Предатель. Нелюбимая жена (СИ)

Глава 15

— Ты не была ужасной. И не была жестокой. Ты была честной и я это ценил. Точнее, оценил, когда смог, — Рома усмехнулся. — Так что ты не должна извиняться.

Поздним вечером мы гуляли пешком и говорили. Точнее, уже подходили к моему дому. Как-то случайно так вышло что решение прошвырнуться немного по улице увело нас настолько далеко, что быстрее было уже дойти пешком к моему дому, чем возвращаться за машиной.

— Не должна. Но я хочу. И не потому, что ты мне помог, просто…

— Хорошо. Тогда считай, что я тебя простил. На чем и пожмем руки, — сказал Яшин, протягивая мне раскрытую ладонь.

Она была большой и теплой со слегка шероховатой кожей на ладонях, как это бывает у людей, которые подтягиваются и тягают железо без перчаток. А сама рука была очень красивой. По-мужски. Длинные сильные пальцы, широкая кисть…

Рома задержал мою руку в своей чуть дольше или это только показалось? Качнув головой, я широко улыбнулась.

— Мир.

Поймала взгляд голубых глаз мужчины. В них горел огонь, они держали и не отпускали.

— Извини… Я просто вспоминал о том, как долго мечтал, чтоб ты позволила проводить тебя домой, Женя. И еще…

Он шагнул вплотную и поцеловал меня. Зарылся пальцами в волосы на затылке, не давая отстраниться, ворвался языком в рот и толкнул им мой. Сплелся с ним в жадном порыве ощутить вкус, насладиться им.

Сожрать…

Я чувствовала его голод. Дикий напор, сметающий все на своем пути и заставляющий кружиться голову. Забирающий дыхание. Разум. Наполняющий необузданным, как лесной пожар, притяжением…

Замычав, я уперлась в мускулистые плечи и Рома сразу же отпустил. Отшатнулся, шокировано глядя на меня, словно не мог поверить в то, что только что сделал.

— Женя…

— Какого черта ты творишь? — задыхаясь крикнула я.

— Извини, я просто… Поддался чувствам…

— Чувствам?! Каким, мать твою, чувствам, Рома? К своей девушке? Господи… Я думала, ты не такой. А вы все одинаковые!

Из глаз брызнули слезы. По себе, по той его девчонке… Как ее? Полина? Она же любит его. А он… А он целуется со мной, “поддавшись чувствам”.

— Жень, прости, — он попытался взять меня за руку, но я ее оттолкнула.

— Не трогай меня, понял? И никогда больше не приближайся.

Кое-как нащупав в сумке ключи, я открыла дверь и, влетев в парадное, захлопнула ее. Задыхаясь, прислонилась к холодной металлической поверхности. По щекам текли слезы. Злые, отчаянные слезы.

Господи… Ну почему все они такие? А я? Я, получается, сама не лучше…

— Ты-то здесь причем? — пробормотала себе под нос. — Это не ты его поцеловала, а он тебя.

Но вот ужин был ошибкой. И прогулка. И обмен воспоминаниями о школьных годах. И прочая болтовня… И этот букет пионов.

Я поднялась на свой этаж, зашла в квартиру. Когда доставала из сумки телефон, увидела кучу пропущенных звонков и сообщений. Забыла включить звук, когда уходила с работы.

Мама. Папа. Брат… Странно, что последний не ждал у парадного. Вот бы ситуация была…

Аля. Лора. Яшин…

Разувшись, я позвонила маме.

— Женечка, слава Богу! Что случилось? Где ты? Мы тут уже места себе не находим! Куда ты пропала? Почему трубку не берешь!

— Мам, прости. Я звук забыла включить. Прости, пожалуйста. Я встречалась с Яшиным насчет развода, я же говорил Вадику…

— И что? Что он сказал? Чем закончилось заседание?

— Нас развели, мам. Ну и квартира эта чертова пополам будет. Свечкоренко мне выплатить пятьдесят процентов должен за три месяца…

— Вот это да! Андрей, Андрей, все получилось! — крикнула в сторону мама.

— Дай сюда трубку, — услышала я папин голос. — Женя?

— Пап, извини, что не брала трубку, — затараторила я.

— Ладно. С разводом что?

— Все. Все, как я и хотела.

— Ну, Яшин этот молодец, надо сказать. Что там по гонорару? Если нужно, ты знаешь, что я дам…

Гонорар. Меня как кипятком окатило. О нем за вечер не было сказано ни слова.

— Нет. Нет, пап, не нужно! Мне хватит…

— Смотри мне. У тебя точно все в порядке? Может к Вадьке с Лорой зайдешь?

— Да нет, все хорошо, папа. Поздно уже, куда заходить? Я сейчас напишу им, извинюсь тоже, что заставила волноваться…

— Ладно, дочка, — в небрежном тоне было беспокойство и забота. — Ты только… Не расстраивайся…

— Я и не расстраиваюсь, папа. Честное слово. Извините меня еще раз. Завтра поговорим, хорошо?

Попрощавшись с папой, я набрала Вадика. Терпеливо выслушав справедливую ругань за то что пропала, сообщила новости и, получив обещание “ляща” завтра утром перед работой, распрощалась.

Душ. Горячая вода, чтоб прогнать нервную дрожь из тела. Потом чашка чая. Сна ни в одном глазу, слишком перевозбуждена нервная система. Завернувшись в шелковый халат, я вышла на балкон. Полной грудью вдохнула свежий ночной воздух. Ветерок приятно овевал, теребил мокрые волосы, которые я, промокнув полотенцем, оставила лежать на плечах. Некрасиво, как гнездо на голове какое-то, но какая разница?

Я же одна. Никто не увидит. Да и даже в ином случае… Вечно идеальная укладка и все остальное ничего не изменили и ни на что не повлияли.

Сердцу не прикажешь.

Черт, нужно будет завтра написать Роме насчет гонорара. Как я могла забыть об этом? Как я могла вообще сегодня вести себя так, словно у нас было…

— Ты заплатишь ему за работу, а потом вы больше не увидитесь, — пробормотала я в темноту. — И ни в чем ты не виновата. Если кто и виноват, то только он.

Я думала, что Рома хороший парень. Ошибалась. Все они одинаковые.

Роман

К своей машине он брел пешком. Полина наяривала и наяривала. Он не отвечал. Не хотел с ней, не хотел к ней и понимал, как сильно виноват и это выворачивало наизнанку. Он Полине никогда не изменял. И вообще презирал тех, кто на такое способен. А теперь, выходит, фактически стал одним из таких…

Потому, что Женя вернулась в его жизнь. Самим фактом своего присутствия показала — ничего не изменилось и не перегорело. И никому ее не заменить. Бред? Ах, если бы.

Рядом с ней он терял голову, забивал на принципы… Забивал вообще на все. К ней тянуло, как магнитом. Тянуло так, как никогда и ни к одной другой девчонке. И поделать с этим он ничего не мог.

Если б она выросла какой-то беспринципной стервой было бы проще. А так она еще и человек хороший. Порядочный. Могла бы замутить с ним в отместку бывшему, но не стала. Потому, что, мать его, невеста…

Надо было ляпнуть… Хотя, а какая разница-то? Невеста. Девушка. Женя не такая. Да и не нужен он ей.

Последний факт отравлял похуже яда. Не-ну-жен.

Добрел до машины, сел внутрь. Открыл бардачок и достал оттуда затянутую в красный бархат коробочку с помолвочным. Открыл. Красное золото. Бриллиант. Он полгода копил на это кольцо, чтоб Полю впечатлить. Точнее, хоть он бы в этом ни за что и никому, включая самого себя, не признался, чтоб представлять в этот момент вместо нее…

И именно в тот день, когда Яшин купил его, он встретил ее. Женю. Судьба? Разве что в плане лишнего напоминания — ему не светит.

Взял смартфон. Набрал номер Полины.

— Рома, ну где ты, а? Почему трубку не берешь? Я волнуюсь! Уже хотела начинать больницы обзванивать, — ее голос звенел, царапал слух, вызывая головную боль.

— Извини, дорогая, телефон разрядился, — терпеливо проговорил мужчина, когда она сделала перерыв на вдох, — Я уже еду домой.

— Где ты был? Почему так долго? Ночь уже на дворе.

— Я же говорил, у меня встреча…

— Ты говорил, что будешь работать в офисе с какими-то бумагами. А теперь, что была встреча! Ты мне врешь! Врешь! Где ты? С кем? Ты с любовницей? Отвечай!

— Да твою же мать, Поля! — рыкнул Яшин, — Бумаги, потом встреча с клиентом! Я что тебе отчет о своих передвижениях должен давать?!

Как же бесит! До чертиков бесит эта ее ревность! Сколько, мать твою, можно?

— Я знаю, что ты врешь, — она начала рыдать.

Яшин чертыхнулся. Убрал трубку от уха, глубоко вздохнул. Стиснул переносицу пальцами.

Это он виноват. Он, а не она.

— Полиночка, я не вру тебе, — уже мягким, терпеливым голосом, — Я устал. Заработался. Сейчас приеду и поговорим.

Прервал соединение, не дожидаясь от нее ответа. Отбросил смартфон на пассажирское сиденье. Завел мотор, поехал. Сделал крюк в круглосуточный цветочный магазин. Там выбрал самый дорогой букет. Полине понравится.

Он — не такой. Не “как все”, как она кричала ему во дворе. И он это докажет.