Прелестная северянка

Глава 3

Тесс Монтгомери. Человек, которого он ненавидел больше всего на свете, опять вошел в его жизнь.

Зак пнул ногой ржавое ведро, которое с грохотом покатилось по твердой высохшей земле. Судьба сыграла с ним злую шутку, заставив вновь встретиться с Тесс. «Нет, – поправил он себя, – было бы нечестно винить в этом судьбу, виноват во всем Джед Дункан». Уже давно они с Джедом стали по-разному относиться к этой девушке. Джед считал ее ангелом во плоти и не хотел слушать никаких доводов Зака, пытавшегося переубедить его. Зак прямо заявил Джеду, что Тесс Монтгомери – лживая вероломная маленькая стерва, но тот отказывался в это верить.

Сейчас ему необходимо ввести определенные правила общения с Тесс, чтобы оградить себя от ее назойливого присутствия. Чем меньше они будут общаться, тем лучше. «Я должен избегать ее, иначе могу не справиться со своими чувствами», – думал Зак. Как только Тесс оказывалась поблизости, ему приходилось напрягать всю свою волю, чтобы не схватить ее за плечи и не тряхнуть так, чтобы она наконец признала свою вину. Как эта маленькая лживая стерва умудряется выглядеть такой невинной, задавая ему вопросы о войне? Как будто не знает, что с ним случилось. Как будто ей до этого нет никакого дела.

Сунув большие пальцы за пояс джинсов, Зак смотрел на горный хребет, неровный силуэт которого, как зазубренный шрам, выделялся на темнеющем небе. «Шрамы – странная вещь, – размышлял он. – Одни видимы глазу, другие глубоко скрыты в душе». Зак вздохнул, и вздох его прозвучал как печальный голос из глубины души. Черт побери, а может быть, вместо того чтобы винить Тесс Монтгомери во всех своих страданиях, ему нужно встать перед ней на колени и благодарить за то, что он еще жив? В лагере пленные мерли как мухи. Только ненависть к Тесс помогла ему тогда выжить.

Проклятие! Что заставило его спросить, есть ли у нее муж и дети? Да ему было бы наплевать, окажись она замужем за грязным фермером с полдюжиной сопливых щенков. Его это совсем не касается. Абсолютно. Он старался не вспоминать боль, отразившуюся в ее серебристо-серых глазах. На мгновение, только на одно мгновение, его решимость ослабла. Нет, он намерен и дальше следить за Тесс. Ей нельзя доверять.

Звезды уже засверкали на ночном небе, когда Зак наконец вернулся в дом. Он плотно закрыл за собой входную дверь, запер ее на засов, чтобы не нагрянули незваные гости, и пошел по темному дому.

– Тесс, – позвал он. – Где ты, черт побери?

– Я здесь, сзади тебя, – откликнулась она.

Зак пошел на звук ее голоса в патио.

– Что ты тут делаешь в темноте?

– Смотри, что я нашла. – Тесс протянула ему керосиновую лампу. – Стекло лопнуло, но, думаю, ею еще можно пользоваться.

– Чего же ты тогда, черт побери, ждешь? – спросил он, не скрывая раздражения. – Почему не зажигаешь лампу?

– У меня нет спичек.

Зак раздраженно присвистнул. Порывшись в кармане жилета, он достал спичку, чиркнул ею о каблук. Вспыхнуло желтое пламя, резко запахло серой. Зак повесил лампу на перекладину у них над головой. Тусклый свет лампы осветил стройную фигурку Тесс, вырисовывая все ее мягкие изгибы, все нежные выпуклости. Она сняла шляпку и вынула шпильки из волос. Каскад каштановых кудрей обрушился на ее плечи и спину. Зак безуспешно боролся с охватившим его волнением. Проклятие, как же она хороша!

Он скользил взглядом по ее лицу с изящными скулами и маленьким упрямым подбородком, украшенным дразнящей ямочкой. Но больше всего привлекали внимание ее огромные светящиеся серые глаза. Ласковые, как у крошечного котенка, таинственные, как летний туман. «Та девочка, которую я встретил много лет назад, действительно превратилась в настоящую красавицу», – неохотно признал Зак. Как бабочка из невзрачного кокона, Тесс из девочки превратилась в прекрасную женщину.

– Ты хочешь есть?

Этот типично женский вопрос вернул Зака на землю. Он рассердился на себя за то, что невольно поддался очарованию этой девушки, несмотря на твердое решение держаться от нее подальше.

– Не беспокойся за меня. Я сам могу о себе позаботиться.

– Беспокоиться? – Она вызывающе вскинула голову. – Не льсти себя надеждой. Я просто подумала, раз уж мы оба попали в переплет, то, может быть, нам лучше действовать заодно, в одной упряжке. Например, я нашла лампу, а у тебя оказались спички.

– А я считаю, чем меньше мы с тобой будем общаться, тем лучше.

Тесс сцепила пальцы и принялась с преувеличенным вниманием разглядывать их. Лицо ее было грустным.

– Знаю, я, наверное, кажусь тебе назойливой. Но я вовсе не собиралась...

Неожиданно Зак почувствовал угрызения совести. Он был воспитан джентльменом, рыцарское отношение к женщине всегда было в традициях Юга. А теперь обстоятельства заставляли его издеваться над беззащитной женщиной. Неужели он и дальше будет нарушать эти благородные традиции южан? Кто станет следующей мишенью? Вдовы и дети? Зак постарался смягчить тон.

– Вот что я скажу, Тесс. Почему бы тебе не пошарить вокруг и не поискать что-нибудь съестное? А я тем временем растоплю печь.

В ответ на ее удивленный взгляд Зак указал на сооружение за кухней, похожее на прямоугольный ящик из глины, высотой примерно в два фута.

– Из-за жары еду здесь готовят на улице, на такой плите. В здешних краях ее называют «эстуфа». Видишь рядом с ней короб, похожий на улей? Он называется «хорно» и служит духовкой.

Тесс с сомнением разглядывала эти примитивные сооружения для приготовления еды.

– Сегодня готовить буду я, – резко сказал Зак. – А потом мы будем готовить по очереди.

Тесс стояла, прислонившись спиной к шершавой глиняной стене, и исподтишка поглядывала на Зака. Она не могла и предположить, что герой ее девичьих грез не побоится встать к плите. Быстро и ловко, с помощью одной чугунной сковородки, он ухитрился приготовить простую, но вкусную еду из тех немногих продуктов, которые ей удалось отыскать в этом хаосе. Кроме того, он оказался предусмотрительным и привез кое-какие припасы с собой, а ей даже в голову не пришло захватить из города что-нибудь из продуктов.

Обернувшись, Зак увидел, что Тесс с интересом смотрит на него.

– Что-нибудь не так? Я испачкал рубашку? – спросил он.

Она быстро отвела взгляд.

– Нет, с тобой все в порядке. Просто меня удивило, как ты быстро и вкусно все приготовил. Никогда не встречала мужчину, который умел бы готовить еду.

Смутившись, Зак невнятно поблагодарил ее, а затем, потупившись, сказал:

– Ну а завтра твоя очередь. Я тут подумал, – помолчав, продолжал он, – и решил, что работать вместе не так уж и плохо. Я имею в виду всякую работу – и домашнюю, и по уходу за животными.

– Конечно, – согласилась Тесс. – Это по-честному.

Откинувшись на спинку скамьи, Зак вытянул длинные ноги и уставился в небо. Воцарилось молчание, которое нарушал только стрекот цикад. Молчание становилось напряженным. Чувствуя себя неловко, Тесс поерзала на скамье и спросила:

– Ты обнаружил что-нибудь интересное, когда осматривал ранчо?

Зак пожал плечами.

– Немногое. Конюшню с маленьким загоном для лошадей и парочкой односкатных пристроек.

– Там тоже все разграблено?

– Инструменты Джеда были разбросаны повсюду, но они их явно не интересовали. Похоже, грабители искали что-то другое, что-то очень для них ценное.

Тесс почувствовала, как холодок побежал у нее по спине.

– Какие же ценности могли быть у Джеда, если из-за них его убили? – задумчиво проговорила Тесс, задавая вопрос скорее себе самой, нежели Заку. Она все никак не могла избавиться от мысли о том, как нелепо и ужасно погиб Джед. В ушах ее все еще звучали слова Эбнеpa Смита. «Прямо между лопаток. Он даже не успел достать свой пистолет».

– Не знаю, кто его убил, но намерен это выяснить.

Глубокая уверенность прозвучала в словах Зака. Это не были пустые слова.

– Бедный Джед, – тихо проговорила Тесс. – Пройти всю войну, а потом так нелепо погибнуть.

Зак встал и, пригладив свои пшеничные кудри, сказал:

– Послушай, Тесс, все-таки не стоит тебе оставаться здесь, это не очень хорошая идея. Если не хочешь возвращаться в Геттисберг, то по крайней мере найди себе комнату в городе.

Чувствуя себя неудобно, когда он, как башня, возвышался над ней, Тесс тоже встала.

– Не беспокойся за меня, – проговорила она, не замечая, что повторяет слова, которые Зак уже произнес в этот вечер.

– Прекрасно, только не жди, что я приду тебе на помощь, когда ты окажешься в беде.

– Я могу сама о себе позаботиться, мне твоя помощь не нужна.

– Упрямства, как я погляжу, в тебе больше, чем ума. Как ты будешь защищаться, если тот, кто все это натворил, вернется сюда снова? Спорим, ты даже не умеешь заряжать ружье, не говоря уж о том, чтобы стрелять?

– Тогда я научусь! – разозлилась Тесс.

– Ты перестала бояться оружия?

Они стояли и смотрели друг на друга, вернувшись мысленно в ту летнюю ночь почти десять лет назад. Ночь, когда девочка и солдат армии конфедератов впервые встретились и их, похоже, связала невидимая прочная нить. Черты лица Зака стали мягче, и Тесс снова увидела перед собой прежнего юного Зака Маклейна. Но через минуту красивое лицо его опять стало жестким, холодным – перед Тесс стоял совершенно чужой человек.

– Я слышал, что номера в гостинице Ходжеса вполне приличные и недорогие. Может быть, тебе стоит там остановиться? – предложил Зак.

– А в «Серебряных блестках»? – спросила Тесс. – Может быть, я там смогу получить комнату?

Зак прищурил свои зеленые глаза.

– Что ты знаешь о «Серебряных блестках»?

Ей пришлось собрать всю свою волю, чтобы не отвести взгляда.

– Я познакомилась на улице с Лили Лондон, когда вышла из конторы мистера Смита. Она предлагала мне работу.

– Работу! – Это слово прозвучало в его устах как ругательство.

– Да, работу. – Поведение Зака постоянно вынуждало Тесс защищаться. – По-моему, это было очень выгодное предложение со стороны мисс Лондон.

– Дорогая, я много чего слышал об этой женщине. Лили может похвастать разными добродетелями, но великодушие не относится к их числу. – Он взял ее за подбородок. – А мисс Лондон не уточнила, какую именно работу она тебе предлагает?

– А... хм... она не сказала ничего определенного.

От близости Зака мысли у Тесс путались. Исходящий от него запах кожи и мускуса казался более экзотичным, чем самые дорогие духи. Прикосновение его пальцев всколыхнуло все ее прежние чувства.

– Ты не выдержала бы и десяти минут, обслуживая столики или работая за стойкой бара, – насмешливо сказал он.

Тесс понимала: нужно поскорее отойти от Зака, чтобы не чувствовать прикосновения его рук, но она ничего не могла с собой поделать.

– Я сделаю так, как сама решу.

– Пойми же наконец, глупая девчонка. Лили увидела свежий товар, поэтому сразу предложила тебе работу – работу проститутки.

Кровь бросилась в лицо Тесс. Она попыталась вырваться, но Зак крепко держал ее.

– Согласен, при твоей внешности никому не пришло бы в голову, что ты можешь этим заниматься, но я уже давно не верю женщинам. Когда-то одна такая меня здорово обманула, я до сих пор не могу этого забыть.

Голос у него был проникновенный, вкрадчивый и сладкий, как мед, но смысл его слов был горек, как хинин. Глаза Тесс жгли слезы, и она сердито заморгала, чтобы прогнать их. Упираясь обеими руками ему в грудь, Тесс попыталась оттолкнуть Зака.

– А там, куда вмешиваются мужчины, особенно южане, ничего хорошего не жди. Ты совсем не похож на того юношу, которого я знала когда-то.

Подобрав подол юбки, Тесс убежала.

«Совсем не похож на того юношу, которого я знала когда-то».

Слова, которые Тесс произнесла, задыхаясь от волнения, эхом отозвались в гулкой тишине, наступившей после ее стремительного бегства. Зак сжал переносицу, пытаясь остановить подступающие к глазам слезы. Тесс была права: он ничем не походил на того мальчика, каким был когда-то. Абсолютно ничем.

Встреча с ней пробудила старые воспоминания. Воспоминания, которые он настойчиво пытался похоронить. Иногда это ему удавалось. Чаще – как и сегодня вечером – не удавалось. Зак очень быстро превратился из мальчика-идеалиста в испытавшего разочарование и горечь мужчину. Это превращение происходило в двух исправительно-трудовых лагерях, сначала на мысе Лукауп в Мэриленде, потом в Элмайре в штате Нью-Йорк, в шести милях к северу от границы с Пенсильванией.

В Элмайре – в этом аду, как окрестили лагерь заключенные, он чудом остался жив.

Позже, уже после войны, Зак узнал, что смертность в Элмайре была гораздо выше, чем в других исправительно-трудовых лагерях, например в Самтере. В лагере он завидовал мертвым. Они по крайней мере избавились от ужаса, который словами нельзя было описать. Элмайра ожесточила его, и он вышел оттуда совершенно другим.

Зак достал из внутреннего кармана жилета полупустую бутылку виски и сделал большой глоток. Спиртное обожгло горло, согрело желудок. Еще глоток. Это дрянное виски совсем не походило на тот прекрасный бурбон, который когда-то пил его отец, но все-таки помогало успокоить нервы. Давало возможность провалиться в сон. Часто ему совсем не удавалось уснуть или он засыпал на очень короткое время. Но даже во сне его неотвязно преследовали воспоминания об Элмайре.

Зак достал тонкую сигару, зажег ее, сел на-деревянную скамью, опершись спиной о стену дома, и поднял глаза к звездному небу. Тишину нарушил далекий вой койота. Зак едва удержался от внезапного порыва завыть ему в ответ. Может быть, это помогло бы ему избавиться от злобы и раздражения, которые буквально распирали его. Он чувствовал, что готов, как бочка с порохом, взорваться в любую минуту от малейшей искры. И он очень опасался, что этой искрой может стать маленькая мисс Сладость и Невинность, Тесс Монтгомери.

Только Тесс отнюдь не была невинной.

Из-за нее он попал в этот адский лагерь. Она поклялась никому не открывать их местонахождения. Обещала ни одной живой душе не говорить об этом. Но она солгала. Кроме нее, никто больше не знал, где укрывались они с Джедом.

Зак глубоко затянулся сигарой, затем выпустил дым, и горькие воспоминания уже в который раз нахлынули на него. Когда северяне явились, чтобы арестовать их, Джеда, к счастью, не было. Позже Зак узнал, что Джеду удалось пробраться на запад, где он присоединился к банде Уильяма Кларка Куонтрилла. Это была известная банда, которая грабила и терроризировала население юга и юго-запада. Рассказы об их кровавых налетах стали легендами. Зак обрадовался, узнав о том, что после войны Джед снова вернулся к мирной жизни. Многие другие, однако, отказались изменить свой мятежный образ жизни.

Докурив сигару и допив бутылку виски, Зак растянулся на скамье во весь рост, натянул на плечи одеяло и задремал.

Во сне, как это часто бывало, его неотвязно преследовали кошмары.

– А ну, живо поднимайся, южанин!

Свою команду лейтенант сопроводил толчком, от которого Зак свалился на пол с самого верхнего яруса кровати. Два дюжих надсмотрщика поставили его на ноги.

– Не думай, что вам с Поттсом удастся одурачить нас. Мне известно, что вы с ним задумали бежать.

– Поттс действовал сам по себе, – попытался объяснить Зак. – Я старался убедить его, что это бесполезно, но он не хотел и слушать.

Окровавленное, изрешеченное пулями тело Поттса все еще отчетливо стояло у Зака перед глазами. Поттс предпринял тщетную попытку напасть на охранника и перелезть через частокол. Поняв, что это ему не удастся, он заковылял назад к баракам, и тогда другой охранник всадил в него заряд.

– Врешь, скотина! – рявкнул один из охранников.

В ответ на свои возражения Зак получил такой удар по голове, что в ушах у него зазвенело.

– Пусть другие полюбуются на тебя, парень. Когда увидят, что бывает с теми, кто пытался бежать, то прежде хорошо подумают, стоит ли это делать.

– Клянусь, у меня и в мыслях этого не было.

Никто не обращал внимания на его протесты. Из барака Зака без всяких церемоний вытащили в центр двора. Здесь его заставили сесть на землю, прижав колени к груди.

– Посмотрим, куда денется твоя наглость, когда мы тебя свернем в бараний рог и вставим в рот кляп.

Зака охватил ужас, когда он услышал, какое наказание его ожидает. Он открыл было рот, чтобы возразить, но в ту же секунду ему воткнули в рот палку толщиной в руку. Затем толстой веревкой связали запястья и просунули их под согнутые колени. Еще одну палку, более толстую и длинную, чем первая, пропустили под колени и за шею. Не имея возможности пошевелиться, Зак был вынужден оставаться в этом неудобном положении. Сведенные судорогой мышцы пронизывала резкая боль.

Августовское солнце безжалостно палило с безоблачного неба. Пот градом катился по спине и по лицу. Зак чувствовал, как покрывается волдырями кожа под туго натянутыми веревками. Мухи жужжали над его головой, садились на лицо и руки, но он не мог их отогнать. К его мучениям вскоре добавилась и мучительная жажда.

Позже его подвергли еще одному унижению. Слух о наказании южанина проник за пределы лагеря. Жители города толкались, стремясь занять самые удобные места на двух деревянных помостах, которые быстро построили за стенами лагеря. За скромную сумму в пятнадцать центов жители Элмайры и окрестностей могли насладиться его мучениями. На Зака обрушился шквал оскорблений и ругательств. Униженный, обессилевший, он едва дышал.

Мышцы рук, ног и спины, казалось, сплелись в тугие узлы. Когда наступила ночь и толпа зрителей разошлась, Зак мысленно возблагодарил Бога.

Прохладный бриз сменил непереносимую жару, и стало легче дышать. Но вскоре лохматые темные облака закрыли небо, и на землю, словно гнев разъяренной женщины, обрушился ливень. Крупные холодные капли дождя хлестали Зака; казалось, они сдирают его обожженную солнцем кожу.

Наступило утро, дождь почти прекратился. Зак дрожал от холода. Он так сильно стучал зубами, что чуть не перекусил деревянный кляп. Любопытствующие уже снова начали собираться на помостах, горя желанием посмотреть на его агонию, на окончательную потерю гордости и чувства достоинства, на его полное поражение.

Когда наконец развязали веревки на его руках и ногах и вытащили кляп изо рта, от страшной боли Зак начал кататься по земле, и слезы бессильной ярости оставляли следы на его грязных щеках. Боль в мышцах была просто непереносима. Судороги сотрясали все его тело.

– А ну, живо поднимайся, южанин! – рявкнул его мучитель.

Зак попытался встать, но ноги подгибались и не слушались его. Его оттащили в барак под улюлюканье горожан.

Зак резко сел. Он огляделся вокруг, не понимая, где находится. Оскорбления и насмешки казались такими реальными, что он с изумлением оглядывался вокруг в поисках самодовольных и мстительных лиц, уставившихся на него. Вместо этого он увидел Тесс, стоявшую на пороге. Ее ночная рубашка белела в темноте ночи.

– Зак, с тобой все в порядке? – участливо спросила она.

– Что ты тут делаешь? – зарычал он в ответ.

– Я услышала какие-то звуки, похожие на плач.

Зак дрожащей рукой провел по волосам. Все его тело ломило как в лихорадке. Он понял, что это был ночной кошмар.

– Ты убедилась, что никто здесь не плачет? Уходи, оставь меня в покое.

Она осторожно сделала шаг в его сторону.

– Я просто хочу тебе помочь.

– Иди к себе и ложись в постель, – уже мягче сказал он.

Тесе поколебалась, потом отступила назад и, как призрак, исчезла за дверью. Зак с силой закрыл глаза. Ему стало стыдно своей слабости. Раньше он таким не был. Ночные кошмары, раздражительность, вспыльчивость – все это появилось после Элмайры.

Вчерашняя встреча с Тесс, ее вопросы о войне вновь пробудили в нем страшные воспоминания, как будто разворошили осиное гнездо. Зак вынул сигару и зажег ее дрожащей рукой. После освобождения из лагеря он избегал любых разговоров о войне. Он не хотел об этом думать, не хотел говорить, считая, что только так сможет забыть все, что с ним случилось. Это была единственная возможность не сойти с ума. Иначе он скоро стал бы таким же полоумным, как его брат, которому ничего не было нужно в жизни, кроме работы на хлопковом поле.

Судьба снова сыграла с ним злую шутку – Тесс вошла в его жизнь. Тесс, виновная во всех его страданиях.

Будь она проклята!