Предательство

Глава 20 Жестокое пробуждение

Элиссе не спалось. После церемонии посвящения она жила в Академии на тех же правах, что и остальные послушницы, а поэтому переселилась в комнату, которую делила с Ксантией и еще двумя девушками. Теперь, слушая медленное, глубокое дыхание соседок, она завидовала их покою.

Что-то тревожило ее.

Ее разум напоминал напуганную птичку в клетке, безостановочно перепархивающую с одной жердочки на другую. Книги из тайника… Странное ощущение, которое возникло сегодня днем… Остановить это кружение было невозможно. А теперь, в тишине ночи, пришла новая мучительная мысль. Тор. Элиссу раздражало это беспокойное порхание — особенно сейчас, когда ее соседки так мирно спали. Она сбросила покрывала. Воздух в комнате показался ледяным. Накинув рубашку, а сверху свободную мантию, которую носили все послушницы, девушка обулась и на цыпочках вышла из комнаты.

Элисса любила тишину и не боялась темноты. Петляя по переходам, ведущим в подземелье, она думала о второй книге из тайника. И вдруг… Мысли спутались. В окне маленького домика, расположенного у конюшни, дрожал огонек свечи.

Она остановилась. Интересно, кто там сейчас? Саксен? Нет, он спит на сеновале. Ах да, конечно… придворный лекарь, который сегодня приехал из Тала. Как она могла забыть — после того, как Ксантия с таким восторгом описывала его удивительную красоту, чарующий голос, темно-голубые глаза… А обаяние, а манеры, а блестящее остроумие… За обедом она не умолкала, и Элисса была рада сбежать при первой же возможности, чтобы только не слышать этот треск.

Девушка поплотнее закуталась в свою мантию и стала смотреть на мерцающий квадрат золотого света. Потом в окне мелькнула тень, и Элисса невольно вздрогнула. Через миг свечу задули. А ведь профиль высокого незнакомца вполне мог бы принадлежать Торкину Гинту. Или у нее просто разыгралось воображение? Девушка не сводила глаз с темного окна. Что за ерунда! Конечно, это не Тор. Просто в эти дни она слишком много думает о нем.

— Возьми себя в руки, Элисса, — шепнула девушка и побежала вниз по винтовой лестнице, ведущей в библиотеку.

В подземелье тускло горели светильники, которые, казалось, располагались на стенах как попало. Старейшины следили, чтобы огонь в них не гас, и Элисса была от души благодарна за эту заботу. Здесь, глубоко в недрах огромного здания Академии, было еще прохладнее, чем наверху, и слабо, но приятно пахло землей.

Элисса зажгла две свечи и отнесла их к своему любимому креслу в нише, укрытой от посторонних глаз высокими полками и старинным книжным шкафом. Как хорошо, что накануне она не забрала с собой плед! Разложив книги, девушка закуталась в него, поудобнее устроилась в кресле и зевнула. Ее наконец-то начала одолевать дремота… Нет, поздно.

Она снова открыла книгу — вторую книгу из тайника… и поняла, что снова не в состоянии читать. Интересно, кому понадобилось их прятать? Положим, история Орлака — просто страшная сказка для маленьких детей, которую сочинили, чтобы рассказывать на ночь у очага. Тогда почему кто-то в древности — а в том, что книга древняя, не может быть никаких сомнений — не пожалел сил, чтобы записать ее? Если же повесть о похищенном боге — правда… Это достаточно веская причина, чтобы спрятать рукопись.

Скорее всего, именно так оно и есть. Кто-то из насельников древнего Престола Учености позаботился о том, чтобы описание этих ужасных событий дошло до будущих поколений. Достаточный повод для беспокойства… И не единственный.

Если верить книге, приемным отцом мальчика-бога Орлака стал некий Меркуд. Неужели просто совпадение?

До сих пор Элисса слышала только об одном человеке с таким именем. Придворный лекарь, который недаром носил прозвище «Облегчающий Страдания», всеми почитаемый мудрец. Человек, который отнял у нее Тора. Какая нелепица… Возможно, она выдает желаемое за действительное, основываясь на одном лишь совпадении, и все же… Имя «Меркуд»- довольно редкое. Если не сказать больше! Элисса много лет изучала летописи и хроники, но это имя встретилось ей впервые.

Нет, это не случайность. Некий Меркуд становится приемным отцом Орлака. А несколько сотен лет спустя придворный лекарь Меркуд разыскивает юношу-Чувствующего, чей дар не в состоянии обнаружить инквизиторы.

Прошло много лет, прежде чем Элисса это узнала. В тот роковой день, в день Танца Цветов в Мятном Доле, он был просто стариком, который почему-то напугал Тора. Но почему Тор испугался? И каким образом старик его нашел? Но это еще полбеды. Орлак пришел в Королевство несколько сотен лет назад. Получается, его приемный отец, смертный человек, до сих пор жив? Невозможно!

Однако едва она задала себе этот вопрос, ответ стал очевиден.

Почему бы и нет? Они с Тором успешно скрывали свой дар от тех, кто посвятил себя поиску Чувствующих. Так неужели человек более одаренный не сможет овладеть волшебством, которое поможет ему вчетверо продлить свою жизнь?

Медленно, но верно Элисса сживалась со своей догадкой. Меркуд по прозвищу «Облегчающий Страдания» — приемный отец Орлака. Выходит, он прожил столько лет лишь для того, чтобы найти Тора? Зачем Тор понадобился Меркуду? Неужели…

Возможно. Сила его дара порой удивляла даже Элиссу.

Девушка пристроилась поудобнее и стала вспоминать детали, которые от нее ускользнули. Человека, который написал эту странную книгу, звали Нанак. Мужчина. Но явно не простой писарь. Такой красивый почерк, такая рассудительность, такие яркие и точные описания… Нет, конечно, нет. Выходит, этот Нанак — один из Мастеров? Она может заблуждаться… но хотелось бы верить, что это так.

Нанак рассказывал, как родители привели в Голдстоун — так некогда назывался город, стоящий на месте Карембоша — очень одаренного юношу… Кстати, имя отца мальчика — «Меркуд» — он упоминает лишь в середине повести. Столь могучего дара Академия еще не знала. Это было настоящее открытие, и Нанак не жалел красок, описывая восторг Мастеров. Юноше предстояло стать великим волшебником, и на него возлагали большие надежды. Хватило двух лет, чтобы его дар полностью раскрылся.

О внешности Орлака было сказано немного — «юноша был хорош собой». Странно, но Элисса почему-то этому верила. Также Нанак писал, что «нрава он был злобного», и приводил тому весьма убедительные доказательства. Юношу переполняли негодование и горечь, хотя никаких явных причин для этого не было.

Элисса вспомнила, насколько краток был Нанак, подводя итог событиям, которые привели к падению Орлака. Также, не вдаваясь в подробности, он сообщил, что «весь Голдстоун был потрясен», когда юноша бросил вызов Мастерам, узнав об их намерении Связать его. Затем следовало подробное, полное скорби описание разрушения великого Престола Учености. Сила Орлака была действительно велика: в несколько мгновений цветущий город превратился в руины. Уничтожив «в порыве гнева» более двух тысяч человек, Орлак скрылся в городских подземельях, которые по какой-то причине уцелели, и провел там много дней.

Не все Мастера погибли. Выжившие призвали родителей юноши и узнали, что Орлак — приемыш, проданный им Мусорщиками. Вот когда Нанак в первый и единственный раз упомянул, что отца юноши звали Меркудом. Имя матери он указать забыл, а может быть, не счел нужным. Первая книга заканчивалась на том, что Мастера велели Меркуду узнать правду о рождении приемного сына.

Элисса потерла глаза. Как хочется спать… а вторая книга лежала на столе, и она еще не прочитала ни строчки.

Страшные сказки редко бывают длинными. Для того, чтобы пересказывать их, не надо быть ни искусным писцом, ни тем более Мастером, сведущим в Искусстве Силы. Они передаются изустно, от родителей к детям, и подробности то прирастают к ним, то исчезают. Но здесь все иначе. Нет, это не сказка и не предание. Это рассказ о том, что произошло на самом деле, несколько сотен лет назад. Тогда Академия была настоящим Престолом Знаний, а Голдстоун- процветающим городом. Не исключено, что сам Нанак и спрятал свои рукописи. Но почему? Чего или кого он боялся? Может быть, самого Орлака?

Что же касается старого Меркуда… Что ему нужно от Торкина, кроме дара, которым он обладает? Интересно знать, какие замыслы вынашивает этот старик. Чего он хочет? Ах да, конечно. Ведь его приемный сын тоже был Чувствующим. Но все пошло прахом. Орлак Связан…

Так вот зачем Меркуд сотни лет ходит по земле.

Может быть, он хочет использовать мощь Тора, чтобы освободить Орлака? Элисса поерзала в кресле, почти не замечая, что ее мысли ходят по кругу… вернее, по спирали, уводящей в глубины сна.

Ей снилась серебристая волчица, приглашавшая ее в лес.

«Прости, что побеспокоил тебя в столь поздний час, любовь моя».

В голосе Меркуда Соррель услышала напряжение.

«С тобой все в порядке, Меркуд?»

«Просто устал».

Похоже, так оно и было. Соррель почувствовала, что раздражение исчезает.

«Дело близится к завершению, дорогой?»

«Знаешь… я чувствую, что осталось совсем немного. Тор и Элисса скоро встретятся. Не представляю, что будет потом, но что бы ни случилось, ты должна оставаться рядом с Элиссой и следовать за ней».

«А ты, любовь моя?»

«О, я подожду. Ты будешь моими глазами, а я буду ждать от тебя новостей».

Его было невозможно слушать без содрогания.

«Меркуд, прошло столько времени. Я увижу тебя… когда-нибудь?»

«Не могу сказать, Соррель. Но я тебя очень люблю. И тоже надеюсь, что снова увижу твою очаровательную улыбку».

Судя по его тону, надежда была очень слабой.

«Празднества начнутся через два дня».

«Имей в виду, в Карембош может приехать Гот».

«Что?!»- казалось, невидимая нить, натянутая между ними, тревожно зазвенела.

«Не бойся. Кто предупрежден, тот вооружен. Прими необходимые меры предосторожности. Но не показывай девочке, что боишься. Она должна сама принять решение, а угроза со стороны Гота — даже призрак этой угрозы — может повлиять на ее выбор. Я не представляю, куда все это ведет. Теперь нам остается только доверять этим детям и надеяться, что они не совершат ошибки».

«Но, Меркуд… они же ничего не знают. Они не знают, кто такой Тор. А какова роль Элиссы, не знаем даже мы».

«Совершенно верно. И это еще один повод доверять им и силам, которые их направляют. Мы должны это сделать, Соррель. Просто должны. У меня больше нет ни замыслов, ни идей… Теперь все в руках Тора. Он должен показать, кто он такой, на что способен и почему его сюда прислали». «А если он — не Тот Самый?» «Он — Тот Самый. И помни. Я предупредил». И Меркуд прервал связь.

На следующее утро Ксантия проснулась рано и уделила немало времени своему туалету. Впрочем, Элисса ее явно опередила. Девушка с раздражением отметила, что постель ее соперницы не заправлена и уже остыла. Ох, да она вообще не ложилась!

За завтраком Элисса не появилась… ладно, это в порядке вещей. К тому времени Ксантия могла думать лишь о новой встрече с молодым лекарем. Сегодня ей придется уступить настояниям Старейшины Айрис и представить ему Элиссу. Что ж, это будет даже забавно — показать ей красавца, который всех так очаровал.

Как обычно, Ксантия покидала трапезную в одиночестве. Послушницы сбивались стайками и щебетали, но она не участвовала в их разговорах. Сейчас это было очень кстати: Ксантии хотелось побыть наедине со своими мыслями. Она уже представляла себе во всех подробностях, как покинет стены Академии и отправится куда-нибудь с Торкином Гинтом. Но решится ли он на такой шаг? И всему виной этот проклятый камушек, это клеймо Неприкосновенной! Оно поднимает ее на такую высоту, что даже придворный лекарь ей не ровня. Но какая разница, полюбит ее Тор или нет? Довольно и того, что он будет рядом.

Тут Ксантия увидела Старейшину Айрис. Она хотела притвориться, что не заметила старушку, но уловка не удалась.

— Доброе утро, Ксантия.

— Старейшина Айрис… — девушка почтительно поклонилась, как того требовали правила Академии. — Надеюсь, что вы хорошо спали?

— Как сурок. А ты?

— Благодарю вас, прекрасно, — Ксантия отметила, что Старейшина чуть приподняла брови, но решила не придавать этому значения.

— Я слышала, что вчера ты показала нашему уважаемому гостю учебные залы, и он остался очень доволен. А что ты наметила на сегодня, дитя?

Такое обращение было трудно пропустить мимо ушей. Ксантия почувствовала, что закипает, но сдержалась и сохранила вид смирения.

— С вашего разрешения, Старейшина Айрис… я хочу отвести почтенного Гинта в архив.

— Прекрасная мысль, Ксантия. Я уверена, что вам с Эяиссой удастся его увлечь.

И снова вежливость, окрашенная иронией. Однако и на этот раз девушка не подала виду, что раздражена.

— …А позже — опять-таки, с вашего разрешения — я хотела бы взять одну из повозок и показать почтенному лекарю Илдагарт.

— Я об этом подумаю. Но узнай, свободен ли Саксен после полудня, и сможет ли он отвезти нашего гостя в город.

— Уже бегу, — сладким голоском пропела Ксантия. Кажется, ей удалось скрыть усмешку.

Саксен складывал дрова в две корзины, навьюченные на Кетая. Последние дни заметно похолодало, и здание Академии пора было протапливать. Окликнув немого, Ксантия повторяла свой вопрос до тех пор, пока не убедилась, что его молчаливый кивок в самом деле означает готовность выполнить ее просьбу. Об остальном можно было не беспокоиться. Два старых осла — двуногий и четвероногий — столько раз проделали путь до Илдагарта и обратно, что смогут найти дорогу даже вслепую.

— Вот и славно,- произнесла Ксантия. Кажется, все снова встало на свои места.

Теперь Старейшина Айрис непременно разрешит ей… Ох! Покинуть Академию и провести несколько часов с Тором, не опасаясь бдительного взгляда Старейшин! О большем она и мечтать не могла… пока.

Дожидаясь ее, лекарь стоял в зале, под аркой, и болтал с младшими послушницами. Вернее, болтал в основном он, а девочки только хихикали, как это свойственно глупышкам в их возрасте. Ксантия почувствовала укол ревности. Она заметила, как Тор широко улыбнулся, что-то шепнул, и вся стайка восторженно завизжала. Похоже, он все-таки заметил Ксантию, потому что учтиво поклонился всем сразу, потом быстро обернулся и изобразил удивление. Ксантия заставила себя улыбнуться.

— А ты пользуешься большим успехом у наших девочек, как я погляжу.

— Они — само очарование, — его улыбка обезоруживала. — Честь Академии.

— Несомненно.

Нет, сейчас не время для сцен ревности. Хотя… Она не ожидала, что это будет столь невыносимо — желать прикосновения этого человека. Или думать о том, чтобы делить его с другими женщинами. Делить даже на мгновение, даже с десятилетними девчонками… Ксантия взяла себя в руки. Потом повесила на лицо сияющую улыбку и задала вопрос:

— Как ты спал?

— На удивление крепко, благодарю тебя.

Лицо девушки залила краска: она представила, как он лежит обнаженным в постели… Пожалуй, стоит сменить тему.

— Знаешь, одна из Старейшин во время завтрака заикнулась, что видела утром великолепного сокола. Он кружил над Академией.

— Правда?

— Конечно! Ты бы видел, как у нее глаза горели! В этих местах соколов не видели уже несколько десятков лет.

— Это мой сокол, — улыбнулся Тор.

В первый момент Ксантия не поверила и решила, что Тор решил ее разыграть.

— Ты шутишь!

— Клянусь. И лучшего сокола во всем Таллиноре не сыщешь.

— Он ручной?

— Конечно. Тебе надо непременно с ним познакомиться.

Ксантия наслаждалась этой легкомысленной болтовней. После того, как целую вечность ей приходилось прятать свои чувства за семью замками…

— О, официальное представление! Значит, твоя птица умеет разговаривать? — она кивком указала на вход в коридор, по которому им предстояло идти.

— Конечно,- он подмигнул и взял ее под руку. — Но только со мной.

Никогда в жизни Ксантия не испытывала такого трепета. Казалось бы, простой жест вежливости… но от этого нежного прикосновения ей словно хмель ударил в голову — второй раз за несколько мгновений. Перед глазами поплыло… Это было новое, совершенно незнакомое ощущение. Ксантия не смела заговорить, опасаясь, что волшебство развеется. Но Тор сам нарушил молчание.

— Так какие у нас планы на сегодня, мой прекрасный проводник?

Он отпустил ее руку, заметив приближение Старейшин. Разочарованию Ксантии не было предела. Как она наслаждалась его прикосновением!

— Я хочу сводить тебя в нашу библиотеку, которая находится в склепе. Н познакомить тебя с нашим архивариусом.

— А, точно… Говорят, это удивительная женщина.

Ксантия не ответила. Лучше промолчать, чем потом жалеть о сказанном… а ей придется пожалеть, если ее слова достигнут ушей Старейшин.

— Старейшина Айрис сказала, — Тор словно не замечал ее смятения, — что ваша хранительница архивов — дама не только весьма ученая, но и очень красивая…

Ксантия неохотно кивнула и пригласила его свернуть налево, в новое ответвление коридора, которое вело в подземелье. Воистину, смертоносное сочетание, — раздался у нее за спиной голос Тора.

Книги соскользнули у Элиссы с колен, с грохотом свалились на каменный пол и разбудили ее. Сна как не бывало. Во имя Света! Так она всю ночь провела в подземелье! Сколько же сейчас времени? Вечный полумрак библиотеки не позволял ответить на этот вопрос, и Элисса посмотрела на свечи на столе. Обе сгорели до основания. Если бы не светильники, масло в которых, кажется, никогда не иссякало, она оказалась бы в полной темноте. Желудок деликатно напоминал о пропущенном завтраке, но это было еще полбеды. Куда больше Элиссу беспокоило, что ее отсутствие на завтраке заметили Ксантия, Соррель- а главное, Старейшина Айрис. Глава Академии считала, что все послушницы и Старейшины должны хотя бы раз в день собираться за одним столом.

Она потерла глаза и попыталась привести в порядок растрепанные волосы. Теперь придется тайком пробираться к себе в комнату — обходными путями, выбирая самые пустые коридоры. Так что лучше не задерживаться.

Девушка наклонилась, чтобы поднять упавшие книги… и вдруг замерла. Откуда-то доносились приглушенные голоса. Элисса прислушалась. Ошибки нет: кто-то спускается по лестнице, ведущей в подземелье.

И один из голосов принадлежал Ксантии. Как неловко вышло… Элисса не боялась, что Старейшины застанут ее здесь, но Ксантия непременно постарается сделать из этого историю и предать ее огласке. Вот только что ей понадобилось в архиве? Ведь Ксантия терпеть не может подземелий. Наверно, притащила с собой на буксире кого-нибудь из послушниц… Поэтому Элисса не стала торопиться. Она подняла книги с пола, сложила на столе и собиралась вернуться в свой укромный уголок, чтобы сложить плед, когда поняла, что нежданные гости уже близко.

— Добрый день!

— Один момент! — крикнула она из-за стеллажей.

— Ты где?

— Здесь, — ответила Элисса, появляясь у них за спиной… и с удивлением уставилась на очень высокого молодого человека, который стоял рядом с Ксантией.

Оба разом обернулись. В тот же миг сияющая улыбка гостя погасла. Улыбка, знакомая до боли, до безумия. И столь же знакомые ярко-голубые глаза, которые изумленно расширились.

Впрочем, Ксантия этого не заметила. Зато обратила внимание, что ее соперница, которая всегда отличалась безупречной опрятностью, сейчас несколько растрепана.

— Во имя Света! — она натянуто рассмеялась. Впрочем, смущение Элиссы ее и в самом деле порадовало. — Только не говори, что ты снова заснула над книгами! Позволь представить тебе…

— Торкина Гинта, — закончила Элисса. Замечательно. Нет, эту встречу Ксантия задумывала совсем иначе.

— Правильно догадалась, — она постаралась не выдать раздражения. — Почтенный Гинт, это…

— Элиссандра Квин, — тихо произнес он.

Ксантия тупо посмотрела на него, потом на Элиссу, потом снова на Тора… Пауза затягивалась.

— Так вы знакомы?

Тор кивнул, не в силах отвести взгляд от Элиссы. Во имя Света, как она похорошела! Даже сейчас, с растрепанными волосами, с алым пятном на щеке — похоже, спала, положив голову на подлокотник кресла, — в одеянии послушницы, которое ей совершенно не к лицу… Она была еще прекрасней, чем в его воспоминаниях.

Элисса опомнилась первой. Она шагнула вперед и поклонилась, как требовали приличия, но боялась поднять глаза, чтобы не встретить упорный взгляд васильковых глаз.

— Простите, почтенный Гинт… Все так неожиданно. Я засиделась за работой допоздна и не заметила, как уснула… Пожалуйста, подождите немного… я приведу себя в порядок… — она быстро повернулась к Ксантии. — Сейчас вернусь.

И бросилась вверх по каменным ступеням — так быстро, как только позволяли длинные полы мантии. В один проход, из него в другой… Ее гнала паника: не важно, куда — главное, убежать подальше… И Элисса почти не удивилась, когда оказалась у конюшни. Едва переводя дух — но не от бега, а от потрясения — она упала в каком-то углу, боясь только одного: что Тор следует за ней.

Девушка чуть не закричала, заметив в полумраке человека. Ей следовало бы узнать Саксена по походке. Но сейчас весь мир стал неузнаваемым.

Элисса закончила умывание и надела повседневное платье. В ее косы уже были аккуратно заплетены ленты. Этот привычный риуал должен был бы вернуть присутствие духа, но Элиссе стало только хуже.

Теперь она знала: именно Тора она видела прошлой ночью. Да, несомненно. И именно Тор пытался заговорить с ней мысленно, когда она сидела в библиотеке. Смятение, гнев, страх… их брожение, их назревающий мятеж лишал Элиссу последних сил.

Голос девочки-послушницы вернул ее к реальности. Старейшина Айрис ждала Элиссу в своей студии.

Во дворе Элисса снова столкнулась с Саксеном. Приблизившись, клук сунул ей в руку клочок пергамента, сжал ее пальцы и быстро заковылял прочь. Девушка остановилась, хотела окликнуть … но передумала. Она прочтет записку позже, когда будет время. Тем более что юная послушница произнесла слово «немедленно», а такие слова в Академии попусту не говорились.

Однако Элисса напрасно беспокоилась: в студии ее ожидал теплый прием. Старейшина Айрис любила девушку за искреннюю преданность Академии. Что ни говори, а сомнений быть не может: Элисса станет Старейшиной гораздо раньше остальных послушниц. Из нее получится великолепная наставница, пример для младших. Достаточно посмотреть, как она кланяется. Почтительно, но в то же время — сколько достоинства! В ней есть что-то… Старейшина попыталась подобрать подходящее слово. Что-то царственное. Да, лучше не скажешь.

— Проходи, девочка моя, садись. Ты хорошо себя чувствуешь? За завтраком я тебя не видела.

— Все в порядке, Старейшина Айрис. Простите, я просто…

— Снова заснула в библиотеке? — старушка лукаво улыбнулась.

Элисса кивнула. Интересно, откуда она знает?

— Как я понимаю, ты уже встретилась с нашим почтенным гостем. И оказалось, что вы с ним старые знакомые, верно? Мы очень мало знаем о твоем прошлом, но у меня нет ни малейшего желания устраивать тебе допрос. Правда, уважаемый лекарь недавно ко мне заглянул.

— Ох… По правде сказать, я так смутилась, что сразу сбежала… — Элисса постаралась произнести это так небрежно, как только можно. — И что он сказал?

— На самом деле — почти ничего. Он упомянул, что вы с ним выросли в соседних деревнях. Ты на одном берегу, он- на другом. Его деревня называлась Гладкий Луг, твоя — Пустошная Топь…

Старейшина Айрис рассмеялась. Вот уж чего Элисса от нее не ожидала!

— Почтенный Гинт сказал, что ты частенько над ним подшучивала, когда вы были детьми…

Девушка заставила себя изобразить нечто вроде светлой улыбки.

— … Думаю, вам есть о чем вспомнить, о чем поговорить.

— Старейшина Айрис, — перебила Элисса. — Мы с Тором не виделись много лет, а из того, что было в детстве, я почти ничего не помню. Я его-то еле узнала.

— Не скромничай. Ни у кого в Академии нет такой памяти, как у тебя. Не сомневаюсь, ты помнишь все до мельчайших подробностей.

Элисса покраснела.

— Откровенно говоря, я не ожидала, что Ксантия приведет… нашего гостя… в архив, — она снова улыбнулась, все еще надеясь скрыть свои чувства. — И меня это не слишком обрадовало. Я только что проснулась… Я вас подвела, Старейшина Айрис?

— Вовсе нет, моя дорогая. По правде сказать, ты помогла мне разрешить одну щекотливую ситуацию… Давай-ка выпьем чаю, и я тебе все объясню.

Травяной чай с печеньем! Это само по себе восхитительно — а кроме того, позволит потянуть время и немного подумать. Элисса не спеша разлила чай по кружкам, села и сделала несколько глотков. Старейшина слишком наблюдательна, чтобы ее можно было обмануть, и все же…

— Ксантия ясно дала понять, что намерена развлекать почтенного Гинта все время, пока он будет находиться в Академии. Ты почти все время проводишь в архиве и, как я понимаю, не слышала новостей. Но наш гость приехал почти на три дня раньше, чем ожидалось, и я совершенно не представляла, что он будет делать все это время. Почтенный захотел, чтобы мы показали ему Академию… и выбрал себе в провожатые Ксантию, хотя я, откровенно говоря, была против.

Элисса поперхнулась.

— Да, вот именно, — Старейшина очень внимательно посмотрела на нее, словно прочитав ее мысли. — Я без труда могу назвать причину, по которой Ксантия это подстроила. И не сомневаюсь, что почтенный лекарь наслаждается ее обществом. Такая красавица — даром что Неприкосновенная…

Сунув в рот кусочек печенья, Элисса принялась жевать. В это время ее разум не менее усердно трудился над тем, что она только что услышала. Да, Старейшина Айрис отнюдь не глупа.

— Как бы то ни было, лекарь Гинт уверяет, что прибыл сюда только ради того, чтобы расширять свои познания. И знаешь, Элисса, с чем он приходил сегодня? Это удивительно: он попросил меня немедленно освободить Ксантию от возложенных на нее обязанностей по его сопровождению…

Заметив, как у девушки округлились глаза, Старейшина Айрис кивнула.

— Поразительное совпадение, не правда ли? Он встречает подругу детства — и тут же теряет интерес к послушнице, которая его поначалу так очаровала…- она подняла руку, пресекая возражения. — Все хорошо, Элисса. Нет ничего необычного в том, что мужчины нами восхищаются — более того, это в порядке вещей. Но мы, Неприкосновенные, всегда должны помнить: этим все и должно ограничиваться.

Элисса кивнула.

— Я всегда уважала правила Академии, Старейшина Айрис, — покорно сказала она.

— А вот насчет Ксантии я не уверена. Слава богам, что твой друг лекарь достаточно умен, чтобы понять: она начинает проявлять к нему слишком… скажем так, слишком горячий интерес. Это может неблагоприятно отразиться на его будущем. Стоит ли удивляться, что он хочет избежать неприятностей?

— Поэтому он и попросил, чтобы я сопровождала его, пока он находится в Академии?

Ей было все труднее изображать спокойствие.

— Да, моя дорогая. Твоя проницательность меня восхищает. И это лучший выбор, какой только можно сделать. На тебя всегда можно положиться. Ты знаешь, что такое долг, и никогда не принимаешь поспешных решений.

Девушка поспешила поставить чашку на стол, чтобы та не выскользнула у нее из рук. Старейшина Айрис предпочитала пользоваться сервизом из лучшего илдагартского фарфора, и уничтожить такую ценную вещицу было бы, по меньшей мере, неосмотрительно.

— Но, Старейшина Айрис, я должна перевести несколько пергаментов… — она ухватилась за эту мысль, как утопающий за соломинку. — Может, послушница Шелли…

— Ох, Элисса, прекрати! Ты незаменима на своем месте, и я первая это признаю. Но даже такая старая перечница, как я, понимает: как бы ты ни любила свою работу, иногда нужно делать перерывы… хотя бы ненадолго. Ты трудишься очень много и очень старательно. Надеюсь, ты не дашь мне повода тебя принуждать. В конце концов, отнесись к этому как к еще одному поручению… я почти уверена, что оно будет приятным. Завтра вечером все закончится. Неужели за это время библиотека рухнет?

«Не библиотека, — подумала Элисса. — Моя жизнь».

— И что мне делать? Чего бы вы хотели?

— Спасибо, Элисса. Я знала, что могу на тебя рассчитывать. Сегодня во второй половине дня Саксен сможет отвезти вас в Илдагарт. Ксантия предлагала показать нашему гостю улицы города, где будут проходить Празднества. Это очень неплохая мысль. К тому же прогулка получится долгой… Я бы не хотела, чтобы вы торопились. Оставайтесь в городе до темноты. Я полностью тебе доверяю.

Элиссандра подняла глаза и с тревогой посмотрела на нее.

— Саксен все время будет с нами?

— Конечно.

— А Ксантия?

Старейшина Айрис встала, показывая, что аудиенция окончена, и шагнула к двери.

— А Ксантию оставь мне.

Ксантия сидела на кровати и ждала, когда Элисса вернется. Она уже заметила, что ее соперница поспешно сунула в свою холщовую сумку кое-какие вещи. Готовится к прогулке по Илдагарту…

Ее ревность заполнила всю комнату, вытеснив воздух… и это было невыносимо.

— Ксантия… у нас занятия. Почему ты не в аудитории?

— Не смей говорить со мной таким тоном! — девушка стукнула кулаком по подушке. — Кажется, ты пока не Старейшина! И в Илдагарт ты ездишь не слишком часто!

— И ты тоже. Я не говорю, что знаю про город больше твоего. Но постараюсь справиться.

Лицо Ксантии побелело от гнева.

— Знаешь, почему Старейшина Айрис так со мной поступила? Нарочно, чтобы меня унизить! Ты же у нее любимица. Представляю, как ты счастлива. Надо же, поедешь с ним в город…

— Прекрати, Ксантия! Ведешь себя, как ребенок. Думаешь, я напрашивалась? Думаешь, я в восторге от того, что мне придется это делать? С чего ты взяла?

— Откуда мне знать, что у тебя на уме? — Ксантия криво усмехнулась. — Ты же у нас такая скрытная. А интересно было бы знать, что у вас там с лекарем Гинтом…

— Я скажу тебе один раз и больше повторять не буду. Я родом из тех же мест, что и Тор. В детстве мы иногда встречались. Вот и все.

— Но я ничего не могу с собой поделать, Элисса! Меньше всего Ксантия хотела делиться своими чувствами с этой презренной гордячкой. Но слова хлынули потоком.

— Я люблю его. Я хочу его. Я должна быть с ним. Элиссе стало дурно- непонятно, почему. Из-за того, что Ксантия сходит с ума по Тору? Или потому, что она сама…

— Ксантия, у тебя на лбу маленький зеленый камушек. Он называется архалит. Хочу тебе напомнить, что это не украшение. Это твой знак. Ты — Неприкосновенная. И будешь Неприкосновенной до самой смерти, — голос Элиссы стал ледяным. — Ты никогда не познаешь мужской любви. Никогда не окажешься в объятьях мужчины.

Ксантия ни разу не видела, чтобы Элисса проявляла какие-то чувства — с тех пор, как та узнала, что Саксен выжил после пыток. Но этот холодный тон скрывал что-то иное.

— А тебе и архалита не нужно, чтобы быть Неприкосновенной, Элисса! Ты же холодна, как сама смерть, и только ее объятия примешь с радостью! Ты не знаешь, что это такое — страстно желать прикосновения мужчины. Боюсь, что Гот не просто избил твоего ручного песика и вырвал ему язык. Он и с тобой кое-что сотворил.

Элиссандра была настолько потрясена, что у нее перехватило дыхание. Но Ксантия еще не закончила.

— О да! Я же слышу, как ты разговариваешь во сне. Я не так глупа, как ты думаешь. Это чудовище было единственным мужчиной, который к тебе прикасался! Надо же, какая прелесть! — она хрипло рассмеялась, но в этом смехе слышалось рыдание. — Ну давай, приступай к своим обязанностям. Беги к своему дружку. Будь самоуверенной, холодной — ведь от тебя этого ожидают, верно? Пусть Тор поломает голову: как получилось, что ему навязали тебя. А я буду вспоминать, как он целовал мне руку, как он на меня смотрел — страстно, с сожалением… Завтра вечером начнутся Празднества, а потом будет ночь, когда кое-какие запреты снимаются. У меня будет достаточно времени, чтобы повеселиться с твоим другом детства. Мы будем ласкать друг друга — пусть все думают, что мы просто танцуем. А я буду вспоминать, как я тебя ненавижу.

Она провела кончиками пальцев по своей щеке. Отчаяние и любовь, которые Элисса годами прятала в себе, внезапно вырвались на волю.

— Ксантия…

Ее бывшая подруга повернулась и победно сверкнула глазами.

— Это не Старейшина Айрис решила освободить тебя от обязанностей. Наверное, я просто забыла тебе сказать: человек, которого ты так любишь и без которого не можешь жить — и который, если верить твоим словам, сходит по тебе с ума — сам попросил Старейшину Айрис сделать так, чтобы ты больше не сопровождала его во время пребывания в Академии. Он играл с тобой, Ксантия. А ты такая… впечатлительная. Ты сделала именно то, чего он от тебя ждал — подпала под его очарование. А теперь он над тобой смеется. Да, еще, Ксантия… Это не Старейшина Айрис меня выбрала, и я ее ни о чем не просила. Почтенный Гинт сам предложил, чтобы она назначила меня его сопровождающей.

Смуглое лицо Ксантии потемнело, словно грозовая туча. До сих пор у Элиссы был только один враг — Инквизитор Гот. Теперь появился еще один.

— Я тебя ненавижу, Элисса.

Больше Ксантии ничего не пришло в голову. Элисса даже не оглянулась.

— Закрой за собой дверь, Ксантия, — сказала она.