Правила игры: без правил

Глава 2

Подходя к рабочему кабинету отца, Оксана еще из приемной услышала, как он препирается со своей секретаршей:

— Отстань от меня, Ленок! Я же тебе не мальчишка, который коленку оцарапал!

— Да, вы не мальчишка, Кирилл Геннадиевич, — согласилась Лена, — но и это — не царапина!

— Вот заладила…

Оксана открыла дверь и ей открылась весьма примечательная картина. Кирилл стоял посреди кабинета в одних брюках и как раз собирался одеть рубашку, но этому мешала Лена, скакавшая вокруг него с йодным карандашом в одной руке и упаковкой пластыря в другой.

— Деда! — отпустив руку матери, Ксюшка вбежала в кабинет и буквально врезалась в старика, обхватив его тонкими ручонками и уткнувшись головой ему в живот.

— Привет, бесенок! Ай! — воспользовавшись моментом, Лена все-таки исхитрилась мазнуть его рану йодом. — Больно же!

— По-вашему, гангрена будет приятней?

— Деда, веди себя хорошо! — нравоучительно заявила Ксюха. — Не спорь с доктором!

— Доктор! Ха! — Кирилл громко хохотнул, но все же позволил секретарше обработать рану и залепить ее парой полосок пластыря. В руках любимой внучки он становился послушным и податливым как размякший на солнце пластилин.

На самом деле, ранение оказалось не таким уж и серьезным. К этому моменту две борозды, проделанные на плече Кирилла клыками Ареса, уже успели затянуться и не кровоточили. Так что Ленина суета и впрямь выглядела перестраховкой.

— Ты заставил меня здорово понервничать, — Оксана уселась в одном из кресел у стены и закинула ногу на ногу. — Такой глупой ошибки я от тебя не ожидала.

— И где же я, по-твоему, ошибся? — Кирилл повернулся к ней, застегивая рубашку. По его губам скользнула снисходительная усмешка.

— Но… то есть ты хочешь сказать, что это ранение…

— Ленок, сообрази нам что-нибудь попить, — перебил он Оксану, — а то у меня в горле совершенно пересохло.

Секретарша, будучи девушкой сообразительной, молча кивнула и бесшумно выскользнула из кабинета, плотно притворив за собой дверь.

— Та-а-ак, — протянула Оксана, поерзав в кресле, словно устраиваясь перед началом просмотра в кинотеатре, — давай-ка теперь с самого начала.

— А с самого начала мне, кстати, было отнюдь не до смеха, — недовольно проворчал Кирилл. — Свирьев всегда считался первоклассным бойцом, и никаких поблажек от него ждать не стоило. Он заставил меня здорово покрутиться.

— Я видела, — кивнула Оксана, — ты пыхтел как паровоз.

— Староват я уже для таких плясок, что тут поделаешь. Но настоящие проблемы начались, когда это и сам Сашка заприметил. Он быстро сообразил, что чем напрягаться, испытывая различные комбинации, куда проще и безопаснее будет просто измотать меня до потери пульса, а потом уже и прикончить, ничем особо не рискуя. Я понял это по тому, как он сменил тактику, отказавшись от сложных приемов, ограничившись лишь самыми банальными и вроде бы как почти безобидными, но при этом значительно увеличил интенсивность атак, вынуждая меня вертеться волчком почти без остановки. Он решил взять меня измором.

— А он не дурак… был.

— Еще бы! Профессиональный борец, как-никак. Был… да, — Кирилл вздохнул. Как Вожак, он всегда крайне болезненно воспринимал смерть любого из членов Стаи, несмотря даже на то, что тот только что сам пытался его убить. — Ждать, что он где-нибудь ошибется, можно было бесконечно. За все это время Арес не допустил ни единой помарки. Полнейшая сосредоточенность и абсолютный самоконтроль. А потому я решил «ошибиться» сам.

— Рискованно.

— В нашем деле без риска — никак. В противном случае, победу сейчас праздновал бы Свирьев. Но вкус свежей крови затуманил его разум, да и дружки подсобили своими кричалками. В какой-то момент он поверил в то, что победа уже у него в руках, и утратил бдительность, расслабился, начал действовать небрежно. А когда Арес опустился до откровенной халтуры, то немедленно за это поплатился.

— Твое выступление получилось весьма… убедительным, — Оксана одобрительно кивнула. — Даже я поверила.

— Если ты хочешь, чтобы твой блеф выглядел правдоподобно, то в какой-то степени должен поверить в него сам.

— Я чуть не поседела там, глядя, как ты ковыляешь на последнем издыхании!

— Да ты что, мам! — удивленно воскликнула вдруг Ксюха. — Я сразу поняла, что деда притворяется!

— О, как! — рассмеялся Кирилл, увидев, как Оксана потрясенно вытаращилась на дочь. — Детей не обманешь!

Сейчас, задним числом, девушка вспомнила, как дрожала девчушка в начале дуэли, как стискивала ее ладонь своими ручонками, и как изменилось ее поведение после ранения Кратоса. Всю вторую половину боя Ксюшка следила за происходящим с неподдельным интересом. От ее испуга не осталось и следа, ею всецело овладел азарт болельщика. Она действительно раскусила обманку деда, быть может единственная из всех, кто присутствовал на поляне. Гены, не иначе.

— Ты же велела мне смотреть очень внимательно, мам, — чуть ли не обиженно протянула Ксения, — я и смотрела, а ты что делала?

— Выходит, ты оказалась наблюдательней. Молодец! — Оксана легонько шлепнула ее по попе. — Иди, помоги тете Лене.

— Как же быстро растут современные дети! — вздохнул Кирилл, проводив взглядом выбежавшую из кабинета малышку. — Ведь буквально вчера я ее еще соской затыкал, а вот поди ж ты…

— Дети не изменились, это ты стареешь.

— Твоя правда, — кивнул Вожак и посерьезнел. — И, как видишь, другие это тоже заприметили.

— Интересно, на что рассчитывал Свирьев? — девушка снова повернулась к отцу. — Что он планировал делать в случае победы? Из него же Вожак, как из меня балерина!

— Не прибедняйся! — усмехнулся тот, усаживаясь на свое место во главе большого письменного стола. — А Сашка, я думаю, никаких особых планов и не строил. За него этим занимались другие.

— Арсений, что ли?

— Да брось! Он лишь послушный вассал, прилежный проводник и исполнитель чужой воли. Стратегическое мышление никогда не было его сильной стороной. Бери выше! — старик поднял руку и указал пальцем куда-то вверх.

— Ты серьезно? — Оксана удивленно вскинула брови.

— Неопровержимых доказательств у меня нет, но интуиция подсказывает, что ниточки тянутся именно туда.

— К Андре… — она вовремя спохватилась, вспомнив о том, что некоторые имена не следует произносить вслух.

— Угу.

— Но какой в этом смысл? Разве ему мало той власти, что у него есть?

— Власти никогда не бывает достаточно, — философски заметил ее отец, пожав плечами. — Чем выше забираешься, тем шире открывающиеся перспективы.

— Интересно, каким образом он собирался тешить свое тщеславие, поставив Сашку Вожаком?

— Не разменивайся на мелочи. Это — всего лишь промежуточный шаг, средство, чтобы убрать с дороги меня.

— Ты-то ему чем не угодил?

— Своей консервативностью, — Кирилл встал из-за стола и принялся расхаживать по кабинету, жестикулируя в такт своим словам. — Ты же сама прекрасно знаешь, сколь популярна нынче точка зрения, что нам пора заканчивать с политикой изоляционизма. Да я сам, поверь, отнюдь не в восторге от такой жизни, когда ты должен тщательно выверять каждый свой шаг, словно идешь по зыбкой трясине. Но я еще помню и другие времена, помню толпы с факелами и вилами, в моих ушах до сих пор звучит лай гонящейся за мной собачьей свары. Да, времена изменились, но я-то остался прежним. Я никогда не пойду на те шаги, которых от меня ждет современное поколение.

— А чего именно они от тебя хотят?

— В конечном итоге хотелось бы прийти к легализации нашего существования, ведь человеческая история знала времена, когда люди и мы вполне мирно уживались рядом друг с другом. Так почему бы не вспомнить этот позитивный опыт и не воплотить его в современных реалиях?

— Ну, этот процесс займет некоторое время, — скептически заметила Оксана. — Одно поколение должно смениться, как минимум.

— Мгновенного результата никто и не обещает. Потребуется разработать и реализовать колоссальную по объему программу, нацеленную на подготовку общественного мнения. Тут должны быть задействованы и ученые — биологи, археологи, историки, и писатели, и журналисты, киношники, в конце концов. Кое-что уже делается, но как-то пока бессистемно, хаотично, а тут нужен четкий план действий.

— Уже делается? А поподробнее?

— «Дети полной луны» смотрела? Там и наши руку приложили. Проба сил, так сказать.

— Еще нет, не сложилось как-то, но общая идея мне ясна, и определенный резон в том, что ты говоришь, несомненно, есть, хотя мне еще нужно свыкнуться с этой мыслью. Однако каких-то принципиальных возражений у меня вроде бы нет. Что же смущает здесь тебя?

— Та картина мира, которую рисуют такие, как Арсений, в конце этого пути, — Кирилл резко развернулся, и Оксана увидела, как помрачнело его лицо. — Итогом должно стать такое переустройство миропорядка, в котором нашей расе будет отведена доминирующая роль, а все остальное человечество будет низведено до уровня «второго сорта».

— Пф! Чушь какая! — фыркнула девушка, но тут же умолкла, заметив, что отец ее оптимизма отнюдь не разделяет.

— Тебе хиханьки, а у них уже наготове пакет законопроектов, усиливающих защиту прав животных. За убийство собаки теперь предполагается такая же ответственность, как и за убийство человека, а в обратной ситуации животное априори полагается невиновным, и нужно очень постараться, чтобы доказать, что его агрессия была неспровоцированной. Это только начало, дальше будет еще веселей.

— Они что, рехнулись? — Оксана непонимающе развела руками. — Они и вправду полагают, что их затея выгорит? Что семь миллиардов человек смиренно проглотят это унижение от нескольких тысяч нам подобных?

— Однополые браки проглотили, сейчас речь идет об узаконивании педофилии, а там и зоофилия на подходе, так что почему бы и нет. «Окно Овертона» уже начало смещаться, и после должной информационной обработки обществу можно будет скормить все, что угодно.

— Но не до такой же степени!

— Ты недооцениваешь силу грамотно организованной пропаганды. Диапазон задействованных средств чрезвычайно широк: тут и внесение изменений в церковный устав, намеки на то, что кое-кто из апостолов был и не человеком вовсе, целый перечень громких имен — деятелей науки, искусства, видных политиков и военачальников. Через некоторое время человечество искренне уверует, что своим благополучием во многом обязано именно нам. Люди будут счастливы, что мы вообще существуем на свете и, сильные телом, духом и интеллектом, заботимся о них, ущербных и немощных.

— Безумие какое-то! — Оксана помотала головой, словно отгоняя нахлынувший морок. — В нашей истории присутствовали периоды мирного сосуществования, но даже они заканчивались резней, а попытка подчинить себе людей может закончиться полным истреблением нашего рода! Это самоубийство!

— Именно! — кивнул Кирилл. — Такое положение вещей напоминает мне взведенную пружину, и чем сильней мы ее будем сжимать, тем разрушительней окажется ответная реакция. Через десять лет, через двадцать или через сто, но взрыв неизбежен. Невозможно построить гармоничное и устойчивое общество на фундаменте из лжи.

— Этого нельзя допустить! — Оксана в возбуждении вскочила на ноги. — Если все обстоит так, как ты говоришь, то их надо остановить, пока дело не зашло слишком далеко.

— Думаешь, это так просто? — невесело усмехнулся Кирилл. — Как тумблером щелкнуть?

— Ты — Вожак, и Стая обязана тебе подчиниться!

— Стая жаждет перемен, а Арсений и его команда умеют заворачивать свои идеи в крайне привлекательную обертку. И мне нечем на это ответить, — старик сокрушенно покачал головой. — Видимо, я слишком стар. Создается такое впечатление, что молодежь и я разговариваем на разных языках. Все мои доводы для них — пустой звук. Те методы убеждения, которыми я обычно пользуюсь, на них не действуют, а те, которые бы подействовали, для меня неприемлемы. А остальная Стая ждет, чем закончится наше противостояние, и пойдет за победителем, но чем дальше, тем меньше шансов у меня остается.

— Нужно переломить ситуацию, во что бы то ни стало!

— У меня для этого недостает ни сил, ни духу, — Кирилл рухнул обратно в кресло. — Сия ноша стала для меня слишком тяжела. Стае требуется новый Вожак, молодой, энергичный, умный и, главное, решительный. И у меня есть на примете один такой кандидат.

— О, нет! — простонала Оксана.