Правда - в молчании призраков

Глава 1

Я протерла последний бокал, и поставила на поднос. Глянула на часы. Почти два часа ночи. Бар закрылся час назад, последних посетителей проводила, в зале прибралась, пора домой. Жила я рядом с баром, так что ходить по ночам не боялась, всего-то и надо перейти дорогу и пройти один квартал. Собралась пойти в подсобку за сумкой, но повернувшись, вздрогнула от неожиданности. Чтоб тебя!

Напротив меня стоял мужчина. Лет сорока, неприметной внешности, одет просто, в брюки и рубашку. И все бы ничего, только он уже мертв.

Прямо передо мной сейчас стоял призрак, пристально на меня смотрел и молчал. Впрочем, даже если бы он открыл рот и что-то сказал, я бы ничего не услышала. Я могу только видеть. И смотреть. То, что он покажет.

Глубоко вздохнула, и реальный мир тут же сменился видением чужой смерти. Мужчина задыхался. Точнее, его душили. Меня сразу накрыл чужой страх. Я чувствовала, как не хватает воздуха, как легкие начинают гореть огнем. Будто это на моей шее сжались руки убийцы, которого я тоже сейчас видела глазами умершего мужчины. Еще минута и в глазах потемнело.

Наваждение схлынуло, и мир вернул свои очертания. Я сделала судорожный вздох, а когда открыла глаза, никого уже не было. Зажмурилась и принялась глубоко дышать, голова кружилась, будто от недостатка воздуха.

Сама виновата, расслабилась, последние пару недель все было спокойно, да и в баре сегодня было шумно и весело и я не «закрылась», вот и получила.

Из подсобки вышел Фрэнки — еще один бармен.

¬¬- Сана, ты не видела… — начал он и осекся, увидев меня, — с тобой все в порядке? Ты будто привидение увидела.

Я красноречиво посмотрела на него. Привидение, да. Это он в точку.

Фрэнки быстро все понял и нахмурился:

— Опять?

Я только кивнула.

— Что на этот раз?

— Задушили, — просто ответила я.

— Ты плохо выглядишь. Подожди, я провожу тебя.

Это было необязательно, но Фрэнк настоял и я согласилась. Он принес мне сумку, запер за нами двери, начертил охранный символ, и мы пошли в сторону моего дома.

Вообще-то у Фрэнки выходной, но сегодня вечером в баре праздновали день рождения, и он вызвался помочь.

Можно сказать, что мы с Фрэнком сдружились за время работы. Он хороший парень. А главное, не считает меня сумасшедшей, хоть и знает о моей особенности.

Через пятнадцать минут мы уже подходили к моему дому. Фрэнк поднялся со мной на четвертый этаж, до квартиры, подождал, пока я нарисую отпирающий символ, снимая охранку с двери и попрощавшись, пошел вниз.

Я сняла плащ, повесила его в прихожей, разулась, и прошла на маленькую кухню в маленькой квартирке, которую снимала, потому что жить с мамой просто не могла. Мама была недовольна, но меня моя жизнь вполне устраивала, за исключением некоторых моментов.

На кухне поставила чайник на огонь и с тоскливым вздохом посмотрела в окно. О, нет, это была не та тоска, что разъедает сердце. Это было та тоска, что накатывает, когда ты понимаешь, что тебе предстоит большая уборка. Совсем недавно был дождь и сильный ураганный ветер и окна не могли похвастаться чистотой. Поэтому завтра мне придется закатать рукава и помыть их, а заодно навести порядок и во всей квартире. Хоть она и небольшая, но у меня все равно вырвался еще один тоскливый вздох.

Можно было бы попросить маму. Ей-то что, взмахнула рукой, прошептала короткое заклинание чистки и грязь исчезла. Но очередные причитания на тему своей непутевости я не выдержу. Так что придется сжать зубы и помыть все ручками, потому что магией я, увы, не владею.

Вообще-то раньше магия была доступна всем. Люди рождались с сильным магическим даром и были способны на гораздо более серьезные вещи, чем просто помыть окно.

Но триста лет назад в результате неизвестной аномалии магия почти полностью исчезла, оставив нам лишь символы и бытовые заклинания.

Это сподвигло человечество на технический прогресс. Произошел огромный скачок вперед. Наука вышла на первый план и там, где раньше не могли обойтись без магии, сейчас выручало чудо инженерной мысли. Хотя многие нынешние ученые признавали, что раньше жизнь была намного проще. Магия была разной и затрагивала все аспекты и отрасли человеческой жизни.

Единственное, чего никогда не было в нашем мире — это магии смерти. Люди знали — мертвые не приходят к живым. Тысячи лет это было аксиомой. Но сто лет назад стали рождаться люди, способные видеть призраков. Спириты — так их назвали впоследствии.

Поначалу они просто считались сумасшедшими. Люди не верили в существование загробной жизни, а потому объясняли странности некоторых душевной болезнью. Но спустя множество тестов и испытаний спириты были признаны психически здоровыми и адекватными людьми. Правда, самим спиритам проще жить не стало. Несмотря ни на что, большинство продолжало считать, что видеть то, чего не видят остальные — если не болезнь, то отклонение.

Мне тоже не повезло родиться спиритом. И мнение большинства не обошло стороной и меня. Во время учебы друзей у меня почти не было, соседи сторонятся, ограничиваясь вежливым «здравствуйте», а про личную жизнь я вообще молчу. Нет, несколько непродолжительных романов у меня было, но все они заканчивались в тот момент, когда становилось известно о моей способности. И я, как и все спириты, не владела магией, поэтому сейчас ждала, пока вода для чая согреется на огне, а не согревала ее сразу в кружке руками, как делали остальные.

Многие из нас пытались скрывать свой дар, что не очень удавалось. Все люди в нашем мире рождались с магической искрой, и в школах наряду с обычными дисциплинами преподавали магию символов и бытовую магию. А поскольку спириты магии лишены, это очень быстро становилось известно.

Никакого практического применения этому дару люди так и не нашли. Зато нашли призраки. Жертвы преступлений стали являться, чтобы показать, как они погибли, кто их убил или где находиться тело. Они не спрашивают, они просто показывают последние минуты своей жизни своими глазами. Спирит не просто все видит, но еще и чувствует. Иногда они показывают события, происходившие с ними при жизни. Какие-то обрывки действий и разговоры. Спириты не слышат призраков, поэтому для общения те используют образы из своих воспоминаний.

Постепенно общество разделилось на два лагеря. На тех, кто верит и, отчаявшись найти пропавшего близкого или устав ждать, когда найдут и накажут виновного в его смерти, с надеждой ждут, что он явится кому-нибудь из живущих в городе спиритов и все покажет. И на тех, кто продолжает отрицать существование призраков, как таковых.

К сожалению, нас не так много и программы обучения спиритов не существует, не говоря уже об учебных учреждениях, а потому мы вынуждены сами учиться контролировать свой дар. Это сложно, но возможно. Помогают те, кто уже через это прошел. Избавиться от этого дара нельзя, но можно научиться «закрываться» и тогда, призраки перестают являться неожиданно, а как бы «стучатся» к тебе. «Не пустить» можно раз, другой, но на третий все равно придется «открыть» иначе пробьются, и будет еще хуже. Их, конечно, не волнует, что такие видения порой заставляют людей сходить с ума, они просто хотят, чтобы их обидчики были наказаны.

Куда идти с такими знаниями? Конечно, к стражам порядка, в полицию. Но и там спиритам не доверяют. Люди все еще не верят, что мертвые вот так запросто могут наведываться в наш мир. Хотя попытки сотрудничества были. И даже удачные. Но у нас иногда случаются осечки. Например, невозможно отыскать то место, которое показал призрак. И тогда в очередной раз нас называют кучкой шарлатанов, пытающихся привлечь внимание. Весьма странный способ, на мой взгляд. Ну, да общественное мнение не всегда поддается логике.

А вот осечки наши вполне объяснимы. Души умерших людей привязаны к тому месту, где они жили. А умереть они могли где угодно. Это могло произойти далеко за пределами города, где живет спирит, вот и получается, что найти это место невозможно, поскольку никогда там не был и не знаешь, в какой стороне света его искать. Так что полиция предпочитает не вдаваться в мистику, а использовать традиционные и надежные методы работы. И не всем спиритам удается использовать свой дар во благо.

Но мне повезло, у меня есть знакомый детектив, Томас Бейнс. Ко мне когда-то явился его брат и показал много неприятных картин. Тело его было закопано возле старого кладбища за городом. Я разыскала Томаса и убедила его проверить мои слова. Том потратил пять лет, чтобы отыскать того, кто убил его брата, так что я пришлась очень кстати. Он безоговорочно мне поверил, и с тех пор я звоню Тому каждый раз, когда ко мне приходит очередной жаждущий возмездия.

Конечно, и мне не всегда удавалось найти тело или дело было недоступно Томасу, но он делает, что может и все эти попытки не дают мне сойти с ума и помогают смириться со своей судьбой.

Чайник, наконец, вскипел, и я заварила себе чай с ромашкой, чтобы успокоиться и уснуть без проблем. Кошмары после «общения» с призраками мне давно не снились, но рисковать не хотелось.

Утром я, первым делом, набрала номер Тома.

— Да, — ответил мне усталый голос. Еще только утро, а Томаса уже все достало. Жаль, но придется еще больше подпортить ему настроение.

— Привет, Том.

— Сана? Только не говори, что хочешь подбросить мне работы?

— Я бы с радость сказала, что звоню узнать, как твои дела, но ты прав.

Том чертыхнулся.

— Ладно, сэкономим себе время. Фото всех пропавших за последний год я тебе уже показывал и не раз, так что вспоминай, есть ли твой новый знакомый среди них.

— Его нет на этих фото, но я знаю, где тело. И это твой район, Том.

Детектив Бейнс еще раз смачно выругался. Я его понимала, последнее время в Ингфоле неспокойно и у него много работы, а тут еще я, но делать нечего, призраки не спрашивают, есть ли у детектива свободная минутка.

— Хорошо, диктуй адрес, — проворчал Том.

Место смерти и место, где в итоге бросили тело, понятное дело, могут не совпадать. Поэтому призраки обычно сразу показывают, где надо искать. Конечно, они не могут показать подробный план или карту, даже не могут дать понять, как называется это место. Они показывают картинку с пейзажем. Это может быть все, что угодно, лесная поляна, отрезок реки, какой-то подвал, заброшенные здания, в общем, любые места, где прячут трупы. И, поди, разбери, где это.

Приходится уже потом, когда волна эмоций схлынет, в спокойной обстановке, разбирать видение подробно, искать ориентиры, что-то, что помогло бы найти это место.

Ингфол — большой город. Его возраст — почти тысяча триста лет. Даже Оферхолм, столица, была основана на четыреста лет позже. Изначально это был небольшой городок, но за тринадцать столетий, он присоединил к себе огромные территории, и сейчас это второй по величине город в Эрдейле.

Он продолжает расти и развиваться, строятся дома и заводы. Но есть в нем места, которые не затрагивает прогресс. Два огромных парка расположены на территории города. Бывшие некогда небольшими лесами, сейчас это Южный и Северный городские парки.

Красивые, ухоженные зеленые острова среди бетона, стекла и металла.

Вчерашний призрак показал мне только момент смерти и больше ничего. Это значит, что тело находится там же, где человек сделал последний вздох. И внимательно «пересмотрев» видение еще раз, за чашкой чая, я поняла, что это за место.

Мужчину душили, он сидел на земле лицом к своему убийце, и там, за его спиной, над деревьями, виднелось колесо обозрения. Его можно увидеть только со стороны Северного парка, потому что Южный находится слишком далеко. А боковое зрение выхватило кусок высоких ворот и кованого забора, которым обнесен парк, значит, это было недалеко от входа. И ракурс, с которого было видно колесо, поможет мне найти конкретное место.

Время — девять утра, а Том со своими людьми уже на месте. Он ненавидел Северный парк, главным образом потому, что, довольно внушительная его часть, располагалась на территории района, закрепленного за ним. Здесь можно закопать уйму народу, никогда не найдешь. Наверняка, отчасти, так и есть.

Несмотря на то, что парк находился в черте города и далеко не на его окраине, место это безлюдное и глухое. Фактически, это лес в городе, за ним хоть и ухаживали, но некоторая дикость здесь сохранялась. Его не стали трогать, оставив практически в первозданном виде. В отличие от Южного, прямо в центре которого, построили парк развлечений. Там есть все, кроме того самого колеса обозрения, которое стояло в центре города на естественной возвышенности, чтобы уж точно весь город было видно.

Том встречал меня на входе в парк. Его ребята, как всегда, криво косились. Кто-то неодобрительно, а кто-то — явно насмехаясь.

Я уже привыкла к таким взглядам и смешкам за спиной. Прозвище «чокнутый» преследует, наверное, каждого спирита, так что на это быстро перестаешь обращать внимание.

Что удивительно, за несколько лет сотрудничества с Томасом я действительно не раз помогала следствию, но почему-то отношение в участке ко мне оставалось прежним. Том осаживает иногда особо зарвавшихся, но я и сама научилась показывать зубы, так что на меня, хоть и косятся, но все больше молчат.

Я оскалилась в ответ на очередной насмешливый взгляд и подошла к Тому. Ничего, ребятки, сейчас вам будет не до смеха.

— Привет, детектив, — поприветствовала его.

Том в ответ скривился:

— Не начинай. Надеюсь, ты точно уверена, что и где искать, иначе мои ребята тебя растерзают. Последние два раза они выезжали вхолостую.

Я промолчала и, покрутив головой, нашла взглядом колесо обозрения. Прошла мимо Тома в открытые ворота парка и начала искать тот ракурс, который показал призрак.

Наконец, нашла нужное место и оглянулась вокруг. Черт, рядом несколько подходящих деревьев. Походила от одного к другому, на расстоянии двух-трех шагов вид на колесо не сильно меняется. Но я уверена, что это где-то здесь. Кажется, сегодня меня, так или иначе, растерзают. Чтобы найти труп, им придется знатно поработать лопатой.

— Ну что? — поторопил Том.

— Это здесь, только я не уверена, под каким из четырех деревьев искать.

— И что, ты предлагаешь нам выкопать здесь четыре ямы?

Том возмущался для вида, он бы приказал копать и пять ям. Пусть иногда я ничего не находила, но он тщательно проверял каждое мое видение. Я обвела взглядом помощников Тома. Пятеро мужчин, всех их я видела много раз, но имен совершенно не помнила. Или не знала. К чему? Друзьями нам не стать, а не замечать проще, когда не знаешь, как зовут. Пять нахмуренных, недовольных лиц. Пять пар недобро взирающих на меня глаз. Не скажу, что меня это впечатлило, но погода портилась, становилось прохладно и мне самой хотелось побыстрее закончить здесь.

— Том, — позвал детектива один из них, невысокий, худой, с узким лицом и длинным носом, кажется, его зовут Такис, хотя не уверена, — говорил тебе, не слушай эту девчонку. Вытащила нас в этот лес, неизвестно зачем, нам что, заняться больше нечем?

— Заткнись, Так, — беззлобно проговорил Том, но посмотрел на меня еще более требовательно.

Я поморщилась. Все-таки, Такис. Глупое имя. Посмотрела на этого худого еще раз и вдруг увидела за его спиной призрака, того самого, чье тело мы искали. Он стоял и показывал на дерево за спиной этого Така.

— Вон там, — указала я ему за спину.

— Ты уверена? — уточнил Том.

— Призрак показывает на то дерево, — пожала плечами.

Худой вздрогнул и стал озираться, а я усмехнулась. Верят — не верят, а боятся все равно.

— Ты что, хочешь сказать, что этот жмурик сейчас здесь? — Том тоже стал оглядываться.

Я снова посмотрела на то место, но там уже никого не было.

— Нет, он уже ушел. И это не жмурик, а призрак, Том. Имей уважение к мертвым, хотя бы к тем, кто слышит тебя.

— Сана, ты меня в гроб вгонишь. Копайте там, — это уже было сказано тем пятерым.

— Не прибедняйся, детектив, ты еще многим успеешь надоесть, — я как всегда не смогла смолчать.

Последний раз, нехорошо на меня посмотрев, двое из мужчин дружно взялись за лопаты, и минут через пятнадцать наткнулись на препятствие. Помогая себе заклинанием, они быстро удалили оставшуюся землю и воззрились на труп в яме.

Я подошла, заранее морщась, потому что иногда вид у трупа бывает, мягко говоря, неприглядный. Я, конечно, привыкла, всякого повидала, но все равно, каждый раз неприятно. Но этот, конкретный, труп мог похвастаться некоторой свежестью. Судя по всему, он лежит здесь недавно. Я внимательно посмотрела на лицо и кивнула:

— Да, это он.

Том тяжело вздохнул, похоже, он все-таки надеялся, что ничего здесь не найдет. Но в этот раз не повезло. Или повезло, это с какой стороны посмотреть.

Экспертов на такие вызовы не берут сразу, чтобы зазря не гонять, но сейчас Том вызвал двоих, а я пошла к его машине, чтобы не мешать.

Часа через два мы были в участке. Меня еще какое-то время помучали. Я подробно описала Тому свое видение и помогла художнику составить портрет убийцы. После чего меня, наконец, отпустили, сказав, что если понадоблюсь, мне позвонят. В общем, все, как обычно.

Вся эта процедура каждый раз меня утомляет, но если не рассказать никому о видении, призрак будет приходить снова и снова. Так что лучше пережить пару неприятных часов в участке, описывая преступление, чем несколько недель подряд раз за разом переживать чужую смерть.

Я вышла из участка не в лучшем настроении, но когда вернулась домой, оно испортилось еще больше, потому что вспомнила, что меня ждет уборка. Заварила чай, и все время, пока пила его, смотрела на окна, занимающие почти всю стену, в ширину и в высоту. К слову, потолки здесь довольно высокие. Можно было бы назвать эти окна панорамными, если бы не размеры помещения. Просто удивительно, зачем в такой маленькой кухоньке делать такие огромные окна. Это странно звучит и выглядит не лучше.

От пристального внимания чище не стало и я, с тяжелым вздохом, переодевшись в домашние бриджи и рубашку, принялась за дело.

Ураган с дождем постарались на славу, залепив окна пылью и грязью даже на четвертом, последнем, этаже. На дворе март, еще достаточно прохладно, и можно было бы подождать, пока потеплеет, но через них же элементарно плохо видно. В единственной в этой квартире комнате, кстати, окно еще грязнее. И еще больше. А подоконник шире. И я люблю устроиться на нем с чашкой горячего какао, наблюдая за жизнью внизу. Окно выходило на широкий проспект, и жизнь там кипела почти круглосуточно, а мне иногда не спится по ночам. Так что чистые окна мне нужны были сейчас.

Я сняла эту квартиру два года назад. Мне необходимо было личное пространство, пусть даже небольшое. Мама слишком давила на меня. Я ее понимаю, она меня любит и желает только хорошего, но с некоторых пор наша жизнь изменилась. Моя жизнь изменилась. И дело даже не в том, что я спирит. Конечно, это неприятно, но это не помешало бы выполнить план, который мои родители составили для меня на несколько лет вперед.

Я из преподавательской семьи. Моя мама преподавала историю мира, а отец — историю магии и символов в Академии государственной службы. История всегда была мне интересна, и я собиралась пойти по стопам родителей. Поступила на исторический факультет в Королевской Академии Эрдейла в столице, и можно сказать, в Академии госслужбы уже ждали молодого преподавателя истории.

Учиться нужно было четыре года, я поступила в шестнадцать, сразу по окончании школы, и все было хорошо. Но спустя два года умер отец. Он был найден в собственном кабинете в Академии, сидящим за столом. Никаких повреждений, внутренних или внешних, никаких следов борьбы. Можно было бы подумать, что его убили при помощи магии, если бы это было возможно.

В официальных бумагах причиной смерти значился сердечный приступ. Я ни секунды в это не верила. Отец отличался редким здоровьем, почти не болел. Его семья — одна из немногих, у кого магия сохранилась в большем объеме, чем у большинства. Именно это позволило ему преподавать ее в таком серьезном учебном заведении.

Чем больше у человека магический потенциал, тем крепче здоровье и сильнее иммунитет. Поэтому поверить в то, что у молодого, здорового мужчины, сильного мага просто остановилось сердце, довольно тяжело. Полиция завела дело, но его очень быстро закрыли. Почему-то у них подобная смерть подозрений не вызывала. Или им приказали закрыть на это глаза. Я до сих пор не верила, что это была естественная смерть, особенно учитывая, что месяца за три до этого отец стал скрытным и молчаливым. Мы стали меньше общаться, хотя до этого созванивались каждый день.

Мама тоже не верила в несчастный случай, но почему-то молчала, мне казалось, что она знает что-то, что помогло бы пролить свет на эту историю, но все разговоры на эту тему заканчивались ничем.

«Отец не был молчалив, он был сильно занят. Я рассказала тебе все, что знаю. Мне тоже все это кажется странным, но лучше тебе не лезть в это дело, дочь. Ради себя самой». Это все, что отвечала мне мама, когда я спрашивала ее о смерти папы, и я оставила попытки до нее достучаться. Слишком доверительных отношений у нас с ней никогда не было. Я всегда больше тянулась к отцу и на мне его смерть отразилась сильнее.

Когда во мне обнаружился дар, «закрываться» от призраков я научилась быстро и качественно. А когда сильно доставали, я просто рассказывала родителям. Не знаю, что они делали с моими рассказами, я старалась сразу обо всем забыть.

Но после смерти папы я почти не «закрывалась» в надежде, что он придет ко мне и покажет, что произошло. Призраки повалили ко мне толпой, я пошла в полицию Оферхолма, но там от меня отмахнулись, и я стала, как и раньше рассказывать обо всем маме или преподавателям.

Конечно, кроме меня, в Академии еще учились спириты, но особой дружбы между нами не было, и даже они смотрели на меня косо. «Открываться» специально — чревато для психики, но меня это не волновало. Я ждала папу.

Я закончила Академию, но, вопреки не изменившимся планам мамы, не пошла работать по специальности. Через год после трагедии, на зимних каникулах, мне явился брат Томаса Бейнса, и после окончания Академии я на год погрузилась в свой дар и стала тесно сотрудничать с полицией.

И все еще ждала папу. Мама бурно выражала недовольство тем, что я не стала преподавать после обучения, но я больше не хотела связывать свою жизнь с преподаванием и вообще с наукой. Через год я почувствовала, что устала. Устала от вечного противостояния с мамой, устала от призраков, практически поселившихся в моей голове.

Я сняла квартиру на другом конце города и устроилась работать в бар, расположенный поблизости. Хозяину бара Сэму, сразу сказала о своем даре, но его это абсолютно не смутило. Оказалось, его мать была спиритом, а у его, единственного на тот момент, бармена, Фрэнка, спиритом была сестра. Я тогда еще посмеялась, прямо рассадник сверхъестественного, а не бар. На том и порешили. Фрэнк быстро научил меня премудростям профессии, и я как-то сразу стала своей у постоянных клиентов и случайных посетителей.

«Закрываться» я стала все чаще, а атмосфера бара помогала расслабиться даже в самые загруженные вечера. С мамой старалась видеться как можно реже. И меня все устраивало. Кроме одного.

Отец ко мне так и не пришел.