Правда о первой ночи

Глава 31

Я вернулась и поняла, что Наим уже дома. Машина его стояла возле ворот, дверь в дом была распахнута, Айтен на ступенях кормила хлебными крошками павлинов (их оказалось четыре!).

– Айтен, где ты была? – спросила я ее, усаживаясь на разогретую солнцем мраморную ступеньку и стараясь даже не смотреть ей в глаза.

Она же, увидев меня, уронила миску с хлебом и сама опустилась рядом со мной на ступени.

– Ева, это я должна тебя спросить, где ты была, Наим сходит с ума, ругается… Тебя – нет, Валентины – нет, Мюстеджепа – нет.

– Я спрашиваю: где ты была?

– На рынке! – Она всплеснула руками. На ней было нарядное синее платье и голубой узорчатый платок, плотно облегающий ее голову. Гладкое, с незаметными морщинками лицо, большие темные глаза, маленький нос. Она была красива, но, видимо, никто никогда не говорил ей об этом. Она всю свою жизнь жила с Наимом и заботилась о нем и о младшем брате.

– Это ты мне завтрак оставила?

– А кто же еще?

Я рассказала, как меня заперли в спальне.

– Наим знает, что делает, – неожиданно произнесла она. – Видимо, оберегал тебя, не хотел, чтобы ты выходила из дома. Ева, ты вчера много выпила… У тебя какое-то дело здесь, в Стамбуле… Ты хочешь причинить вред какому-то человеку, я понимаю, он сильно обидел тебя, но ты потеряла разум… Ты не думаешь о своей дочери, это нехорошо.

– Я переживаю, ты просто не знаешь, что у меня на душе… Я постоянно думаю о ней…

– Иди к Наиму, расскажи, где ты провела утро, он ждет тебя, два кофейника кофе выпил уже…

Я вошла в дом, нашла Наима на балконе. Он курил, сидя в плетеном кресле. Увидев меня, вскочил:

– Где ты была?

– Гуляла.

– Если бы я не любил тебя, убил бы, понимаешь? – Ноздри его раздувались. А сам он дышал так, что плечи его поднимались и опускались. Мне стало жаль его.

Он больно схватил меня за руку, втащил в дом. Швырнул на диван.

– Где ты была? – заорал он, замахиваясь на меня, но в последний момент сдержав себя.

– Там же, где и ты, – бросила я ему в лицо. – Да только я опоздала, ты или твои люди уже все сделали за меня… – Я почувствовала, что еще немного, и со мной случится истерика. Перед глазами появилась картина с широкой кроватью и двумя трупами…

– Мои люди были там утром… Ты, мать твою, тоже оттуда? Тебя там кто-нибудь видел?

– Ты мне лучше скажи: это ты убил Александра и Маргариту? Твои люди?

– Мы собирались их только припугнуть и привезти сюда, тебе в подарок, я же обещал… Мы приехали рано, но оказалось, что поздно. Их убили ночью. Что у тебя в сумке?

Он вдруг вырвал у меня из рук сумку, которую я инстинктивно прижимала к груди, и вытряхнул все содержимое на ковер. Пистолет, завернутый в коричневую бумагу, упал с глухим тяжелым стуком.

– Наим, осторожно, он заряжен…

– Где ты взяла его?

– Неважно. Купила. И еще четыре пули – по две на брата… Но я не убивала их, Наим. Когда я пришла, они были уже мертвы…

– Я знаю! Я сам все видел!

– Портье спал, что ли, – сказала я так, словно этот вопрос занимал меня больше всего. – Ничего не видит, ничего не слышит…

– Их убили из пистолета с глушителем. – Наим развернул мой пистолет и принялся рассматривать его. – А это барахло где взяла? Сколько за него заплатила?

– Сейчас это уже неважно.

– Теперь все?! – Он подошел ко мне совсем близко. – Теперь ты успокоилась? Твоего любовника убили, прострелили ему яйца, ты счастлива?! Теперь можешь жить спокойно, воспитывать свою дочь, которую, кстати, мы так и не нашли, а ты о ней и вообще не вспомнила!

– Да я только о ней и думаю! Но если вы не смогли ее найти, то что могу сделать я? Где Мюстеджеп? Он тебе хотя бы звонил?

– Он в Кадыкёй, надеется, что она придет в рыбное кафе, и сидит там, его бесполезно переубеждать… Говорит, что ей очень понравилась жареная скумбрия… Но вообще-то он прав…

Раздался телефонный звонок. Наим судорожным движением схватил трубку:

– Да, слушаю… – Сначала он говорил на турецком, потом перешел на русский. Я напряглась: Валентина?! – Кто? Ольга? Адамова? Да, хорошо, я сейчас дам ей трубку…

Услышав грубоватый, сочный голос моей подружки, Ольги Адамовой, я удивилась, как это она меня нашла, да еще и в такой сумасшедший для меня день?!

– Привет, подруга, – рокотала она мне в ухо. – Я тут с одной девчонкой разговаривала, она тебя ищет, хочет деньги тебе отдать. Я дала ей твой старый телефон, пусть поищет, потом все равно мне позвонит… Просто я хотела узнать, ты как и где? Нужно, чтобы она тебя нашла? Тебе это надо?

– Кто она такая? Как ее зовут?

– Говорит, Лена. Молоденькая, волосы черные, глаза черные… Красивая. Ходит одна по Стамбулу, дурочка!

– Где ты ее видела?! Оля!

– Где-где, в «Золушке» у Халима. Она меня искала, чтобы про тебя спросить.

– А как она про меня спрашивала?

– Наталью Юркун искала. Кажется, так тебя раньше звали?

– Да меня до сих пор так зовут, вернее, не зовут, у меня документы на Юркун.

– Так что ей сказать, если она снова позвонит мне? Она ушла звонить на улицу, чтобы я не слышала, как она будет говорить. Стесняется девочка… стой, она идет…

– Дай ей этот номер…

– Ты у Наима, я правильно поняла?

– Дай этот телефон, – закричала я, – она потерялась, Оля, спасибо что позвонила!.. Давай, я жду ее звонка!

Наим смотрел на меня так, что мне стало холодно.

– Запуталась совсем. Да тебя надо было связать по рукам и ногам, не то что запереть в спальне… Запомни, Наташа, я помогаю тебе в последний раз. Ты должна принять решение – или останешься здесь, со мной, и будешь иметь все, что захочешь… Твоя дочь тоже может остаться с тобой… Я куплю вам дом, тут, неподалеку, продается неплохой, требует ремонта только… А какой там сад… Или забирай девочку и возвращайся в Россию. Я не могу помогать той, которая сама не знает, чего хочет…

Наим подошел ко мне и обнял.

– Мне надо подумать, – сказала я, глотая слезы. – Мне так плохо… Александр убит, у Маргариты коричневые пятки, она что, не мыла их, что ли?..

И я потеряла сознание.