Позывной "Венера"

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Тхюи Тьен легким движением поправила толстую косу с розовым бантом, вышла на сцену и наклоном головы приветствовала собравшихся на репетицию зрителей. Гром аплодисментов, восторженные возгласы заполнили небольшое помещение клуба. Да и можно ли было сдержать восхищение, видя эту красивую стройную девушку.

На сцене уже сидели музыканты, некоторые потихоньку настраивали инструменты, когда к ним присоединился молодой человек с дан бау. Он занял свое место и с улыбкой издали смотрел на девушку. Тхюи Тьен прижала руки к груди, взгляд ее стал задумчивым и мечтательным. Хрустальный, чистый голос полился со сцены, и в зале мгновенно наступила такая тишина, что стало слышно, как термиты вгрызаются в сухое дерево стульев и скамеек.

Слова песни, обращенные кь тем, кто в эти декабрьские дни днем и ночью, в любую погоду выполнял боевые задания, шагая по трудным дорогам войны, западали в душу.

Отзвучали последние аккорды, смолк прекрасный и чистый голос девушки, а в зале по-прежнему стояла тишина. Песня о любви, о верности, о тоске и страданиях девушки, проводившей на фронт своего любимого, произвела глубокое впечатление на свободных от службы бойцов и командиров. И только когда Тхюи Тьен склонила голову в поклоне, зал разразился бурными аплодисментами и возгласами одобрения.

— Эту песню надо обязательно включить в программу фестиваля. С Тхюи Тьен не сравнится ни одна знаменитая артистка из Ханоя! — почти единодушно решили все присутствующие.

Девушка растерялась, услышав такую лестную оценку ее песни. Она смущенно затеребила бант на своей косе.

Молодой человек, который играл на дан бау, радовался не меньше девушки словам искренней похвалы собравшихся.

— Тхюи Тьен! — ласково позвал он девушку. — Давай еще раз повторим все сначала!

Тхюи Тьен кивнула в знак согласия, но не удержалась от замечаний:

— Можно и повторить, но только ты, по-моему, куда-то торопишься, опережаешь меня. Играй чуть-чуть помедленнее, тогда и получится еще лучше.

Пожалуй, ни для кого в штабе не было секретом, что этот офицер, так прекрасно игравший на дан бау, давно и безнадежно влюблен в Тхюи Тьен и готов аккомпанировать ей всегда. Уже давно заметили: стоит Тхюи Тьен появиться в клубе, как этот офицер не сводит с нее глаз и дан бау в его руках звучит еще красивее и мелодичнее.

— Ну что, может, все-таки повторим песню? — снова обратился к девушке офицер.

Тхюи Тьен приподняла рукав блузки и посмотрела на часы.

— Уже почти шесть! Я опаздываю на дежурство! — воскликнула она. — На этом и закончим! — И девушка, проворно соскочив со сцены, почти бегом бросилась на узел связи.

На улице начало смеркаться, солнце только-только скрылось за верхушками деревьев, и сразу со всех сторон начала подступать темнота.

Командир подразделения связи штаба фронта ежедневно лично инструктировал всех, кто заступал на дежурство. И на этот раз все тем же ровным и строгим голосом он напомнил Тхюи Тьен и ее напарнице Чынг Га — круглолицей девушке с озорными и лукавыми глазами — их обязанности, повторил, что им необходимо делать в тех или иных непредвиденных случаях.

— Сегодня ночью будьте особенно внимательны: «Венера» может выйти на связь в любое время, — инструктировал девушек командир подразделения. — Ночью отряд начинает операцию. Вы отвечаете за связь с «Венерой». Будете дежурить у рации по очереди. По получении радиограммы немедленно вызывайте дежурного офицера и докладывайте текст командующему или начальнику штаба фронта!

Раньше в конце каждого инструктажа Тхюи Тьен вытягивалась по стойке «смирно» и шутливо отвечала командиру:

— Товарищ командир! Вопросов по дежурству нет! Разрешите выполнять приказ?

Но на этот раз ей было не до шуток, и не по какой-то особой причине, а просто новость о предстоящих сеансах связи с «Венерой», в которой находился сейчас ее любимый, обрадовала Тхюи Тьен. Девушка улыбалась, лицо ее светилось счастьем.

Между собой девушки договорились о сменах. Тхюи Тьен заступала на дежурство в шесть часов и заканчивала в полночь, затем отдыхала до шести утра и снова заступала на смену до полудня. Она пошла к своему рабочему месту, надела наушники и включила радиостанцию. Сразу же в уши ворвались шум, обрывки разговоров, писк морзянки. Привычными движениями Тхюи Тьен подстроила станцию на нужную волну и застыла в ожидании. Сердце ее замирало от волнения.

Рация стала для Тхюи Тьен средством общения с любимым. Когда тонкие и чуткие пальцы девушки опускались на ключ и в эфир летели точки и тире, Тхюи Тьен как бы вкладывала в них всю свою душу, свои чувства, заботы и волнения. Сердце ее переполнялось радостью и тревогой, когда она принимала короткие сигналы от радиста с позывным «Венера».

Мысленно девушка постоянно была там, в отряде, вместе с бойцами преодолевала крутые горные склоны и дикие джунгли, обходила засады и отчаянно отбивалась от наседавшего противника. стойко переносила все тяготы походной жизни. Вместе с ними она радовалась каждой удаче, каждому успешному переходу.

…И вот наступил тот час, к которому долгое время готовили себя бойцы известного всей армии Освобождения отряда «Венеры». Что делают сейчас они? О чем думают перед боем, который должен стать прологом решительного наступления?

Часы показывали ровно двенадцать ночи. Подошло время смены, и Тхюи Тьен хотела уже идти будить Чынг Га, но тут в наушниках зазвучал знакомый позывной. Радист «Венеры» торопливо отстукивал точки и тире. Радиограмма была очень короткой, но сколько радости испытала Тхюи Тьен перечитывая всего лишь одну строку: «Отряд вступил в бой»!

Тхюи Тьен быстро побежала в соседнее помещение, где сладко спала ее сменщица, стянула с нее одеяло.

— Что случилось? — еще не совсем проснувшись, спросила Чынг Га.

— «Венера» вышла на связь! Они вступили в бой!

Доложив дежурному о радиограмме, Тхюи Тьен отправилась отдыхать, передав вахту у радиостанции своей подруге. Несмотря на усталость и позднее время, она не могла уснуть, долго ворочалась с боку на бок, прислушиваясь к звукам, доносившимся из соседней комнаты, где стояла аппаратура. «Они начали! Сейчас ведут бой. Лишь бы все было хорошо у него!» С этой мыслью девушка наконец уснула.

Когда Тюхи Тьен открыла глаза, наступило утро. В комнатушке было холодно. Через открытое окно в помещение вползал сырой воздух, неприятно холодил тело, хотя Тхюи Тьен и завернулась в одеяло.

Едва открыв глаза, она спросила Чынг Га:

— «Венера» на связь выходила?

— Нет, но уже известно, что аэродром горит, — ответила сменщица, потом, решив поддразнить Тхюи Тьен, добавила: — Наверное, твой Чан Нонг нагнал страху на марионеток и американцев!

Тхюи Тьен ничего не сказала, только улыбнулась в ответ.

В девять утра снова вышел на связь радист «Венеры» и начал передавать текст радиограммы. Тхюи Тьен взяла заранее приготовленный блокнот и карандаш, подстроила радиостанцию на нужную волну для лучшей слышимости. Она уже догадалась, что в радиограмме пойдет речь о результатах ночного боя на базе «Феникс». Рука привычно записывала колонки цифр в расчерченные клетки блокнота.

Радиограмма была короткой. Радист отряда уже давно закончил передачу, а Тхюи Тьен по-прежнему молча сидела за своим столом перед блокнотом, испещренным цифрами. Карандаш быстро бегал по бумаге, цифры превращались в текст. Закончив расшифровку, девушка встала из-за стола и бросилась в комнату дежурного с текстом радиограммы.

На рабочее место Тхюи Тьен вернулась веселая, как школьница, которую учитель похвалил за хороший ответ. В конце радиограммы от «Венеры» радист отряда добавил две цифры, что на языке радистов означало: «Победа!» Уж кто-кто, а радист радисту всегда найдет способ одним сигналом сообщить, все ли в порядке.

«А что же с Чан Нонгом? — забеспокоилась Тхюи Тьен. — Почему они ничего не сообщили о своих потерях? — ей сразу стало жарко, сердце забилось словно колокол. — Что же случилось? — тревожно подумала она. — Почему вдруг пришло такое беспокойство за него? Неужели с ним что-нибудь произошло?» Тхюи Тьен посмотрела через дверь в комнату, где, закутавшись в одеяло и свернувшись калачиком, спала Чынг Га.

Девушка старалась убедить себя, что Чан Нонг, наверное, вместе со всеми сейчас находится в безопасном месте и отдыхает после тяжелого боя, но ничего не получалось. Наконец, не в силах больше мучиться, Тхюи Тьен включила радиостанцию, вызвала «Венеру» и тут же услышала ответ. Известный только радистам условный сигнал полетел в эфир. Тхюи Тьен знала, что это категорически запрещено всеми правилами, но не удержалась и запросила у «Венеры» сведения о командире отряда.

«Венера» неожиданно замолчала, словно раздумывая, что ответить на этот вопрос. Несколько минут показались девушке вечностью. Наконец, в наушниках прозвучал короткий ответ: «Командир погиб».

В те же часы, когда бойцы «Венеры» вели тяжелый бой в логове противника, в штабе фронта продолжалась напряженная работа. Непрерывные телефонные звонки звучали во всех комнатах, дверь кабинета начальника оперативного управления не успевала закрываться за входящими и выходящими офицерами. В штаб прибывали вызванные для доклада или за получением боевого приказа офицеры родов и служб войск. Начальник штаба фронта в который раз уточнял с офицерами соединений и частей, привлекаемых к операции, вопросы взаимодействия в предстоящей операции. Долгие дни подготовки были позади, до времени «Ч» остались считанные часы. Обстановка в штабе была очень напряженной, и в то же время чувствовались подъем и воодушевление.

В ярко освещенной комнате собрались четверо: командующий фронтом, начальник штаба, начальник оперативного управления штаба фронта и политкомиссар.

— Я поддерживаю ваше предложение направить заместителя командира дивизии в полк «Тханьтяу», — говорил политкомиссар кому-то по телефону. — Надо помочь командиру полка в выполнении поставленной задачи. Прошу вас, до начала боя еще раз пройдите по всем подразделениям, поговорите с бойцами, поднимите их боевой дух, узнайте настроение. Самое главное — это четкое взаимодействие с танкистами… Учтите, даже если у танкистов возникнут какие-то затруднения, не останавливайтесь, решительно идите вперед, не забывайте, что на второй день мы должны занять указанные вам объекты. Всего хорошего, желаю успеха. Да, прошу вас передать мои пожелания победы всему личному составу дивизии!

Закончив разговор, он положил трубку и вернулся к столу, на котором была расстелена испещренная красными и синими значками карта района предстоящих боевых действий.

Начальник оперативного управления продолжил доклад об обстановке, зачитал поступившие из соединений и частей донесения.

— Товарищи, командир дивизии «Чыонгшон» сообщил, что в последнее время противник заметно активизировался, нанес несколько сильных артиллерийских ударов по оборонительным позициям дивизии. Из дивизии «Шонгхыонг» доложили, что противник подверг артиллерийскому удару с использованием химических снарядов позиции полка «Лонгтяу». Подразделение противника численностью свыше роты захватило высоту 557, но было отброшено в результате нашей контратаки. Из дивизии «Тьемтхань» передали, что авиация противника нанесла бомбовый удар и обстреляла ракетами район командного пункта дивизии. Потери незначительны. Разведчики дивизии взяли в плен таиландского офицера. На допросе он заявил: получен приказ начать наступление по всей линии фронта завтра утром. Командир дивизии «Винькуанг» доложил, что части и подразделения заняли исходные позиции, к наступлению готовы. В двадцать один час противник нанес еще один бомбовый удар по району сосредоточения танковых частей на направлении Тэйлонг.

Командующий фронтом Нгуен Хоанг слушал начальника оперативного управления, изредка кивая. Многие данные ему уже были известны из бесед по телефону с командирами дивизий. Неожиданно он поднял руку, прерывая доклад, и спросил:

— Какой же вывод из обстановки? Похоже, что противник думает упредить нас, попытаться сорвать наше наступление. А что скажет начальник штаба?

— Согласно полученным нами сведениям, командующий базой «Феникс» отдал приказ дивизиям и бригадам перейти в наступление. Войскам обещана мощная авиационная поддержка. Непосредственное руководство всей операцией взял на себя американский генерал Хопкин.

Командующий вертел в руках пачку сигарет, рассматривая коробку со всех сторон.

— Я думаю, противник завтра утром что-то предпримет, чтобы сорвать наш замысел. Если это произойдет, то он крупно просчитается. Мы его уничтожим! От командира «Венеры» донесения поступали?

Начальник оперативного управления быстро отыскал в пачке нужную бумагу и протянул командующему. В ней было только короткое сообщение: «В полночь атакуем ранее намеченные объекты. Хоай Тяу».

— Товарищ командующий! Эта радиограмма получена в двенадцать часов. Может быть, уже поступили новые данные.

— А командир не докладывал, сколько человек вышло из строя и не примет участия в бою? — спросил политкомиссар, обращаясь к начальнику оперативного управления.

— Товарищ комиссар! По докладу командира, все бойцы отряда — в строю!

Политкомиссар помолчал немного и, тепло улыбнувшись, сказал:

— Да, наши бойцы — герои. Приходится голодать, спать под открытым небом, преодолевать трудности, но, как только дело доходит до боевых действий, никто не хочет отставать от других, отсиживаться за чей-то спиной. Разве можно сомневаться в том, что бойцы «Венеры» выполнят поставленную задачу? — И, снова помолчав, добавил: — Я думаю прямо сейчас направить им радиограмму. Надо поддержать и поблагодарить бойцов.

— Товарищ политкомиссар, — заметил начальник оперативного управления, взглянув на часы, — сейчас уже поздно. У них с собой только маломощный передатчик.

Командующий тоже посмотрел на часы.

— Уже одиннадцать! — удивился он. — До времени «Ч» всего два часа. Было бы хорошо если бы в эти два часа противник не предпринял ничего неожиданного.

— У меня есть предложение, — вступил в разговор начальник штаба. — Вы, товарищи, — обратился он к командующему и политкомиссару, — легли бы отдохнуть. Я беру все на себя. Ведь вы работаете без перерыва больше пятнадцати часов, а день завтра будет напряженный.

С начальником штаба неожиданно быстро согласился политкомиссар.

— Прекрасное предложение! — весело сказал он в ответ. — Я иду спать, но в полночь обязательно встану, чтобы быть вместе с бойцами.

Нгуен Хоанг тоже не возражал. Он встал из-за стола и ушел в свою комнату. Адъютант, уже в который раз разогревавший обед, увидев командующего, быстро налил в чашку суп и поставил на стол:

— Товарищ командующий! Вы уже несколько ночей не спали, совсем ничего не ели, так недолго и заболеть!

Командующий только засмеялся:

— Вот кончится война, тогда и будем болеть. А сейчас надо воевать!

Он быстро справился с едой и почувствовал, как по всему телу разливается приятная истома. Видя, что адъютант задался целью во что бы то ни стало уложить его отдыхать, он сам направился к кровати, улегся, укрылся одеялом и закрыл глаза. Но разве можно было уснуть, когда до начала операции осталось всего несколько часов?! Командующий вспомнил бойцов «Венеры», молодых, сильных, уверенных в своей победе. Именно на их долю выпала почетная, но очень тяжелая задача, успешное выполнение которой может предопределить исход всей операции.

Незаметно пришел сон. Проснулся Нгуен Хоанг от громких голосов, смеха и аплодисментов в комнате начальника оперативного управления. Взглянул на часы — ноль часов пятьдесят минут. Командующий сбросил одеяло и поднялся с кровати. В комнату буквально влетел начальник оперативного управления и начал доклад:

— Товарищ командующий! «Венера» радировала, что в полночь отряд начал атаку базы «Феникс». Аэродром горит!

Командующий прошел в соседнюю комнату, где уже находились политкомиссар, начальник штаба и еще несколько офицеров штаба.

— Товарищ командующий! — обратился к нему начальник штаба. — Только что получена радиограмма от «Венеры», всего несколько слов, но очень радостных… Противник в панике, с командных пунктов его дивизий запрашивают базу, но она молчит. По всей видимости, наши люди вывели из строя узел связи на базе.

— Очень хорошо! Очень хорошо! — повторил командующий, слушая доклад начальника штаба. Затем подошел к столу с телефонами, снял трубку одного из аппаратов: — Командующий артиллерией? Как у вас, все готово?

— Товарищ командующий фронтом! — послышался в трубке низкий раскатистый голос командующего артиллерией фронта. — Артиллеристы к бою готовы.

Нгуен Хоанг посмотрел на часы: ноль часов пятьдесят пять минут. Он так сжал трубку, что побелели суставы на пальцах. Обведя долгим взглядом присутствующих, он дрогнувшим голосом сказал:

— Товарищи артиллеристы! База «Феникс» атакована нашими бойцами. Настало время «Ч». От имени командующего фронтом приказываю открыть огонь!

— Есть открыть огонь! — четко донеслось из телефонной трубки.

Ровно в час ночи сотни орудий тяжелой артиллерии, заранее занявшие огневые позиции, одновременно обрушили на американо-сайгонские войска тонны снарядов. Ракеты подобно гигантским молниям вспарывали темноту тропической ночи, освещая передний край обороны двух дивизий армии Освобождения. Яркие сполохи, а затем целое море огня окутали позиции противника. Стало светло, как это обычно бывает на рассвете. Разрывы снарядов сливались в однообразный рокочущий гул.

Политкомиссар, наблюдая за сполохами пламени, сунул руку в карман за сигаретами. Неожиданно пальцы его ощутили что-то твердое и вместе с пачкой извлекли плотный листок бумаги, примерно в ладонь шириной. Это была листовка, сброшенная вертолетом противника несколько дней назад и доставленная бойцами подразделения охраны штаба фронта:

«…Если же вы хотите помериться с нами силами, то мы согласны и на это и ждем вас…»

— Вот и дождались! — сказал политкомиссар и отбросил листовку в сторону. — Хотели запугать нас, но ничего из этого не вышло!

Командующий фронтом по-прежнему стоял у стола с телефонными аппаратами, внимательно прислушиваясь к бушевавшей за окнами грозе. Губы его непроизвольно шептали:

— Хотели ударить утром. Поздно, очень поздно, господа! Получайте наш сюрприз! — Повернувшись к начальнику штаба, он удивленно воскликнул: — Ты почему такой грустный? А, понимаю, ты же совсем не спал несколько дней и сегодня дежурил за всех!

Часов в десять утра дежурный по оперативному управлению доложил Нгуен Хоангу, что его просят к аппарату ВЧ. Подняв трубку, командующий фронтом сразу узнал молодой веселый голос командира дивизии «Чыонгшон».

— Товарищ командующий, к девяти часам утра дивизия полностью овладела базой «Башао». Заняты также все опорные пункты вокруг базы. Войска противника в беспорядке отступают, наши части преследуют и уничтожают их. Захвачено большое количество боевой техники и вооружения.

— Очень хорошо! — крикнул в трубку командующий. — Прошу вас от моего имени объявить благодарность всему личному составу частей и подразделений дивизии! А как ведет себя противник?

— Наша артиллерия за время артподготовки надежно подавила артиллерию и огневые точки противника. Постоянно поддерживалось самое тесное взаимодействие с танкистами. На удивление, противник почти не применял авиации. Сопротивление его носит хаотический характер, чувствуется несогласованность в действиях…

— Хорошо, очень хорошо! — перебил командира дивизии командующий фронтом. — Прошу вас обобщить все донесения из подчиненных частей и доложить мне. Продолжайте выполнять поставленную задачу.

— Приказ понял! Приступаем к последующему этапу…

Нгуен Хоанг вызвал по телефону командира дивизии «Тьемтхань». Ответил комиссар дивизии:

— Товарищ командующий! Командир дивизии находится в районе только что занятых опорных пунктов противника. Три батальона марионеточных войск уничтожены полностью! Авиация противника бездействовала. Сопротивление противника было слабым и неорганизованным. Наши войска не встретили противодействия марионеточных войск, поэтому сравнительно легко и с малыми потерями овладели опорными пунктами противника.

— Что еще нового в поведении противника? — спросил командующий.

— В руководстве боевыми действиями чувствовались нервозность и паника. Полковник Бао непрерывно обращался в штаб базы «Феникс» с просьбой об авиационной поддержке, но ответа так и не получил. В эфире стояла сплошная ругань, несусветная брань, наши радисты подслушивают все переговоры противника.

— Хорошо! Да вы, наверное, еще не знаете, что сегодня ночью база «Феникс» была атакована нашим отрядом войск особого назначения?

В трубке послышался возглас удивления. Командующий рассмеялся, услышав реакцию комиссара на эту новость.

— Ваша задача — продолжать наступление. Сил на это хватит? — поинтересовался он.

— Так точно, товарищ командующий! Потери в дивизии незначительные, а противостоящие нам таиландские подразделения особой опасности не представляют, вояки они никудышные!

— Желаю успеха!

Командующий переговорил с танкистами и артиллеристами. И все они подтвердили: сопротивление противника было неожиданно слабым и неорганизованным, удивляло почти полное отсутствие поддержки с воздуха, поэтому в армии Освобождения потери в людях и боевой технике незначительны. Не успел Нгуен Хоанг закончить разговор, как к нему подошел начальник оперативного управления:

— Товарищ командующий! Получена радиограмма от «Венеры», первая после начала нашего наступления.

Командующий давно уже ждал это донесение, поэтому торопливо развернул лист и прочитал:

«…Объекты, намеченные для первой ночной атаки, почти полностью, кроме складов авиабомб и снарядов, уничтожены. Аэродром выведен из строя. Сбит один вертолет, пытавшийся вывезти неизвестных лиц с территории базы. Отряд выведен в безопасное место. На территории базы осталось несколько человек. Командир отряда после уничтожения штаба базы прикрывал отход своей группы и был накрыт бомбой. Сегодня ночью повторим атаку базы и постараемся отыскать оставшихся там бойцов. Налажено четкое взаимодействие с местными подпольщиками. Хоай Тяу».

Начальник оперативного управления стоял рядом с командующим и видел, как менялось выражение лица Нгуен Хоанга по мере чтения радиограммы. Сначала оно было радостным и веселым, потом, наверное, когда он дошел до того места, где сообщалось о гибели командира отряда, стало серьезным и грустным. Командующий закурил, еще раз прочитал радиограмму и молча смотрел на листок.

Начальник оперативного управления решил как-то разрядить обстановку:

— Товарищ командующий! «Венера» выполнила намеченный план. А командир отряда выполнил свой долг до конца. Он был хорошим командиром и погиб как герой.

Командующий кивнул и заставил себя улыбнуться.

— Венера открыла путь к победе всему фронту, но за это ей пришлось заплатить дорогой ценой, — сказал он тихо, тяжело вздыхая. — В войне не на жизнь, а на смерть с сильным и коварным противником так часто и бывает. Потери неизбежны, а всего не предусмотришь. — Он вернул радиограмму, стоявшему рядом начальнику оперативного управления и, склонив голову, направился в комнату политкомиссара.

Нгуен Хоанг еще не успел дойти до двери, как послышались торопливые шаги и голос начальника оперативного отдела:

— Товарищ командующий! Только что получены еще две радиограммы.

Командующий взял радиограммы и вошел в комнату политкомиссара, который в это время беседовал с начальником политотдела. Увидев вошедшего, они встали. Политкомиссар пододвинул Нгуен Хоангу стул.

— Посмотрим, что они сообщают нового, — усаживаясь, сказал командующий. Он развернул листок и вслух прочитал: — «о полученным данным, юго-восточнее базы «Феникс» был сбит и упал вертолет, на борту которого находился американский советник генерал Хопкин. Сао Хом».

Сао Хом был заместителем начальника разведывательного управления штаба фронта, который возглавлял группу разведчиков, действовавшую в районе базы «Феникс».

Политкомиссар и начальник политотдела не удержались от радостных возгласов.

Командующий взял со стола вторую радиограмму, развернул ее и тоже вслух зачитал:

— «Противник силами до батальона окружил расположение отряда. Авиация наносит массированные удары. Ведем бой. Хоай Тяу».

Командующий передал обе радиограммы политкомиссару. Тот перечитал их, положил на стол. Довольно долго они втроем обсуждали сложившееся положение, на разных участках наметили неотложные меры по закреплению успеха. Затем командующий вернулся в свою комнату, взял чистый лист бумаги и написал:

«Командование фронта горячо поздравляет весь личный состав отряда с победой. Ночная атака объекта создала благоприятные условия для развития операции на всем фронте. Оборона противника прорвана, наши войска развивают наметившийся успех на всех направлениях. Ваша задача остается прежней: непрерывными боевыми действиями парализовать деятельность военной базы «Феникс», продолжать взаимодействие с местными подпольщиками и партизанами… Организуйте поиск командира отряда и всех оставшихся на территории базы. С-301, С-303».

Передав текст дежурному по штабу, Нгуен Хоанг еще долго сидел за столом, уставившись неподвижным взглядом в висевшую на стене большую карту, словно надеясь увидеть на ней все, что происходит сейчас там, в тылу врага, где ведет бой «Венера». Десятки тысяч человек, находившихся под его командованием, атаковали сейчас опорные пункты противника. Жаль было всех тех, кто навсегда остался лежать на поле боя, до конца выполнив свой долг. Особенно тяжелой для командующего была весть о гибели прославленного командира «Венеры».

Скрипнула дверь. Командующий очнулся от своих дум, оглянулся. В комнату робко вошла Тхюи Тьен. Она не проронила ни слова, даже не поздоровалась, и только молча смотрела своими красными, полными слез, печальными глазами на названного отца. Радист уже сообщил ей о гибели Чан Нонга, но девушка не верила этому, не хотела верить. Однако, увидев сидящего в полном молчании и одиночестве дорогого ей человека, Тхюи Тьен сразу поняла все.

— Отец, дорогой мой! Что же мне теперь делать? — Она сделала несколько шагов вперед, ткнулась лицом в грудь командующего и заплакала громко навзрыд.

Нгуен Хоанг почувствовал как защемило сердце в груди. Не зная, как успокоить девушку, он легонько гладил ее по плечам, по спине, приговаривая:

— Тхюи Тьен… доченька моя!

И тут его словно осенило. Он вспомнил каждое слово, каждую букву в той радиограмме, где говорилось о Чан Нонге, и сразу же словно преобразился, успокоился и серьезным голосом сказал:

— Тхюи Тьен не печалься! Все это так, Чан Нонга действительно накрыла бомба, но никто не видел его убитым. Подождем еще сутки, и тогда все станет на свои места. Не плачь, родная. Будем ждать.