Правдивая история Лилли Стьюбек

Глава десятая

Первым о близком приезде Стьюбеков сообщил Лилли ее давний недруг Поли Хаулэнд.

— Я видел твою старуху в Нуахе! — крикнул он Лилли через улицу. — Она хочет забрать тебя.

Мальчишка Поли Хаулэнд превратился в расплывшегося молодого человека и помогал отцу управляться с аптекой. Поли старательно разыгрывал из себя славного общительного парня, достойного всеобщего уважения, но мы не то чтобы презирали, нет, скорее, жалели его, ибо родители изуродовали любимое изнеженное чадо, которое с удовольствием делало людям мелкие пакости.

— Ты слышала, Лилли? — прокричал он вдогонку девушке, не обратившей на него никакого внимания.

Поли знал, что Лилли больше не мстила своим обидчикам, но, когда она остановилась на миг и обожгла его взглядом, он струсил, глупо рассмеялся и поспешно скрылся в аптеке. Лилли промолчала. Она верила и не верила Поли. В последние годы до нас доходили слухи о том, будто Стьюбеков видели в близлежащих или отдаленных городах, но еще никто не приносил таких вестей из соседнего Нуаха.

Словом, Лилли не удивилась, когда однажды часов в восемь вечера зазвенел колокольчик и, распахнув створки больших ворот, она увидела свою мать вместе с Джекки. Было уже темно, и Лилли не могла как следует рассмотреть поздних гостей, но она сразу поняла, кто к ней пожаловал.

— Нам нужна Лилли, — проговорил маленький Джекки, не отводя взгляда от силуэта девушки, открывшей ворота.

— Это я, — послышалось в ответ.

Лилли писала в черной тетради, что никогда не обижалась на родителей, которые не только оставили ее у мисс Дэлглиш, но еще и потребовали за это деньги. Лилли воспринимала своих родителей такими, какими они были, и не считала, что они обошлись с ней жестоко или дурно. Их поступок вполне соответствовал укладу семьи Стьюбек, и Лилли просто смирилась с тем, что они оставили ее у мисс Дэлглиш на несколько лет, ни разу не поинтересовавшись, как она живет, и, возможно, даже ни разу о ней не вспомнив. Теперь же, когда мать с младшим братом вернулись в Сент-Элен, Лилли встретила их довольно равнодушно.

— Впусти нас, — потребовал Джекки.

— Что ж, входите, — пригласила Лилли и широко распахнула ворота.

Стьюбеки прошли в сад, и Лилли со стуком захлопнула тяжелые створки. Она колебалась: провести их в залу через парадный вход или же через заднюю дверь на кухню? Лилли направилась ко входу со двора; открыв решетчатую дверь, она пропустила гостей в ярко освещенную кухню и, окинув их взглядом, ужаснулась.

Лилли помнила мать полной, высокой женщиной в необъятных одеждах; у миссис Стьюбек было крупное, загорелое лицо, сильные руки, железная хватка, властные манеры и громкий голос, вполне подходивший ее осанистой фигуре. А гостья, вошедшая на кухню мисс Дэлглиш, выглядела так, будто тело ее совсем затерялось в изорванной одежде, некогда приходившейся ей впору. Лицо ее, еще несколько лет назад округлое, пышущее здоровьем, теперь поблекло, кожа на щеках обвисла; она по-прежнему хищно обшаривала взглядом стены и углы кухни, но в глазах ее поселилась какая-то пугающая пустота. Миссис Стьюбек с трудом переставляла ноги.

— Я больна, Лилли, — мне надо присесть.

Мать во всем теперь подчинялась маленькому Джекки. Ему уже исполнилось десять лет; это был малорослый, щуплый, но жилистый на вид мальчуган, загорелый до черноты, с уродливыми трехпалыми руками, походившими на рачьи клешни. Джекки казался очень подвижным, хотя его неестественно большие глаза говорили о том, что живет он впроголодь.

— Привет, Лилли, — поздоровался брат.

— Привет, Джекки, — ответила Лилли, заметив, что ее тоже рассматривают; она догадывалась, как удивляется мать, ведь перед миссис Стьюбек стояла взрослая семнадцатилетняя дочь, почти молодая женщина, вежливая, опрятно и хорошо одетая, в ней трудно было узнать дерзкую, озорную девчонку, закрывшую пять лет назад за своими родителями тяжелые дубовые ворота.

— Где хозяйка? — спросила миссис Стьюбек, словно не заметив, как изменилась Лилли.

— Сейчас придет.

— Ты не дашь нам чая и чего-нибудь поесть? — умоляюще проговорила мать. — Мы целый день ничего не ели.

Лилли приготовилась было дать отпор возможным притязаниям матери, но быстро поняла, что перед ней сидит лишь жалкое подобие некогда грозной миссис Стьюбек, поэтому разговаривать нужно с Джекки.

— Зачем вы пришли, Джекки? — обратилась она к брату.

— За тобой.

Лилли все еще рассматривала гостей, но как бы издалека. Она погрузилась в свои мысли.

— Где же хозяйка? — снова встрепенулась мать. — Я хочу поговорить с хозяйкой…

Миссис Стьюбек и босоногий Джекки расположились на кухне так, будто собирались остаться здесь навсегда. Они сидели за столом, не отрывая взгляда от Лилли, которая включила электрический чайник и вышла в залу позвать мисс Дэлглиш.

— Пришла моя мать. Она на кухне.

Мисс Дэлглиш спустилась в кухню и увидела Стьюбеков.

— С чем пожаловали, миссис Стьюбек? — спросила пожилая леди.

Миссис Стьюбек посмотрела на Джекки, словно поручая сыну вести переговоры, особенно с мисс Дэлглиш.

— Нам нужна Лилли, — тихо, но решительно ответил Джекки.

Мисс Дэлглиш даже не взглянула на него.

— Ну, так как? — обратилась она к миссис Стьюбек.

— Мы хотели повидать Лилли. И поесть. Мы ничего не ели целый день.

— Лилли вас накормит, — сказала мисс Дэлглиш, — но если вас послал мистер Стьюбек, то передайте ему, что Лилли не вернется к вам, это мое последнее слово.

И вдруг Лилли, резавшая хлеб и мясо, увидела нечто странное. Ее мать заплакала. Она часто моргала, из глаз лились крупные слезы, руками она беспомощно теребила волосы.

— Мы остались без Мэтти, — всхлипнула миссис Стьюбек. — Потому и пришли за тобой, Лилли.

— А где же ваш муж?

— В Квинсленде, — ответила миссис Стьюбек.

— Лилли незачем отправляться с вами в Квинсленд, — отрезала мисс Дэлглиш и покинула кухню.

Миссис Стьюбек повернулась к дочери:

— Ты ведь не знаешь, какая у нас беда…

И Лилли услышала сбивчивый рассказ о том, что позднее стало известно жителям Сент-Элена, я же излагаю злоключения Стьюбеков по дневниковым записям Лилли и по истории, которую поведал мне маленький Джекки.

Для семьи настали черные дни, когда Мэтти посадили в тюрьму за грабеж. Покинув Сент-Элен, Стьюбеки почти пять лет кочевали из города в город и так добрели до Таунсвилла, расположенного на севере штата Квинсленд. Там Мэтти вместе со старшим сыном Бобом попытался очистить гостиницу; без оружия они проникли внутрь здания со двора через окно комнатки, где хранилась дневная выручка — несколько фунтов; коробка с деньгами всегда стояла на конторке.

Кража была мелкой, но Стьюбеков застал на месте преступления сторож, который спал в соседней комнате. Когда он попытался задержать похитителей, кинувшись на них с ручкой от кирки, Боб отнял ее у старика и сбил его с ног. При падении сторож ударился головой о конторку и почти сразу умер. На шум прибежали владельцы гостиницы, они схватили Мэтти, но Бобу удалось бежать.

Боб скрылся, а Мэтти судили за соучастие в тяжком преступлении и приговорили к пожизненному тюремному заключению — наказание по тем временам довольно мягкое, ибо за убийство в Австралии обычно отправляли на виселицу.

Полтора года бродили Стьюбеки по Квинсленду и Новому Южному Уэльсу без Мэтти и Боба, постепенно семья распалась: сначала ушел Джорди, потом одна из дочерей обвенчалась со старателем, который добывал опалы; другой сын (уже взрослый) тоже покинул мать, Элис стала подругой неудачливого боксера. Она исчезла вместе с ним после кулачного поединка на бродячей ярмарке, а забеременевшая Грейс укрылась в маленьком провинциальном городке, чтобы избавиться от плода.

В конце концов с матерью остался только Джекки; попрошайничая, они скитались по Новому Южному Уэльсу, перебиваясь кое-как, пока не заболела миссис Стьюбек. Беспомощные мать и сын брели, толкая перед собой тележку, они пробавлялись нищенством и мелкими кражами; тяжело больная женщина и десятилетний мальчик с уродливыми руками видели спасение только в Лилли — самой умной и жизнеспособной в их многочисленной семье.