Предчувствия знойного лета

12

Во вторник утром Макси принесла корзину зеленой фасоли, поставила ее на стол и, наблюдая за репетицией, стала лущить стручки. На следующий вечер была намечена премьера «Тартюфа». Они уже давно репетировали его по вечерам, когда не играли комедию Шекспира. Макси старательно избегала бывать на репетициях потому, что Мольер был одним из самых ее любимых драматургов. Она играла в его пьесах и считала, что знает их наизусть.

И сейчас, ловко очищая стручки, она услышала, как Грегори Дуглас произносит реплику.

— Тартюф! — воскликнула Макси и со стручком в руке бросилась вниз по склону к сцене. Она бежала к сцене, не чувствуя под собой ног и не успев ничего понять. Подбежав к сцене, она села на траву, поджав под себя ноги, и уставилась на действо, происходящее перед ее глазами.

— Ну и что думает девочка из рекламы?

От неожиданности Макси подпрыгнула вверх и увидела рядом с собой Картера. Она и не заметила, как он подошел. Макси автоматически пожала плечами и, не раздумывая, честно сказала:

— Неплохо.

— Что неплохо? — спросил ее Картер.

— Ну…

— Я прошу, чтобы вы мне честно сказали.

Макси вытянула ноги. Она чувствовала себя уверенно и не дрожала. Она вспомнила все то, что знала о французской комедии, и сейчас пыталась сравнить с тем, что видела перед собой. И с ответом не спешила потому, что хотела быть полностью уверенной, что ее мнение вполне объективно.

— Ну, хорошо. Грегори Дуглас на эту роль не подходит.

Картер, одетый в обычные потертые джинсы и рубашку, сел, вытянув ноги рядом с ногами Макси, и заинтересованным тоном спросил:

— Это почему же?

— Он выглядит слишком привлекательно.

— А вы знаете, что существует грим?

— Безусловно. Но вы не сможете изменить его подбородок. И потом, он слишком высокого роста. Грегори, несомненно, прекрасный актер, но это не его роль.

— Да, но он единственный известный актер, занятый в этой пьесе. Люсинда в ней не задействована.

— Ну и что? Опять деньги, деньги, деньги. Грег на эту роль совсем не подходит — вот что важно. У него есть дублер?

Картер кивнул.

Макси подумала, что из всей труппы на роль Тартюфа больше всего подходит только один человек.

— Вилли?

Картер пристально посмотрел на нее.

— Да.

— Отлично. Вот и дайте ему эту роль, — продолжала настаивать Макси.

— А вы скажете Грегу, что он не будет играть завтра в премьере, что он на роль не годится и его заменят двадцатилетним дублером?

Макси встала.

— Если бы я была директором, то непременно бы сказала. Вы спросили «какое у меня мнение» — я и ответила. Есть еще вопросы?

Очевидно, он ожидал, что она запнется, покраснеет и смутится, но Макси оставалась совершенно спокойной.

— Как я понимаю, вы начнете с клоунады. Несколько разукрашенных клоунов и размалеванных девок пройдут рядом со зрителями, отпуская пошлые шутки и непристойности. Ну, что же, это — вполне разумно. Это раскрепостит публику и будет сделано в духе средневековых традиций.

Картер с невозмутимым видом посмотрел на нее.

— Есть какие-либо еще замечания?

— Я смотрела лишь пять минут. Если хотите, завтра я представлю вам критический обзор.

— Он будет выдержан в том же духе, как и те замечания, которые вы высказали о пьесе Шекспира?

— Не будет…

И прежде чем Картер успел заговорить, Макси надменной поступью удалилась. «Он не обратил внимания на мои советы. Его просто раздражают мои идеи. Он пропустил их мимо ушей, да еще попытается припомнить мне спор о подмостках», — думала она. Последнее время Картер почти не общался с ней, и она была довольна.

Но была ли она в действительности довольна?

Макси решила больше не задумываться над этим вопросом и внесла корзину на кухню. Она уж было пожалела, что высказала Картеру свое мнение о «Тартюфе», но заулыбалась и состроила хитрую гримаску. А затем вновь принялась за фасоль.

— Привет, Макси, — поздоровалась бабушка, входя на кухню. — Тебе помочь?

— Конечно, если есть желание, — и тут Макси заметила, что бабушка чем-то расстроена.

Бабушка взяла горсть стручков и стала их быстро лущить.

— Ты в последние дни с дедом много разговаривала? Он прямо не в себе.

— Да нет. Я его и видела-то мельком. Ба, это Картер? или кто-нибудь из его компании? Они и меня доводят. Не все, конечно, но Картер — это уж точно.

— Не в них дело. Прямо и не знаю, что с ним происходит. — Она тяжело вздохнула, и Макси уловила в этом вздохе горечь и боль. — И доктору он не хочет показаться. Может, ты с ним поговоришь?

— Хорошо. Как только увижу, то обязательно поговорю. Ба, не принимай близко к сердцу. Все будет нормально.

Грейс кивнула головой, но Макси поняла, что не убедила ее.

В растерянности Макси вышла на веранду и, раздумывая, села на качели, которые висели рядом с цветущими петуниями. Как она сможет уговорить деда, если даже сама бабушка не смогла.

В эту минуту на веранду влетел Бобби.

— О, Макси, слава Богу, что я нашел вас. Картер срочно хочет видеть вас.

— Срочно? — удивилась Макси.

Бобби усмехнулся.

— Он выразился не так красиво.

— Другого я от него и не ожидала. Как идет репетиция?

— Макси, Макси, вы хотите, чтобы у меня были неприятности? Он оторвет мне голову, если я не появлюсь с вами через десять секунд. Вы не знаете, как Картер звереет перед премьерой. Хотите, я встану на колени? — взмолился Бобби.

— Мне кажется, что вы преувеличиваете. Чего он хочет?

— Не имею понятия.

— Хорошо, скажите ему, что я сижу на веранде и отдыхаю, а если ему надо со мной поговорить, то пусть не поленится и придет сам.

— Нет, я лучше скажу ему, что вы упали с камня и сломали себе ногу, нет, сразу обе ноги. Пожелайте мне удачи. Мы с вами либо храбрецы, либо дураки. А я уж точно не такой уж и храбрец.

— Но вы прелесть, Бобби.

Макси сделала вывод, что хотя она зачем-то срочно и потребовалась Картеру, он не оставил репетиции и не пришел к ней сам, а она уж и тем более не позволит разыгрывать из себя дурочку. И тут она вспомнила о дедушке и о том, что бабушка тревожится, и оставила мысли о Картере.

«Как помочь им? Единственно верный путь — устроить свою собственную жизнь, а это значит окончательно решить судьбу Хантер-Ин». Макси закрыла глаза, пытаясь отогнать навязчивые мысли о какой-то другой жизни.

Качели скрипнули и чуть было не опрокинулись на пол под чьим-то весом. Макси открыла глаза и наверняка бы свалилась на пол, если бы чьи-то руки не поддержали ее.

— Я и не представлял, что произведу на вас такое сильное впечатление. — Картер удивленно смотрел на нее. Одной рукой все еще придерживая ее за локоть, он добавил:

— Никаких сломанных ног. Когда-то Макси считала, что на качелях вполне хватало места для трех подростков или двух взрослых. Но вдвоем с Картером было не очень-то удобно. По крайней мере, ей так казалось. Однако Картера это не очень-то беспокоило. Он втиснулся рядом и обнял ее за плечи.

— Что вы хотите? — спросила она его с явным раздражением.

— О, я и не знаю… Когда я вас вижу, вы просто сводите меня с ума. Я забыл… Хотя я и, правда, что-то хотел вам сказать.

Макси нетерпеливо вздохнула.

— Ну, так что же? Вспоминайте быстрее, а то мне надо снова приняться за работу.

Картер осторожно опустил руку с ее плеч, просунул голову под ее руку и приник к ее коленям. Судорога сжала горло Макси. Она проглотила комок в горле, но притворилась, что ничего особого не происходит.

— Я бы хотел, — дразнящим тоном начал он, — прогуляться где-нибудь в поле и заняться с вами любовью, но, наверное, мы устроились бы, скорее всего, возле какой-нибудь навозной кучи и мне пришлось бы отказаться. — Он замолчал, и Макси почувствовала, что он смеется. Лица его она не видела, потому что он уткнулся в ее колени. — Конечно, есть и моя спальня. Смешно звучит?

Макси нахмурилась, надеясь, что он поймет, какой у нее рассерженный вид.

— Не очень-то.

— Правда? — он поднял голову и весело рассмеялся. Затем провел рукой по ее волосам и снова обнял за плечи. — И вы хотите мне сказать, что никогда не представляли, как все это будет?

Макси резко вскочила с качелей и оборвала его. Очевидно, он не намерен говорить истинную причину, ради которой прислал Бобби, а сидеть и выслушивать пошлости она не желала.

— Я никогда не утруждаю себя мыслями о мужчинах, которых не уважаю.

Картер усмехнулся.

— Ну, что же, по крайней мере, вы не стали ничего отрицать. Макси, дорогая, у нас с вами взаимное сексуальное влечение. И ничего с этим не поделаешь. Правда, кое-что сделать-то возможно. Необходимо сделать все возможное, чтобы никогда наедине не встречаться, особенно в безлюдных местах. Никогда не знаешь, что может с тобой случиться под воздействием свежего воздуха и овечьего помета.

Макси попыталась гордо отступить, но, чувствуя, что ее лицо пылает от злости и смущения, она убежала. Она отправилась в поле, но передумала и вернулась в дом через кухню. С веранды до нее доносился смех Картера.