе нужно мне рассказать?

— Сперва позволь заверить тебя, что с ними всё в порядке — по крайней мере, так было, когда я их в последний раз видела, — выпалила Кэт. — Шаттл Софии и Сильвана разбился, они потерялись где— то в горах Блу Рижд Маунтин.

— Что? — Лив казалось, что она закричала, но на самом деле из её горла вырвался полузадушенный шепот.

— Ты меня слышала, — сказала Кэт мрачно. — Они пропали. Но не пострадали, они вместе. И последнее, что я видела, — Сильван делал всё возможное, чтобы защитить Софи.

— Последнее, что ты видела? Как ты их видела? Ты связалась с Софи через тинк— ми?

Кэт нахмурилась:

— Ты знаешь, что мне запрещено им пользоваться. Потому что мой разум не связан с Киндредом. — Она скривилась. — Ну, видела их нетрадиционным способом. Я хочу сказать, не… не важно, как я это сделала. Главное, я их увидела, даже если мы не смогли пообщаться.

— Ты… ты сказала, он пытался её защитить. Защитить от кого? — прошептала Лив онемевшими губами.

Кэт выглядела несчастной.

— Я точно не знаю. Но чтобы это ни было, Дип и Лок посчитали, что Сильван справится с этим. И то, как он выглядел… — Она вздрогнула. — Поверь мне, даже полный придурок не посмел бы сунуться к нему. Его красные глаза, огромные клыки…

— Он впал в состояние берсерка.

Они обе развернулись и увидели стоявшего в дверном проеме хмурого Брайда, одетого лишь в боксеры со смайликами, которые в шутку купила ему Лив, но почему— то даже вид её огромного мужа в шелковых трусах с ярко— желтыми улыбающимися рожицами, её не развеселил.

— Брайд, — сказала она. — Софи и Сильван…

— Я знаю. Слышал. — Брайд посмотрел на Кэт. — Возможно, Дип и Лок пытались связаться с Сильваном?

Кэт кивнула:

— Конечно. В первую очередь они сделали именно это. Но Скраджи…

— Установили какой— то ментальный блок вокруг Земли.

Этот голос раздался с другого порога, от двери, ведущей к черному входу. Лив обернулась и увидела двух очень крупных мужчин, стоявших рядом друг с другом, один с черными волосами и глазами, второй с темно— русыми волосами и карими глазами.

— Простите за вторжение, — вежливо сказал Лок, слегка поклонившись. — Дверь оказалась открыта, и мы услышали голоса, а потому подумали, что можем спокойно войти.

— Это правда? — Кэт внезапно сжала руку Лив, пока та не вскрикнула от боли.

— Ох, Кэт! Что за?..

— Вас не должно быть здесь. — Кэт посмотрела на вторых братьем Брайда, как будто хотела прожечь в них дыру своим взглядом.

— У нас есть такое же право находиться здесь, как и у тебя, — прорычал Дип, сверкая черными глазами на Кэт.

Лив ошеломленно на них смотрела. Боже, если бы взгляд мог убивать… Что, во имя всего святого, произошло между этими тремя, что они так враждуют? Вся обеденная зона внезапно оказалась под напряжением, как будто кто— то установил бомбу, готовую взорваться в любой момент.

— Сильван наш второй брат, — продолжил Дип. — Мы так же беспокоимся о Сильване, как ты о Софии.

— Не достаточно, чтобы позволить мне поговорить с Лив прошлой ночью, вместо того чтобы ждать всё это время, — ответила Кэт. Она посмотрела на Лив. — Я хотела всё рассказать тебе раньше, но Дип и Лок сказали, что я не должна вас прерывать.

— Да, ты должна была! — Лив устало опустилась на скамью, окружающую стол в обеденной зоне. — Тебе обязательно нужно было сказать мне, Кэт, и плевать, как это было бы неловко.

— Оливия права, — пробормотал Брайд. — Хотя поверьте мне, это было бы чертовски неловко, — добавил он смущенно. Вспомнив их страстные кувыркания прошлой ночью, Лив тоже покраснела.

— Мы бы сказали, если бы посчитали, что Сильван не сможет её защитить, — с достоинством ответил Лок. — Но судя по тому, что увидели Кэт, Дип и я…

— Как именно вы их видели? — прорычал мрачный Брайд.

Теперь Лок выглядел смущенным.

— Мы, э— э— э, использовали Кэт в качестве фокуса, чтобы найти Софию и Сильвана. Но только потому что не могли связаться с тобой, брат.

— Они использовали тебя как что? — Лив обеспокоенно посмотрела на подругу. А Кэт не отрывала глаз от близнецов, её щечки покрылись густым румянцем. — Кэт, — пробормотала она, — во что именно ты ввязалась прошлой ночью?

— Не в то, во что вляпалась ты, — ответила Кэт подруге, не сводя взгляда с Дипа и Лока. — Но, черт возьми, хочу тебе сказать, в гораздо большее, чем планировала.

Лив развернулась к Дипу и Локу:

— Вы, ублюдки, что вы сделали с моей подругой?

— То, что необходимо, чтобы найти твою сестру, — вернул выпад Дип.

— Использовав несвязанную женщину в качестве фокуса? — Брайд покачал головой. — Я мало знаю о том, как работает тандем искатель— пеленгатор, но я думал, запрещено использовать незащищенное сознание подобным образом.

— Это был её выбор. — Дип нахмурился.

— И это не запрещено, просто не рекомендуется, — добавил Лок. — Леди Кэт сама предложила. Мы пытались предупредить её, что подобный опыт может быть несколько… интимным.

— Несколько интимным? — переспросила Кэт. — Это чертовски больше, чем просто «несколько интимный» опыт. По сравнению с тем, как вы двое меня ментально облапали, визит к гинекологу — просто рукопожатие.

— Ты сама вызвалась на это, — взорвался Дип. — Мы пытались тебя предупредить.

— Что же вы не предупредили меня, что эта… эта связь между нами, похоже, не исчезнет. — Кэт казалась испуганной и разъяренной. — Или что я окунусь с головой в ваши проклятые эмоции так на долго. Или что у меня возникнет настолько пронзительная головная боль, от которой я не могу избавиться.

Брайд скрестил руки на обнаженной груди и, сузив глаза, посмотрел на близнецов.

— Из— за вас я оказался в весьма неловком положении, братья. Я обязан защищать женщин, находящихся под моей опекой. Как подруга моей невесты, Кэт подпадает под эту категорию.

— Кэт должна находиться под нашей защитой, — прорычал Дип, шагнув вперед. — Лок и я соединились с ней, а у тебя уже есть невеста.

Брайд тоже шагнул вперед, сердито сверкая взглядом.

— Если я правильно расслышал, она не хочет больше иметь с вами ничего общего. И кажется, вы нечестно воспользовались ею прошлой ночью.

Напряжение в комнате настолько возросло, что стало душно. Лив почти ощущала витавший в воздухе запах тестостерона, густой, горячий аромат, похожий на мускус самца в брачный сезон. Лив уже открыла рот, собираясь охладить их, как её перебила Кэт:

— Подожди минутку, подожди минутку. — Вытянув руки в стороны, она шагнула между Брайдом и Дипом, которого оттащил назад Лок. — Послушайте, мне не понравилось то, что случилось прошлой ночью, совсем не понравилось. — Она посмотрела на Дипа. — Признаю, что до определенного момента это было необходимо. Мы должны были убедиться, что с Софией и Сильваном всё в порядке. И сейчас нам нужно сосредоточиться на том, чтобы вернуть их домой.

— Леди Кэт права, — серьезно сказал Лок. — После того как она нашла их, Дип и я смогли определить их точное месторасположение.

— Давайте мне координаты, — сразу потребовал Брайд. — Я поеду за ними.

— Коттедж, в котором они находятся, расположен в лесистой местности, — прорычал Дип. — Ты не сможешь посадить там шаттл, даже если попытаешься.

— Однако там есть небольшая поляна, расположенная примерно в полумиле от человеческого магазинчика, — предложил Лок. — Только…

— Что только? — нетерпеливо переспросила Лив.

— Ну… — Лок смутился. — Возможно, сначала нужно связаться с ними. А не просто… заявиться туда.

— Когда мы в последний раз видели Сильвана, он был в состоянии берсерка, — добавил Дип, как будто это всё объясняло.

— Действительно? — Брайд нахмурился. — Я понял это из описания Кэт, но не знал, что он так сильно заботится о Софии.

— Видимо, заботится, — сухо ответил Дип. — Вот почему ты сначала должен с ним связаться.

— Как мы можем с ними связаться? Вы же говорили, что вокруг планеты стоит ментальный блок, — сказала Лив.

— Стоит, — ответил Лок. — Но в последний раз, когда я пытался связаться с Сильваном по тинк— ми, почувствовал, что этот блок ослаб. Я почти смог пробиться. И возможно, кто— то, более сильно связанный с ним ментально, сможет…

Лив тут же встала.

— Бебо, — позвала она. — Бебо, быстро принеси тинк— ми.

— Подожди. — Брайд накрыл её руку своей, когда маленький зиктер удивительно напоминающий маленького голубого плюшевого мишку, ввалился в комнату, сжимая в челюстях тонкий металлический ободок.

— Подожди? Почему мы должны подождать? — Лив уже собралась забрать тинк— ми, но Брайд её опередил.

— Задумайся о том, что Лок пытается сказать нам, Оливия, — тихо ответил он. — Сильван находился в состоянии берсеркера. В это состояние Киндреды впадают только, если их невесте угрожает опасность. Я был чертовски ослеплен яростью, когда отправился к всеотцу за тобой. Если бы этот древний ублюдок отказался от моего предложения крик— ка— ре, я, вероятно, оказался бы в таком же состоянии и разнес бы всё то проклятое место.

— Я всё ещё не понимаю. — Лив покачала головой. — София и Сильван не вместе, но он впал в это состояние… берсеркера? Что это вообще значит?

— Это значит, что Сильван уже, вероятно, уничтожил угрозу — чтобы это ни было — и в эту минуту связывает с собой Софию, — протянул Дип. — Неразумно прерывать связывающий секс между Блад— Киндредом и его избранной парой, даже телепатически. Хотя это лучше, чем просто заявиться туда.

— Ты рехнулся? — Кэт недоверчиво на них посмотрела. — Ты никогда ничего подобного мне не рассказывал. Софи даже не нравится Сильван.

— Иногда симпатия не имеет к этому никакого отношения. — Дип, полуприкрыв глаза, окинул Кэт настолько пылающим взглядом, что Лив удивилась, как на пышном сладострастном теле подруги не сгорело шелковистое голубое платье. — Иногда страсть между Киндредом и его невестой так невероятно сильна, что её не сможет отрицать ни один из них.

— Дип прав, — задумчиво протянул Брайд. — Иногда кровь ведает о том, чего не хочет признавать разум. — Он говорил так, будто цитировал какую— то пословицу.

Лив вспомнила, с каким голодом целовал Сильван её близняшку во время Поцелуя на удачу, и как нервничала Софи. Могли ли они… Нет. Это просто невозможно.

— Я больше не буду слушать этот бред. — Нахмурившись, она протянула руку Брайду. — Дай это мне.

— Лилента, — прошептал он. — Как бы ты себя чувствовала, если бы кто— то прервал нас в наш первый раз?

— Я бы была злее всех чертей ада, — ответила Лив. — Но я говорю тебе, Брайд, между ними ничего нет. Подумай, тинк— ми работает только с материнского корабля, Софи оставила свой мобильник дома, поэтому ни один из них не может связаться с нами. Они, вероятно, там внизу ждут не дождутся, когда мы сами с ними свяжемся. Если с ними всё в порядке. Пожалуйста… — Её горло сжалось, но она всё же смогла вытолкнуть из себя слова. — Я должна знать, что с ними всё хорошо.

Брайд выглядел обеспокоенным, но всё же протянул ей тонкий серебряный ободок.

— Очень хорошо. Но я уверен, что с ними всё в порядке, Лилента. У нас с Сильваном очень сильная связь. Я бы узнал, будь он ранен, или уйди он к Матери.

— Ты считаешь, что знаешь, — сказала Лив, одевая на голову тонкий серебристый ободок тинк— ми и прижимая его к вискам. — Я была очень близка с моими родителями. Могла бы поклясться, что почувствую, случись что с ними. Но когда в дверь раздался тот ужасный стук, я понятия не имела. Я… — Она покачала головой, не в силах продолжать.

— Лив… — Кэт успокаивающе сжала её руку. Она первая примчалась к ним домой в тот ужасный день, когда погибли их родители, а потому Лив знала, её подруга понимает охвативший её страх от тех ужасных воспоминаний. И как боялась Лив внезапно потерять того, кого любит.

— Всё хорошо. — Она покачала головой. — Позволь мне… просто позволь мне сконцентрироваться.

«Софи… Софи, ты слышишь меня?»

Но там ничего не было, ничего кроме странного ощущения, что её слова вылетают в открытый космос… и от чего— то отскакивают. Почти, как если бы их оттолкнула некая внешняя сила. Лив открыла глаза.

— Есть хоть что— нибудь? — Кэт с надеждой на неё посмотрела.

Лив покачала головой:

— Ничего. Просто этот странный… барьер где— то там. Это похоже на попытку пробиться сквозь резиновую стену или нечто подобное. Я знаю, что несу чепуху, но…

— В этом есть смысл, — твердо сказал Лок. — Именно с этим я столкнулся, когда мы попытались установить контакт с Сильваном. Но в первые несколько раз мы словно пробивали твердую каменную стену.

— Вот почему мы считаем, что блок слабеет, — добавил Дип. — Независимо от того, что этот блок установил, возможно, Скрадж, он не сможет удерживать его вечно.

— Если мы не можем с ними связаться, то должны отправиться к ним, — сказала Лив. — Сейчас же, Брайд! И не начинай снова это дерьмо, что Софи и Сильван вместе. Я знаю Софи, и Сильван не её тип.

— Всё может оказаться не так просто, — сказал Лок. — С тех пор как мы последний раз разговаривали с леди Кэт, Верховный Совет ввел мораторий на поездки между материнской станцией и планетой, по крайней мере, до тех пор пока не выяснится, что угроза исчезла.

— Угроза, какая угроза? Я думала, что они разбились, — запротестовала Лив.

— Мы думаем, что, возможно, они вынуждены были приземлиться, — сказал Дип. — Совет разрешил нескольким кораблям патрулировать космос между Землей и станцией. Пока они ничего не обнаружили, но чтобы быть уверенными…

— Всё прояснится через несколько часов, — сказал Лок, явно пытаясь утешить.

— Несколько часов? — Лив с усилием удалось говорить тихим и спокойным голосом. — Через несколько часов может быть поздно! Ты говорил, что им угрожает опасность.

— Это было несколько часов назад, — сказал Дип. — Если Брайд говорит, что они всё ещё живы… — Он пожал широкими плечами, его тугие мускулы перекатывались под темно— зеленой рубашкой.

— Как Брайд может знать это? — потребовала ответа Кэт. — Без обид, — сказала она, поворачиваясь к нему. — Но Лив права. Ты не можешь знать, что с любимыми тобой людьми всё в порядке.

— Вообще— то, могу, — сказал Брайд тихо. — Мы с Сильваном кровно связаны. Являемся братьями лишь наполовину, а потому не можем слышать мысли друг друга без тинк— ми, не можем ощущать эмоции друг друга, как Дип и Лок. — Он кивнул своим вторым братьям. — Но я бы узнал, если бы с Сильваном что— то случилось, будь он ранен или при смерти, я бы почувствовал это здесь. — Он стукнул себя в грудь большим кулаком. — Так же, как я почувствовал смерть нашего отца.

— Так… — Лив посмотрела на него. — Ты говоришь это не для того, чтобы меня успокоить? Ты бы действительно знал, если бы что— то было не так?

— С Сильваном, да. — Он уверенно кивнул. — И Лилента, если он настолько сильно заботится о Софии, что впал в состояние берсеркера, то мой брат умрет, но уничтожит любую угрозу, прежде чем позволит причинить ей вред. На самом деле он умер бы защищая её, даже если бы был к ней равнодушен — я поручил ему охранять её, помнишь? Если Сильван жив и здоров, клянусь честью воина, то и твоя сестра тоже. — Лив долго смотрела на мужа, и Брайд не отвел золотистого взгляда. После столь продолжительной игры в гляделки, она почувствовала, как страх, связавший её внутренности в узел, слегка ослабел. — Ох, Брайд, ты в этом уверен?

— Как никогда. — Он привлек её к себе и крепко обнял, положив подбородок на её макушку. Его руки вокруг её плеч напоминали теплую гибкую сталь. Лив позволила себе прижаться к нему, впитывая излучаемое большим твердым телом утешение.

Вдыхая его пряный успокаивающий аромат, она старалась на заплакать.

— Надеюсь, ты прав. Я действительно на это надеюсь.

— Как и я, Лилента, — прогрохотал он. — Как и я.

Глава 19

Когда Софи открыла глаза, было ещё темно, лишь намек на серый рассвет просачивался в окошко коттеджа. Она проснулась от странного ощущения, словно кто— то, кого она любила, очень— очень сильно хотел с ней поговорить и расстроился, потому что не смог до неё дотянуться. Софи почувствовала себя неуютно и беспокойно, как если бы прервался звонок во время важного разговора. Только о чем мы говорили? Что она сказала? Это не имело никакого смысла. Она ведь ни с кем не разговаривала… нет?

Софи потерла глаза и потянулась. Какой странный сон. И где я? Её сознание как будто ожидало этого вопроса, потому что в тот же момент события прошлой ночи начали к ней возвращаться. Крушение… все эти недопонимания с Сильваном… урлики… то, как он её отметил… От последнего воспоминания она проснулась полностью и села в постели, дрожа на прохладном утреннем воздухе.

Он всё ещё спит? Софи посмотрела в изножье кровати. И действительно, Сильван лежал на коврике на боку лицом к пеплу, оставшемуся от вчерашнего огня. Даже во сне на его сильных чертах лица отражалось беспокойство, будто он пытался справиться с неразрешимой проблемой. Софи охватила жалость. Бедный парень! Хотелось бы ей разгладить морщинки на его лбу, но это могло его разбудить. А после прошлой ночи ему определенно нужно выспаться.

«Интересно, снюсь ли я ему, — подумала она, окинув взглядом его большое тело. — Снится ли ему то, что произошло между нами. Или то, что, по его словам, он хотел, чтобы произошло».

От этой мысли по её спине пробежали мурашки и уж точно не от холода.

Софи по— прежнему не хотела, чтобы Сильван накрывал её своим телом и кусал так, как описывал. Но воспоминания о его губах у неё между ног, то, как он неторопливо и с обожанием вкушал её, голод в его голосе, когда он рассказывал о том, что хотел бы сделать с ней, были ещё свежи в памяти. Хотя Софи избегала альфа— мужчин уже много лет, она начинала понимать, что находили в них другие женщины. Если бы они все походили на Сильвана.

Вот Лив абсолютно счастлива с Брайдом, напомнила она себе. А уж он точно альфа. Впрочем, он не настаивал на том, чтобы кусать Оливию всякий раз во время секса. Софи вздохнула. Всё, что касалось укусов, было ужасно неприятно. Она думала, что со временем и при наличии безграничного терпения со стороны мужчины, она сможет преодолеть свой страх перед сексом, хотя, возможно, никогда не захочет, чтобы её накрывало огромное мужское тело. Она, как бы это ни было страшно, могла бы привыкнуть к защитной ярости Сильвана. Но то, что каждый раз во время оргазма её любовник будет вонзать в её шею клыки, походящие на четыре здоровенные иглы… Хм, нет, никогда. При одной мысли об этом ей становилось плохо.

«И почему ты так зациклилась на этом? Ведь как только вы вернетесь на материнский корабль, всё закончится. Так что не стоит к нему привязываться».

Софи снова вздрогнула и обняла себя.

«Как же холодно. Мне нужен хороший, горячий душ. Но не смоется ли с меня запах Сильвана?»

Она с тоской посмотрела на закрытую дверь ванной. София не чувствовала себя абсолютно проснувшейся без утреннего душа, даже если принимала его прошлой ночью. Водные процедуры бодрили её и заставляли шевелиться даже больше, чем чашка горячего кофе.

Слабый луч солнца, скользнув по верхушкам деревьев, проник через окно над кроватью. Он играл на потрепанном лоскутному одеяле, привлекая взгляд Софии. Забавно, прошлой ночью она не смогла разглядеть одеяло, возможно, потому что комнату освещали лишь тусклые отблески небольшого огня в камине.

Сейчас, рассматривая одеяло, София поняла, что кто— то вложил в него немало труда и сил. В бледном солнечном свете выцветшие красные и синие лоскуты… минутку. Солнечный свет! Слова Сильвана прошлой ночью эхом отозвались в её голове.

«… урлики — существа тьмы. Солнечный свет выводит их из строя».

«Так что сегодня мы спасемся, — с облегчением подумала София. — И я все— таки могу принять душ».

Чувствуя себя намного лучше, она тихонько выскользнула из постели и на цыпочках прошла в ванную. Её поврежденная лодыжка ещё побаливала, но больше не возникало ощущений, будто кто— то тычет в неё ножи. На самом деле, если не считать голода, София чувствовала себя на удивление хорошо, учитывая жуткие события прошлой ночи.

Насколько это связано с хорошим ночным сном… и конкретно с Сильваном? Софи не знала и не собиралась будить его, чтобы это выяснить. Пробравшись в ванную, она как можно бесшумнее закрыла дверь.

Стекая по плечам и спине, горячая вода принесла облегчение, кожа покрылась мурашками — душ помог Софи окончательно проснуться. Намыливая себя, Софи ощутила характерное покалывание между бедрами. Она снова вспомнила, как Сильван раскрывал её, медленно и терпеливо изучал её языком. Ей пришлось признать, что это был самый эротичный опыт в её жизни. Наслаждение от его ласк почти перекрыло весь страх и ужас прошлого насилия.

Казалось, Сильван тоже этим наслаждался. По крайней мере, он говорил о том, насколько хорошо она пахла, и как восхитительна на вкус, как сильно он её хотел. Так отчаянно её ещё никто не желал. Конечно, её первый парень, перед тем как заняться с ней сексом, говорил, что хочет её, пытаясь залезть ей под одежду и наскоро полапать в лагере Вайкике перед отбоем.

Сейчас же всё было абсолютно по— другому. То, как Сильван смотрел на неё, с каким голодным рыком рассказывал, что хотел бы с ней сделать… она ощущала себя богиней. Никто и никогда раньше не вызывал у неё таких чувств.

Почти неосознанно Софи скользнула рукой себе между бедер. Она сказала Сильвану, что обычно не делала этого — не касалась себя — и это правда. Но так же верно, что раньше у неё не возникало настолько ярких фантазий. Только вот это была не фантазия. Он действительно сделал это.

«На самом деле раздвинул мои ноги и пробовал меня там, пока я не кончила…»

И вот— вот кончит снова. Скользнув пальцами по клитору, она тихонько простонала его имя, пока теплая вода омывала её обнаженное тело:

— Сильван… о боже, Сильван…

* * * * *

Сильван наслаждался невероятно эротичным сном. София находилась в душе, по напряженным бусинкам её сосков стекала теплая мыльная вода. Боже, он обожал её пышную грудь, изгибы бедер, округлую попку.

От одного её вида он мгновенно возбуждался и изнывал от страсти, клыки так и просились наружу. Сильван сдерживался из последних сил, пока Софи не закончила купаться и не начала…

«Боги, она действительно занимается тем, о чем я думаю?»

Ну конечно. Как будто не хватало вида её великолепного обнаженного тела. София скользнула тонкой рукой по округлому животику вниз к развилке между бедер. Медленно, прерывисто вздохнула, раздвигая половые губки, и начала поглаживать клитор пальцем.

Сильван едва не зарычал. Внезапно ему захотелось упасть перед ней на колени прямо там под душем, и пусть вода стекала по ним обоим, пока он жадно упивался бы её влажными лепестками. Прижав её спиной к стене крошечной душевой кабины, он бы вылизал её сверху до низу, входя языком глубоко в её сладость, вкушая её соки, пока не довел бы её до оргазма снова и снова. А затем встал бы позади неё, заставляя чуть раздвинуть ноги, и вогнал в неё член.

Сильван почти видел всё это мысленным взором… Как София, расставив ноги, выгнулась изящным телом. Как, слегка дрожа, прижалась к покрытой кафелем стене. Он бы проделал с ней много восхитительные вещей, медленно… так медленно. Сильван почти чувствовал влажный жар её лона головкой члена, потирался об неё, воспламеняя её, подготавливая… Его член покрылся бы её медом, и она, невероятно тугая, шелковистая, совершенная, сожмется вокруг него, когда он войдет в неё дюйм за дюймом.

Он взял бы Софи, пока она стонала его имя, издавая те тихие, беспомощные звуки, которые говорили, что она возбуждена и готова, он проникал бы глубже и глубже, пока не уперся бы головкой члена в её матку. Затем обхватил бы её грудь ладонью, слегка потянул за соски, усиливая наслаждение, скользнул рукой к холмику между бедер и приласкал её истекающее влагой естество точно так же, как она сейчас ласкала себя.

Он бы брал её медленно, сладко, шепча на ушко, как хорошо она ощущается вокруг него, насколько сильно он её любит, что не хочет отпускать. А затем, когда она уже не сможет сдержать наслаждение, когда её накроет оргазмом, он сделает это. Востребует её.

Проткнет нежную кожу её горла клыками, введет в её кровь свою сущность и тут же заполнит её лоно спермой, а она, стоная и крича от оргазма, отдастся ему полностью, без оглядки. И он сделает её своей. Навсегда.

Сильван почти слышал, как она стонет его имя во время оргазма.

— Сильван… о боже, Сильван…

Он раскрыл глаза.

«Это не сон. Она действительно зовет меня! Что случилось?»

Вскочив с кровати, он бросился в ванную и распахнул дверь. Комнатка оказалась настолько заполнена паром, что он ничего не смог разглядеть.

— София? С тобой всё в порядке?

Не дожидаясь ответа, он вошел в комнату и направился к душевой. Рывок, и дверца кабинки повисла на петлях с одной стороны, позволяя ему увидеть мокрую, обнаженную и очень удивленную Софию.

— Что… что ты здесь делаешь? — Она безуспешно пыталась прикрыть пышные груди и лоно ладошками.

— Что я здесь делаю? Ты позвала меня. — Сильван нахмурился. — И твой голос… мне показалось, ты чем— то расстроена.

— Ты слышал? — Она широко распахнула глаза, в которых плескалось недоверие. — За стеной и шумом воды?

Он развел руками.

— Я здесь, не так ли? С тобой всё в порядке?

Он постарался безразличным взглядом осмотреть её на предмет всевозможных травм, но это оказалось невозможным. Даже несмотря на то что накануне ночью Сильван попробовал её на вкус, он никогда не видел её полностью обнаженной, разве только что во сне. Её высокая полная грудь и стройные бедра, обнаженные и блестящие от стекающей по ним воды — это зрелище чуть его не добило. Он жаждал присоединиться к ней в душе, точно так же как сделал это во сне. Хотел прикоснуться к ней и попробовать на вкус повсюду, довести до оргазма снова и снова, чтобы её лоно истекало медом, источая сладкий интимный аромат…

«Её аромат! Боги, — вдруг осознал Сильван, — я снова чувствую её аромат».

Её запах так же плотно заполнил маленькую ванную, как и облако пара, окутывая Сильвана восхитительным ароматом, наполняя рот слюной… и, несомненно, просачивался наружу из каждой трещинки в стенах коттеджа вместе с теплым воздухом из ванной. Привлекая к ним урликов.

— Сильван, — сказала она, врываясь в его мрачные мысли. — Пожалуйста, как видишь, я в порядке. Поэтому ты не мог бы просто выйти, закрыть двери и дать мне закончить…

— Нет. — Войдя в душевую кабину, он выключил воду и взял её за руку. — Выходи и вытирайся. Сейчас же.

— Что? Зачем? — Она посмотрела на него, широко распахнув глаза. — Что ты собрался со мной сделать?

Сильван не знал. Что он мог сделать, чтобы устранить нанесенный ею ущерб? У них не было достаточно времени, чтобы он смог не торопясь снова отметить её, даже если бы в процессе ему удалось сдержаться и не зайти дальше, чем она хотела. Кроме того, как он и говорил, железы вокруг его рта выделяли не такой сильный аромат, как в паху. А он не мог её так пометить. Не всколыхнув при этом воспоминания о случившемся в прошлом насилии.

— Я не знаю, — ответил он.

— Сильван, пожалуйста… — Её лицо внезапно исказилось от страха. — Ты… ты меня пугаешь, — прошептала она.

— Мне жаль. — Его сердце сжалось в груди. — Это последнее, чего я хочу, верь мне, София. Но твой аромат, он здесь повсюду, и теплый влажный воздух выносит его на улицу.

Она внезапно побледнела и вцепилась в полотенце.

— Я… мне жаль. Я не хотела смывать с себя твой запах, просто подумала, что опасность миновала, раз, по твоим словам, урлики становятся неактивными при солнечном свете.

— При ярком, прямом солнечном свете, — сказал он, вытаскивая её из ванной. — Вероятно, прошлой ночью ты не заметила, но этот коттедж окружен густым лесом. И нам, возможно, придется пройти несколько миль, чтобы выйти на опушку леса. Не то чтобы для нас это проблема, но мы не можем уйти отсюда, оставив витающий в воздухе твой столь сильный аромат. Если урлики поймают его… — Он покачал головой.

— Я… я не знаю, что сказать. — Говоря, София обмотала слишком короткое полотенце вокруг груди. — Извини, что неправильно тебя поняла, но я подумала, что принять душ вполне безопасно. Я… я сначала должна была спросить у тебя, но ты выглядел таким усталым, я хотела дать тебе выспаться.

Сильван вздохнул и провел рукой по волосам.

— Проблема не в том, что ты приняла душ. Вода не сможет полностью искоренить мой запах, она смоет лишь часть его.

— Но тогда я не понимаю, как…

— Мой запах уйдет только, когда ты кончишь, — ответил Сильван грубее, чем хотел. — Из— за оргазма твое тело захлестнет волна гормонов, что повлечет за собой выработку феромонов. Не говоря уже о том, что твое влагалище станет невероятно влажным, что перекроет любой аромат, кроме твоего собственного. Ты прекрасно знаешь, насколько сильно истекаешь соками… нумала.

София вздернула подбородок, смущение и гнев полыхали в её взгляде.

— Ты мне этого никогда не говорил. Никогда не говорил, что я не могу… не могу… Ну, ты знаешь.

Сильван выдохнул.

— Я пытался прошлой ночью, когда спросил, как часто ты прикасалась к себе. Ты вела себя так, будто никогда ничего подобного не делала. Будь ты чуть более откровенной, предупредил бы тебя.

— Не могу в это поверить. — Глядя на него, она скрестила руки на груди. — Как я должна была ответить? Это слишком личное.

— Что ж, скоро об этом все узнают, когда ветер отнесет твой аромат урликам.

Сильван слышал рычание в собственном голосе, но ничего не мог с этим поделать. Её восхитительный аромат слишком сильно взывал к нему, точно так же он привлечет к ней урликов. И он не мог выбросить из головы образ её влажного и обнаженного тела! Этого оказалось достаточно, чтобы свести с ума любого мужчину.

«Что на меня нашло. Нужно успокоиться, взять себя в руки…»

Но на этот раз он не смог. Стремительно развернувшись, он отступил от Софии, пытаясь увеличить расстояние между ними. И глубоко вздохнул, почувствовав её руку на плече.

— Сильван? — Обернувшись, он взглянул на неё. Всё возмущение Софи расстаяло без следа, остались лишь страх и сожаление. — Сильван, мне очень жаль, — тихо сказала она. — Я не думала, что просто потакая своей, э, фантазии, снова подвергну нас опасности.

— Это не твоя вина, — хрипло ответил он, пытаясь смотреть ей в лицо. — Я должен был сказать тебе, а не… Как говорят люди? Ходить вокруг?

Она улыбнулась.

— Не ходить вокруг да около. Но, Сильван… — Она скользнула рукой вниз по его руке, и он мог бы поклясться, что почувствовал едва ощутимое прикосновение к члену. — Разве мы не можем… не можем решить эту проблему так же, как прошлой ночью? То есть не мог бы ты просто снова отметить меня? — Её щеки порозовели, а голос охрип, когда она задала этот вопрос. Её восхитительный аромат усилился.

«Она хочет этого. Хочет, чтобы я отведал её, зарылся лицом между её бедер и вылизывал её там до тех пор, пока она не кончит…»

Сильван тоже этого хотел. Слишком сильно. Он чувствовал, что вот— вот взорвется.

— Я… — начал он говорить.

— Ох! — София отшатнулась от него, приложив руку ко рту. — Твои клыки…

— Извини, София. Я не всегда могу втянуть их, даже ради тебя. — Сильван провел языком по острому, двойному клыку, пуская кровь. Острая боль не шла ни в какое сравнение с болью в его члене… во всем его теле. Боги, он хотел её так чертовски сильно. — На этот раз я не смогу отметить тебя ртом, — сказал он ей. — Я хочу тебя слишком сильно и уже нахожусь на краю.

— Ты… ты думаешь, что можешь случайно поранить меня? — Она робко указала на его клыки.

— Нет, я знаю, что не сделаю этого. Я мог бы пировать на тебе часами даже с полностью выпущенными клыками и не оставить на тебе даже царапинки. — Он спокойно на неё посмотрел. — Но я не знаю, смогу ли остановиться и не укусить тебя, когда ты кончишь.

— Ох, — снова прошептала она, широко раскрыв глаза. — Ты… ты не сможешь?

— Так заведено у Блад— Киндредов. Ввести свою сущность в тот самый момент, когда женщина достигает оргазма. Инстинкт столь древний, что ему невозможно противостоять. Я смог преодолеть его прошлой ночью, когда попробовал тебя в первый раз. Теперь… — Сильван покачал головой. — Вкус твоего меда, горячего влажного лона под моим языком… ты разожгла во мне пожар, Талана. И потушить его возможно, лишь полностью погрузив член и клыки в твое сладкое тело.

София снова от него отступила.

— Ты бы этого не сделал, — прошептала она дрожащим голосом. — Ты обещал…

— И я намерен выполнить обещание, — сказал Сильван хрипло. — Не переживай, ты не должна меня бояться. Но я не могу снова отметить тебя… не своим ртом.

Она побледнела и присела на кровать.

— Но Сильван я не… не думаю, что смогу справиться с остальным. Не… особенно не тогда, когда ты в таком… состоянии. Твои глаза… Твои клыки… Извини, но сейчас ты сильно меня пугаешь.

Сильван провел рукой по лицу, как будто смог бы изменить произошедшие с ним изменения простым прикосновением. В нем снова вспыхнула ярость и не от предстоящего сражения с урликами. Кровавая ярость была вызвана стремлением предъявить на Софию свои права, сделать её своей. Непреодолимое желание обладать ею толкало его к крайностям.

Кровь вскипела в его венах, красная пелена застилала глаза. Стремление сделать её своей навсегда, отметить и связаться с ней стало настолько сильным, что ему пришлось снова от неё отвернуться.

— Прости, София, — прорычал он, ненавидя те звериные нотки, что слышались в его голосе, и не в состоянии изменить это. — Я не знаю, что ещё сделать, как ещё пометить тебя. Не хочу, чтобы ты меня боялась. Хотя, возможно… тебе следовало бы.

Сильван надолго замолчал и уже думал, что она ретировалась в ванную. Он бы не удивился. По сути, это было бы очень разумным шагом. Но тут Софи похлопала его по плечу.

— Нет, — сказала она, когда он медленно повернулся. — Я… я отказываюсь тебя бояться. Сильван, я знаю, что ты не обидишь меня. Потому что ты не такой человек… мужчина. Знаю, что могу тебе доверять.

— Но я не могу доверять самому себе. — Он рискнул взять её маленькие нежные руки в свои. — Пожалуйста, Талана, я тронут твоей верой в меня, но попробовав тебя… это что— то перемкнуло во мне. Вызвало необратимые изменения. Я не в силах отметить тебя так же, как прошлой ночью, а ты не хочешь, чтобы я отметил тебя традиционным способом. У нас нет выбора, я ничего не могу сделать, кроме как дождаться урликов и сразиться с ними.

— Нет, это не так. — Софи побледнела, но всё же вздернула подбородок, её глаза сверкали — такой решительный вид она имела, когда собиралась сделать то, чего ещё недавно так сильно боялась. — Ты… тебе нужно просто потереться об меня, чтобы отметить? — спросила она, указывая на четко видневшиеся под черными штанами пилота контуры члена.

«Боже, он был настолько тверд, что даже мягкая ткань штанов причиняла ему боль!»

Сильван кивнул:

— На самом деле нужно будет сделать нечто большее, но суть ты уловила верно.

— Ну… — Софи прикусила губу. — Почему ты должен тереться об меня? Почему не наоборот?

— О чем ты говоришь? — нахмурился он.

— Я говорю, почему ты должен быть сверху? Что если ты ляжешь на кровать, а я… заберусь на тебя? — Её щеки покраснели от смущения, но она явно была настроена высказаться до конца. — Я могла бы сесть на тебя сверху. И потереться о твои, э, ароматные железы. Разве мы не можем попробовать?

Сильван на мгновение прикрыл глаза, и яркие картинки возникли перед его мысленным взором. София сидит на нем верхом, полностью обнаженная, и терется горячим, влажным лоном об его ноющий член. Сильван едва не застонал. Боги, сможет ли он выдержать это? Сможет ли просто лежать, позволяя Софи столь интимную близость, и при этом совладать с желанием перевернуться, подмять её под себя, войти в неё жестко и глубоко, заполнив членом и клыками, полностью заявляя на неё свои права?

— Не знаю, София, — сказал он, посмотрев на неё. — Не знаю, смогу ли я позволить тебе сделать это и… не перехватить инициативу. — Внезапно ему в голову пришла идея. — Возможно, если бы ты воспользовалась моим ремнем.

— Что? — Она отшатнулась. — Послушай, Сильван, я не настолько странная. Мне всё равно, что ты собрался сделать со мной, но я не собираюсь избивать тебя ремнем.

— Нет. — Он покачал головой. — Ты не так меня поняла. Я хотел сказать, если бы ты привязала меня… мои запястья к изголовью кровати.

Она уставилась на черный кожаный пояс вокруг его талии и на деревянную спинку кровати.

— Ты уверен?

Сильван глубоко вздохнул. Это будет чистейшей пыткой — ощущать прижимающуюся к нему Софи и не иметь возможности в неё войти. Но у них не было выбора. Он кивнул:

— Сделай это. И быстро, у нас не так много времени.

* * * * *

«Не могу поверить, что делаю это».

Софи в третий раз проверила завязанный вокруг запястий Сильвана черный кожаный пояс, убедившись, что тот надежно прикреплен к центральной балке деревянной спинки кровати. Если бы кто— нибудь спросил её, она бы без сомнения поклялась, что не способна на такие извращения. А сейчас привязала мужика к кровати, только для того чтобы потереться об него обнаженным телом и не позволить себя укусить. Это было безумием и слегка пугало, но Софи соврала бы самой себе, если бы не призналась, что также чуть— чуть возбудилась. И, конечно, это менее пугающе, чем если бы Сильван взобрался на неё, заставляя задыхаться и чувствовать себя беспомощной.

Менее страшно, но чертовски неловко. Она решительно не опускала взгляд ниже его талии. Сильван разделся, прежде чем лечь на кровать, чтобы Софи могла его связать. Вот тогда она, заметив его огромный член, покраснела. Сильван уже был готов для неё — с уверенностью могла она потвердить. И его большой размер оказался не плодом её разгоряченного воображения прошлой ночью. Член Сильвана действительно соответствовал остальной части его большого мускулистого тела. Просто огромный.

Она в последний раз проверила ремень и села на пятки, сознавая, что пора заняться делом. Сильван выжидательно смотрел на неё, каждый мускул в его огромном теле напрягся, будто он уже готов был на неё наброситься.

Ей хотелось, чтобы он не выглядел таким устрашающим. Его зрачки стали кроваво— красными, а клыки полностью обнажились. Софи ощущала себя извращенкой, решившей развлечься с демоном или животным, которое обязательно укусит её, если освободиться.

«Не думай о нем так, — строго отчитала она себя. — Вспомни, каким он был прошлой ночью, когда кричал для тебя, когда пробовал тебя. Это же Сильван, нежный, добрый, чувствительный мужчина…»

И она его хотела. Но в голове крутилась мысль, что, по крайней мере, сейчас он ушел и больше не вернется.

— София, — послышалось низкое, похотливое рычание. — Пора.

София прикусила губу.

— Я знаю. Просто… ты очень большой парень, — сказала она, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Действительно большой. Разве у тебя не достаточно силы, чтобы разорвать этот ремень или сломать кровать, а то и всё разом?

Сильван пожал плечами.

— Конечно. Ремень больше идет в качестве напоминания. Сдерживает меня, заставляет сначала думать, а потом действовать. Прежде чем я… сделаю то, о чем в последствии пожалею, — тихо закончил он.

Софи постаралась скрыть дрожь.

— Тогда всё в порядке. И мы же хотим, чтобы ты мог освободиться, если вдруг нагрянут урлики?

— Если я услышу их, смогу разорвать ремень и сломаю эту перекладину, словно веточку. — Сильван напряг бицепсы, как бы подтверждая свои слова. — Чем раньше мы тебя отметим, тем меньше вероятности, что это понадобится.

— Да, я знаю… — Софи снова прикусила губу и придвинулась на коленях прямо к нему. — Я просто… не знаю, с чего начать.

— Для начала оседлай меня, — ответил он низким рычащим голосом. — Давай, София, я не кусаюсь, — добавил он мягче. — Ты связала меня, так что я не могу даже пошевелиться, помнишь?

Она догадалась, что несмотря на внутреннее напряжение, Сильван пытался шутить, чтобы облегчить ей задачу.

— Хорошо, — сказала она, стараясь улыбнуться. — Я сделаю это.

Кроме розового полотенца, завязанного над грудью, на Софи ничего не было, поэтому она осторожно придвинулась к Сильвану, стараясь не сверкать прелестями. Наконец, она устроилась на нем верхом и замерла… не в силах продолжить.

— София… — Голос Сильвана звучал напряженно, словно он пытался проявить терпение, но это давалось ему чертовски трудно. — Это не сработает, если у нас не будет прямого контакта — тело к телу. Тебе придется опуститься на меня.

Софи прокашлялась.

— Но я не… не должна вставлять тебя, ну знаешь, внутрь? То есть, помимо того, что я не пользуюсь контрацептивами, не думаю, что ты… подойдешь, э, по размеру.

Он сверкнул взглядом:

— Что до этого, ты не сможешь забеременеть, пока мы не связаны. Поэтому мое семя, даже если попадет внутрь, не представляет для тебя угрозы. Но, отвечая на твой вопрос, скажу, тебе не нужно вставлять мой член в свое лоно. Должно быть достаточно того, что ты просто хорошо потрешься об меня.

— Как ты прошлой ночью, — прошептала она и снова покраснела.

— Да. — Он поймал её взгляд своим и удержал. — Так же, как я прошлой ночью, когда раздвинул твои ноги и попробовал тебя. Опускайся, Талана. — Его низкого командного голоса невозможно было ослушаться. — Опускайся и дай мне почувствовать тебя, горячую и такую сладкую, своим членом. Но сначала позволь мне взглянуть, насколько ты влажная.

— Я… я… — София приподняла полотенце снизу, ощущая себя невероятно смущенной и возбужденной. — Ты хочешь меня… чтобы я показала тебе себя?

Он медленно кивнул:

— Да, покажи мне. Я желаю посмотреть, насколько ты влажная, моя нумала. Ты хочешь почувствовать меня так же сильно, как я ощутить твои нежные складочки своим членом?

— Я… я не знаю.

Софи неуверенно посмотрела вниз. Она всё ещё придерживала нижний край полотенца пальцами. Медленно, стараясь не думать о том, что делает, она отвернула его в сторону, открывая себя на его обозрение.

Сильван наблюдал, как края полотенца разошлись в стороны, а затем тихо застонал:

— Взгляни, насколько ты влажная, София. Твои бедра уже покрыты медом, стекающим с лона.

— Я ничего не могу с этим поделать, — прошептала она, ощущая горячую волну смущения.

— Я и не хочу, чтобы ты что— то с этим делала. — Его голос охрип от вожделения. — Опустись, я желаю почувствовать всю эту влагу на себе. На моем члене.

Ощущая смущение и невероятно возбуждение, София опускалась до тех пор, пока не коснулась влажными половыми губками его напряженного члена. Склонившись вперед, она уперлась ладошками о его жесткий живот и, медленно двигая бедрами, заскользила по его эрекции вверх— вниз.

Сильван одобрительно зарычал:

— Очень хорошо, Талана, но ты не достаточно прижалась ко мне. Тебе нужно пройти весь путь. Мне нужен максимально возможный контакт с тобой.

— Ты… ты имеешь в виду?.. — Софи вопросительно на него посмотрела.

Он кивнул:

— Тебе нужно раскрыться пошире и опуститься на меня. Позволь моему члену скользнуть между твоих губок, прижаться к тебе. Притворись… — Он прокашлялся. — Притворись, будто мастурбируешь.

— Но что если… если я кончу? Разве от этого мой аромат не станет еще сильней? — запротестовала она.

— Нет, если ты кончишь на мне, — заверил он её. — Мой брачный аромат скроет твой сладкий запах, превратит его в нечто совершенно другое. Давай, София. Откройся для меня и опускайся.

Больше ей ничего не оставалось. Раздвинув для него руками половые губки, которые были невероятно скользкими, София полностью опустилась на его напряженный член.

Они оба застонали при первом столь интимном контакте. Софи ощущала, как Сильван скользит по её складочкам всем членом, прижимается к клитору, уже набухшему и чрезмерно чувствительному от испытанного ею ранее в душе оргазма. Ощущения оказались настолько сильными, что Софи пришлось на мгновение замереть на месте и, прежде чем двигаться дальше, расслабить дрожавшие от напряжения бедра.

Она продолжала держать полотенце с одной стороны и, как загипнотизированная, смотрела на эротичное зрелище между собственных бедер. Видела, как прижимается к Сильвану, как раскрываются для него её губки и между ними скользит широкая головка члена, ощущала его твердый живот. Казалось, член почти пульсировал от желания, и на краткий миг София позволила себе пофантазировать, каково это будет, если протянуть руку вниз и прижать член к её входу, и дать ему полностью войти на всю длину в истекающее влагой лоно. Неужели это будет настолько страшно и больно? А может нет, если она будет сверху, как сейчас…

Сильван двинулся под ней, прервав ход её мыслей. Он толкнулся бедрами вверх, потираясь жесткой эрекцией об её складочки. Софи ахнула и откинула голову назад от пронзившего её наслаждения.

— Ох! — простонала она. — О Сильван…

Его имя, сорвавшееся с её губ, как— то подействовало на огромного воина. Он толкнулся вверх раз, потом ещё раз.

— Всё верно, Талана, — прорычал он, двигаясь ей на встречу. — Скользи по мне. Объезжай мой член.

Софи больше ничего не оставалось делать. Она пыталась склониться над ним, прижаться к его напряженному животу, но вскоре обнаружила, что будет лучше, если она просто откинется назад. Оперевшись руками о его мускулистые бедра, она выгнулась и так раскрылась, что даже не подозревала, что такое возможно, а Сильван снова и снова скользил членом по её плоти.

Софи словно со стороны услышала, как простонала его имя, стоило ему прижаться членом к её клитору, скользя и надавливая, посылая электрические импульсы наслаждения по всему телу. От его ритмичных движений едва державшееся на ней полотенце слетело, и прежде чем она успела подхватить его, влажный кусок махровой ткани соскользнул с её тела на пол возле кровати.

— О боже! — Софи застыла, внезапно осознав собственную наготу. Она не помнила, чтобы хоть когда— то находилась в столь компрометирующем положении, отвращения к своему телу она не испытывала, но оно ей и не нравилось. Во всяком случае, не достаточно, чтобы так откровенно его демонстрировать. Но едва она собралась слезть с кровати и поднять полотенце, как услышала низкий стон Сильвана и остановилась.

— Нет. Пожалуйста. — Его глаза сверкали откровенным голодом. Радужки льдисто— голубого цвета тонким ободком окружали багрово— красные зрачки. Сильван не сводил взгляда от её обнаженного тела. — Пожалуйста, — снова простонал он, поднимая голову и смотря ей в глаза. — Как только мы доберемся до материнской станции, я никогда не стану искать встречи с тобой и не прикоснусь снова. Пожалуйста, Талана, позволь мне насытиться твоей красотой. Позволь мне взглянуть на тебя.

От его взгляда София покраснела с головы до ног, но в то же время почувствовала себя невероятно желанной и могущественной. Сейчас она оседлала могучего воина, достаточно сильного, чтобы сломать эту кровать или убить её голыми руками. И всё же, несмотря на всю свою силу, он оказался беспомощным перед ней… под ней. И от его взгляда София ощущала себя самой прекрасной женщиной в мире.

«Для него я и есть самая красивая, — поняла София по его взгляду. — Он не хочет никого другого. Только меня».

Казалось, все те годы, что София стеснялась собственного чувствительного тела, исчезли. Внезапно София почувствовала себя абсолютно совершенной, великолепной. Богиней. Хотя София никогда в жизни не подумала бы, что способна к такой откровенной сексуальности, она дала ему то, что он хотел.

Она перестала прикрываться руками, перестала прятать от него свое тело. Вместо этого она с гордостью выпятила грудь и раздвинула ноги шире, позволив ему увидеть себя во всем обнаженном великолепии. И не став дожидаться, когда Сильван снова толкнется в неё, сама начала на нем двигаться.

— Боги, — хрипло прошептал он, стоило Софи обхватить его бедра ногами и медленно заскользить по члену. — Ты такая красивая, Софи. Такая красивая, когда раскрываешься для меня, когда трешься о мой член.

— Тебе это нравится? — спросила София. — То, как я прижимаюсь к тебе, вот как сейчас? — «Боже, что со мной? Говорю, словно порнозвезда!» Но она не могла остановиться. — Мне тоже это нравится, — прошептала она в ответ на его хриплые стоны. — Я… мне нравится тебя чувствовать. Даже несмотря на то что я всё ещё думаю, что ты, э, ну знаешь, не поместишься во мне.

— Ты раскроешься, чтобы принять меня, — заверил её Сильван, наблюдая словно завороженный за тем, как она раскрытым влагалищем скользит по его члену. — Ты стала бы невероятно влажной, вобрала бы меня всего, до самых яиц. Клянусь, я заполнял бы тебя очень медленно, Талана. Я бы доставил тебе лишь наслаждение и ни капли боли.

Софи не очень— то верила, что это возможно. По её мнению, не имело значения, насколько она влажная, он всё равно был чертовски огромным.

«Ну, слава богу, сейчас мне не о чем беспокоиться. Думаю, достаточно просто об него потереться. Но как долго?»

Спросить об этом она побоялась, вдруг он скажет, что уже пора остановиться. А она этого вовсе не хотела. Её соски затвердели, а мышцы ныли от приятного напряжения. Внизу живота словно все туже скручивалась спираль, которая может лопнуть в любой момент. Софи нужно— то для этого всего лишь потереться об Сильвана ещё сильнее, ещё жестче…

Сильван, должно быть, почувствовал, насколько близка она к оргазму. После того как упало её полотенце, он оставался абсолютно неподвижным, позволяя ей объезжать себя. А сейчас двигался с ней в едином ритме, приподнимаясь, когда она опускалась, усиливая столь восхитительное трение между ними, пока наслаждение не стало в десятки, сотни, в тысячу раз более интенсивным.

— Ах! — выдохнула София, спираль внизу её живота закручивалась все туже и сильнее. — Боже, Сильван… так близко… я так близко…

— Тогда кончай. — Его низкий от страсти голос больше походил на рычание. Сильван подался ей навстречу, каждый мускул в его огромном теле напрягся. — София, позволь мне почувствовать твой оргазм. Позволь смотреть на твое лицо, когда ты кончишь на мой член.

Его возбуждающие слова, обжигающий взгляд — Софи не выдержала. Прерывисто вздохнув, она почувствовала, как напряжение в ней достигло апогея, и спираль, наконец— то, лопнула. Прокричав имя Сильвана, София сильнее прижалась к нему, полностью отпустив себя.

Оргазм потряс её до самого основания. Софи вздрагивала всем телом, ей казалось будто она оказалась в эпицентре какого— то сексуального землетрясения.

«О боже, так хорошо… так хорошо…»

Сильван не сводил с подрагивающей от оргазма Софи голодного взгляда. Словно пытался запомнить каждое мгновение, чтобы потом наслаждаться воспоминаниями.

— Прекрасна, — пробормотал он, когда волны наслаждения, наконец— то, схлынули, оставив её удовлетворенной и совершено без сил. — Боги, ты так невероятно красива, когда кончаешь, Талана.

— Что… что это значит? — тихо спросила София, пытаясь отдышаться. — Той ночью, ты начал рассказывать мне об этом, но заснул, так и не закончив. Что означает «талана»?

Сильван отвернулся, и страсть на его красивом лице сменилась печалью.

— Это просто ласковое прозвище. Что— то типа «милая», полагаю. Я слышал, как некоторые человеческие мужчины называют своих женщин «детка». Хоть и не понимаю, почему женщинам нравится, когда их сравнивают с ребенком.

— Ох. — София догадывалась, что он не говорит ей всей правды, но сейчас, похоже, не время требовать объяснений. Кроме того, теперь, когда страсть прошла, Софи снова начала смущаться. И чувствовать себя очень, очень обнаженной.

Оставался ещё небольшой вопрос по поводу удовлетворения Сильвана. Она, в отличие от него, кончила. Он же всё ещё был возбужден, и это казалось ей неправильным… вроде, как— то невежливо оставлять его в таком состоянии, когда она получила настолько сокрушительный оргазм. Однако, прежде чем она успела хоть что— то сказать, Сильван потянул за кожаный ремень, связывающий его запястья.

— Теперь ты хорошо отмечена. Пора остановиться.

— Но… но… — София нахмурилась. — Ты не, хм, ну знаешь…

— Мне это не нужно, — ответил он тихо. — Мне не нужно кончать, чтобы отметить тебя. Достаточно того, что ты потерлась об меня.

— Но это несправедливо, — упрямо сказала Софи. Её щеки опалил румянец, но она была полна решимости не оставлять его с посиневшими яйцами, как накануне вечером. — Я хочу сказать, ты, э— э, ты дважды подарил мне удовольствие, но ничего не получил сам.

Он пристально посмотрел на неё сверкающим взглядом:

— Тебя действительно волнует мое удовольствие?

— Конечно, да, — возразила Софи. — Хочу сказать, что ничего не сделала для тебя вчера вечером и очень переживаю из— за этого. Итак, может… ты хочешь, чтобы я помогла тебе? Возможно, я могла бы… коснуться тебя?.. — Она собралась взять толстый член в руку, но Сильван покачал головой.

— Нет, не так. Как бы сильно я ни желал почувствовать твою ладошку вокруг моего члена, кое— чего мне хочется сильнее этого.

— Что? — прошептала София, у неё во рту внезапно пересохло. — Должна тебя предупредить, что я никогда раньше не занималась оральным сексом. Но готова попробовать.

Сильван улыбнулся:

— Я не хочу, чтобы ты брала меня в рот. На самом деле всё наоборот.

— Ты хочешь… хочешь снова попробовать меня? — нерешительно спросила она.

— Больше всего на свете, — кивнул Сильван.

— Я не знаю, — сказала она, не сводя взгляда с его обнаженных клыков. — Ты же говорил, что можешь не сдержаться и укусить меня, если сделаешь это.

— Только если ты кончишь, пока я буду пировать на тебе. А так, как ты сделала это минуту назад, то проблем возникнуть не должно.

— Ну тогда… Хорошо.

Софи кивнула, но так и осталась сидеть на кровати. Почему— то она не могла отвести взгляда от его сверкающих, острых, как бритва, клыков. Может, ей попросить его их убрать? Втянуть их, или что он там делал, чтобы они исчезли? Но ранее он говорил ей, что не всегда может это сделать, даже ради неё. Неужели она посмеет позволить ему приблизиться к ней, к её такой нежной и интимной области с обнаженными клыками?

— Пожалуйста, София, — простонал он низким голосом, врываясь в её мысли. — Клянусь, что не причиню тебе боли. Я просто хочу ещё раз попробовать тебя…

— Прежде чем мы вернемся на материнскую станцию, и всё закончится, — договорила она за него. — Я понимаю…

— Просто позволь мне слизать мед с твоих бедер, — пробормотал он. — Можешь не позволять мне входить в тебя языком, если боишься.

София приподняла подбородок:

— Я не боюсь тебя, Сильван. И… Я доверяю тебе, правда. Просто… я не совсем понимаю, как… как занять нужную позу.

— Сядь на мое лицо, — сказал он низким голосом, наполовину прикрыв глаза. — Встань на колени над моей головой и опустись вниз. Прижмись к моему лицу точно так же, как к члену.

— Уверен, что хочешь именно этого? — София не могла не смущаться, располагаясь так, как он говорил.

— Боги, да. — Отразившаяся на его лице страсть не могла быть поддельной. — Разреши снова попробовать твои сладкие соки. Доставить тебе удовольствие, почувствовать, как ты дрожишь надо мной… это всё, чего я хочу. Всё, о чем я когда— либо мечтал.

Что— то сжалось в сердце Софи при этих словах. Каково это заиметь Сильвана в своей жизни на постоянной основе? Знать, что её настолько сильно любят, заботятся? Она осознавала, что всё закончится, как только они доберутся до материнской станции, но не смогла отказать ему в этой просьбе, не смогла проигнорировать тоску и страсть в его глазах.

Медленно, нерешительно она встала на колени над его головой и опустилась. Несмотря на его слова и обещания, она, наполовину присев над ним, ожидала ощутить его укус на внутренней стороне бедра. Но почувствовала лишь бархатистую ласку его языка. Как и обещал, Сильван лишь слизывал её мед, стекающий по её бедрам, от чего у неё все покалывало и воспламенилось в самом интимном местечке.

Вскоре Сильван до чиста вылизал её бедра и позвал её по имени. Откинувшись назад, София посмотрела на него сверху вниз и увидела тоску в его глазах.

— София, — пробормотал он. — Ты доверяешь мне, позволишь вкусить тебя? Раскрыть тебя языком и испить мед прямо из источника в последний раз?

— Ох, Сильван… — Его клыки всё ещё были обнажены, глаза сверкали красным, но она почему— то больше его не боялась. Возможно, из— за того, что он до сих пор был привязан к изголовью кровати, и Софи продолжала сохранять контроль над ситуацией. Или может, из— за обжигающей честности в его глазах. По какой— то причине она хотела дать ему желаемое. Хотела подарить ему себя, как могла.

— Пожалуйста, — пробормотал он, и София не стала дольше ему отказывать.

— Да, — прошептала она. Вцепилась руками в спинку кровати и снова опустилась, прижавшись к его рту.

А потом София почувствовала его язык.

Сильван раздвинул её влагалище плавным движением языка, чувственно лизнув от входа в её лоно до самого клитора. София была очень чувствительная после последнего оргазма, но Сильван, казалось, не замечал этого. Он не вошел в неё кончиком языка и не пытался всосать припухший бутончик ртом. Вместо этого прижался к ней языком, позволяя Софи двигаться так, как она хочет, если она вообще желала этого.