Правило 24 секунд

Глава 14

Маша

После уроков я провожаю Джипа до холла первого этажа и крепко его обнимаю. Оглядываясь, вижу, как Гордей заходит в столовую, бросив на меня взгляд из-под челки. Приоткрыв рот, вдыхаю. Выдыхаю дробно. Да что за чертовщина?!

Поворачиваюсь к Фокину и смотрю на него жалобно.

– Ну, что? – интересуется он со вздохом.

– Как мне сейчас сидеть рядом с ним?

– На жопе, Маш.

Он чмокает меня в щеку и дважды повелительно машет рукой, будто выгоняет. Сам движется к выходу.

– Предатель, – говорю ему в спину.

– Ага!

Застыв, провожаю взглядом Сашу. Понимаю, что нет смысла оттягивать, тем более что я сама позвала Наумова. Учиться. Позвала учиться. Поэтому я сейчас просто пойду, разберу с ним план работы и буду вести себя сдержанно и спокойно.

Сосредоточенно киваю собственным мыслям. Покрепче берусь за лямку рюкзака на плече обеими руками и решительно направляюсь в столовую. В дверях оглядываю помещение и сразу вижу Гордого. Сидит у окна с двумя кружками.

Подхожу, сажусь напротив и сразу достаю ежедневник.

Говорю:

– Так, давай для начала посмотрим…

– Ты что любишь? – перебивает он как ни в чем не бывало.

Сбившись, я замираю рукой над исписанными страницами:

– А?

– Что любишь? Чай или кофе?

Смотрю на два стакана на столе. Он предлагает мне выбрать? Поднимаю на Гордея взгляд и молчу. Пауза затягивается, но он почему-то не торопит.

– Чай.

Наумов двигает ко мне одну из кружек. Я снова листаю ежедневник, но как-то бесцельно, больше чтобы занять руки. Нахмурившись, снова смотрю на Гордого.

Спрашиваю:

– А там что? Кофе?

– Да, не знал, что ты пьешь, взял на выбор.

– А ты любишь кофе? – уточняю немного нервозно. – Потому что, если нет, можем поменяться.

Он смеется и качает головой:

– Маш, пей свой чай, пожалуйста.

– Мне теперь неловко.

Откинувшись на спинку стула, Гордей изучает меня с таким видом, будто я сказала что-то страшно забавное. От его прямого взгляда я почти готова залезть под стол, потому что весь организм начинает сбоить. Дышится странно, температура тела неестественная, все системы отправляют в мозг нечитаемые сигналы.

Хочется хотя бы разозлиться, чтобы вывести общение в привычную и безопасную плоскость, но повода нет.

Наумов говорит ровно:

– Можешь просто сказать «спасибо». Если я так сделал, значит был готов к тому, что буду пить то, что останется. Но, вот удача, я действительно люблю кофе. К тому же это школьная столовая, а не дорогой ресторан. Теперь тебе не так неловко?

– Спасибо, – говорю растерянно.

Он указывает на ежедневник:

– Так что там?

– Да, – спохватившись, снова листаю, – так, я посмотрела, тут ничего сложно. По русскому и литературе ты должен сдать пару эссе, темы я выписала. Я помогу, ошибки проверим, сдашь чистые работы. По химии только презентация и лабораторная, тоже делать нечего. Тест по истории проблемный, придется подучить, но мы такой уже писали, я вопросы помню. Алевтина Борисовна делает шесть вариантов, так что я не знаю, какой тебе достанется, но…

Подняв голову от ежедневника, замечаю наконец, что Гордей сидит, подперев подбородок ладонью и смотрит на меня с улыбкой.

Кашлянув, уточняю:

– Все понятно пока?

– Все предельно ясно.

– Э-э-э, – я снова буксую, блуждая взглядом по странице, – вариант может быть другой, но… я уже знаю…Господи, ну что ты так смотришь?!

– Как?

– Никак! – отрезаю раздраженно. – Не знаю! Странно.

– Просто ты красивая.

Замираю, пойманная в ловушку его карих глаз и этой простой фразой. Красивая? С веснушками и рыжими волосами?

Спрашиваю недоверчиво:

– Ты прикалываешься?

– Нет, конечно. Тебе ведь уже говорили, что ты красивая?

Снова смотрю на Наумова молча. Говорили, конечно. Джип говорил. Мама, папа. А парни? Никак не могу вспомнить. Но Слава постоянно делает мне комплименты. Правда, как-то по-своему. В любом случае вопрос этот несерьезный, наверняка риторический.

И я пытаюсь вернуться к нужной теме:

– Неважно. Тест по истории. Я уже знаю, на что обратить внимание, так что подготовимся. Я выписала, чем нужно заняться в первую очередь.

Вырываю лист со списком и двигаю по столу в сторону Гордея.

– Рыжик, чай остынет, – произносит он спокойно.

Я машинально беру кружку и делаю несколько больших глотков. Ставлю ее на место и говорю:

– Я даты расписала, обрати, пожалуйста, внимание.

– Обратил. А что со спортом?

– А что с ним? Будем заниматься, как скажешь. Постараемся все успеть.

– Карт-бланш? – спрашивает Гордый, приподнимая уголок губ.

– Нет! То есть да. Но только по части тренировок, – говорю поспешно и добавляю с некоторой долей смущения, – я тебе доверяю. Эту сферу. Ты, вроде бы, нормально все объясняешь.

– Вот спасибо! – он смеется, снова откидываясь на спинку стула. – Пока это самые приятные слова от тебя в мой адрес.

Закусив губу, смотрю на него. Спросить сейчас? О том, что произошло. Или это неуместно? Как будто момент неподходящий.

Но тут Гордей вдруг интересуется:

– Джип твой друг?

– Да. Лучший.

– Кажется, он крутой.

Улыбаюсь и с гордостью подтверждаю:

– Он самый лучший.

Снова берусь за чай и кошусь в сторону ежедневника. Кажется, уже можно расходиться, мы ведь все обсудили. И не так уж плохо все прошло.

– Придешь на игру? С Егором?

Прячусь за кружкой и судорожно соображаю. Мы же не в лес идем, а на баскетбол. В этом вообще нет ничего зазорного, а Егор будет рад. Не уверена только, что Слава правильно поймет.

Равнодушно пожимаю плечами:

– Может быть. А во сколько?

– В семь. Давай, рыжик, это не больно.

– Я спрошу у родителей.

Наумов хмыкает, и я чувствую, как вся сжимаюсь. Может быть, ему кажется это глупым, но у нас так заведено. Зря я вообще это ляпнула, ясно же, что с такими татуировками ему мнение семьи вообще до одного места.

Но он говорит:

– Спроси. Если хочешь, могу зайти за вами, поедем вместе. Ну, и расскажу твоим, что я не бармалей.

Против воли улыбаюсь. Спрашиваю:

– А это точно?

– Ну давай проверим.

Все внутри сжимается так сладко и так больно. Слышу себя, но слушать не хочу. Это неправильно. Так нельзя.

Откашлявшись, поднимаюсь и захлопываю ежедневник. Говорю:

– Я пойду.

– Я провожу.

– Зачем? – спрашиваю испуганно.

Я сбежать от него хочу, покинуть зону поражения, причесать свои мысли. Мне его компания в этом вообще не поможет.

Говорю:

– Еще даже не поздно.

– Мне по пути.

– Ты ведь не знаешь, где я живу.

– Знаю, – заявляет Гордей уверенно, – по пути к моему дому.

– Наумов! – одергиваю резко. – У меня парень есть. Ему не понравится.

Пусть обидится на мой тон, мне все равно, только бы не шел со мной. Я даже на это надеюсь. Меня и так достаточно размотало.

Гордый морщится, а потом беспечно кидает мне:

– Помню. Только я его здесь что-то не вижу.

И идет к выходу. Спохватившись, я догоняю и говорю:

– Он занят, ясно? И это вообще не твое дело.

– Конечно, не мое. Это ты мне своим парнем тыкаешь. Боишься забыть про него?

– Что за бред?

– Ну тогда шагай, Лисий хвост. Я провожу.

– Мне не надо! – выдаю агрессивно.

– Да, я понял. Мне надо, ладно?