Глава 15 Месть Гота

Два месяца спустя Цирк Зорроса прибыл в Беббертон, что неподалеку от славного Илдагарта. Это было счастливое путешествие; впрочем, ничего особенного за это время не произошло. Цирк давал представления в небольших городках — как и следовало ожидать, с неизменным успехом. Потрясение, пережитое во время пожара, еще не забылось. Однако время — лучший лекарь, а радость от заслуженного успеха — лучшее снадобье. К тому же слухи в Королевстве разлетались быстро, и публика не скупилась, чтобы поддержать своих любимцев.

Зоррос не сомневался: к празднику Первого Листа — когда лопнут почки на деревьях, знаменуя начало нового года — он сможет приобрести каких-нибудь зверей взамен тех, что погибли в огне. Была заказана парусина, сшиты навесы и шатер- все это внушало уверенность в завтрашнем дне. И теперь труппа с трепетом внимала градоначальнику Илдагарта. После традиционного приветствия он объявил, что Цирк Зорроса может остановиться на очаровательном Крукском лугу, откуда до городской ратуши самое большее час ходу… и оставаться там сколько угодно, за счет городской казны. Это была неслыханная щедрость.

Затем градоначальник вручил Зорросу послание от самого короля Лориса. Известие о пожаре в Фрэгглшемском Доле уже достигло ушей Его величества. От своего имени король выражал труппе соболезнования, желал успехов и приветствовал цирк в Илдагарте.

Всего лишь добрые слова… Но на них король не скупился. Саксен был сражен.

— Славный он человек, наш король, — заметил он.

— О, так вы знакомы? — поддразнила его Элисса. Грета, которая последнее время ходила с каменным лицом, не выдержала и улыбнулась.

— Нет, конечно. Но я знаю. Я видел его, наблюдал за ним. Он беспокоится о своих подданных, и это письмо — тому пример.

В это время Зоррос принимал послание из рук градоначальника. Горожане наперебой кричали, хлопали в ладоши, свистели… Теперь Саксену и Элиссе приходилось разговаривать очень громко, чтобы слышать друг друга сквозь шум.

— Вот если он положит конец преследованиям своих подданных, это будет славно! — крикнула девушка.

Ее услышал не только Саксен. Люди закивали, соглашаясь.

— Чего ему стоит отменить закон, который позволяет мерзавцам вроде Гота вытворять все, что заблагорассудится? — продолжала она. — Почему они могут искалечить или убить человека только за то, что он отличается от других? Эти люди даже не могут получить убежища!

Элисса заметила, что стоящие вокруг люди поддерживают ее, и продолжала:

— Только представь: вдруг какому-нибудь Готу придет в голову, что человек не может ходить по канату! А если ходит, то это волшебство! В лучшем случае, он добьется того, чтобы вашу труппу разогнали, а в худшем — прикажет всех вас перерезать. Скажи, разве хороший король такое допустит?

Хватит, надо остановиться. Элисса поняла это раньше, чем Соррель, которая стояла рядом, коснулась ее руки. К вящему облегчению, Саксен решил пойти на попятный.

— Конечно, ты права. Я тоже не понимаю, зачем нужен этот закон.

«Будем надеяться, что после смерти Гота его шайку распустят», — добавил он мысленно.

«Тогда я тоже скажу, что наш король — славный человек, — Элисса улыбнулась, показывая, что не злится, но не могла удержаться и добавила: — а до тех пор я его презираю».

Настроение у нее было хуже некуда. Момент, которого она так боялась, наступил. Надо прощаться с цирком, который несколько месяцев был ей домом, с Саксеном… а она не знает, как это сделать. Соррель сказала, что расставание состоится этим утром. Их цель — Карембош, всего полдня пешком от Илдагарта… целая вечность. Элисса знала: даже если цирк будет выступать в городе несколько недель, они с Саксеном больше не увидятся.

— Ну, девочка моя, — деловито сказала Соррель, прерывая поток ее грустных размышлений, — нам пора. Долгие проводы — лишние слезы.

Соррель огляделась, разом одарив всех улыбкой, и начала прощаться. Обнимала одних — тех, кого узнала ближе, благодарила за доброту других… Элиссе стало дурно. Держась изо всех сил, она пыталась следовать ее примеру. Их пожитки уже навьючили на Кетая. Ослик прядал ушами, словно отмахиваясь от шума и запахов Беббертона.

Однако люди, словно ничего не замечая, тепло обнимали девушку, а Церис наконец-то набрался смелости и чмокнул ее в щеку. Саксена видно не было, но Элисса знала и так: он стоит где-то в задних рядах, рядом с Гретой, и широко улыбается. Его голос то и дело звучал у нее в голове, подбадривая, убеждая не трусить.

Наконец, очередь дошла и до семейства Фоксов. Они стояли тихо и лишь переглядывались, словно не зная, что сказать. Элисса отвела глаза. Если она встретится взглядом с Саксеном…

— До свидания, Орис.

Она крепко прижала к себе мальчика. Милт шагнул к ней, наклонился, чтобы обнять ее первым, и Элисса, повинуясь какому-то странному зову, поцеловала его в щеку.

— Спасибо за доброту, Милт.

Удивительно, но этот поцелуй оказался для нее куда большей неожиданностью, чем для Милта. А ведь он буквально ооготворил ее… Милт робко улыбнулся.

Младшие радостно визжали, когда Соррель и Элисса обнимали их. Грете досталось много теплых слов- если бы не ее доброта, когда им некуда было преклонить голову…

Наследок Элисса тепло обняла женщину. Она ожидала чего угодно. И снова неожиданность: во время этого прощания Грета держалась чопорно, что было на нее не похоже.

Они попрощались со всеми. Кроме одного человека.

Деваться было некуда. Элисса подняла глаза и встретилась взглядом с Саксеном. Как бы ей хотелось возненавидеть эту широкую улыбку, эту бесчувственность! Он же знает, чего ей стоит это прощание! Так пусть ничего не говорит, хотя бы мысленно, подумала Элисса, опуская перед ним воображаемую шторку.

Соррель поспешила заполнить паузу.

— Саксен, ты наш спаситель. Мы с Элиссой…

— Не надо, — он поднял ладонь, прерывая ее.-Не нужно. Он склонился, заключил ее в свои медвежьи объятья…и вдруг выпрямился во весь рост. Соррель взвизгнула. При виде своей наставницы, которая препотешно болтает ногами в воздухе, умоляя клука поставить ее на землю, Элисса сломалась. Решимость покинула ее. Она проклинала свои глаза за предательство, но слезы уже текли и текли. Когда Саксен отпустил Соррель и повернулся к ней, она рыдала.

— Клянусь Светом, девочка…- охнул он.- Это еще что такое?

— Хватит, Элисса, — проворчала Соррель, направляясь к коновязи, где стоял Кетай. — Знаешь, как говорят? Уходя — уходи.

Саксен посмотрел ей в спину и снова повернулся к Элиссе.

— Почему ты плачешь?

Краем глаза девушка заметила на лице Греты ухмылку, и это привело ее в чувство. Она шмыгнула носом, откашлялась и шагнула вслед за Соррелью.

— Мне грустно, вот и все. Мне будет вас всех очень не хватать.

Соррель как раз собиралась забраться в седло, и Элисса бросилась ей помогать. Она справится. Точно справится. Подхватив Кетая под уздцы, она решительно зашагала вперед-потом остановилась… Надо еще раз помахать им. Саксен все еще широко улыбался. Он был высокий и красивый, а в глазах плясали лукавые искорки. Заставив себя не глядеть в его сторону, Элисса улыбнулась — всем, кроме него.

— Эй! А меня не обнимешь?- он жестом комедианта прижал руки к своей могучей груди, и все семейство расхохоталось.

Это было последней каплей. Бросив поводья, Элисса подбежала к Саксену и набросилась на него с кулаками. Сейчас она ему задаст! Но клук, продолжая смеяться, поймал ее руки, осторожно завел за спину и держал, пока ее ярость не угасла и она не прекратила сопротивляться. Элисса тяжело дышала, по щекам текли слезы, а губы Саксена щекотали ей ухо.

— Я еду с тобой, — прошептал он и отпустил ее.

— Что?!

— Что слышала. Я же послан к тебе — помнишь?

Да, она слышала… но это не укладывалось в голове. Спасибо Церису — он привел ее в чувство.

— Это правда. Он откавался от работы в цирке. Он скавал, что должен офтатъфя с тобой.

Хохотали все. Соррель, которой надоело ждать, слезла с осла, чтобы выяснить, что случилось. Только бы Саксен не начал набиваться им в провожатые… Она всей душой надеялась, что этого не произойдет. Но когда травница посмотрела на Саксена, потом на Элиссу… Объяснения были излишни.

— Он сказал, что поедет с нами, — сообщила Элисса, хотя сама в это не верила.

— С твоего разрешения, Соррель?

Саксен в упор смотрел на старую женщину, и она знала: эти учтивые слова — лишь дань уважению. Он очень далек от того, чтобы просить.

— Ну, Саксен… Я просто потрясена. Мы направляемся в Карембош, и я представить себе не могу, что нас там ждет — а тем более с мужчиной-попутчиком. Хм-м-м… я не уверена, что мы можем…

— Вот когда доберемся, тогда и будем ломать голову. Можно, я хотя бы провожу вас до ворот Академии?

Соррель прищурилась.

— Ты знаешь про Карембош?

Еще бы. Попутешествуйте с мое по Королевству — и вы непременно о нем услышите. И сказки, и правду.

Ох, не зря она беспокоилась по поводу его намерений… Это было написано на лице Соррели. И именно она задала вопрос, который не решалась задать Элисса.

— А Грета и дети? Ты не можешь их бросить.

— Обойдемся, — усмехнулась Грета, но в ее голосе — о чудо. — не было ни злобы, ни презрения. — Здесь есть кому о нас позаботиться.

Ее улыбка стала лукавой. Такого поворота Элисса от нее не ожидала.

— Я ничего этого не понимаю! — крикнула она. Церис не мог сдержаться.

— Грета выходит вамуж за Воррофа. Он уже много лет ее любит!

— Это правда, — подтвердила Грета, заметив неверящий взгляд Элиссы. — Зоррос не раз делал мне предложение, но до сих пор я ему отказывала, потому что не могла изменить… покойному мужу.

Она вздохнула.

— Детям нужен отец. Негоже заставлять Саксена жить чужой жизнью. В конце концов, Льют сам решил рискнуть, хотя знал, чем это грозит. Мы его потеряли. Никто в этом не виноват. Саксен наконец-то нашел то, что искал… и я не могу его за это упрекнуть: ты настоящая красавица. Поэтому я решила принять предложение Зорроса. Дети его обожают, так что все остались довольны.

Грета улыбалась. Элисса не верила своим глазам…

— А ваш номер?

— Если твой муж — владелец цирка, он не даст тебе выступать нигде, кроме постели, — Грета подмигнула. — Может, Милт и Орис останутся на арене. Малышам пока придется посидеть на скамейках — если все пойдет так, как я думаю.

Зоррос протолкался вперед и обнял будущую супругу.

— Как я понимаю, вам уже обо всем сообщили. Не желаете нас поздравить?

— Ох, простите! — воскликнула Элисса. Это сон. Сейчас он закончится, и она проснется. И рядом будет только старушка со своим осликом, длинная пустая дорога… и приют, готовый принять усталых путников.


До Карембоша оставалось несколько миль, которые показались на удивление короткими. Соррель ехала на Кетае, Саксен с Элиссой быстро шагали рядом. Время летело незаметно; трудно было ожидать, что эта часть поездки окажется богатой событиями. Однако окрестности радовали глаз своей красотой, а вдали, на горизонте, черной щеткой вставала стена Великого Леса.

Соррель решила смириться с присутствием Саксена. Он говорит, что много странствовал? Значит, он должен знать, что в Карембоше мужчинам не место. Как бы то ни было, а этот вопрос можно будет решить — в этом Соррель не сомневалась. Однако вскоре она пришла к неожиданному выводу. Это же просто благословение — то, что он остался с ними. Элисса до сих пор сама не своя от радости. Добрый знак. Приспособиться к новому укладу обычно бывает нелегко, но девочка в Академии явно приживется.

Соррель объяснила Элиссе, что Академия — место священное и на какое-то время станет для них надежным убежищем. Если девушке там понравится, она может стать послушницей, но это зависит только от ее желания. Кроме того, Элисса узнала о камне под названием «архалит» и что происходит, когда женщина принимает решение его носить. Соррель снова убедилась, что не зря считала девочку умницей — она все поняла и даже торжественно пообещала, что подумает о такой возможности, когда немного поживет в Академии. А для начала надо отдохнуть и восстановить силы… Все верно. Позади у них долгий путь. Уединенная жизнь пойдет девочке на пользу, но одиночество ей не грозит. Сверстницы, скорее всего, тепло примут ее. Так что Элисса сможет начать новую жизнь.

Вскоре по обеим сторонам дороги поднялись стены, за которыми зеленели сады. До Академии оставалось совсем немного.

Кетай услужливо остановился, позволяя Соррели обратиться к своим спутникам.

— Ворота уже недалеко, — проговорила старушка. — Как вы посмотрите на то, чтобы я поехала вперед и сообщила о нас? Вы подойдете, когда тени станут длиннее.

Она могла просто сказать «оставайтесь здесь и ждите» и не дожидаться, пока они кивнут в ответ. Соррель легонько стукнула Кетая пятками, и ослик, которому в кои-то веки не потребовалось повторного приглашения, затрусил по дороге, поднимая клубы легкой пыли.

Саксен с Элиссой подошли к живой изгороди. День был сплым; после прогулки по пыльной дороге их лица словно покрылись сверкающей пудрой. Элисса вытерла лоб платком и огляделась.

— Как думаешь, хозяева не станут возражать, если мы немножко полакомимся сливами?

Она задала этот вопрос просто ради приличия, так как уже перелезала через изгородь по приступочкам.

— Ну, возразят — и что? — отозвался Саксен, забираясь следом. Это приключение его забавляло.

— Ты будешь очень скучать по ним — верно, Саксен?

Элисса наконец-то осмелилась спросить о том, что ее давно беспокоило. Саксен жевал сливу, сок стекал у него по подбородку и капал на грудь.

— По детишкам? Конечно. Но Грета поступила мудро, и Зоррос ее любит, в этом можно не сомневаться. Он будет о них по-настоящему заботиться, особенно о маленьких. Зачем брату их покойного отца путаться под ногами?

— О, только не надо! — она запустила в него сливовой косточкой. — Я уверена, тебя они всегда будут помнить.

— Может быть. Однако меня беспокоят старшие мальчики. У Милта и Ориса трудный возраст, им нужна твердая рука. Нужен отец, который не пожалеет времени, чтобы учить их мудрости. Не уверен, что Зоррос станет этим заниматься, — Саксен покачал головой. — Мне пришлось пригрозить им поркой, чтобы они не вздумали за нами увязаться.

Такого Элисса не ожидала.

— А если они все-таки…

— Так они и сделают, можешь не сомневаться, — он фыркнул. — Иначе их сердца будут разбиты, и они умрут, не выдержав разлуки с прекрасной Элиссой.

Девушка грустно улыбнулась.

— И как они это сделают?

— Любовь — жестокая госпожа. Она заставляет человека совершать такое, на что бы он в жизни не отважился. Например, мальчики могут, не долго думая, украсть повозку и отправиться за нами следом. В какой стороне находится Карембош, они знают по нашим прошлым путешествиям.

Но Элисса не хотела больше думать ни о мальчиках, ни о том, что они потеряли человека, которого любили, как отца.

— Пойдем? — спросила она.

— Э-э-э… позволь мне пойти первому, Элисса.

— Нет! Почему? Мы пойдем вместе.

— Считай это чутьем вкупе с человеческим опытом. Я просто хочу убедиться, что все в порядке. Обещаю, я быстро. По крайней мере, постараюсь побыстрее. Просто осмотрюсь, и все. А ты пока собери еще немного фруктов.

Девушка прищурилась.

— Твоя подруга Лисс тебя о чем-то предупреждала? — она почувствовала, как у нее по спине пробежал холодок.

— Ну… не совсем так. Просто она кое о чем напомнила, и я решил, что осторожность не помешает. Сущие пустяки, — он встал. — Но в одиночку мне будет спокойнее, я чувствую себя увереннее. Вот и все.

— Ладно. Но я буду считать мгновения до твоего возвращения. Раз, два, три, четыре…

Саксен перелез через ограду и побежал по дороге.

Девушка поднялась и медленно зашагала между деревьями. Длинная, высокая стена из розоватого камня тянулась куда-то вдаль, насколько хватало глаз, вдоль всего сада и за его пределы. Скорее всего, эта стена окружала Академию.

Соррель мало рассказывала об Академии — может быть, потому что Элисса не проявляла должного любопытства. Старушка обещала, что там они наконец-то найдут пристанище, а остальное ей было почти безразлично. Правда, оставался еще вопрос с архалитом. Пока все шло к тому, что Элисса готова стать послушницей. Конечно, это означает, что в ее жизни больше никогда не будет мужчины. Но для нее существовал лишь один мужчина, и он ушел из ее жизни навсегда. Зато у нее будет возможность многому научиться, узнать о своих способностях… Элиссе нравилось об этом размышлять. Соррель говорила, что в Академии есть чудесная огромная библиотека, а также архив с древними пергаментами и книгами. При одной мысли об этом Элиссу бросало в жар. Там она сможет забыться и… будем надеяться, воспоминания о Торе покроются пылью, которую она будет сдувать со старых свитков.

Она еще раз посмотрела на ровные ряды розоватого камня. А ведь до ворот можно добраться куда быстрее. Достаточно пересечь луг и взобраться на стену. Сколько можно ждать?.. Нет, она дала Саксену слово, а обещания надо выполнять. Чтобы скоротать время, девушка залезла на грушевое дерево и принялась собирать фрукты. Это занятие и впрямь отвлекло ее. Наслаждаясь спокойствием, она вполголоса напевала какую-то песенку. Мысли витали далеко-далеко, и Элисса не услышала, как где-то с топотом промчались лошади.

Наконец девушка распихала груши по карманам и направилась к воротам. Она была счастлива. У Саксена было предостаточно времени убедиться, что все в порядке. Чего он боялся? Гот мертв. А кто еще может угрожать ей, кроме главы Инквизиции? Нет, хватит саму себя запугивать! Отбросив все страхи, Элисса зашагала вдоль стены, в сторону дороги.

Пройдя примерно полмили, она остановилась. Перед ней, у самой стены, стояло огромное старое дерево. Казалось, оно выросло здесь как раз для того, чтобы можно было перебраться через стену… Ох, и разозлится же Соррель, когда увидит, каким путем она проникла в Академию!

Но тут ее ушей коснулся звук мужских голосов. Крестьяне? Или того хуже — садовники? Подобрав свою легкую юбку — Соррель почему-то настаивала, чтобы ее воспитанница носила хлопок, — Элисса полезла на дерево. Ничего сложного: раньше им с Тором нравилось так забавляться.

Ее переполняла радость. Для них с Соррелью начинается совершенно новая жизнь. Наконец-то они нашли пристанище… и Саксен будет рядом… Надо надеяться, ему разрешат поселиться где-нибудь недалеко от Академии — а может, даже наймут на работу. Никогда за последние годы у нее еще не было так легко на душе. И почти не тянет к Тору… Воспоминания о нем возвращались все реже, боль понемногу притуплялась. Теперь она представлялась Элиссе твердым блестящим камушком, застрявшим в сердце. Вот и славно, пусть лежит, а она время от времени будет проверять, не делся ли он куда-нибудь… Последнее время такие проверки случались все реже и реже, а попытки мысленно поговорить с Тором прекратились совсем. Какой в них смысл, если все равно не встречаешь ничего, кроме пустоты, густой и холодной, как разочарование?

Еще чуть-чуть… И вот Элисса уже стояла на стене и посмотрела вниз.

Нет, не может быть. Голова пошла кругом, сердце замерло, но не от высоты, а при виде того, что происходило на широком дворе перед воротами — там, где стена раздваивалась, точно розовая река, огибающая остров. Во дворе стояли лошади и люди с пурпурными лентами поперек груди — все мужчины, человек десять. Напротив, на парапете, испуганно жались друг к другу женщины; среди них была и Соррель, ее лицо исказила боль.

А в центре двора на коленях стоял человек. Лохмотья, которые еще недавно были одеждой, и золотые волосы слиплись от крови. Саксен. На его прекрасном теле уже не осталось живого места. Инквизиторы били его дубинками, но он все не падал.

Элисса завизжала, каменные стены откликнулись эхом. Саксен с трудом поднял голову и посмотрел на нее. На месте сверкающих фиолетовых глаз зияли дыры, из которых вытекала густая черная жидкость, не похожая на кровь.

Но голос, который прорвал пелену ужаса и зазвучал в голове у Элиссы, был прежним — красивым и ровным.

«Я знаю, что ты здесь. Успокойся, моя девочка. Пожалуйста, прошу тебя, спасайся. Изо всех сил, какие у тебя есть. Ты можешь жертвовать любым из нас. Но спаси свою жизнь».

Но это был еще не конец. Другой голос, который Элисса ненавидела больше всего на свете, огласил двор. Голос, который знало все Королевство, который невозможно было спутать ни с чем — неестественно высокий, точно женский.

Он. Это был он — стоял у стены и плотоядно ухмылялся.

— А, вот ты где, Элисса! Мы тебя ждали. А пока тебя не было, немножко поразвлеклись с твоим дружком. Он имел наглость таращиться на меня, поэтому пришлось выколоть его мерзкие гляделки. Жаль, что он не кричал — тогда бы ты прибежала к нему на помощь. Он только стонал, корчил из себя героя… Скучно с ним, право. Но с тобой, я уверен, нам будет веселее! — и Гот рассмеялся, точно молодая девица.

Элисса покачнулась и едва успела ухватиться за ветки. Этого не может быть… Гот мертв!

Саксен попытался встать, но инквизиторы, которые на миг отвлеклись, возобновили избиение. Дубинки снова и снова опускались на его спину. Клук не издавал ни звука, но вновь согнулся и больше не шевелился.

«Саксен, не надо… — взмолилась Элисса. Слезы градом текли по щекам, и она уже чувствовала соль на губах. — Побереги силы, ты должен спастись».

Ответ прозвучал чуть слышно. Это был даже не шепот — скорее шелест, словно ветер срывал слова с губ.

«Я должен защищать тебя до последнего вздоха… Даже ценой жизни».

«Только пошевелись… Я спущусь вниз, и пусть делает со мной, что хочет! — выпалила Элисса. — Клянусь!»

Еще один знакомый голос: Соррель в гневе призывала все кары на голову Гота. Услышав ее, инквизиторы снова остановились… Хоть какая-то передышка.

— Будь я неладен! — взвизгнул Гот. — Опять эта старая потаскуха! Я-то надеялся, что ты сгорела во Фрэгглшеме, треклятая перечница! Почему никто из вас не умирает, когда я того хочу?

Инквизиторы захохотали. Гот наслаждался. Он все-таки сумел загнать свою жертву в ловушку. Глупая девчонка, куда ей деваться? И как она попадет в Святилище — единственное место, где власть Инквизиции не имеет силы?

Академия Карембоша — особое место. Так повелось с незапамятных времен, и никому из королей и в голову не приходило отменять древний указ, защищающий тех, кто нашел убежище в ее стенах. Ее окружала тайна. Даже Гот не смел нарушать закон Карембоша. Но этого и не требовалось. Элисса не успела пересечь спасительную границу. И пусть ее глупая бабка исходит на крик — она внутри, а ее внучка снаружи, и их великан-защитник повержен к его ногам, избит до полусмерти. Можно не сомневаться: еще немного — и девчонка будет у него в руках… Но Инквизитор уже наслаждался. Конечно, им никогда не расплатиться за то, что они сотворили с ним той ночью. Но с этой девкой он поквитается сполна.

В следующий миг вновь произошло нечто такое, что казалось невозможным. Во дворе появились Милт и Орис. Саксен был прав — а может быть, просто знал: они и в самом деле украли повозку. И отправились следом за человеком, который — боги свидетели — был для них настоящим отцом. Мальчики просто не могли его покинуть.

Она видела, как их сияющие улыбки словно задуло ветром, как они в ужасе отпрянули и прижались друг к другу. Она кричала, призывая их спасаться, пока не поздно. Но при виде избитого, истекающего кровью Саксена мальчики застыли на месте, не зная, куда деваться и что делать.

— Милт, Орис! — кричала Элисса, захлебываясь слезами. — Бегите!

«Мальчишки здесь?» — голос Саксена, слабый от боли, снова зазвучал у нее в голове. Клук чуть заметно повернулся в сторону въезда во двор.

«Здесь! Вот глупыши!»

«Элисса, послушай меня, -говорить ему становилось все труднее.

— Времени у тебя почти нет. Заберись на это дерево как можно выше».

«О чем ты говоришь?»

Гот уже указывал кнутом на мальчиков и что-то приказывал одному из своих подручных, но она не слышала.

«Поднимайся немедленно, чтоб тебе пусто было!» — заорал Саксен. Одному Свету известно, каких усилий это ему стоило. Она думала, что больше не услышит его голоса. Но…

— «Полет»! Исполняем «Полет», ребятки! Сделайте это, мои любимые. Покажите им настоящее искусство!

Элисса кричала от страха и отчаяния. Она поняла, чего хочет Саксен. Это ее последняя надежда. Но за ее спасение заплатят жизнью трое славных ребят, которых она любит всей душой… Времени на раздумья не оставалось. Карабкаясь все выше и выше, она видела, как мальчики, повинуясь команде Саксена, сплели руки и выходят в центр двора.

— Что затеяли эти недоумки? — крикнул Инквизитор.

Послышался шум, ворота Академии распахнулись, и во двор вылетел Кетай. Казалось, осел взбесился. Он прыгал, словно ему под хвост попала шлея, орал дурным голосом и бил копытами все, что оказывалось поблизости. Четверо подручных Гота оказались на земле прежде, чем поняли, что происходит. Остальные, включая самого Инквизитора, попятились к стене — от греха подальше.

«Давай, Элисса, — прошептал Саксен. — Лети. Лети, девочка. Не дай мне пережить второй провал».

Связь прервалась. Элисса заставила себя ни о чем не думать, зажмурилась, почувствовала, как вокруг нее собирается Зелень — и сама не заметила, как прыгнула. Волшебная сила брызнула из нее во все стороны, словно прорвало фонтан. Кувыркаясь, Элисса летела вниз, где ее уже ждали Милт и Орис. Казалось, полет длится целую вечность. Кетай ревел и метался по двору, разгоняя инквизиторов. Потом раздался вопль Гота — это кричал человек, который не верит своим глазам. Через миг Элисса приземлилась на сплетенные руки мальчишек и тут же взлетела снова, словно на батуте. Вряд ли они смогли бы забросить ее на парапет, но вокруг нее кипела Зелень. Еще кувырок — и девушку подхватили женские руки.

Ничего подобного девушке пережить не доводилось. Ее переполняли страх и сила. Удар был силен, и Элисса едва не лишилась чувств. Но она была в безопасности. Она лежала во дворе Святилища, и сок раздавленных груш расплывался по ее платью, точно кровь.

Прежде, чем кто-либо успел опомниться, Кетай подбежал к воротам. Одна створка распахнулась, точно от могучего сквозняка, а через миг громко хлопнула, но осел уже был внутри.

Мальчишки, словно очнувшись от этого звука, расхохотались. Они уже поняли, что совершили — в тот самый миг, когда Элисса летела над парапетом. Но Соррель следила за разъяренным Инквизитором, и к горлу подступала дурнота. Гот обезумел от гнева. Схватив дубинку, он набросился иа Саксена и бил его до тех пор, пока клук не рухнул в пыль, неподвижный, как изломанная кукла. Казалось, кровь сочится из всех пор его кожи.

Гот подождал немного, но циркач не шевелился. И тогда Инквизитор посмотрел на мальчиков и выкрикнул отвратительный приказ.

Семь стрел просвистели в воздухе и пронзили их насквозь. Четыре достались Милту, три попали в Ориса. Мальчики упали друг на друга. Их руки все еще были сплетены, лица сияли гордостью и восторгом.

Гот запрокинул голову и посмотрел на парапет.

— Я человек терпеливый, Элисса! — казалось, Инквизитор повредился в рассудке.

Элисса не слышала его. Она уже исчезла в Зелени — в самом потаенном убежище, какое у нее было.

Загрузка...