Правосудие с того света

Глава одиннадцатая

С самого утра Кирилла охватило приятное волнение, он еще не успел открыть глаза, как уже подумал:

«Сегодня я увижу Софью! Что же она мне все-таки скажет? Каким изящным тур де форсом выпутается из положения? Ясно одно: факт, что она ездила в Барнаул, наша красавица хотела бы скрыть. Зачем?.»

В офисе мерцали компьютеры, перекликались телефоны, за окнами стучали серые капли дождя. Кирилл устал читать стандартно-однообразные ответы на вопросы психологического теста.

«Поразительная стереотипность мышления, — качая головой, думал он. — Как трудно хотя бы в мыслях отойти от оси посредственности, на которую нанизана наша жизнь. Один шаг — и откроются такие просторы… А все боятся, сомневаются, предпочитают держаться безликой середины…»

Он расправил плечи и посмотрел на часы.

«Так или иначе, перед поездкой в Барнаул мне придется встретиться с подругой Поля».

Девушка даже обрадовалась звонку Мелентьева и сказала, что непременно будет его ждать. Однако когда его джип подъехал к дому, Светлана в темно-сером плаще выскочила из подъезда.

— Простите меня, Кирилл, но мне срочно надо ехать к очередной знаменитости брать интервью. Я только позвонила договориться о встрече, как ее литературный агент сказал: «Или сегодня, или через месяц». Она куда-то уезжает.

Виновато моргая, Светлана смотрела на Кирилла.

— Что ж, садитесь, подвезу!

— Ой, правда?! — радостно вскричала девушка. — Спасибо! — и бабочкой влетела в кабину. — Вы меня поймите и не обижайтесь. Сейчас так трудно что-либо напечатать. Я сотрудничаю с несколькими журналами и до кризиса неплохо зарабатывала, а теперь — просто катастрофа. Даже если напечатают, то неизвестно, когда и сколько заплатят. А на это интервью у меня большие надежды, — и она назвала имя писательницы, которое известно даже тем, кто никогда не держал в руках ни одной ее книги.

— Знаете что?! — подпрыгнув от своей неожиданной идеи, воскликнула Светлана. — Если у вас есть лишний час, вы можете пойти со мной. Я скажу, что вы фотограф. А потом мы с вами где-нибудь выпьем кофе. Надеюсь, вы умеете фотографировать? — звонко рассмеялась она и протянула Кириллу фотоаппарат.

— Ну, с таким кто не сумеет, — бегло взглянув на фотоаппарат, ответил он.

— Поль подарил! — с гордостью объявила девушка и вздохнула: — А своей Соленой сказал, что потерял.

Кирилл непонимающе взглянул на Светлану.

— Вы не представляете, какая она у него ревнивая и жадная. Все счета проверяет. Нет никакой возможности даже копейки потратить, чтобы она не знала: куда и зачем. Обидно, конечно!.. Друг — канадский миллионер, а я одеваюсь, как среднестатистическая москвичка. Он мне, естественно, старается хоть как-то помогать, но совсем немного: чтобы мегера не узнала. Я не обижаюсь, я понимаю… хотя иногда такая злость берет! — в сердцах воскликнула она. — Ведь нельзя же всю жизнь положить на деньги!

— Если я правильно понимаю, Поль не думает связывать с вами свою судьбу? — между прочим, поинтересовался Кирилл.

— Раньше нет, а теперь у меня есть надежда, даже можно сказать — уверенность, — слабо улыбнулась она. — Сами посудите, что за жизнь была бы у нас, брось он свою Канаду… Любовь на продавленном диване… дубленки из Турции… И это — после одежды из самых престижных бутиков!.. Нет, он не выдержал бы…

— Но ведь вы могли бы поехать к нему…

— Мы об этом думали, и не раз, — прерывисто вздохнула Светлана. — Но Соленая не дала бы ему возможности остаться в деловых кругах, она бы задавила его, разорила, открой он свое дело. Старуха очень богата. И потом: при разводе он практически ничего не получит, Соленая все предусмотрела в брачном контракте. Ой! Притормозите, пожалуйста! — воскликнула Светлана, выглянув в окно. — Кажется, мы приехали.

Отрапортовав, по домофону кто они и зачем, Кирилл и Светлана вошли в дом.

Кирилл с интересом взглянул на известную писательницу, любезно улыбнувшуюся ему. Пока она беседовала с другим журналистом, Светланой занялся ее литературный агент. Немного торопливо, но с нужными и верно расставленными ударениями восторга он рассказывал о некоторых подробностях публичной жизни писательницы: о тиражах, отзывах критики, съёмках, контрактах, поездках. Весь этот умело излитый речевой поток, невольно создал впечатление, что писательница неизмеримо более значима, чем о ней до сих пор думал Кирилл. В результате этой психологической обработки образ автора популярных произведений трансформировался, чуть ли не в образ серьезного писателя, одного из немногих. Кирилл слегка поморщился, когда поймал себя на этой мысли.

«Да, человек просто работает и, надо сказать, неплохо», усмехнулся он.

Минут через десять они были допущены на велюровые кресла к Самой. Светлана включила диктофон, и писательница не без интереса поглядывая на Кирилла, стала отвечать на вопросы. Некоторые вопросы были весьма оригинальны, что подняло престиж Светланы в глазах Кирилла. Писательнице тоже, по-видимому, понравилась не совсем стандартная журналистка, и она, забыв об усталости, с удовольствием беседовала с ней. Затем пришла очередь Кирилла. Он тоже решил проявить нестандартность и не стал усаживать писательницу за компьютер, как это делали все фотографы. Используя внешние данные популярного автора, он осмелился «уложить» ее на диван. Рука с золотым браслетом элегантно поддерживала голову, другая покоилась на пышных бедрах. Рубенсовская позировка как нельзя лучше высветила женские достоинства знаменитости.

Глаза Светланы восторженно загорелись:

«Вот это да!»

Затем Мелентьев усадил охотно поддержавшую его искания писательницу на пол, ловко воссоздав вокруг нее творческий беспорядок, и, попросив ее устремить взор в вечность, навел объектив.

— Кирилл, вы чудо! — подпрыгивая от восторга, кричала Светлана в лифте. — Мне бы никогда это и в голову не пришло. Вы выхватили самое-самое!..

«Ну, положим, еще не выхватил, — посмеивался про себя Кирилл. — Хотя — весьма соблазнительно…»

Он вспомнил свой галантный поцелуй душистой ручки знаменитости, недвусмысленное пожатие её холёных пальцев с длинными серебристо-стальными ногтями, и слегка волнующийся голос:

— Яне затрудню вас своей просьбой? — пристально взглянув на него, спросила она. — Мне бы тоже хотелось иметь эти фотографии…

Его синие глаза засветились в ответ: «я и не смел надеяться…»

Кирилл привез Светлану в небольшое кафе. Мягкий свет и блестящий мрамор пола приятно заменили поливаемые дождем улицы. Кирилл предложил кофе с ликером. На кофе Светлана согласилась, а от ликера решительно отказалась. Однако Кирилл слишком хорошо знал влияние вкрадчивой силы ликера на женскую откровенность, поэтому настоял:

— Надо же как-то отметить мой дебют в качестве фотографа!

Пригубив по рюмочке, они перешли на «ты».

— Вот сейчас сижу с тобой… все хорошо, — вдруг грустно начала Светлана. — А как вспомню, что Поль В Москве, совсем рядом и в то же время так далеко… сердце переворачивается. Ты не представляешь, как я устала от этого!

— А сколько лет вы знакомы?

— Еще со школы, — улыбнулась она. — Я всего на один год младше его. Ты, наверное, знаешь, как он женился, уехал… а потом вдруг открываю дверь — он с огромным букетом цветов… Оказалось, что мы не смогли друг друга забыть. И вот, наше второе знакомство длится всего четыре года, но из-за постоянных разлук мне кажется, что сорок лет… Я устала, устала ждать: видеть миг и вечность находиться в разлуке. Понимаешь, Кирилл, я не живу — я жду!.. Порой это невыносимо…

— Но ты, кажется, мне говорила, что у тебя появилась надежда, даже уверенность, — словно утешая ее, осторожно сказал Кирилл.

— Да… думаю, — растерянно ответила она и замолчала.

«Нет, так дело не пойдет, — досадовал Кирилл. — Надо во что бы то ни стало разговорить эту милашку».·

— Ну вот, опять от надежды к отчаянию? — улыбнулся он. — Если хоть малейший шанс, надо его использовать.

— Шанс есть, но я не уверена, воспользуется ли им Поль. Рискнет ли?..

— А в чем же дело? — тоном старого доброго друга поинтересовался Кирилл.

— Ты пойми! Мне так тяжело… — Светлана путалась в мыслях. — Я даже решила, что, если он не согласится воспользоваться этой неожиданно открывшейся возможностью, мы расстанемся… Вот ты можешь мне сказать, как он поступит?..

— Если в общих чертах обрисуешь ситуацию…

— А что, неужели ты сможешь сказать?! — с лихорадочно загоревшимися глазами воскликнула она. — Ты понимаешь, ждать осталось недолго, но я уже не могу, я схожу с ума от этой неизвестности…

— Во всяком случае, я могу попытаться.

— Хорошо, я тебе расскажу! Когда мы были в Барнауле, Поль встретился там со своим братом, — сосредоточенно начала Светлана.

«О, это уже интересно», — мысленно отметил Кирилл.

— И вот, по-моему, на второй день нашего там пребывания, они о чем-то очень долго и серьезно разговаривали. Я была в соседней комнате и вначале не прислушивалась, но потом одна фраза Виктора меня заинтересовала, ну — просто так, от нечего делать. Он что-то сказал о завещании, я еще про себя подумала: «Завещание! Что бы я могла завещать?.. Продавленные кресла… а тут… Интересно, наверное, быть богатым!» — Светлана игриво сморщила носик. — Да!.. — она на минуту задумалась. — Так вот, Виктор говорит, что, мол, многое понял, что кровное родство это не пустой звук, потом пошли общие фразы типа «Все под Богом ходим», и вдруг слышу: «Я включил тебя, брат, в свое завещание…» Ну, включил, — подумала я тогда, — И что с этого?.. Ты такой здоровый, еще лет сто проживешь….

Кирилл с напряженным вниманием ловил слова уставшей ждать Светланы.

— Потом они включили телевизор, и я ничего больше не услышала. По правде сказать, меня тогда это не слишком интересовало. А вот теперь я думаю, — её широко открытые глаза замерли. — Если Виктор включил Поля в число своих наследников, а может быть, даже сделал одним из главных…

Кирилл в сомнении покачал головой.

— Да ты послушай, — изо всех сил стараясь убедить Кирилла своими доводами, энергично запротестовала Светлана. — Поль, когда ушел Виктор, все не мог прийти в себя и говорил, что никак не ожидал такого доверия от брата. Но это не главное! — перебила она сама себя. — Главное, если он получит хоть какую-то часть, решится ли он развестись со своей Соленой мегерой и начать новую жизнь со мной?.

Кирилл сосредоточенно размышлял.

— То мне кажется, что да, то — нет, — между тем продолжала Светлана. — Я просто схожу с ума… — А Поль?. -Молчит… А я его из гордости не расспрашиваю. Правда, вчера, когда мыс ним встретились, он сказал, что наша жизнь, может быть, изменится…

— А после этого разговора они еще виделись с Виктором?

— Конечно!.. Мы провели вместе еще дня два, потом Виктор уехал, а несколько дней спустя мы вернулись в Москву. Ах, нет!.. — спохватилась Светлана. — Они еще раз с ним виделись. Виктор забыл свои документы, и Поль на машине нагнал их автобус.

— Какого числа это было, не помнишь?

— Точно нет, — она задумалась. — Ну, накануне того, как он погиб. Он погиб восемнадцатого утром, а Поль вернулся вечером… А мы ничего не знали, — вздохнула она, — веселились как сумасшедшие, что несколько дней — наши… Так что ты думаешь, — вновь вернулась она к мучившему ее вопросу, — решится он на развод или останется со своей старухой?. Если нет, то я прямо скажу ему: «Очень люблю тебя, но больше жить в ожидании минутных встреч не могу»…

Кирилл долгим взглядом посмотрел на Светлану.

— Абсолютно точно могу тебе сказать, что, так или иначе ваша жизнь с ним изменится.

— Правда?! — в глазах Светланы словно промелькнули все цвета радуги. — Ты так думаешь?

— Даже уверен!

— Спасибо! — она опять мило сморщила носик — Ты потрясающий…

«Как мало надо человеку, — подумал Кирилл. — Пара добрых слов, окрыленных призрачной надеждой, и он счастлив».

— Ой, Кирилл! — вдруг хлопнула в ладоши Светлана. — Ты же хотел меня что-то спросить! Прости, я тебя заговорила!

— Да, в принципе, я просто так… Хотел спросить, понравился ли тебе Барнаул?.

— Еще бы! Я же была там с Полем!

«Ну и болтушка! — посмеиваясь, думал о Светлане весь оставшийся день Кирилл. — Однако благодаря ее непосредственности я узнал, что Поль скрыл от меня тот факт, что Виктор включил его в свое завещание. Почему он умолчал об этом?.. Не сомневаюсь, что его ответ прозвучит примерно так: "Не хотел лишних неприятностей. Ведь если б я сказал, что знал о завещании, то автоматически стал бы подозреваемым". Что ж, придется разобраться, кто же ты на самом деле, Поль Бодэн: напрасно подозреваемый или убийца?»

После плодотворного разговора со Светланой Кирилл поехал в офис на встречу с клиентами фирмы. Освободившись около восьми вечера, он зашел в Охотный ряд выпить кофе, а затем, поддавшись желанию подышать влажным осенним воздухом после недавно прекратившегося дождя, пошел по Манежной площади в сторону выставочного павильона, вокруг которого собралось много народу.

«Наверное, сегодня открытие какой-нибудь выставки», решил он.

Задумавшись, Кирилл неожиданно попал в шумный водоворот слегка подвыпившей компании и тут же увидел знакомое хмельное лицо.

— Лика! — воскликнул он.

— А!.. Красавчик Холмс! — Лика повисла у него на шее. Ну что, нашел убийцу?

Кирилл взял её под руку и отвёл немного в сторону.

— Как я могу найти его, если все, с кем я разговаривал, преследуя свои интересы, что-то скрывают от меня и тем самым вольно или невольно покрывают убийцу.

— Только не я!

— Представьте себе, и вы в том числе!

— Я?! — Черные глазки Лики выразили полное недоумение.

— Вы говорили; что знали Виктора всю жизнь…

— И не отказываюсь! — с пьяным вызовом отчеканила она.

— Так почему же вы не сказали, что у Виктора есть брат?

— Ха! — ухмыльнулась она. — Красавчик Пашка!.. Виктор этого не хотел! — многозначительно посмотрела она на Кирилла мутными глазами.

— Он вас просил об этом?

— Виктор?.. Просил?.. — Лика рассмеялась звонким, повизгивающим смехом. — Он просто однажды обмолвился, что не желает больше слышать о нем ни слова — вот и все…

«Ничего себе! Одной оговорки с его стороны было достаточно, чтобы эта страшная сплетница похоронила в себе тайну существования младшего брата… Хотя, в принципе, здесь нет ничего удивительного… Конечно! — догадался Кирилл. Она любила его. Сначала это была любовь-надежда, потом любовь-ненависть, а теперь любовь-восхищение…»

— Вы любили его! — просто сказал он Лике.

Она подняла на него глаза, полные безысходной печали.

— А он разбил мою жизнь… Звучит театрально? Неестественно? Наигранно?.. Ну, найдите другое определение… а я не могу. И за что этой пустой, пучеглазой Ленке такое счастье?.. Как он ее красиво любил!.. У!.. — Слабой рукой Лика провела по щеке Кирилла. — А эта рыжая Сонька… стерва… Ух!.. — она злобно сжала маленькие кулачки. — Всех… всех он любил… кроме меня… Мне — лишь обрывки фраз и взглядов, похлопывания по плечу… — Лика, погрузившись в воспоминания, замолчала, а потом вдруг резко вскинула голову и вызывающе произнесла: — Но теперь он мой! Теперь он мой! с каким-то радостным ожесточением повторила она. — Потому что только я помню о нем! А эти мелкие душонки, эти

стервы уже и имя его успели забыть!..

— Лика! Лика! — спохватились ее друзья. — Ты идешь?

— Сейчас! — махнула она им рукой. — Вот, иду на выставку молодых художников, — ядовито двигая тонкими полосками губ, заносчиво произнесла она. — Да, они в складчину заплатили за свое право участвовать в ней, да, они выползли из полутемных мастерских, у них нет парадных смокингов и

бриллиантовых гарнитуров, но они сказочно богаты талантом!.. Не то, что некоторые…

— Ну, это вы зря, Лика! — поморщившись, сказал Кирилл. — Прозябание в нищенской мастерской — еще не доказательство наличия таланта. А о «некоторых», под которыми вы отнюдь не прозрачно подразумеваете Софью, вы не в состоянии судить. Вы слишком ненавидите ее.

— О, еще один защитник нашелся! Всех ведьма околдовала! — злобно расхохоталась она.

— Лика… — сожалеюще вздохнул Кирилл, — отдохните от вашей зависти, устройте себе праздник… хотя бы потому, что вас надежно и, главное, красиво укрывает от непогоды шубка с плеча Софьи.

Лика протестующе широко открыла рот, но, захлебнувшись от бессильной ярости, громко закашлялась.

— Да… откуда… с чего…

— Идите! — слегка подтолкнул ее Кирилл. — Вас ждут!

Сгорбившись под тяжестью шубы с чужого плеча, Лика заковыляла в сторону павильона.

«И как он догадался?.. Софка сказала?.. — путались злобные мысли в ее голове. — Нет, Софка бы не стала, не унизилась бы… У, сыщик…»

«Что ж! Теперь мне предстоит свидание с талантливой художницей Софьей Бахматской. В том, что она действительно талантлива, нет никаких сомнений: к бездарям столько ненависти не испытывают».

Оставив джип на стоянке клуба «Петроний» Мелентьев прошел мимо охранников и по блестящим от дождя плитам направился к большому мраморному крыльцу, на котором заметил стройную женскую фигурку. Подойдя поближе, он увидел, что это была не Софья, назначившая ему встречу, а тренер Настя Фокина. Та приветливо помахала ему рукой.

— Добрый вечер, Кирилл! — улыбнулась она. — Софья попросила меня встретить вас и проводить в бассейн.

Кирилл пожал плечами.

— Что ж, пойдемте!

У прозрачной стены, за которой раскинулась бирюзовая чаша, Настя протянула ему пакет.

— Вот, здесь все необходимое. Идите в душ. Софья ждет вас в бассейне.

— Н-да, свидания в бассейне мне еще никто не назначал, ухмыльнулся Кирилл.

Усталое тело радостно вздрогнуло от ласкового прикосновения прохладной воды. Не успел Кирилл опомниться, как что-то тяжелое надавило ему на плечи, и, он, судорожно глотнув воздуха, стал уходить под бирюзовую толщу воды, пронизанную ярким белым светом. Через мгновение он вынырнул и увидел сверкающее каплями озорное лицо Софьи. Она постаралась уйти от преследования Кирилла, но он тут же настиг ее и, ощутив в руках упругое тело, потянул его под воду. Софья вырывалась с недюжинной силой, но, в конце концов, была вынуждена крикнуть:

— Все!.. Все!.. Сдаюсь!..

Они подплыли к бортику, поднялись и, обессиленные, упали на шезлонги.

— Ау меня хороший глазомер, — с трудом переводя дыхание, заметила она. — Плавки в самую пору.

— Главное, под цвет глаз, — рассмеялся Кирилл.

— Ну что, будете меня допрашивать, сыщик? — с наигранным придыханием спросила Софья, томно прищурив глаза. Тогда пойдемте на диван!

Встав, она подала ему руку с такой решимостью, что Кирилл в первую минуту опешил. В голове молнией мелькнула абсурдная мысль.

«Что это она?.. Собирается предаться любви на глазах у всех?»

Софья, запрокинув голову, громко рассмеялась.

— Вы же напали на след преступника, значит, ему надо как-то изворачиваться. А поскольку я — женщина, то и прибегну к чисто женскому оружию — обольщению.

Прерывисто дыша, она усадила его рядом с собой, приблизила лицо… и вдруг, рассмеявшись, вскочила.

— Ну, нет! Эти плавки нисколько не скрывают ваших истинных чувств, как то подобало бы сыщику. Кирилл густо покраснел, а Софья прыгнула в бассейн.

Через несколько минут ее стройная фигура появилась на другой стороне бассейна. Черная, мерцающая ткань купальника подчеркивала редкое совершенство форм. Ее великолепные пропорции восхищали и сводили с ума, очаровательная греховность проскальзывала в каждом ее движении, каждом взгляде.

Она вновь переплыла на сторону Кирилла и крикнула ему:

— Ну что же вы?.. Идите, поплаваем вместе!

Кирилл прыгнул в бассейн.

— Вода охлаждает! — сверкнули ее зубы.

— Не всегда! — многозначительно ответил Кирилл.

— Итак, почему я была в Барнауле?.. — насмешливо начала Софья. — А захотела!.. Вот и весь ответ!

— Софья, это намного серьезнее, чем выдумаете, — с досадой ответил Мелентьев. Она вплотную приблизилась к нему. — Ладно, ладно, — зашептали ее розовые губы.

— Кто-то должен помочь такому славному сыщику не напасть на ложный след… Ее рука скользнула по телу Кирилла так, что он вздрогнул.

— Софья!..

— Мы так целомудренны… — опять расхохоталась она.

Кирилл снисходительно улыбнулся ей в ответ.

— Ну, скажи еще, что я сегодня невозможна, — продолжала поддразнивать его Софья.

— Нет, — возразил Кирилл. — Ты сегодня как всегда. Она на минуту замолчала, а потом, тряхнув влажной медью волос, проговорила:

— Я не люблю быть как всегда, это меня пугает.

— Хоть что-то тебя пугает, — отозвался Кирилл.

Они опять сели на диван.

— Спрашивай! — недовольно бросила ему Софья.

— Что?.. Ты сама себя спросила: «Почему я была в Барнауле?»

— Почему… почему… — вздохнув, еще с большим недовольством проворчала она. — Ты вынуждаешь меня сплетничать, а я этого не люблю… Это удел убогих — таких, как Лика…

Синий взгляд Кирилла не принимал никаких отговорок.

— Хорошо! — нехотя согласилась Софья. — В тот же день, вечером, после отъезда Виктора в Барнаул, я с друзьями пошла в ресторан, и вдруг — что я вижу?.. В первый момент я просто не поверила своим глазам: его непорочная, зеленоглазая холодная красавица Елена сидит за столиком с каким-то мужчиной!.. Да мало того, что сидит, еще и поминутно с ним целуется. Я, признаться, растерялась… такая восхитительная возможность отрезвить Виктора, уверенного в ее непогрешимости!..

«Зачем это тебе было надо? — тут же отметил про себя Кирилл. — Если бы, как говорит наша Лика, "Софка не возмечтала женить Виктора на себе"… Эх, Софья, — невольно вздохнул он, — неужели и тебе, как самой ординарной женщине, так уж необходимо окольцеваться?..»

— Но тут, — с неожиданным увлечением продолжала Софья, — мелькнула вспышка, и я выхватила фотоаппарат из рук моего приятеля. Потихоньку, выйдя из-за стола, я выбрала более удачную позицию и более затяжной поцелуй (они были уверены, что в уголке, за ветвями какого-то фикуса, их никто не видит), — усмехнулась она, — и сделала с десяток отличных снимков. Ну… и день спустя я уже была в Барнауле… вот и все. А ты, конечно, надеялся на что-то более таинственное и зловещее… Уже представлял, как я пробралась в лодку и утопила не чувствующего никакой опасности Виктора… Увы, нет! — она развела руками. — К сожалению, это сделал кто-то другой.

— Ты об этом жалеешь? — слегка удивился Кирилл.

— Иногда — да! — отрешенно глядя в сторону, ответила она.

— Понимаю! Реакция Виктора на твои снимки оставляла желать лучшего…

— Представь себе!.. Он лишь жестко рассмеялся и съязвил, что, оказывается, у Лики появилась достойная преемница… Никогда себе этого не прощу! — в сердцах воскликнула Софья. Во мне совершенно неожиданно заговорило низменное желание любовницы подставить жену в глазах мужа. Как будто этим можно чего-то достичь!.. Надо было лучше знать Виктора… Он никогда не простил бы, что мне известно об измене его жены, то есть — о его унижении… Я это поняла уже потом… Признаться, никак не ожидала от себя такой глупости…

— Как ты полагаешь: вернувшись, Виктор развелся бы с Леной?

— Думаю, да… хотя и не уверена. После моего опрометчивого поступка я теперь сомневаюсь во всем и вовсю проповедую Монтеня: «Que sa!s-je?»[4] Страшно признаться: ничего…

— И что потом? — не обращая внимания на философскую грусть Софьи, допытывался Кирилл.

— То есть? — не поняла она.

— Ты сразу вернулась в Москву?

— Ты же знаешь, что нет! Я задержалась там на несколько дней. Виктор уехал… а я принялась похищать краски у Алтая и переносить их на свои полотна…

— Пленка у тебя осталась? — поинтересовался Кирилл.

— И пленка, и фотографии… Виктор почти бросил их мне в лицо… Так что можешь полюбопытствовать…

— И полюбопытствую, — нежно проведя ладонью по ее руке, прошептал Кирилл. — Что, едем?

— Куда?.. Зачем?.. — наигранно — изумленно взмахнула ресницами Софья.

— Любопытствовать!

— Стоит подумать!

— Встретимся в холле у раздевалки! — торопливо произнес он и бросился в воду.

…В первый момент Кирилл не узнал Софью. Из раздевалки вышла совсем молоденькая девочка с пушистым хвостом, завязанным высоко на макушке. Длинные стройные ноги ее облегали темно-синие джинсы, на плечи была наброшена куртка.

— Это ты?! — воскликнул неподдельно удивленный сыщик.

— Что, без бриллиантов меня нельзя узнать?

Кирилл рассмеялся и подхватил Софью на руки.

— Ты сама — бриллиант!..

Ах, какое было блаженство вновь очутиться под прозрачным потолком ее мастерской. Кириллу казалось, что эти стены вместили в себя весь мир и что за ними уже более нет ничего… ни сверкающих огнями улиц, ни шумного потока машин, ни людей…

Кубики льда постукивали в бокале с джином. Кирилл довольно поглядывал вокруг.

— Софья! — он поймал ее, деловито снующую по мастерской.

— Да подожди!

— Софья! — он притянул ее к себе. — Меня одолевает любопытство!

— А кстати! Я думала, ты уже и забыл, зачем пришел!

Она выскользнула из его объятий, открыла ящик стола и протянула ему пленку и фотографии.

— Да, в самом деле, впечатляет! Мастерски сделано! — метнул он на нее насмешливый взгляд. — Я могу это забрать?

— Забирай и любуйся, сколько хочешь. Только к делу не приобщай, — серьезно добавила она. — Виктору это не понравилось бы.

«Черт возьми! — разозлился Кирилл. — Даже мертвый он над ними всеми имеет власть»

Мелентьев поднялся и со злостью впился в розовые губы Софьи. Обнимая друг друга, они перешагнули порог спальни. На какое-то мгновение Кирилл даже забыл о Софье — настолько поразили его пышное, под шелковым пологом ложе, тяжелые, затканные золотом портьеры, утомленно-изогнутые кресла в стиле XV!!! века, камин, сверкающий красно-золотыми искрами.

В один миг с них соскользнула одежда. Софья провела рукой по спине Кирилла.

— Я непременно запечатлею твою левую ягодицу на своем новом полотне…

Кирилл не дал ей договорить и властно увлек медноволосую красавицу в бездну наслаждения.

Очнувшись в шелковой пене простыней, он не обнаружил на просторном ложе своей восхитительной любовницы. Сладко улыбнувшись, он перевернулся, и белоснежный шелк стыдливо зашуршал под ним. Вставать не хотелось… Встать — это значит уйти от Софьи: он не сомневался, что она тут же выставит его за дверь, сославшись на работу. Но как, ни тянул Кирилл время, ему все равно пришлось встать и направиться в душ.

«Все-таки мода на "легкую небритость" очень удобна для мужчин», — подумал он, глядя на свое отражение в зеркале.

Прохладные пальцы коснулись его плеч, и лицо Софьи выглянуло из-за его спины.

— Доброе утро! — улыбнулась она, взглянув в зеркало. Я приготовила завтрак.

— Боже мой! — с восторженной усмешкой воскликнул Кирилл. — Ты приготовила завтрак!

— А что? — ее брови удивительно красиво взметнулись вверх и тут же плавно вернулись на свое место.

— Это будет самый лучший на свете завтрак!

Поджаренные Софьей тосты таяли во рту, кофе очаровывал ароматом, а фруктовый салат поражал вкусовыми сочетаниями. Никогда в жизни Кирилл ничего вкуснее не ел. Все эти хитрые блюда под различными соусами, торты, наполняющие рот мягкой пеной пирожные «птичье молоко», салаты со сложными французскими названиями, приготовленные женщинами, стремившимися покорить сердце Кирилла через его желудок, не шли ни в какое сравнение с кулинарными способностями Софьи. Ее утреннее, не тронутое макияжем лицо одарило новыми впечатлениями. Кирилл увидел нежную, домашнюю, но, как всегда, несравненную Софью. Однако, как он и предполагал, сразу же после завтрака он был мило выставлен за дверь. Несмотря на это, Кирилл был переполнен еще ни разу не изведанным им радостно-бодрящим чувством, от которого серый день вдруг начал сверкать жемчужными каплями дождя, а леденящий ветер превратился в веселого шалуна.

«Ты что это, Кирилл? — удивился он сам себе. — Только никакого анализа моего психического состояния! — тут же запретил он своим взволнованным мыслям. — Мне просто хорошо, а «хорошо» анализу не подлежит!.