Позывной "Венера"

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

«По полученным нами данным, противником захвачен в плен наш боец, которого подвергают самым изощренным пыткам с целью добиться от него показаний. Возможно, речь идет о пропавшем бойце «Венеры». Необходимо усилить бдительность и продолжать выполнение поставленной задачи в соответствии с разработанным и утвержденным планом операции. С-301».

Прочитав только что полученную из штаба фронта радиограмму, Хоай Тяу молча протянул ее Чан Нонгу. На лице комиссара отразились одновременно и тревога и вера в стойкость бойца отряда. «Выдержал бы только Чонг, трудно ему там приходится!» — подумал он.

Чан Нонг прочитал текст радиограммы и заметил:

— Ну что ж, теперь мы знаем, что Чонг жив, находится в руках у противника и держится на допросах молодцом.

Хоай Тяу добавил негромко:

— Да, этому парню выпало тяжелое испытание. А ведь он так еще молод! Если наши бойцы будут стойкими в трудные минуты, как Чонг, никакой враг не сумеет покорить нас.

В палатку вошел Ви Ван Минь, за ним — недавно бежавшая из плена Ханг. Ви Ван Минь, попросив разрешения, заговорил первым:

— Ханг собирается вернуться к складам на берегу реки Анхоа и доставить оттуда продовольствие для бойцов нашего отряда. Вот и я думаю, стоит ли отпускать ее одну?

На девушке была хорошо подогнанная мужская военная форма. Она досталась ей от Чонга. Когда противник неожиданно у ручья обстрелял наших бойцов из засады, Ван Тян и Зэн резко бросились влево и сумели уйти от пуль преследователей. Остановившись и немного отдышавшись, они минут пятнадцать молча прислушивались ко всем звукам, ожидая возвращения Чонга, но юноша не появился. Тогда Ван Тян снял свой вещмешок, передал его Зэну, поправил оружие и медленно пошел по собственным следам назад, к ручью, где они попали в засаду. В джунглях стояла тишина, изредка нарушаемая легким шелестом травы. Покружив на месте стычки несколько минут, Ван Тян уже хотел уйти, как вдруг в траве заметил вещмешок Чонга. Он сразу же подумал, что его друг или убит, или схвачен штурмовиками. Долго ходил Ван Тян вокруг, стараясь обнаружить какие-нибудь следы и восстановить по ним все, что здесь произошло, но безрезультатно. Молча вскинул он вещмешок на плечо и быстро направился вслед за ушедшим отрядом.

Вещи Чонга передали Ханг. Чан Нонг разрешил девушке воспользоваться ими. Конечно, если бы ее одежда не превратилась в лохмотья после всех испытаний, Ханг не взяла бы ни одной вещи Чонга, но сейчас делать было нечего, пришлось вытащить форменные брюки и гимнастерку и подогнать по себе. Гимнастерку перешивать не понадобилось, подошла идеально, а вот с брюками Ханг повозилась. Иголка с ниткой замелькала в проворных и ловких руках девушки, и вскоре Ханг в форме трудно было отличить от других бойцов «Венеры».

Глядя на командиров, девушка горячо заговорила:

— Вот уже несколько дней я нахожусь среди вас и чувствую себя обузой для отряда. Я не могу сидеть сложа руки и смотреть, как вы у меня на глазах делите последние сухари. Вы не знаете, что я должна была доставить вам продовольствие. Поэтому я прошу вас отпустить меня к реке Анхоа на склады.

Чан Нонг ответил девушке:

— Не беспокойтесь об этом. Пока есть еда у нас, она будет и у тебя. Ты боец отряда, а не обуза, как ты только что сказала.

— Но я же хорошо знаю дорогу! Всего четыре дня на весь путь туда и обратно, и у вас будут продукты.

— Слишком много оснований не отпускать тебя из отряда. Во-первых, дорога туда дальняя, противник сейчас рыскает повсюду, а ты хочешь идти одна. А во-вторых, планом операции не предусматривалось пополнения запасов продовольствия в пути следования до начала боевых действий, и это самое главное. Останешься у нас в отряде, будешь помогать Ви Ван Миню лечить раненых и заболевших бойцов.

Ви Ван Минь, услышав слова командира, не преминул добавить:

— Сколько раз я ей говорил то же самое, но она и слушать не хочет.

Ханг тихонько засмеялась, и они вдвоем вышли из палатки. Чан Нонг крикнул им вслед:

— Передайте всем, кого встретите, что Чонг жив и, попав в руки врага, держится геройски. Враги так и не добились от него ни слова!

Когда Ханг и Ви Ван Минь ушли, Чан Нонг встал, перекинул через плечо ремень автомата и сказал Хоай Тяу, направляясь у выходу:

— Пойду на наблюдательный пункт.

Оставшись один, Хоай Тяу задумался. Многое еще предстояло ему сделать за то время, которое у него осталось до нападения на базу. А осталось всего две ночи. Необходимо было как можно тщательней, скрытно, а самое главное — быстро разведать обстановку на базе «Феникс», да еще подготовить и провести собрание коммунистов и комсомольцев «Венеры» перед решающим этапом операции. Ему вспомнилась недавняя встреча с двумя товарищами, действовавшими в стане врага, — Куок Намом и Дитем. Эта встреча надолго выбила Хоай Тяу из привычной колеи, хотя он считал себя человеком хладнокровным, привыкшим ничему не удивляться.

В тот день группа во главе с Хоай Тяу выступила в направлении пещеры Мягкие Камни, как было указано в радиограмме штаба фронта, для встречи с подпольщиками. В телеграмме говорилось, что на встречу придет Дневная Звезда — Сао Хом. Хоай Тяу не знал, кто он такой. Имя Сао Хом ничего не говорило ему.

Хоай Тяу выслал вперед разведчиков, которые заранее скрытно расположились у входа в ущелье, заканчивавшееся довольно большой пещерой, где и должна была состояться встреча. Пещера находилась почти у самой вершины горы, добираться к ней пришлось долго и с большим трудом. Острые как нож обломки камней, огромные валуны, склоны поросшие диким колючим кустарником, затрудняли подъем, заставляли бойцов все чаше останавливаться. Наконец группа добралась до пещеры. Разведчики доложили, что командира отряда ждут два человека. Хоай Тяу подошел к пришедшим, постоял немного, ожидая когда глаза привыкнут к темноте. От противоположной стороны пещеры к нему бросился с распростертыми объятиями один из пришедших, крепко обнял его и, похлопывая по спине, закричал:

— Надо же! Да ведь это никто иной, как Хоай Тяу!

Хоай Тяу какое-то мгновенье присматривался к обнимавшему его, потом крепко прижал к себе:

— Дить! Так ты жив? А что это за форма на тебе? — он отступил на шаг, удивленно глядя на своего старого друга, одетого в пятнистую форму с большими накладными карманами на брюках.

Дить неожиданно сделал серьезную мину:

— Я солдат Республики Вьетнам. Руки вверх! — Увидев, как изменилось лицо Хоай Тяу, Дить не выдержал и рассмеялся: — Я пошутил, не обижайся! Как же давно мы с тобой не виделись! И как здорово оба изменились! Постарели, возмужали…

Хоай Тяу внимательно вглядывался в лицо друга, загоревшее до черноты.

— Да, мы не помолодели, Дить! Изменился ты, очень даже заметно изменился. Как-никак прошло больше восьми лет. Ну а мысли? Тоже, наверное, стали иными?

Дить качнул головой:

— Нет! Все во мне могло измениться, только не это. Пока цела моя голова, никто не заставит меня признать янки, уважить их!

Хоай Тяу вспомнил о главном деле, ради которого должна была состояться эта встреча:

— А где товарищ Сао Хом? Не он ли стоит у стены?

Когда он произнес эти слова, человек в одежде, какую носят старосты деревень, подошел к нему:

— Хоай Тяу! Ты меня помнишь?

— Куок Нам, дружище! Так это ты? А я то думал, кто же такой Сао Хом?! — Хоай Тяу кинулся к своему другу, крепко обнял его и долго охлопывал по спине. А я тебя сразу узнал! В прошлом году меня вызывали в штаб фронта, и там я несколько раз видел тебя.

— Верно! — обрадованно подтвердил Куок Нам. — Мы встречались с тобой на конференции победителей соревнования. Ты стал совсем другим! Тебя сейчас и не узнать!

И трое друзей долго рассказывали друг другу новости, вспоминали старых знакомых. Затем Куок Нам перешел к делу. Он подробно рассказал об остановке на базе «Феникс» и в ее окрестностях, о настроениях солдат и местного населения и передал Хоай Тяу небольшую по размеру, но очень подробную схему базы с указанными на ней командными пунктами, узлами связи, жилыми домами летчиков, казармами личного состава 5-го особого полка. Такая схема была крайне необходима отряду для успешного выполнения поставленной задачи.

Просмотрев схему, Хоай Тяу обрадованно воскликнул:

— Большое спасибо вам, друзья! Эта схема для нас сейчас — половина дела. Не было бы вас, неизвестно еще, сколько пришлось бы затратить нам труда и времени, чтобы самим выяснить все это.

Куок Нам улыбнулся в ответ:

— За что ты нас благодаришь? Благодари партию, указавшую нам правильный путь, да всех тех людей, которые подвергаются сейчас унижениям и притеснениям, но не склонили головы, и помнят дни всенародного восстания в августе 1945 года.

Хоай Тяу снова обратился к схеме:

— Как по-твоему, Куок Нам, где нам лучше всего нанести удар, как распределить силы, чтобы наша атака была наиболее эффективной и неожиданной для врага?

— Пожалуй, нам сможет помочь Дить, бывший офицер органов безопасности, — сказал Куок Нам после некоторого раздумья. — Ну а я считаю так: лучше всего ударить по базе с юго-запада, со стороны «стратегической деревни номер 3».

— Я тоже думаю, что удар надо наносить с юго-запада, — сказал Дить, тщательно изучив схему базы.

— А как жители «стратегической деревни»? Ведь среди них есть немало таких, кто поддерживает сайгонские власти, а я боюсь, что сохранить в тайне наше наступление будет трудно, — высказал сомнение Хоай Тяу. Он хорошо знал эту деревню, в которой жила и его мать, с нетерпением ждущая своего любимого сына.

— Конечно, но таких людей мало, и я беру их на себя, — отетил Дить.

— А как у вас с политической работой среди жителей «стратегической деревни», какие на этот счет планы? — спросил Хоай Тяу.

— Мы попытаемся увязать свою работу с действиями вашего отряда, — подумав немного, ответил Куок Нам, — К моменту наступления подготовим надежных людей и с началом атаки постараемся уничтожить всех предателей, а затем вывести часть жителей в освобожденную зону. Постараемся подготовить все необходимое для тех, кто покинет базу, но это будет нелегко.

Все вопросы были решены, и Куок Нам не стал задерживаться. Он попрощался с Хоай Тяу и Дитем. Хоай Тяу отдал ему весь запас продуктов, и тогда Куок Нам, похлопав себя по карманам, вынул несколько пачек сигарет, какие обычно курят офицеры сайгонской армии, протянул их своему другу и ушел.

Дить остался ночевать с бойцами в пещере. До самого рассвета они с Хоай Тяу говорили о том, что произошло в их деревне, волости за прошедшие семь-восемь лет. Очень подробно, не упуская деталей, Дить рассказал Хоай Тяу о его матери, объяснил, почему она пошла работать служанкой к третьей жене Шау Вана, заклятого врага их семьи. Много трудностей приходится испытывать бедной женщине, терпеливо сносить все оскорбления и даже унижения, и все это ради того, чтобы помочь патриотам, и ради того момента, когда ее сын вернется в родные края.

Слушая Дитя, Хоай Тяу вглядывался в черное бархатное небо, на котором ярко блестели крупные звезды.

— Наверное, моя мать очень постарела? — тихо спросил он друга.

— Конечно постарела, — ответил тот. — Иногда она говорит: «Можно было бы уже и не жить на этом свете. Но я живу, чтобы снова увидеть моего любимого сына».

Комок подступил к горлу Хоай Тяу, на глаза набежали слезы и медленно покатились по щекам.

…Перед тем как расстаться, Хоай Тяу попросил Дитя ничего не говорить матери о том, что он находится совсем недалеко от нее:

— Пока помолчи, дело очень серьезное и требует полнейшей секретности. Да и волновать ее не надо, иначе она от радости попадет в какую-нибудь историю. Разобьем врага, тогда я и приду к ней.

— Может, просто намекнуть ей как-нибудь?

— Нет, и этого не надо. Вот верну старый должок Шау Вану, тогда мы и свидимся с ней…

…Сейчас, сидя в палатке, Хоай Тяу вновь и вновь вспоминал эту встречу и разговор со своими товарищами, и ненависть волной подкатывала к сердцу. Шау Вана, убийцу почти всей их семьи, Хоай Тяу ненавидел больше всего. Спрятавшись за спины американцев, этот негодяй живет припеваючи и, не щадя никого, продолжает сеять зло на земле. Нет, на этот раз ему не уйти от возмездия! «Что же мы должны сделать для этого? — задал себе вопрос Хоай Тяу и ответил: — Мы должны уничтожить эту базу, найти убийцу Шау Вана. А для этого надо действовать быстро, чтобы не дать ему возможности спастись бегством».

Хоай Тяу посмотрел на часы. Пришло время группе выступить на рекогносцировку военной базы «Феникс».

Наблюдательный пункт было решено устроить на вершине одно из невысоких гор, окружавших базу. Больших деревьев здесь не было, но густой кустарник в рост человека надежно укрывал разведчиков от посторонних глаз. Оборонительные позиции противника находились всего в пятистах метрах от наблюдательного пункта, оборудованного разведчиками. Такая близость к расположению противника, с одной стороны, была опасной, но с другой — врагу и в голову не пришло бы, что вьетконговцы могут быть здесь.

Чтобы обеспечить скрытность действий, было решено подниматься на вершину горы еще до наступления рассвета и покидать ее в полной темноте поздно вечером.

Группа, проводившая рекогносцировку, была довольно многочисленной. В нее вошли все командиры рот, взводов, большинство командиров отделений и боевых групп, а также несколько радистов, поэтому Хоай Тяу принял решение оставлять на наблюдательном пункте по три-четыре человека. Остальным в ожидании своей очереди предстояло находиться в пункте сбора — самом укромном месте на склоне горы.

К утру туман полностью затянул окрестности. Первыми пошли на взлет винтомоторные самолеты. Один за другим взмывали они в уже голубеющее небо и пропадали из виду. После них наступила очередь вертолетов. По аэродрому сновали различные машины: грузовые, легковые, заправщики самолетов, бульдозеры, краны. Вереницы машин, поднимая клубы красноватой пыли, потянулись с базы по дорогам в разные стороны. База «Феникс», словно огромный зверь, пробуждалась ото сна, ожила, зашумела, пришла в движение.

Она располагалась в просторной долине. Хоай Тяу, внимательно рассматривавший представшую его взору картину, часто поглядывал в лежащую перед ним схему базы, переданную ему накануне подпольщиками, словно сравнивая нанесенную не нее обстановку с оригиналом. В основном схема была точной. Самые важные объекты на территории базы — квартал, где проживали американские советники, командный пункт, узел связи, аэродром, позиции двух таиландских дивизионов и 5-го особого полка Шау Вана — были доразведаны с наблюдательного пункта, уточнены и тщательно перенесены на план американо-сайгонской базы «Феникс».

С запада к базе с воем и грохотом подлетели четыре реактивных истребителя, сделали круг на небольшой высоте и приземлились. Через несколько минут из квартала американских советников вынырнули две черные легковые машины и направились к аэродрому. И почти одновременно с юго-востока к аэродрому подлетел огромный вертолет, на мгновенье завис над площадкой и медленно опустился на землю невдалеке от остановившихся черных машин. Рослые американцы в военной форме сошли с него на землю. «Что это? Еще несколько высокопоставленных американских чинов прибыли на базу, чтобы провести проверку, или это подкрепление уже находящимся здесь? В любом случае, — с радостью подумал Хоай Тяу, — чем больше их соберется, тем лучше».

Встречающие подошли к прибывшим, поздоровались, и пригласили их в машины. Через минуту машины уже мчались к виллам американских советников.

Около полудня внимание разведчиков привлек одиночный вертолет, который пролетел над базой на большой высоте в направлении линии фронта, затем развернулся в районе гор Хонглинь и пошел, не снижаясь, по кругу. Из люков посыпалось множество белых листков. Создалось такое впечатление, что высоко-высоко взлетели одновременно тысячи белых бабочек и закружились на фоне голубого неба, постепенно опускаясь на землю.

Вертолет разбросал листовки в одном районе, затем сделал еще один круг правее, снова сбросил листовки и лег на обратный курс. Северо-восточный ветер подхватил опускавшиеся листовки и погнал их в сторону базы. Вскоре на аэродроме, в окопах, на проволочных заграждениях вокруг базы забелели клочки бумаги, только что сброшенные с вертолета. Несколько листков попало и на наблюдательный пункт разведчиков из «Венеры». Чан Нонг, пришедший в это время к разведчикам, поднял один из них. На листке из хорошей бумаги, форматом чуть больше ладони, черными буквами было написано:

«Генералу Нгуен Хоангу. Как нам стало известно, вы, генерал, создали крупную группировку войск в составе четырех дивизий, усиленных сотнями танков и артиллерийских орудий, для наступления на наши позиции, обороняемые несколькими бригадами.

Советуем вам отвести свои войска и сохранить жизни ваших солдат. Если же вы хотите помериться с нами силами, то мы согласны и на это и ждем вас. С радостью будем приветствовать вас и примем в любом месте, даже на базе «Феникс». Командование союзных вооруженных сил».

Чан Нонг прочитал текст, повертел бумажку в руках, усмехнулся и разорвал на мелкие клочки.

— Не спеши рвать! Надо сохранить ее на память, — остановил его Хоай Тяу. — А вот когда разгромим эту базу, куда она нас сейчас приглашают, то напишем им ответ на обороте и отправим.

Чан Нонгу понравилась эта мысль. Он улыбнулся, быстро подобрал несколько листков и сунул их в карман.

В четыре часа на аэродроме началось какое-то оживление. На площадку опустился вертолет, и из него начали выходить странно одетые люди. Приглядевшись, повнимательнее, Хоай Тяу воскликнул:

— Да ведь это же проституток привезли!

Несмотря на довольно прохладную погоду, женщины были, как балерины, в коротеньких юбочках, пестрых блузках. А из домов летного состава к ним уже бежали огромные американцы, хватали прибывших женщин, обнимали, целовали их в щеки, в губы. Два летчика посадили своих избранниц на плечи и бегом понесли к себе.

Эта картина потрясла разведчиков. Видя все это Хоай Тяу и его товарищи почувствовали щемящую боль в сердце. На дорогах войны, на горных перевалах, в строю, в освобожденных районах Юга страны и в социалистическом Северном Вьетнаме они встречали многих женщин, которыми гордился вьетнамский народ, с которыми связывают свои надежды на будущее миллионы людей.

И вот здесь, на опаленной войной земле, которую отдали на растерзание чужеземцам, все теперь продается и покупается. И эти девушки, едва достигшие совершеннолетия, тоже стали товаром.

«Когда же наша страна избавится от этого позора?» — с горечью спрашивал себя Хоай Тяу.

Он повернулся к стоящим вокруг него бойцам:

— Вы видели, товарищи?

— Кто они, эти несчастные? — спросил Выонг Ван Кхием.

— Сколько позора приходится переносить многострадальной земле Южного Вьетнама! Что мы можем сделать, чтобы прекратить это? — откликнулся Ван Тян.

— Я не осуждаю бедных девушек. Они сейчас просто товар в этой проданной части нашей родины, — вступил в разговор Чан Нонг. — И дело здесь не в девушках, а в тех, кто ими торгует, кто продает нашу землю иностранцам. Американцы и Тхиеу со своей кликой дорого заплатят за поругание нашей родной многострадальной земли. От нас зависит сделать так, чтобы это произошло как можно скорее.

Пока все командиры находились на рекогносцировке, старшим в «Венере» оставался Ви Ван Минь. Он прошел по всем подразделениям, проверил оружие и боеприпасы, заглянул в палатку к больным, а потом тщательно пересчитал запасы продуктов. Если не учитывать небольшого количества риса, сахара и молока, которые предназначались только для больных, то осталось по четыре сухаря на человека. И если подготовка удара по базе «Феникс» затянется, то станет одной из главных проблема снабжения продуктами. «Как в эти дни накормить людей? Ведь с началом боевых действий сделать это будет еще сложнее, размышлял Ви Ван Минь. — Да и что тут сделаешь, если есть строжайший приказ соблюдать скрытность действий отряда? А ведь сейчас он находится совсем недалеко от базы «Феникс» и делать что-нибудь очень опасно: враг может обнаружить отряд у самой цели! Вокруг на склонах гор, если присмотреться внимательно, видны обработанные участки земли, растут плодовые деревья. По всей видимости, там живут люди, но кто они, эти люди?»

К Ви Ван Миню неслышно приблизилась Ханг. Проблема питания беспокоила девушку не меньше, чем его. Ведь в любой обстановке забота о людях, о хлебе насущном — главная обязанность женщины. И здесь, в отряде, Ханг чувствовала себя виноватой перед бойцами в том, что ничем не могла помочь им. Больные почти поправились, и вынужденное бездействие очень угнетало девушку.

— Я не могу целыми днями сидеть сложа руки! — горько заговорила она. — Разрешите мне сходить поискать что-нибудь съестное, а то на сухари уже и смотреть тошно.

Ви Ван Минь заколебался:

— Я и сам несколько дней думаю об этом, но ты же знаешь: приказ есть приказ. — А что если что-нибудь случится?

Видя его нерешительность, Ханг продолжала наседать:

— Да чего вы боитесь? Я одна пойду в лес, подальше от лагеря. Принесу килограммов десять корней и клубней, и будет у нас какая-никакая похлебка.

Ви Ван Минь подумал, подумал и воскликнул:

— Да, ты права! Я тоже не могу позволить, чтобы наши бойцы шли в бой голодными. Мы поможем им! — закончил он с энтузиазмом.

— Тогда я иду сейчас же! — обрадовалась Ханг.

— Нет, подожди! Пойти должны не менее трех человек. Я сам тоже пойду! — решительно заявил Ви Ван Минь.

В это время к ним подошел командир третьей боевой группы Винь. Он только недавно оправился от ранения, поэтому его оставили в лагере. Винь сразу одобрил «план поиска» и, хитро подмигнув Ви Ван Миню, сказал:

— Зачем же ходить далеко? Я знаю такое место совсем рядом и покажу вам дорогу.

Проходя мимо расположения одного из подразделений «Венеры», они увидели группы сидевших кружком бойцов, перед каждым из которых лежали ломти папайи, а чуть в стороне еще несколько неначатых крупных и спелых плодов.

Ви Ван Минь не поверил глазам. Целый месяц люди ели одни только сухари! Он сглотнул слюну:

— Ну и бестии! Где вы это взяли?

Зау, сидевший ближе всех, медленно проговорил, явно уклоняясь от прямого ответа:

— Тебе, Ханг, мы торжественно вручаем самую лучшую папайю. Да вон там их тысячи, бери сколько хочешь! Что ты на нас так смотришь?

— Так вы взяли их у местных жителей? — с подозрением спросил Ви Ван Минь.

— Скажете тоже! Там никто уже давно не живет!

— В таком случае, — повысил голос Ви Ван Минь, — я конфискую все фрукты и приказываю передать их больным в лазарет!

Винь нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ожидая окончания разговора. Видя, что никто не противится Ви Ван Миню, он решительно направился в джунгли по еле заметной тропинке. Примерно через час они достигли просторной поляны, на которой близко друг к другу стояли несколько домов на высоких сваях. Поход дался им нелегко, пришлось все время подниматься в гору, обходить заросли и кое-где пускать в ход топор. Теперь все трое с удовольствием опустились на землю.

— Посмотрите-ка на эту гору, — показал пальцем Винь. — Видите кого-нибудь? Я уже ходил туда. Там полно луку, чесноку, растет салат и всякая трава для приправ. А вон целая роща со спелыми плодами папайи, там мы и нагрузились ими в прошлый раз.

— Так чего же мы сидим? — не выдержала Ханг. — Пойдем туда, купим всего понемногу и порадуем бойцов вкусным обедом.

— Как это купим? У кого? Там уже давно никто не живет!

Ви Ван Минь подозрительно посмотрел на Виня и спросил:

— Так вы, значит, в прошлый раз просто сами взяли эти фрукты? Ничего не скажешь, молодцы! А откуда ты знаешь, что там давно никто не живет? Ну-ка пойдем туда!

За десять минут они добрались до разбитых на склоне холма грядок.

— Ой, чего здесь только нет! — обрадовалась Ханг. — Подождите меня, я наберу всякой зелени!

Винь стоял с таким видом, словно он сам был хозяином этой плантации.

— Будьте как дома, — милостиво разрешил он. — Овощей и зелени на всех хватит, а если все это сейчас не собрать, все равно пропадет.

Ви Ван Минь обвел взглядом грядки. Да, действительно, зелени на грядках было много. Да только очень уж непохоже было, что все это выросло само по себе. Заметив, что Ханг уже стоит посреди грядки и собирается выдернуть лук, он громко крикнул ей:

— Ничего не трогай, Ханг!

— Почему? — с удивлением спросила девушка. — Все равно пропадет.

— Все это не могло вырасти само по себе, — высказал сомнение Ви Ван Минь. — Посмотри, участок ухоженный, на грядках нет ни травинки. Наверное, жители где-то недалеко. И если мы сейчас опустошим часть грядок, они поймут, что рядом кто-то есть. А мы не имеем права раскрыть себя.

Ханг выбралась из грядок, с сожалением огляделась:

— Куда же они денут все эти овощи? Разве их можно съесть все сразу?

— Это, конечно, их дело. Часть засолят, засушат и будут круглый год питаться, а остальное пойдет скоту на корм.

— Да, скоту на корм, — с грустью в голосе повторила Ханг его слова. — У нас есть нечего, а они будут скармливать все это свиньям.

Ви Ван Минь глубоко вздохнул и решительно повернул назад. Ханг и Винь молча пошли за ним. Но молчание длилось недолго. Винь, инициатор этого похода, предложил Ви Ван Миню:

— Давай завернем в деревню и посмотрим, есть ли кто в ней. Мне кажется, людей там уже не осталось.

— Ладно, пошли, — согласился Ви Ван Минь. — Только двигаться скрытно, чтобы никто не заметил.

Все пять домов в этом горном селении оказались пустыми. по всему было видно, что они брошены поспешно: всюду валялись раскиданные вещи, домашняя утварь.

Двери всех домов были распахнуты настежь, а в самом крайнем дверь висела на одной петле, словно кто-то пытался взломать ее. На полянке перед домами зияло несколько довольно крупных воронок от бомб. Крыши почти всех домов были сорваны, по всей видимости, взрывной волной. Ничто не нарушало тишины: ни детские голоса, ни лай собак, ни кудахтанье кур.

Ви Ван Минь осторожно обходил дома, на всякий случай держа автомат на изготовку. Виня рядом не было. Через несколько минут он появился, осторожно неся свою матерчатую кепку:

— Не зря мы здесь все-таки ходим! Не пропадать же добру!

— Что там у тебя? — сросил его Ви Ван Минь.

— Да вот нашел в последнем доме гнездо, а в нем двенадцать яиц. Курицы нигде не видно. Вот будет подарок для наших больных и раненых! — А затем, понизив голос, почти шепотом добавил: — Сейчас своими глазами видел на полянке теленка. Чтобы не поднимать шума, можно обойтись ножом! — Однако, взглянув на Ви Ван Миня, он сразу сник.

— Я тебе приказываю отнести и положить яйца туда, где ты их взял.

— Зачем же их оставлять? Ведь протухнут! Ни себе, ни людям!

— До чего же ты непонятливый! Ребенок, да и только! Ты же сам только что сказал, что там бродит теленок, да и куры, наверное, где-то рядом. Вот и подумай, ты же воюешь в частях особого назначения, для чего все это? Может, еще одна уловка врага, чтобы обнаружить наш отряд?

Винь ни слова не сказал в ответ, повернулся и пошел к крайнему дому.

— Давай быстрей! Надо уходить отсюда, а то как бы кто нас не засек здесь! — крикнул ему вдогонку Ви Ван Минь.

На обратном пути на одном из поворотов тропинки они чуть не столкнулись с группой незнакомых людей. Навстречу бойцам по тропинке поднимались пять человек: три женщины и двое детей. Женщины, одетые в черные нейлоновые брюки и пестрые блузки, выглядели здесь, в лесу, очень странно.

Встреча была неожиданной для бойцов. Винь быстрым движением сорвал с плеча автомат и приготовился к стрельбе. Женщины, увидев направленное на них оружие, в испуге замерли на месте, затем медленно начали озираться по сторонам, словно намереваясь спастись бегством.

Понимая, что объяснений все равно не миновать, Винь поздоровался с женщинами и поинтересовался:

— Куда же вы идете?

Шедшая впереди пожилая женщина оглядела всех троих и ответила на вьетнамском языке, но с акцентом, характерным для всех жителей горных районов:

— Идем домой, куда же нам идти?!

Повернувшись к остановившимся женщинам, она что-то сказала им на своем языке и пошла мимо бойцов. Ви Ван Минь стоял в раздумье. Им встретились на дороге незнакомые люди. А вдруг они донесут об этой встрече врагу? И тогда… Он даже не хотел думать, что может быть. Ви Ван Минь поспешно сделал несколько шагов за ними и сказал:

— Подождите немного, нам надо кое-что узнать у вас.

Пожилая женщина подняла голову и с ненавистью посмотрела на Ви Ван Миня:

— Заблудились, что ли?

— Да, будьте любезны, матушка, покажите дорогу бойцам…

Но женщина не дала Ви Ван Миню договорить:

— Уж не думаете вы обмануть меня? Бойцам? Какие же вы бойцы, если вы солдаты сайгонской армии?! Уж вас-то я навидалась на своем веку!

Ханг, стоявшая чуть в стороне, не выдержала:

— Ошибаетесь, матушка! Мы вовсе не солдаты марионеточной армии!

Пожилая женщина повернулась к своим и что-то быстро им сказала. Одна из них, самая молодая, довольно уверенно заговорила по-вьетнамски:

— Ну если так, то мы должны донести старосте, что в наш район пришли вьетконговцы.

Винь, до этого не проронивший ни слова, вдруг взорвался:

— Да, мы бойцы армии Освобождения, мы били и будем бить американцев и их марионеток! И если кто донесет о нас местным властям, тот для нас тоже враг. А с врагом у нас разговор короткий. Имейте это в виду!

— А вы действительно из армии Освобождения? — недоверчиво спросила молчавшая до сих пор женщина.

— Если бы мы были из марионеточной армии, то не стали бы с вами церемонится!

Женщины о чем-то перемолвились на своем языке, и пожилая спросила:

— А откуда же вы идете?

Ханг указала рукой направлении деревни:

— Только что мы были около тех домов, что стоят на поляне.

— И на поле были?

— Да, были.

— А в деревне?

— И в деревне, но там нет ни одного человека.

— Мы искали кого-нибудь из жителей, чтобы купить у них овощей и фруктов.

— И что же вы нашли в деревне?

— Деревня давно уже заброшена, жители почти все унесли с собой. Правда, я нашел там куриное гнездо с двенадцатью яйцами, — сказал Винь.

— И вы их не взяли? — удивилась женщина.

— Конечно нет! Бойцы армии Освобождения никогда чужого не берут. Вот купить — это сосем другое дело!

— И вы не взяли с собой ни овощей, ни фруктов? Их же там очень много.

— Нет, — рашительно заявил Винь. — Хотя нам очень нужны овощи и фрукты, но мы не посмели без хозяев взять их.

Женщины опять обменялись несколькими фразами на своем языке, заулыбались. Ледок недоверия и подозрительности растаял. Пожилая женщина подошла к Ви Ван Миню, взяла его его руку в свои, заглянула ему в глаза:

— Вот теперь я верю, что вы бойцы армии Освобождения! Вы уж не обижайтесь на нас! Здесь частенько появляются переодетые в вашу форму солдаты сайгонской армии и устраивают погромы… Так вы действительно хотели купить овощей и фруктов? — спросила она.

— Да, мы за этим и пришли сюда, но никого не нашли, — ответил ей Ви Ван Минь.

Пожилая женщина вдруг засуетилась, подошла к двум женщинам и сказала:

— Идите быстро на поле, соберите побольше овощей!

Ви Ван Минь попытался было возражать, но она даже и слушать не стала.

— Я живу в том доме, где вы нашли гнездо с куриными яйцами, — сказала она. — Но в последнее время к нам зачастили сайгонские солдаты, вот мы и вынуждены были бежать из этих краев. И те овощи, о которых вы только говорили, были посажены мною и моими детьми. Подождите нас немного здесь, мы скоро вернемся.

Они оставили с бойцами двух ребятишек, которые тут же уселись рядом с Ханг.

Примерно через час женщины вернулись с полными корзинами овощей и фруктов. А в корзине пожилой женщины оказался и мешочек с рисом, и все двенадцать куриных яиц.

— Когда будете еще в наших краях, — сказала она, — заходите и берите все, что вам нужно, а если мы уйдем куда-нибудь, не дожидайтесь нас. Два года назад сюда пришли американцы и убили моего мужа за то, что он помогал партизанам. Как же я их ненавижу!

Бойца стояли смущенные, не зная, как им благодарить этих женщин.

— А это моя невестка, — сказал старуха, показав на молодую женщину с двумя детьми. — Ее мужа, моего сына, тоже расстреляли американцы. Вот осталось двое детей.

Ханг наконец решилась и задала вопрос женщинам:

— Скажите, а почему вы все так странно одеты?

— Нас заставили так одеться, — покраснев, ответила самая молодая женщина. — Староста вызвал всех и объявил, что все должны одеваться в одежду из заграничных тканей. Кто не подчинится или будет одет по-старому, того арестуют и посадят в тюрьму. Вот нам и пришлось расстаться со своей привычной и удобной одеждой. А сейчас, — продолжала она свой рассказ, — всех молодых женщин заставляют нести охрану своих деревень. Почти каждую ночь они обязаны ходить с винтовкой вокруг деревни. Самим теперь некогда даже рис растить. А продукты — и рис, и консервы, и рыбный соус — нас заставляют покупать. Тем, кто хорошо несет службу, староста лично выдает продукты бесплатно.

Разговор затягивался, и Ви Ван Минь, посмотрев на часы, заторопился:

— Спасибо вам, матушка, за все. И вам спасибо, дорогие женщины. А мы постараемся так бить американцев и сайгонских марионеток, чтобы как можно скорее освободить этот район, освободить вас. Только об одном прошу вас: о нашей встрече никому ни слова.

Ханг и Винь по очереди пожали руки женщинам и направились в сторону лагеря. Вслед им неслись пожелания скорой победы, добрые слова напутствия:

— Бейте американцев до последнего, Отомстите им за наших погибших мужей, за наши слезы.

С тяжелыми корзинами на плечах шли бойцы обратно в лагерь. По пути пришлось несколько раз отдыхать. Мысли бойцов все время возвращались к недавнему разговору с этими добрыми женщинами, к которым война ворвалась даже в этот горный район.