Илья Шумей Правила игры без правил

Глава 1

Свет полуденного солнца, разбитый густыми кронами дубов на тысячи тонких лучиков, плясал по земле ожившей камуфляжной раскраской. Словно отыгрываясь за две недели дождей и хмари, он не жалел сил, прожарив сухой воздух, раскалив черные прутья ограды и безжалостно выпарив последние лужи. Но сюда, под сень деревьев, пробраться у него никак не получалось, он мог лишь протягивать вниз свои тонкие бледные пальцы и шарить ими по траве и кустам в надежде ухватить еще какую-нибудь добычу.

Его лучи играли на лицах примерно двадцати человек, расположившихся по периметру небольшой ровной лужайки. Некоторые из них вполголоса переговаривались, но большинство хранило сосредоточенное молчание, обусловленное важностью события. Да и близость семейного кладбища, укрывающегося чуть дальше в лесу, невольно напоминала, что сегодня кому-то суждено туда переселиться.

С противоположных сторон лужайки навстречу друг другу вышли худощавый молодой человек и невысокая светловолосая девушка. Сделав насколько шагов, они остановились в центре, образовав весьма примечательную пару. Самые заурядные потертые джинсы и легкая клетчатая блузка навыпуск разительно контрастировали с живым воплощением официоза — брюки, белоснежная рубашка и даже галстук.

— Привет, Оксан, — поздоровался мужчина, из-за разницы в росте глядя на свою оппонентку немного сверху вниз.

— Здорово, Арсений, — хмыкнула та, оценивающе рассматривая собеседника и даже не пытаясь замаскировать свою антипатию.

Раньше Оксана не раз ловила себя на мысли, что Арсений, по-видимому, так никогда не повзрослеет и навсегда останется заносчивым прыщавым юнцом, но за последние годы он все же в значительной степени заматерел и набрался солидности. Пусть даже только внешней. Юношескую бестолковость и нескладность он ловко трансформировал в характерный стиль, выражавшийся в непринужденной размашистости жестов, из-за чего ему всегда требовалось немного больше места вокруг. Свои темные волосы он стриг коротко и внимательно следил за тем, чтобы их пряди не загораживали бледный шрам на лбу. Ему казалось, что он добавляет его облику мужественности, и на многих это, действительно, производило впечатление, но только не на Оксану, поскольку в свое время именно она стала причиной его появления.

На фоне щеголеватого Арсения сама она смотрелась откровенно затрапезно, но возможности навести хоть какой-то парадный лоск у нее попросту не было, и тут уж ничего не поделать. Новость о том, что она выбрана в качестве секунданта, явилась для нее полной неожиданностью.

Разговоры о возможных претензиях Свирьева на пост Вожака Стаи ходили давно, но когда он, наконец, бросил Кириллу Вызов, Оксана полагала, что секундантом, как и в прошлые разы выступит Фазиль, но отец почему-то на сей раз решил выбрать именно ее. Пришлось срываться с места и гнать из Москвы в Тверь, чтобы успеть к назначенному времени. На прихорашивание времени не оставалось, да и детали ритуала пришлось освежать в памяти уже по дороге. Не упустить бы чего.

— Не желает ли вызывающая сторона отказаться от поединка? — произнесла Оксана первый положенный вопрос.

— Нет, — отозвался Арсений и спросил сам, в своей излюбленной манере растягивая слова словно жевательную резинку. — Не желает ли отвечающая сторона отказаться от поединка?

— Нет. Не желает ли вызывающая сторона оговорить какие-либо дополнительные условия окончания поединка?

— Нет. Только смерть. Не желает ли отвечающая сторона…

Все эта перекличка являлась пустой формальностью. На памяти Оксаны данная ритуальная последовательность не нарушилась ни разу. Вопросы и ответы слетали с ее языка сами собой, а Арсению оставалось лишь эхом их повторять.

Его голос оставался ровным и бесстрастным, и ни единым движением, ни единым жестом он не выказал свою неприязнь, отравляющую его душу с тех самых пор, как Оксана устроила знатную трепку и Арсению и всей участвовавшей с ним в Облаве компании. Двое его приятелей сложили там свои головы, а Арсению на память остался тот самый бледный шрам, рассекавший сверху вниз левую половину его лба. Но куда сильнее боли физической жгла память боль от унижения, которое все они тогда испытали. Когда Оксана продемонстрировала им, насколько беспомощна против нее вся их свара.

Некоторые так и не смогли вынести этого позора и ушли вместе с Иреной, которую изгнали из Стаи после провала объявленной ею Облавы. Но даже те, кто в Облаве участия не принимал, смотрели теперь на Оксану немного косо — смерть двух братьев и изгнание родной матери не добавляли ей симпатии сородичей. И, хотя подробности тех событий секретом не являлись, и роль каждого их участника была хорошо известна, за Оксаной все равно утвердилась репутация жестокой и бездушной мегеры, готовой на любые жертвы ради достижения своих целей.

Дабы никого зазря не нервировать и не ловить на себе регулярные неприязненные взгляды, она предпочла покинуть Вельярово, перебравшись поближе к столице. Старые знакомства помогли быстро наладить дело на новом месте, и меньше, чем через год ее собственная кинологическая школа распахнула свои двери. Недостатка в клиентах она не испытывала, работы хватало, так что в родовое гнездо Оксана наведывалась нечасто, стараясь как можно реже пересекаться с теми, кто мог еще иметь на нее зуб.

Так что вчерашний звонок особой радости ей не доставил, особенно учитывая повод для приезда. Пришлось срочно перекраивать свои планы, и даже Ксюшку пришлось взять с собой, чтобы не оставлять ее дома одну. Она теперь стояла среди остальных зрителей, заметно нервничая, хотя и старалась не подавать вида. Оксана до сих пор сомневалась, стоит ли маленькой девочке присутствовать на этом жестоком и кровавом действе, но теперь уводить ее отсюда все равно уже поздно. Не самое подходящее зрелище для детской психики, но ничего не поделаешь, путь уж смотрит. В конце концов, ей не раз доводилось участвовать в охоте, и на ее счету числилась пара загнанных зайцев. Вкус крови ей знаком.

— Да начнется бой, и пусть победит сильнейший! — произнесла Оксана свою финальную реплику, и Арсений ответил ей тем же.

Развернувшись спинами друг к другу, они вернулись на свои исходные позиции по разные стороны лужайки. Люди перед Оксаной расступились, и в круг вступил Кратос — высокий и жилистый пепельно-серый дог размером с жеребенка. Он ступал степенно и неторопливо, но она-то знала, насколько смертоносной может быть эта кажущаяся медлительность. Старый Вожак всегда предпочитал точный расчет грубой силе и никогда не суетился попусту, чуждый излишней показухи и позерства.

Его же противник, Арес, вышедший Кратосу навстречу, являл собой полную его противоположность. Он походил на ротвейлера-переростка, вымахавшего почти вдвое больше обычного. Его лоснящаяся черная с рыжими подпалинами шерсть переливалась на солнце, подчеркивая игру мощных мускулов. Он шарахнул лапами по земле, прочертив две глубоких борозды, и издал зычный рык, от которого, казалось, вздрогнули окружающие деревья. В ответ ему из толпы зрителей послышался одобрительный гул — за Ареса болело никак не менее трети из присутствующих. Скверный знак — видно, в Стае действительно назрели серьезные перемены.

Оксана встала рядом с Ксюшей и, взяв ее за руку, почувствовала, что девочка дрожит.

— Не бойся, — прошептала она, наклонившись к уху дочери, — и смотри очень внимательно.

По правде говоря, Оксана и сама здорово волновалась и, скорее, успокаивала сама себя. Воздух буквально сочился адреналином. Тут присутствовали и азарт одних зрителей, и беспокойство других, и жгучая, терпкая агрессия Ареса, и только Кратос не выказывал никаких признаков волнения. Он вышел в круг как на работу, тяжелую, неприятную и опасную, но всего лишь работу. Ведь учить Жизни зарвавшихся юнцов — одна из прямых обязанностей Вожака.

Соперники закружили по лужайке, припав к земле и неотрывно следя друг за другом. Холодный серый титан против полного энергии сверкающего антрацита, осторожность и опыт против силы и азарта. Танец Смерти начался.

Зрители дружно вздрогнули, когда Арес внезапно атаковал, черной молнией беззвучно метнувшись через арену. Бывалый боец, он не выдал свой готовящийся выпад ни единым звуком или движением, не желая давать оппоненту никаких подсказок. Для подавляющего большинства болельщиков его бросок оказался полной неожиданностью.

Но только не для Кратоса, который, сместившись совсем чуть-чуть, вынудил мощные челюсти Ареса щелкнуть вхолостую. Тот мгновенно развернулся, подняв тучу пыли и изготовившись к новой атаке. Он не выглядел озадаченным или раздосадованным. Такой результат был предсказуем, глупо ожидать большего от пристрелочного залпа. Тем самым он просто давал понять, что настроен серьезно и намерен сам диктовать условия поединка.

Кратоса, похоже, такой вариант вполне устраивал, и дуэлянты вновь закружились в смертоносном вальсе.

Как и ожидалось, Арес избрал атакующую стратегию, набрасываясь на старого Вожака то с одной стороны, то с другой, пробуя различные подходы и совершая ложные выпады. Арсенал его приемов и уловок казался поистине неисчерпаемым, складывалось впечатление, что он может изобретать все новые и новые связки бесконечно, пытаясь нащупать бреши и уязвимости в обороне противника.

Но и Кратос был не лыком шит. За свою долгую жизнь он вышел победителем из бессчетного множества боев, и мало что на свете могло его удивить. Его оборона выглядела монолитной, как бетонная стена. Он раз за разом настолько легко и непринужденно уходил от атак Ареса, избегая его клыков, словно все ходы противника он знал заранее. Но, разумеется, легкость эта была лишь кажущейся. Силе и скорости оппонента он противопоставил свой колоссальный опыт и предельную концентрацию, что также требовало немалых сил.

Поднятая дуэлянтами пыль рыжим облаком окутала поляну, облепив их тела и оседая на одежде зрителей. Арсений то и дело с недовольным видом смахивал с рубашки попадавшие на нее листья и прочий мусор. Дуэль начинала затягиваться, и первоначальный ажиотаж, когда публика буквально подпрыгивала и возбужденно гудела при каждой атаке Ареса, спал, сменившись молчаливым и напряженным ожиданием.

Арес пребывал в прекрасной форме и, хотя его тело уже покрылось бурой коркой из пота и пыли, мог продолжать бой в том же темпе еще очень долго. Он умело контролировал свои эмоции, не позволяя им овладеть собой, а потому его движения оставались выверенными и четкими. Кратос же перемещался мало, двигаясь лишь по необходимости, лаконично и скупо, но даже так он уже начинал уставать. Прожитые годы все же давали о себе знать. Это еще не бросалось в глаза, но наметанный взгляд Оксаны ухватывал малейшие детали, и она видела, как тяжело вздымаются бока старого Вожака, и как с каждой новой атакой челюсти Ареса клацают все ближе и ближе к цели.

Но даже для нее стало неприятным сюрпризом, когда Кратос, уворачиваясь от очередного выпада, вдруг оступился, и клыки противника прочертили на его левом плече две алых полосы. Ксюшка испуганно пискнула, и Оксана прижала ее к себе. Зрители загалдели, зашевелились, словно очнувшись от спячки. Дело неожиданно приняло интересный оборот.

Оценив ситуацию, Арес внес коррективы в свою тактику. Кратос начал заметно прихрамывать, и теперь его противник строил свои атаки с учетом этой новой слабости. Оксана не хотела признаваться себе, но в глубине души она понимала, что исход схватки, по— видимому, уже предрешен. Если не случится чего-то непредвиденного, то Арес, воспользовавшись образовавшимся преимуществом, рано или поздно одержит верх. Вопрос лишь в том, как именно он предпочтет оформить свою победу.

Девушку аж передернуло, когда она вспомнила, как крайне жестоко сам Кратос однажды расправился с чересчур самоуверенным претендентом. Он убивал его долго и безжалостно, изводя его мелкими, но многочисленными укусами, истрепав его шкуру до состояния бахромы. А когда противник уже не мог даже подняться на ноги, Вожак сел рядом с ним на землю и ждал, пока тот не испустит дух от потери крови. Ждать тогда пришлось почти целый час.

После того случая никто не отваживался бросить ему Вызов почти десять лет, настолько сильным оказался произведенный Вожаком воспитательный эффект.

Но времена меняются, и на сей раз сам Кратос вполне мог повторить судьбу того несчастного, если Арес вдруг надумает взыскать с него за тот жуткий урок. Пока старик продолжал успешно обороняться, несмотря на ранение, но бесконечно долго так продолжаться не могло. Он дышал тяжело и часто, язык свесился из его приоткрытой пасти, и слюна капала с него в пыль. По его лапе от раны на плече и до самой земли пролегли темные, влажно поблескивающие полосы. Воздух наполнился металлическим запахом свежей крови.

Сперва робко, но потом все смелей и громче сторонники Ареса начали подбадривать своего кумира, ритмично скандируя: «Хэй! Хэй!». Они пока не отваживались открыто выкрикивать его имя, но чувствовалось, что в своей победе они уже не сомневаются.

На секунду отвлекшись от схватки, Оксана пробежала взглядом по лицам, в лишний раз убедившись, что оппозицию ее отцу составляют все те же. От бессильной злобы она скрипнула зубами, но сделать что-либо была не в силах.

Арес, тем временем, ощущая эту поддержку, взрыл лапами землю и зарычал. Изготовившись к атаке, он прыгнул, ничего особо не изобретая, но промазал и, развернувшись, зарычал вновь. Кратос, застывший напротив с опущенной головой и поджатым хвостом, выглядел подавленным и разбитым. Его оставалось лишь добить.

Но и следующий бросок Ареса не достиг цели. Вожак в самый последний миг сумел все же увернуться и отбежал в сторону, прыгая на трех лапах. Он определенно намеревался биться до самого конца, каким бы тот ни оказался. Публика начала проявлять нетерпение, призывая Ареса скорее заканчивать с этим балаганом. Сторонники Кратоса стояли с каменными лицами, смиренно ожидая неизбежного конца, который был уже близок.

Арес громко взревел и бросился в новую атаку… но тут вдруг произошло что-то странное… никто даже не понял, что именно случилось. Кратос, казалось, всего лишь отрывисто тряхнул головой, и Арес споткнулся, кувырком покатившись по истоптанной траве и забрызгивая ее алой кровью, хлещущей из разорванного горла.

Все потрясенно ахнули, и на лужайку опустилась благоговейная тишина, нарушаемая лишь хрипами и бульканьем агонизирующего Ареса, катающегося в луже собственной крови. Его лапы судорожно молотили воздух, безуспешно пытаясь убежать от Смерти. Контуры его тела на миг замерцали, стали нечеткими, но, когда затихли последние конвульсии, он все же остался собакой. В качестве Александра Свирьева он всегда ощущал себя неуютно. Ксюша не выдержала и отвернулась, прижавшись к матери.

Дождавшись, когда поверженный противник окончательно затихнет, Кратос развернулся и степенно, как и подобает истинному Вожаку, проследовал к выходу. Чувствовалось, что он здорово устал, но от немощности и подавленной обреченности, что сквозили в его поникшей фигуре еще минуту назад, не осталось и следа. Да и хромота прошла. Была ли она обманом изначально, или же Кратос сейчас просто не подавал виду, превозмогая боль, но, как бы то ни было, он ушел спокойно и гордо, как должно покидать арену победителю.

Оксана облегченно перевела дух и осторожно отстранила от себя дочь. Требовалось завершить необходимые ритуальные формальности. Сжав руки в кулаки, чтобы скрыть нервную дрожь, она зашагала в центр лужайки навстречу Арсению, который выглядел несколько растерянным и даже напуганным. Что ж, чересчур зарвавшихся молокососов иногда необходимо спускать с небес на жесткую и негостеприимную землю.

Загрузка...