Предел Доминирования

Глава 20

Лиам уехал тридцать минут назад, чтобы отвезти родителей в аэропорт. Дом казался тихим, и, как ни странно, Хаммер скучал по аромату чая, заваренного Брин. Но их отсутствие вернуло им столь необходимую приватность. Он не мог дождаться момента, когда сможет воспользоваться ею.

Когда косые лучи послеобеденного солнца скользнули в окно, он прислонился к барной стойке и наблюдал за плавными движениями Рейн, пока она не кончила возиться с оставшимися после вчерашней вечеринки блюдами и не начала делать сэндвичи им на обед. Оттолкнувшись от поверхности, он развернул ее, сжал упругие бедра и почувствовал, как ее плоть поддается и обволакивает его пальцы.

— Макен?

Он лениво улыбнулся ей с легким намеком на притворное извинение.

— Просто не могу устоять.

А она и не хотела этого. Той августовской ночью, много лет назад, он подобрал и спас ее, но Лиам был прав. Она была той, кто спас его. С ее помощью Хаммер отправил своих призраков на покой. Они были не духами обиженных им людей, как Джульетта, а удушливой волной, густой от страха и ненависти к самому себе. Они держали его в плену в течение многих проведенных впустую лет, потому что он позволял это. Он отказывал себе в поддержке и прикосновениях Рейн, избегая ее потому, что она так воздействовала на его самоконтроль, что он был в ужасе. Больше никогда. Теперь, когда он избавился от призраков прошлого, Хаммер полностью посвятил себя созданию более глубокой связи с двумя людьми, которые владели его сердцем. Сейчас с Рейн и Лиамом он обрел покой, удовлетворение и безоговорочную любовь, которых никогда не знал.

Макен чувствовал себя обновленным, потому что таким он и был.

Приласкав ее округлый животик, он отодвинул вверх рубашку и сквозь тонкий бюстгальтер подразнил грудь, потерев сосок кончиком большого пальца. Когда от его прикосновений тот стал твердым, Хаммер улыбнулся и высвободил плоть из кружевной чаши, опустил голову, чтобы обхватить ртом возбужденный бутон и глубоко всосать его. Когда тихий вскрик Рейн, сопровождаемый хриплым, полным женственности стоном, повис в воздухе, гордость стала не единственным, что в нем восстало.

— М-м-м… — Рейн обмякла в его руках, и нож для масла, что она держала в руках, со стуком упал на пол. — Я не могу думать, когда ты делаешь это со мной.

— Именно поэтому и делаю, прелесть. — Он завладел ее губами, упиваясь ее сладкой мягкостью, покоряясь ее чарам.

— Проклятье, я не могу оставить вас двоих всего на пять минут, — насмешливо упрекнул Лиам, входя со стороны гаража.

— Я пыталась накрыть обед, — запротестовала Рейн, переводя дыхание, а Хаммер сжал зубами ее мочку и вновь потер сосок большим пальцем.

К его облегчению, Лиам присоединился, прижавшись губами к шее Рейн.

— Кого заботит чертова еда? Наблюдать за тем, как вы вкушаете друг друга, гораздо соблазнительнее.

Рейн изогнулась и слегка подтолкнула их, немного сокращая расстояние.

— Через часик-два вас будет очень сильно волновать «чертова еда», когда ваши желудки запоют. Твои родители в аэропорту?

Лиам страдальчески вздохнул, и Хаммер был с ним полностью согласен.

— Конечно. Они в порядке.

— Позвольте мне закончить готовить для вас бутерброды. О, и давайте решим, куда мы поведем именинника на ужин. Затем… можно будет все, — пообещала она с улыбкой.

— Звучит многообещающе. Есть на уме какой-то конкретный ресторан, куда бы ты хотела попасть? — спросил Лиам.

Хаммер приподнял бровь.

— Во-первых, вы двое и так прошлым вечером устроили для меня изумительную вечеринку. Этого достаточно. — Затем он с беспокойством повернулся к Рейн. — Во-вторых, разве я давал тебе разрешение заканчивать наш поцелуй?

Он ущипнул ее за сосок с достаточной силой, чтобы напомнить, кто тут главный. Своим чутьем Доминанта Хаммер почувствовал, как она резко втянула воздух.

— Может, нам следует воздержаться от ужина и провести немного времени в «Темнице»? — Он бросил на Лиама вопросительный взгляд. — Что думаешь?

— Я всегда за, но тебе не каждый день исполняется тридцать пять, Макен. И после потрясений, которые мы пережили, думаю, частное празднование, где будем только мы втроем, было бы превосходным. А наказать ее мы всегда можем и после.

— Пожалуйста? — Рейн умоляюще посмотрела на него.

Кок он мог отказать? По ним прошлась асфальтоукладочная машина, потому что он выбрал путь растрачивания прожитых лет на бессмысленных шлюх, похожих на Марли, вместо того, чтобы поддаться своей жажде по Рейн. Из-за этого карма вернулась, пережевывая его и едва не выплевывая.

— Хорошо. — Он будет счастлив, если сделает их счастливыми. — Как насчет Пентхауса?

— В Санта Монике? Мне нравится. — Рейн улыбнулась, заметно взволнованная. — Прекрасный вид!

— Такой же прекрасный, как и ты.

— Лесть откроет тебе все дороги, — пообещала она, хлопая ресницами.

Лиам рассмеялся.

— Позвоню и закажу столик. А после ужина мы вернемся домой и напомним нашей девочке, кто — босс.

После бутербродов и ленивого полдника они уселись в новую машину Макена и направились вниз по Тихоокеанскому шоссе. Улыбаясь, он поглаживал гладкий руль, наслаждаясь мощью езды. Они верно выбрали автомобиль.

Когда они прибыли, солнце уже садилось за горизонт. Находясь высоко над городом, их приватная обеденная ниша была окружена великолепным видом гор цвета индиго и сапфировой воды. Рейн села между ним и Лиамом в мягкой зоне. Хаммеру казалось, словно они перенеслись в какой-то безупречный мир, принадлежащий только им.

Прихлебнув искрящегося сидра из тонконогого хрустального фужера, Рейн отставила бокал в сторону и с удовлетворенной улыбкой посмотрела на бескрайний океан. Хаммер не мог отвести глаз да и рук от нее, так же, как и Лиам.

Когда принесли закуски, она скользнула рукой на свой животик и нежно погладила небольшую выпуклость.

— С тобой все в порядке? — Лиам положил свою руку поверх ее.

Макен же положил свою поверх их.

— Да. Просто думаю. Вскоре в нашем мире появится новая жизнь.

От веса ее слов в горле Хаммера застрял ком. Когда родится их ребенок, он на самом деле будет рядом с ними, а не в гребаной тюрьме. Будет рядом все годы, чтобы направлять и растить их сына или дочь. В отличие от своего собственного, он станет настоящим отцом.

— Если бы шесть месяцев назад кто-то сказал мне, что мы будем состоять в серьезных отношениях с Рейн и станем готовиться к тому, чтобы стать родителями, я бы обоссался от смеха. — Он посмотрел на Лиама. — А ты?

Это едва ли казалось возможным. В последнее рождество, проведенное на кухне у Рейн, они с Лиамом были окружены разбитой посудой, обвинениями и злостью. Через некоторое время после этого у них случилась беспорядочная драка на кулаках на снегу возле домика. Вызванные этим разногласия отодвинулись прочь, когда он вспомнил возвышенное великолепие ночи, которую они впервые провели с Рейн.

Лиам похлопал Хаммера по плечу.

— Это бы поразило меня, приятель.

Сейчас же вероятность всех сверкающих завтрашних дней развернулись перед ними бесконечной лентой. Все, что от них требовалось, это задать ей один вопрос…

Хаммер откашлялся.

— Рейн, если бы ты могла выбрать одного из нас, ты бы согласилась выйти замуж?

— Конечно, но это невозможно. — Она казалась удрученной этим фактом.

— А если бы это было не так, так или иначе? — Лиам взял ее за руку. — Что бы ты тогда сказала?

Глаза ее наполнились слезами, подбородок задрожал.

— Я бы сильно волновалась. Но…

— Никаких но. Просто… Ты бы согласилась. — Хаммер улыбнулся ей. — Верно?

От замешательства она нахмурила лоб, но кивнула.

— Если бы был способ выйти за вас обоих, не выкидывая одного из вас, тогда бы я, конечно же, согласилась.

— Хо-блять-рошо, — прорычал Хаммер.

— Наконец-то, — рассмеялся Лиам, и они дали друг другу пять поверх ее головы.

— Что только что произошло? — Она изогнула бровь, кидая на обоих мужчин требовательные взгляды. — На что я согласилась?

Лиам и Хаммер объяснили ей план.

От ее улыбки у него перехватило дыхание.

— Тогда… да. Да! Но ни в коем случае не до рождения ребенка. Я хочу настоящее свадебное платье, а не то, что могло бы прокатить для беременной.

Хаммеру претило ждать так долго. Взгляд, брошенный на Лиама, сказал ему, что тот чувствует то же самое. Но умоляющее выражение ее лица заставило их уступить. Она согласилась. После этого все остальное было незначительным.

— Хорошо. Давайте по крайней мере назначим дату. — Он вытащил телефон и запустил календарь. — Семнадцатое августа?

Глаза Рейн широко распахнулись.

— Это через десять дней после предполагаемого рождения ребенка.

— Ага. А что не так?

Лиам покачал головой.

— Идиот. Она девять месяцев проходит беременной. И, чтобы родить ребенка, у нее уйдет более пяти минут.

— Откуда я должен был это знать? — сказал Хаммер, подняв вверх руки. — И почему, к хренам, ты это знаешь?

— У меня имеется чертов выводок сестер, помнишь? И они производят детей, словно фабрика кексов.

— О, Господи, — Рейн застонала. — Никогда не называй меня фабрикой кексов, Лиам О’Нейл, иначе ты надолго, очень надолго будешь отлучен от моей груди.

Лиам помрачнел. Хаммер откинул голову и рассмеялся. Боже, как это хорошо вновь слышать смех в жизни.

— Так когда бы ты хотела выйти замуж, прелесть? — Он вручил ей телефон.

Прежде, чем она успела ответить, Лиам зарылся рукой ей в волосы и повернул ее голову так, чтобы посмотреть ей в лицо.

— Больше никогда не угрожай отлучить меня от груди, саба.

Он проговорил угрозу без нажима… но не совсем.

Рейн хихикнула, затем наклонилась и поцеловала его.

— Моя грудь всегда в вашем распоряжении, до тех пор…

Хаммер скользнул между её ногами. Она застыла.

— Макен, — шикнула она. — Не делай этого здесь, иначе я…

— Кто ставит ультиматумы, прелесть?

Когда его пальцы прошлись по ее промежности, она резко выдохнула.

— Как я уже сказала, грудь для вас двоих.

— Так я и подумал. А теперь назначь дату, пока я не задрал на тебе платье, а Лиам не отшлепал твою грудь перед Богом и всеми присутствующими в этом ресторане людьми, — пригрозил Хаммер и подмигнул.

Рейн негромко пискнула, когда Макен медленно потер пальцем.

— Ум, я не знаю. Дай подумать. — Она повернулась к нему. — Если ты действительно хочешь, чтобы я определилась с датой, то тебе в самом деле стоит остановиться.

Он шумно вздохнул, но убрал пальцы.

— Поторопись.

— Ты чертовски романтичен, — поддел его Лиам.

Она не смогла не рассмеяться.

— Значит, если предполагаемая дата рождения ребенка — седьмое августа…

— У меня предчувствие, что наша кроха появится раньше, — пробормотал Лиам.

Она бросила на него взгляд, вопрошающий, не собирается ли он превратиться в свою мать. Когда он пожал плечами, глаза у нее сверкнули, и на лице расплылась улыбка.

— Ой-ей, Макен. У нее на лице появилось то озорное выражение. Что? — требовательно спросил Лиам.

— Что насчет седьмого сентября?

Лиам вскинул голову.

— Какого черта ты запомнила эту дату, любимая?

— Что? А чем важна эта дата? — Хаммер казался полностью сбитым с толку.

— Видишь? Он действительно не очень хорош во всем этом уси-пуси дерьме, — насмешничал Лиам. — Просвети его.

— Ну… — Она мило занервничала. — В это день Лиам приехал в ЛА. Это стало началом Нас.

Теперь Макен вспомнил.

— Это чертовски уместно. Седьмое сентября. Все твое… эм, ты будешь в состоянии влезть… вот блять. Я не спрашиваю, а просто принимаю, как есть.

Пока они обсуждали детали их свадьбы, принесли еду. В окружении восхитительных блюд они продолжили разговор о дне, когда они «официально» станут единым целым.

Они объелись и покончили с едой, но Рейн настояла, чтобы они съели один десерт на троих. Вскоре вновь появился официант с кусочком чизкейка из маскарпоне с зажжённой свечой в центре. Все остальные официанты собрались возле их стола, чтобы громко, но слегка фальшиво пропеть «С днем рождения тебя».

Задув свечу, Хаммер наклонился к уху Рейн.

— Приедем домой, и ты получишь тридцать пять моих день рожденных шлепков.

Она послала ему пылкий взгляд.

— Теперь мне хочется, чтобы ты был старше.

— Ненасытная девчонка, — усмехнулся Лиам.

Когда наступила ночь, мужчины неторопливо прихлебывали бренди, а Рейн взяла чашку чая. Они любовались огнями города, сверкавшими перед ними. У Макена было ощущение, что она представляла себе церемонию их мечты.

Он уже отмотал вперед их брачную ночь.

Кипящая кровь, биение сердца… Он отбросил салфетку и отодвинул недопитый бренди.

— Пора ехать домой.

— И всем вместе приватно отпраздновать в нашей большой кровати, приятель?

Порочная улыбка растянула губы Хаммера.

— Я думал, твое паучье чутье пропадет, как только уедет твоя мама.

— Я не нуждаюсь в нем, чтобы догадаться, о чем ты думаешь. На твоем лице все написано. На самом деле меня занимают те же самые мысли.

— Так оплачивайте счет и поехали отсюда, — голос Рейн выдавал крайнюю степень нетерпения.

Погрузив пальцы в волосы Рейн, он обездвижил ее и прикусил мочку уха, тогда как Лиам завладел ее губами.

— Вы убиваете меня, — тяжело выдохнула она.

— Мы просто разогреваем тебя, прелесть.

— К тому времени, как мы доберемся до дома, ты будешь медленно кипеть, любимая, — пообещал Лиам.

Хаммер нетерпеливо взмахнул рукой.

— Официант.

Все трое разразились смехом.

После того, как парковщик подогнал его машину, Хаммер открыл для Рейн заднюю дверь с пассажирской стороны, но приобнял ее за талию, прижав свою эрекцию к ее попке.

— Сними трусики, прелесть.

Она огляделась, встретилась с ним взглядом.

— Здесь?

Он кивнул.

— Сейчас же. — Когда Рейн бросила на служащего парковки нервный взгляд, он шагнул ближе и заблокировал ее. — Сделай это.

Поспешно потянувшись под платье, она зацепила стринги и стянула их к коленям.

— Стой, — приказал Хаммер. — Наклонись. Дальше я сам.

Когда Рейн прислонилась к заднему сиденью, Хаммер стянул клочок шелка вниз по ее голеням и пяткам. Он усадил ее на кожу сиденья и закрыл дверь, прежде чем быстро пройти к водительскому сиденью. Сев и заведя двигатель, он приблизил трусики к носу и глубоко вздохнул. Член ожил, уже настроенный на ее аромат.

Лиам с улыбкой сел на пассажирское сиденье и протянул руку. Хаммер вынужденно вложил трусики Рейн в ладонь мужчины и наблюдал, как тот вдыхал запах их девочки.

— Это напомнило мне нашу поездку в домик.

— Да. — Хаммер посмотрел на Рейн в заднее зеркало. — Как мне помнится, в тот день твоя жажда была особенно сильной, прелесть.

— Нет. Она была отчаянной, — призналась Рейн. — Вы двое безжалостно дразнили и мучили меня.

— Это был наш первый урок тебе по сохранению контроля, доказывающий, насколько всепоглощающе и болезненно ты могла желать нас.

— И до сих пор желаю, — прошептала она. — Больше, чем когда-либо. Мы можем ехать быстрее?

Он услышал нотки нетерпения в ее голосе. Член запульсировал, сильно, с толикой боли. Ему нравилось насаживать на себя ее тесную, влажную киску и сильно и быстро овладевать ею на протяжении всего пути домой. Но сегодня ночью он хотел разложить ее на постели, чтобы они втроем могли ощутить все крышесносные ощущения.

Всю обратную дорогу он представлял все грязные, но замечательные способы, которыми они смогут заставить ее кричать. К тому времени, как он въехал в гараж, яйца Макена окаменели. Он был готов открыть дверь, втащить Рейн вверх по лестнице, обнажить ее и подмять под себя ее мягкое тело. Вместо этого, он совладал со своими плотскими желаниями, помог ей выйти из машины и дождался Лиама. Затем они наполовину завели, наполовину затащили ее в их спальню.

Едва переступив порог комнаты, он и Лиам начали срывать с себя всю одежду, а затем приступили к раздеванию Рейн. В воздухе висело предвкушение, пока они исследовали ее пышные изгибы своими руками, пальцами, губами. Находясь над ее телом, они заменили контроль Доминантов на легкие, плавные движения. В каждой хватке ее волос, пощипывании клитора, потягивании соска, они с Лиамом двигались в потрясающей гармонии.

Медленно просыпаясь, его внутренний зверь потянулся и зевнул, все еще слишком заторможенный, чтобы присоединиться. Как ни странно, но ему казалось, что, очистившись от тоски и занимаясь с Рейн любовью, он укротил своего внутреннего зверя. Макен вновь хотел ее как тогда, потому что смог бы насладиться ею так, как никогда прежде.

— Твоя кожа такая нежная, любимая, — Лиам покрыл страстными поцелуями ее ключицы, постепенно спускаясь к груди.

Хаммер скользнул пальцами ей в волосы, мягко оттянув голову назад, чтобы захватить ее губы. Скользнув второй рукой вниз по телу Рейн, он обхватил ее вторую грудь. Она извивалась, и каждое ее движение затрагивало его до глубины души. Ее стоны, похожие на мяуканье котенка, висели в воздухе.

Казалось, они с Лиамом объединились на каком-то более глубоком, остром уровне, чем когда-либо прежде. Макену хотелось спрятать это ощущение и навсегда сохранить его в своем сердце.

С улыбкой оторвавшись от губ Рейн, он увидел, что Лиам ласкает языком ее возбужденный сосок.

— Тебе хорошо, прелесть?

— М-м-м, — едва выдохнула она.

— Насколько она влажная? — спросил он Лиама.

Двумя пальцами друг скользнул между ее припухшими складочками, затем возбужденно ухмыльнулся.

— Очень. Она больше, чем готова.

— Лиам. Хаммер, — позвала она задыхаясь. — Я хочу вас обоих, но…

Они промолчали и переглянулись.

— Но? — подтолкнул ее Макен.

Нетерпение прорезалось в ее голосе и проявилось на лице.

— Не могли бы вы… Не могли бы мы попробовать снова? Я имею в виду веревки. Думаю, я готова.

Хаммер напряженно изучал ее. Он не был уверен, что это хорошая идея. Не то чтобы он боялся ее неудачи. Если сегодня ночью ничего не получится, то у них будет следующий раз… и следующий, до тех пор, пока она не добьется успеха. Но последняя пара недель прошла для них словно на чертовых американских горках. Каждый из них пытался справиться с опасением, что их мечтам может наступить конец. С того утра, как он проснулся с похмелья и почувствовал себя покинутым, он немного размышлял о том, чтобы отодвинуть пределы покорности Рейн. И в то же время, пока, проходя испытания, они втроем становились все сильнее, Хаммер не спешил вновь подвергнуть их риску провала.

С другой стороны, если Рейн решила попробовать, может ли он запретить ей?

Выражение лица Лиама отражало его собственные мысли. На этот раз они посмотрели на нее, как два гребаных ястреба. Они были готовы и знали, какие выискивать признаки.

— Ты уверена, любимая? — подтолкнул он, вглядываясь ей в глаза.

— Абсолютно.

Ее убежденность укрепила Макена. Ради них она была готова рискнуть и окунуться в темные, полные ужаса воспоминания. Да, она любила связывание… но и они тоже. И она это знала.

— Ты не обязана это делать, — пробормотал он.

— Обязана. Мне нужно попытаться, но я робею, потому что… — Она вздохнула. — Даже не знаю, как это сказать. Я хочу, чтобы вы двое действовали так же, как той другой ночью, Макен.

Хаммер понял. Но недоуменное лицо Лиама говорило, что он — нет.

— В ночь, когда ты поехал ужинать со своими родителями, я занимался любовью с Рейн не как Дом… а как обычный мужчина, — пояснил Макен. — Ты это имеешь в виду, Рейн, верно?

Она кивнула.

— Можно ты меня свяжешь?

Лиам понял и испытал облегчение.

— С доверием возможно все, любимая.

— Я никогда не прекращала доверять вам. — Она выглядела едва ли не в ужасе при мысли о том, что они могли подумать обратное. — Я просто… очень старалась не думать о том, что случилось с Биллом, и игнорировала знаки. Теперь же я знаю, что именно искать. Не буду говорить, что больше никогда не испугаюсь. Но все мы будем более готовыми. И знаю, что вы меня поймаете.

Макен не был уверен, что быть «более готовым» достаточно. За последнюю пару месяцев ее доверие к нему поизносилось. Ему до боли хотелось удовлетворить ее желание, доказать, что вместе они сильнее, чем когда-либо, но он опасался, что в действительности она не готова. Впервые он не знал, что делать.

Настало время им поговорить с их девочкой.

— Прелесть, мне ничего не хотелось сильнее, чем вновь привязать тебя к нашей кровати. Но мне нужно, чтобы ты была честна. Если прямо сейчас доверие между нами не столь сильно…

Рейн посмотрела на него так, словно он приземлился на космическом корабле у них на заднем дворе.

— С той ночи, когда ты рассказал мне о своем прошлом, я никогда еще не была настолько уверена в тебе.

— Но последние несколько месяцев я оставлял тебя на Лиама, избегал вас обоих. И ничего удивительного, чтобы ты сомневалась…

— Макен, прекрати предполагать то, что я, по-твоему, думаю, тем более, что ты ошибаешься. — Рейн отодвинулась от них. — Во-первых, сейчас я понимаю, почему ты держал дистанцию. Боже, твоя жена убила не только себя, но и вашего нерожденного ребенка. Я даже мысли не допускаю, что стану такой беременной женщиной и умру на твоих глазах. Хотела бы я, чтобы ты рассказал мне раньше. Но если ты хоть на минуту подумал, что я злюсь или упрекаю тебя за то, что ты пытался заключить сделку с собственными демонами, то, вероятно, ты именно тот, кто не верит в меня.

Хаммер стоял, ошеломленный. Когда она стала настолько, блять, сильной?

— Иисусе, я так горжусь тобой, Рейн. Ты все сильнее и сильнее изумляешь меня. — Макен обхватил ее за плечи и, притянув к груди, в крепкие объятия, наклонился к ушку. — И да, мы свяжем тебя и ночь напролет будем сладко любить.

— Я возьму веревки, приятель. — Лиам улыбнулся, открыл прикроватную тумбочку и бросил Хаммеру три связки.

— На колени, — сказал Макен, повернувшись к Рейн.

Она судорожно вздохнула, затем с потрясающей покорностью опустилась на ковер.

Пока Хаммер любовался ею, его грудь распирало от гордости.

— Жди здесь.

Он и Лиам молча сплели из трех мотков шелка символически неразрывную связь.

Когда они закончили, Лиам улыбнулся их девочке.

— Чертовски великолепна.

— Какой всегда была… и будет в наших глазах, брат, — прошептал Хаммер.

Щеки Рейн вспыхнули. От их слов она улыбнулась.

В груди у него поселился покой. Они не только спасли друг друга, но и помогли вырасти, стать лучшими возлюбленными и людьми. Рейн больше не была неуверенной в себе, импульсивной девчонкой, которая выражала свою злость истериками и раздражением. За невероятно короткое время она превратилась в зрелую, сильную, уверенную в себе женщину, которая будет бороться не только за себя, но и за тех, кого любит.

Он был чертовым счастливчиком.

— Поднимись и ляг на спину по центру кровати, прелесть, — проинструктировал Хаммер.

Не говоря ни слова, она последовала его команде. Он и Лиам обменялись улыбками, затем заползли на матрац с двух сторон от нее. Макен положил веревку на подушку, затем их с Лиамом руки плавно заскользили вверх и вниз по ее телу, готовя ее к удовольствию. Они наполняли ее теплом своих прикосновений, выжигая ощущения их рук на ее сердце, в ее разуме.

Когда ее молочно-белая кожа порозовела, а дыхание стало прерывистым, Хаммер и Лиам продели путы через раму изголовья и связали ее запястья. Они пристально наблюдали за ней, выискивая хоть малейший признак паники или страдания.

— Поговори с нами, любимая, — наставлял Лиам.

— Со мной все хорошо, Сэр. — Она тяжело сглотнула, но убедительно кивнула. — Лучше, чем хорошо.

Уверенность в ее голосе успокоила Хаммера. Они с Лиамом молча обменялись понимающими взглядами. Теперь они перейдут к тому, что по очереди будут заполнять ее любовью, пока второй будет высматривать малейшие признаки паники. Это был единственный безопасный, разумный и скоординированный способ преодолеть ее непредсказуемый спусковой крючок.

Словно почувствовав их беспокойство, Рейн подняла на них взгляд

— Я в порядке, Господа. Я в безопасности. Любима. Защищена. Не останавливайтесь.

— Мы и не собирались останавливаться, — пообещал Хаммер.

«Только если тебе это не нужно».

Он удержал эту мысль при себе. Она доказала, что сильна. А теперь она сделала выбор в пользу того, чтобы отдать власть над собой в беспомощной капитуляции. Он собирался насладиться этим и удовлетворить свои первобытные потребности, доведя ее до экстаза.

— Ты прекрасно все делаешь, любимая. — Лиам наклонился, чтобы поцеловать ее в губы и понимающе кивнул Хаммеру, молчаливо гарантируя, что сейчас, будучи связанной, Рейн чувствует себя комфортно.

Доверившись шестому чувству друга, Хаммер понаблюдал за их обжигающим поцелуем. Сердце пропустило удар, настолько ощутимая любовь плескалась между ними.

Его рот наполнился слюной. Он желал попробовать ее, везде. Макен наклонился к ее роскошному телу, оставляя дорожку легких, словно перышко, поцелуев, расположился у нее между ногами и ухватился за ее мягкие бедра. Прежде, чем он успел их раздвинуть, Рейн охотно развела бедра, полностью предлагая себя.

Приподняв ее ногу, Хаммер поцеловал лодыжку и проделал путь из поцелуев по внутренней стороне ноги, каждым прикосновением губ и нежным движением языка отпечатывая на ней обещание заботиться. Словами и действиями он будет показывать ей, что достоин ее непоколебимой любви. Хаммер не даст ей второго шанса ускользнуть сквозь пальцы.

С трепетом, рождавшимся при взгляде на нее, он поднялся на колени. Годы, проведенные в фантазиях о ней, особенно такого рода, с ревом пронеслись сквозь него. Он вспомнил первый раз, когда попробовал ее в баре «Темницы». Он был пьян, полон обвинений и злобы, другими словами, он был сукиным сыном. И тем не менее она не прекращала любить его, любить всем сердцем. Она не была завоеванием, зудом, который можно унять, или собственностью, которую можно добавить в его коллекцию. Эта замечательная женщина, раскинувшаяся сейчас перед ним, была его болезненным прошлым, исполнившимся настоящим и необыкновенным будущим.

— Макен? — нежный шепот Рейн вырвал его из мыслей.

Вздрогнув, он обнаружил, что с напряжением на лице она пристально смотрит на него.

У Лиама было соответствующее насмешливое выражение лица.

— Ты в порядке, чувак?

Более двух недель назад весь его мир едва не раскололся надвое. Но два этих любящих человека помогли ему всем — вместе собрали его вновь и своей безусловной любовью сгладили каждый зубчатый край. Хаммер был более чем в порядке. Его любовь и жизнь превратились в гребаную мечту.

— Лучше и быть не может, — мягко ответил он. — Расскажи нам о веревках, прелесть.

Губы Рейн раздвинулись в широкой счастливой улыбке. Господи, с этой минуты и до скончания веков он мог провести, упиваясь этим сверкающим на ее лице взглядом и наслаждаясь тем, как грива иссиня-черных волос рассыпалась по их простыням, касаясь ее возбужденного тела.

— Я чувствую себя в безопасности. Защищенной. Привязанной к вам обоим. — Она пошевелила пальцами и сжала кулаки. В синих сверкающих глазах плясал мечтательный блеск удовольствия. — Теперь я действительно в порядке, Макен.

— Все мы, прелесть. — Он повернулся и посмотрел на друга, приподняв бровь. — Лиам?

— Да, брат?

— Наша девочка обнажена, беременна, изумительно готовая и молит, чтобы мы ее съели. Я говорю, что мы празднуем, — произнес Хаммер с ужасным ирландским акцентом.

Рейн захихикала. Лиам рассмеялся, но через несколько секунд эти полные счастья звуки сменили голодные вскрики и стоны.

Рейн извивалась, связанная, тая от удовольствия под его и Лиама губами и пальцами. Макен всей душой подсчитывал ее крики и мольбы, пока они подталкивали её к краю экстаза только для того, чтобы затем мягкими, заботливыми поглаживаниями и нежными словами успокоить. Вновь и вновь они овладевали её ртом и вкушали припухшую киску, причиняя сладкие страдания. Рейн горела от их полной наслаждения пытки, отдавая им каждую толику себя в чарующей капитуляции, пока их члены едва ли не были готовы взорваться и излиться от нужды.

Когда они развязали её руки и заполнили узкие проходы, растягивая ее, наполняя пульсирующим желанием, она откинула голову и закричала. Макен смотрел, ошеломленный ее нереальной красотой, и вместе с Лиамом последовал за ней к собственной наивысшей кульминации.